Графиня⁠⁠

«Граф, 45 лет, желает посредством брака сделать богатую невесту графиней. Затем согласен дать свободный вид на жительство. Серьезные предлож. адресовать в редакцию на предъяв. квит. Брач. Газ. за №6277».

Антонина Дорофеевна отложила газету и, задумавшись, забарабанила пальцами по сукну письменного стола. Затем, усмехнувшись своим мыслям, нажала кнопку вызова секретаря. В глубине конторы затренькал медным язычком звонок, приоткрылась дверь, и в кабинет бесшумно вошёл молодой человек, в модной «тройке» английского покроя и ослепительно белой сорочке.

— Петруша, — Антонина Дорофеевна подчеркнула ногтем объявление, — почитай-ка, голубь мой.

Молодой человек, стремительно скользнув глазами по строчкам, чуть заметно кивнул и замер, ожидая распоряжений.

— Что скажешь?

— Случается, — он пожал плечами. – Карточные долги-с. Или, бывает, вор-управляющий по миру пустит. Правда, наши всё больше баронством торгуют. А, взять грузинов, — он чуть заметно улыбнулся, — так те, все как один, князья-с.

— Я к чему веду-то, Петруша, — откинулась в кресле Антонина Дорофеевна, — не купить ли? Как считаешь, дорого встанет?

Если секретарь и удивился, то по лицу его этого определить было никак невозможно.

— Прикажете связаться? – он кивнул на объявление.

— Ну, почешут языками с полгода, — не слушая, продолжала Антонина Дорофеевна, — посудачат, да и заткнутся. Герб с вензелями на дом повешу. За границей полный плезир иметь буду.

— Несомненно-с, — молодой человек уважительно прикрыл глаза и повторил, — прикажете связаться?..

Секретарь проявил присущую ему расторопность, и уже спустя несколько дней хозяйка принимала у себя на графа N. Тот оказался человеком крайне симпатичным и располагающим к себе. Предъявив бумаги на титул и паспорт, граф сразу же перешёл к делу, чем несколько удивил Антонину Дорофеевну, ожидавшую долгую беседу, полную недомолвок и намёков. Будущий жених находился в крайне затруднительном положении, посему готов был за некоторую сумму вступить в брак, предоставить супруге титул со всеми причитающимися привилегиями, после чего отбыть навсегда в имение. Ни на какое имущество жены он не претендует и готов, если та погасит его кредит, хоть сейчас подписать брачный договор, не читая.

— В картишки поигрываете? – доброжелательно прищурилась Антонина Дорофеевна. – От того, поди, долги-то?

Граф вздохнул и пояснил, что отныне с картами навсегда покончено. Деньги же необходимы, для сохранения заложенного родового гнезда, которое, после выкупа, немедленно перейдёт в собственность супруги.

— Деньги немалые, — развёл он руками, — но, в то же время, и потерь для вас никаких.

Антонина Дорофеевна, по привычке, побарабанила пальцами по столу, и, взяв день на размышление, простилась с графом.

Не прошло и четверти часа, как секретарь ввёл к ней в кабинет высокого молодого человека в дорожном костюме.

— Константин Сергеевич Апрелев, агент сыскной полиции, — представился он и, без долгих оговорок, выложил ей, что граф N, не кто иной, как вор и мошенник Пашка-миллионщик, давно и безрезультатно разыскиваемый полицией.

— Вот, ведь, шаромыжник! – озлилась Антонина Дорофеевна. – А, манеры-то, что у настоящего графа. Чуть не провёл меня, дуру. Что ж, сударь мой, возвращайтесь завтра и вяжите проклятого каторжника.

Однако господин сыщик умолял не спешить, ибо, пока разговор шёл лишь о намерении завладеть деньгами почтенной Антонины Дорофеевны. Но, вот, если Пашка-миллионщик будет схвачен с, так сказать, поличным, то уедет в Сибирь очень и очень надолго.

Разобиженная, несостоявшаяся графиня, немедленно согласилась.

Назавтра лже-граф получил согласие на брак и выплату искомой суммы, а через три дня, при получении саквояжа с ассигнациями, арестован ловким сыщиком Константином Сергеевичем и увезён им на извозчике прямиком в полицейское управление.

Тем же вечером, посыльный доставил Антонине Дорофеевне огромную коробку шоколада и открытку, в которой граф N и сыщик Апрелев благодарили её за щедрость, покорно просили не держать зла и желали удачи в поисках мужа благородных кровей. Несчастной пришлось несколько раз перечитать записку, прежде чем она поняла, что оказалась жертвой коварно подстроенного мошенничества.

— Караул! – завопила Антонина Дорофеевна и бросилась на улицу, словно пытаясь отыскать воров.

— Держите их! – металась она среди прохожих, размахивая коробкой, из которой на мостовую сыпались шоколадные конфеты. Потом захрипела, схватилась за сердце и лишилась чувств.