КПК: погиб сталкер Семецкий. Радар, множественные ранения от АК-74
Радар. Шел по тоннелю, смотрю цветные чем то заняты, разнял тремя рожками калибра5.45
Радар. Шел по тоннелю, смотрю цветные чем то заняты, разнял тремя рожками калибра5.45
Люблю всяческие окололитературные байки и об одной из них сейчас вам поведаю, согиковцы. В 90-ых годах в «Осенних визитах» Сергей Лукьяненко упомянул о смерти одного персонажа, Семенецкого. Ничего необычного, просто эпизод. Но на ближайшем конвенте к нему подкатил мужичок и спросил: «Ты почто меня убил?! Ладно, прощаю, но обещай, что будешь меня убивать в последующих книгах!».
Этим мужиком был заметный участник фэндома тех лет, книгоиздатель Юрий Семецкий (жив и здравствует по сей день). Сергей пообещал и на протяжении многих книг исправно «убивал» Юрия Семецкого.
История получила продолжение, когда к «убийству» Семецкого подключились и другие заметные фантасты, например Васильев, Дивов, Белянин, Калугин, Каганов, Еськов, Злотников, Скаландис, Громов, Успенский, Буркин, даже Крапивин отметился.
Мем про «убийство Семецкого» получил вторую жизнь в антологии S.T.A.L.K.E.R., где Юрий — один из первых сталкеров, добравшихся до Монолита и загадавший вечную жизнь. Конечно, его желание исполнилось своеобразно, и теперь он погибает и воскрешается в рандомном месте Зоны без снаряги и одежды. Прочитать на КПК о смерти Семецкого — сталкерская примета к удаче. Первым ввёл в произведение бессмертного сталкера Василий Орехов, эстафету подхватили и другие писатели.
Также Юрий засветился в антологии Метро 2033, как в книгах, так и в игре, и только боги знают, где ещё.
Примечательно, что со временем «убить Семецкого» стало дозволено не всем, и однажды издательство «АСТ» даже отклонило книгу МТА (шутливая аббревиатура, Молодой Талантливый Автор) с вердиктом «Молод ты ещё Семецкого убивать!».
В общем, свой Шон Бин у нас тоже есть. Так что, Юрий Михайлович, живите ещё долго и помирайте только на страницах книг!
Автор: Алексей Цибенко
Еще больше новостей и статей в нашем сообществе и Telegram-канале.
Сегодня в мире грустит Юрий Михайлович Семецкий...
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.
Сколько же на АЭС контуров и от чего зависит их количество?
Для начала возьмем обычную тепловую электростанцию:
Вода (синяя линия) подается в котел и превращается там в пар (красная линия). Пар приходит на турбину, вращает её и попадает в конденсатор. В конденсаторе пар превращается в воду (голубая линия), которая затем, после подготовки (подогреватели высокого/низкого давления и деаэратор) снова подается в котёл. Вот этот путь воды от котла до турбины и обратно - и есть один замкнутый контур.
На атомных станциях так делать не очень удобно. Во первых наличие единственного контура не очень благотворно влияет на физику реактора. Вода, превращающаяся из жидкости в пар прямо внутри активной зоны, довольно серьезно влияет на размножение нейтронов. Поэтому одноконтурные кипящие реакторы всегда в управлении сложнее тех, где теплоноситель не меняет своей плотности при прохождении через активную зону.
Также теплоноситель в реакторе может (и будет!) загрязняться. Нейтроны, огромное их количество, будут активировать как саму воду, так и содержащиеся в ней примеси. Также в стенках твэлах, содержащих ядерное топливо, всегда есть микроскопические трещины и поры, через которых иногда очень малая часть продуктов деления проникает в теплоноситель.
Вот вам для наглядности простенькая схема работы РБМК:
Однако одноконтурная схема подкупает своей простотой при строительстве и эксплуатации. Не нужны дорогостоящие парогенераторы, не нужно делать реактор для работы под огромным давлением (для сравнения, давление в одноконтурном РБМК составляет 70-80 атмосфер, а в двухконтурном ВВЭР - 160 атмосфер). Мы просто генерируем пар, отделяем его от воды и направляем на турбину.
Конкретно на РБМК вышеописанные проблемы (сложность управления и загрязнение теплоносителя) решены. Паровой коэффициент реактивности (насколько сильно реактор отреагирует при превращении воды в пар) поддерживается небольшим, а вода постоянно очищается от ненужных примесей, что делает её довольно чистой. Сам, бывало, неаккуратно поливался водой первого контура при ремонтах - жив, цел, чист (проверялся на приборах).
С двухконтурными АЭС всё проще и сложнее одновременно. На примере ВВЭР - вода первого контура нагревается в реакторе, но не закипает. Нагретая, она поступает в парогенератор, где отдает свою энергию воде второго контура, а вот та уже кипит. Дальше по накатанной, пар второго контура уходит на турбину, откуда потом возвращается в парогенератор в виде конденсата.
Схема двухконтурной АЭС:Вода первого контура, отдав лишнее тепло, уходит снова в реактор. Первый и второй контур не соприкасаются и не контактируют никак. В итоге вся возможная радиоактивность остается в первом контуре и из него не выходит, а второй контур абсолютно чист.
В принципе, двух контуров обычно за глаза. Однако в некоторых случаях их надо больше. Пример - действующие реакторы БН-600 и БН-800. В них три контура. Вот, на шакальной картинке, тепловая схема БН-600:
Для начала в самом реакторе, по замкнутому кругу циркулирует натрий первого контура (серый цвет). В специальных теплообменниках он отдает тепло натрию второго контура (желтый). Тот поступает в парогенераторы и греет воду (граница желтого и синего), которая, как водится, превращается в пар и уходит на турбину.
Зачем три контура? Для безопасности. Натрий, зараза, так химически активен, что будет гореть/взрываться при контакте с водой и воздухом. Если даже вода третьего контура попадет в натрий второго, то пораженный участок контура будет отсечен задвижками, а уж на первый контур, который отводит тепло от ядерного топлива, это вообще никак не повлияет.
Резюмируя, скажу так. Один контур - хорошо. Два - вообще отлично. Три - ну вроде бы еще нормально, а четыре и больше - это уже сумасшествие.
P.S. Баянометр ругается на гифку с двухконтурной АЭС, зараза.
Уже писал про физику реактора, про управление им, даже были некоторые байки из жизни АЭС. Пришло время рассказать вам про то, как всё же огромная мощь, высвобождаемая при делении ядер топлива, превращается в электричество в ваших розетках.
Сразу скажу - ничего особо удивительного не будет. Энергоблок АЭС - это огромный кипятильник, который кипятит много воды, та превращается в пар и затем вращает турбогенератор. Турбогенератор, с какой-то точки зрения, тоже можно рассматривать как простой вентилятор с динамо-машинкой. Энергия пара преобразовывается в движение ротора турбогенератора, а затем - в электроэнергию. Но дьявол кроется в мелочах, о них, пожалуй, и поговорим.
РБМК
В графитовой активной зоне этого реактора находятся 1693/1661 (в зависимости от модификации) каналов, в которых ядерное топливо греет воду. Вода подается снизу, расход в каждом канале примерно от 10 до 30 тонн воды в час. В целом по реактору прокачивается около 40000 тонн воды в час. Сорок. Тысяч. Тонн. Воды. В час.
Так, ладно, хватит восхищаться цифрами. Вода, поступающая в канал, омывает топливные стержни и нагревается с 270 до 284 градусов Цельсия. Казалось бы, всего лишь 14 градусов, но этот небольшой подогрев позволяет вырабатывать нам достаточно пара для вращения турбин. Сначала, впрочем, пар этот надо отделить от воды...
Смесь воды и пара из канала поднимается вверх, по специальным коммуникациям поступает в барабан-сепараторы, коих четыре - по два на каждую половину реактора. В них вода отделяется от пара. Пар уходит дальше, на турбины, а вода смешивается с поступающей более холодной, питательной, и уходит обратно в реактор. Всегда соблюдается баланс - расход пара должен быть равен расходу питательной воды, иначе воды в реакторе станет слишком мало, либо слишком много, а это не очень хорошо для стабильной работы.
Тем временем пар приходит на турбины. Турбин на РБМК две - во времена проектирования и строительства этого реактора, насколько я знаю, не умели делать одновременно мощные (1000 МВт) и надежные турбины . Модель турбины, кому интересно, К-500-65/3000. У подобных турбин один цилиндр - высокого давления и четыре - низкого. Пар сначала поступает в цилиндр высокого давления, откуда поступает в сепараторы-пароперегреватели (там он осушается и перегревается) и затем уходит в цилиндры низкого давления.
После прохождения всех цилиндров пар поступает в конденсаторы, где и благополучно "схлопывается" до состояния жидкой воды. Потом конденсат очищается и, в качестве питательной воды, поступает в барабан-сепараторы. Круг замкнулся. Вода постоянно циркулирует по реактору, при этом пар, отделяющийся от воды, вращает турбину, а затем возвращается в контур циркуляции.
Турбина при этом вращается со скоростью 3000 оборотов в минуту, или же 50 оборотов в секунду. Ничего не напоминает? Частота в нашей энергосети 50 Герц, или те же самые 50 колебаний тока за секунду.
Да, атомные станции - это кипятильники. Но кипятильники высокотехнологичные, очень мощные и долгоиграющие - ресурс нового энергоблока ВВЭР-ТОИ составляет 60 лет. При этом стоимость урана, затрачиваемого на подобное преобразование энергии, сравнительно невелика. На том стоим и стоять будем.
Всем привет, с вами Семецкий.
Для начала, специальный человек из Отдела Ядерной Безопасности и Надежности (или безнадёжности) узнаёт и обрабатывает характеристики текущего состояния реактора.
Это в ыгорание топлива по каждому каналу, количество и расположение дополнительных поглотителей, температура теплоносителя, графита и много-много других параметров которые позволяют нам охарактеризовать состояние реактора в целом.
Далее, с использованием минимум двух разных (это важно!) программ для нейтронно-физического расчёта активной зоны инженеры-физики ОЯБа рассчитывают последовательность подъема стержней для вывода реактора в критическое состояние. Почему расчёт ведется разными программами? Для того чтобы исключить возможные ошибки и отклонения. Обычно результаты расчёта более-менее сходятся, как минимум в количестве стержней, которые надо извлечь, чтобы реактор стал критичным.
Почему порядок извлечения стержней так важен? РБМК - очень большой реактор. Еще бы, высота активной зоны у него - 7, диаметр - 12 метров. Неосторожно и необдуманно извлекая стержни мы можем, например, вывести в критику не весь реактор, а лишь некоторую его часть. Большие перекосы нейтронной мощности, возникающие при этом, недопустимы. Потому порядок извлечения стержней всегда таков, чтобы при достижении критического состояния реактор оказался критичен всей активной зоной и в дальнейшем мощность набирал тоже целиком. Для понимания размеров - фото монтажа верхних коммуникаций реактора.
Когда последовательность извлечения стержней рассчитана и согласована другими организациями (привет ВНИИАЭС, НИКИЭТ и НИЦ КИ) - можно начинать выход в критику. Технологические операции подготовки к пуску опущу, так как не так уж и хорошо их знаю, вот.
Перенесемся на блочный щит управления энергоблоком.
Исходное состояние такое - стержни аварийной защиты находятся вне активной зоны, готовые по первому зову упасть туда. ВИУР, под чутким руководством ответственного руководителя пуска (обычно это заместитель главного инженера станции) и в присутствии дежурного физика начинает извлекать стержни согласно вышеприведенной последовательности.
Первыми, если нам надо выходить на мощность, извлекаются стержни автоматического управления, притом извлекаются они не полностью, а примерно наполовину. Это позволит им в дальнейшем, при постанове реактора на автоматический регулятор, отрабатывать ненужные изменения реактивности как в положительную, так и отрицательную сторону.
Затем, когда стержни АЗ наверху, а стержни АР наготове - начинается извлечение остальных стержней. Сначала по 4 штуки, а затем, при приближении к критическому состоянию - по 2, а еще ближе к критике - по одной штуке. Да, всё это прописано в программе выхода в крит.состояние и в последовательности извлечения стержней, делать иначе - запрещено категорически.
За уровнем нейтронного потока в реакторе следят по боковым ионизационным камерам, расположенным в водной биологической защите, а также по датчикам нейтронов, расположенным в графитовом отражателе реактора. Внутриреакторные датчики в этот момент неработоспособны - они могут "увидеть" нейтроны только при достаточно высоких полях, когда реактор уже находится на мегаваттном уровне мощности. Когда после извлечения очередного стержня (или в процессе извлечения) нейтронная мощность реактора начинает расти с постоянной скоростью - реактор критичен. Увы, шампанское на БЩУ при этом не пьют, да и чепчики не бросают, но событие всё же значимое.
Дальше - нужно аккуратно стержнями отрегулировать скорость роста мощности - она должна быть примерно одинаковой по всему реактору. Затем - ожидание. Для того чтобы реактор из подкритического состояния вышел на уровень мощности, при котором можно вставать на автоматический регулятор, необходимо подождать пару-тройку часов. Когда тока от ионизационных камер (или внутриреакторных датчиков) хватает для стабильной работы автоматики, ВИУР, путем несложных, но интересных манипуляций с корректорами тока, ставит реактор на автопилот - и выход на минимально-контролируемый уровень мощности закончен.
Сразу прошу прощения за некоторые неточности и вольности - в последний раз присутствовал при выходе в критику чуть ли не год назад. Потому постарался всё описать максимально пространно, но правдиво :)
Всем пушистых и тёплых котиков ;)