Свежий «Ревдинский рабочий» (№24)
Вы хотели обложек, которые можно пропеть? Ну, держите свежий «Ревдинский рабочий» . Нам самим такое искусство, конечно, недоступно. Пришлось привлекать в соавторы одного известного земляка. И он не подвёл.
Вы хотели обложек, которые можно пропеть? Ну, держите свежий «Ревдинский рабочий» . Нам самим такое искусство, конечно, недоступно. Пришлось привлекать в соавторы одного известного земляка. И он не подвёл.
Каждое утро беру бесплатные газеты у метро.
Коллеги смеются, зачем они тебе, уже целый ящик собрал.
Однажды во всем офисе внезапно закончилась туалетная бумага.
Тут то газетки и пригодились.
По 10 рублей за штуку.
К вечеру ящик был пуст...
Была такая у меня. Вернее, ее не было, за что я получила нагоняй от редактора. Работала тогда в районной газете. Обычная такая газетка по тем временам, коих было тысячи в СССР. Это был мой первый опыт работы в советской прессе. Нет, я печаталась в разных газетах с 7-го класса, стишочки лирические и такие же этюды с зарисовками, но именно эта работа стала первой записью в моей трудовой книжке.
Приписали меня корреспондентом в партийный отдел. Там работали корифеи сельской журналистики, прошедшие войну, огонь и медные трубы пропаганды. А я такая среди них - студенточка с романтичным уклоном, вечно витающая в облаках недействительности. Отдел был в основном новостной - надои, урожаи, рекорды, партийная жизнь. С последней у меня не заладилось изначально, хотя среди молодежи я считалась "идейной". Я любила писать очерки о людях и их судьбах. А вся моя идейность выплескивалась в фельетонах. О несправедливостях тогда можно было писать в сатирическом ключе. Да, забытый теперь жанр.
Так вот, получила я редакционное задание написать о молодом передовике сельскохозяйственного производства, которого представили к награде за ударный труд. Материал должен был пойти в рубрику "На них равняется вся страна" или что-то похожее. Механизатор жил в отдаленном селе с названием Очеретоватое. Добралась туда на рейсовом автобусе. Парень работал трактористом-комбайнером, потому я сразу двинулась в МТС. Если кто не знает, МТС - это машинно-тракторная станция, а не то, что вы подумали. 70-е годы прошлого века. После жатвы механизаторы согнали железных коней на колхозный двор и там с ними возились - готовясь к посевной озимых, перебирая черные недра своих усталых машин.
Мой будущий герой очень удивился, узнав о цели моего приезда. Отвечал односложно, похоже, был вообще неразговорчив: "А что сказать, работа она и есть работа". Время было обеденное и он предложил поехать к нему домой перекусить. Я обрадовалась. В родных стенах будет легче беседовать.
Дома мать хлопотала у стола, на котором уже стояла крынка молока, белые ломти домашнего хлеба и в больших тарелках дымился густой борщ. Наш передовик долго и деловито отмывал от мазута руки под рукомойником, и входить в дом не торопился. Тем временем я пыталась разговорить его маму.
- Так що там, робить, як усi... як ми його з батьком навчили, - отвечала она, улыбаясь себе в платок, туго завязанный под подобродком.
За столом разговора тоже не получилось. Что бы я не начинала спрашивать или говорить, мои слова мне самой казались фальшивыми, совершенно пустыми, и, наверное, оттого, не рождавшие никакого ответного общения (читай - нужного мне). Все его ответы сводились к одному: такая работа, что здесь такого.
В общем, я приехала в редакцию с пустыми руками и была вызвана на ковер. Редактор наш, 40-летний, слегка упитанный мужчина, был холеным и педантичным, и чем-то напоминал разночинца конца XIX века. Он носился вокруг меня по ковру (ковер был настоящим), громыхая гневными тирадами. Наконец, осел в свое кресло, постучал пухлыми пальцами по столу, на котором стояла обязательная зеленая лампа, и вынес вердикт:
- Премии вам не будет.
Прошло очень много лет. Я не помню ни имени, ни фамилии того молчаливого тракториста. Но помню его самого. Нет, не как нечаянного свидетеля моего профессионального позора. Как человека, для которого работа - это жизнь, что-то очень личное, и нет никакой необходимости соответствовать чьим-то лекалам, чтобы ощущать себя самодостаточным. Возможно поэтому моя попытка завернуть обычность в пафосную обёртку не имела успеха. Не дружит стерня с лавровым венком.
Написала - и подумала: мой герой вероятно был бы не понят современными молодыми людьми.
Стоя в очереди, взгляд мой упал на газету «Все для вас» или просто ВДВ
А тааам:
Всегда думал, что это делается механизированно…