Bladerunner42

Однажды мне понадобилось прикупить херню. В качестве шуточного подарка на новый год.

По заранее оговорённым условиям, херня должна была быть бессмысленной, абсурдной, по возможности смешной и не выходить за рамки бюджета в 200 рублей.

Я долго не мог придумать ничего подходящего. И вот, в самый последний момент, 31 декабря шёл по улице, увидел вывеску отделения «Почты России» и остановился как вкопанный. Если и есть на свете место, торгующее абсурдной ерундой, то это именно оно.

Из отделения, мне навстречу, вышел ветхий старичок и еле слышно что-то прошептал. Я его не расслышал, поэтому почтительно кивнул и зашёл внутрь.

К единственному работающему окошку вела очередь из 10 человек. Рядом была стойка для отправки посылок, за которой хмурый мужчина обслуживал бритую налысо девушку с татуировкой в виде паутины на макушке. Ещё было окошко «Почта Банка», за которым в духоте томилась без дела полненькая брюнетка.

Я оглядел прилавки и почти сразу обнаружил то, что мне было нужно. Книгу, идеально отвечающую моим запросам по всем параметрам. Я немного покрутил головой. Подошёл к автомату электронной очереди и получил талон П107.

- Талон. Номер. Тэ. Двадцать. Четыре. Пройдите к окошку. Пять. – Оповестил динамик под потолком.

Прошло двадцать минут. Динамик пригласил к пятому окошку талон номер Т25. Я почувствовал, что схожу с ума от духоты. С робкой надеждой я подошёл к окошку «Почта Банка» и вполголоса стеснительно уточнил у томящейся брюнетки – нет ли у неё возможности безо всяких очередей продать мне книгу с прилавка.

- Ахахахаха! Конечно нет! – Развеселилась девица. – У нас с почтовым отделением кассы разные! Ахахахаха!

С этими словами она скинула с себя одежду, вскочила на метлу и вылетела на улицу через решётку вентиляции. Я с тоской проводил её глазами и вернулся к ожидающим.

Стоять было невыносимо. Но и уже потраченного времени было жаль.

Очередь двигалась крайне медленно. Я сжимал талончик в руках и заучивал наизусть: «П107, П107, П107…», чтобы нечаянно не пропустить объявление. Иногда такое случалось. Люди, пропустившие очередь в такие моменты, бежали к окошку номер 5 с криками: «Нет! Это ошибка! Я просто отвлёкся! Вот мой талон!». Но безжалостные автоматные очереди, колючая проволока и свирепые овчарки пресекали эти жалкие попытки на корню.

Я стоял там и не мог видеть, что происходит за окном. Но чувствовал, как неумолимо бежит время. Каким-то образом знал, что там, снаружи, эпохи сменяют друг друга. Цивилизации рождаются и исчезают с лица земли. Огромные рептилии снова заселяют планету и вновь вымирают после очередного катаклизма. Тектонические плиты сталкиваются друг с другом и навсегда меняют облик мира.

Я забыл лица своих родных и друзей. Забыл кто я и откуда родом. Безжалостное время стёрло из моей памяти всё. Кроме номера моего талончика и названия книги.

Я смотрел на то, как далёкие потомки людей, стоявших со мной когда-то в очереди заводят свои семьи и рожают собственных потомков. Я видел, как они молятся статуе, бритой налысо девушки с рисунком в виде паутины на черепе. Но как ни старался – я не мог вспомнить - ни кто она такая, ни причин, по которым в её честь воздвигли статую.

Наконец, когда само время состарилось и стёрлось в порошок я услышал голос с небес:

- Талон. Номер. Пэ. Сто. Семь. Пройдите к окошку номер. Пять.

Едва волоча ногами, я медленно подошёл к окошку. Посмотрел ввалившимися, иссохшими глазами на женщину за стойкой. Шамкая старческим беззубым ртом, я попросил у неё то, ради чего когда-то пришёл сюда.

Бережно сжимая книгу «Все секреты огорода», я вышел на улицу. Очевидно вселенная успела совершить полный цикл своего существования, схлопнуться и зародиться вновь. И сейчас она находилась примерно в той же точке своего развития, в которой я её оставил.

Мне навстречу шёл совсем юный мужчина с живыми и умными глазами. Я собрался с последними силами и попробовал предупредить его:

- Не входи сюда… Глупец… - Еле слышно смог выдохнуть я своими немощным лёгкими, чувствуя, как под гнётом прожитой вечности осыпаются в труху мои кости.

Но он меня не услышал.

Целую неделю я размышлял над словами Валеры. И в конце концов, пришёл к выводу, что нам с Лидой нужно серьёзно поговорить.

В субботу, впервые за всю неделю, установилась солнечная погода и я сказал:

- Пойдём гулять?

Мне показалось, что Лида взглянула на меня с некоторым подозрением, но прогуляться согласилась. Мы вышли на улицу.

Разговор не клеился. До марсова поля мы дошли в полном молчании. Я посмотрел на вечный огонь и на газоны, в которых только-только начала пробиваться свежая зелень. Прислушался к своим ощущениям и понял, что для запланированного разговора это место не подойдёт.

- Всё в порядке? – нахмурилась Лида. Я рассеянно кивнул, и мы отправились дальше.

На набережной было красиво, но чересчур холодно и ветрено. Поэтому, перебрасываясь короткими фразами, мы пошли дальше.

На дворцовой площади было слишком людно. Интуиция подсказывала мне, что для беседы это место тоже не подойдёт. Я растерялся. Мне-то казалось, что этот маршрут будет идеальной обстановкой.

Мы свернули на Невский проспект.

- У меня такое ощущение, - осторожно начала Лида, - что ты хочешь о чём-то поговорить.

Я неуверенно кивнул.

- Это как-то связано с нашими отношениями?

Я снова ответил кивком.

- Это будет очень серьёзный разговор? – В её голосе прорезались нотки тревоги.

Я посмотрел в её огромные глаза и кивнул третий раз.

- Так. – Выдохнула Лида. – Вот чуяло ведь моё сердце что-то недоброе… Знаешь, что? Если у нас планируется серьёзный разговор, то мне нужны калории. Поэтому давай-ка найдём шавермочную с самым усатым армянином и я стрескаю самую вредную, жирную и вкусную шаверму, которую он сможет соорудить. А потом говори, всё что собирался.

- Справедливо. – Согласился я. – Мы ищем что-то вот в этом духе?

Мы как раз проходили мимо крошечной захудалой шавермочной на два столика. Пыльная витрина была заклеена выцветшей рекламой. Я галантно открыл перед Лидой дверь, и мы зашли внутрь. Интерьер не поражал воображение роскошью. Но пахло от прилавка вкусно. Кроме нас посетителей внутри не было.

- Мне пожалуйста большую на лаваше. – Деловито попросила Лида у кассирши.

- Балшую на лауашэ!!! – Громко проорала та, и паренёк, дремавший возле неё на табуретке, подскочил и засуетился.

- Соус поболшэ вам, поменшэ?

- Как можно больше.

- Лук киласт?

- Обязательно.

Шаверма на глазах приобретала внушительный вид. Я подумал и заказал тоже самое.

- Итак, - сказала Лида, откусив и прожевав большой кусок. Глаза у неё были драматично серьёзными. - Скажи честно - ты хочешь со мной расстаться?

- Вообще-то нет, - улыбнулся я.

- Мда. Знаешь, тебе стоило прояснить этот момент до того, как я пустилась во все тяжкие с этой шавермой… -вздохнула она. - Тогда о чём же ты хотел поговорить?

Я задумался.

Весеннее солнце пробивалось сквозь пыльное стекло. Хотелось скинуть куртку и взлететь.

- Ты выйдешь за меня? - Тихо спросил я.

- Да.

Некоторое время мы молчали. Лида отложила остатки шавермы и смотрела свозь витрину на тротуар Невского проспекта. Она улыбалась, но глаза у неё подозрительно блестели.

- Это я не плачу, - сдавленным голосом объяснила она, перехватив мой взгляд, - это просто лук злой… Могу я попросить тебя, как своего будущего мужа, сходить на кассу и взять мне чаю? Надо чем-то лук перебить…

Я кивнул, поцеловал её и ушёл за чаем, радуясь, что она не видит, как я на ходу вытираю глаза.

Лук в шаверме и правда был очень злой.

КОНЕЦ ВТОРОГО СЕЗОНА

Выпуск 2.20

Однажды я принял решение

Кажется, это была суббота.

Ветер гонял за окнами серые тучи. C неба сыпался мелкий дождь. На первый взгляд конец апреля был неотличим от начала октября.

Лида сидела за своим письменным столом, спиной ко мне и сосредоточенно рисовала акриловыми красками свой третий натюрморт. Я недавно вернулся с работы и занимался обычным в таких случаях делом – сидел на диване в полуспущенных штанах и одном носке и созерцал своё внутреннее «я». Отвлёк меня от этого, безусловно важного занятия, телефонный звонок.

- Ты совершенно случайно не желаешь выпить пива? - Не тратя лишних слов на приветствия, поинтересовался из трубки Валера.

Я посмотрел на неуютную морось за окном. Потом перевёл взгляд на свои ноги, одна из которых всё ещё была в уличных джинсах.

- Нет. Совершенно не хочу.

- Ну ладно… - Тяжёлым вздохом отозвалась трубка.

- Кто звонил? – поинтересовалась Лида, не отрываясь от натюрморта.

- Валера. Звал пиво пить.

- Компания собирается?

- Нет. Вдвоём.

- И ты отказался? – Наполовину утвердительно спросила она. Я кивнул.

– Решать тебе. Но я бы советовала сходить.

- Нет настроения. Погода плохая. Да и пить совершенно не хочется…

Лида повернулась ко мне.

- Да не для себя, балда. Для него. Он зовёт тебя посидеть вдвоём. Значит, скорее всего - хочет выговориться. У него уже давно тоска вселенская в глазах. Будь хорошим другом, сходи и выслушай.

Я поразмыслил и повертел в руках телефон.

- Алло, Валера? Я тут как следует подумал и неожиданно решил, что пива я всё-таки хочу…

Встретились мы в маленьком баре на Большой Морской. В двух шагах от Арки Главного штаба. Заведение было обставлено так, будто хозяева свезли в помещение разнокалиберную мебель с родительских дач. Не исключено, что так оно и было на самом деле. На стенах висели чёрно-белые фотографии легендарных рок-звёзд в деревянных рамках.

Я взял в руки барную карту. Бегло просмотрел ценники напитков. Вывел примерную среднюю стоимость. Мысленно разделил на неё имевшуюся в карманах наличность. Забыл, что и на что я делил и перестал понимать, что означает получившееся число. Но заподозрил, что денег у меня с собой недостаточно.

Пока я боролся с искушением заказать воды, Валера возложил длань на барную карту и объявил, что он сегодня угощает.

- В сериале снялся, - пояснил он, поймав мой удивлённый взгляд. И с гордостью добавил: - Гонорар.

Освещение в баре было довольно тусклым. Я присмотрелся и понял, что лицо моего друга покрывает бледный грим.

- Кого ты сыграл, - не удержался я. – Эдварда Руки-ножницы?

- Руки-ножницы… - Вполголоса пробурчал Валера. - Я скорее Эдвард Руки-наложницы… Труп я сыграл.

- А где? – Изобразил я простодушие.

- В сериале про ментов. Вот тебе обязательно всё портить?

Мы пили пиво, а Валера рассказывал про пробы и съёмки. Когда нам принесли по третьей порции, я слегка разомлел. Обстановка казалась уже уютной. Непогода за окном только усиливала это впечатление. Я необдуманно сказал:

- Я тебе немного завидую.

Валера замолчал, повертел в руках бокал и тихо спросил:

- Ты о чём?

- Тебе повезло. - Пояснил я, - ты нашёл своё призвание. Знаешь, чем хочешь заниматься в жизни. Получаешь от этого удовольствие…

Валера посмотрел за окно долгим взглядом. Наконец, он отчеканил:

- Какая интересная точка зрения…

Я вскинул брови.

- В данном контексте, - объяснил он, - это вежливый заменитель фразы: "Ты дурак".

Он немного помолчал и откашлялся.

- Ты может быть не заметил, но я вообще-то три года поступал в театральный. Тебе когда-нибудь говорили в лицо, что твои мечты так мечтами и останутся? Советовали заниматься чем угодно, только не тем, что нравится? Потому что способностей и таланта у тебя нету. Мне вот говорили. Очень честно и прямо. А я всё равно уходил, готовился и через год возвращался. Очень сильно хотел этим заниматься. Бегал от военкомата. В театрах оборудование за три копейки таскал. Лишь бы поближе к театру быть. Чтобы чему-нибудь научиться можно было.

Я сверлил глазами пивной бокал. Очень хотелось провалиться сквозь землю со стыда. Мешала расшатанная доперестроечная мебель.

- И каждый вечер я стоял за кулисами, - продолжил Валера, слегка повысив голос, - и не мог сам выйти на сцену. Вместо этого - стоял и смотрел, как поднимается занавес и при вечернем освещении, в комнате с тремя стенами, эти великие таланты, жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки. Как из пошлых картин и фраз стараются выудить мораль. Маленькую. Удобопонятную. Полезную в домашнем обиходе. Как в тысяче вариаций мне преподносят всё одно и то же, одно и то же, одно и то же…

- Погоди, - изумился я, - чувак, ты чего - монолог Треплева из "Чайки" мне сейчас погнал?!

- Да… Кхм. Увлёкся… - смутился Валера, моментально вернувшись с небес на землю. - Но основную мысль ты вроде уловил. Я занимаюсь своим делом, потому что приложил для этого много усилий. Везение тут ни при чём.

Я кивнул.

- Я на подумав брякнул.

Валера сделал хороший глоток, со стуком поставил бокал на стол и посмотрел мне в глаза.

- Давай я расскажу тебе одну короткую историю. Про везение.

Я снова кивнул.

Валера вздохнул и начал говорить. Обычно он рассказывал истории глубоким, напевным и завораживающим голосом. Благодаря чему, без труда завоёвывал внимание и маленькой компании, собравшейся выпить на чьей-нибудь кухне и целого зрительного зала. Но сейчас его речь была непривычно тихой и усталой.

- Примерно полтора года тому назад я получил маленькую роль в одном проходном спектакле в театре на петроградке. У меня там было совсем немного реплик. Как-то с самого начала не очень пошло. Сам театр мне не нравился. Состав был какой-то несработавшийся. Все неприветливые. Режиссёр скандальный… Но делать нечего - надо играть. Работа есть работа.

Как-то вечером, во время репетиции, сижу я себе в гримёрке. До моего выхода ещё долго, поэтому сижу и жалею себя. Как у меня всё неутешительно в жизни складывается. И вдруг слышу девичий голос: "Вы малинки не хотите?".

Поворачиваю голову и вижу Катю. Нашу мебельщицу. Совсем ещё молодая девчонка. На неё там особо внимания никто не обращал. Да и сама она тихая была. По-моему, когда она спросила про малинку я вообще в первый раз её голос услышал.

Я завис. "Чего?", - спрашиваю. Она протягивает мне чашку. Там малина. Свежая.

Валера отхлебнул из бокала и немного помолчал.

- Сижу я, значит. Ем малину. Молча есть неловко. Поэтому начинаю спрашивать откуда она. В смысле - и малина откуда у Кати и сама она откуда родом. Мало-помалу разговорились. Она смешная девчонка оказалась и ужасно милая. В общем, когда через динамик меня на сцену позвали, я подумал: "А жизнь-то налаживается". И с тех пор правда как-то стало налаживаться. Я придумал пару интересных мелочей для своего героя. С ребятами потихоньку нашли общий язык. Режиссёр тоже в итоге нормальный оказался, хоть и скандальный. С Катей мы очень часто болтали. Она всё время какими-нибудь персиками-конфетами меня угощала. Мы с ней постоянно придумывали какие-то дурацкие игры. Было весело.

Я молчал. Валера сделал ещё глоток.

- Она была замужем. Внешне вообще не мой тип. Худенькая, маленькая, подстрижена под ёжик. Мне кажется, мы оба понимали, что ничего, кроме дружеской болтовни у нас быть не может. Короче это был не роман. - Словно оправдываясь, поспешно добавил мой друг. - Но через некоторое время я понял, что всё время жду, когда наконец будет репетиция или спектакль и я смогу увидеться с Катей. А когда она не приходила, то становилось как-то грустно.

Валера снова замолчал. Потом одним глотком допил всё, что оставалось в бокале

- Как-то раз она не пришла. По-моему, это было уже под конец сентября. Мы отыграли очередной спектакль. Я сижу в гримёрке. Вдруг слышу над ухом знакомое такое: "Вы малинки не хотите?". Поворачиваю голову. В дверях стоит Катя. В руках банка малинового варенья. Улыбается, а у самой глаза грустные. "Я", - говорит, - попрощаться зашла". Оказалось, что днём раньше она уволилась. Муж уговорил её вернуться в их родной Петрозаводск.

Меня как холодной водой облило. Но я сказал себе: "Успокойся. Она просто твоя приятельница. У неё семья. Поэтому сделай нормальное лицо и не порти человеку настроение". В конце концов: актёр я или не актёр? Я немного повалял дурака, слегка её рассмешил. Сам расслабился. Мы выходили из театра одними из последних. Вышли в тупичок с парковкой, который у служебного входа. На улице льёт, как из ведра. Она открывает зонтик и держит над нами обоими на вытянутой руке. Я спросил - пойдёт ли она на метро. Она ответила, что скоро за ней заедет муж на машине. Я предложил составить ей компанию и подождать. Время позднее – мало ли что.

Валера некоторое время задумчиво изучал дно пустого стакана. Я впервые за всё это время заметил, что на стене, за валериной спиной, висит крошечное фото Джима Моррисона.

- Ничего особенного не случилось. - Продолжил Валера, - Мы стояли почти вплотную. Я взял у неё зонтик. Она посмотрела куда-то в сторону. Потом вдруг шумно выдохнула и прижалась ко мне всем телом. Одна её рука гладила мои волосы на затылке, другая лежала у меня на плече. Я сжал её свободной от зонтика рукой. Она что-то шептала мне в ухо, но так быстро и так тихо, что я не разобрал ни слова. Вокруг нас лил дождь… Не знаю сколько мы так простояли. Вряд ли долго. Помню ощущение полной безмятежности. Я понимал, что ничего большего между нами не будет. И чувствовал, что если я попробую получить что-то большее, то только испорчу то, что есть.

Наконец, мы оторвались друг от друга. Она хотела что-то сказать, но за моей спиной прошуршали шины. Я обернулся. К нам подъехала машина. Катя сказала, что ей пора и попрощалась. Я протянул ей зонтик, но она покачала головой и сказала, что мне он нужен больше. Потом она юркнула в машину и больше я её не видел.

- Это история про везение? - Уточнил я.

Валера кивнул.

- Я встретил девушку, и между нами проскочила маленькая искорка чего-то настоящего. Всё, что мне досталось в результате - это зонтик, банка варенья и несколько секунд искренней близости. И тем не менее я считаю, что мне очень повезло. Потому что у многих не бывает даже этого.

Я посмотрел на своего друга и понял, что только что узнал его с совершенно новой стороны.

Он подытожил:

- Я это всё к тому, что призвание не надо искать. Оно всегда с тобой, ты просто его пока не распознал. Вот встретить человека, который тебя дополняет – это другое дело. Тут действительно надо, чтобы повезло.

Несмотря на дождь, домой я отправился пешком. Хмель понемногу выветривался и вернулся я практически трезвым.

- Он излил тебе душу? – Спросила Лида. Она рассматривала получившийся натюрморт. – О чём говорили?

- Да не, - отмахнулся я. – Так… О бабах и футболе поболтали…

Однажды мы боролись со стрессом

Лена после рабочего совещания зашла в наш кабинет, рухнула в кресло и направила остекленевшие глаза в потолок.

- Это пиздец… Просто. Полный. Пиздец. - Через некоторое время простонала она.

Картина была настолько обычной, что никто не обратил на неё большого внимания. Только добросердечный менеджер Николай порылся в ящике своего стола и протянул Лене упаковку конфеток.

- Вот угощайся. Финские. Очень вкусные. Я ими всегда стресс заедаю. Вредно, но в случае пиздеца - самое оно.

Лена закинула в рот конфету и стала её меланхолично пережёвывать.

- Угощайтесь все, кто хочет. - Обратился Николай к присутствующим.

Пакетик финской коровки был пущен по комнате и быстро опустел.

- С нашей работой, так вес наберёшь в два счёта. - Вдруг подала голос Евгения Николаевна. И протянула растерявшемуся Николаю упаковку диетических хлебцев с клюквой. - Вот держи. Тоже вкусные. Я после стресса всегда их ем. И не потолстеешь.

Тут же состоялась общая дегустация хлебцев. В ходе которой они также закончились.

- Да фигня это всё. - Вклинился в разговор наш коллега Пётр. - Жизнь у вас видимо слишком спокойная. Мне от стресса только вот это помогает.

С этими словами он достал из ящика своего стола квадратную коробочку конфет с ликёром. Началась долгая дискуссия о вреде и пользе алкоголя против стресса. В ходе которой Петина коробка была съедена всеми участниками спора.

Я как следует подумал и решил свою заначку на случай стресса и полного пиздеца никому не показывать.

Однажды я был невнимательным

- Радость моя, - ласково обратилась ко мне Лида и я понял, что разговор будет серьёзным, - у меня к тебе есть один серьёзный разговор.

Я осторожно кивнул, судорожно пытаясь сообразить о чём пойдёт речь.

- Солнышко моё, ты у меня просто замечательный. И у меня к тебе в целом нет никаких претензий. Но иногда ты бываешь очень невнимательным, когда я о чём-то тебя прошу. Обычно это мелочи, и они не заслуживают ссор. Но меня это немного задевает.

- Так. - Снова кивнул я. – Значит я бываю невнимательным в мелочах. Например, каких?

- Ну, например, - вздохнула Лида, - мы с тобой неделю назад обсуждали твою привычку ходить по дому голышом после душа. Я говорила, что не имею ничего против, когда ты выходишь из ванной без ничего. Твоя нагота – это прекрасно. В определённое время и в определённые моменты. Но ты выходишь из душа и болтаешься по дому в чём мать родила добрых два часа. Меня это сильно отвлекает и смущает.

- Да, я помню этот разговор, - согласился я. – Я тогда обещал постараться так не делать.

- И? – Печально уточнила Лида.

- И я вышел из душа полчаса назад и стою посреди комнаты без одежды, - признал я. – Я понял к чему ты клонишь. Признаю, виноват. В чём ещё я бываю невнимательным?

- Помнишь, я две недели назад просила тебя снять с карниза шторы, чтобы я могла их постирать?

- Помню. – Кивнул я. – Готов это сделать прямо сейчас.

Я повернулся к широкому окну. Там был поздний осенний вечер. В темноте ярко светились окна дома напротив. Кто-то из жильцов курил в открытую форточку. Я почувствовал себя маленьким и беззащитным. Штор на окнах не было.

- Будь, пожалуйста, чуть-чуть внимательнее, - попросила Лида и вышла из комнаты.

Я вздохнул и перед тем, как пойти за цветами, решил всё-таки одеться.

Из серии "Однажды в Питере". Выпуск 2.19

Однажды я учился управлять временем

Есть у нас на работе человек с красивой должностью: директор по эффективности. На мой взгляд это что-то из серии "министр нежных чувств" или "эксперт в области совершенства". Но я не осуждаю наш отдел кадров, который придумал такую абстрактную формулировку. Им виднее.

Чем конкретно этот человек занимается и что именно входит в его обязанности точно никто не знает. Но опять-таки, меня это никак не касается.

Но тут начальство поручило нашему директору по эффективности провести тренинг для всех сотрудников. С целью повышения этой самой эффективности.

Тренинг носил гордое название "Тайм-менеджмент. Управление рабочим временем". Посетить его следовало всем без исключения в обязательном порядке. Восторга это ни у кого не вызвало. Но с учётом того, что проводился он в рабочее время - народных волнений тоже не последовало.

Назначен тренинг был на пятницу. Люди расчистили под него расписание. В четверг вечером, директор по эффективности перенёс его на неделю.

Через неделю история повторилась. Ещё через неделю он перенёс тренинг с пятницы на четверг. А потом, когда все в очередной раз подстроились - коварно перенёс обратно.

В общей сложности он переносил его семь раз. Последние маневры были особенно изощрёнными: он сперва перенёс его с 13.00 на 15.00, а в 12.20, когда большая часть коллектива стала собираться на обед - перенёс его обратно на 13.00.

- Итак, сейчас ровно 13.00, - жизнерадостно возвестил директор по эффективности в 13.03, и оглядел поверх очков собравшуюся в конференц-зале толпу, - я выделил на наше обучение тридцать минут. И ещё пятнадцать минут отвёл под ваши вопросы. Так что в 13.45 вы сможете вернуться к своим делам. Итак, сегодня мы поговорим о правильном распределении рабочего времени…

Он откинул лист флип-чарта с названием тренинга. Заголовок второго листа был оформлен в лучших традициях абсурдизма. "Эффективное распределение рабочего вр…" было размашисто выведено по всей ширине строки. В оставшемся крохотном закутке было кое-как втиснуто: "…емени".

Затем директор по эффективности принялся зачитывать вслух с листа тезисы, которые знакомы каждому, кто хоть немного связан с менеджментом. Время от времени он отвлекался на пространные и запутанные истории из своей жизни. Из них мы узнали, сколько времени директор по эффективности проводит в душе, в каком институте учился его сын и как он лежал в больнице после перелома позвоночника.

Закончился тренинг в 14.07. Человек снова обвёл нас взглядом поверх очков и спросил - остались ли у нас какие-либо вопросы.

У меня вопросов накопился миллион. Но подумав, я решил, что задавать их - крайне неэффективная трата моего рабочего времени. Судя по лицам коллег - они решили так же.

В молчании мы разошлись по своим рабочим местам.

Полезный был тренинг.