История в металле
115 постов
115 постов
Из воспоминаний С.Ю. Витте
...мне вспоминается следующее смешное событие, которое случилось, когда я находился в Париже и жил в Гранд-Отеле.
В это время приехал в Париж из Иваново-Вознесенска какой-то молодой купчина, который остановился тоже в Гранд-Отеле. Как только он приехал с поезда, сейчас же пошел завтракать, на завтраке порядочно нализался. После завтрака он пошел к себе в номер проспаться; затем пришел к обеду и на обеде совсем уже нализался. Его вынесли и на подъемной машине доставили в его номер, который был в третьем этаже. Доставив его в номер, раздели его, положили в постель; заперли номер на ключ, а ключ положили ему у дверей. (Гранд-Отель такая громадная гостиница, что там на приезжающих внимания не обращают.) Проходит один день, этот купчина из своего номера не выходит, другой - не выходит (а все время на его имя получаются телеграммы из Иваново-Вознесенска) ; на третий день уже обращаются ко мне и говорят: "здесь остановился ваш компатриот, он уже третий день не выходит из номера, как вы думаете, отчего это происходит?"
- "А как вы посоветуете?"
Я посоветовал войти в номер. Вошли. Он преспокойно спит. Когда мы вошли - проснулся и, обратясь ко мне, спрашивает (он по-французски совсем не говорил).
"Давно, говорит, - я здесь? Много спал? Теперь поздно?".
- "Да, говорю, - спите вы очень много, третьи сутки спите".
- "Да я, - говорить, - несколько раз вставал. Встану, подойду к окну, смотрю - темно (а там в окнах сделаны такие ставни, что свет не проходит), подойду - говорит - посмотрю в окно, вижу все темно, опять ложусь. Эти три дня я несколько раз, - говорит, вставал, есть хотелось; здесь у меня были купленные дорогой конфеты, пирог - я все сожрал. Поем конфеты, пирог, запью водой и опять ложусь... Сколько время сплю?"
- "Да, - говорю, - третьи сутки так спите".
- "Ах, - говорит, - какая беда."
Российская империя. 1839 год. Граф Е. Ф. Канкрин - тогдашний министр финансов.
Ничего не напоминает?
Возникновение лаборатории было связано с необходимостью решения важной государственной задачи. Россия стремилась преодолеть зависимость от экспорта драгоценных металлов. Долгое время Россия не имела собственных золотых и серебряных месторождений, поэтому эти металлы, как, впрочем, и медь приходилось покупать за границей.
К середине XVIII века серебряные и золотые месторождения были обнаружены на Урале и в Сибири. Однако их использования было сопряжено с рядом проблем.
Помимо организации добычи и доставки сырья к месту монетного производства, необходимо было освоить технологию выработки драгоценных металлов из руды (до того в России не занимались добычей золота и серебра из горной породы), а также приспособить технологию под конкретные образцы сырья. Решением этих проблем и занималась основанная в 1746 г. Лаборатория, сочетавшая как чисто производственную, так и научно-исследовательскую деятельность. Благодаря ее работе к концу XVIII столетия проблема зависимости российского монетного производства от привозного сырья была окончательно решена, и Россия стала использовать для чеканки монеты лишь собственный металл.
Основателем лаборатории был Иван Андреевич( Иоанн Вильгельм) Шляггер (1708- 1768), видный деятель в области организации и руководства монетной отраслью. Он родился в Берлине, в Россию переехал в 1719 году. В 1750 году Шляггер основывает в Петербурге школу для подготовки специалистов для горной, металлургической и монетной промышленности.
С 1764 по 1770 год Шляггер управлял Санкт-Петербургским монетным двором.
1769 г. Выпуск первых российских ассигнаций
Первая попытка ввести в России бумажные деньги была предпринята при Императрице Елизавете Петровне. Тогда Сенатом было решено, что "бумажные деньги есть дело непривычное на Руси, и что они прямо вредны и убыточны для казны, так как - бумага не представляет цены и введение их в обращение опасно из-за недовольства и могущих возникнуть толков в народе".
Вторая попытка- Указ об учреждении Государственного Банка для выпуска в обращение на 50 миллионов бумажных денег, номиналами в 10, 50, 100, 500 и 1000 рублей, который подписал в 1762 году Император Петр III. Петр III был убит и его Указ выполнен не был.
Бумажные деньги стали к тому времени насущной потребностью экономики. Медная монета, составлявшая основу денежного обращения в России того времени, уже не могла обслуживать возросшие торговые обороты: купцам приходилось возить деньги возами из города в город.
Указ не был выполнен вследствие государственного переворота, осуществлённого Екатериной II, которая в свою очередь вернулась к идее выпуска ассигнаций. В феврале 1769 г. был обнародован манифест об учреждении в Санкт-Петербурге и Москве отделений "Променного банка"( позже переименован в Ассигнационный банк) получившего эксклюзивное право эмиссии ассигнаций. В манифесте говорилось, что ассигнации имеют хождение наравне с монетой и подлежат немедленному обмену на монеты по первому требованию в любых количествах. Банком были выпущены ассигнации номиналом 25, 50, 75 и 100 рублей.
Выпуск первых бумажных денег объяснялся "облегчением при торговых расчетах и удобством, пересылки". Но в основном их выпуск был необходим для ведения Турецкой войны, Война, начавшаяся в 1768 году требовала громадных средств. С 1769-го по 1785-й год было выпущено ассигнаций на 45 миллионов рублей.
Деньги этого выпуска имели примитивный внешний вид, что упрощало их подделку. Ассигнации достоинством в 25 рублей переделывались в 75. Поэтому в указом от 21 июня 1771 года денежные знаки номиналом в 75 рублей были прекращены к выпуску и изъяты из обращения.
В 1786 г. был произведен второй выпуск российских ассигнаций. Качество ассигнаций и первого, и второго выпуска было довольно низким. Во многом это объяснялось отсутствием необходимой технологии и единого центра, выполняющего весь цикл производства. Бумага для ассигнаций производилась на Красносельской и Царскосельской мануфактурах, а печать - в Сенатской типографии.
Первоначально выпуск ассигнаций имел большой успех, однако поскольку в банке находилась лишь медная монета, то обмен ассигнаций производился только на неё.. С 1780г. был запрещён ввоз и вывоз ассигнаций за границу: ассигнационный рубль перестал быть конвертируемым. В то же время эмиссия ассигнаций увеличивалась, и со второй половины 1780-х гг. началось резкое понижение курса бумажных денег, потянувшее за собой и свой разменный эквивалент— медные монеты.
Военные затраты России были настолько велики, что в 1814—1815 годах курс составил рубль ассигнациями за 20 копеек серебром.
При Императоре Павле I, манифестом 1810 г. устанавливалась основная монетная единица - серебряный рубль. Ассигнации же оставались только как вспомогательное средство. Они печатались самым примитивным типографским способом, но во избежание подделок - шрифты и тройная нумерация были особого типа, нигде в то время не применявшиеся. Также для каждого номинала была изготовлена специальная бумага — для . 5—ти рублевых синяя, для 10-ти рублевых – красно-розовая, для 25 и 60 руб. и для Ассигнации имели водяные рисунки: по углам гербы царств - московского, астраханского, казанского и сибирского, а по краям тексты: «гдрственая казна" или с 1818 года "государственная /банковая/, рублей/ действует к ползе онаго. Новый тип ассигнации с 1812 г. имел уже другой текст водяных знаков: "государственная /банковая/, рублей/ ассигнация", Гербы по углам уже отсутствуют, зато в средине знака имеются водяные изображения цифр года и номинала.
1818 г. Основание Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг
Еще до начала военных действий против России император Франции Наполеон весной 1812 года переслал своему варшавскому банкиру фальшивые российские ассигнации на 20 миллионов рублей. Едва войдя в Москву, Наполеон велел запустить печатный станок, привезенный в обозе (этот станок был брошен бежавшими французами и много лет находился в домике на московском Преображенском кладбище). Наполеоновские фальшивые ассигнации наводнили Россию. В период с 1813 по 1817 год на территории России было выявлено 5,6 миллиона фальшивых ассигнаций.
Сложившаяся ситуация заставила всерьез взяться за решение проблемы борьбы с подделками денег. Сразу после окончания Отечественной войны 1812 года министр финансов Российской империи граф Д. Гурьев доложил императору Александру I о необходимости замены существующих российских ассигнаций и сооружения особого учреждения для изготовления новых бумажных денег.
1 июля 1815 года Министерство финансов приобретает на окраине тогдашнего Петербурга, на Фонтанке, каменный дом с двумя флигелями и участок земли для строительства производства по изготовлению ассигнаций, надежно защищенных от подделок. Первым и самым важным решением Бетанкура, определившим будущее изготовления денежных билетов в России, было объединение в единый комплекс бумажного и типографского производств: до этого они были разрознены и территориально, и административно, не говоря уже о техническом руководстве.
21 августа 1818 года (по старому стилю) стало днем рождения Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг. «Государственный совет в общем собрании, рассмотрев представление Министерства финансов и при оном проект Учреждения и временный штат Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг, и находя предположения министра финансов по сему предмету во всех частях правильными, проект Учреждения и временный штат Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг утвердить». Это мнение было утверждено резолюцией императора Александра I: «Быть по сему».
С 1 июля 1819 года в ЭЗГБ ассигнации в 5 и 10 рублей печатают на цветной бумаге с локальным водяным знаком. Качество бумаги, выпускаемой в ЭЗГБ для новых денег быстро обратило на себя внимание иностранных специалистов.
Бумагу для печатания денег, других государственных бумаг и марок, изготовленную в ЭЗГБ, Россия широко поставляет в различные страны мира.
В мае 1824 года Министерство финансов переслало управляющему Экспедицией князю Хованскому запрос шведского министра «касательно состава и выделки ассигнационной бумаги, ввиду того, что шведский уполномоченный банка обратил внимание на многочисленные и заметные преимущества бумаги в России». Далее запрашивалось «подробное описание, из каких материалов и как делается означенная бумага, если состав ее не подлежит совершенной тайне или есть секрет только для публики». Разумеется, секрет производства бумаги шведам не сообщили.
В Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг были изготовлены бумажные деньги достоинством 5, 10, 50 и 100 польских злотых для Королевства Польского. Заказаны они были в 1823 году — это были первые польские банкноты, отпечатанные с двух сторон.
В 1824 году в ЭЗГБ организована особая типография для выполнения чисто типографских работ по правительственным и частным заказам. Экспедиции начала издание журналов, технических и художественных книг. К концу XIX века ЭЗГБ признана одной из лучших российских полиграфических типографий.
XVI- XVII в.в. Денежная реформа Елены Глинской
По мере объединения русских княжеств в единое государство наличие множества монет различного веса и внешнего вида стало затруднять торговлю. В 1534 году Елена Глинская, мать малолетнего Ивана IV Грозного (1530 – 1584), провела денежную реформу. Результатом реформы был запрет всех старых русских и иностранных монет и замена их новой общегосударственной монетой. Были оставлены три денежных двора: Московский, Псковский и Новгородский, где чеканилась серебряная монета одного типа. Это были копейки, денги (1/2 копейки) и полушки (1/4 копейки). На копейках изображался всадник с копьем, откуда и пошло их название, на деньгах – всадник с саблей, на полушке – птичка. 100 копеек составляли рубль, 50 – полтину, 10 – гривну, 3 – алтын, однако все эти денежные единицы были только счетными понятиями.
Чеканка монет представляла собой сочетание элементов золотоордынского и русского денежного дела. Примитивная техника чеканки из проволоки при помощи двух чеканов ручным способом, заимствованная у татар, и весьма лаконичное оформление монетного поля значительно облегчали процесс изготовления, что позволяло чеканить большое количество монет за короткое время. Однако именно эти характеристики процесса чеканки соблазняли множество ремесленников изготавливать фальшивые («воровские») копейки.
В 1654 г. началась чеканка крупных номиналов: рублей, полтин, полуполтин, алтынов, поскольку мелкие монеты были крайне неудобны при крупных торговых расчетах. Рубли чеканили из серебра, полтины – из меди, полуполтины – из серебра.
Со второй половины XVI в. России использоваио так называемые «ефимки» - западноевропейские талеры с надчеканкой штемпеля и даты в валютных операциях. Торговля ими была государственной монополией, и их обращение внутри страны было официально запрещено. В 1653-1654 гг. были предприняты попытки превратить ефимок в русскую монету.
В 1655 г. правительство выпустило в обращение так называемые “ефимки с признаком”. “Ефимок с признаком” - это талер, снабженный двумя надчеканками: одной в виде обычного круглого штемпеля копейки с изображением всадника с копьем (Георгия Победоносца) и дату возрождения единой Империи 1655.
Ефимок приравнивался официально к 64 копейкам. Однако ефимки имели слишком большой номинал, и поэтому было принято решение разрубать их на две и четыре равные части (полтины и полуполтины). Это и есть рубли. Именно 1655 г является годом рождения термина «рубль», дошедшего до нашего времени.
Вскоре стали чеканить медные копейки, которые по внешнему виду ничем не отличались от серебряных. Приказом правительства медные копейки были приравнены к серебряным, что было очень выгодно для казны и невыгодно для народа: шла война с Польшей, деньги обесценились, продукты подорожали, в стране начался голод.
В 1662 г. в Москве вспыхнул так называемый «медный бунт». Напуганное правительство отменило новые деньги. Возобновилась чеканка серебряных копеек, денег и полушек.
Таким образом, с 1534 года и до конца XVII века русские монеты оставались практически неизменными, менялись только имена царей на надписях.
Денежная реформа стала одним из первых масштабных преобразований, проведенных Петром. В какой-то мере именно она закладывала основу для других преобразовательных начинаний. Денежная реформа упорядочивала достаточно хаотичную и архаичную денежную систему, существовавшую в России в XVII веке, и давала возможности для увеличения государственных доходов и обеспечения возросших трат казны на ведение Северной войны. Реформа началась с уменьшения в 1698г. веса старой серебряной копейки и введения в обращение в 1700 г. медной разменной монеты - полушки, полполушки и деньги. После этого были запущены в обращение серебряные и золотые монеты нового образца, при этом "дореформенные монеты" также продолжали выпускать в ограниченном количестве вплоть до 1718 г.
Отношения друг к другу монет разного металла были четко определены, в основу денежный системы впервые в мировой практике был положен десятичный принцип (1 рубль - 100 копеек).
Особое внимание Петром было уделено техническому совершенствованию монетного производства. Монета является одним из важных государственных атрибутов и качество ее технического и художественного исполнения всегда имело влияние на престиж того или иного государства за границей. Уровень же исполнения российских монет в XVII веке уже сильно отстал от европейского. Во время "великого посольства" Петр специально посетил монетный двор в Лондоне, где подробно изучил технологические вопросы изготовления монет. Тогда же, по распоряжению Петра были закуплены и доставлены в Россию винтовые прессы для тиснения монеты.
1724 г. Открытие Санкт- Петербургского монетного двора
Закладка монетного двора в Петербурге планировалась Петром уже с рубежа 1720-х г.г.
27 февраля 1721 года «Его царское величество, будучи в Сенате, указал: «А чтоб в денежном деле прибыльнее было и для лучшего усмотрения порядочной модели, золотую монету в С.-Петербурге делать в крепости».* Это было логичным следствием переноса в город на Неве российской столицы. Однако по целому ряду технических и организационных причин воплощение этого замысла в жизнь постоянно откладывалось.
По замыслу Петра I монетный двор должен был стать образцовым предприятием, оснащенным современным оборудованием и опытными специалистами, соответствующим статусу европейской столицы, каковым задумывался им Санкт-Петербург.
Наконец, в 1724 г. монетное производство было устроено в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Рублевики петербургской чеканки имели одну отличительную особенность: в центре крестообразной монограммы на оборотной стороне помещено изображение звезды ордена Святого равноапостольного Андрея Первозванного.
До XIV в. Появление первых русских монет
На территории современной России, Украины и Белоруссии находят клады серебряных монет с изображениями римских императоров – римские денарии I – III в.в. н.э. По одной из версий, это первые монеты, появившиеся на территории Руси, хотя, по другой версии, первые монеты появились еще в V веке до н.э. – их чеканили греческие колонии на Черном море. В VIII – IX в.в. на Руси появились дирхемы – крупные серебряные монеты, которые чеканились в арабском Халифате и завозились на территорию Киевской Руси арабскими купцами. Также привозились на Русь и западноевропейские монеты, называвшиеся так же, как когда-то римские – денариями.
Период с XII и до конца XIV века – так называемый «безмонетный период» в истории Руси. Киевская Русь распалась на отдельные княжества, и чеканка единой для всех монеты прекратилась. В качестве платежных средств использовались серебряные слитки (известные как «гривны»), «полтины» (половина гривны), ювелирные украшения, а также меха. В качестве разменного эквивалента использовались гривны, делившиеся на части для осуществления торговых операций. Вес слитка первоначально составлял 96 золотников.
В дальнейшем, во времена татарского ига, половина 96-золотниковой гривны стала одним из стандартов при сборе дани ("полугривна с сохи"), что в конечном итоге привело к распространению слитков весом в 48 золотников в качестве главного элемента денежной системы. 48-золотниковый стандарт, принятый в Новгороде, получил всеобщее распространение. Он сохранялся в практике чеканки серебряных монет на Руси в течение нескольких веков. Имели хождение на Руси также и иностранные монеты - сначала византийские и арабские, а затем татарские. Название татарских монет «тенге» в конечном итоге закрепилось в качестве общего термина «деньги».
На первой монете, отчеканенной в Московском княжестве, был изображен вооруженный воин с круговой надписью «печать князя великого» (без имени князя). На оборотной стороне монеты была арабская надпись с именем хана Тохтамыша. Вес первой московской деньги составлял 2/3 веса золотоордынского дирхема.
Летом 1382 г. Дмитрий Донской приступил к чеканке монет с изображением вооруженного князя-воина, а также с изображением человека, держащего за язык змею. В круговой надписи на аверсе к великокняжескому титулу добавляется имя – «Дмитрий». Мало того, с оборотной стороны убирается арабская надпись с именем хана Тохтамыша, что было серьезным вызовом хану. Сначала именные монеты Дмитрия Донского чеканились по весовой норме его первых безымянных монет – 0,98 – 1,03 г. Когда же в Москве заметили, что после денежной реформы Тохтамыша 1380 г. вес дерхема уменьшился, то деньги стали чеканить весом 0,91 – 0,95 г, чтобы сохранить прежнее весовое соотношение трех московских монет двум татарским.
После того, как хан Тохтамыш совершил поход на Русь и сжег Москву и другие города в конце лета 1382 г., чеканка именных монет с «князем-воином» прекратилась. С осени 1382 г. выпускаются именные монеты с изображением петуха и маленького четвероногого существа над ним.
Первые московские монеты Дмитрия донского очень редки. Больше были распространены монеты его сына , великогог князя Василия Дмитриевича (1389- 1425).
Около 1480 года появилась первая известная исследователям русская золотая монета. Это золотой «угорский» дукат князя Ивана III(1462-1505). Единственно известный ее экземпляр хранится в государственном Эрмитаже.
«Воюют не по найму, а из любви…»
С лёгкой руки иностранцев, побывавших в России в XVI веке, утвердилось мнение, что война Московиту ничего (ну или практически ничего) не стоит. Стоит ему только бросить клич — и на его зов явится тьмочисленное пешее и конное воинство, готовое воевать за свой кошт, ища себе чести (не забывая при этом о «животах» и пленниках), а своему государю — славы. Вот, к примеру, что отмечал посол Священной Римской империи Франческо да Колло в своем отчёте императору по итогам пребывания в Москве в 1518—1519 годах:
Впрочем, отмечал да Колло, особо доблестных воинов государь московский жаловал дорогой шубой или богатым кафтаном со своего царского плеча. На этом, пожалуй, расходы Московита на войну и заканчивались.
Иностранцев, полагавших вслед за имперским послом, что война Московиту обходилась дёшево — существенно дешевле, чем их государям, — можно понять. Они привыкли к тому, что для ведения войны нужны деньги — много денег, ещё больше денег. Ибо «Point d’argent, point de Suisse» — «нет денег, нет швейцарцев». Или ландскнехтов, или рейтар, или ещё кого-нибудь другого — со времён Средневековья рынок наёмников в Западной Европе никогда не страдал от дефицита предложения. Услуги же наёмников, составлявших основу армий ведущих европейских держав того времени, стоили ой как недёшево. Профессионалы во всём, что касалось военного ремесла, они ценили себя достаточно высоко и задёшево продавать свою жизнь и свои умения не собирались.
Московит же долго обходился без наёмников. И даже когда стал прибегать к ним, всё равно наёмные отряды — конные и/или пешие, что при Василии III, что при Иване Грозном, что позднее — всегда составляли меньшую, сильно меньшую часть московского войска. Английский дипломат и мемуарист Джайлс Флетчер, посетивший Россию вскоре после смерти Ивана Грозного, писал, что таких иноземцев, с оружием в руках служивших московскому государю, было тогда немногим больше 4 тысяч, тогда как собственно русских воинов насчитывалось более 90 тысяч человек.
Вопросы, вопросы…
Естественно, что при таких раскладах структура военных расходов Русского государства была несколько иной, чем в Западной Европе. Но означало ли это, что Ивану III, его сыну и внуку война не стоила ничего или, как минимум, обходилась дёшево? Дать однозначный ответ на этот вопрос сложно. В XVI веке Московия ещё только вступила на путь формирования современного, раннемодерного государства с характерными для него институтами: «регулярной» бюрократией, государственным бюджетом и прочим. К тому же не стоит забывать, что мы не имеем чёткого представления о структуре и размерах московских государственных доходов и расходов в целом для этого столетия (впрочем, это справедливо будет и для большей части следующего столетия). Причина проста: московские приказные и царский архивы сильно пострадали от пожаров и политических неурядиц середины XVI — начала XVII века. Лишь после 1626 года, после очередного великого московского пожара, положение с документами существенно улучшилось. Не было в то время, судя по всему, и самого понятия «государственный бюджет» со статьями доходов-расходов в современном понимании сути этого термина.
Да и сами военные расходы носили, если так можно выразиться, «размытый» характер. Само собой, война относилась к «делу государеву» — вместе с дипломатией и внешней политикой вообще. Впрочем, война и есть продолжение политики, но только иными средствами. И эта максима К. Клаузевица в XVI веке — веке экспансии и конфликта, по выражению британского историка Р. Маккенни — была актуальна как никогда. Однако «земля» в обязательном порядке привлекалась к финансированию этой части «дела государева». Собственно, в этом и заключалась одна из первейших, если не первейшая, её обязанность, «служба» (или, точнее, «тягло») государю.
«Земля» не только платила налоги в денежной форме, но и несла разного рода натуральные повинности — перечень и тех, и других впечатляет. Вот, к примеру, от чего освобождал Иван Грозный земли московского Чудова монастыря в 1556 году:
Нетрудно заметить, что в этом длиннейшем списке наряду с денежными поборами немалую часть составляют и всякого рода натуральные повинности — вплоть до таких диковинных, как изготовление каменных ядер для государева наряда по присланным меркам-кружалам. Эти повинности, согласитесь, довольно сложно перевести в денежную форму — хотя в грамотах и встречаются случаи «конвертации» натуральных повинностей в денежные выплаты — и учесть в соответствующей графе «государственного бюджета». Безусловно, они тоже чего-то стоили тяглым людям.
Есть и другая проблема. Чтобы ни писали иностранные наблюдатели о том, что московские ратные люди служат своему государю из чести, довольствуясь малым, однако же из документов следует, что определённое жалование от казны им пусть и нерегулярно, но всё же выплачивалось. Ещё тот же барон Сигизмунд фон Герберштейн, оставивший внушительные записи о своём пребывании в загадочной Московии, отмечал, что Василий III детей боярских средней руки и тем более бедных «ежегодно принимает к себе и содержит, назначив им жалованье, но не одинаковое. Те, кому он платит в год по шести золотых, получают жалованье через два года на третий; те же, кому каждый год даётся по двенадцать золотых, должны быть без всякой задержки готовы к исполнению любой службы на собственный счёт и даже с несколькими лошадьми…». Тем более это имело отношение к стрелецкой пехоте, служилым казакам, пушкарям, воротникам, затинщикам и прочим служилым людям «по прибору». Они, не имея поместных окладов (кроме их начальных людей), служили за денежное и кормовое жалованье — не считая выдачи им сукна на служилое платье и, частично, оружия и амуниции. Это жалование они получали по полугодиям или ежегодно.
«Ординарные» расходы: государево денежное жалование
Нам точно не известно, сколько всё-таки было внесено при том же Иване Грозном в сметные списки ратных людей всех чинов и каким же был порядок выплаты им государева жалования. Поэтому и представить себе размер ежегодных военных расходов чрезвычайно сложно. Можно попробовать лишь определить некую нижнюю планку «непременных», «ординарных» военных расходов, включавших в себя только выплату государева денежного жалования. И то, сделать это можно только очень приблизительно.
Сколько стоил один средней руки поход?
Жалование. Согласно разрядным записям, царское войско в Ливонском походе насчитывало 7 279 детей боярских всех статей, 1 280 государевых стрельцов и 5 190 стрельцов земских, 1 440 казаков, 4 229 татар и прочих инородцев. Кроме того, при обозе и при наряде была многочисленная посоха — 8 193 человека пешей и 4 229 человек «коневой» (то есть с повозками). Также при войске было некоторое количество послужильцев детей боярских, но для наших расчётов их численность не принципиальна, поскольку в любом случае государево денежное жалование, «подъёмные» для похода, получали дети боярские в зависимости от той статьи, в которую они были записаны. Таким образом, округляя, можно полагать, что с собой Иван взял «строевых» (без учета послужильцев) 19,4 тысяч «сабель и пищалей», «нестроевых» (посохи) — 12,3 тысяч человек.
Зная примерный порядок цифр, теперь попробуем вычислить, сколько государева казна должна была израсходовать средств на выдачу денежного жалования ратникам и посошным людям. С последними проще всего. В псковских летописях сохранилось немало сведений о том, сколько и в каком порядке посошные получали денег за свою службу. Кампания 1577 года длилась примерно с апреля по сентябрь, то есть полгода. По «полоцкому» счёту посоха получала в месяц на пешего по 2 рубля, а на конного — по 5 рублей. Следовательно, выплаты жалования посошным от казны в месяц составляли около 37 тысяч рублей, а на полгода — около 220 тысяч.
Теперь о стрелецком жаловании. В аналогичном случае, когда в 1591 году 500 конных стрельцов были вызваны из Астрахани на северо-запад, для участия в походе на шведов, по царскому указу велено было выдать стрельцам «сверх годового нашего жалованья по полтине человеку, а годовое денежное и хлебное жалованье велели дати сполна». Если взять встречающиеся в актовых материалах суммы в 2—3 рубля, что выдавались выступающим в поход стрельцам и казакам, и добавить к этой сумме полтину, то выходит, что расходы казны на денежное жалование стрельцам и казакам в Ливонском походе составили бы около 20—27 тысяч рублей (в среднем около 25 тысяч).
Денежные выплаты полагались и служилым татарам. Выше мы уже отмечали, сколько им причиталось «кормовых денег» от казны с тем, чтобы «крестьянству того для дорогою силы и грабежу кормового не было», но покупали себе и лошадям своим корм по цене, по которой им провиант и фураж будут продавать. Из расчёта по полденьги на человека на всю кампанию длительностью в полгода можно заключить, что на содержание служилых татар и прочих инородцев будет израсходовано около 2 тысяч рублей.
Подведём предварительный итог. Только на выплату денежного жалования как служилым людям всех чинов, так и посошным, пешим и конным, казна израсходует около 290—300 тысяч рублей. Остаётся решить вопрос о том, сколько денег уйдёт на закупку провианта, фуража и всякой амуниции, включая сюда зелье, свинец, ядра и прочий необходимый для войны снаряд.
Осталось посчитать стоимость «зелья», свинца, фитиля для стрельцов и казаков. Точных данных на этот счёт нет. Согласно разнарядке на сбор пищальников с Новгорода в преддверии Первого Казанского похода Ивана IV, новгородцы должны были выставить людей в полном снаряжении, включая по 12 гривенок (фунтов) свинца и столько же «зелья» на человека. Вряд ли «норматив» выдачи боезапаса стрельцам и казакам сильно разнился, потому будем исходить из этой цифры. При расценках на свинец и порох в конце 1570 — начале 1580-х годов получим, что на закупку боезапаса для пехоты казна должна была потратить примерно 2 тысячи рублей на свинец и ещё около 2 тысяч рублей на «зелье». Добавим сюда фитили (по 10 на каждую пищаль) — это ещё 8 тысяч рублей. В итоге, расходы на всякий «вогненный» припас для стрельцов и казаков должен обойтись казне примерно в 12 тысяч рублей.
Итоги
По минимальным оценкам, с учётом цен на провиант, фураж и прочее, выходит, что затраты казны на подготовку и проведение Ливонского похода в 1577 году должны были составить около 350 тысяч рублей. Отметим, что это военное предприятие Ивана Грозного было далеко не самым крупным и масштабным. В том же Полоцком походе 1562—1563 годов участвовало около 50 тысяч ратных людей и не менее 100 тысяч лошадей. Кроме того, тогда было задействовано до 80 тысяч посохи и значительно более могущественная артиллерия. Такие данные получаются, если верить псковским летописям. Цифра на первый взгляд может показаться завышенной, однако, если принять во внимание колоссальный объём подготовительной работы: те же дороги, те же мосты и прочее, — то она вовсе не выглядит невозможной. И расходы на эту кампанию, соответственно, превосходили означенную нами сумму в разы. Так что война обходилась московскому государю совсем не дёшево.
Через несколько дней у Сталина состоялось специальное совещание по «университетскому вопросу», и генералиссимус объявил свое решение: возвести для МГУ здание высотой не меньше 20 этажей на вершине Ленинских гор – чтоб издалека было видно. «…И чтобы предусмотрели каждому студенту отдельную комнату в общежитии! – добавил великий вождь и уточнил у Несмеянова: – Сколько предполагается у вас учащихся? Шесть тысяч? Значит, должно быть шесть тысяч комнат!»
В 1949–1951 годах неоднократно публиковались эскизные проекты нового университета. Вместо скульптурной композиции, которую изображал в своих набросках Б.М. Иофан, у Л.В. Руднева на вершине центральной башни помещалась статуя.
В одном из вариантов это была статуя самого И.В. Сталина, однако, согласно легенде, скромный вождь такой вариант отклонил. Этим объясняется тот факт, что эскиз «со Сталиным» в те годы не публиковался и остался в запаснике. Вместо этого широкое распространение приобрели эскизы и фотографии макетов МГУ с установленной наверху скульптурой В.И. Ленина (известны также варианты со скульптурой основателя МГУ М.В. Ломоносова и фигурой рабочего).
Планировавшаяся фигура на башне могла бы иметь высоту 35–40 метров. Появление статуи, по аналогии со статуей Дворца Советов, придало бы зданию университета вид гигантского пьедестала для относительно маленькой скульптурки. После постройки высотного здания МИД СССР на Смоленской площади стало ясно, что сделать здания абсолютно пропорциональными можно только одним способом: выполнив завершения в виде шпилей.
Таким образом, получив вместо скульптуры шпиль со звездой высотой 58 метров, здание значительно выиграло.