Большой кубок из галереи Саймона Рея в Лондоне, сделанный для падишаха Шах-Джахана, 12,7 см в высоту, общий вес — 411 граммов, вес конкретно изумрудной чаши, увы, в источниках не указан.
1/5
Этот кубок, тоже сделанный для Джахангира, прошёл через аукцион Christie's в 2003 году. Он состоит из трёх изумрудных секций, ножка полая и наполнена золотом для устойчивости, чаша весит 408,5 карата, а общий вес — 119,1 грамма, высота — 7,2 см.
1/2
Совсем маленький изумрудный кубок из Индийского музея в Калькутте, всего 6,5 см в высоту и 4 см в диаметре. Взвесить отдельно изумрудную чашу не представляется возможным из-за того, что она глухо закреплена в золотой оправе, украшенной бирманскими рубинами и зелёной эмалью. Этот кубок сделали для падишаха Шах-Джахана.
Изумрудная чаша из коллекции Музея исламского искусства в Кувейте, вес — 252 карата, высота, к сожалению, не уточняется. Эту чашу создали для Джахангира, и на её поверхности выгравировано персидское славословное стихотворение для этого падишаха:
Я молюсь Богу о вашей удаче
Пусть ваше правление будет успешным
Пусть ваш цветок удачи всегда расцветает
И пусть глаза ваших врагов будут ослеплены
1/3
Маленькая (3,3 см в высоту) изумрудная чашечка, которую некто Джон Геллатли в 1929 году подарил Смитсоновскому музею.
...После приветственного обеда к гольштинцам без приглашения пришел представитель голландской Компании, Николай Якобсен Оверсхи, и напившись, «позволил себе разные резкие и наглые речи». Он заявил, что имеет приказ помешать им, «желал быть другом всех нас.. но будет врагом нашему делу».
В то же время в Исфахане был индийский [от моголов] посол, «c 300 человек спутников, которые были большею частью узбеки, гости отчаянные». Их разместили по соседству; один из индийцев подошёл из любопытства посмотреть, как обустраиваются европейцы. Cлуга переводчика, Велихан, «тоже голова смелая», предложил индийцу помочь ему в разгрузке вещей, на что получил грубый ответ. Велихан, не долго думая, «ударил его палкой по голове». Вот только индиец оказался не слугой, а каким-то «важным прислужником»... вернулся с товарищами и пробили Велихану голову; на помощь бросился немецкий маршал с 30 людьми, одного индийца убили, затрофеили «одну отличную саблю и кинжал, на котором был кошёлек с деньгами; они [немцы] с радостью прибежали и показывали завоеванную ими добычу».
...В общем, индийцы взяли в осаду здание немецкого посольства. Вели обстрел «бойко и метко», легкими луками и длинными персидскими ружьями, на удобной позиции из ограды лежавшего вокруг сада. Немцы же не успели подготовить брустверов, и «падали одни за другими». Армяне, жившие напротив, «проливали обильные слезы не менее того, как люди наши проливали свою кровь». Готторпцы покинули здание и заперлись во дворе, индийцы ворвались в помещение и «растащили всё, что только нашли». После чего не прекратили беспредел, полезли в соседний дом и угрожали всему посольскому кварталу... Армяне наконец пробили дыру в стене и укрыли у себя немцев. Индийцев остановил угрозой применения силы только персидский «маршал» с сотнями солдат и «целой половиной города» добровольцев. Шах хотел было индийскому послу голову снести, да отговорил его «канцлер», дело ведь международное, а любые посланники наши гости и судить их могут только «собственные государи».
Олеарий не запечатлел в гравюре эту битву; для создания антуража персы в национальных костюмах из книги Жана Шардена, который побывает в Персии 30 лет спустя; источник
«Великое несчастье» обошлось 5 убитыми и 10 ранеными, индийцев легло наглухо 24, «а раненых еще больше». Из вещей остались только разбитые бочонки и «несколько копченых языков, колбас и окороков, которые узбеки, будучи магометанами, считали нечистыми». Ущерб оценили в 4 тыс талеров, которые шах обещал компенсировать, но в дальнейшем угаре было не до этого. Олеария вновь не допустили к прямым переговорам, поэтому он описывает обмены подарками, пиры и совместные с шахом выезды на охоту. К декабрю 1637 г. переговоры были завершены. Олеарий оценивает их итоги неутешительно, «шах.. до такой степени сердит был на Бругмана... если б только не хотел щадить герцога голштинского... то непременно велел бы отрубить голову посланнику Бругману».
Один из членов делегации, Лион Бернольди, попался на связях с голландцами, и скрывался у шаха. Брюггеман собрал отряд, чтобы выкрасть того из дворца, но ворота вовремя закрыли. В другой раз, Брюггеман не позволил забрать в шахский гарем «любезную» армянского переводчика Шуана. Все это автор книги оценивает отрицательно, и без покровительства персидского «канцлера, едва ли бы этот посланник, а может быть и все мы, выехали живые из Персии». Купец действовал напористо, в лучших традициях бремени белого человека, и по мнению Кикзее, считал персов отсталым народом. Отчасти это объясняется характером сделанного шаху предложения, в котором торговля отошла на второй план.
Итак, на публичной аудиенции шаху поднесли остатки запасенных подарков, извиняясь двумя кораблекрушениями и нападением индийцев, в частности, вручили несколько сабель, которые якобы предки герцога отбили у турок. На тайной встрече шах намёк оценил, и заявил о готовности выслушать план борьбы с турецким султаном. Фридрих мнил себя защитником Империи и всего христианства, и соглашался, что ослабить турок без союза с Персией затруднительно. Опорой османского могущества считали деньги, а важным источником их получения - торговый маршрут из Рея в Алеппо. Стал-быть, надо закрыть границу, ничего туркам не продавать и не закупать.
персидский базар в представлении Шардена; источник
Для компенсации убытков Персии предложили перенаправить торговлю через Каспий на север [напоминает механики из Europa Universalis IV]. Серьезность намерений Фридриха доказывало, что герцог уже потратил кучу денег и получил разрешение русского царя. Отныне все караваны из Индии и Китая должны ходить к каспийскому порту [который, правда, еще предстоит построить] и перегружаться на корабли герцога. Косвенно это ударит по испанским [и португальским] перевозкам из Гоа через Красное море в Турцию, что «несоменно привело бы к полезной дружбе» между шахом Сефи и королем Филиппом IV. Поймут свою выгоду и татарский хан [могол] с китайским императором. В итоге турки будут вынуждены закупать товары и платить пошлины в Персии, их города опустеют, и султану будет не на что нанимать солдат.
И пока султан будет пребывать в смятении и страхе, мы [европейцы и персы] ударим «со всех сторон на воде и суше... так, чтобы султан не знал куда обратиться в первую очередь». Когда император Фердинанд III и король Польши Владислав IV поведут наступление через Венгрию, Трансильванию, Подолию и Валахию, то король Испании Филипп IV не удержится от нападения на турок в Барбарии [Алжир и Тунис]. Силы герцога в коалиции с королями Дании, Швеции и Англии высадятся в Сирии для захвата Алеппо и порта Александретты. Франки на чужие территории не претендуют и вернут их шаху, кроме тех, что были отняты у Римской империи и христианства [реально будто ААР по Европе пишу].
план Крестового похода, стрелочками отметил направления ударов; любопытен в этом контексте захват Азова (крестик) в 1637 г. казаками; султану Мураду IV царь напишет, что «воры» действовали без его воли; кто знает, что еще мог Брюггеман передать царю; карта
Отличный план, жаль, что пиздёж. Вообще удивительно, как такое можно было предлагать в условиях все ёще продолжающейся Тридцатилетней войны. Правда, она пока не пришла в герцогство, Фридрих умело маневрировал; поэтому Готторп и притягивал беженцев из Германии, в т.ч. самого Олеария, который родом из Саксонии. То, что персам оно было приятно слышать, понятно - уже второе десятилетие пылало оттоманско-сефевидское приграничье. Неужели рассчитывали, что купятся и уже не глядя согласятся на предоставление торговых привилегий?
Гольштинцы хотели особую экономическую зону в Азербайджане, и размещения там своей крепости, на берегу Куры либо Аракса. И требовали изгнания голландцев из Персии. Прежде всего, они торгуют с турками. Срывали переговоры в Москве, сулили татарам награду за головы немцев и вообще, приносят только вред шаху и христианам... В этот момент даже Филипп Крузиус осознал, что Брюггемана занесло. Даже не говоря о крестовом походе, к которому персы очевидно отнесутся с подозрением, ведь прежние союзы шаха с Европой не соблюдались. Голландцы уже плотно обосновались в Персии, и обогащали шаха здесь и сейчас, а не в фантазиях купца.
Оверсхи сообщал в Амстердам, что прежде респектабельная репутация Брюггемана падала всё ниже. Якобы он представился послом трёх христианских королей, а потом стал говорить, что простой купец. Тем не менее, голландец предложил поднять закупные цены на шёлк в два раза на ближайшие три-четыре года. Брюггеману было нечем крыть, он лишь язвил, что переплата по итогу окажется в карманах турков. Шах Сефи проявил благоразумие, не стал ничего подписывать, но отправил с гольштинцами своего посланника в Европу, якобы с полномочиями заключения договора. Голландцы убедились, что угроза мнимая; следующий отчет был отправлен лишь в августе 1638 г., в котором отмечали, что шах сам не понял, зачем вообще приезжали немцы.
Гольштинцы бесславно покинули Исфахан 21 декабря 1637 г. To be continued...
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689
Думаю, всем знаком мультфильм 1954 года, где жадный раджа отбирает волшебную антилопу у бедного парня и в результате едва не расплачивается за свою жадность жизнью. Но знаете ли вы, что эта история в некотором смысле основана на реальных событиях?
Жил-был Джахангир (1569 - 1627), сын Акбара, 4ый император династии Великих моголов и большой ценитель прекрасного.
Однажды на охоте Джахангиру попался крупный роскошный олень (или газель, а то и антилопа), которого ему стало жаль убивать. Он назвал животное Мансраджем, поселил во дворце и даже велел покрыть его копыта золотом. В лучах солнца они так сверкали, будто золотые монеты летят. Молва об этой диковинке разнеслась повсюду и со временем превратилась в народную сказку.
По легенде, любимая газель императора сопровождала хозяина на охоте, а из любви к ней Джахангир запретил охотиться на антилоп вблизи столицы (Лахор, в сегодняшнем Пакистане). К сожалению, именно на охоте животное и погибло.
В честь Манасраджа Джахангир построил в предместьях Лахора Хиран Минар, «оленью башню», комплекс, в котором помимо башни есть восьмиугольный павильон для отдыха и пруд.
🦤Не антилопами едиными
И найденный в России могольский додо
Любовь к «золотой антилопе» не была для Джахангира чем-то нехарактерным - император очень любил природу и поражал современников познаниями о животных, птицах и растениях.
Так, на его заказ лучший художник времени Мансур рисовал миниатюры, популярные в тот период, со зверями и птицами в главной роли. Среди необычного - изображение зебры (которую, по легенде, сначала приняли за крашеную лошадь и пытались отмыть). Ее привезли из Эфиопии в подарок одному из придворных Джахангира, и тот быстро передарил ее императору.
Еще до нас дошло невероятно точное изображение птицы додо, ныне вымершей. Последнее, кстати, было обнаружено в петербургском архиве Института востоковедения РАН в 1958 году. Миниатюра была написана в 1626 году, а последнего додо в живой природе на родном Маврикии видели в 1662 году. Эта миниатюра считается самым точным из сохранившихся цветным изображением птицы.
Правитель державы Великих Моголов Аурангзеб (Аламгир I) пришел к власти, посадив под домашний арест своего отца Джахана и устранив братьев (одного отравил, другого обезглавил, третьего заключил в тюрьму) и их сыновей. Правивший до 1707 г., он стал известен как ревностный поборник исламского строя, непримиримо воевавший с противоречившими Исламу культурными и политическими новшествами, появившимися при его предшественниках.
Будучи правителем решительным и жестким, Аурангзеб сумел присоединить к державе новые территории, и в его правление она разрослась до наибольших размеров. Однако из-за недовольства уже привыкших к равноправию индусов сильно расшаталась ее внутренняя стабильность. Особенно тяжелым испытанием для Аурангзеба и его армии стало восстание индусского народа маратхов во главе с вождем Шиваджи в начале XVIII в. Попытки подавить его оказались безуспешными, и маратхи образовали свое независимое государство на территории Декана. Вышли из повиновения Аурангзеба и раджпуты, которых поддержал его собственный сын.
После смерти Аурангзеба держава Великих Моголов погрузилась в тяжелые феодальные смуты и стала быстро распадаться. Эмиры отдельных провинций враждовали между собой, возводили на престол послушных себе марионеточных правителей.
В 1739 г. в Индию вторглись войска иранского Надир-шаха, которые почти два месяца грабили Дели.
Во второй половине XVIII в. распадавшаяся держава потерпела сокрушительное поражение от государства маратхов, от которого уже не оправилась, хотя некоторое время правителями некоторых ее провинций считались номинально представители династии.
В этот период, желая усилить свое влияние за счет поддержки вытеснивших португальцев с индийского рынка британцев, многие индийские феодалы способствуют возникновению в Индии британских опорных пунктов.
Вмешиваясь в феодальные войны, британцы установили свой протекторат над одними владениями, а другие полностью подчинили собственной власти.
В 1803 г. британской армией было разгромлено государство маратхов. Постепенно вся Индия в той или иной степени переходит под британское владычество. В ее истории начинается долгий период британского господства.
Британцы, чья метрополия находилась очень далеко за морями и океанами, не ассимилировались среди населения земли, которой завладели, как это прежде бывало со многими захватывавшими Индию народами, и не стремились создавать на ее территории отдельного, независимого государства. Индия превратилась в источник сырья для бурно развивавшейся в те годы британской промышленности.
Аурангзеб - потомок тимурида Захир ад-дин Мухаммад Бабура, падишах Империи Великих Моголов под именем Аламгир I (с персидского «Покоритель Вселенной») в 1658—1707 годах, при котором Могольская империя достигла наибольшей протяжённости и могущества. Имя «Аурангзеб» по-персидски значит «Украшение трона».
В 1657—1659 годах Аурангзеб вёл за наследование престола междоусобную войну со старшим братом. Истребив братьев-конкурентов и их потомство, Аурангзеб сверг собственного отца и заточил его в Красном форте в Дели.