KilgorThrout

Доколе мы будем выковыривать мясо из - под ебучего слоя желатина? Какого хуя, ни один производитель не умеет варить холодец?
Этот пост - начало моей личной борьбы за чистоту холодца!

Что ж, как водится, на волне историй про чёртовы работы - секты, есть такая история и у меня. Здесь будет очень, даже невероятно многабукав, но это всё - же авторский контент. Это всё для вас. Два вечера я это писал, вычитывал, редактировал.

В сентябре 2010 года, сразу после того, как отслужил, я не остался жить в деревне, в Омской области, а принял решение поехать к отцу в Тверскую область, куда он сам благополучно перебрался, за время моего пребывания в армии.
Поработав на нескольких заводах славного города Торжок около года, я стал чувствовать, что вроде как быть слесарем, или третьим помощником сборщика - это не моё, и это не круто, и даже звучало это вовсе не круто, а вот всякие менеджеры, дистрибьюторы (такие слова я частенько вычитывал в объявлениях газет типа Новая Тверь, или чёрт знает, как эти газеты назывались) они - то наверняка очень крутые, потому как и название - то модное, крутое! Да ведь люди, которые так называются, они наверняка обитают в офисах! Это ведь совсем не завод, и не грязный, закопчённый и засаленный цех, чёрт побери! Быть дистрибьютором в офисе - вот что круто!
Да - да, именно так и решил для себя наивный омский юноша, который вырос в деревне, а потом пошёл в армию. И хотя, за что нужно отдать должное моему прекрасному, ныне покойному отцу, который научил меня читать в первые два года моей жизни, и собрал для меня огромную, совершенно разнообразную и богатую авторами библиотеку в нашем доме - я был в общем - то достаточно умным и эрудированным. Я даже неоднократно страдал от собственного ума, на фоне тупых сапогов - прапорщиков и офицеров, на фоне быдловатых сослуживцев. И всё же, я тогда ещё не знал, и не мог сообразить, что в таком обществе лучше помалкивать, и не выделяться, поскольку верил в людей, всяческие идеалы, добро, справедливость, всяческие философские концепции. Однако же, все мои знания и теперь не очень - то помогли мне не попасть в рабочую секту. Да и отпечаток, пройденной только что армии, в виде заблокированного критического мышления тоже, наверняка сыграл здесь свою роль.
Да - да, в армии мало кому добавляют мозгов, в основном их там вынимают, каждый день по чайной ложечке. Так говорил мой друг, который потом умер. Так уж вышло.

И вот, одним, совсем не прекрасным октябрьским утром, я уже ехал в автобусе Торжок - Тверь, сжимая в руке газету с объявлением :

- Требуется курьер - дистрибьютор.
Обязанности:
Доставка корреспонденции от офиса до клиента. З/П - 25 000 рублей. Адрес - такой - то.

Я ехал и представлял, как однажды, вернусь в один из выходных к отцу, и расскажу, как у меня всё хорошо получается, и что я отлично зарабатываю на жизнь, и что мне вовсе не обязательно горбатиться на грязном заводе за 8000 рублей в месяц. И ещё, что я смогу купить и подарить ему всё что он захочет, для его любимого занятия - рыбалки. Любые удочки, снасти, может быть даже целую лодку с мотором! И что тогда он поймет, примет мою позицию, что не нужно гнуть спину на стройке, или заводе, и станет относиться к моему выбору, моему собственному пути не скептически, а с уважением. Через много лет, я так и сделал, и стал действительно достойным уважения своего отца, и многого добился сам. Впрочем, это уже совсем другая история, и здесь это вовсе неважно.

Я стоял на улице, перед входом в подвальное помещение, предательски моросил мелкий, холодный осенний дождь, за углом помойки бомжи в диком неистовстве выясняли отношения, а один из них, после небольшой, вялой драки упал прямо в грязь. Такая же грязь налипла на мои, совершенно немодные, даже как я сейчас сказал бы - уродливые пенсионерские ботинки из кожи молодого дермантина. Я тогда мало чего понимал в одежде и обуви, и был абсолютно уверен, как меня всегда учили - что неважно, как ты одет, а важно кто ты такой, хороший ты человек, честный, добрый, или совсем никудышный, плохой.

Вскоре, к входу в подвал с гордой табличкой "Компания РООсса" стали подходить и другие ребята, видимо тоже приехавшие из разных мест Тверской области. Все мы, казалось были самыми обычными, даже скорее мы все были похожи на детей, которые тихонько обсуждают шепотом на школьной линейке, что будет дальше, кого накажут, а кого, быть может похвалят. Во всяком случае, тихое обсуждение предстоящей работы было очень на это похоже. Некоторые из нас много курили.
Мы слышали, как в глубине этого подвального офиса происходит некое, загадочное действо. Мы слышали шум, крики, хлопки, топот. Это было несколько странно, но мне подумалось, что видимо, у этих крутых менеджеров в офисах такие правила, или они просто очень веселятся, перед началом рабочего дня, может быть, потому, что эта работа поистине хороша.
Когда шум и хлопки, наконец стихли, дверь приоткрылась, и на улицу вышел молодой человек, достаточно презентабельного вида, в рубашке, очках, достал из кармана пачку Парламента и закурил.
Мы стали наперебой спрашивать, а правильно ли мы пришли, а здесь ли принимают на работу? А что это за работа? И так далее. Парень в очках, слегка загадочно улыбнулся и сказал :
- Правильно!
И ещё он спросил:
- Готовы стать настоящими крутыми носорогами?
В воздухе повисла небольшая пауза.
Никто почему-то не осмелился спросить, а что собственно значит "носорогами"? И я тоже.
Парень сказал, что его зовут Вова, и что он здесь заместитель директора офиса, и самый главный инструктор.
Все мы, казалось облегченно выдохнули. Напряжение было разрушено. Мы стали задавать разные вопросы, но Вова достаточно красиво, риторически отвечал каждому и лишь когда докурил, и потушил окурок о урну - сказал :
- Скоро сами всё узнаете, идёмте в офис.

И в этот момент, я думаю, мы все были очень рады, из сырого, холодного осеннего утра, из - под дождя, наконец зайти в тепло и свет. Во всяком случае, я был этому рад, и уже был немного расположен к работодателям, только за эту малость.Только намного позже я понял, что это тоже часть психологического ритуала обработки, инициации новобранца, держать его до последнего в холоде, неизвестности, невозможности присесть или согреться, а затем впустить, согреть, налить горячего сладкого чаю, и провести своеобразную презентацию.

Итак, главной частью каждого утра - был так называемый "импект" В это правило нас сразу же посвятили.
Когда старший, или оставленный за старшего в офисе, кричал : - Импект!
все обязаны были собраться в большом зале в круг, и ждать указаний инструктора. Опоздавший на импект - непременно как - нибудь наказывался, с первого взгляда смешно, но если взглянуть трезво - весьма унизительно, вроде ходить как коровка и мычать, ползать как змейка, изображать черепашку. Или, например, делать вид, что он гомосексуалист, признаваться в любви товарищу своего пола. На самом деле там была огромная масса вариаций, и как унижаться в данный, конкретный раз - зависело только от больной фантазии главного инструктора. И главный инструктор, наверное очень любил такие мероприятия. Мне теперь, спустя более чем десятилетие кажется, что он чувствовал нечто, похожее на то, как ощущал себя охранник в концлагере. Полнейшая власть над телом и разумом того, кто ниже, хуже, слабее. Все смеялись, наказанный тоже зачастую улыбался и смеялся, но как мне кажется, только из - за того, что был обработан всеми этими психологическими методами, погружён в такую жизнь, и только из - за этого, считал такое отношение коллектива и руководства к нему нормой, и чем - то приемлемым. Всё это, преподносилось как некое раскрепощение, чтобы каждый мог легче общаться с людьми и лучше продавать, ничего не боясь и не стесняясь.
И здесь, стоит отметить, что практика продаж непонятной книжной дряни, непонятным, незнакомым людям - всё же, впоследствии, спустя десять лет, помогла мне раскрыть в себе возможность общаться с людьми, становиться по щелчку, по необходимости, экстравертом, задавать правильные вопросы, импровизировать. Но на тот момент, я конечно же, не мог не учиться этому, и не мог не прокачивать свою коммуникабельность, потому как, каждый день я рисковал сдохнуть с голоду, не продав и трёх чёртовых книжек, а возвращаться домой с провалом и позором - было для меня, наверное ещё хуже чем смерть. Кстати, психологическая обработка, также предусматривала такой вариант, что ты захочешь сменить работу. Насчёт этого, всем внушали, что ничего лучше в Твери вы не найдете, и даже набрасывали кучу аргументов почему:
- Кому вы нужны, кроме нашей компании? Только из нашей компании выросли успешными Вася, он раньше вообще был наркоманом, а теперь ездит на Мазератти, Петя, который не мог заработать на жизнь, сирота детдомовский, а теперь он владеет торговым центром! Вам на предприятиях, или в магазинах, или у частных предпринимателей всю вашу жизнь будут платить 10 000, и вы всю жизнь проживёте в нищете. Хотите - идите 5 - 7 лет учитесь, а потом всё равно будете жить в нищете, и так далее, и так далее...
И тут, стоит заметить, что все эти высказывания строились так, словно нет никакого другого города, кроме города Тверь. Всё преподносилось так, словно "вы живёте в этом городе, и в нём же подохнете с голоду, если не останетесь в нашей компании"
Единственное, что отличало всё это от настоящей секты, на основании моих тогдашних знаний - отсутствие фигуры харизматического лидера, вождя, или некого пророка во плоти.
Хотя, фигура руководителя офиса всё же превозносилась, и с ним каждый должен был считаться.
Всегда, чётко по пятницам, во время вечернего "импекта" всем позволялось хором, громко позвать руководителя из его кабинета, посредством какого - нибудь нецензурного выражения, вроде :
-Выпердыш, выходи!
-Говнюк усатый иди сюда!
Это, наверное должно было на каком-то психологическом уровне,
давать установку, что начальник такой же человек как и остальные.
Или это было нужно для того, чтобы голодные, бедные сотрудники немного выпустили пар. Во всяком случае, для чего это было нужно на самом деле - мы уже не узнаем

Каждый утренний импект длился ровно один час. То есть, люди, пришедшие за много километров своими ногами, простоявшие по 40 минут в общественном транспорте, должны были целый час стоять на ногах. Это, учитывая то, что им придётся ещё весь день ходить с сумками, полными книг, пешком, по всему городу, заглядывая абсолютно во все возможные магазины, парикмахерские, офисы, автомойки, кофейни, предприятия, и вообще в любую дыру, которая может вмещать в себя людей, с целью продать этим людям книжки.
И я тогда часто думал, кому вообще, чёрт побери, нужны книжки, тем более такие плохие и бездарные? Но их покупали, и я мог вечером поесть на те деньги, что заработал и у меня было место в общей квартире, среди таких же, как я, на полу, на матрасе, но это всё же было место, на которое, я был уверен, что каждый вечер приду и рухну без сил спать. И на тот момент, я был уверен, что это и есть тот самый, тяжёлый путь к успеху, как о нём пишут, рассказывают в мотивирующих книжках.

Спустя несколько недель, мы все, уже были чем - то единым. По - плохому, разумеется, неправильно единым, как я впоследствии понял. Все мы начали разговаривать шаблонными фразами, вроде "ты негативишь" "в тебе недостаточно джуса" "у тебя мало мотивации" и многими, многими другими. Обо всём этом, мне разумеется неприятно вспоминать, и я не стану сознательно, усилием выдёргивать из памяти такие слова.
В числе прочего, нам категорически запрещалось дружить. Это значило, что ты не должен работать в одном районе с кем - то из тех, кто тебе хорошо знаком, приятен, дорог, с тем, кого ты мог бы назвать другом. Также, категорически запрещались отношения между парнем и девушкой. За отношения - грозило изгнание обоих из мира стремящихся к успеху людей и вечное прозябание за 10 000 в месяц, что бы ты не делал. Успех - обещался только на борту этой лодки, а за пределами её - была серая, неуспешная жизнь, в которой ты никогда не станешь богатым, успешным и ничего не добьешься, и умрешь в 40 лет алкашом в подворотне. Такими установками нам и забивали головы.

Жизнь в общей квартире - тоже была несколько необычной. В этой трёхкомнатной квартире по вечерам все выпивали и много курили. Иногда, там разворачивались целые драмы, трезвые и пьяные, грубые и достаточно утончённые. Было например, очень странно наблюдать, как кавказская девушка, которую, по её рассказам однажды муж проиграл в карты, отдав чужому человеку, который её несколько лет насиловал, пока, по законам "чести" карточный долг не был уплачен сполна, после чего она, не нашла себя ни в чём другом, а стала проституткой, потому что ей было уже настолько всё равно, кто ей пользуется, и бездомный, разведённый парень, с похмелья сидят на кухне, курят и обсуждают как они станут быть вместе, изменят свою жизнь, и станут счастливыми. Все отношения между этими, совершенно разными людьми - вызывали жуткий диссонанс с тем, какими я привык видеть людей. Здесь, пожалуй для меня раскрылось понимание, насколько многогранен может быть самый заурядный человек, и сколько ещё других личностей содержится в этом человеке, сколько любви, тепла, доброты готов отдать один человек, совершенно чужому, другому. Сколько всего готов он рассказать о себе, о своих бедах, о своей жизни, о том, как он видит и ощущает этот мир. Сколько всего он готов был выслушать о своём собеседнике. Всё это, было очень похоже на эффект случайного попутчика в поезде, которому ты, не стесняясь можешь рассказать о себе вообще всё, что пожелаешь, потому что вы всё равно, наверняка больше никогда не увидитесь. Я думаю, что этому ещё способствовало то, что все мы находились на грани, все мы ходили, словно по лезвию ножа. Это, словно была жизнь на грани самоубийства. В этой квартире собрались совершенно разношёрстные люди, там был и бывший заключённый со своей женой, и странный парень со своей огромной собакой - ротвейлером. Пёс периодически кого - то травмировал укусами, но все делали вид, что так и должно быть, ведь он всё же собака. К тому же, если кто-то захотел бы пожаловаться руководству на другого сотрудника - то такое мероприятие грозило позором и изгнанием, потому что по правилам все должны были друг друга поддерживать и не "негативить" Для "негативщиков" также, были заготовлены всяческие наказания, и они были не менее унизительны, чем для опоздавших на "импект", а иногда и похуже.
Всё это, никак не увязывалось в моей голове с тем фактом, что по правилам все сотрудники должны были "стучать" на своего выпивающего товарища. В целом, все эти правила, как мне теперь кажется - походили по большей части на некие тюремные "понятия", которые выворачивали под конкретную ситуацию так, как удобно.

Теме алкоголя в этой конторе - отводилось особое место.
Это сейчас, мне смешно об этом вспоминать.
А тогда всё было смертельно серьёзно, на тот момент, когда моим сознанием полностью овладели шаблоны и паттерны поведения, принятые в данном закрытом обществе.
По вечерам, вместо роспуска всех по квартирам, нас стали задерживать на час - полтора и включать лекции знаменитого Профессора - Пукающей Бактерии - Жданова. Это было обязательно для всех. После нескольких таких кинопоказов - ввели новое правило:
Теперь полностью запрещалось выпивать, в рабочее и нерабочее время, и даже в выходные. Хотя, выходных никто вовсе и не брал, потому что остался бы тогда без еды, и был бы порицаем во время "импекта" за неуспешность и не стремление к успеху, потому что великие успешные люди вовсе не знали никаких выходных. Вводилось также ещё одно правило, по которому, если кто-то из сотрудников увидит другого выпивающим - он должен был немедленно позвонить, и доложить по телефону руководителю, или главному инструктору, после чего сотрудник должен быть исключён из команды. Если сотрудник находился рядом с другим выпивающим сотрудником, но не сообщил об этом, и это событие стало общеизвестным - он подлежал теперь немедленному увольнению без всяческих выплат.
Это всё, разумеется почти не работало, потому что, хотя мы все и были чем - то зомбированным единым, хотя мы и говорили друг с другом шаблонными фразами успешного успеха, а всё же, периодически бухали как черти, ибо атмосфера беспросветности, выживания на 50 рублей в день этому всё больше и больше способствовала.
И наверное, это должно было быть началом конца моей истории, в котором я смело покидаю весь этот ад и принимаю то, что не достиг успешного успеха.
Но было ещё кое - что.

Катя.
Она была совершенно потрясающей, красивой, юной девочкой, примерно моего возраста.
К тому же, она была как две капли воды, похожей на мою 18 - летнюю подругу из юности, которая была старше меня на несколько лет. Моя подруга, очень много знала всякого на свете, она была такой же, а даже и возможно более начитанной, чем я, её осознанность в жизни и суждениях, сочеталась с невероятно острым умом, легкостью в общении. Она с лёгкостью терпела глуповатых сверстников и могла спокойно общаться на уровне своего собеседника, не ставя себя выше, не превышая возможностей его интеллекта. В разговоре с нею, было комфортно абсолютно всем. Она искренне любила всех людей, и ко всем относилась с большой теплотой, заботой, с личным участием, и все в ответ тоже её любили и очень уважали. И я тогда любил её особенно, как родную сестру, и она всегда мне говорила, что если бы у неё не было такого собеседника как я, то она не смогла бы продолжать жить в этой деревне, а убежала бы чёрт знает куда, лишь бы найти родственную душу. И даже в этих её словах была правда, потому что, спустя несколько лет, я вспомнил её слова, и убежал из города Торжок, в поисках родственной души. Надеюсь, что у меня теперь всё с этим хорошо.
Только, у моей подруги детства всё нехорошо, хотя ей, наверное уже всё равно. Когда я вернулся из армии, то узнал, что её кто-то убил. Так уж вышло. И мне очень тяжело далось пережить это. Спустя несколько лет, я всё ещё ощущал внутри себя пустоту и одиночество.

Так и вышло, что я не мог оставаться равнодушным к Кате. Мы всё чаще встречались в одном и том же районе, всё чаще бродили вместе, много болтали, смеялись и разыгрывали в магазинах, парикмахерских, кафе и прочих местах, которые вмещают в себя разных людей - всяческие сценки, чтобы к нам прониклись, и купили у нас хоть немного дряных книжек.
И это у нас получалось вполне успешно. Иногда, у нас вместе получалось довольно - таки неплохо заработать. Я был счастлив, когда видел её красивые, сияющие глаза, в те моменты, когда мы могли позволить себе горячий кофе и какие - нибудь булочки, сидя за столиком в тёплом кафе.

Но каждый вечер, происходило кое - что странное, с чем, я к сожалению, ничего не мог поделать.
Каждый вечер, после вечернего "импекта" и сдачи книг на склад, мы с Катей стояли на крыльце чёртова подвала с надписью на двери - "Компания РООсса" и курили. Мы всегда, ближе к 8 часам вечера уже курили молча и по разные стороны крыльца. Так просила Катя. В какой-то момент, подъезжал некий парень на автомобиле, достаточно грубо хватал Катю под руку и молча уводил в автомобиль, после чего они уезжали. Катя никогда не признавалась, в чём дело, сколько бы я не спрашивал её об этом. Так она и говорила:
- Не спрашивай меня пожалуйста об этом, так нужно.

И хотя, для меня это было какой-то дикостью, я понимал, что чужие отношения - всё же тёмный лес. Тогда, я ещё не знал всяческих понятий про токсичные отношения, зависимость, стокгольмский синдром, и всё такое. Вполне вероятно, что эти её отношения такими и были.

В один из дней, Катя больше не появилась. И на следующий день тоже и через неделю, тоже, увы, не появилась.

Тогда, я совершенно потерял способность общаться с людьми, я больше не мог никому ничего продать. Как заведённый, под действием заданных установок, я приходил в офис, стоял целый час на чёртовом "импекте", после чего брал сумки с книгами, и уныло бродил по городу, даже не понимая, зачем я вообще это делаю. Я пытался куда-то зайти и хоть что-то продать, чтобы не голодать, но теперешние мои потуги не шли ни в какое сравнение с теми днями, когда мы были вместе с Катей.

Так и закончилась моя карьера успешного успеха. И это сейчас мне смешно и весело вспоминать об этом. А в тот момент, это было голодно, холодно, и больно. Больно и душевно и физически. Я помню, как в последний день, перед тем, как отправиться пешком по трассе, в Торжок, к отцу, домой - проходил мимо хлебозавода. На тот момент, я не ел уже более пяти дней, и запах свежевыпеченного хлеба спровоцировал в моём желудке очень сильный спазм. Я навсегда запомнил это чувство, и теперь оно для меня и есть символ того состояния, до которого ни в коем случае нельзя дойти. Такие дела.


Конец ноября. Я бреду по трассе М - 10 из Твери в Торжок пешком, с огромной сумкой, в которой матрац, кастрюля, сковорода, одежда. Эта чёртова сумка, пожалуй весит килограммов 30, и жутко режет плечо. Ни один проезжающий не готов подобрать оборванца с остервеневшим, усталым, худым лицом, и к тому же с огромным баулом. Я не ел уже около недели. На тридцать - каком то километре от Твери я от слабости падаю на лавочку остановки, наконец сдаюсь, и достаю телефон.
Отец говорит:
-Привет! Ну, как твои дела?
- Папа, забери меня пожалуйста с трассы...