A.Norton

Кладбище Сталл находится в штате Канзас (США). Мрачные легенды и слухи ходят о нем много лет. Стоит посетить расположенный поблизости городок и расспросить жителей о Кладбище Сталл, как вы сразу услышите целый набор невероятных баек.

Шабаш черных магов

Эта легенда рассказывает о происхождении города и корнях его названия. В 1756 году на канзасских пустошах обосновался культ дьяволопоклонников. Они построили несколько домиков и храм, в котором проводили обряды призыва на землю Дьявола. Через шесть лет члены культа достигли успеха в ритуалах. Дьявол явился колдунам в обличье высокого черного человека накануне дня летнего солнцестояния. Колдуны попросили его о долгой жизни и власти над землей, но Дьявол не исполнил просьбы. Он вырвал у колдунов души и утащил их в преисподнюю. Само поселение, известное под зловещим названием «Skull» («Череп»), провалилось под землю. Спустя десять лет на его месте возник другой город, сохранивший часть прежнего названия - Сталл.

Могила ведьмы

На кладбище Сталл похоронена злая ведьма Аллесандра Виттих. В возрасте тридцати трех лет она родила сына. Аллесандра жила одна, без мужа, и в городе заподозрили, что она зачала ребенка от Дьявола. Так это или нет, но ее сын родился уродом. Отвратительный младенец прожил всего несколько часов, ужасно страдая. Ведьма закопала его на кладбище и повесилась на дереве над могилой. Ее похоронили рядом с сыном, а кладбище обнесли железной оградой, призванной удерживать духов ведьмы и ее мерзкого отродья подальше от живых.

Седьмые Врата Ада

На окраине Кладбища Сталл пристроена маленькая церквушка. Богослужений в ней не проводят - пропитанная скверной земля кладбища противится христианским обрядам. Принято считать, что любая церковь - это Дом Господень, но церковь Кладбища Сталл принадлежит Дьяволу. Ее окна и двери обращены на запад, считающийся страной демонов, а подземелье захвачено тьмой. Вход в него можно найти только ночью, и лестница эта не имеет конца. Все, у кого хватило смелости пройти по ней, рассказывали, что слышали в подземелье голоса демонов и духов. Отсюда и пошла вера, будто бы под церквушкой скрыт один из семи входов в Ад.

Деревья-защитники

У ограды кладбища с незапамятных времен растут пять дубов. Если провести от дерева к дереву воображаемые линии, станет заметно, что они образуют пентаграмму - священный знак, сдерживающий демонические силы в пределах кладбища. В 2000 году два дерева погибли от засухи и городским властям пришлось спилить их. Это вызвало в городе массовые протесты. Люди устроили пикет у здания мэрии, громили магазины и поджигали машины, требуя высадить вместо спиленных деревьев молодые. Они опасались, что с разрушением пентаграммы зловещие призраки Кладбища Сталл вырвутся в город.

Дьявол приходит дважды

Кладбище Сталл - владения Дьявола. Он появляется здесь два раза в год. Первый раз встретить Дьявола можно в день летнего солнцестояния, второй - на Хэллоуин, мифологически совпадающий с кельтским фестивалем зимы и смерти Самайном. Дьявол приходит на кладбище навестить могилу сына. Его явления считались выдумкой до одного случая. 31 октября 1990 года группа исследователей паранормальных явлений и журналисты местного телеканала собрались на кладбище. Они хотели увидеть Дьявола и заснять его на пленку. Вечером на кладбище прибыл представитель мэрии. Он заставил всех уйти с кладбища, угрожая арестом за нарушение общественного спокойствия. Когда возмущенные журналисты обратились в мэрию с жалобой на произвол и шантаж ее сотрудника, там ответили, что той ночью не посылали никого на кладбище. Кем же был тот человек, и откуда он взялся? Да и человек ли это был?

Папа Римский и группа The Cure

В 2002 году личный самолет Папы Римского, пролетая над южной частью США, неожиданно изменил курс и обошел штат Канзас. В пресс-службе Ватикана сообщили, что Иоанн Павел II, известный своими суевериями, не хотел пролетать над штатом, где находится дьявольское кладбище. Означает ли это, что Папа Римский верит в существование Дьявола, появляющегося на Кладбище Сталл?

Известная рок-группа The Cure много лет отказывается выступать в штате Канзас с концертами. Музыканты убеждены, что их приезд потревожит дремлющие на Кладбище Сталл силы. Чем вызвана такая уверенность - участники группы предпочитают не говорить. Знают ли они о чем-то, неизвестном нам, или просто экстравагантно рекламируют себя?

Мальчик-оборотень

В одной из могил Кладбища Сталл похоронен ребенок, рожденный оборотнем. В городском регистре рождения и смерти записано, что его матерью была жена мэра. После родов, когда мэр увидел, что с ребенком не все в порядке, жена призналась ему, что двадцать лет назад была укушена волком. Каждое полнолуние она обращалась в оборотня и следующие семь ночей бегала по лесам, охотясь на зверей послабее и выслеживая людей на глухих тропах. Узнав правду, мэр умертвил жену и сына серебряными пулями, и приказал похоронить их на кладбище в серебряных гробах.

Эпилог

Легенды о Кладбище Сталл - не что иное, как беспочвенные выдумки для привлечения туристов. Настоящий основатель города - Сильвестр Сталл - не был ни магом, ни слугой Дьявола. Всю жизнь Сильвестр Сталл проработал на единственном в городе почтовом отделении. Он также управлял делами города, фактически являясь его мэром, но никогда не носил этого звания. После его смерти власть над городом перешла к жене Сильвестра, а когда и она скончалась - бразды правления городом достались детям почтальона. Абигейл и Кристофер Сталл ненавидели скучную жизнь в Сталл. Они закрыли почтовое отделение, где трудился их отец, а спустя два месяца исчезли из города со всеми казенными деньгами.

На сегодня канзасский городок Сталл живет и развивается в тени пугающих мифов о дьявольском кладбище. Каждый из них неправдоподобен. Среди сотни могил на кладбище нет захоронения Алессандры Виттих и ее сына-антихриста. История о могилах двух оборотней тем более не заслуживает доверия. После смерти семейной четы Сталл и бегства их детей городом управлял попечительский совет из числа благопристойных граждан. В его короткой, но бурной истории не было ни одного человека, который с полным на то правом мог называть себя мэром.

Как же появились эти легенды? Вымышленные рассказы о неведомом и связанных с ним страстях присущи всем маленьким городам без исторических достопримечательностей — нет занятия легче, чем привлекать толпы туристов страшными историями о древнейших силах, существующих за пределами нашего мира. Люди всегда будут испытывать тягу к ужасам и страху, и посещать те места, в которых смогут напугать себя до дрожи в коленках.

Кладбище Сталл упоминается в пятом сезоне телесериала «Сверхъестественное» как место последней битвы старших архангелов Михаила и Люцифера. Показанное в двадцать втором эпизоде кладбище тоже носит название «Сталл», но выглядит намного мрачнее его реального прототипа и находится в городе Ванкувер, Канада, а не в США.

Несколько долгих минут я не знала, что сказать. Потом до меня дошло - это ведь могут быть не они. Что если вампир не убил их, а обратил в себе подобных? Это объясняет, зачем Стефана просит приглашения войти. Порог дома - простейший магический барьер, не пропускающий нечисть. Ни ей, ни Хендрику не преодолеть порога, если я не разрешу. Ничего они не дождутся. Я уже кое-что знаю о уловках и хитростях вампиров. Так просто меня не проведешь.

- Я не приглашу вас, - сказала я, отступая вглубь квартиры. - Убирайтесь. Пошли вон!

- Успокойся, Амелия, - Хендрик растерянно уставился на меня. - Что с тобой происходит? Ты сама на себя не похожа.

Меня подмывало высказать ему все. Чтобы он забирал свою проклятую статуэтку и проваливал вместе с ней ко всем чертям! Не хочу его больше видеть. Никогда.

- Она считает нас вампирами, - совершенно серьезно, без тени насмешки сказала Стефана. - Войти не пригласит.

Как она догадалась? Я подозрительно покосилась на подругу. Нет, она точно вампир, и читает мои мысли. Иначе откуда ей известно, о чем я думаю?

Набравшись храбрости, я посмотрела Стефана в глаза. Говорят, с вампирами делать этого категорически не следует: они могут загипнотизировать вас - так, что вы забудете об осторожности и сами выйдите к ним. Но после всех пережитых потрясений, тревог и страхов, я обнаружила, что перестала бояться. У каждого человека есть предел, за которым его эмоции притупляются. Я была раздражена, разъярена, немного безрассудна, но не напугана.

Стефана стоически выдержала мой взгляд, в ее глазах я увидела печаль и разочарование. Она, в свою очередь, увидела мою внутреннюю борьбу, желание верить и неверие, и грустно сказала:

- Ты потеряла себя в фантазиях. Мне больно видеть тебя такой.

Пока я раздумывала, как на это ответить, Хендрик спокойно произнес:

- Не дури, малыш, ты же видишь - это я. Выкинь из головы эти сумасшедшие бредни о вампирах и давай уже думать здраво.

Ну да, вот просто взяла - и выкинула. Для тебя-то это звучит легко. Не ты страдал от ужасных кошмаров. Не ты сражался с тварью из иных миров. Не ты убил эту тварь.

- Докажите! - потребовала я. - Докажите, что вы не вампиры! Или проваливайте!

Стефана вздохнула, шагнула к входной двери и переступила через порог. Без заметного усилия. Вампиру такое ни за что не проделать.

Хендрик вошел следом за Стефаной и закрыл дверь. Деваться некуда, признаю, - он тоже не вампир.

- Удовлетворена? - Стефана встала передо мной в вызывающей позе, скрестив на груди руки. - Других доказательств тебе не нужно?

Позади нее висело зеркало - в нем замерло ее отражение со спины. У вампиров отражения не бывает. Мне стало жутко стыдно за себя. Это уже паранойя, считать всех вокруг монстрами.

- Простите меня, - я виновато опустила глаза и попыталась улыбнуться - вышло фальшиво и неискренне. - Вам не понять, что я пережила за эти дни. У меня в голове полнейший кавардак, я уже не знаю, что реально, а что нет.

- Мы реальны, - Стефана осторожно взяла меня за руку, я ощутила тепло ее пальцев, слабое биение сердца, и как кровь течет по сосудам. - Мы тебе поможем. Доверься нам.

Довериться? Рискованно. Но так ли богат мой выбор?

Придется рискнуть.

***

Стефана, Хендрик, и я сидели на кухне. Они смотрели на меня как на сумасшедшую - в принципе, естественная и нормальная реакция для людей, увидевших самодельные кресты на дверях, развешанные и разложенные на окнах связки чеснока, оплывшие восковые свечи и бутылки со святой водой. Недавно моя квартира была самой обычной, а сейчас больше походила на логово охотницы за вампирами из малобюджетного фильма.

- Выкладывайте, - сказала я, стиснув руками горячую кружку кофе, - что вам известно о происходящем со мной, и откуда?

Внешне я оставалась относительно спокойной, но внутри меня лихорадило. Люди, которых еще недавно я считала мертвыми, преспокойно сидели у меня на кухне, пили мой кофе, и точно не были ни галлюцинацией, ни призраками, вернувшимися спасти меня от монстра. С ума сойти можно!

Первым заговорил Хендрик.

- Это я виноват, - сказал он извиняющимся тоном. - Не надо было дарить тебе ту статуэтку. Этим я тебе только навредил.

В глубине души я была согласна с ним, ведь давно обвинила его в свалившихся на меня проблемах. И это он еще не знает, что я приходила к нему с намерением убить. У наших отношений больше нет будущего. Теперь я просто не смогу быть с ним.

- Не извиняйся, - произнесла я гораздо суровей и строже, чем того требовала ситуация. - Ты не мог знать, что все так обернется.

Или мог? Во мне снова шевельнулось подозрение. Вдруг Стефана и Хендрик сговорились и подстроили все это. Только зачем? В чем заключается их цель?

Недоверчивое выражение лица снова выдало Стефане мои мысли.

- Ты сомневаешься в нас, - утвердительно сказала она и отставила в сторону недопитую кружку с кофе. - Не веришь, что мы на твоей стороне.

Я промолчала. Черт его разберет, я уже не знаю, чему и кому верить.

- Тебе нужно взглянуть на ситуацию свежим взглядом, - Стефана поправила очки. - Вот чего ты не знаешь: утром, после нашего отрыва в ночном клубе, я проснулась раньше тебя. Хотела разбудить тебя, но ты так сладко спала, что я не решилась нарушить твой сон, тихонько собралась и ушла.

Вот так просто все объясняется? Да быть того не может! Почему я не допустила даже малейшей возможности того, что Стефана могла уйти домой? Шок. Все дело в шоке, испытанном мной при виде ее трупа. Я же не могла знать, что это иллюзия, и принимала все за реальность. Даже пропажа ее вещей не навела меня на вполне очевидную мысль, вот насколько я поверила в смерть Стефаны.

- Тем утром ты видела статуэтку? - я должна была удостоверится, что проклятая деревяшка Хендрика мне не померещилась. - Где она была?

Стефана кивнула и смахнула с лица высветленную прядь волос.

- Когда я уходила, статуэтка лежала на камине, в коробке. Я помнила, что накануне ночью сожгла ее, и у тебя навряд ли завалялась точно такая же копия, чтобы устроить мне розыгрыш.

Логично. Не стала бы я ее так разыгрывать. Статуэтка пугала меня до чертиков, тут уж не до розыгрышей.

- Я сразу смекнула, что тут дело и вправду нечисто, - продолжала Стефана. - И провела собственное расследование.

Говорила же, Стефана думает и действует как журналист.

- Так твоя подруга вышла на меня, - вновь заговорил Хендрик. - Она едва душу из меня не вытрясла, выпытывая, что не так с моими статуэтками, и не занимаюсь ли я еще и колдовством.

Несмотря на взвинченное психическое состояние, я улыбнулась. Когда дело доходит до поисков правды - Стефане равных нет. Она сделала то, чего не сумела я, - распутала эту историю.

- Мы поговорили, - Хендрик наполнил свою чашку горячим кофе. - Я убедил Стефану, что мне можно доверять, и она рассказала мне все.

Я не сказала ничего. Пусть говорит. Мое решение расстаться с Хендриком не изменится, но выслушать его не повредит.

- Рассказ Стефаны шокировал меня. Я настоял на том, что помогу ей вытащить тебя из передряги.

- Я была против этой затеи, - поспешила заверить меня Стефана (побоялась, что я приревную ее к Хендрику?). - Но твой парень здорово меня выручил. Он навел меня на мысль повести поиски по другому пути.

- Не тяни уже, Стеф! - раздраженно рявкнула я. - Так ты и до вечера ничего мне не расскажешь!

Стефана обратила внимание на мою враждебность и агрессивность. Но виду не подала. Все-таки здорово иметь такую терпеливую, понимающую подругу.

- Хендрик надоумил меня съездить к его постоянному поставщику древесины - на лесопилку ван дер Берга, и поискать зацепки там. Приехав на лесопилку, я наплела работающим там парням, что мне поручено написать о них статью - а это известность, новые клиенты и большие деньги. Парни повелись на мой маленький обман, и я выведала, где они занимаются вырубкой. В Стокхемском лесу.

Судя по интонации, с которой было произнесено название леса, оно явно имело какое-то особое значение. Но не для меня.

- Мне это ничего не говорит, - сказала я.

- Стокхемский лес, - мне показалось, что Стефана сейчас хлопнет себя рукой по лбу, - известен как место обитания множества сверхъестественных духов. Некоторые из этих духов вселяются в деревья, которые считаются священными, и становятся их защитниками.

Занятный поворот. Моя история начиналась с вампира, а заканчивается духами-хранителями деревьев. Такого поворота я не представляла

- И что это значит? - я уже примерно догадывалась, что услышу в ответ, но услышать все равно хотела.

Стефана придвинула к себе чашку и отхлебнула остывшего кофе.

- Заготовка, из которой Хендрик выточил тебе статуэтку, была сделана из ясеня. Я целый день проторчала в Харлемской публичной библиотеке, копаясь в древних легендах и мифах. Так вот, в преданиях - ясень - священное дерево, по преданиям охраняемое бильвизом, духом-покровителем леса. В прошлом лесорубы, прежде чем срубить ясень, задабривали бильвиза ритуальными подношениями. Если дух принимал подношение - он лишал дерево своей защиты, и тогда лесорубы могли срубить его без последствий. Но если срубить дерево, не позаботившись подкупить бильвиза, он разгневается и начнет мстить.

Вы думаете о том же, что и я? Как лесорубы понимали, что дух принял подношение и рубить дерево стало безопасно? Он им какой-то знак подавал, или что-то типа этого? Почему-то в легендах этот важный момент никак не поясняется.

- Кое-что не сходится, - произнесла я скептически. - Я готова признать существование бильвиза и поверить в его проделки. Но одно мне непонятно - за что он мне мстит? Я и близко не подходила к тому дереву, а статуэтка могла достаться кому угодно.

- Ни за что. Тебе просто не повезло. Разозленным духам все равно, кому мстить, все люди для них одинаковы.

Так вот как выходит. Виновен один, а отвечает другой. В сверхъестественном мире странные понятия о справедливости.

- Получается, - я налила себе еще кофе из кофейника, сделала глоток и закончила мысль, - меня преследовал не вампир, а дух-хранитель леса?

- Верно. Вампир был обманом. Бильвизы - мастера создавать иллюзии, на вид - реальные, но на самом деле нет.

Я выпила еще кофе. Все, о чем говорила Стефана, не укладывалась в голове. Священные деревья. Лесные духи. Полный бред, если вдуматься. Но как не поверить - ведь я сама все видела.

- В тех легендах не было сказано, как мне избавиться от бильвиза?

На этот вопрос у Стефаны тоже был готов ответ.

- Духам лесов не место в городе. Мы должны вернуть бильвиза в Стокхемский лес

- И тогда он оставит меня в покое?

- Оставит. Возвращение в лес утихомирит бильвиза, и он перестанет досаждать тебе.

Все прояснилось окончательно. Вампира нет, и не было с самого начала. Все мои злоключения - дело рук “прилипчивого” лесного духа. С ним мы уж как-нибудь справимся.

- Тогда едем в Стокхемский лес, - сказала я, порывисто встав со стула. - Пора покончить со всем этим.

О ночной поездке к Хендрику я умолчала. Ему ни к чему знать, с каким страшным замыслом я приезжала к нему глубокой ночью, а Стефане - и подавно.

***

До Стокхемского леса мы добрались на закате. Его живописные окрестности оказались самой настоящей глухоманью. Когда-то давно лес разрастался у подножия гор, со временем покорил неприступные скалистые вершины, скрыл десятки маленьких деревушек в долине.

На западе Стокхемский лес отступал перед глубоким каньоном заброшенного рудника. На другом краю каньона - бездонной темной пропасти - тянулись рукотворные меловые холмы, поросшие мелким кустарником и травой. Заходящее солнце окрасило вершины холмов в багровые тона.

Я выбралась из машины и с наслаждением размяла затекшее тело. Между Амстердамом и Стокхемским лесом - триста миль. Семь часов в пути. Поездка была далека и утомительна. От усталости я буквально валилась с ног. Хотелось лечь и проспать до утра, а не идти в темный, неприветливый лес. Еще и на ночь глядя.

Стефана и Хендрик тоже выглядели усталыми и измученными. Долгая поездка не прошла бесследно ни для кого из нас.

- Что нужно делать? - я вытащила из машины белую коробку со статуэткой. - Просто выбросить ее в лес?

- Нет, - сказала Стефана, привстав на цыпочки и потягиваясь. - Нужно найти старый ясень и оставить статуэтку там. Дух должен перейти из мертвого дерева в живое. Иначе унять его не выйдет.

Ничего другого нам делать не оставалось. Мы пошли в лес. Узенькая, протоптанная лесным зверьем тропинка вилась между высоких деревьев. Желтеющие кроны заслоняли меркнущий свет дня, между деревьями повисла сиренево-фиолетовая дымка. На дне оврагов клубился жиденький вечерний туман. Дневные птицы и звери смолкли, ночные хищники выжидали наступления полной темноты.

Стокхемский лес хранил абсолютную тишину. У меня появилось стойкое ощущение, что этот лес - на самом деле не лес, а огромное страшное чудовище, следящее за нами тысячами глаз. Ждущее, что мы углубимся в чащу и навсегда останемся здесь. Станем его добычей.

- Неприветливое место, - заметила я, смотря под ноги и стараясь не потерять малозаметную тропинку. - Давайте пойдем побыстрее. Хочется поскорее закончить наше дело и убраться отсюда.

- Не дрейфь, - приободрила меня Стефана, но в ее голосе прозвучала легкая дрожь. Она тоже боялась. Тишины. Темноты. И ночи, окружающей нас.

- Не нагнетайте, - сказал Хендрик, шедший впереди нас. - Прислушайтесь. Все тихо. Нам ничего не угрожает, кроме наших страхов.

Лес становился гуще, темней и зловещей. Хендрик включил мощный ручной фонарь и старательно освещал нам дорогу, но спокойне мне не стало. Разыгравшееся воображение рисовало ужасных тварей, таящихся за каждым деревом, в низинах и пещерах.

Прошло не меньше часа, чем мы набрели на подходящее дерево. Старый кряжистый ясень с причудливо изогнутым стволом и мощными переплетенными корнями, торчащими из земли.

- Давай, - Стефана легонько подтолкнула меня локтем. - Просто положи статуэтку на землю - и все.

Я вытащила статуэтку из коробки, поставила ее на землю между корней, и вернулась к ожидавшим меня Стефане и Хендрику.

Лес внезапно зашумел, по кронам деревьев пробежал ветерок. Где-то неподалеку заухала сова, в унисон с ней затявкали лисы, зарычали рыси, закаркали вороны. Вырвавшись из глубин чащи, над лесом прокатился тоскливый волчий вой.

- Начинается, - взволнованно прошептала Стефана. - Дух переселяется в дерево. Мы должны уходить. Нам нельзя оставаться и видеть его переход.

Никто из нас не стал с ней спорить. Обратно мы шли даже быстрее, подгоняемые нестройной какофонией голосов лесных обитателей. Никто не преследовал нас, но задерживаться в лесу нам не хотелось. Мы едва ли не бежали по тропинке, стараясь не сбиться и не свернуть в сторону, ведь никто из нас не умел ориентироваться в лесу настолько хорошо, чтобы снова найти верный путь.

Лес потихоньку редел и вскоре мы должны были выйти к машине. Неожиданно Хендрик остановился. Стефана, шедшая между ним и мной, не успела замедлить шаг, налетела на него, и чертыхнулась.

- Ты чего?! - напустилась она на Хендрика. - Предупреждать же надо! Я чуть не убилась!

- Тихо! - жестко произнес он, повернулся назад и посветил в заросли фонарем. - Вы ничего не слышите?

Мы прислушались. Шелест кустов. Тихий шум воды в реке. Пересвистывание ветра в пещерах. Обычные звуки леса, ничего неестественного.

- Ничего не слышу, - сказала я, пожимая плечами, и зябко ежась от ночного холода.

- Я тоже, - Стефана гневно стукнула Хендрика кулаком в плечо. - Признавайся, подшутить над нами решил? Ха-ха-ха! Очень смешно, молодец!

Луч фонаря Хендрика шарил по кустам. Он внимательно всматривался в окружающую нас темноту. Его настороженность передалась и мне.

- Что ты слышал? - шепотом спросила я.

- Показалось - вроде топот, - Хендрик водил фонарем из стороны в сторону. - За нами кто-то гонится.

- Не говори ерунды! - сердито зашипела на него Стефана. - Мне уже страшно! Зачем ты нас пугаешь?!

Хендрик не замечал ее недовольства. Посветив фонарем в лесные заросли позади нас, он ничего не обнаружил и сказал:

- Почудилось, наверное. Но лучше нам не задерживаться надолго на одном месте. Идите молча и постарайтесь поднимать поменьше шума.

Против предложения Хендрика никто не возразил. Мы шли быстро, но настороже, ловя малейшие странные звуки. Опасности ничто не предвещало, а в душе поневоле копилась смутная тревога.

“Что-то страшное приближается”, - подумала я и тут же отогнала эту мысль. Нечего зазря стращать себя. И так жутко.

Наконец перед нами показалась опушка леса. Впереди простиралось холмистое предгорье, дикие поля и извилистый серпантин дороги, ведущий обратно к цивилизации. Недалеко от опушки стояла машина Хендрика - громадный белый внедорожник, видимый в темноте расплывчатым светлым пятном.

Я шагнула было вперед, но меня остановило грозное рычание. Из-за деревьев выпрыгнула крупная черная собака. Она была большой, крупнее пони, с сильными, мощными лапами, и длинным пушистым хвостом. Глаза собаки светились желтым - иначе как потусторонним этот свет я назвать не могла.

“Грим! - закричала Стефана. - Это Грим! Бегите!”.

Черная собака набросилась на нее - Стефана стояла ближе всех к ней. Грим подмял под собой мою подругу, разодрал ей спину когтями и вонзил в нее клыки. Стефана истошно завопила. Я никогда не думала, что человек может так кричать.

Хендрик грозно прикрикнул на Грима - рассчитывал испугать его и обратить в бегство. Хитрость не сработала: черный пес только глубже вонзил в Стефану когти, заставив ее взвизгнуть. Тогда Хендрик подобрал с земли палку и бросился отбивать Стефану от сверхъестественной собаки. Храбро. Глупо. Он мог убежать, но обрек себя на смерть, напав на Грима.

Грим не отпустил Стефану. Он терзал ее когтями и клыками. Стефана визжала, хрипела, кровь струями хлестала на траву. Она извивалась как змея, надеясь увернуться от когтей, уползти от убивающего ее монстра. Только спастись у Стефаны не вышло. Ее сил хватило лишь на последний отчаянный вскрик - короткий, сразу же оборвавшийся. Потом она умерла. Уже взаправду.

Грим бросил терзать истекающий кровью труп Стефаны и накинулся на Хендрика. Тот попытался отбиться фонарем, и поначалу это ему удалось. Хендрик ухитрился вставить фонарь между челюстями Грима, и не давал чудовищному псу загрызть себя. Но все, что он выиграл - несколько лишних секунд жизни. Грим легко перекусил пластиковый корпус фонаря и вонзил клыки в шею Хендрика. Брызнула кровь, Хендрик сипло захрипел и задергался всем телом.

Я не смогла смотреть как Грим расправляется с Хендриком и побежала прочь из леса. Грим настиг меня на окраине лесной опушки. Он двигался бесшумно, как могут делать только призраки. Я не услышала его приближения, зато почувствовала как острые когти распороли мне одежду и ободрали кожу. Рана была не сильной, но боль - ужасной, обжигающей и резкой. Я закричала, споткнулась и кубарем покатилась по траве. Все кончено. Убегать и бороться бесполезно. Сейчас Грим растерзает и меня.

Я подогнула под себя ноги, вжалась в траву, зажмурилась и закрыла лицо руками. Вот сейчас. Сейчас Грим вонзит в меня клыки. Прошла минута. Другая. Кровь сочилась из ран на спине, но никакой другой боли я не ощущала. Отняв от лица руки и робко приоткрыв глаза, я не увидела над собой окровавленной собачьей морды. Села. Огляделась. Поле! Я была на поле! Не в лесу!

Вглядевшись в низенькие деревья и кусты на опушке леса, я заметила пару зловещих желтых глаз, пристально смотревших на меня. В какой-то момент они исчезли. Грим ушел.

Я поднялась на ноги и побрела к внедорожнику. Повезло, что Хендрик оставил ключи в машине. Окажись они при нем, я бы никогда не вернулась из поездки в Стокхемский лес.

***

Был пасмурный, ветреный день.

Я стояла у двух свежих могил. Ветер свистел среди склепов, шелестел травой, срывал последние листья с деревьев. В глубине кладбища каркало воронье.

Стефану и Хендрика похоронили на кладбище Зоргвилед. Неплохое место для последнего упокоения. С холма над рекой Амстел открывается великолепный вид на старый город. Только мертвым не увидеть и не оценить красот мира, который они покинули.

“Простите меня, - сказала я, и мой голос сорвался в рыдание. - Помощь мне стоила вам жизни”.

Кого я пытаюсь обмануть? Стефана и Хендрик не простят меня. Они мертвы. Не существуют. Не слышат. Не видят. Не чувствуют. Их просто нет. И то, что я стою на этом кладбище, плачу над могилами и прошу прощения у мертвых - всего лишь моя сентиментальность. Никакой жизни после смерти нет, умершие близкие не смотрят на меня с небес, и не оплакивают память о себе вместе со мной.

Я развернулась и быстрым шагом пошла прочь от могил. Мимо забытых склепов, истертых ветром надгробий, крестов и статуй ангелов. Всей душой я возненавидела эту ядовитую землю, место смерти, горя и скорби. Пристанище призраков, теней и химер. Мне нельзя здесь находиться! Я должна вырваться из владений смерти - в мир жизни, к людям!

Незаметно для себя я перешла на бег и уже не шла, а неслась по аллеям кладбища, словно за мной гнался целый легион бесов, жаждущих заполучить мою душу. Выбежав на главную аллею и увидев распахнутые ворота кладбища, услышав знакомый, привычный шум городских улиц, я перешла с бега на шаг. Это стало ошибкой, едва не погубившей меня.

За моей спиной угрожающе зарычала собака. Я обернулась - и меня объял холод, никакого отношения к плохой погоде не имеющий. Ко мне, бесшумно отталкиваясь лапами от земли, бежал громадный черный пес со светящимися желтыми глазами. Широко разинутая пасть щерилась страшными клыками. Грим вернулся!

Я рванулась вперед, к воротам. Не оглядываясь. Грим гнался за мной по пятам. Его присутствие я ощущала на уровне чистых инстинктов - сродни тем, что гнали пещерных людей подальше от гиблых мест, заставляли обходить стороной болота, горные пещеры и глухие леса. Я бежала на пределе сил, но расстояние между мной и Гримом стремительно сокращалось. Еще немного и он настигнет меня. Умереть на кладбище. Ирония жизни бывает зла.

Я выбежала в ворота кладбища, скатилась со склона холма, и выскочила на дорогу. Успела увидеть несущуюся на меня машину, услышала резкий визг тормозов, взбудораженные крики людей, резкий удар - и больше ничего. Темнота. Тишина. Пустота. Должно быть это и значит быть мертвым. Не чувствовать. Не ощущать. Не думать.

Успокойтесь. Я выжила. Водитель, сбивший меня, сумел затормозить. Он же вызвал скорую, меня отвезли в больницу, и следующий месяц я пролежала там с переломом. Неприятно, но не смертельно. Врачи не спускали с меня глаз, подозревали, что я - потенциальная самоубийца, собравшаяся свести счеты с жизнью. Они думали - смерть подруги и любимого подтолкнула меня к депрессии, а депрессия - к попытке суицида.

После снятия гипса мне пришлось пройти полное обследование и посетить психиатра. Склонности к суициду он не выявил, но сказал, что у меня случился нервный срыв, и довольно серьезный. Еще бы. На меня свалилось столько несчастий, не представляю, как мой разум не разорвало в клочья. Видимо я сильнее, чем думала раньше. До этой истории с лесным духом и черным псом Гримом.

Первые месяцы мне пришлось нелегко. Я жила в постоянном страхе перед чудовищным Гримом. До смерти боялась увидеть эту жуткую тварь на малолюдных улицах, автобусных остановках и станциях метро в ночное время. Довольно долго я сидела на антидепрессантах, страдала от кошмаров, и думала, что рассудок все-таки мне изменит. Но моя жизнь потихоньку вернулась в привычную колею: я сменила квартиру, завела новых друзей и начала встречаться с другим мужчиной.

У меня все хорошо.

Берегите себя.

И будьте осторожны.

Этот кошмарный сон снится мне с десяти лет. Повторяясь раз в пять лет, он терзает меня так, словно все происходит впервые.

Я стою на большом островном мысе. В тени башни маяка. Некогда белоснежные стены выгорели, почернели от гари и копоти. На мертвом, холодном камне отпечатались выжженные силуэты людей.

Один взгляд на них — и мое сердце отзывается болью. У этих людей был самый обычный день. Все произошло так быстро, что они даже не поняли, как умерли. Световая вспышка ослепила их, а немыслимый жар испарил их изломанные и обожженные тела, опережая ударную волну.

Они все погибли. От тех, кто когда-то жили, радовались и огорчались, любили и смеялись, мечтали и надеялись, — остались лишь тени.

Земля вокруг башни усыпана острыми осколками стекла, выбитых взрывом. Я ступаю по ним, оставляя на земле кровавые следы. Каждый шаг — это боль. Резкая. Безумная. Дикая. Заставляющая стискивать зубы и сдерживать рвущийся из глотки крик.

Море — от мыса и до самого горизонта — неподвижная, незыблемая багровая гладь. Из воды выступают ржавые остовы кораблей и обломки рухнувших мостов. Все побережье усыпано грудами человеческих костей. Откуда они — мне известно. И знание это ужасно.

Сотни тысяч людей погибли в первый и последний день войны, когда атомные бомбы падали на город, еще тысячи умерли позже — от голода, ран, лучевой болезни, когтей и клыков чудовищ, восставших из пепла ядерного пожара. Никто не знает, откуда они явились. Никто уже и не узнает.

Передо мной расстилаются городские руины. Останки мегаполиса изрыты воронками и кратерами от бомбежек. В эпицентрах взрывов земля расплавилась и превратилась в стекло. Небоскребы сметены, здания пониже и подальше от мест падения бомб — покорежены и оплавлены. Жадное пламя пожарищ пожирает погибший город, густой черный дым поднимается над выжженной землей и травит небо — давно уже не голубое. Теперь оно всегда серое, окутанное хмурыми тучами. Солнце скрылось на столетия. Когда тучи наконец-то разойдутся и огненное светило несмело покажется на небосводе — некому будет видеть его ласкающий свет.

Ни один человек не доживет до того дня.

Но сейчас мы еще не исчезли.

В разрушенном мегаполисе остались выжившие. Даже издали я вижу крошечные фигурки, блуждающие на дымящихся развалинах того, что некогда было городом. Их ждет скорая смерть, ведь за ними охотятся страшные, невообразимые монстры. Чье извращенное представление о творении могло породить на свет исполинских тонконогих тварей, покрытых жесткими перьями, отливающими глянцевым блеском, с огромными кривыми клювами, — невозможно представить.

Эти твари пугают меня до безумия. Чтобы не свихнуться раньше времени, я сговорилась с собой считать каждую из таких тварей — воронами. Так чуть-чуть легче выдерживать тот животный ужас, что обрушивается на меня, стоит лишь увидеть, насколько вороны не похожи на живых существ нашей планеты.

Увидеть то, что они творят.

Вороны хватают выживших клювами и отрывают им головы, мотая хрупкие тела из стороны в сторону — точно так же, как хищные звери терзают пойманную добычу. Убив человека, они швыряют дергающийся, брызжущий кровью труп в море, раздается короткий всплеск и багровая гладь смыкается над отданным ей мертвым телом. В начале времен жизнь зародилась в море. В конце времен море стало могилой жизни.

Далеко за морем бушует гроза. В пелене туч яростно сверкают черные, желтые и алые молнии. Оглушительно рокочет гром, его раскатам вторит неистовый ветер. Но разъяренной стихии не взволновать застывших, кровавых вод. Багровое море мертво, никому и ничему в нашей вселенной, никакой великой силе, космическому сверхразуму или божественной сущности не удастся вдохнуть в него новую жизнь.

Из грозового фронта вылетают огненные стрелы. На белоснежных стальных корпусах — символ расщепленного атома. Мы надеялись, что он станет нашим спасителем, но наша порочная страсть к уничтожению и убийству превратила его в палача человечества. Ядерные ракеты несутся к горящим руинам мегаполиса в шлейфе оранжевого огня и белого дыма. Вороны разбегаются, но им не пережить ядерного удара. Человеку нет равных в искусстве смерти.

К этому времени я уже забываю, что все эти ужасы — только сон. Иллюзорная реальность кажется такой натуральной, что я чувствую и ощущаю все так же ясно, как и наяву. Зрелище летящих ракет завораживает и притягивает меня. Маленького, напуганного, беспомощного и беззащитного человека, в чьей душе уживаются и борются два противоположных инстинкта — стремление к созиданию и страсть к разрушению.

Мной овладевает неистовство. Я хочу видеть, как они взорвутся! Как все сгинет в пламени!

Первая ракета поражает цель. Земля содрогается и стонет. Над местом падения ракеты расцветает ядерный гриб. Горячий ветер швыряет меня на стену маяка, хрустят сломанные кости, все тело пронзает жуткая боль. Легкие горят огнем, воздух обжигает. Дышать становится невыносимо. Моя кожа покрывается волдырями, горит и сворачивается как сухая бумага в костре. Я хриплю и задыхаюсь.

Четкость мира меркнет. Туманная пелена заволакивает глаза, но прежде чем ослепнуть, я успеваю заметить огненный шторм — смерч ревущего пламени, надвигающейся на меня со стороны города. Дальше я наблюдаю за происходящим со стороны. Мое изувеченное, корчащееся в судорогах тело вдруг замирает, из легких вырывается последний хриплый вздох. Буквально за секунду мои останки чернеют, обугливаются и рассыпаются на куски. От меня остается только горстка сизого пепла, над которой курится легкий дымок.

Тут я просыпаюсь, и еще долго не могу прийти в себя после кошмарного сна.

По натуре я скептик и материалист. Все мистическое и сверхъестественное склонна отрицать априори. За свою жизнь я ни разу не наблюдала ничего, что принято считать проявлениями высших сил. Не верю я и в богов, ангелов, демонов, загробную жизнь, существование души и ее бессмертие. Человек рождается, живет, стареет и умирает. В момент смерти его разум погибает, стирается безвозвратно, а тело сгнивает в земле. Никакой жизни, кроме земной, нет.

Так я считала. Но с недавнего времени в моей квартире происходит нечто необычное. Это вынудило меня пересмотреть взгляды на мир. Сейчас, с существенной долей вероятности, вы подумаете, что я столкнулась с привидениями, духами-хранителями дома или чем-то еще из той же когорты, и окажетесь неправы. Все не так глобально.

Не скрою, я чувствую себя немного неловко и глупо, взявшись рассказывать об этом, но раз уж начала — расскажу все как есть.

Каждый день в моей квартире, на кухне, появляется лужа темной воды. Откуда она берется — непонятно. Квартира находится не в новострое, но когда мы с молодым человеком купили ее, то сделали капитальный ремонт. Старые трубы были заменены на новые, что исключает возможность протечек. На всякий случай мы приглашали к себе сантехника: он облазил все вдоль и поперек, тщательно все проверил, и никаких следов протечек не нашел.

Затопление соседями сверху тоже исключено. Первое — в таком случае остались бы потеки на стенах и пятна на потолке, а их-то как раз и нет. Второе — дом у нас небольшой, мы знаем всех соседей в лицо. Когда мы с парнем поговорили о вероятном затоплении с нашими соседями сверху, они согласились впустить нас в свою квартиру и позволили все осмотреть. Естественно, мы не нашли ничего, указывающего на то, что нас затапливают именно они. Да я и не верила в это с самого начала. Понимаете, наша лужа появляется посреди пола — в буквальном смысле из ниоткуда, то есть никаких подтеков вокруг ее нет, и проследить, откуда она натекает — невозможно. Ну а поскольку протечек ни в нашей, ни в других квартирах нет, это предположение кажется мне совершенно несостоятельным.

С точки зрения логики остается объяснить появление лужи одним — если вода берется не из нашей квартиры, и не из соседних, значит она берется снизу: от протекающей канализации или же грунтовых вод. Только вот несостыковка: подвала под моей квартирой нет, только сплошной монолитный фундамент из железа и бетона. В третьем подъезде есть противорадиационное бомбоубежище, но содержится оно в относительном порядке, и у меня нет ни одного основания считать, что это подземное сооружение как-то связано с моей насущной проблемой. Рассуждая дальше — мой город расположен в засушливой степной местности, мест скопления подземных вод здесь не так уж и много, все они давно известно, и строить над ними жилой массив никто не стал бы. Во времена СССР, когда и возводился мой дом, — точно. Как рассказывал мой дед, сам занимавшийся гражданским и промышленным строительством, тогда такие моменты тщательно просчитывались и учитывались.

Вывод очевиден и неоспорим — нет никаких явных причин, чтобы на моей кухне каждый день появлялась лужа. Это просто невозможно, но все равно происходит. Что и навело меня на мысли о мистике. Теперь я сомневаюсь, что наш мир таков, каким я привыкла его считать. Понимаю, это всего лишь мелочь, но с мелочей всегда начинается нечто большее. Если возможно то, что я сама наблюдаю, то разве можно быть уверенной в том, что где-то в мире не происходят еще большие проявления сверхъестественного и загадочного? Того, что никак нельзя объяснить одним только скептицизмом и материализмом.

Признаюсь вам, ничего не тая — я растеряна и сбита с толку. Как и любой человек, много лет видевший только одну сторону мира, и сознательно не замечавшей другой. Той самой, о которой рассказывают легенды, предания и сказки. Неизведанного пространства, принадлежащего потусторонним духам, волшебным существам и созданиям, чародеям, ведьмам и тварям настолько ужасным, что один их вид способен свести человека с ума.

На этом остановимся. Что-то я увлеклась и неожиданно для себя полезла в дебри неразгаданных тайн, куда не собиралась углубляться изначально (со времени первого появления необычной лужи я столько всего начиталась в интернете о мистике, что в голове у меня наворочен тот еще хаос). Вот он и выплескивается иногда.

Напоследок напишу немного о самой луже. Она совсем небольшая, пятнадцать на десять сантиметров (специально замеряли). Вода серого цвета, мутная и грязная, воняет болотной тиной и гнилью. Если вытереть ее тряпкой, а потом хорошенько эту тряпку постирать и высушить — вонь никуда не денется. Даже на том месте, где была вытертая насухо лужа, остается слабо ощутимый неприятный запах. Он как бы въедается в плитку и вывести его у меня пока не получается, против стойкого запаха не помогают никакие моющие средства. В какое точно время лужа появляется, я не знаю: утром мы с парнем уходим на работу – лужи нет и в помине, приходим – есть. Всегда на одном и том же месте.

Это происходит уже не одну неделю. Все это время мы с парнем гадаем, что творится у нас в квартире. От знакомых я слышала, что через воду можно наложить заклятие или наслать проклятие. Но кто это делает, почему он (или она) желает мне зла и как проникает ко мне в квартиру, не оставив никаких следов, и почему при предполагаемом проникновении не срабатывает сигнализация – неразрешимая загадка.

Недавно я купила в свою спальню платяной шкаф. Не антикварный, был взят в обычном мебельном магазине. Изготовили его на заказ, древесину и дизайн будущей мебели я выбирала сама. Этот факт важен для понимания того, что шкаф был новым, без истории, что есть у всех старинных вещей.

Потому происходящее дальше было очень странным и ненормальным.

В первую же ночь дверцы шкафа открылись сами собой. Я сплю очень чутко и тихий щелчок замка разбудил меня. Дверцы шкафа были открыты, изнутри на меня смотрело мое же отражение в зеркале — сонное и удивленное. Перед тем, как лечь спать, я заперла шкаф, а ключ положила в стол, что помнила совершенно отчетливо.

Меня со страшной силой клонило в сон, но я все-таки поднялась с кровати и проверила ключ. Он лежал в ящике стола — там, где и положено. Жила я тогда одна, никто другой не мог взять ключ, открыть шкаф и положить его обратно. Закрыв шкаф снова, я вернулась в постель. Досыпать. И опять тихий щелчок, когда я почти уснула.

Я приподнялась и посмотрела на шкаф. Открыт. Заспанное отражение удивленно смотрит на меня. Встаю, запираю шкаф, прячу ключ. Только ложусь, он открывается снова. Странно, но мне совсем не страшно. Ничьего присутствия в комнате не ощущается, явной угрозы моей жизни нет. В третий раз я не запираю шкаф и спокойно досыпаю до утра. Проснувшись, обнаруживаю, что шкаф закрыт. На замок. Ключ на месте.

Неужто все это мне приснилось?

На вторую ночь я напилась крепкого кофе, легла в постель с электронной книжкой. Читала и ждала, что произойдет. Шкаф открылся ровно в половине первого ночи, специально засекла по часам. Закрыла, проверила, точно ли заперла дверцы, ключ положила рядом с собой. Шкаф все равно открылся, с интервалом в полминуты. Встала закрыть, и тут меня посетила заманчивая идея — обвязать ручки шкафа крепкой веревкой. Посмотрим, что тогда будет.

Так я и поступила. Щелкает замок, дверцы пытаются открыться, а веревка держит. Дверцы качнулись раз-другой, как будто кто-то толкал их изнутри, а потом уж произошло явление более странное. Концы веревки зашевелились как змеи, мой узел, завязанный крепко, распустился, веревка соскользнула на пол, и дверцы шкафа плавно открылись. Вот тогда мне стало немного страшно. Закрыть шкаф уже не решилась. Как и остаться в комнате. Остаток ночи проворочалась на неудобном диване в гостиной.

Утром шкаф, конечно же, оказался закрыт. Полдня я потратила на заполнение его своими вещами: развесила платья, костюмы и блузки, расставила туфли. Закончив с этим делом, ушла к подруге — на вечеринку по случаю ее дня рождения. Погуляли на славу, домой я вернулась уставшая, натанцевавшаяся и пьяная немного. Вошла в квартиру, и моментально отрезвела. Шкаф стоял открытым. Все мои вещи были выброшены и валялись на ковре пестрой грудой.

Вот это уже было слишком. Перебор. На следующий день я вернула шкаф в магазин, получила назад заплаченные за него деньги, и купила себе другой. Не в этом магазине, естественно.

Сейчас у меня все нормально. Новый шкаф не открывается по ночам, никто и ничто не выбрасывает оттуда мою одежду.

Теперь я, бывает, размышляю о том странном шкафе. Что же открывало его? Может, в нем обитала некая сущность, выходящая только по ночам. Или он был проклят. Или все дело было в зеркале, висевшем внутри. Мало ли, о зеркалах тоже разное говорят, примет и поверий о них существует множество.

В поиске ответов я положилась на Интернет. Начиталась пугающих историй о проклятых вещах, настращала себя до невозможности, и выявила одну закономерность — во всех случаях проклятые вещи оказывались связаны с разными трагическими случаями: насильственными убийствами, самоубийствами, загадочными смертями, похищениями и прочими нехорошими делами. Но шкаф тот был новее некуда, изготовлен на фабрике, а оттуда сразу же перевезен ко мне в квартиру. Никто не покупал шкаф до меня, и он просто не мог быть связан с чем-то настолько плохим, чтобы вдруг взять и стать проклятой вещью.

Недели через две интерес к поискам разгадки этой тайны у меня угас. Было, прошло — и ладно.

В нежилом доме одна нежить.

В.И. Даль, “Пословицы русского народа”.

В ночь с четверга на пятницу я долго не мог заснуть. Вроде и хотелось спать, но только лег в постель — и желанного сна как не бывало. Когда мне не спится, я слушаю звуки засыпающего дома и думаю о чем-нибудь малозначительном, скучном. Этот нехитрый прием всегда меня усыпляет.

Лежу. Размышляю о разной ерунде. И слушаю. У соседей на первом этаже звонко лает собаки (звукоизоляция в нашем доме никуда не годится). В другой квартире работает телевизор — тихо, слышно общий фон, но о чем конкретно говорят, не разобрать. За стеной звучно храпит одинокий сосед-алкоголик. Это привычно.

А вот что непривычно — оживленная детская беготня в квартире надо мной. Вовсе не по причине позднего времени. Два года назад там жила молодая семья: муж, жена, двое сынишек. Я знал их не очень хорошо, потому что вскоре после моего заселения, они съехали в новопостроенный дом за городом. Со времени их переезда квартира пустует.

Время от времени хозяин приезжает проверить квартиру. Обычно он берет с собой детвору. Пока Максим осматривает, все ли в порядке в его бывшей квартире, его непоседы-сынишки затевают игру в догонялки. Энергии у них с избытком, могут бегать часами, кричать и дразнить друг дружку. Днем-то оно ничего, но ночью детские шалости как-то не к месту.

До часу ночи дети не угомонились. Раздраженный и недовольный, я пошел звонить соседу с желанием поругаться. Набрал номер, шли гудки, но трубку никто не поднимал. После пяти попыток я понял, что отвечать мне никто не собирается, оделся и поднялся на этаж выше. Пятнадцать минут я настойчиво звонил в дверь соседской квартиры, стучал кулаком, но никто мне так и не открыл.

Я вернулся к себе злой как черт. Дети все еще бегали. Да что они себе позволяют посреди ночи! Мне уже давно спать надо, а не утихомиривать разыгравшихся сорванцов. И куда смотрит их отец, неужели до него не доходит, что сейчас не время для шумных игр?! С этой мыслью я пошел звонить ему на мобильный.

Максим ответил после четвертого гудка. Не особо слушая, что он там говорит, я несколько повышенным тоном попросил его успокоить своих детей и дать мне уже поспать. Слова Максима охладили мой гнев. Он сказал, что не приезжал сегодня в квартиру, сейчас находится дома, дети давно спят, и он тоже не прочь бы выспаться.

Я извинился за поздний звонок и отключился, озадаченный происходящим. Дети продолжали бегать над моей комнатой, не смеясь и не крича, в заполнившей дом тишине топот босых ног был слышен отчетливей некуда. Заподозрив, что Максим соврал мне насчет всего, сказанного им по телефону, я вышел на улицу. Окна его квартиры были темны. Похоже, там и правда не находилось ни одной живой души.

Для большей уверенности я обошел дом с другой стороны. В окнах, обращенных на дорогу, тоже не горел свет. Ясно. Там и в самом деле никого нет. Но как же тогда то, что я слышал? Если Максим и дети находятся в загородном доме, как он и сказал, кто же тогда бегали в пустой, темной квартире? Что-то мне совсем не хочется этого узнавать.

Как идола, молю я дверь:

«Не пропускай беду!».

Кто воет за стеной, как зверь,

Кто прячется в саду?

Анна Ахматова

***

Первые шестнадцать лет моей жизни прошли в селе. Мы с родителями жиле в небольшой деревянной хате, обнесенной деревянным же забором.

Летом, когда занятия в сельской школе заканчивались, я на целый день оставалась в хате одна. Родители уходили на работу спозаранку. Папа работал разливщиком стали на металлургическом комбинате, мама — пекарем на хлебокомбинате.

До вечера я пропадала на улице со сверстниками: играли в прятки, казаков-разбойников, “городки”, бегали в лесок за селом по ягоды. Не было в наше время планшетов, компьютеров со смартфонами и пресловутого интернета. Современным детям меня не понять.

В разгар того лета наступили дождливые дни. Лило с утра до ночи, страшное черное небо разрывали всполохи молний и тяжелые раскаты грома. Родители запрещали мне гулять с друзьями из страха, что меня убьет молнией, от тоски я разве что на стену не лезла. На улицу не выйдешь, дома заниматься совсем нечем.

В один из злосчастных дождливых дней я по обыкновению маялась в четырех стенах. Было около четырех часов пополудни, родители возвращались домой в шесть вечера. Все книжки, которые у нас были, я давно перечитала по многу раз и теперь не знала, чем себя занять.

Я сидела у окна, смотрела на стекающие по стеклу мутные потоки дождевой воды и тосковала. Эпицентр грозового фронта ушел далеко от села, молнии полыхали на горизонте. Вдалеке устало ворчал гром.

В пять вечера заметно стемнело. Я побаивалась сидеть в темноте и пошла зажечь масляную лампу. Электрическое освещение в село тогда еще не провели, освещали мы дома по старинке: кто жил бедно, обходились свечами и лучинами, лампы вроде нашей были не у многих.

Заправляя лампу маслом, я услышала снаружи душераздирающий вой. Я знаю, как воют волки и бродячие псы, сто раз слышала и привыкла. Этот же вой не был похож ни на что, мне известное. Уверена, ни одно живое существо не может так выть — противоестественно устрашающе.

Наводящий жуть вой повторился дважды. В первый раз мне показалось, шел он из-за угла хаты, во второй — с крыши, проникая через печную трубу. Я перепугалась и дрожала всем телом от мысли, что та тварь сумеет пробраться в дом. Кто-то не поверит мне и скажет: “Это голодная собака забрела во двор и подвывала, выклянчивая поживу, а у страха глаза велики. Испугалась девочка, вот и выдумала себе чудовище”.

Вы правы. Я на самом деле испугалась, но ничего не выдумала. Напомню, наш дом огораживал забор: достаточно высокий и крепкий. Никакая собака не могла перемахнуть через него, равно как и проломить доски. Сторожевого пса мы не держали, красть у нас было нечего, да и случаев таких в селе прежде не случалось. Не верится мне, что в тот день я слышала именно оголодавшую дворнягу.

Тварь провыла в четвертый раз. За мутным окном промелькнул громадный темный силуэт. Оно подбиралось к двери! Застыв как вкопанная, я услышала царапающий звук когтей по дереву. От страха выронила бутыль с маслом для лампы выскользнула из моих рук и разбилась вдребезги.

Я попятилась, отступая от запертой на замок и засовы двери. Против того, что затаилось вне дома были бессильны любые, даже самые надежные запоры. Сквозь стихающий шум дождя я ясно слышала тяжелое, сиплое дыхание той твари и как она со свистом втягивала воздух, обнюхивая дверь. Чуяла, что внутри дома забилась в угол до смерти перепуганная девочка-подросток. Но в хату отчего-то не врывалось.

Я тихонечко сидела в углу, зажав уши руками, и старалась не издавать ни звука. Даже не дышать. А тварь преспокойно засела на крылечке, царапала дверь и обнюхивала стены хаты. Выжидала ли она, что я ошалею от страха, и совершу что-нибудь очень глупое (выйду из дома, устыдившись своей слабости, и попаду к ней в лапы), или просто питалось вызванным ее воем страхом — мне неизвестно.

Я не сглупила и не вышла навстречу верной смерти. Потому и осталась жива. Твари за дверью надоело дожидаться меня и она убралась восвояси. На поиски более легкой добычи, пуганув меня на прощание коротким злым рыком. И все равно я просидела в углу еще несколько минут, боясь пошевелиться. Вдруг оно вернется.

Откуда та тварь пришла, куда подевалась и почему не пробралась в дом — вопросы без ответов. Я не пыталась разобраться в происшедшем, постаралась выбросить все из памяти и забыть. Потом, спустя годы, я вычитала в одном эзотерическом журнале о домашней магии и обрядах, что нечистые существа не могут просто так проникнуть в жилище. Энергетика живущих в доме людей, особенно если они любят и уважают друг друга, окружает дом непреодолимой защитой. Но это было потом. В другой жизни.

Когда с работы вернулись мама и папа, они заметили, что я напугана до смерти и стали расспрашивать, что случилось. Я наврала, что испугалась грозы и случайно разбила бутыль с маслом. Родители ласково пожурили меня за малый проступок, строго наказывать не стали. Меня мучила совесть, что пришлось утаивать от них правду, но я молчала. Они так и не узнали, что приходило к нашему дому в их отсутствие. И уже не узнают.

Я решилась рассказать о том случае только сейчас благодаря моим детям. В этом году у нас с мужем “золотая свадьба”. Дети тайком сделали нам неожиданный подарок: проехали по местам, где мы жили, и сняли любительский романтично-документальный фильм. Увидев на экране забитый сорняками пустырь, где когда-то стоял дом моих родителей, я вспомнила, что произошло со мной давным-давно.

Тогда мне и захотелось поделиться воспоминанием с другими людьми. Вдруг кто тоже пережил подобное, но боялся рассказать из нежелания выставить себя на посмешище, и эта история поможет ему освободиться. Если такой человек прочтет мой рассказ, знайте — вы не одиноки. И вам ничего не почудилось.