Маёвка вспомнилась, пятилетней давности.
Подружка попёрла меня в лес, к своим друзьям. Был третий месяц, как я перебралась в Киев, только нашла работу и была ею страстно увлечена. Выходные я бы с бОльшим удовольствием провела в пустующей комнате, но отказываться было нельзя. Мы потащились в Ашан и там впервые крупно повздорили. Зарплата моя только наклёвывалась и была невелика, я экономила на всём. Подружка же щедрой рукой сметала с полок запасы, а под конец возмутилась, что у меня нет каремата, спальника и прочей походной дряни. Господи, да у меня одежда была на один сезон, остальное бы просто не поместилось в нашей комнатушке, снимаемой на двоих. За каким чёртом у меня бы оказался набор "Юный турист" не уточнялось, но я должна была ПОДУМАТЬ и ПРЕДУСМОТРЕТЬ. То, что я еду к незнакомым людям три дня спать на земле, кормить своим нежным телом комаров и смотреть костер, было недостаточной жертвой богу товарищества, надо было еще и скандалец устроить.
Приехали мы к ночи, к огню и вину в пластиковых стаканчиках. Местный менестрель уже настроил гитару, а я большой мастер подзаборного пения, если кто не знал. Контакт был налажен, дружба понеслась.
Ребята были хорошо зарабатывающими айтишниками, а по духу - обрыганами, вырвавшимися из душного офиса. В поход они пошли, как на штурм. Все было привезено - вода в баках, солнечные батареи, бензопилы для дров, походные холодильники с месячным запасом мяса и дорогого бухла. Мы со своим пакетом гречки и банкой тушёнки смотрелись сиротами, конечно. Но никто, кроме меня, не смущался.
Менестрель, младше меня лет на десять, ходил по пятам и смотрел влюбленным взглядом. Ночью пришел дружить в палатку, Подружка налаживала личную жизнь где-то в складках местности, а мне охота была потрындеть за жизнь, а не эт самое.
Мальчик покорно слушал, пока я, увлеченная эффектом попутчика, выкладывала свою кривую тридцатилетнюю жизнь. Опасливо уточнил,, точно ли я больше не работаю уборщицей? (а у меня был такой эпизод после переезда). Я вдруг увидела себя со стороны, чужими оценивающими глазами. Попросила его уйти.
Начинался дождь, было холодно, хотелось домой. Мы потихоньку разобрали лагерь и двинулись небольшим караваном на Киев. По дороге машины застряли в жидкой грязи. Мы вышли. Мальчишки весело и споро покидали каких-то тряпок-палок под колеса, там подтолкнули, здесь поднажали - и вытащили. Я редко видела в своей жизни, как мужчины работают. Какой-нибудь такой настоящий мужской труд - дрова рубить, мясо жарить, машину толкать и всех спасать. Это прекрасное зрелище. Расчувствовавшись, я даже шепнула подружке, что феминистки - дуры, и я вместе с ними. Нифига мы не можем "все сами". Приключись такое со мной в чистом (зачёркнуто) грязном поле, я бы села и плакала, а там обезвоживание и смерть.
Потом, уже в городе, менестрель писал мне пару раз и мы даже встретились. Была история, за которую мне по сей день стыдно, но теперь я над этим смеюсь, а тогда была прямо трагедия и драма, как-нибудь расскажу.
Практически любая трагедия и драма со временем мутируют в анекдот.