Жду новый пост

Серия «Онанисты русской псевдокультуры»

«Пеплом посыплю» (2007 г.) – одна из немногих удачных песен Евгения Журина. Особенно удалась поэту среди прочего предпоследняя строка. Ещё ярче и трагичнее она звучит на фоне вышеприведённых его стихов – как своего рода исповедь поборника традиционной семьи.

Заиграет ветерок

Струнами из проволок,

Струнами из проволок колючих, колючих.

Напишу домой письмо,

Дёрну душу за кольцо

И взорвусь вулканом слёз горючих.

Пеплом посыплю голову,

Напишу всю правду голую, голую.

Две ладони, как тиски,

Лягут на мои виски,

Я завою от тоски по-волчьи, по-волчьи.

Над бараком злая ночь,

На душе жена и дочь,

Я реву, когда невмочь, но молча.

Аркадий Славоросов, «Мёртвые цветы» (1999 год, исп. Татьяна Буланова):

Против воли никто никого не спасёт

И заставить нельзя любить.

Но, конечно, однажды обманется тот,

Кто обманутым хочет быть.

Ты ждал ответа «да» или «нет»,

Когда прислал свой дивный букет.

Но мой ответ пока не готов,

Ведь твой букет из мёртвых цветов.

Розы из бумаги, трепет лепестков,

Лилии и маки из цветных шелков.

Розы из бумаги, ярко-алый цвет,

Лилии и маки – неживой букет.

Как твоя любовь, неживой букет.

Ты знаток утончённой, больной красоты,

Мне твои не нужны слова.

Пусть искусственные и прекрасны цветы,

Только я-то сама жива.

Мне мёртвая к чему красота?

Твои цветы я брошу с моста.

Широко известный гомосексуал и женоненавистник (любовницы его частенько после связи с ним умирали) – древнегреческий бог Аполлон – слыл в народе покровителем искусств и радетелем чистоты (считай: и нравственности). Это он сделал так, чтобы пророчествам Кассандры никто не верил: дева-провидица отказала ему в интиме. Когда-то Илион был культурным центром, а стал фашня-фашнёй (недаром Аполлон воевал за троянцев).

Через несколько веков после Трои закатились Афины, казнившие Сократа. Мыслителя приговорили к смерти, ясное дело, за богохульство и развращение молодёжи. А раз так, афинские победобесы могли и дальше гордиться Троянской войной. А кто-то, видимо, и тем, что совсем недавно у них был Сократ. Ведь и Христа потом случайно распяли (вместе с двумя настоящими врагами народа).

При королеве-девственнице Елизавете небывалый расцвет искусств и наук в Англии помог и колониям, а при королеве-нравственнице Виктории леди и джентльмены активно баловались фотографией post mortem[1] и разъедали самобытные культуры Индии и Китая. Но зато чтили патриархально-расистскую викторианскую супермораль. Разработали приспособления против рукоблудия и пижаму для коитуса с вырезом ниже живота (голыми-то стыдно!). Считали неприличным ставить на одну полку книги, допустим, Вильяма Шекспира и Сусанны Кэрролл (вот бы авторы состояли в браке, тогда другое дело). Грубостью было предложить за обедом даме птичью ножку. А если ножки рояля имели круглые наконечники, напоминая тем самым фаллический символ, на них непременно надевали кринолинчики. При этом даже девушкам из высших слоёв общества ограничили доступ к полноценному образованию. А интеллектуальной деятельностью женщинам позволялось заниматься в редчайших случаях [14].

Онанистская псевдомораль закономерно приводит к психическому инфантилизму населения. А хулиганы и сорванцы любят наивных мальчиков и девочек. Или лучше сказать – облюбовывают. Так, одной из ключевых проблем зрелого СССР, где народ жил в теплице, были розовые сопли высоконравственной педагогики без наказаний В.А. Сухомлинского и прочих отнюдь не гуманистов, а добрых полицейских при классических школьных мегерах, тоже высоконравственных. За лечение этого двойного насморка мы до сих пор как следует не взялись, за что на наши доверчивые головы валятся чикатилы да мавроди, ротенберги да вексельберги, абрамовичи да разворовичи. Хотя о том, что отсутствие наказаний при воспитании плодит хулиганов, предупреждал ещё А.С. Макаренко, а тревогу по поводу ничтожности русского духа бил, например, бард В.И. Ланцберг (1948 – 2005), один из крупнейших теоретиков и практиков коммунарского движения. В ряде публикаций начала 2000-х Владимир Исаакович многим дал прикурить:

«...Я их (детей – Т.М.) ненавижу. Всю свою псевдо-, квази- и просто педагогическую деятельность посвятил истреблению их как вида. Они меня «достали» – своими криками, капризами, своей концептуальной истеричностью...

Я из-за них плохо живу. Они ничего не знают, не умеют, не могут, ни за что не отвечают, но хорошо плодятся и быстро растут. Самое страшное, что они везде. Я всё время утыкаюсь в них и от них завишу. Один (в униформе крысиного цвета) меня шмонает как лицо зулусской национальности и знать не желает, что этого делать нельзя. Другой (в кабинете крысиного цвета) не хочет мне что-то разрешить, потому что какой-то папа не сказал ему, что это можно. Третий повырубал всю защиту и разогнал реактор до кипения – покататься хотел, что ли? Теперь все наши куры о двух головах и тощие, как геральдические орлы.

Поэтому, пока дети ещё маленькие, их надо изводить. Потом поздно будет: им понравится быть детьми.

А пока что большинство из них мечтает стать взрослыми.

Потому что взрослый, в их понимании, может всё. <…>

А ребёнок однозначно слаб, неумел, беспомощен и бесправен. И шансов никаких.

Тогда он начинает беситься – курочит школьные парты и пригородные электрички, плавит зажигалкой кнопки моего лифта и замазывает жвачкой все щели, через которые я дышу. Мстит мне за то, что я, покидая детство, его с собой не взял. Знает, что станет взрослым нескоро, а ждать невыносимо.

И тут появляюсь я. Меня звать – ну, скажем, киллер. Сейчас я начну его убивать. Внешне это сначала не будет заметно: руки, ноги, уши останутся на месте. Может, немного изменится взгляд».

«Наша школа любит детей принципиально». «...Берут пустого ребенка и набивают теоремой Виета, Достоевским, постоянной Авогадро и эукариотами. Особенно эукариотами, под завязку, чтоб из ушей полезло. Наши дети лучше всех в мире знают географию, программируют, приводят неприличные выражения к виду, удобному для логарифмирования. При этом плохо обучаются сами, конфликтны и безруки. Ремонтировать розетки питания их учат совсем другие люди, если повезёт со знакомством. И никакая учебно-тренировочная экология не отвратит ребёночка от того, чтобы бросить посреди газона банку из-под пива».

«Не удивлюсь, если узнаю, что мы – страна самых великовозрастных детей». [15]

«...Выходят в значительной части жизнерадостными инфантами, чтоб не сказать «полудурками», успешно освоившими полный курс школьного туалета – этика и психология семейной жизни, криминалистика, наркология, современный русский... Либо заморышами с личиками цвета хаки...» [16]

«Смею полагать, что из школы должны выходить не победители олимпиад (хотя пусть себе побеждают при прочих равных условиях), не полуинвалиды с обрывками формул и цитат в гудящей от пустоты и усталости башке, а просто нормальные люди.

При нашей ещё не вполне утраченной амбициозности – странная мысль, не правда ли?» [17]. Сейчас не странная: пресловутую амбициозность мы вновь обрели в полном объёме, а нормальными людьми становиться по-прежнему не торопимся.

Все мы родом из детства. Интересный у Ланцберга взгляд на то, откуда растёт чиновничья и ментовская, ленивая и тупая, грязная и злобная рашка. С её техногенными катастрофами, удушением исторической памяти и свободомыслия, евразийской концептуальной истеричностью. Да ещё с победой типичной зубрилки из Ставрополя на всемирной олимпиаде школьников по философии 2019 года. Вот оксюморон-то – школьников по философии!

Но так или иначе, ставропольскую мыслительницу зовут Ксения Коротенко. Газете «Аргументы и факты – Северный Кавказ» она сообщила: «Мне нравится раздел философии «этика»» [18]. Кто бы сомневался?..

Но вернёмся к Фебу и Кассандре. В 1977 году В.И. Ланцберг написал «Сказку с хорошим концом»:

А эти домишки когда-то росли на горе,

Но, к морю сходя, вдруг однажды навеки застыли.

Лет двести так славно, под утро – ни ветра, ни пыли,

Ни злобы, ни зависти. Жалко, что лишь на заре.

И утренней лошадью в город въезжал Аполлон,

И лошадь плясала, а в городе жизнь воскресала.

С оси колесницы топлёное капало сало,

Пригретое щедрым не в меру хозяйским теплом.

И дружно дворняги вывешивали языки –

Не злые, а мокрые узкие флаги собачьи,

И, прячась в тени, за кобылой бежали, тем паче

Что больше и некуда было бежать от тоски.

Нет, было куда – той тропинкой, что шла сквозь леса,

Вилась по ручью, с каждым шагом другая, но та же.

И девочка грустно кораблик несла на продажу,

Но кто-то уже заприметил его паруса.

Так высокоморальный партийно-гэбэшный совок свёл на нет вольнолюбивую доброту Октябрьской революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, а современная церковно-гэбистская рашка ликвидировала свободу слова, чуть ли не единственное достижение либеральных реформаторов.

США тоже запылились. От передовых идей Б. Франклина, Т. Джефферсона и А. Линкольна съехали к неототалитаризму одномерного человека и ракетно-бомбовой борьбе за политическую этику. И теперь в имперское мессианство американского мира мало кто верит. Разве что наивные девочки и мальчики (русские либеральчики) да националисты-хулиганчики (майданятки да змагарчики). Ну и конечно, суровый мужик-пуританин с картины Гранта Вуда «Американская готика». Что же касается забитой дочери мужика, то, на мой взгляд, для подобной веры мимика и взор у неё чересчур живые, с явной болью души. Кроме того, из строгой причёски героини полотна выбился локон, а вот отец девушки тотально холоден, даже выбрит до состояния «попка младенца». Сам Г. Вуд незадолго до смерти писал: «Я позволил одной пряди выбиться, чтобы показать, несмотря ни на что, человечность персонажа»...

Всякая культура, а русская почему-то в особенности, «с каждым шагом другая, но та же». В смысле развивается через революции и контркультуру, поскольку духоскрепцы сгладят самый революционный культурно-исторический контекст. А потому святоши XVIII века не могли не корчиться от ненависти, слушая импровизации И.С. Баха. Да и сейчас, как говорил поэт Илья Кормильцев, Баха можно сыграть так, что чопорная публика ломанётся из филармонии вон. Хорошо, если перед тем концертный зал не разнесёт. А не то в числе первых, размахивая ножкой от рояля в кринолинчике, побежит культ-уролог Кудряшев. А за ним скромный Кирюша в ночной рубашке старинного аглицкого покроя. Однако поди объясни это патриотам. Пётр I им в задницы свечки вставлял, и то не помогло. Похерили нравственнички его антибоярские и противоцерковные реформы. Зато державные щёки долго потом надували. Раненых детей в военной форме на почтовых открытках печатали, но до влажных салфеток «Спасибо деду за победу» и крабовых палочек «Доблестных», кажется, не дошли. Вековой юбилей Бородинской битвы с помпой отметили, а двухсотлетие Российской империи чуть-чуть не успели: в семнадцатом году Гитлер капут.

Леонид Сергеев, бард и сатирик, один из сценаристов киножурнала «Фитиль», написал много тёплых юмористических песен с понюшками босхианского перца. Например, зарисовку «Премьер в больнице». Там в честь визита Дмитрия Медведева в клинику «трио ампутантов спело песню о Москве» Олега Газманова. Также Л.А. Сергеев – автор весёлого текста «На уроке географии» (под игривую музыку Вадима Мищука), про девочку, за бесценок продавшую свой кораблик, если он у неё был.

На уроке географии я смотрю на карту Родины,

Карта Родины огромная – занимает полстены.

И учительница-умница, повторяя всё, что пройдено,

Говорит нам о достоинствах нарисованной страны.

«Вот леса её зелёные, реки синие-пресиние,

Горы острыми вершинами так и рвутся в небеса.

То, что в центре расположено, называется Россиею,

Это, дети, наша Родина, наша гордость и краса!»

А на этой территории за колючими заборами

В содержании беспривязном, день за днём, за годом год,

Ходит, бродит неприкаянно со щенками да с матёрыми,

С перебитою хребтиною зверь по имени «народ».

А глаза его горящие, зубы острые-преострые,

Лапы сильные, да глупые – только могут загребать.

И по мартовской по распутице, заблудившись между соснами,

Он ревёт, закинув голову, поминает чью-то мать.

А земля его народная вся разбита на загончики,

В них рождаются и старятся, тихо воют по ночам.

А на самом толстом дереве возвышаются загонщики,

Чтоб народ не ерепенился и не очень-то рычал.

Ну а чья-то пасть раскроется – жить, мол, хочется по-божески,

То они слезают с дерева, сразу стон со всех сторон.

И опять всё лучше прежнего, балалаечки да ложечки

Через радиоприёмники навевают сладкий сон.

Так и маются, сердешные, на огромной карте Родины,

Так и бродят, перекатные, кто с сумой, а кто с клюкой.

И учительница-умница вспоминает всё, что пройдено,

И зачем-то география, и я маленький такой.

С чего начинается Родина? С порванного букваря. С хороших и верных товарищей, которые тебя после уроков за букварь осудили, а ты их правоты не признал. С той самой берёзки, что ты впервые в жизни сломал (вместе с новыми товарищами). Ну а дальше – через подстреленного из рогатки поющего скворца к повешенному щенку. А затем, напялив взрослую пилотку, ты приготовился к самому толстому патриотизму – замучить в родном застенке поэта или философа. Отомстить так отомстить ему за то, что, покидая детство, он тебя с собой не взял.

А всего-то и надо было на первых этапах через боль признать свой косяк. Глядишь, самому бы давно отомстили. Была бы почётная жизнь и смерть.

Яна Дягилева:

Если шрам ножом зачеркнуть

Улетит стрела в дальний путь

Если обмануть и уснуть

Ебанётся вниз – не найти

Советский и российский поэт-песенник Валерий Панфилов, «Воздухоплаватель», вторая половина 1980-х гг.:

Рвётся вверх воздушный шар, и бушует в шаре пар,

Должен мой подъём вот-вот начаться.

А в корзине я сижу и спокойно вниз гляжу:

Пар горячий. Что мне опасаться?

Стал я в облака взлетать, начал шарик остывать,

А потом и вовсе опускаться.

Если б я в тот трудный час за борт выбросил балласт,

То, быть может, выше смог подняться.

Вверх да вверх идут года, не остыть бы нам тогда

Ко всему, что в небо звало рваться.

В жизни тысячи прекрас, только что же в ней балласт?

Кто сумеет в этом разобраться?

Если взяли груз ненужный вы с собою в шар воздушный,

То подняться высоко будет очень нелегко.

Ну ничего, в следующей жизни можно будет подняться повыше. Яна Дягилева, «Полкоролевства»:

Я оставляю ещё полкоролевства

Восемь метров земель тридевятых

На острове вымерших просторечий

Купола из прошлогодней соломы

Я оставляю ещё полкоролевства

Камни с короны, два высохших глаза

Скользкий хвостик корабельной крысы

Пятую лапку бродячей дворняжки

Я оставляю ещё полкоролевства

Весна за легкомыслие меня накажет

Я вернусь, чтоб постучать в ворота

Протянуть руку за снегом зимой

Я оставляю ещё полкоролевства

Без боя, без воя, без грома, без стрёма

Ключи от лаборатории на вахте

Я убираюсь, рассвет в затылок мне дышит

Рассвет пожимает плечами мне в пояс

Рассвет машет рукой

Я оставляю ещё полкоролевства

Яна Дягилева про девочку, которая продала цветные краски, голос и ясный взор, не рассталась (в нужной степени) со своим королевским балластом и жила, может быть, последний раз:

А ты кидай свои слова в мою прорубь

Ты кидай свои ножи в мои двери

Свой горох кидай горстями в мои стены

Свои зёрна – в заражённую почву

На переломанных кустах клочья флагов

На перебитых фонарях обрывки петель

На обесцвеченных глазах мутные стёкла

На обмороженной земле белые камни

Кидай свой бисер перед вздёрнутым рылом

Кидай пустые кошельки на дорогу

Кидай монеты в полосатые кепки

Свои песни – в распростёртую пропасть

В моём углу засохший хлеб и тараканы

В моей дыре цветные краски и голос

В моей крови песок мешается с грязью

А на матрасе позапрошлые руки

А за дверями роют ямы для деревьев

Стреляют детки из рогатки по кошкам

А кошки плачут и кричат во всё горло

Кошки падают в пустые колодцы

А ты кидай свои слова в мою прорубь

Ты кидай свои ножи в мои двери

Свой горох кидай горстями в мои стены...

Ноль внимания, фунт презрения. Пока его он пел, кот Васька всё жаркое съел. Пока суд да дело, воспитанники умниц всех кошек перестреляли-передушили. Песок мешается с грязью, отпечатками пальцев на матрасе и кошачьей кровью – получается нравственно-патриотический (крысиного цвета) цемент и государственнический (козлиного цвета) бетон.

Владимир Ланцберг, «Трава», 1981 г.:

Самолёт у земли пробивает облака.

Вот и славненько, – думаю, – сели.

А бетонную твердь обступает по бокам

Молодая весёлая зелень.

Ну трава и трава, отчего же на уме

Вроде праздник, а вроде бы смута.

Так ведь, братцы, октябрь, дело катится к зиме,

А она вдруг взошла почему-то.

Кто-то срочно отцвёл, кто-то временно исчез,

А кого-то кому-то скормили.

Нынче, братцы, октябрь, и, по логике вещей,

Правит осень в подоблачном мире.

У неё свой сезон, у неё свои права,

И ползёт серых дней вереница.

Только эта трава, сумасшедшая трава,

Не торопится ей подчиниться.

Что за чёрт! Что за сорт?! Кто там главный по траве?!

Кто позволил?! Где пропуск?! Чья виза?!

Шум растёт, а росток всё упрямей лезет вверх,

Будто снегу грядущему вызов.

Точно жмурится он в чьём-то сказочном тепле

И надежды несмелые будит:

Мол, понятно, природа, законы и т.п.,

Только, может, зимы да не будет.

[1] Вернее, утончённой и больной разновидностью этого жанра – фотографированием мертвецов в позах живых людей, с открытыми глазами, часто вместе с родными и близкими, ещё не отошедшими к праотцам. Нормальные англичане заказывали снимки своих усопших родственников в гробах, как затем простые жители Советского Союза.

Список источников и литературы

1. Озимко К.Д. Патриотизм со школьной скамьи. Звенигород, 2020. С. 4.

2. Там же. С. 10-11.

3. Озимко К.Д. Культурный базис евразийской интеграции // СОНАР-2050, 2019, 20 авг.

4. Озимко К.Д. Просто музыка или инструмент растления? // Проза.ру, 2015, 13 апр.

5. Кудряшев С. Отечественное телевидение. Ч. 1 // ЧС-ИНФО, 2019, 13 марта.

6. Кудряшев С. Отечественное телевидение. Ч. 2 // ЧС-ИНФО, 2019, 18 июн.

7. Там же.

8. Там же.

9. Четвёртая власть... над языком // ЧС-ИНФО, 2019, 10 сентяб.

10. Кудряшев С. К дискуссии вокруг дома Янки Дягилевой // ЧС-ИНФО, 2019, 25 сентяб.

11. Кудряшев С. Почему? // Сибирские огни, 2017, №12. С. 175.

12. Кудряшев С. К дискуссии...

13. Валерий Байдин. О тайной и явной свободе. Русские хиппи и православие. Попытка ненаучного осмысления. С В. Байдиным беседует Т. Ковалькова // Русский мiръ, 2011, №6. С. 216 – 232.

14. Ялом М. История жены. М., 2021. С. 222.

15. Ланцберг В.И. Любите детей долго и нудно! // Русский журнал, 2001, 21 сентяб.

16. Ланцберг В.И. Учиться! Учиться? Учиться... // Русский журнал, 2002, 28 февр.

17. Ланцберг В.И. Чему-нибудь? // Русский журнал, 2002, 11 марта.

18. Что известно о победительнице международной олимпиады Ксении Коротенко? // Аргументы и факты – Северный Кавказ, 2019, 29 мая, №22.

Вадим Шагабутдинов, «Твои глаза» (исполняла Анжелика Варум):

Для нас двоих сирень кипела в мае,

От глаз твоих сходила я с ума.

Но лишь теперь с тоскою понимаю:

В своей беде виновна я сама.

О, Боже мой, как ошибалась я,

Ты не любил меня на самом деле.

Всё время говорил: «душа моя»,

Но думал исключительно о теле,

Моём невинном теле, ну что ты, в самом деле!

Я не прощу тебя, готовься к бою.

Добился ты того, чего хотел.

Готова я пожертвовать собою,

И тем спасу десятки душ и тел.

Это начало. А распространённый конец зафиксировал Дмитрий Чижов в песне «Полтергейст» (исп. Татьяна Морозова).

Не звонит телефон,

Город спит и видит свой десятый сон,

На душе пустота,

И уже не помогает красота.

Вот кровать, подхожу,

Надо лечь, но не могу лежать, сижу,

И от одиночества-а-а

Сейчас заплачу или закричу.

А сзади тенью по стене

С топориком в руках

Карабкается по спине

Ползучий липкий страх.

Бегут мурашки, скрипит паркет, и в пальцах лёд,

И кто-то рядом есть, он явно здесь,

В спальне бродит взад-вперёд

Мрачный полтергейст.

Страшно сидеть одной...

Ну и парочку других случаев.

Дмитрий Чижов, «Стаканчик бренди» (исп. Марина Хлебникова):

Ночь. Свечи на столе.

Взгляд напротив, не родной ещё пока.

Но – бренди в хрустале.

Мы не против пригубить ещё слегка.

Пусть давным-давно

Знаю я сама:

Это всё сплошной самообман.

<…>

Две тени на стене

Постепенно превращаются в одну.

Михаил Танич (1923 – 2008)[1], «Батюшка» (исп. Любовь Успенская):

Пойду покаюсь батюшке, мол, батюшка, грешна,

Уже и двадцать минуло, а я не влюблена.

А он и скажет, батюшка: «Да разве ж это грех?

Не просто выбрать милого из всех, из всех, из всех».

Пойду покаюсь батюшке, поставлю семь свечей,

Чтоб милый мне бы встретился, да чтобы был ничей.

А то ведь за женатого мне, Господи прости,

Опять придётся каяться и к батюшке идти.

Аркадий Славоросов (1957 – 2005)[2], «Занзибар» (исп. Ирина Волконская): «Я поеду в Занзибар... Чёрных мальчиков люблю», «Я покину Занзибар... Белых мальчиков люблю».

Словом, как сказал поэт Симон Осиашвили, все мы бабы – стервы...

Прорисовали песенники девяностых и другую сторону женской искренности:

Симон Осиашвили, «Бабы-стервы» (исп. Ирина Аллегрова): «Что-то, милый, на меня ты больно сердишься, Ну подумаешь, монашкой не жила». Это значит: Да ты, милый, традициями оброс. Сам-то, видать, жил тем ещё расстригой или ослом, а теперь для дома, для семьи ему девственницу подавай.

Дмитрий Чижов, «Чашка кофею» (исп. Марина Хлебникова):

А про тебя говорят – у него талант

Гораздо больше, чем у других.

Ведь ты ж поэт и художник, и музыкант,

А я, да сколько их нас таких...

Но ты ж ещё молодой, ты ещё страдаешь ерундой,

Ты же называешься звездой только из лести.

Кирилл Крастошевский: «Не стесняйся, плут, обними меня, Чтоб понять тебя мне не надо дня» («Городской шалман», исп. Л. Успенская). Юрий Дружков («Вишнёвая девятка», исп. группа «Комбинация»): «Я посмотрю в твои глаза, Увижу в них, кто ты такой». И ваще, мне надоело врать, шо у тебя большой...

Женские слёзы тоже лились из магнитофонов и радиоприёмников водопадами. Порой афористично. «Ты прошёл через жизнь, а ушёл через дверь» (К. Крастошевский, «Другая женщина», исп. А. Варум), «Ты меня так целовал, Так изысканно обманывал, так больно предавал» (А. Славоросов, «Обычные дела», исп. Валерия) и так далее.

Это было творчество свободных людей. С поворотом к нравственности (середина 2000-х) русский народ стал слагать и слушать совсем другие песни. Никакого реализма: унылые тексты о традиционных семейных ценностях, унылым голосом и под унылый мотив. Яркий тому пример – группа «Сборная Союза». Приведём далее несколько характерных фрагментов из творчества её лидера, поэта и композитора Евгения Журина.

Вот закончится день-деньской,

Я с работы приду.

Вот закончится день тоской,

Утешение найду

Я в объятиях той одной,

На которой женат.

Если мне повезло с женой,

Я же не виноват.

Я к жене спешу с работы, дома ждёт меня она.

Нежно целовать охота мне тебя, моя жена.

«Повезло тебе с женою», – говорят мои друзья.

«И моей жене со мною», – скромно отвечаю я.

Мне нравится, мне нравится, мне нравится,

Что ты такая у меня красавица,

В себе уверенная и спокойная,

И по характеру меня достойная.

Я сразу это понял, ты везучая,

Со мною повезло, во всяком случае.

И ты меня не пачкаешь косметикой,

Питая сексуальной энергетикой.

На штучки-дрючки женские не падкая.

Я наблюдаю за тобой украдкою.

<...>

Мне нравится, что ты такая умная,

Тактичная, негрубая, нешумная,

Словами понапрасну не кидаешься,

Не пьёшь, не куришь и не матюгаешься.

Это всё сплошной взаимо- и самообман, «а чё-чё, играем-играем». Как тут не вспомнить пародию Юлия Кима на Александра Вертинского:

И в Москве, и везде, с кем бы мы ни граничили,

И в ненастье и в вёдро, и вновь, и опять,

Герцогиня во всём соблюдала приличия, –

Вот чего у неё не отнять!

И среди дикарей, чьи ужасны обычаи,

И в узилище мрака, и в царстве теней,

Герцогиня во всём соблюдала приличия, –

Вот чего не отнимешь у ней!

Даже будучи демоном зла и двуличия,

Предаваясь разврату и водку глуша,

Герцогиня во всём соблюдала приличия, –

И не кушала спаржу с ножа

Никогда!..

Вернёмся к пародиям Евгения Журина на поэзию.

На гастроли еду, не на войну,

Что ты плачешь, не пойму.

Ты давай, не унывай, ну гуд бай,

На прощанье целоваться давай.

Я тебя люблю, не переживай,

На вокзал не провожай.

Такая рифмовка, что лучше было с любимой попрощаться коротко. Вай-вай-вай. Ты кто такая? До свиданья давай. Здесь вспоминается «Пора в дорогу» барда Владимира Ланцберга:

Пора в дорогу, старина, подъём пропет!

Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,

Как на заре стучатся волны в парапет

И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

Дожди размоют отпечатки наших кед,

Загородит дорогу горная стена,

Но мы дойдём – и грянут волны в парапет,

И зазвенит бакштаг, как первая струна.

Послушай, парень, ты берёшь ненужный груз –

Ты слишком долго с ней прощался у дверей.

Чужими делает друзей слепая грусть,

И повернуть обратно хочется скорей.

Пойми, старик, ты безразличен ей давно,

Пойми, старик, она прощалась не с тобой.

Пойми, старик, ей абсолютно всё равно –

Что шум приёмника, что утренний прибой.

А если трудно разом всё перечеркнуть,

Давай разделим пополам твою печаль.

И я когда-то в первый раз пускался в путь,

И всё прощался, и не мог сказать «прощай».

Ну что ж, пойдём, уже кончается рассвет,

И ты же сам мечтал услышать, старина,

Как на заре стучатся волны в парапет

И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

Всех нас, едва забрезжится важное в жизни событие, сулящее духовный рост, так и тянет во что бы то ни стало вместо роста получить удар вагинальным символом в бубен. Вляпаться в какой-то совсем никудышный любовный треугольник. Слепая грусть это ещё легко отделался. Можно вообще очередную горную стену не одолеть...

Ну и конечно, Журин исповедал такое своё чувство:

Русская народная великая страна,

Гордая, свободная, нам Господом дана.

Много сотен лет Россия-матушка живёт,

Никогда Россия не умрёт!

Там, где русские, там всегда

И победа на всех одна,

Если Родина, значит, мать.

Русских нельзя сломать!

Там, где русские, там душа.

Каждый русский – кузнец-Левша.

Душу русскую не убить!

Русских не победить!

Да русские сами себя победят. Фаллическими и вагинальными символами до смерти друг друга заколотят.

Аркадий Славоросов, «Туман» (исп. Инна Маликова):

Наши чувства, как туман,

Не видно, где ошибка, где обман,

Кто прав, кто виноват

И кто от счастья был сильнее пьян.

<…>

Назначено судьбой

Заблудиться нам с тобой.

***

Красиво плывут. Наши салонные львы, куртуазные суслики и великосветские бонобо в целомудренных купальниках. За что их так Ярослав Гашек?.. Вот и с точки зрения Яны Дягилевой из-за духоскрепцев культура запросто может накрыться силуминовым кадилом. Получить роковой удар настоящим фаллосом по лбу. А натурал Евгений Журин знай себе поёт про непобедимую русскую Русь. Хотя не в одном стихотворении Яны образ женщины, которой не дают говорить или действовать, связан с полыхающим домом.

«Гори, гори ясно»:

На дороге я валялась, грязь слезами разбавляла

Разорвали нову юбку да заткнули ею рот

Славься, великий рабочий народ

Непобедимый могучий народ

Дом горит – козёл не видит...

И второе – элегия. Глубоко русская как по напевности, так и по образному ряду:

Отпусти, пойду. За углом мой дом

Где всё ждут, не спят, где открыта дверь,

Где в окно глядят и на шум бегут

На простом столе лампа теплится.

Отпусти, пора. Ждёт Печаль – сидит

В печку щепочку бросит – склонится,

Вскинет голову – ветер прошумел

Тронет бороду, глянет в сторону

Отпусти, прошу. До угла верста

Пробежать в ночи, не запутаться

У ворот Печаль встанет сгорбленным

Старичком седым да понурится

Отпусти, молю – печка топится

Уголёк упал на досчатый пол,

Опрокинулась лампа яркая,

Занялась огнём занавесочка

Отпусти скорей – дом в огне стоит!

Брёвна рушатся – искры сыплются,

А Печаль бредёт, чает встретиться

Всем прохожим в глаза заглядывает

Отпусти меня – побегу туда

Он в дыму идёт, задыхается,

Пепел по ветру подымается

Да в глаза летит воспалённые.

Отпусти, злодей, что ж ты делаешь?!

Подвернулась нога на камушке,

Нету силы встать, чем дышать ему?

Полечу стрелой – может, выживет

Отпусти...

Хорошо теперь – больше некуда

Больше не к кому, да и не зачем

Так спокойно, ровно и правильно

Всё разложено по всем полочкам,

Всё развешано по всем вешалкам

ВСЁ.

Есть у Яны и про гадкий духоскрепный разврат: «Православная пыль, Ориентиры на свет – соляные столбы». Это из «Ангедонии». Соляным столбом, как известно, стала жена Лота, загрустившая по Содому. Такие у духоскрепцев реальные примеры для подражания – сладенькие иларионы алфеевы и манерные артемии владимировы, знатные проповедники ртом.

При этом трудно не заметить, что педагог высшей категории, завкафедрой гомилетики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Артемий (Владимиров) преподаёт также в Академии ракетных войск, трудится старшим священником и духовником Алексеевского женского монастыря, входит в состав Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства. Ракетчикам он читает, кажется, введение в православное мышление и пропедевтику в православную этику. Хочется надеяться, что уж в женском-то монастыре ему вставляли фитиль по поводу его манерности.

[1] Один из крупнейших поэтов-песенников СССР и РФ, участник ВОВ, кавалер орденов Красной Звезды и Славы III степени. В 1947 г. Танич в частном разговоре обмолвился, что немецкие радиоприёмники и автодороги качественнее советских, и загремел в лагерь на 6 лет.

[2] Поэт и писатель, один из наиболее значительных представителей хиппи. Впрочем, культуролог Валерий Байдин на страницах журнала «Русский мiръ» радовался, что многие наши «дети цветов» отвернулись от Славоросова к подлинной свободе, той, которую несёт всем ортодоксальное русское православие [13].

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

«Интересен православный канал «Спас»...» [8]

Это по Гашеку. Изысканный господин в белом фраке с огромным удовольствием заглянул во все уборные общественного телевидения, ударился в слёзы, и только телеканал «Спас» его успокоил.

Впрочем, ненадолго. И трёх месяцев не прошло, как Сергей Кудряшев вновь взялся за своё: «Главная опасность (телевизора для русского языка – Т.М.)... в появлении на экранах фамильярноразговорного типа речевой культуры. Это речь без всяческих табу. В ней допустимы жаргонизмы, допустима обсценная лексика (сквернословие). К счастью, ТВ пока ещё придерживается рамок закона и нравственности. Но если мы обратимся, например, к программе «Международная пилорама» (НТВ), в которой ведущий позволяет себе слова на букву «х», то увидим именно этот тип. И с такой тенденцией, на мой взгляд, государство должно решительно бороться» [9].

Смертельно опасным для государства и общества считает Кудряшев творчество новосибирской поэтессы и рок-певицы Яны Дягилевой (1966 – 1991) [10]. Вероятно поэтому он и вмешался в полемику с защитниками старинной деревянной одноэтажки, где когда-то Яна жила. И высказался статьёй «К дискуссии вокруг дома Янки Дягилевой» аккурат во время очередной попытки городских властей Новосибирска тот дом снести.

Спор Кудряшев вёл, надо признать, культурно. Например, он писал: «Отметём «неформальские» выпады, где чиновников просто именуют «олухами» (Д. Мурзин, ответственный секретарь журнала «Огни Кузбасса»), «дураками», которыми можно «поля засевать» (доктор философских наук Владимир Богомяков), и  обвиняют в «гоповской безмозглости» (художник К. Скотников). Однако есть и более интересные ответы». Между тем в размышлениях Мурзина, Богомякова и Скотникова тоже было немало любопытных моментов, но, как заметил ещё Ярослав Гашек, есть люди, которые «не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова».

Ну и просто анекдот из «Филогелоса» возражение Кудряшева кандидату филологических наук Татьяне Ковалёвой. Ковалёва утверждала, что «полноценное исследование творчества Яны Станиславовны Дягилевой (как и любого другого автора) возможно только при условии сохранения всего наследия, связанного с её именем (к нему относятся и её дом, и личные вещи, и архивные материалы)». У Кудряшева возник к Ковалёвой вопрос: «Какую роль в исследовании творчества может играть дом, в котором не осталось даже никаких признаков пребывания Янки?».

Признаков этих, Сергей Эстетович, пруд пруди. Их не останется только в том случае, если домик исчезнет. Стены, крыша, ставни – вот вам признаки. Какой-нибудь литературовед присядет на завалинку, пропитается атмосферой и сделает открытие. Наука – это вам не фаллическим символом борщ мешать.

Вот вы, Сергей Интеллектуалович, пишете: «Но так ли важна фетишизация родительского дома Дягилевой?». Слово-то какое подобрали для естественного культурного процесса. Фетишизация усадьбы дворянского рода Тютчевых Овстуг, идолонеистовство перед музеем дымковской игрушки в городе Кирове... Где только таких культурологов царя небесного сеют?

Конечно, Сергей Тартюфович, вы говорите, что «без вмешательства государства дом, построенный в 1910-х годах, действительно может быть уничтожен», что «споры о доме как об историческом памятнике уместны и необходимы», потому как «в городе осталось не так уж много дореволюционных построек». Однако статья ваша, мозговитый интеллигент, явно пролилась на мельницу «безмозглой гопоты», и такие оговорки на Страшном суде вам, Сергей Геростратович, не зачтутся.

***

Как-то раз, упомянув ряд сибирских писателей, преподобный Сергий (Кудряшев) то ли сетовал, то ли просто щеголял: «...Почему-то стыдно, когда, изучая аккаунты сибирской молодёжи в... социальной сети («ВКонтакте» – Т.М.), в графе «Любимые книги» я не вижу имён и фамилий своих талантливых земляков...» [11].

Стыдно ему, льву салонному! А сам-то что пишет о землячке, которую параллельно с тем называет «без сомнения, талантливым поэтом» [12]?! Или про талант это тоже оговорка для Страшного суда?

Ходят слухи, что недавно, исследуя ВК-страницу очередной юной сибирячки, Кудряшев нашёл-таки в соответствующей графе имя и фамилию новосибирского писателя-сатирика Николая Самохина. И, найдя, тотчас еле слышно процедил сквозь зубы: «Выискалась, интеллектуалка».

***

Из автобиографичных стихов Яны Дягилевой:

Да по башке мне фаллическим символом

Да опять не моё

Незасеянная пашенка

Недостроенная башенка

Только узенькая досточка

Только беленькая косточка

Незавязанная ленточка

Недоношенная доченька

Обвязала белой ниточкой

Обмотала тонким волосом

И оставила до времени

Вместе с вымытыми окнами

Вместе с выцветшими красками

Вместе с высохшими глазками

С огородным горем луковым

С благородным раем маковым

Очень страшно засыпать

После облома после аборта

Прощаются руки со струнами

Умри, лютый ворог плодоизгнания, русский националист Михаил Борисович Смолин, лучше против абортов не напишешь.

***

Что и говорить, Кирюша и Сергуша очень созвучны. Сергуша так и вовсе омоним русского псевдоязыка. Озимко тот хотя бы сочинил стих «Дай сигарету, случайный прохожий» и суровую прозу жизни «Стояли под дождём на мокрой улице...» – будет что богу предъявить.

Стояли под дождём на мокрой улице,

И ты сказала мне в промокшей обуви:

«Но ведь на первой встрече не целуются...»,

Ответил я: «А мы давай попробуем».

Сидели на кровати с лепестками.

Ты прошептала мне, борясь с влечением:

«До свадьбы не должно быть между нами...»,

Ответил я, что станем исключением.

С утра настало время разругаться.

Кричала ты с наивностью и злобою:

«Но ведь уже нельзя нам расставаться».

Ответил я, что всё-таки попробуем.

Ты плакала, ходила, словно в танце.

Ведь для тебя та ночь была особою.

Хоть первая любовь не забывается,

Но мы, конечно, всё-таки попробуем.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Такие типы на людях страшно негодуют, но с огромным удовольствием ходят по общественным уборным и читают непристойные надписи на стенках.

Употребив в своей книге несколько сильных выражений, я просто запечатлел то, как разговаривают между собой люди в действительности.

Нельзя требовать от трактирщика Паливца, чтобы он выражался так же изысканно, как госпожа Лаудова, доктор Гут, госпожа Ольга Фастрова и ряд других лиц, которые охотно превратили бы всю Чехословацкую республику в большой салон, по паркету которого расхаживают люди во фраках и белых перчатках; разговаривают они на изысканном языке и культивируют утончённую салонную мораль, а за ширмой этой морали салонные львы предаются самому гадкому и противоестественному разврату.

– Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»

Часть 1. Кирюша и Сергуша

Посмотри, как целуются

Два солёных морских огурца.

– Михаил Борзыкин

В Белоруссии негодует Кирилл Озимко, публицист, поэт, магистр юридических наук, старший советник учреждения «Евразийское партнёрство». Родился Озимко в 1992 году, в 2017-м защитил в Брестском университете магистерскую диссертацию с серьёзным названием «Правовые основы обеспечения информационной безопасности в Республике Беларусь». Несмотря на то, что обычный человек становится порядочным лет после сорока, Кирюша ещё в студенчестве проявил себя как чуткий борец за нравственность, тонкий патриот-антизападник, вдумчивый строитель союзного государства России и Белоруссии.

Да какой вдумчивый! Всё бы ему только строить да цементировать. В докладе с серьёзным подзаголовком «Какие ошибки совершило государство в работе с молодёжью и как их исправить» (2020 г.) Кирюша пишет: «Много веков русские были цементированы вокруг религии и царя», в Советском Союзе несколько десятилетий – вокруг «построения коммунизма». Сейчас «направление для цементирования» – патриотизм, что, конечно, «слишком широко», но другого направления власти нам пока не придумали [1]. Поэтому, дайте, мол, и мне поцементировать. Уж я пролью свет на пустоты, лакуны и трещины в бетонировании современных школьников. Заодно и ценные рекомендации государству дам, как эти недоработки устранить.

А недоработок, с Кирюшиной точки зрения, что в Белоруссии, что в России как у барбоски блох. Это, например, и нежелание молодёжи идти на госслужбу, и нацеленность подрастающего племени на самовыражение и личный успех. А где коллективизм? Где «жертвенность во благо Родины, работа во благо Родины» и прочие, как говорит учёный Кирюша, «надличностные, высокие приоритеты при построении жизненной стратегии»? А нету. Из-за массового импорта евро-американской культуры (во многом). [2] И поэтому, как пишет Кирюша в статье с умным названием «Культурный базис евразийской интеграции» (2019 г.), «необходимо прекратить выпускать копии западной продукции» в кинематографе и других видах искусства [3]. А в публикации с нравственным названием «Просто музыка или инструмент растления?» (2015 г.) [4] Кирюша возмущается тем, что «многие российские девочки» «уже с дошкольного возраста» «учатся «крутить попой»» под песни Бьянки (Татьяны Липницкой) – известной белорусской артистки, автора-исполнителя в стиле R՚n՚B.

На второй статье, целиком посвящённой современному ритм-н-блюзу, следует задержаться. В ней Кирюша в полной мере засветился как литературный критик. Сначала он привёл два произведения Т. Липницкой («Амстердам» и «Сучка-подруга») и сделал осторожный вывод: «Двух песен, думаю вполне достаточно, чтобы дорогой читатель понял всю суть творчества Бьянки, потому что другие тексты мало чем отличаются от этих двух по смысловой нагрузке и уровню интеллектуальности».

В «Амстердаме» (2008 г.) Кирюша углядел, судя по всему, пропаганду наркотиков.

В Амстердаме не спеша колосится анаша.

Люди, жизнь тут хороша, хоть в кармане ни гроша.

Кто-то в поле с анашой бросил зиппу со стразой,

Загорелась анаша... Ха-ха-ха-ха-ха-а

Да, девчонки, вот это тема...

Тёлки-метёлки, R՚n՚B-мужики, ну-ка все на танцпол, будем двигать булками!

Тёлки-метёлки, R՚n՚B-мужики, ну-ка все на танцпол, все на танцпол, все!

Не курила, не курю, только воздухом дышу.

Я вдыхаю, ржу, ржу. Я танцую, ржу, ржу.

Это чудо, ганджубас накрывает здесь всех нас,

Смех стоит и тарарам... Не забуду Амстердам.

Вот это меня прёт.

...Углядел, да и бог с ним. Что с юного борца за нравственность взять? Лучше сразу перейти к «Сучке-подруге» (2011 г.).

Я познакомила тебя со своей подругой.

Я уже сама не рада, потому шо она трусит дупой,

Трусит своей дупой,

Сучка-подруга, сучка-подруга.

И ты ведёшься на её ass, я кричу S.O.S.

Напишу тебе SMS, нафига мне этот стресс,

Я её задушу одной правой,

Расцарапаю лицо и буду права.

И ваще, ты меня давно уже достала.

У тебя есть целлюлит, ты думала, я не знала.

Трусит своей дупой, трусит своей дупой, трусит своей дупой

Сучка-подруга.

Трусит своей дупой, трусит своей дупой, трусит своей дупой

Сучка-подруга.

<…>

Я-то думала, шо мы как Анджелина и Брэд Питт,

Шо нас никто не разлучит, не соблазнит, не победит,

Не удивит, не поразит, не заразит.

Ты паразит, нет, ты – отстой.

И ваще, мне надоело тебе врать,

Шо у тебя большой.

Настоящая девчонка – это та, которая

Не заводит каждый вечер нового Серёжу,

А заводит каждый вечер одного и того же.

Цитируя «Сучку-подругу», св. Кирюша не только заменил белорусскую «дупу» на «попу», но и буржуйскую «ass» на «смс». Как мило!

А строки, выделенные курсивом, учёный с мировым именем Кирюша пропустил. Вот это его пёрло!

После выпада в адрес Бьянки Кирюша привёл три произведения англоязычных R՚n՚B-авторов и заключил свою статью: «На основе анализа текстов песен одних из самых популярных r՚n՚b-исполнительниц можно уверенно сделать вывод, что «образ жизни в стиле r՚n՚b» и творчество тех исполнителей этого направления, которых подняли на звёздный Олимп, в подавляющем большинстве направлены на:

• пропаганду алкоголя, табака и иных наркотиков

• пропаганду секса и «свободных отношений»

• пропаганду потребительского образа жизни

• пропаганду глупости

• пропаганду безответственности

• пропаганду бесстыдства, отсутствия скромности и целомудрия».

Ну... «Сучка-подруга» (тем более со скромно пропущенными Кирюшей строками) направлена против свободных отношений, что называется, прямым текстом. Или Кирюше  нравится, когда трусят целлюлитной попой?

Далее рассмотрим ещё несколько песен Т. Липницкой, изданных задолго до Кирюшиной статьи. Четырёх, думаю, вполне достаточно, чтобы дорогой читатель оценил всю интеллектуальность и глубину Кирюшиного подхода к литературной критике.

«Мулен Руж» (2008 г.) против потребительства:

Ты любишь пачки, лак и тушь,

Ты танцуешь в Мулен Руж,

Королева кабаре, слушай.

Твои тонкие чулки и огромные глаза,

Ты взяла меня за за... душу.

Мне твой проезд на френч канкан...

Выгорает чемодан, самый толстый чемодан евро.

Я твой жёлтый колобок,

Ты, наверно, меня съешь, расшатала ты мне все нервы.

Ты сексуальна и стройна,

Ты говоришь себе сама.

Ты ходишь в клубы без белья,

Ты так собой увлечена.

Ты очень громко говоришь,

По ночам в звонках пищишь,

Поднимаешь ноги вверх (вверх-вниз)

Ты столько тратишь каждый день

На любую дребедень,

Что пойдёт по ветру мой бизнес.

Но, твой канкан сведёт с ума

Даже Элтона Джонá,

Даже Майкла Джексон, точно.

Я твой котик в сапогах,

Ползаю в твоих ногах,

Я прошу, погладь меня срочно.

«Президент» (2011 г.) – сатира на образ жизни «своих»:

Я хочу быть популярной,

Как мистер президент,

Как агент 007,

Чтоб меня любили все.

Я хочу ходить в рапиде

И чтоб волосы мои

Раздувались как в гламурном

Клипе о любви.

Я люблю тебя, моё тщеславие,

Радую тебя у. е., уее.

Я хочу быть популярной,

Как мистер президент.

Но когда это случится хз

(может, в январе).

My name is B.,

Пою R՚n՚B,

Люблю B.o.B.,

Играю в PSP.

Все хотят евро и славы,

Людям это нравитсо.

Ты герой на улицах,

Все узнают твоё лицо.

Ну и чё, шо ты лошара,

Не умеешь ни фига,

Зато продефилирована твоя левая нога.

Фифочки кричат тебе:

«Огугли мою яху!

Люби меня!

Возьми меня!»

«А чё чё», 2011 г.:

А я всё запомнила, каждую мелочь.

Ну как тут забудешь, когда так любишь?

Руки, глаза твои самые синие.

Мама, спаси меня. Гордость, прости меня.

А ты такой о-ой, что хочется плакать,

Но я на мобильном, мне по барабану. Типа

Я недотрога и ты супер-мачо,

Играем, играем, а чё чё?

Любят русские люди головы друг дружке подурить. Разыгрывая в том числе застенчивых недотрог и супер-мачо. Стало быть, эта песенка против глупости, псевдоскромности и квазицеломудрия.

Ну и глубинно русский женский плач «Несчастливая любовь» (2006 г.):

Закрой глаза, милый

Хватит смотреть в небо

Там нет твоей милой

Там только сон мнимый

Дай мне свою руку

Что же ты опять плачешь?

Ты же так себя сгубишь

Что же ты её любишь?

Буду с тобой рядом

Тенью твоей стану

Только б в твоём сердце

Места б мне чуть стало

Жили б с тобой вместе

Я бы родила сына

Что же ты её любишь?

Ты же так меня сгубишь

Музыка Т.Э. Липницкой – любопытное сочетание западных веяний, славянской лиричности и русских фольклорных традиций. В «Несчастливой любви» сильно преобладают, естественно, последние два компонента.

На мой взгляд, песни Липницкой способствуют укреплению не только ягодичных мышц, интеллекта и духовности у девочек с мальчиками, но и межкультурных связей у России с Белоруссией. Что же касается государств, то нам рано сейчас объединяться. Сами посудите: у нас пакетами собирают яровые, у них потихоньку подрастают озимые. Не даст ли гибрид этих двух сортов синергетический эффект?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

В феврале с.г. Ольга Будина, известная актриса, горячо выступила на заседании рабочей комиссии Госдумы по созданию позитивного контента в сети: «...У кого-то появился запрос на технологию расчеловечивания! Может, перейдём к решительным действиям?.. Я со всей серьёзностью предлагаю нам, России, для начала отказаться от участия в Евровидении. Сегодня главным претендентом от России может стать, на секундочку, Клава Кока. Каково? Разве это наши ценности? Разве безнравственность является нашей культурной ценностью?.. Мы хотим перепрыгнуть в пошлость? Мы действительно хотим получить приз за самый деструктивный аудио-визуальный продукт?».

Заметь, читатель, эта самая Будина не вчера прославилась. Валаамова ослица молча пережила много Евровидений, и лишь в этом году собралась по февральскому снегу в думу за грибами. Что ж тогда получается с точки зрения патриотки? Латентные метросексуалы и мордастенькие, лупоглазые таджички (с несуразными аудио-визуальными агитками о русских женщинах) могут, значит, представлять нашу родину на международной арене, а хрупкой русской девушке из Екатеринбурга с такими по-уральски мягкими чертами лица, взглядом и улыбкой низя? Судя по всему, примерно так Будина и считает, на подсознательном уровне.

Ну да бог с ним, с подсознанием Будиной, смелый критик Сергей Соседов и тот боится Клавы Коки. В интервью «Вечерней Москве» (от 25 августа 2022 г.) он негодовал: «У меня страх и трепет возникает перед тем, как включить хотя бы одну из её так называемых музыкальных композиций. Как можно было прекрасное имя Клавдия превратить в Клаву и ещё добавить уродский псевдоним Кока?», «...человек с таким именем не может иметь творчества», «Я не обязан слушать всякую помойку».

Говорят, ещё с юности в самом страшном сне Соседову являются три симпатичных молодых женщины – Клава, Глаша и Фёкла – и шепчут ему, шепчут (на ушко): «Может, перейдём к решительным действиям?.. Разве это наши ценности?.. Мы хотим перепрыгнуть в пошлость...»

4 сентября Клава Кока поучаствовала на свою голову в концерте, посвящённом Дню знаний, во Владивостоке. А недовольные родители по итогам концерта состряпали на певицу донос. И теперь прокуратура Приморского края проверяет Клаву по статьям за мелкое хулиганство и, куда ж без него, оскорбление чувств верующих. По второй статье, напомню, можно получить до года.

И была соседка Клава двадцати весёлых лет... Шептунам да сикофантам не понравился развратный наряд поп-звезды, строки «Забери пьяную домой, Делай со мной всё, что хочешь», нецензурные песенки; ну, и то, что всё это неподалёку от новенького Свято-Преображенского собора. В общем, получилось почти как у В.С. Высоцкого:

Будто голым скакал,

Будто песни орал,

А отец, говорил,

У меня генерал.

Если правда оно, ну, хотя бы на треть. Певица вышла на сцену пусть не в развратном, но всё же довольно пикантном для детского мероприятия платье, это так. С другой стороны, выступала она преимущественно под зонтиком и в пальто (из-за ливня и ветра – бог помог). Что же касается забористой лексики, то для детей исполнялись только цензурные варианты песен. Хотя тёплую лирику «Пьяную домой» («Забери пьяную домой, Только не ругайся сильно») и «Мне пох» можно было в этот раз, конечно, не петь. Но смотрю запись с концерта и вижу: как всё-таки искренне ребята сочувствуют влюблённой в козла героине песни, от души подпевая: «Мне пох, пох, Мне пох, пох»...

Ну а православные храмы плодятся нынче аки кролики, угрожающими темпами. Скоро гулять по русским городам придётся с оглядкой: не дай бог поблизости церковь и какому-нибудь духоскрепцу почудится, что вы полуголый матерные песни поёте. Будет вам тогда караоке на Лубянке.

13 сентября одна очень солидная дама, председатель родительского комитета Северо-Кавказского федерального округа Кира Моисеева, а вместе с ней шесть общественников и один минераловодский казак отправили губернатору Ставропольского края В.В. Владимирову обращение. С просьбой исключить «проходимцев» Леонида Агутина и Клаву Коку из числа участников концерта в Ставрополе. В основном (из-за владивостокского инцидента) от обращенцев досталось Клаве Коке:  

«Пожалуйста, остановите эту грязь!»

«...Такими «артистами» убивают самое важное – наши духовно-нравственные начала, веру в страну, в порядок, в будущее».

«...Не допустить дискредитацию и расшатывание молодёжной политики в Ставропольском крае».

«Кто знает, что учудит Клава Кока в Ставрополе?»

«Необходимо уберечь молодёжь от пагубного влияния Клавы Коки» (это последние слова обращения).

...Концерт должен был состояться (и состоялся) в рамках празднования Дня города 17 сентября. Исключать никого не стали. Но вилки попрятали. То есть: репертуар Клавы Коки перед концертом проработали.

Однако если на юге России вспышку русского, чеченского, украинского и даже абхазо-адыгского[1] самосознания власти, слава богу, подавили, то на Дальнем Востоке есть вероятность, что государство и народ попрут против здравого смысла, как всегда, единым фронтом.

Есть такая вероятность и на федеральном уровне. На днях Фонд защиты национального исторического наследия (г. Москва) попросил СК РФ завести на Клаву Коку уголовное дело об оскорблении чувств верующих. В настоящее время заявление наследников истории третьего отделения и кровавой гэбни изучается следователями, проходит служебная проверка.

Я думаю, Клава Кока сеет разумное, доброе, вечное. В боевой ли песне «Море волнуется»[2]:

Море волнуется раз, школьница блюёт в унитаз (класс!),

Вписка опять удалась, а я пишу в спальне про всю эту грязь.

Море волнуется два, Игорь признался, что любит Петра.

Похоже, я снова одна, расслабилась рано, что парня нашла.

Море волнуется три, морская фигура, замри.

Отдашься за сумку «LV»? подруга, прости, но нам не по пути.

...Или, скажем, в «Суженой»[3]:

Всё, что ты покупал мне, эти вещи и кольца...

Только ты не получишь то, что не продаётся.

Ты совсем не причина позабыть всё на свете,

Мне не нужен мужчина, если ты не заметил.

Ты красивый, как Ревва, зацепила тебя я.

Но гуляешь налево – до свидания, зая.

Можешь ехать к Марине, Оле, Тане и Свете,

Мне не нужен мужчина, если ты не заметил.

Может, ты суженый, может, ты ряженый,

Плачут девчонки, стекает глазурь.

Слишком ухоженный, слишком заряженный,

Как хорошо, что я не твоя су...

...Или взять, к примеру, «Ноги делают ноги» – любопытный образец искренней женской лирики, и на тонкую мелодию[4]. Следует сказать, в нём отчётливое сожаление лирической героини о своей судьбе.

За окном шепчут фонари, светят сквозь город.

Если хочется – набери, и у нас будет повод.

Просят дыма лёгкие, музыка просит строки,

Буду много и долго делать пьяные фотки.

Ночь со мной в диалоге, ночь забирает совесть,

Мама немного в шоке от моих сториз.

Мои ноги делают ноги, из дома, из дома,

Ночь меня запутает снова и снова, и снова.

Забиваю на память я в этом сезоне,

Меня уже не исправить, мобильный вне зоны...

II

Повези меня, драйвер вольный,

Где не ездят большие люди,

Где напоят меня любовью.

<…>

Нарисуй на асфальте море,

Научи не праздновать горе,

Преврати мои слёзы в песни.

– Джанго

Что же это, блин, за родители-вредители такие? Даже впереди паровоза системы образования бегут! Да просто у кого-то, как то справедливо говорит актриса Будина, появился запрос на технологию расчеловечивания. Кто-то вертит на пенисе наши культурные ценности. У автора статьи за 10 лет педагогического стажа сложился взгляд, что самые из родителей активные, авторитетные своего ребёнка едва ли не за любое слово, от души сказанное, шпыняют. И от честного искусства, будь их воля, полностью бы всех чадышек заботливо оградили. Скажу прямо: родители эти обыкновенные, гамельнские, из разорённого крысами города. Разорённого, в первую очередь, в экзистенциальном смысле. Ведь во время экономической разрухи (и до середины 2000-х гг.) отечественная попса как целое была и честной, и мелодичной, а во многих своих образцах была и глубокой.

Максим Фадеев, «Вальс», 1991 г.:

Лица всесильных вечной правотой,

Наше паденье им вернёт покой.

Пусть их глаза чужие

Словно предчувствие беды...

Эрик Чантурия, «Чёрный ворон», 1999 г. (из репертуара группы «Hi-Fi»):

Незаметно исчезает

Всё добро, что было с нами.

В асфальтированном рае

Места нет твоей душе.

Что взамен тебе оставят

За украденную жизнь?

Только чёрный ворон знает ответ...

Максим Фадеев, «Ворона», 1996 г. (из репертуара Линды):

Тикают так, как вулканы поют,

Реки стоят, воду больше не пьют.

Ты как они, я же как ворона.

Стёкла не бьют, потому что их нет,

Сказка о том, где был солнечный свет,

Я же пою, где поёт ворона.

Кто-то стрелял и хотел напугать,

Я же сижу и не буду стоять,

Я не они, я же как ворона.

Птицы от них улетают совсем,

Город затих, повинуется всем...

Пугать чуму, усевшуюся на наши города, нужно не стрельбой и капканом, а прежде всего слухом и дудой, хорошей песней, добрым словом.

Бард и педагог Владимир Ланцберг, «Старая история», 1980 г.:

А это что у тебя – капкан?

Ну разве что для игры...

Капканом, братец, кишка тонка:

Они же, стервы, хитры!

Вон, слышишь?! Нет, это не прибой,

Ах, чтоб мне сойти с ума!

Их топот, их барабанный бой,

И имя сему – чума!

Давай без лишних соплей и слов:

Напрасны твои труды.

Какой ты, сукин сын, крысолов

Без слуха и без дуды?!

Без вероломства и без ножа –

Кто ты без них наяву?!

А деньги – денежек мне не жаль:

Их нету, тем и живу.

Ах, не капкан, говоришь, прибор –

Следить за полётом звёзд?

А раньше было слыхать прибой,

И звёзд этих самых – воз!..

Но деньги – крысами куплен мир,

Ты прав, а они правей!..

Да, дети... Знаешь, детей возьми:

Им нечего тут, поверь...

Ночью, грязной дождливой ночью

Они покинут квартиры –

Ваши смешные квартиры.

Прощаний не будет, молча,

Они выйдут на улицы, чтобы порвать навсегда

С вашим усталым миром,

С вашим убогим миром...

А кто-то случайный проходит мимо,

Кто-то тревожно захлопнет ставни,

Кто-то недобрый бросится прочь,

Кто-то живой вспомнит о главном...

Вспомнит о главном...

Лица, их чистые светлые лица

Не узнают печали –

Вашей нелепой печали.

Из города прочь – к новой отчизне,

Чтобы сначала,

Начать всё сначала...

Всё сначала...

<…>

Дети уходят – и никаких революций;

Просто уходят – они не хотят вам мешать.

Доживайте спокойно, они никогда не вернутся.

Только прошлое в ваших руках,

Ну а завтрашний день вам у них не отнять!

У них не отнять...

Видишь, дети уходят...

Только дети, ваши дети уходят...

Дети, ты видишь, дети уходят...

(рок-поэт Михаил Борзыкин, «Дети уходят», середина 1980-х)

Максим Фадеев, «Иди на свет», 1991 г.:

Я смотрю в окно и вижу дождь,

Он пришёл за тобой...

Я смотрю в глаза и вижу слёзы,

Как вы с ним похожи...

Он вор чужого сна,

Он вор чужого сна.

Помни:

Иди на свет, но осторожна будь.

Иди на свет и обо всём забудь.

Иди на свет, я отпускаю вас.

Иди на свет, наш всё равно погас...

[1] Представители этих народов подписали татаро-монгольское обращение губернатору.

[2] Авторы текста: Клава Кока, Константин Кокшаров, Александр Михеев.

[3] Автор текста Клава Кока.

[4] Авторы текста: Никита Вашкевич, Александр Михеев, Клава Кока, музыки – Н. Вашкевич, Клава Кока.