Bladerunner42

Валерьян Дмитриевич назначил рабочее совещание на семь утра. Работу в лаборатории Аркаша и Стёпа закончили вчера ближе к двум часам ночи. Поэтому у кабинета куратора проекта они встретились переполненные кофеином, нервные и дерганые.

Аркаша потянул дверь на себя. Она оказалась заперта. Валерьян Дмитриевич опаздывал

.

В восемь часов пришла секретарь Анна. Она отворила приемную и Степа с Аркашей смогли переместиться на кожаный диванчик. Все рабочие вопросы за час топтания в коридоре они уже успели обсудить и порядок действий на ближайшую неделю был уже вполне понятен. Но регламент требовал согласоваться с куратором.

В половине девятого, когда кофеин отпустил и Степа с Аркашей практически погрузились в дремоту – в приемную впорхнул свежий и цветущий Валерьян Дмитриевич.

- Не спим, не спим, коллеги! Нас ждут великие дела! – бодро пропел он, распахивая двери своего просторного кабинета.

Степа с Аркашей собрались и максимально коротко и понятно изложили состояние дел по проекту «Армагеддон». Работа идет в штатном режиме и будет закончена через шесть месяцев. Требуется дополнительный объем плутония. Радиус действия установки удалось увеличить до десяти километров. Зарплатный бюджет следует увеличить, поскольку из-за сжатых сроков все работают с колоссальными переработками.

По мере доклада подчиненных улыбка на лице Валерьяна Дмитриевича таяла. А между бровей пролегла глубокая морщина.

- Нет-нет-нет… - покачал он головой. – это никуда не годится… Я обещал на прошлом совете директоров, что работа будет закончена через месяц. Понимаете? Мое жизненное кредо: «Если что-то обещал – это необходимо выполнить».

- Но ведь это невозм… - открыл было рот Аркаша.

- И какой еще дополнительный объем плутония, коллеги? – Словно не услышав его, продолжал возмущаться директор. - Вы с ума сошли? Я обещал, что никак дополнительных затрат на исходные материалы не будет. Наш институт, да и вся наука, если на то, пошло держится на чем?

- Но ведь вы же сами обещали, что все необходимые материалы будут предоставлены по необх… – Попытался напомнить Стёпа.

- На принципах! На людях, которые имеют убеждения и стойко их… - Валерьян Дмитриевич защёлкал пальцами в поисках нужного слова, - …отстаивают! Вот у меня есть принцип: «Обещал – исполни»! А у вас?

- А у нас есть капитальные переработки и круги под глазами, - не удержался Аркаша.

- А нету у нас – денег и личной жизни, - в тон ему добавил Стёпа.

- Зато у вас, коллеги, много времени на упражнения в остротах. И совершенно негативный настрой. Мне больно видеть, что таким перспективным проектом сейчас занимаются работники с такими упадническими взглядами.

Валерьян Дмитриевич сокрушенно качал головой. Стёпа и Аркаша мрачно буравили его взглядом.

- В общем так, ребята. Объясняю максимально доступно. Проект будет закончен через месяц. Без дополнительного плутония. Без доплаты за переработки. Такие условия я обещал совету директором. От своего жизненного кредо я отступать не намерен. Нам сейчас с вами нужно принять решение: или вы меняете свой настрой на позитивный. Или…

Валерьян Дмитриевич окинул подчиненных тяжелым взглядом и закончил.

- …поменяют вас.

Стёпа и Аркаша переглянулись и кивнули друг другу. Первый встал и отошел к входной двери. Второй достал из кармана небольшой металлический предмет. В котором Валерьян Дмитриевич с ужасом узнал собственноручно отклоненный прототип «Нейрокорректора» - устройства способного менять ключевые характеристики психики человека.

- Есть и третий вариант, - устало сказал Аркаша, включая «Нейрокорректор». За его спиной Степа щёлкнул замком входной двери.

- Какой же? – Несколько натянуто улыбнулся директор. По его спине поползла струйка холодного пота.

- Поменять ваше жизненное кредо…

По работе довольно часто катаюсь из родного Петербурга в Москву.

Предпочитаю всегда ездить фирменным ночным поездом, который стартует в 23.30 и прибывает в 08.30. Подкупают приятная обстановка в купе, наличие тапочек и мыльно-рыльного набора, а также завтрак. Приезжаешь в столицу выспавшимся, свежим и даже неголодным. Иногда очень везет и выпадает ехать единственным пассажиром в купе. Это идеальный вариант. Ни с кем не надо общаться. Можно снять контактные линзы прямо в купе. Настроить температуру под себя. Не переживать по поводу собственного храпа. Идеальная поездка интроверта.

Очередная командировка. В 22.50, сразу после объявления диспетчера, я уже шагал по платформе. Место у меня было в девятом вагоне. Поезд только что подали. Свет во всех окнах был выключен. Номера идентифицировать было невозможно.

Наконец, электричество включили, и я обнаружил, что нахожусь возле восьмого вагона. Слева от него (в сторону головы поезда) стоял седьмой. Справа - вагон номер одиннадцать. За которым дальше, в сторону хвоста, шёл вагон под номером десять. То есть порядок был такой: седьмой – восьмой – одиннадцатый – десятый.

По размышлении пришёл к выводу, что скорее всего, проводник девятого вагона не нажал какие-то нужные кнопки и номер у вагона не поменялся с прошлой поездки. В любом случае, при посадке мне скажут, если я ошибся.

Тем временем на перрон вышли проводники. У вагона под номером одиннадцать переминался с ноги на ногу угловатый нервный паренек в форме РЖД. Вид у него был молодой и неопытный. Что укрепило меня в моей догадке по поводу не нажатых кнопок.

Показал ему паспорт. Он проверил мою фамилию. Назвал моё место. Я заходя в вагон, дипломатично сообщил, что надо поменять номер и ушёл в свое купе. Повесил пальто на вешалку. Кинул сумку на сиденье. Залип в телефоне.

В 23.15 в купе зашёл паренек и расположился на сиденье напротив. Я был разочарован тем, что поеду не один, но виду постарался не подавать.

В 23.25, за пять минут до отправки, в купе зашли двое мужиков. Я разочаровался ещё сильнее, но в целом всё равно пребывал в хорошем настроении. До тех пор, пока мужики не сверились с билетами и не выяснилось, что у одного из них место совпадает с моим.

- А у вас девятый вагон? – уточнил я. Уже догадываясь в чем дело.

- Нет. Одиннадцатый. – Покачал головой мужик.

Выяснилось, что у всех присутствующих, за исключением меня, в билетах – одиннадцатый вагон. До отправки оставалось четыре минуты. Я по-джентельменски извинился, надел пальто, подхватил сумку и побежал к проводнику.

Первым делом, на всякий случай уточнил – в каком же мы находимся вагоне? Юноша нервно ответил, что в одиннадцатом.

У меня на кончике языка вертелась масса вопросов. Например, на кой хрен он меня впустил не в тот вагон? Или: почему его не смутило что два пассажира прошли на одно и то же место? Но я их оставил при себе. Во-первых, потому что сам дурак и при посадке не задал никаких вопросов по поводу нумерации. Во-вторых, уже не было времени самоутверждаться за счет неопытного сотрудника. Поезд через четыре минуты отправится, а я даже свой вагон ещё не отыскал.

- Где девятый вагон? – уточнил я.

- Там, - проводник махнул рукой куда-то по направлению к голове состава.

- Точно там? – на всякий случай переспросил я. Проводник судорожно закивал.

Я выскочил на перрон и помчался вперед. Восьмой вагон, седьмой, шестой, пятый. Вагон-ресторан. Я затормозил возле проводницы.

- Скажите, - с надеждой обратился я к ней, - а девятый вагон там? В той стороне?

- Нет конечно, - удивилась она, - он в хвосте должен быть. У вас место в купе?

- Ага.

- Там до самого конца только плацкартные вагоны.

Мне захотелось громко выругаться, но вместо этого я спросил: можно ли мне продолжить мои поиски нужного вагона, находясь в поезде.

- Конечно, - кивнула проводница. – Только паспорт покажите.

Сперва я попал в вагон-ресторан и сразу почувствовал социальное несоответствие. Обитатели этого вагона были в пиджаках и коротали время, лениво листая айфоны. На взмокшего и запыхавшегося пассажира они смотрели со смесью жалости и собственного превосходства.

Затем я переместился в плацкартный вагон. Тут мне тоже были не рады. Вагон был полностью забит людьми и все они, как солдаты в казарме – синхронно стелили постели. Бегущий по проходу пассажир ломал им весь порядок действий. Я был как кусочек мусора, попавший в часовой механизм.

Потом пошли купейные вагоны. Я пробежал их. Мимо промелькнуло лицо нервного проводника, который узнал меня и зачем-то спросил:

- Нашли девятый вагон?

Мелькнуло открытое купе с людьми, которых я несколько минут считал своими соседями. Я прошел насквозь тот вагон, который шел под номером десять. Оказался в том, который по логике вещей должен был быть одиннадцатым, но не был им из-за странной извращённой нумерации вагонов в этом поезде.

- А вы куда, - перегородила мне путь проводница, - это последний вагон. Там выхода нету. И как вы сюда попали? Я не помню, чтобы вас впускала.

- Это девятый вагон? – с надеждой спросил я, протягивая ей паспорт.

- Конечно девятый, - кивнула она, - какой же ещё?

- Ну, - устало кивнул я, - и правда…

Когда я скинул пальто, бросил сумку и рухнул на своё место – поезд уже тронулся и плавно набирал ход. Я осмотрелся и нашёл в себе силы улыбнуться.

В этом купе я был единственным пассажиром.

Утро понедельника легким было не для всех.

- Горбатимся тут, горбатимся, - тяжело вздохнул стажёр Андрей, - продвигаешь науку… А денег как не было так и нет…

Младший научный руководитель Георгий Александрович нахмурился, взглянул на подчиненного поверх очков и оторвался от отчёта.

- Ты чего ноешь, стажёр? Денег что ли не хватает?

- Конечно не хватает, - кивнул Андрей. – Копейки же платят. Вы же сами ведомости подписываете. Видели же суммы.

Георгий Александрович посмотрел на подчиненного оценивающим взглядом. Андрей был молодым и легкомысленным. Попал в стены Института, едва получив диплом. Взрослой жизни ещё толком не видел. Судя по взъерошенному виду – все выходные где-то бурно «отдыхал».

Младший научный руководитель печально покачал головой.

- И на что же тебе не хватает, стрелец неприкаянный?

- Да ни на что не хватает! – Возмутился стажёр. – Ни на хорошее жилье. Ни на нормальную одежду. Даже девушку сводить куда-нибудь – и то денег нет. Я бы в банке кредит взял. Но никто ж не даст. Там документы нужны. А Институт у нас засекреченный.

- Тоже мне беда, - фыркнул Георгий Александрович, - сходи в одиннадцатый отдел. У них там обменник стоит. Курс вполне приемлемый. Возьми сколько тебе надо. И расчёт сразу на месте. Никакой мороки с платежами и процентами.

- Обменник? – Нахмурился Андрей.

- Ну да. Это чисто внутриинститутская разработка. Аппарат анализирует твой индивидуальный запас жизненной энергии. Ты можешь определенное количество отдать и взамен получить деньги согласно тарифу. Минимум – месяц жизни. Максимум – десять лет.

- Вы это серьёзно сейчас?

- Сходи да проверь, если не веришь. Я сам пару раз по так месяцу так разменивал.

- И сколько же, - насмешливо улыбнулся Андрей, - там платят за месяц?

Георгий Александрович назвал сумму.

- А пхо-кхо-чему так много? – от удивления раскашлялся стажёр.

- Не я тарифы устанавливал, - развел руками научный руководитель.

К одиннадцатому отделу Андрей мчался вприпрыжку. Ему было всего лишь двадцать четыре года. Он находился в чудесной физической форме. Десять лет – ерунда. В развалину их продажа его точно не превратит. Зато деньги… Суммы должно было хватить на все его планы и желания. Да ещё почти столько же осталось бы в довесок.

За дверью одиннадцатого отдела было стеклянное окошко с табличкой: «КАССА». Чтобы к нему пробиться, Андрею пришлось растолкать толпящихся перед ним изможденных и бледных людей.

- Здрассьте, - махнул он рукой рыжеволосой девушке, расположившейся за стеклом, - это здесь можно жизненную энергию продать?

- Нет, - покачала та головой, - здесь только на покупку операции. Продажа это вам через две двери дальше по коридору.

Через две двери дальше по коридору обнаружилось совершенно пустой помещение. Только в центре стоял аппарат, похожий на древнюю телефонную будку. Рядом с будкой стояла самая обыкновенная табуретка, на которой сидел скучающий юноша в очках.

- Это здесь можно жизненную энергию продать?

Юноша моментально соскочил с табуретки.

- Здесь-здесь! Я помощник-консультант. Вы извините, я сперва подумал, что опять кто-то дверью ошибся. Вы знаете, к нам так редко заходят. В банке уже дефицит…

Андрей подробно уточнил у консультанта все условия процедуры.

Сперва нужно было выбрать временной объем жизненной энергии, которую планировалось отдать в обмен на деньги. Стажер уверенно сказал: «Десять лет», чем привел консультанта в неописуемый восторг.

Затем нужно было зайти в поглотитель, чтобы аппарат конденсировал материю и направил её в хранилище. «После этой процедуры у вас могут появиться новые морщины и седые волосы. А также часто бывает ухудшение самочувствия», - предупредил Андрея помощник. Тот, в свою очередь, заверил, что его это ничуть не смущает.

А затем, в лотке выдачи, сразу после процедуры должна автоматически оказаться нужная сумма. По тому же принципу, что и в банкомате.

- А на случай, если вдруг что-то пойдет не так здесь буду я, - закончил инструкции консультант, - если вы готовы, то можно начинать.

Андрей шагнул в будку. Вспыхнули зеленые лампы. В лотке выдачи зашелестели купюры.

- Готово, - кивнул консультант, - можете забирать оплату.

На ватных ногах стажер подошел к лотку и взял денежные пачки. Они показались ему странно тяжелыми. Чтобы пересчитать деньги ему пришлось сощуриться – перед глазами всё расплывалось.

- Что за черт?! – Возмутился он. – Да тут денег вдвое меньше, чем должно быть!

Консультант подошел к нему. В руках у него были свежие распечатки данных.

- Мне ужасно не хочется вас расстраивать, - мягко произнес он, - но расчет произведен верно. Аппарат забрал у вас пять лет и три с половиной месяца жизни. Ровно столько у вас оставалось. Тариф, по которому с вами за них расплатились полностью соответствует заявленному.

Андрей ошарашенно смотрел на пачки денег в своих руках. Пальцы понемногу осыпались белоснежной пылью.

- И что же мне теперь делать, – прохрипел он, - с этими деньгами?

- Ну, - отвел консультант взгляд в сторону, - в принципе вы можете попробовать купить на них немного жизненной энергии, если успеете в кассу на продажу.

Андрей медленно зашагал к двери.

- Но имейте ввиду, - крикнул ему вдогонку помощник, - что курс на покупку в четыре раза выше! Вам хватит примерно на год! Если ещё останется и все не раскупят!

Утро понедельника легким было не для всех. А для некоторых стало совсем тяжким.

Воскресным утром мы отправились в Павловский парк. Погулять, подышать свежим воздухом и заодно покормить белок.

- Ты как-то неравнодушен к белкам, - заметила моя жена Лида.

- А вот и нет. – Возразил я.

- А вот и да, - не отступала супруга. – Стоит сказать «белка», как ты оживляешься. Даже глаза загораются.

- Ты выдумываешь, - отмахнулся я.

- Фундука на полкило вышло, - вмешался продавец в магазинчике сухофруктов, куда мы зашли, чтобы купить белкам угощение, - убавить?

- Оставьте. - Махнул я рукой. – Ещё очищенного, без скорлупы грамм двести взвесьте пожалуйста.

- Ага, - согласилась жена, глядя на увесистый пакет с орехами, - выдумываю…

- Мммм… Воздух какой свежий! – Восхитилась Лида.

- Ага. - Кивнул я, разглядывая верхушки сосен.

- А красиво как… - Кивнула моя жена на рощу, ведущую к зеркальной глади водоёма.

- Дааа… - Снова согласился я, перебирая в ладони орехи так, чтобы они стучали скорлупками. Мне казалось, что этот звук должен приманить белок.

- Велоцирапторы вон, смотри, пасутся… - внимательно отслеживая мою реакцию продолжила восхищаться супруга.

- Угу. – Кивнул я, продолжая вертеть головой.

Мы прошли уже полкилометра по парку, а я до сих пор не встретил ни одной белки.

Спустились к водоему. Стал накрапывать дождик. Пришлось укрыться под ветками разлапистой сосны.

- Мне жаль, что с белками сегодня не срослось, - похлопала меня по плечу Лида, - не переживай, я думаю, что в следующий р…

- Тсссс… Ты её спугнёшь, - перебил я жену, кивая на спускающуюся к нам по стволу упитанную белку с роскошным хвостом.

- Может всё-таки хватит уже? – Устало поинтересовалась Лида, когда белка поскакала закапывать по меньшей мере двадцатый орех подряд. – Погода испортилась. Погулять уже точно не получится. Пойдем домой?

Дождик как раз перестал лить. Я скормил белке на прощание последний орех, и мы с женой двинулись по размокшим дорожкам по направлению к выходу из парка.

- Жалеешь, что уходим? – Сочувственно спросила Лида.

- Нет, - покачал я головой, - погода и вправду для прогулок не очень подходящая. Хочется домой и в тепло.

- Это хорошо. А то я уже бы…

- Псссст! Ещё одна белка! – я указал пальцем на заросли травы между деревьями. В которых мелькал беличий хвостик. Зверек догнал нас и отважно выскочил на мокрый гравий. Лида обреченно закатила глаза.

С неба снова стало капать.

- Эта белка даже не голодная! – С упреком сказала она через пару минут. Дождь продолжал усиливаться. – Она просто берет у тебя орехи и таскает их себе в нычку!

- Она заботится о семье, - возражал я, - и думает о своем будущем…

Капли стали падать всё чаще. Одна из них угодила мне за шиворот и поползла вдоль позвоночника по спине. Я согласился с тем, что пора уходить.

Метров через двести я заметил ещё одну белку. Опустился на корточки, достал из пакетика орешки и тут дождь перешел в настоящий ливень. Нам с Лидой пришлось срочно эвакуироваться под ближайшие деревья.

- Знаю, что это прозвучит как бред, - сказала Лида, стараясь встать так, чтобы с веток как можно меньше текло на волосы, - но я почти уверена, что дождь как-то связан с кормлением белок. Предлагаю, как только дождь стихнет - высыпать остатки орехов в ближайшую кормушку. Тогда у нас будет шанс добраться до выхода из парка.

- Рационального и правда мало, - согласился я, - но, если тебе кажется, что это поможет – давай попробуем.

Мы дождались, пока ливень стихнет и выскочили обратно на дорожку, которая представляла собой уже один сплошной ручей, с маленькими островками суши. Помчались к выходу из парка, глядя по сторонам в поисках ближайшей кормушки.

- Лида, смотри! – Я остановился и показал пальцем на траву. Там скакала очередная белка.

- Нет! – Дернула жена меня за рукав куртки. – Нельзя этого делать! Нужно всё высыпать в кормушку!

- Перестань, - возмутился я, - что может случиться если я дам ей один орешек?

И тут, словно по заказу – ливень обрушился на нас стеной.

Мы едва успели отскочить обратно под деревья. К счастью промокнуть мы успели совсем немного.

- Я ведь предупреждала, - упрекнула меня Лида, - мы так никогда не выберемся…

Я прищурился. На противоположной стороне дороги висела синяя кормушка. Жена проследила за моим взглядом.

- Пойдем вместе?

- Нет, - покачал я головой, - я должен сделать это один. Если я не вернусь – передай нашим будущим детям, что их отец умер героической смертью. Утонул под дождем, пока кормил белок…

Я перескочил через канаву, в два прыжка преодолел затопленную дорожку. Затем пробежал ещё одну канаву и оказался у кормушки. Мгновение спустя, рядом со мной оказалась Лида. Она тяжело дышала и откинула мокрые пряди волос со лба.

- Во-первых у нас нет детей. Пока что. А во-вторых, я не собираюсь им рассказывать такую херню...

Мы высыпали все орехи в кормушку, отчего она переполнилась и заметно отяжелела.

- Ну вот, - кивнула Лида, - совсем другое дело.

- Ты же понимаешь, что это просто иррациональное суеверие? - Спросил я, когда мы поднимались по склону канавы, чтобы вернуться на дорожку.

- Ну, разумеется. – Согласилась моя жена и зашагала вперед, выискивая сухие места. – Конечно понимаю.

Дождь закончился. Из-за туч выглянуло солнце.

Меня и мою коллегу Анну отправили в командировку в Москву. Выбирать билеты, как человеку, регулярно бывающему в столице, доверили мне. Я, в свою очередь, ни на секунду не задумываясь, попросил нашего офис-менеджера взять нам места в купе фирменного ночного поезда, которым езжу почти всегда, если поездка за счет компании. Красиво, удобно, завтрак включен.

Встретиться мы с Аней договорились уже в купе.

В одиннадцать вечера я был на станции метро площадь Восстания. Шагал к выходу и мысленно прощался на двое суток с любимым городом.

Тут моё внимание привлекли две юные девушки, поднимающиеся по лестнице чуть впереди. Они были в черных мешковатых футболках и широких брюках. На одной из них была шляпка с огромными круглыми полями. Обе были нагружены сумками. Но это не мешало одной из них подниматься, переставляя ноги по одному из полозьев пандуса для инвалидных колясок. Вторая держала её за руку, помогая сохранить равновесие.

«Как же прекрасен Санкт-Петербург», - умилился я. «Какие же здесь живут романтичные и непосредственные люди…».

В этот самый момент девочка оступилась, широко зашаталась с ноги на ногу и вместе с сумками неуклюже накренилась, грозя рухнуть со ступеней. Это и случилось бы, если бы подруга не подхватила её, сграбастав за футболку.

- СУКАБЛЯТЬ!!! – раскатисто разнеслось по всему пространству станции. На секунду стало тихо. Даже поезд постеснялся шуметь, выезжая из тоннеля.

Стало совершенно очевидно, что обе девочки пьяны. Я бы уточнил, что они были очень сильно пьяны, но это бы не соответствовало истине. Потому что пьяны они обе были в говнину.

Я убедился, что никто из них не пострадал, аккуратно обогнул их на лестнице и ускорил ход. Девочки выглядели, как ходячий источник неприятностей. Мой негласный кодекс командировочного велит держаться от таких персонажей как можно дальше.

Стремительно зашагал к эскалатору и от души порадовался, что оставил их в хвосте. Радость продлилась несколько секунд – барышни в траурных одеждах меня обогнали.

Манера бегать у них была специфичная – они покоряли пространство не только впереди себя, но и справа и для верности - слева.

Девушки встали на эскалаторе впереди. На ногах они держались примерно в том же стиле, что и бегали. Совершенно не беспокоясь о том, чтобы сохранять вертикальное положение своих юных тел.

Обладательница огромной шляпки встала на ступеньке, широко расставив ноги. Её покачивало то вперед, то назад.

Я оценил вероятность того, что она упадет и покатится вниз, на меня. На всякий случай поставил левую ногу ступенькой ниже, наклонил корпус и напряг мышцы живота.

- Буду пьяной танцевать!!! – То ли пропела, то ли заявила девушка. Я понял, что беспокоюсь не напрасно.

- И мне на это пое…ать!!! – Не вполне логично продолжила девушка. Пассажиры на встречном эскалаторе явно ждали какого-то развития этой темы. Однако ни завершения этой ультимативной программы, ни обещанных танцев не последовало.

На выходе из метро я возрадовался - барышни вышли через правый выход, ведущий сразу на территорию вокзала. К пригородным электричкам.

Я же вышел через левый, на Лиговский проспект. Прошел к площади Восстания и направился к главному входу вокзала.

И тут, словно в кошмарном сне, из темной арки донеслись топот двух пар ног и дурные голоса: "Не туда! Мы вышли не туда!". И девицы снова оказались чуть впереди меня.

Я смирился. Морально приготовился к тому, что отныне, куда бы я ни пошел вокруг меня всегда будут вертеться эти пьяные девицы. Словно спутники вокруг земли.

Но тут, у самых дверей вокзала одна из них сказала:

- Курим?!

И они остановились. А я, не веря своему счастью, помчался наверх по ступенькам, через досмотр охраны и сквозь центральный зал. К платформам.

У нужного вагона меня уже ждала Аня. Я эмоционально и в красках рассказал обо всем, что только что случилось.

- Вот ты душнила... - Презрительно скривилась моя коллега. - Молодые же девчонки. Ну выпили немного. А ты уже бухтишь как старый дед...

- Я иногда думаю, - продолжала она после того, как мы показали проводнику паспорта и зашли в вагон, - как я с таким брюзгой и ханжой два дня в Москве ходить буду?

- Ты сам-то, - снисходительно посмотрела на меня Аня, усевшись на одно из сидений в купе, - был вообще молодым? Знаешь, что это та...

- Здраасть!!! - гаркнула мне в ухо одна из давешних девиц. Они с подругой одновременно попытались пройти сквозь узкую дверь. Им это не удалось. Они ввалились поодиночке. Напевая в два голоса и пьяно хихикая, они принялись ронять багаж и задевать Анины колени. Воздух наполнился ароматом винного перегара.

Моя коллега посмотрела на меня взглядом тонущей Муму.

- Увидимся утром. - Немного виновато попрощался я. - Зови, если что.

Наш офис-менеджер взяла нам места в разных купе.

Рано утром наша коллега Аня пришла на работу и раскашлялась. Потом чихнула. Потом ещё раз раскашлялась. И всё это за первые полчаса рабочего дня.

- Домой, - скомандовал наш руководитель Виталик.

- Что? – Не поняла Аня.

- Ань, иди пожалуйста домой. Будешь в состоянии – работай на удаленке. Не будешь – выздоравливай. Но заразу на работе разносить не надо.

Аня собрала вещи и ушла.

Виталик тщательно опрыскал её рабочее место антисептиком. Потом для верности протёр столешницу антибактериальными салфетками. Затем на всякий случай включил ультрафиолетовую настольную лампу «Солнышко», так чтобы она светила на Анино рабочее место. Подумав, надел маску и перчатки.

- Знаешь, Виталик, - задумчиво сказала наша коллега Вика, - я больше не боюсь заболеть коронавирусом…

Виталик вопросительно поднял брови.

- Я боюсь, - пояснила Вика, - заболеть коронавирусом в одном замкнутом помещении с тобой.

UPD: Шутки шутками, но меры предосторожности следует соблюдать. Будьте здоровы.