"Что делать, если мне кажется, что все в своей жизни я делаю неправильно?"
Если ты поступаешь по правилам (=так, как тебе велят), то именно поэтому тебе кажется, что всё в своей жизни ты делаешь неправильно. Тебе кажется, что ты - "грешник", преступник, который что-то на-творил и поэтому вынужден "жить", как РАБ. Ты живёшь по законам и правилам, в составлении и принятии которых ты сам не принимал НИКАКОГО участия, а, значит, и не обязан их соблюдать. Все эти законы - прямое насилие и надругательство над тобой. Все эти законы плюют тебе прямо в лицо, а ты только утираешься.
Поступаешь правильно - находишься в тюрьме самого строгого режима в качестве пожизненного заключённого. Какая уж тут кажимость правильного? Ты только и смотришь, как бы не преступить какой-нибудь закон и ВСЕГДА преступаешь и получаешь наказание - тебя садят в "карцер".
Если ты (свободно, безоглядно, с презрением к правилам) совершаешь преступления ПРОТИВ правил, то тебе кажется, что всё в своей жизни ты делаешь правильно. Только в этом случае ты - "праведник", который искупил вину, и теперь может диктовать свою волю "другим" людям в позиции вора в законе (=законо-дателя, каждое слово которого - закон). Ты - если не президент, то губернатор или (на худой конец) депутат Гос. Думы.
Если ты не делаешь ничего (не поступаешь никак), то тебе не кажется НИ то, НИ другое. Ты свободен от иллюзий - от "жизни" (=от фантасмагории).
"Что делать, если мне кажется?"
НИЧЕГО. И тогда ничего казаться не будет. Будет (суровая?) "реальность" – «ничего».
"Если кажется, креститься надо" - следует распинать "себя" на одном месте и никуда не сходить с него (=ничего не делать).
Самое позорное - это когда ты поступаешь правильно - прозябаешь в тюремной камере. Лучше(?), если ты пре-ступаешь правила, как тебе за-благо-рассудится (ты - начальник Тюрьмы). Совсем хорошо, если ты вообще никуда не ступаешь - никто тебя НЕ ограничивает и ты никого не ограничиваешь.
«На жизнь мне не осталось и мгновения,
Я сам писал свой смертный приговор.
Не буду лгать, что нету сожаления,
Но лучше так, чем каторги позор…»