S.T.A.L.K.E.R.

...

- Калецкий? Что-то знакомое... Не тот ли это гад, который людей Фаната сдал бандитам? Давненько это было и я думал, что его порешили.

Мы с Сидоровичем сидели на ящиках в его убежище и пили крепкий чай из новеньких жестяных кружек. В последнее время торговец переключился с оружия на разную снарягу бытового назначения, продавая термосы, плащи, спальники, лопатки и мелочевку вроде тех же самых кружек. Пока в Зоне стрельбы особой не было, это приносило даже больше денег. Шухер, который поднялся в Зоне из-за нежданно-негаданно свалившегося нам на головы Буржуя, утих так же быстро, как и начался. Шульга и Комми все-таки выслали к периметру боевые группы и те мигом успокоили марадеров. Особо вредных успокоили насовсем.

Вообще-то зимой бизнес Сидоровича отнюдь не процветал, но он из Зоны не уходил. В его убежище был даже телевизор. Антенна была выведена на растущее наверху дерево, а выбросы старая, еще советских годов, ламповая техника, под землей как-то терпела. Худо-бедно, но он ловил сигнал и пусть не в цвете, но показывал.

- Плохо там, снаружи, - сказал я, глядя на экран.

- Ага. Все майданят, никак не уймутся. За два года трое выборов прошло, а толку? Весь мир смеется с этих балбесов. Так что там с Калецким? Чего это вдруг ты им заинтересовался?

- Он жив. Пересекся я с ним недавно.

- Да? Говно не тонет. Значит Вольдемар его тогда отпустил... Зря.

- Вряд-ли отпустил. Я думаю, что скорее всего он сам сбежал. Не стали бы его выпускать и никих пленных тогда не было кроме него, я узнавал.

- Не было, точно. Могу подтвердить. Народ тогда сильно озлился, да и наемники, с которыми Вольдемар договорился, пленных никогда не брали. Ты ведь не думаешь, что одиночки с ружьями, да обрезами положили взвод солдат? Кто-то говорил мне, что там всего один наемник и был, но зато профи, каких мало. Сталкеры вояк выманили на аномалии, а тот их всех и перещелкал в чистом поле. БТР у моста видел горелый? С тех пор там и стоит. В "трамплин" заехал, внутрь даже заглядывать не стали. Двери вскрыли и оставили тушканам на зачистку. Пулемет оттуда потом кто-то спер. А под мостом - УАЗ армейский, тоже с той поры.

- В общем врал он, как сивый мерин... Я так и думал.

Может быть он и не врал на самом деле. По крайней мере о последних событиях. Может быть и правда старлей за свою шкуру испугался. Но возможно и обратное. Пропустил он человека, а потом приехали "орлы" и объяснили, как он лоханулся. Сделанного не вернешь, зато есть случай в "Свободу", или в "Долг" своего человека внедрить. К ученым? Еще лучше! Мог обиженный жизнью офицер на крючок к разведке попасть? Вполне мог. То-то у него глазенки засветились, когда он про лабораторию в Долине услышал... Вот только это не для труса работенка.

- А ты сам-то видел его? - спросил я торговца.

- Я - нет. Его вольдемаровские ребята прихватили. Он к ним на разборку и ехал, условия ставить. Вконец он тогда оборзел.

- Не боялся, значит, сталкеров?

- Да он их за говно считал, не более. Начальства своего - он боялся, это точно и ненавидел его. Но не сталкеров. Не знаю, кто сильнее удивился: Вольдемар, когда к нему майор пожаловал, или сам майор, когда его на парашу посадили.

Значит он не трус... Значит в данной ситуации доверять ему никак нельзя... Я, допустим, доверять ему и не собирался. Но если бывший майор - внедренка, то можно попробовать обыграть это дело.

- Думаешь, шпионить его за вами послали? - угадал мои мысли Сидорович.

- Все может быть. Ты говорил, что сталкеров он ненавидел, а по нему незаметно было. Хотя с чего бы ему свои убеждения менять? С другой стороны: его слова проверить сложно. Вольдемар давно погиб, за три года в Зоне изменилось очень многое. Надежных свидетелей не найти. Так что посмотрим на его поведение. Тем более, что у нас есть, кому посмотреть правильно.

- Это кому?

- Давай лучше наши дела обсудим.

- А что? Все нормально. Ваши на неделе приходили, загрузили контейнер и ушли. Интересно, как они его тащили? Там центнера три было.

"Грави", конечно. Как же еще?" - подумал я.

- Заказ оставили?

- Да. Я уже весточку за периметр послал. Медикаменты, патроны, снаряга разная... Все будет к концу месяца. После того, как ты мне осенью "золотую рыбку" принес, дела на лад пошли...

...

- Я говорила с ним, - сказала Инга. - Это крыса. Прав этот твой торговец.

- Значит внедренка?

- Наверняка. Если бы здесь не было меня, могло бы и получиться. Но вот с этим... - она посмотрела на запястье, которое плотно обнимал подаренный Лесником браслет-артефакт - не ему меня обманывать.

- Он что, мысли позволяет читать?

- Эмоции. Заодно и мои эмоции показывает, но он-то этого не знал. Себя этот человек контроллировать умеет, но не настолько, чтобы оставаться холодным. Он ненавидит всех окружающих. Возможно, это какая то форма шизофрении, я не разбираюсь в болезнях психики. Неприятно было рядом с ним находиться.

- Вот зачем тебе его Лесник подарил... Знал бы - себе оставил.

- Для тебя он бесполезен. Эта вещь настолько старая, что... Впрочем, не важно. Лесник старше, чем кажется. Надо будет как-нибудь навестить его, отдариться.

- Чем например?

- Есть, чем. А заодно покажем ему нашу крысу. Пусть поглядит на него, по-своему.

- Когда?

- Можем завтра выйти? Возьмем еще Вано, он давно хотел с Лесником встретиться.

- Балбеса возьмем?

- Куда же без него? Не возьмешь, так он сам следом увяжется и через "пузыри" догонит.

Слепые псы (а Балбес - это и есть слепой пес, которого не так давно подобрали раненым и прижившийся на базе "Свободы") при недостатке пищи мигрируют стаями, используя пространственные аномалии и ориентируясь в них по запаху. Один раз мы это их умение даже использовали, когда научно-исследовательская группа влезла в "пузырь" и застряла в нем. Балбес на поводке тогда вывел нас прямо к воротам базы. Караульный был слегка удивлен, когда перед ним из пустоты появился мутант, а за ним вооруженный монолитовец. Аж со стула упал и окурком подавился.

- Давай послезавтра тогда. Завтра тут у них баня.

- Как скажешь.

...

Банный день в Долине - это ритуал. С утра народ выходит по дрова. Кусты вокруг зданий безжалостно вырубаются и связки прутьев волокут в сушилку, под навес. Из сушилки берутся дрова, которые там пролежали не меньше трех недель. Их тянут в котельную. Отопительная система заполняется горячей водой, а в самом помещении бани протапливается большая печь-каменка. Грязная вода оттуда сливается по стоку в канаву, а оттуда в пруд-отстойник за воротами.

Свободовцы шутят, что если химера попьет из этого пруда, то тогда и наступит конец света, потому что она отрастит себе третью башку и научится плеваться ядом. По мне: отрасти она хоть пять, против крупнокалиберного пулемета шкура у нее все равно слабовата.

Хорошо, что зима. Народу мало. Когда тут набивается двадцать человек - совсем не то. Сейчас пар хороший, чистый. Пахнет запасенными с лета травами, на которых настаивалась вода. Весной пахнет... А вот и Вано, кстати. С караула сменился. Они тут зимой через день на ремень.

- Вано, дело есть!

- Лучше не спрашивать, какое, да?

- Я сам скажу. В Рыжий Лес сходить нужно.

- Кому нужно?

- Сестре.

- Тогда конечно. Тогда надо сходить, да. Кто еще идет?

- Я, сама Сестра и двое новичков: Коряга и Калик.

- А их-то зачем? Лес - место опасное. Зачем новичков туда?

- Сестра хочет на них в деле посмотреть. Да Коряга и не новичок.

- Коряга немало побродил. А второй? Он вообще кто и откуда? С виду не понять. Вроде и не первый день в Зоне, но ошибки есть. Не стоило бы его туда брать, да. Но раз она так хочет... С Каликом мы пообщались немного в карауле. Темный он какой-то. Непонятный.

- Вот и попытаемся понять. Не перекурить ли нам это дело?

- А есть? У Ганжи запасы кончились из-за перестрелок на периметре.

- Найдем.

- Отлично, да! Пошли подышим.

Разумеется на запах конопли сразу сбежалась целая бригада любителей. Но поздно. Косячок мы с Вано уже скурили. Остаток вечера я благополучно проспал.

...

Снова дорога... Ботинки раскидывают неглубокий снег на обочине трассы. На обочине потому, что в асфальте может оказаться жарка, которая давно неактивна и замаскирована снегом. Наступи на нее - и в небо рванет столб пара, а затем язык пламени. Вано уже один раз попал на такую, но успел отскочить. Поначалу он шел первым, теперь я.

Хорошая погода кончилась. Над головами серые облака. Иногда из них начинают сыпаться редкие снежинки. Солнца не видно. Громко каркает ворона, которая сопровождает нас в отдалении уже полчаса. Иногда дорогу пересекают собачьи следы. Слепые псы ходят, как и мы, ставя лапы на след прошедшего впереди, так что непонятно, сколько мутантов здесь пробежало. Следы мелкие. Балбес нюхает их, косится на меня и задирает лапу. Кроме редкого карканья и скрипа шагов - мертвая тишина вокруг.

- Вано, долго нам идти? - спросил идущий предпоследним Калецкий у Вано.

- Ха! Не спрашивай так, примета плохая. - Вано вытер пот со лба. - Вот скажу я: "Три часа", к примеру а застрянем на неделю.

- Не верю я в приметы.

- Почему? Это ты зря!

- А чего в них верить? Если судьба кривая, то верь-не верь...

- Неправильно ты на жизнь смотришь, - возмутился Вано. - Приметы они ведь как работают? Напоминают, дисциплинируют. Ты вот спросил, а мы услышали и подумали: "Правильно ли идем?" Может быть свернуть надо. Лишний раз подумать - никогда не вредно, да!

- Индюк думал, да в суп попал.

- А он придумал и спасся!

Вано рассмеялся старой шутке. Ему всегда весело. Он даже в госпитале с простреленными ногами не унывал. Верил, что все образуется, когда раны начали гноиться и ведь действительно так и вышло. В его комнату пролез Балбес, начал вылизывать повязку, а потом, когда у Вано ноги от его слюны онемели, вообще ее перегрыз. Воспаление сразу спало, а пулевые ранения после такой терапии затянулись за три дня. Вано до сих пор таскает псу подстреленных ворон в благодарность. Но насчет "застрять на неделю" он прав. Зона любит сюрпризы. Неделя - это еще не много. Бывали случаи, когда в пространственных аномалиях на пару лет застревали. Лишний раз я про это говорить не стал, чтобы не накликать. Со мной в качестве провожатого группе мелкие опасности не грозят, но... Не надо, короче.

Между прочим, Калецкий выглядит уставшим. Держится, конечно, не подает виду, однако не такой уж длинный переход от Темного Кордона до Долины его измотал. Не привык он на своем блокпосту долго ходить. Ничего, привыкнет. Сегодня у нас переход не такой уж длинный - до "Ростока". Там оставим Черепа и Алоху, они дождутся конвой на Янов, а мы дальше впятером. Вернее вшестером, если слепого пса считать.

- Если ничего не собьет с дороги, то часов пять еще, с привалом, - сказал я. - Вот следующий переход будет потруднее

- Куда хоть идем-то? И зачем?

Калецкому, видимо, было скучно. Обычно опытные сталкеры в рейде стараются на разговоры не отвлекаться, но здесь места были относительно безопасные (для меня, разумеется) и я не стал его осаживать. Пусть почешет язык.

- Прямо сейчас - к заводу " Росток", там ночевка. На вербовочном пункте "Долга" оставим Алоху и Черепа. Потом на Военные Склады. Туда завезли технику для лаборатории. Посмотрим, что нужно в Долину переправить, а что на месте оставить, до сезона. А дальше будет видно. Можно и до весны там задержаться.

- До самой весны!?

- А что такого? Сталкер - птица гордая, пока не пнешь - не полетит. Это только новички зеленые от аномалии к аномалии без толку бегают, а мы - люди солидные. Верно, Вано?

Сзади одобрительный возглас. Я продолжил:

- Научно-оперативная группа не за хабаром ходит. Может и вообще артефакты не брать. У нее задачи совершено другие.

- Это какие?

- Надо понять, как Зона устроена и откуда взялась. В положении о лаборатории так и сказано: "Исследования имеют цель определить возможные причины возникновения и роста аномальных образований..." - а главным аномальным образованием как раз Зона и является. Значит ее мы и изучаем. Артефакты - это так... мелочи.

- Ни за что не поверю, что сталкерам артефакты не интересны. Всегда сюда только за ними шли.

- Я тоже раньше артефакты искал везде, - сказал Вано. - Когда денег совсем не было. Потом меня Дегтярь в Припять позвал. Я думал: "Вот он! Богатыми станем". До Припяти мы дошли, но богатыми не стали. После этого я перестал удачу ждать. Но зато мы людей спасли. А потом люди сказали: "Из Припяти вернулся? Повезло тебе!" - и я подумал, что правда: повезло. Значит я просто не замечал удачу свою. Теперь я денег уже не ищу и удачу тоже. Если она со мной, то зачем ее искать? А если нет, то где ее найдешь? Теперь просто живу.

- Я тоже раньше денег хотел, сразу и много, - после паузы сказал Калецкий. - Но пришлось на людей полагаться, а люди подвели.

"Подколоть его, что-ли?" - подумал я и спросил:

- Это когда тебя Вольдемар в клетку посадил?

- Откуда ты знаешь? Хотя какая разница? Да, тогда.

- Но ты же там не остался, сбежал... Кстати, как сумел?

- А что бы я там высидел? Был там один наемник, не знаю, как звать. Он после Вольдемара приходил ко мне, разговаривал, спрашивал, где хабар. Я его послал. Он оскалился косо и свалил. А на следующий день приволок мне пачку документов. Моих ребят документы. Сидел напротив клетки, открывал книжки и фамилии их мне показывал. Некоторые в крови были. И усмехался так же. Вот, мол, майор, к чему упрямство твое привело... Я ему говорю: "Пистолет дай, скажу, где хабар". Он осмотрелся, ТТ с глушителем из кармана вынул, разрядил и мне отдал. "Где спрятали?" "Там-то". Он пошел к выходу и уже от двери обойму мне кинул. Правильно сделал, иначе бы я его там же и продырявил. Ночью я ушел. Залез на крышу и в темноте спрыгнул наружу.

- Так это наемник тебе пистолет дал?

- Да, он.

Действительно: кто еще? Не сталкеры же. Что бы им майор взамен пообещал?

- Я понимаю, что сейчас у меня здесь врагов хватает. Но деваться все равно некуда было, - продолжил Калецкий. - Здесь хотя бы все от меня самого сейчас зависит. Кто захочет - пусть попробует. Задрало все.

- Жизнь имеет такое свойство.

Я заметил, что Коряга, который шел следом за Калецким, навострил уши. Слушает... Не был ли и он тогда среди сталкеров, поднявшихся против беспредела бандитов и вояк? Очень даже может быть... А майор-то у нас немножко истерик, оказывается. Усталость сказывается, пробивает его на откровенность. "Пусть попробует", ага! Пробовать-то будут не на нем одном, а на всем рейде. Хорошо, что зима сейчас и вероятность встретить кого-то не велика, иначе пошли бы по Зоне слухи гулять.

Интересно, почему майор себя не в своей тарелке чувствует? Допустим, устал и когда вернемся он не знает, но человека, половину сознательной жизни отдавшего армии, это не должно сильно волновать. Иди, пока все идут, делай, как все делают и спи, сколько можешь - эти армейские принципы должны въесться в него навсегда. Зоны он бояться тоже не должен, раз к нашей стоянке с блокпоста в одиночку пошел. Что тогда ему мешает спокойно жить?

- Не загадывай, майор. Вано прав: это лишнее. Но ты сам прикинь, сколько мы пайков взяли и подели на три. Так все и запасаются обычно. Если обложит аномалиями, то за три-четыре дня они либо скиснут, либо передвинутся. А в таких вещах, как "пузырь" и вагон продуктов не поможет.

Майор слегка повеселел, зашагал пободрее. Я между тем раздумывал, стоит ли обойти небольшую деревню, оказавшуюся на нашем пути, стороной, или не месить снег по целине. Десяток домиков, укрывшихся за зарослями разросшихся вишен и яблонь и виднеющаяся впереди крыша двухэтажного здания выглядели безопасно, но в тихом омуте водится известно кто. Плохо, что ветер от нас дует. Балбес мог бы учуять, будь там засада, или мутанты.

Что это меня на мысли о засаде потянуло? Вообще-то место для нее очень хорошее. Деревня в низине, а мы на склоне холма будем, как на ладони. Я вытащих из футляра бинокль и медленно повел им, рассматривая крыши домов и заборы. Точно! Я протянул бинокль Калецкому.

- Присмотрись.

Он добросовестно вглядывался минуты три. Сказал:

- Ничего подозрительного не вижу. Хотя... Погоди-ка! Второй дом справа. Снега на трубе нет. И вокруг на крыше - тоже.

- А снег вчера шел, - подтвердил я его подозрения. - Недолго, но должен было скрыть проталину.

- Значит люди там, да! - сказал Вано. - Не нужно туда ходить. Хороший человек прятаться не станет. Бандиты, наверное.

- Или кто похуже... - я осмотрелся и пошел к стоящей у дороги остановке. - Вы пока отдохните, а мне нужно глянуть, кто там расположился.

Инга укоризненно покачала головой, мол: "опять посуперменить решил", но ничего не сказала. Сбросила рюкзак, села в угол и прикрыла глаза, оправдывая пословицу: "Сталкер спит - хабар подождет". Балбес свернулся на снегу у ее ног, а Коряга и Вано сразу начали разламывать на доски валяющийся здесь же деревянный поддон. Тоже правильно, обед сам себя не приготовит.

Я перехватил взгляд майора и спросил:

- Есть желание размяться?

- Можно, - ответил он.

Нет, он кто угодно, но не трус. Даже не стал спрашивать, что я делать хочу.

Вытащив из рюкзака масхалат, я отдал его Калецкому. Обмотать его автомат бинтом заняло всего несколько минут. Теперь в сумраке зимнего дня майор был почти невидим на фоне снега. А мне - и так сойдет.

- Держись сразу за мной. Если начнут стрелять - просто заляг и не мешай, им будет сложно целиться. Но они не начнут.

- Уверен?

- Конечно. Мы ведь без рюкзаков. Пристрелить нас - смысла нет, остальные уйдут и хабар пропадет. Лучше нас нейтрализовать и заманить остальных. Нет, стрелять они не станут. Начинай крошить их, если я скажу "ничего".

- Понял.

Закинув свой МР5 за спину, я не таясь пошел к деревне. Сзади снег поскрипывал под ботинками Калецкого. Вполне уверенно поскрипывал и в голосе у него ни грамма неуверенности. Значит пока шли, он нервничал, а сейчас успокоился? К чему бы это?.. Домики приближались.

На главной улице, которая резко сворачивала вправо, не было ни единого следа. Когда-то, видимо, деревня стояла на перекрестке. Пару из дорог за ненадобностью забросили, а вторая наоборот стала одной, единственной. Но поворот остался. Как раз к "Ростоку" он и ведет.

Люди зимуют здесь - и не натоптали? Все равно бы обшарили все дома, хотя бы на предмет лежек снорков, а потом - мало ли, какая утварь может в хозяйстве пригодится? Но следов нет вообще, давних, занесенных снегом. Они что, три недели не выходили из домов? К ближайшим домам - тоже ни одного следа на дорожках. Двери не выломаны, но приоткрыты. Стекла в окнах целы. Мне кажется, или дымком пахнуло?

- Дымом тянет.

- Ага. Справа. Но запах старый, будто печь уже давно остыла.

- Согласен.

За домом обнаружился яблоневый сад. Я сорвал измельчавшую "антоновку", проверил детектором на радиацию и съел в два укуса. Промерзшее яблоко было сладким на вкус. Где же местные аборигены? Могли бы уже и поздороваться. Сорвал еще одно, покрупнее.

Мы прошли через калитку в заборе и оказались в соседнем дворе. Тоже ни одного следа, но дымом тянет все отчетливее. А вот, наконец, и след. Идет от поленницы в обход дома. Кто-то вышел, набрал дровишек и вернулся.

Шорох справа. Я повернул голову. Из дверей сарайчика на меня смотрел ствол охотничьего карабина. "Вепрь". Отличная вещица. Мой бронежилет из него не пробить, но на таком расстоянии пробивать и не потребуется. Меня просто снесет тяжелой, свинцовой пулей. А вот и дверь домика приоткрылась. Еще одна небритая морда с ружьем наперевес. Их что, всего двое здесь?

Я спросил:

- А почему к сараю следов нет?

- Не твое дело, - ответил тот, что справа.

Есть третий, ли нет? Или их еще больше? Есть. В окне мелькнула тень. Так... Прикинуть, как у них там в доме комнаты расположены...

- Вы чего, мужики? Волыны-то опустите, а то они стреляют иногда.

- Ага, размечтался!.. - это уже тот, что за дверью. - Чего вам тут надо? А ну руки в гору!

Не знают, что делать. Они наверняка заметили нашу группу, но не рискнули напасть в открытую. Устроили засаду, но в нее попали только двое. Пристрелить нас - останется трое и может так оказаться, что потом на мародеров устроит охоту вся группировка. Отпустить - вроде как жалко добычу упускать. Ладно, хватит комедии. Пока небритый говорил, я немного переместился, оказавшись на линии огня между ним и тем, что с "Вепрем". Пора.

- Завязывайте, мужики. У нас и нет ничего!

Краем глаза видя, что майор, рванув ремень, перебрасывает автомат под руку, я с криком: "Граната!!!" запустил яблоком прямо в лоб второму мародеру. Тот рефлекторно шарахнулся, яблоко попало в цель и разлетелось вдребезги, а я уже рывком смещался в сторону. Как и предполагалось, менее заметного в надетом маскхалате Калецкого своей целью не выбрал ни один из них и тот этим воспользовался. Ствол "Вепря" дернулся за мной, но меня уже закрыла дверь сарая. В следующую секунду от этой двери полетели окровавленные щепки. Майор бил от бедра, сразу же дал вторую очередь, по дверям домика и отскочил к стене. Мародер с коротким криком вывалился наружу и задергался. Вторая очередь добила его.

Третий выскочил наружу, держа пистолет в вытянутых руках, как полицейский в плохом фильме. Еще одна очередь. Все...

- Три-ноль в пользу сил бобра!

Яблока было жалко. Впрочем, в соседнем саду их полно осталось с осени на ветках. Нарвем. Я подобрал карабин, осмотрел его. Состояние вполне приличное, на удивление. Ухоженый, смазан, ни следа ржавчины. Отдам Вано. Он давно приличный гладкоствол ищет. Однако кого они здесь пасли? Не нас же.

Я зашел в домик и осмотрелся. Ничего необычного. Тайники искать - слишком долго. Вано сейчас суп варит - это гораздо интереснее. А это что? Люк в подполье бы приоткрыт. Я наклонился и сказал:

- А если туда гранату кинуть?

- Не надо! - донеслось из под земли.

- Тогда покажись.

Люк шевельнулся и откинулся на петлях. На свет показалась лохматая, на редкость грязная голова. Надо же! Почти мальчишка. Зря его сюда занесло. Руки парень старательно держал на уровне плечь. Рубаза навыпуск, тоже грязный, джинсы, еще более грязные... Рубаха навыпуск? Я шагнул к нему и вытащил из под него ПМ. Парень дернулся, попытался выхватить у меня пистолет. Автомат майора снова выплюнул короткую очередь, от которой у меня заложило уши.

Четыре-ноль...

- Этого можно было и не убивать.

Майор пожал плечами.

- А если бы он у тебя пистолет отобрал?

- Я его не для того забрал, чтобы сразу отдать. Теперь как узнаем, зачем они здесь паслись?

Калецкий промолчал. Он сменил магазин и сунул в разгрузку израсходованный. Я тем временем заглянул в подвал, а потом спустился вниз по скрипучей лестнице. В сторону сарая уходил длинный тоннель, потолок которого был укреплен дощатыми распорками.

- Зачем они это все выкопали?

- Да какая разница?

- Копали еще летом. Земли на снегу не видно. Не золото же искали...

- Полезешь туда? - удивленно спросил майор.

- Загадка же!

Я наклонился и пошел по тоннелю. Тот шел с небольшим наклоном, тянулся метров на сорок и заканчивался над уходящей вниз широким бетонным желобом. Внизу в желобе висела небольшая "мясорубка". Теперь понятно, в чем дело. Вот хитрецы! И правда: золото.

"Золотая рыбка" не потому редкость, что она редко образуется в аномалиях. Причина в другом. Она - антиграв. Образовавшись, она не лежит на земле, а поднимается в воздух и парит в нем, причем довольно высоко. Живет же она вне свинцового контейнера недолго. Свинцовый сачок с двухсотметровой ручкой есть не у всех, вот "рыбки" и пропадают зря. Но если стабильная "мясорубка" висит в замкнутом пространстве (что редко, но бывает), то можно поймать артефакт под потолком. Сиди, жди и надейся на удачу.

Мародеры как раз этим и занимались, когда нас заметили. Но им захотелось еще больше и вышло так, что привалившее разом счастье они унести не сумели.

А где же добыча? Они давно здесь сидят, судя по всему... Я осмотрелся, вернулся немного назад по тоннелю и по лестнице выбрался в сарайчик. Вот почему следов не было. В ящике стоящего в сарае стола отыскалось то, что меня и интересовало: два контейнера. По очереди приоткрыв их я по золотистому свету понял, что не промахнулся. Вот они, рыбки золотые...

- Майор!

Дверь открылась наружу. Калецкий заглянул внутрь с автоматом наготове.

- Держи.

Я отдал ему оба контейнера и он недоуменно уставился на них.

- Что это?

- Как что? Хабар. Стрелял-то у нас ты один, верно?

Майор приоткрыл крышку на одном из контейнеров. Глаза у него стали, как у удивленной совы. Он поднял голову и спросил:

- Ты это - мне?

- Тебе. Я же говорю: воевал ты один.

- Ну да, но... это же...

- "Рыбки", знаю. Пойдем, там уже обед должен быть готов.

Он что, ждал, что я его из за этих двух артов прикончу, что-ли? Хотя может быть и ждал. Вон, так и стоит, держа в руках контейнеры и недоуменно их рассматривая.

Я еще раз осмотрелся напоследок и мое внимание привлек засыпанный снегом большой холмик в углу двора. Подойдя к нему, я раскидал ногой снег. Под ним была рыхлая земля.

- Свежая совсем. Не провалилась еще.

- Ты о чем? - не понял майор.

- О могиле. Вот об этой. Землю из раскопа выносили в сад, вон туда, а здесь ей вроде быть и не полагается вовсе.

- Да? А, ну точно, земля свежая и рыхлая совсем. Думаешь, там предыдущие хозяева этих артефактов?

- Уверен. Те двое в наколках и молодой пацан тоже, если ты не заметил. Не стали бы они сами землю рыть. Наверняка на готовое пришли, а старые хозяева вот тут сейчас и отдыхают.

- Вот же гады!

- Согласен... Так что если тебя совесть сейчас мучает, то пусть перестанет.

Ссылки на ЛитРес:

"Байки": https://www.litres.ru/igor-river/bayki-u-zheleznoy-bochki/

Первая часть "Теней": https://www.litres.ru/igor-river/teni-monolita/

Вторая часть: https://www.litres.ru/igor-river/teni-monolita-teni-sredi-te...

Третья часть: https://www.litres.ru/igor-river/teni-monolita-teni-proshlog...

Источник - *тык*

Авторы: Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко.

Следующий час после «Веселого поля» прошел без происшествий. Сталкеры двигались по лесу.

От пережитого в архи-аномалии на Штурмана навалилась странная апатия. В ушах нескончаемо пищали Тушканы. Что-то оборвалось внутри. Там. При встрече с фантомами. То самое, что держало его в готовности встретить любую опасность. Было единственной опорой в борьбе за выживание. Ни в людях, ни в оружии, он никогда не был стопроцентно уверен. И вот эта опора пропала. Хотя, осталась другая: «наследство» Седого, что ждет его возле трупа. Надо только очень постараться. Продержаться. Вытянуть.

Медальон приятно грел грудь сталкера.

После «Веселого поля» Зона не трогала двух бродяг. Вот уже час они шли по опавшим листьям. Шли, утопая по щиколотку в сырой почве. Колючки и семенные коробочки жухлых растений так и норовили прицепиться к штанинам. Редкий камень иногда служил дополнительной опорой для толчка тела вперед.

Лес страдал. Болезнь проступала во всем. В язвах и плесени на коре деревьев. В красноватых, с зелеными прожилками листьях. В синюшных поганках и мертвых муравьиных кучах. В чахлом кустарнике, с удивительно гибкими ветками. Корневища деревьев извивались по земле как варикозные вены. Павшие стволы и коряги заросли лишайником и мхом, ядовитая зелень которых ярко контрастировала с рыжевой листьев. Воздух наполнял удушающий смрад болотины.

Лес не был мертвым. Кто-то жил в нем потайной жизнью. Шорохи, скрежет, едва уловимое взглядом шевеление. Звуки не затихали ни на секунду. Невидимки копошились, грызли древесину, листья, друг друга.

Лес стонал. Тихо стонал, почти не слышно.

Бизон двигался зигзагом, от дерева к дереву, осматривая каждое со всех сторон, чтобы не залететь в «Контакт» и не превратиться в кусок жареного мяса. Каждая кочка осторожно перешагивалась. Относительно свободные участки проверялись пробросами… А вообще в лесу было чисто. Ни банок из-под тушенки, ни бутылок и оберточной бумаги… ни костей, или подернутых травой холмиков. Ничего. Даже Жгучий пух отсутствовал.

Попавшийся на пути очаг радиации обошли по широкой дуге. Для его локализации даже счетчика Гейгера не потребовалось – Бизон, благодаря поляризованным стеклам защитных очков, увидел его так. Под воздействием радиации стекла «обесцвечивали» пейзаж, предупреждая о высокой интенсивности излучения. И одновременно с этим, снаружи аномалии, радиационный фон всего лишь на одну десятую превышал допустимую норму.

Медальон на груди то становился горячим, то охладевал. Штурман попытался уловить закономерность в поведении амулета, но пока никакой логической цепочки проследить не мог. Копошащиеся в голове мысли, то и дело перескакивали размышления о величине «наследства».

На землю перед Штурманом упала шишка. Самая обычная. Сосновая. Сталкер вздрогнул, и оторвался от своих мыслей. Посмотрел вверх. Ничего. Посмотрел по сторонам – вокруг ни единой сосны. Вообще ни единого хвойного растения. Одни березы да осины.

Штурман в мгновение ока вытащил «Монолит» и ударил им по затворной коробке автомата. Услышав лязг, идущий первым Бизон замер. Штурман тем временем осмотрел «чужой» предмет, понюхал.

Неужели выронила какая-то птица?

Вот именно, что какая-то… Кроме воронья здесь не водится ни черта пернатых… Медальон ощутимо нагрелся.

– Стоять! Не двигаться!

Резкий оклик пронесся по верхушкам деревьев и исчез в глубине леса.

Штурман снова вздрогнул. Шишка выпала из руки и прокатилась по ноге и остановилась у носка ботинка. Рука дернулась к автомату и замерла на полпути.

«Что ж ты орешь, зверье зовешь…»

Глаза скосились в сторону источника звука. Вросший в землю, размерами примерно с крупную псевдоплоть, камень. Неизвестный прятался за ним. Не в трех метрах левее, за грудой валунов, а именно за этим, отдельно лежащим булыжником.

«Мародеры? Военные? В глубине леса? Он не один?.. Иначе вряд ли он бы рискнул занять невыгодную позицию…»

Не поворачивая головы, Штурман глазами ощупал пейзаж в поисках сообщников неизвестного.

Никого.

Пока мозг лихорадочно соображал, что делать, пальцы руки потихоньку добрались до кобуры и вцепились в рукоятку пистолета.

– Погоди, брат. – Бизон застыл в такой позе, словно наткнулся на невидимую стену. – Давай поговорим, палить вот так, сразу, резона нет.

– Я же сказал – не двигаться! Если хочешь жить!

Бизон отпустился от автомата и поднял руки, чтобы их было хорошо видно.

– Не гони коней, брат. Видишь, я не собираюсь с тобой воевать. – Сталкер сделал небольшой шаг вперед. – Ты один? Покажись. Сейчас сядем, и все проблемы твои решим. Если надо что, поможем чем. Сам увидишь...

Грохот от выстрела оборвал увещевания.

Сталкеры повалились на землю.

Штурман практически выбрал свободный ход спускового крючка, как что-то заставило его остановиться и не открывать огня. Мимолетный блик, еле уловимая дрожь чего-то невидимого, неосязаемого. Бизон тоже не стрелял. Сталкер мысленно похоронил напарника. Но тот, как ни странно, не хрипел и не дергался. В предсмертной агонии.

«Наверное, шоковая пуля или шприц», – мысленно предположил Штурман. – «Хотят взять нас живыми?»

Новых выстрелов не было. Листья тихонько шелестели, потревоженные громким звуком.

Штурман не отрываясь следил за злополучным валуном. Стрелок, ничуть не опасаясь, запрыгнул на камень и, устроившись удобней, сказал:

– Не трогайте ее! Тихонечко отползите, чтобы не создавать излишних вибраций.

«Так куда же попала пуля?»

Штурман было приподнял брови в немом вопросе, как вдруг фокус зрения перестроился, и сталкер увидел искомый предмет. Теперь он понял, почему Бизон, славившийся своей реакцией, не начал палить «со всех стволов», когда прозвучал первый выстрел. Напарник, благодаря отменной реакции, сразу увидел, куда попала пуля незнакомца. Он просто застыл и смотрел перед собой.

Всматриваясь в аномалию, Штурман уловил легкие блики. Вокруг кусочка металла пробежала волна искорок, образуя красивый и смертельно опасный узор.

«Паутина! – догадался сталкер. – Только не на комаров, раз пулю смогла остановить!»

Небольшой порыв ветра всколыхнул тончайшее творение Зоны, и новая порция бликов подтвердила догадку.

– Ее лучше обойти слева, – посоветовал стрелок.

Сталкеры сдали назад и поднялись на ноги.

– Я кидаю болт в твою сторону, – предупредил Бизон стрелка.

Незнакомец кивнул. Железка еще не закончила полета, как появились хозяева паутины. Три паука, не больше сантиметра каждый, семеня ножками, ловко подбирались к висящей пуле. Маленькие охотники окружили «добычу» и начали ее проворно опутывать. Через каких-то пять-шесть минут пуля скрылась в коконе матового оттенка. Через мгновение кокон пропал. Люди стояли не шелохнувшись, пока твари не закончили работу и не убрались.

«Все же, один он, или не один? Судя по экипировке – сталкер не из простых. Да и простым так глубоко в Зоне делать нечего. Хорошее оружие, комбинезон СЕВА, куча гаджетов. Один «Сварог» на поясе только чего стоит. С другой стороны, если судить по поведению – совсем зеленый. Значит не один… Попробуем выяснить, что к чему…»

– Спасибо, сталкер! – перебил мысли Штурмана Бизон. В голосе здоровяка чувствовалась неподдельная искренность. Он хотел добавить еще что-то, но Нестор взял его за плечо, давая понять, что говорить будет сам.

– Спасибо сталкер за потраченную пулю, – сказал Штурман, – но, право, оно не стоило того. Нас заставил понервничать, да и сам мог схлопотать случайно. Мы же все равно по пробросам идем, засекли бы сие чудо. Не сочти за праздное любопытство, но давно ты здесь и откуда путь держишь?

– Именно здесь? – Стрелок поднял глаза к небу, производя в уме расчеты. – Да не то чтобы слишком давно, если брать чистыми. Я, можно сказать, в командировку сюда езжу. Две недели здесь, две недели дома, или по ситуации.

Штурман сообразил, что к чему. Парень из ботаников, раз шляется не так далеко от их базы и доверяет первому встречному. Чай думает, что бандиты только у Кордона промышляют. Но, как бы то ни было, знакомство с ним лишним не будет. Всякое в жизни бывает…

– Ученый что ли? – спросил он.

– Нет, немного другое, – ответил незнакомый сталкер. – Однако давайте сначала уйдем отсюда, а после поговорим. Тут есть недалеко безопасное местечко.

«Безопасное местечко? Святая простота, – ухмыльнулся про себя Штурман. – Я вот что-то не уверен, что в Зоне найдется безопасное местечко, кроме как под землей».

Бизон уже проскочил участок до незнакомца и теперь стоял рядом с последним, готовый двигаться дальше. Не спуская взгляда с ловушки, Штурман присоединился к ним. Его грыз червячок сомнений, но очевидных причин не доверять чужаку не было.

– Я – Штурман, а это – Бизон, – представился Штурман стрелку. – Будем знакомы.

– Очень приятно. Меня зовут Рассел, – сталкер пожал руки напарникам. – Следуйте за мной.

Путь до «безопасной» поляны прошел в молчании. Напарники следовали за случайным знакомым, каждый думая о своем. Время перевалило через полдень. Рассел вел группу грамотно, строго следуя провешенному маршруту. Штурман отметил, что «модный» сталкер обстоятельно подошел к данному вопросу. У него был ультрафиолетовый фонарик, с помощью которого он подсвечивал оставленные специальным маркером метки. Таким образом и «вешка» никуда не денется, и неприятель не вычислит.

Штурман перевел взгляд на напарника. Пару раз он ходил с Бизоном в рейды. И сколько за ним не наблюдал, ему всегда казалось, что Бизон на вылазках даже не думает о возможных опасностях. Всякий раз здоровяк вел себя как будто он не в Чернобыльской зоне отчуждения, а где-нибудь в Артеке. В поход с пионерами пошел. По-идее, подобная беспечность давным-давно должна свести здоровяка в могилу. Так ведь нет. Весь секрет в том, что это только видимость. Штурман неплохо разбирался в людях и вычислил Георгия практически сразу. Бизон знает свое дело. Исключительная реакция, боевые навыки и, – за два с лишним года, ни одного серьезного ранения! Живой-здоровый, да и дела идут не в пример лучше, чем у него самого.

Штурман вдруг вспомнил, как выживал в последний месяц. Дела шли из рук вон плохо. За весь месяц он добыл всего лишь пару артефактов. Дальше Дикой Территории просто не высовывался, так как не мог найти напарника для глубокого рейда. Вот и приходилось обыскивать пустые склады и цеха, вместо того чтобы пойти в тот же Рыжий лес, Милитари, а то и к Радару. Там говорят, целые поля артефактов. Недорогих правда, но ему бы и этого хватило. «Не до жиру – быть бы живу»…

– Уже полтора месяца тут хожу по окрестностям и удивляюсь, – сказал Рассел. – Ни одной аномалии. Даже мутанты обходят эту поляну стороной. Почему – даже вариантов нет.

Штурман встрепенулся, отгоняя прочь праздные мысли. Пока он витал в облаках, неожиданный попутчик вывел их на лесную поляну. Не говоря ни слова, он потянулся к детектору, как, впрочем, и Бизон.

– Думаете, радиация? – засек их движение Рассел. – Радиацией тут и не пахнет. Я тут каждый сантиметр облазил со «Сварогом». Он у меня и аномалии даже показывает на экране. Полный ноль. Можете сами убедиться.

Дозиметры действительно молчали. Поляна выглядела абсолютно обычной, каких полно в других, обычных лесах. Зеленая травка, отсутствие кустарника, полное безветрие. Только еле слышный гул предупреждал о том, что Зона никуда не делась. Что каждый неосторожный шаг за пределами маленького клочка земли, по-прежнему грозит смертельной опасностью.

Бизон вышел в центр поляны, огляделся и присел на корточки. Несколько минут копался с детектором, потом, когда товарищи расположились рядом, удовлетворенно хмыкнул.

– Как все недурственно складывается, – сказал он. – Янтарь рядом. Как пить дать, ровно пройдем. Слышь, Рассел, – обратился он к сталкеру, – ловко ты паутинку вычислил. Да и фонарик у тебя знатный. Я такой же хочу. Не шепнешь, где раздобыть такой можно?

– Я заказал его из Америки, – сказал Рассел. – Специалисты по Зоне посоветовали. А за паутиной я уже второй день наблюдаю. Она мне жизнь спасла.

– Каким способом? – поинтересовался Штурман, устраиваясь лежа. Раны требовали покоя. В руках, словно по волшебству, возникла сигаретка.

Рассел поморщился.

– Я кровососа вчера утром встретил. Первый раз в жизни увидел живого кровососа. И уже готов был попрощаться с жизнью.

– И как выкрутился? – удивился Бизон. – Это ж такая тварь, что в одиночку с ней практически не совладать! Тоже, поди, какой прибамбас применил, чтобы в паутину его заманить?

– Нет, он сам, – развел руками Рассел. – Иду себе, не торопясь, делаю заметки в блокноте. Вдруг слышу – урчание. Поднимаю голову и вижу перед собой это существо. Хотя специалисты при инструктаже говорили, что кровосос только в подвалах живет и охотится ночью. А он смотрит на меня сверху вниз, и уже щупальца расправляет. Потом раз – и исчез! Раз – снова появился! Всего в каком-то метре от меня! И давай дергаться! А я от ужаса застыл, не могу с места сдвинуться. Сначала не понял, что случилось. Потом пригляделся… вижу, он в паутине застрял. Тут меня адреналин и привел в чувство. Не стал второй раз искушать судьбу – начал стрелять ему в голову, как специалисты советуют. Выпустил все патроны из магазина, пока не осознал, что ни одна пуля не проникла в тело. Все словно прилипли к чему-то…

– Тихо! – вдруг прошипел Бизон и резко вскинул автомат, нацеливая его в сторону деревьев.

Штурман ощутил легкое дуновение ветерка. Листья тревожно зашептали, откуда-то из глубины леса донеслось эхо рычания. Он скорее почувствовал, чем услышал, как сама земля застонала. Под закрытыми веками промелькнули тысячи образов… людей, обстановок, событий. Отголосок чего-то неосязаемого возник в атмосфере, пробирая до костей, холодя сердце. Под воздействием этого «что-то», жизнь затаилась. Через секунду все исчезло. Сталкер вернулся в мир звуков, красок и движения. Из сонма образов, в голове остался только один – человек в комбинезоне наемника. И еще небо. Черное. Больше – никаких деталей. Ни окружающего пейзажа, ни каких-либо слов или действий.

«Что это?» Зубы пытались отбить чечетку. Чтобы не допустить этого, Штурман с силой сжал челюсти так, что заныли щеки. Тело потряхивало от чередующихся волн озноба и жара, перемежаясь с приливами дрожи. Лишь в районе груди что-то постоянно было горячим, пульсируя в такт с сердечным ритмом.

«Медальон!»

Сталкер посмотрел на товарищей. Бизон успел натянуть маску. У нового знакомого подрагивает нижняя губа. Серые лица, остекленевший взгляд. Штурман мог поклясться, что пальцы у них побелели от напряжения, сжимая оружие. Только из-за перчаток их не было видно.

«Как, впрочем, и мои», – подумал он.

Лес выглядел как прежде. Ничего не изменилось. Только облака вновь налились свинцом, и уж как-то совсем низко нависли над деревьями.

Штурман кашлянул. Переглянулся с Бизоном. Тот пожал плечами: «Видимой опасности нет».

– Что там дальше было? – обратился он к новому компаньону.

Рассел не сразу сообразил, что обращаются к нему. Оторвавшись от прощупывания деревьев, он перевел взгляд на Штурмана.

– Именно поэтому я в Зоне… – пробормотал в пустоту, – такого нигде больше не прочувствуешь…

– Так вот, – уже нормальным голосом продолжил сталкер. – В общем, я с перепугу выпустил в него весь рожок, но пули так и не достигли головы. Я уж было подумал, что обманули меня специалисты. Что кровососы гораздо более живучи, чем заявлено в информации, которую я получил при консультации. Я уже было приготовился снова открыть огонь, как меня вдруг осенило – пули остановила паутина! Она поглотила кинетическую энергию выстрела, не нарушив при этом форму сердечников! Причем ни одна ниточка не порвалась! А потом появились пауки и крепко спеленали кровососа.

– Если это утром было, то почему же мы тушку не нашли? – хмыкнул Бизон.

– Их было много. – Рассел глотнул из фляги. Передал Бизону. – Съели они его. Спеленали, залезли внутрь и кокон начал постепенно сдуваться. Что самое интересное – паутина практически невидимая, а кокон сделался зеркальным! Очевидно – маскирующий эффект! Сами видели, как исчезла пуля. Через часа-полтора все закончилось. Что там происходило... внутри кокона, представления не имею. Он так и упал в траву. В принципе, можно вернуться и найти его.

– Эх, что ж ты раньше-то ничего не сказал, это же, елки-палки, артефакт! На Большой Земле… – Штурман осекся. Он понял, кто попался ему с Бизоном. Никакой не ученый, и не сталкер даже. Журналюга или писака – сто процентов. Романтик, одним словом.

– Вернемся? – оживился Бизон. В глазах заблестел огонек наживы. – По вешкам быстро дойдем!

– Нет, – отрубил Штурман. – Опасно. Забыл что ли, что три минуты назад было? Тем более у нас есть цель. Мы и так столько времени потеряли. Надо поднажать, чтобы журавль не улетел. А синица никуда не денется. На обратном пути заберем!

Бизон скосил глаза на Рассела. Штурман понял, о чем сейчас думает напарник. Боится, что пока они мотаются туда-сюда, случайный знакомый, уловив фишку, сам нагреет руки на артефакте.

«Не та порода, брат. Этому сенсации подавай, а на хлеб насущный и так хватает».

– Бизон, все нормально, выгоды мы не упустим, – с нажимом добавил Штурман, видя, что напарник все еще сомневается. Затем заглянул в глаза невольному попутчику. – Рассел, я как понял, у тебя тут свои интересы в Зоне, некоммерческие? Ведь так?

– Все правильно.

– Если ты никуда особо не торопишься, мы были бы рады побольше пообщаться с тобой. Поделиться информацией, услышать от тебя новости с Большой Земли. Как считаешь?

– Я считаю, что идея неплохая. – Рассел начал хлопать себя по карманам. Предупреждая вопрос, Бизон протянул сталкеру пачку с сигаретами. Тот рассмеялся. – Спасибо, не курю. Ищу блокнот. У меня там карта безопасных маршрутов.

Обнаружив книжицу, Рассел развернул сложенную в нее распечатку и поманил к себе сталкеров.

– Да и в компании все веселей, чем одному… – пробормотал он, водя ручкой по листку. – Вот. – Ручка уперлась в точку на карте. – Здесь еще одна поляна. Еще ближе к Янтарю. До вечера дойдем до нее, и там заночуем. Троим проще нести дежурство, чем одному. Там и поговорим.

– Отлично! – Штурман был доволен собой. «Романтик» действительно оказался полезен. Интуиция не подвела.

– А что это ты записываешь в свой блокнот? – спросил Бизон, пытаясь прочитать мелкий почерк на страницах записной книжки. – Можно же на КПК все набивать?

«Культурой Бизон никогда не отличался», – ухмыльнулся Штурман. – «Однако соображает, что к чему».

– Небольшие зарисовки из жизни Зоны. – Рассел убрал книжицу в карман. – Я писатель. И именно поэтому я тут. А записи я дублирую, мало ли что.

«В яблочко!».

– Что-нибудь документальное? – рассеяно спросил Штурман.

– Нет. Это удел журналистов. Сухой и черствый кусок реальности на завтрак к утреннему кофе. А я наполняю каждый лист, каждую ветку жизнью. Нельзя понять Зону исключительно по фотографиям и видеороликам.

– Это точно, – перехватил инициативу Бизон. – Но как ты сюда-то попал? От Кордона сюда чесать и чесать. С любой стороны.

– А я и не был на Кордоне. Военные вертолетом к ученым на Янтарь забросили. Вот я в окрестностях и брожу. Собираю материал.

– А не погорячился ли ты один бродить? Без обид, но мне кажется, что вояка из тебя не особый.

– Ты знаешь, Бизон… – Рассел нисколько не смутился, услышав нелестный отзыв в свой адрес. – С одной стороны, меня военные обеспечили всем необходимым. Одни бронежилет с винтовкой чего стоят… Я уже не говорю о детекторе последней модификации… С другой же… люблю я одиночество. Никто не мешает. Правда, до сих пор из мутантов – до кровососа – видел только двух слепых собак и одного зомби. А так – уже привыкать стал за полтора месяца. Маршруты выверены, сплю на деревьях в лабазе, ночью бодрствую, раз в неделю на Янтарь захожу – ученые пакет с провизией и амуницией дают. Если в округе какая опасность возникнет – снорков, например, станет много, или зомби, – мне сообщение сбрасывают с координатами патруля, который отведет меня на базу – переждать критический момент. Иногда попадаются сталкеры. Правда, редко очень.

Он замолчал и начал разглядывать свой «Хекклер и Кох», поглаживая его пальцами. Словно демонстрируя, что знает, как обращаться с «такими штуковинами».

– Маршруты, говоришь, выверены, – буркнул Бизон, не зная, что возразить на столь исчерпывающий ответ. – До первого Выброса, а там – плакали твои маршруты! – Наконец нашелся он и с видом победителя посмотрел на Штурмана.

Штурман, пока Бизон общался с Расселом, глотнул воды, закинул в рот немного сухофруктов и, дымя очередной сигареткой, осматривал окрестности. Аномальное явление больше не повторялось. Встретившись взглядом с писателем, пригладил побитую проседью бородку.

– Веди. Скоро сумерки.

Авторы: Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко.

Глава 4. Романтик.

Штурман открыл глаза. Первым делом нащупал автомат. На месте. Сталкер не помнил, когда Бизон сменил его на посту. Видимо все произошло на автопилоте. Не делая резких движений, он сел и бросил взгляд на окно. На улице внезапно посветлело. "Солнце выглянуло" – подумал сталкер. "Луч света в темном царстве".

Бизон, привалившись к косяку окна, наблюдал как падают последние капли дождя. В помятой пятнистой куртке, с накинутым капюшоном, он походил на большую нахохлившуюся птицу.

"Ни дать ни взять – волнистый попугайчик".

– Как говорила одна ушлая птичка: "после такого дождя – жди хороший отел!" – пошутил Штурман.

На слове "отел", голос сел от пронзившей бок боли. Вместо следующей реплики из горла вырвался кашель.

– Эй, что за намеки? – буркнул Бизон, оборачиваясь к сталкеру. – Ты че несешь?

– Да так, мысли вслух. – Штурман начал сворачивать плащ-палатку. – Мультфильмы в детстве смотреть надо, а не прохожих в подворотнях тюкать. А намек тут простой...

В воздухе повисла многозначительная пауза.

– Есть шанс наткнуться на артефакты! – закончил здоровяк. – Понял, понял, я твою мысль.

– Ага. Ну и нужно...

"Медальон".

Штурман замялся, подыскивая выражение "помягче", чтобы случайно не бросить вызов Зоне. Как бывший инженер, «человек науки», он никогда не воспринимал Зону как живое существо, предпочитая видеть в ней неодушевленную аномальную силу, существующую по каким-то своим аномальным законам. Ничего одушевленного или осознанного. Но после того как медальон оказался на груди... Этот крик... Смех...

Зона стала ближе.

Реальней.

Она стала...

Живой.

– ...Нужно, чуть-чуть шустрей передвигаться, – наконец выговорил он.

– Нормально дружище, – Бизон кивнул. – Проведем старуху.

Штурман дернулся. Проглотил уже готовое вырваться крепкое словцо. Не отвечая, жестом показал – "Выходим".

Выход с территории Завода ознаменовался удачей – Бизон умудрился вытащить из Электры Вспышку. Аномалия располагалась на отшибе поля товарок, облюбовавших железную дорогу. Тем не менее, именно в «одиночке» образовался ценный предмет. После короткого совещания, сталкеры сошлись на том, что пока артефакт послужит Штурману, а после рейда перейдет в собственность Бизона.

Как и с северной стороны, между лесом и территорией Завода пролегала просека шириной метров в двести. Очищенная в свое время от деревьев площадь уже основательно затянулась подлеском. Ветер гулял по вершинам кустарника и молодого березняка, шелестел в листьях, нашептывая им истории, услышанные в других краях Зоны. Рельсы железнодорожной ветки сворачивали на север, уходя, по всей видимости, в Мертвый Город – одну из легенд Зоны. Каждый сталкер знал о его существовании, но ни один из здравствующих не мог похвастаться, что был там.

Напарники решили двигаться по отработанной схеме – Штурман ведущий, Бизон прикрывающий.

«Пора, не пора, я иду со двора», – подумал Штурман, выискивая взглядом «душележащий» ориентир. Таких оказалось всего два. Небольшая плешь примятой травы и куст шиповника, высотой с человека. Видимой опасности проще избежать, чем скрытой. А остальная растительность, несмотря на благопристойный вид, доверия почему-то не внушала.

Подняв с земли обломок позеленевшего кирпича, Штурман пустил его по траве, словно шар для боулинга. Кирпич пролетел несколько метров и упал, обозначив место падения покосившимися метелками пырея. Сталкер облегченно вздохнул и сделал первый шаг по намеченной траектории.

Долгий путь всегда начинается с первого шага. Привычка начинать новый отрезок пути с пробного броска чего-нибудь осязаемого накрепко въелась в подсознание Штурмана. Детектор детектором, а физический контакт – совсем другое дело. Да, следующие шаги можно делать полагаясь на машинку, но первый – это святое.

Высоко поднимая ноги, сталкеры побрели по густой, достигающей до колен, траве. К кустам и деревцам ближе двух метров старались не приближаться. Не торопясь, шаг за шагом, прислушиваясь к каждому шороху, охотники за артефактами обогнули плешь и достигли куста шиповника.

Штурман было покосился на красные плоды, которые так обожали псевдоплоти, как вдруг резко присел и приготовился к стрельбе. В пяти метрах от сталкеров из кустов послышался шорох. Несколько дорожек, обозначающих передвижение существ, побежали по траве в направлении людей. Существа, набрав разгон, начали выпрыгивать из травы, и Штурман увидел кто это. Стайка тушканов. Зверьки, не обращая внимания на людей, промчались мимо и, спустя полминуты от появления, исчезли в высокой растительности, не оставив после себя ни единого следа.

«Странные тушканы…»

– В чем дело? – вполголоса спросил Бизон. Он стоял на одном колене, спиной к напарнику, сверля взглядом ограждение Завода.

– Тихо, – прошептал сталкер. – Их кто-то спугнул.

Маленькие монстры пронеслись быстро, но цепкий взгляд сталкера мигом выхватил некоторую странность в исчезнувшем кортеже.

Штурман проанализировал в голове картинку. Точно! Никакого писка, никакого запаха… хотя некоторые зверьки были изранены! Но на траве не осталось никаких следов от крови…

Что это было? Какая тварь могла так напугать зверей, что они не обратили на нас внимания? Или контролер пудрит мозги?

Нет. Нестор не понаслышке знал, как действует этот мутант, поэтому сразу отбросил этот вариант.

Аномалия?

Штурман слышал легенды ветеранов-сталкеров, что раньше, когда еще работал Выжигатель мозгов, были такие аномалии. Излучение «Дятла» вызывало у людей галлюцинации монстров. Фантомы «нападали» совсем как настоящие, и могли нанести реальный вред здоровью. Мозг воспринимал атаку за чистую монету, и сталкер ощущал реальную боль и видел, что ранен по-настоящему. В итоге, – крышка. Нервные клетки просто перегорали от такого «парадокса».

Но Выжигатель уже шесть лет как не работает…

Высокая трава полностью скрывала сталкеров, лишь макушки капюшонов торчали над метелками. Напряжение потихоньку нарастало. В ожидании пси-атаки или реального нападения прошло десять минут. Пауза затянулась. Ничего. Лишь высоко в небе, в полном безмолвии, парил ворон, осматривая окрестности в поисках поживы. Птица видела среди волнующегося рыжего поля фигуры сталкеров – два угловатых булыжника черно-зеленого цвета. Эти живы, а значит – не интересны. В разноцветных кляксах кустарника тоже никаких деликатесов в виде мертвой плоти. Хищный взор вдруг замер на полуистлевшем трупе, невесть сколько пролежавшем здесь, в мягкой, как руки женщины, траве. Костлявая кисть охотника за артефактами тянулась к небольшому шару цвета меди. Смерть человека наступила давно. Оставшиеся на костях клочки плоти превратились в камень. Разочарованный охотник недовольно каркнул и продолжил осмотр территории. В каких-то ста метрах от мертвеца, он увидел в яме кабана-одиночку, обгладывающего тушу псевдоплоти… Этому «соседу» повезло больше… И все. Ни единого движения. Ни единого существа. Словно здесь больше никого и никогда не было…

Ворон немного покружил над трупом, над кабаном, над сталкерами. Не найдя ничего из легкодоступной пищи, взмыл повыше, и лег на крыло к северу. Там, солнечный свет прорвался сквозь дыру в облаках, и яркое пятно на земле привлекло птицу. Солнце – редкий гость в Зоне вечного полусумрака. И ворон не хотел упустить возможности почистить свои перья, полюбоваться их темно-синим отливом, в ласковых лучах матери-звезды…

После пустого ожидания Бизон поинтересовался:

– Кто кого спугнул? – спросил он вполголоса.

– Ты что, не видел? Оттуда. – Штурман указал дулом автомата на куст. – Выскочила стайка тушканов. Семь или восемь. Все в крови, со свежими ранами. Ты куда вообще смотрел?

– Странно. Непонятки какие-то. Я не мог пропустить такой засады… Штурм, ты наверно попутал чего.

– Я говорю то, что видел. – Штурман привстал, быстро огляделся и снова присел. – Их что-то пригнало сюда. Только откуда? Не из Мертвого города же…

Он с досадой посмотрел на куст, из-за которого выскочили мелкие мутанты.

– Ладно, вроде все тихо. Двигаем дальше.

Он собрался было встать, как Бизон придержал его за рукав.

– Слушай Штурман, – сказал он, – А может, это Зона тебя предупредила? Я слыхал о таком. Что после такой ботвы долго не живут. Так что давай, я впереди пойду, чтобы тебя не замело раньше времени. Будь спок – если че, тормозну любого, кто сунется к нам.

– Не городи ерунды! – огрызнулся Штурман. – Долго не живут!.. Пока не возьмем хабар, пока не потратим на Большой Земле зелененькие, будем здравствовать и процветать! Так что давай не будем.

– Шутка, – осклабился здоровяк. – Как чертей зеленых увидишь – скажи. Я тоже погляжу!

Хмыкнув, он взял за плечи напарника и сделал большой шаг вперед. Оказавшись впереди, сталкер проверил свой «Велес» и начал движение.

Аккуратно ступая точно в след напарника, Штурман попытался разглядеть в траве следы тушканов. Ничего. Ни примятой травы, ни пятен крови. Разочарованный результатом поисков, Штурман поднял глаза к горизонту и невольно залюбовался пейзажем. Столб света на фоне фиолетовых облаков навевал мысли о покое и безопасности. Об… идиллии, в хорошем смысле этого слова. Для полной гармонии не хватало лишь переговаривающихся кукушек или дроздов. После Выброса Зона становилась девственно чистой. Нет тебе ни трупов, ни костей… кроме особенных, навечно застывших в Особых Местах. Нет мутантов, чавкающих над останками бродяг… Зато есть свежие артефакты…

Пока все шло ровно. Рыскающий взгляд Штурмана выхватывал особенности маршрута: Карусель невдалеке выписывает забавные пируэты плодами и листьями шиповника. Кое-где трава отливает металлическим блеском. Кусок арматуры торчит из земли…

Медальон на груди начал нагреваться.

Что-то не так! Сталкер уже набрал в грудь воздуха, чтобы резким окриком остановить напарника и обсудить с ним странный вид растительности, как вдруг Бизон, выплевывая ругательства, упал на землю и схватился за ноги. Краем глаза Штурман успел отметить, что стальной отлив быстро распространяется по траве – как по воде распространяется радужная пленка бензина, и тут же рухнул на колени рядом с напарником, пронзенный иглами в области икр. В ушах стоял противный писк, словно лопнула перетянутая струна.

Иглы исчезли. Сжимая руками пробитые ноги, Штурман увидел, как металлический отлив схлынул, и трава снова стала рыжей.

– Вставай! – Заорал он. – Швыряй болт и бегом до него! Нельзя стоять!

От пульсирующей боли на глаза навернулись слезы. Сквозь пелену Штурман увидел, как Бизон, проклиная все на свете, поднялся. На штанах до колен виднелись крохотные отверстия. «Трава!» Дырочки начали расплываться, образуя темные круги неправильной формы. Сапоги пока еще оставались сухими.

«Ненадолго».

Штурман снова уловил изменение цвета травы. Металлический отблеск! Листья вторично окрасились в цвет металла и затвердели. Он почувствовал, как примятая телом трава режет комбинезон.

«Нельзя прикасаться!»

Прикладом автомата Штурман уперся в землю и рывком встал на поврежденные ноги. Бросил взгляд на комбинезон – разрезы были, но до кожи «лезвия» не достали.

«Латать придется…»

Тем временем Бизон уже швырнул болт. Металлический звон пронесся по поляне. Швырнуть то он швырнул, а вот идти… Полуметровая стена из «колюще-режущего» надежно блокировала сталкеров.

– Что делать будем? – Бизон бессильно водил автоматом из стороны в сторону. Выхода не было. Штаны ниже колен потемнели полностью.

Болевой шок пытался завладеть сознанием Штурмана. «Трава» на глазах превращались в гигантские нагромождения металла. Разводы крови на листьях превращались в моря крови. Сталкер чувствовал, как жизненная энергия в буквальном смысле утекает из тела в землю.

Он сморгнул. Поле снова порыжело! Травяное море качалось под действием ветерка, как ни в чем не бывало. Вернулся запах нагретой почвы и сухой травы.

Голосовые связки не успели издать ни звука, как рука резко полетела вперед и толкнула Бизона в спину. Лишь потом раздался крик:

– Вперед!

Штурман не узнал своего голоса. Хотя сейчас проблемы с речью заботили меньше всего. Бизон, не мешкая ни секунды, поковылял в направлении упавшего болта. Он еще не успел дойти до упавшего предмета, как Штурман, дыша ему в спину, не останавливаясь, сорвал с шеи счастливую гайку и бросил ее из-за плеча Бизона. «Монолит» как всегда не подкачал. Синяя лента легла на рыжую траву как река в каньон на Диком Западе. Бизон все понял. На ходу достал новый болт сделал следующий проброс.

«Почему мы во второй раз не получили ран?» Штурман так не успел ответить на этот вопрос, как металлическая пленка снова начала распространяться по полю.

– Стоп! – Проревел он сквозь зубы, сжатые от пульсирующей боли, вызванной множественными ранами.

Повторять не пришлось – Бизон застыл как вкопанный. Трава тихонько позвякивала, словно большой китайский колокольчик. Сталкеры даже перестали дышать, лишь бы только невидимая смерть не обнаружила их.

Поле не спешило принимать обычный облик. Всматриваясь вперед, Штурман увидел, что ловушка охватила не всю территорию просеки, а только ту часть, по которой пролегал их с Бизоном маршрут. Сталкер не знал, что будет, сделай он хотя бы движение рукой. Что это за металлические иглы? Почему в первый раз было что-то похожее на выстрел, а во второй раз – трава просто затвердела? Что будет на третий раз?

Ответа долго ждать не пришлось. Резкий порыв ветра качнул подлесок и, в ту же секунду раздался знакомый звук лопнувшей струны. Листья на кустарниках мелко вздрогнули, как будто в каждое растение попало по пуле. Металлический отлив пошел на убыль.

Как только трава под ногами порыжела, Бизон немедленно двинулся вперед. На ходу подобрал гайку с лентой. Кинул очередной болт. Каждое действие сопровождалось нецензурной бранью. Правда Зону в своей оскорбительной тираде он обходил стороной, кляня почем зря жизнь, удачу, Монолит и наемников.

Невольно повторяя за напарником ругательства, Штурман вдруг подумал: «Зона обид не прощает. Это железно».

Так они и бежали, ругаясь во всю глотку – от ран, от боли, от страха, забыв обо всем, и не видя ничего, кроме кромки леса, что приближалась с каждым шагом. Тропа из примятой травы исчезала буквально сразу за сталкерами. Лишь кровавые мазки и крохотные капельки крови указывали на то, что тут кто-то проходил. Зелень леса манила сталкеров так, словно родней и ближе ее у них в жизни никого не было. Болты летели один за другим. Аномалии отсутствовали. Кроме вновь появившегося металлического отлива, пожирающего рыжий цвет.

– Замерзла! – прервав поток ругательств, выкрикнул Бизон.

Тишина. Чуть слышный металлический звон. Спустя минуту опять все кончилось. Трава ничем не проявила себя. Сталкеры молча бросились к деревьям. Сил ругаться не осталось.

До края поля оставалось несколько метров, как новый цикл аномалии заключил напарников в «железную тюрьму».

Они стояли и ждали, когда порыв ветра снова разрядит ловушку. Но ветер не торопился на помощь. Он гулял на высоте, среди серых туч, пытаясь пробить окно к чистому небу.

На руке у Штурмана вдруг пискнул КПК. От неожиданности сталкер дернулся и рефлекторно потянул руку к глазам.

Резкая боль пронзила ноги. Он мог поклясться, что сейчас иглы вошли глубже, чем в первый раз. Не слушая отчаянных приказов мозга, колени сами собой подогнулись, и Штурман рухнул на землю. Перед тем, как его глаза закрылись, он успел прочитать сообщение:

«Погиб сталкер Семецкий.

Локация: Юпитер. Причина смерти: нападение снорков.»

«Нужно выбираться отсюда». Не открывая глаз, Штурман пополз вперед. Он извивался как червяк, действуя одними руками, придавленный к земле тяжестью сидора, волоча за собой отказавшие ноги.

– Бизон! – крикнул он, – следующий цикл не стреляет! Нужно успеть за это время выбраться с поля!

Бизон вдруг оказался рядом. Подхватив Штурмана, он попытался поставить его на ноги.

– Вставай, ядрена вошь! Совсем же трохи осталось! Давай шустрей!

Штурман уловил, как голос напарника дрогнул. Это могло означать только одно – новый цикл проклятой аномалии!

Он открыл глаза. Стальная трава. Капли крови, падающие маленькими бомбами. Разлетающиеся на мельчайшие капельки-осколки.

«Отдых по-сталкерски», – пришло в голову Штурману.

«Отдых» длился недолго. Картинка вдруг заплясала, и ее ракурс поменялся. Теперь он смотрел на проклятое поле из-за плеча Бизона.

Последний рывок – все кончилось. Все стало как прежде. Как и за бесконечность до происшествия: мягкая черная почва; упавшие с деревьев завядшие листья; мягкая трава, местами меняющая свой окрас от зеленого до ржавого цвета, и никакого металла...

Призрак старухи с косой отступил. Волна напряжения схлынула, оставив на пустом берегу сознания лишь клочки пены нервного истощения и острые камни боли. Штурман засмеялся. В голове, как заезженная пластинка, вертелись ругательства Бизона.

– Бизон, а что мы так орали с тобой? Там, на поле? – спросил он напарника. – Каких-то наемников поминали?

– Не знаю, к слову пришлись, – раздраженно бросил напарник, стягивая комбинезон, чтобы обработать раны. – Собой займись.

Закончив с комбинезоном, и закатав штаны до колен, он бегло осмотрел раны и потянулся к вещмешку. Штурман последовал его примеру.

– Хотя я слышал, – развязывая вещмешок, продолжил Бизон, – что в Зоне бывают участки, где пробивает на «словесный понос». Тоже своего рода аномалия.

– Да уж, веселое поле... Нам сейчас не болтать надо, а по сторонам глядеть. Чтобы нас тепленькими кто-нибудь не взял. – Штурман начал протирать голени перекисью водорода из аптечки. – Есть что-нибудь обезболивающее и противостолбнячное?

– Что-то было… – Закончив накладывать бинт, Бизон залез в мешок и извлек из его недр коричневую пластинку таблеток. – Это мне тоже от знакомого контрабаса досталось. Снимает боль в один момент, покруче промедола и без всяких последствий.

Штурман прищурился:

– Что же ты, гад, не дал мне их в баре?

– Так ты и не просил, – парировал в ответ здоровяк. – Лови свой талисман.

Пробурчав пару проклятий в адрес напарника, Штурман поймал брошенные «Монолит» и таблетку. Проглотил лекарство, гайку убрал в карман. Вскрыв ИПП, продолжил перевязку, время от времени вглядываясь в глубину леса. Та еще территория. На то она и Зона. Любит преподносить извращенные сюрпризы. Может заставить сталкера заблудиться в трех соснах. Или упечет его в мышеловку, где он потеряет всякий интерес к жизни. И будет бедняга сидеть там, пока не умрет от истощения. Даже персональный детектор аномалий, не панацея. Нет на него надежды.

«Вот так и живем… Хлеба с маслом не жуем…» Штурман натянул комбинезон и берцы. Ожидая пока напарник заклеит дыры и передаст ему герметик, присмотрелся к «аномальному вейнику наземному». Сталкер извлек из кармана комбинезона складник-универсал, срезал травинку и поднес ее к лицу. Рыжий лист, посыпанный странной пылью, был плотнее, чем за пределами «Веселого поля». Обоюдоострой формы, узкие листья блестели по краям.

– Ну, что там? – поинтересовался Бизон.

– Та еще травка. Похлеще всякого абразива режет. Прошлись по лезвию бритвы, в прямом смысле, – ответил Штурман. «А стреляли в нас, значит, метелки…» Его мысли перескочили на странную стайку тушканов, которую Бизон почему-то не увидел. «Откуда они взялись… и куда пропали?»

– Я ведь говорил, что земля нехоженая. Не зря брат-сталкер ее стороной обходит. – Прислушиваясь к внутренним ощущениям, здоровяк подошел к напарнику. – Тут можно в два счета ласты склеить.

Удовлетворенный результатами самоанализа, протянул тюбик Штурману.

– Да как сказать… – принявшись латать комбинезон, возразил тот. – Если тебе суждено помереть от старости – то мутант тебя не сожрет… У меня случай был, еще в молодости. Мы тогда в коммуналке жили. Так вот, была у нас одна соседка. Старуха, лет восемьдесят. Все время твердила, что помрет скоро. Лет так семь-восемь подряд. Ходила по соседям и твердила, что те должны ее накормить в последний раз. Или постирать ей, или в комнате у нее прибраться. С соседями ей повезло, – люди оказались приличными, потакали во всем – вроде как отказать «отходящей» – грех большой. В конечном итоге, костлявая сыграла с ней злую шутку…

Штурман отвлекся от починки и рассказа, так как ветерок принес с другой стороны поля слабый рык какого-то мутанта.

– А как может костлявая пошутить?.. – Бизон на всякий случай снял автомат с предохранителя и обернулся в сторону шума. – Только как не прибрать старушенцию?

– Это самое интересное, – продолжил Штурман, закуривая сигаретку. Что происходит на краю Дикой Территории, его мало волновало, а вот с леса он глаз не спускал. – Смерть к соседке пришла, а на бабке метку оставила. Рядом жила женщина лет сорока с дочкой. Так вот, эту женщину машина сбила. В больнице сказали, что ничего сделать нельзя, помрет, мол, в течение пары дней. Дочка ее домой и забрала. Мать, сказала она, умереть дома хотела.

– Ну и?..

– И все. – Штурман затянулся поглубже. – Представь себе картину: ночь, все спят. Женщина почувствовав, что отходит в мир иной, начинает кричать, что умирает, что у нее все болит и нельзя ее оставлять одну. Дочка пытается что-то сделать, но безрезультатно. В больницу не имеет смысла звонить. И вдруг женщина начинает стучать кулаком в стену с криком: «Я не хочу! Не хочу умирать!» А через стену эту как раз комната той старухи. Утро – бабки нет. Соседи забеспокоились, вынесли дверь и зашли. Я тоже прокрался. И увидели мы лежащую на кровати бабку. Одетую и, – словно мертвую. Но она не умерла. Ее парализовало. Целиком. Только моргать могла, и то как-то странно... необычно. Еще пальцы через раз еле-еле подрагивали. Соседи – ясное дело – ухаживать за ней отказались. Да и в любом случае, без сиделки – никак. Так что упекли ее в больницу. Пожизненно. А вместо пищи ей раствор вливали в вены.

– Ни хрена себе, – Бизон покачал головой. – Это уже не жизнь, а... существование. Прямо как растение какое-то.

– Вот именно, – согласился Штурман. – Лет восемь так и лежала в больнице, пока срок не вышел. Родители сказали, что это смерть так бабку наказала. За то, что старуха спекулировала на ее имени.

– Да… – Бизон принял сигаретку из рук напарника. – Только мы на ей не спекулируем, а просто дурим. Чтобы пожить подольше. В гробу я ее видал, у белых тапках.

Он замолчал, прислушиваясь к звукам Зоны. Тихо. Рычание смолкло.

Заканчивая курить, сталкеры прикидывали, что сейчас творит невидимый мутант. Толи он ушел по своим делам, или загрыз кого-нибудь… А может подбирается к ним…

В лес идти не хотелось. На открытом пространстве локализовать источник опасности, будь это аномалия или мутант, – одно дело, а здесь…

Лес Зоны.

Чернобыльский лес.

Никакие катаклизмы не смогли искоренить местную флору. Когда произошел первый взрыв на ЧАЭС, радиация иссушила солидные площади зеленого массива. Люди со временем вернулись, чтобы похоронить опасность, исходящую из развалин четвертого энергоблока. В это же время они пытались спасти лес: спиливали мертвые и пораженные деревья; засаживали территорию новыми, надеясь, что насаждения будут действовать как природный фильтр.

Ничего не помогло. Саженцы либо засыхали, либо вырастали с отклонениями, самое безобидное из которых – краснокирпичный цвет растения. Правда, со временем, это стало считаться нормой.

После второго взрыва «зелень» начала расти как на дрожжах, приобретая все более причудливые формы. Прямое предназначение – звено в пищевой цепи и фотосинтез, сменилось на другое – источник смертельной опасности и сырье для артефактов.

Тем не менее, растительность могла и помочь сталкеру в его нелегкой «трудовой деятельности». Например, в густой траве или кустарнике легко заметить Карусель, Мясорубку или Жарку. Но одновременно с этим, также легко можно заскочить в "проплешину" с Холодцом, или наткнуться на псевдособаку, вышедшую на охоту. О крысах вообще лучше помолчать – мало того, что эти бестии предпочитали атаковать из высокой травы, сводя к минимуму возможность прицельного огня, так они еще научились залезать на ветки деревьев и прыгать оттуда на жертву, словно белки-летяги.

Но визитной карточкой любого леса можно назвать аномалию Жгучий пух. Белесые пряди мутагенных растений могли «произрастать» целыми рощами, производя впечатление мертвого, затянутого паутиной и пылью, царства. Только вот странствующие по этим местам «рыцари» ищут не спящих красавиц, а уникальные артефакты. За которые на Большой земле можно получить столько зелененьких бумажек, что красавиц искать не придется – сами прибегут на хруст свежей целлюлозы.

– Я так думаю, – нарушил тишину Бизон, – на самом деле, шутить со смертью, как эта твоя бабка, не стоит. И злить – тоже. У меня так подруга померла. Костлявая постоянно у нее на хвосте висела. То девчонку машина протаранит, то она голову о камни разобьет, скалолазка хренова. А один раз прыгала на аттракционе... э-э-э… – здоровяк пощелкал пальцами вспоминая. – Не помню в общем, как он называется... эта когда за ноги тебя привязывают и вниз бросают...

– Тарзанка, если я не ошибаюсь, – подсказал Штурман.

– Ага, она самая. Ну так вот... ноги ей привязали, а веревка при прыжке оборвалась. Прыгала она с моста над рекой. Чудом выжила – только ноги поломала, а мог бы и вообще крандец прийти. Много, в общем, таких случаев было. «У меня как у кошки – девять жизней», – так она говорила. Временами все деньги на лечение вбухивала. Мужик ее по такому поводу и бросил. А у нее еще дочка была, четырех лет.

Бизон перевел дух. От леса веяло терпким запахом прелых листьев. Чтобы дать отдых раненым ногам, здоровяк присел и вытянул их вперед. Штурман остался стоять. Сталкеры не торопились покидать край Веселого поля. Хабар хабаром, а жизнь дороже. А лес – это не то место, где можно бродить прогулочной походочкой как бог на душу положит.

– Так однажды она узнала, что у нее рак, – продолжил рассказ Бизон, – и врачи посоветовали немедленно оперировать. В общем, подняла она денег по знакомым и легла на койку.

– Операция, надо полагать, прошла неудачно, – предположил Штурман.

– Как раз наоборот. Вырезали ей заразу. Причем успешно. Отлежалась недельку и домой поехала. Ну и вот, выписалась она, значит. А мы в одном доме с ней живем. И я как раз в тот день иду по двору домой, и вижу, малышка-то ее, на земле перед окнами лежит. Выпала. Выпала из окна, и москитная сетка рядом валяется.

Смотрю, женщина подбегает, и как закричит громко так: «Вызовите скорую! Чья девочка?!»

Я поднимаю глаза, вижу открытое окно на девятом этаже. Потом уже с балкона седьмого этажа выглядывает мамашка-экстремалка, видит женщину, девочку, и кричит в ответ, что мол ее девочка, что она кричит. А потом до нее доходит ужас ситуации. И она закричала так отчаянно, как я никогда не слышал, и не подозревал, что люди могут так кричать. Босая с дикими глазами она выскочила на улицу, упала с ребенком на колени и навзрыд, во весь голос, начала молиться богу, чтобы девочка не умерла.

Я застыл как вкопанный. Скорая приехала через десять минут. Врачи-коновалы не спеша осмотрели малышку, потом положили кое-как ее на каталку. И эту каталку, мать твою, еще и заклинило! Они несколько раз дернули ее вверх, чтобы она разложилась, но так и не получилось. В итоге покатили так, полуразложеную. Ну и тут-то я увидел, как ручки и ножки девочки вытянулись.

Ну все, думаю, отходит. И подумал еще, что пусть лучше так, чем потом всю жизнь овощем жить. Потом несколько минут врачи сидели в машине. А потом сообщили, что малышка умерла. Мать в истерике. А вечером повесилась. Вот так вот. Ни хрена кошачьи жизни не помогли. Доигралась. Смерть она свое возьмет, да еще и прибавки попросит.

Бизон замолчал, заново переживая события из прошлого. Выслушав напарника, Штурман в раздумьях покачал головой.

– Может и так, – сказал он, наконец. – Но Бизон, мы здесь, и здесь нет правил. И со смертью также. Держи открытыми глаза и уши пошире, да автомат наготове, – будешь жить. Возьмешь хабар нормальный – будешь жить еще лучше. А костлявая – побоку. Вот и вся арифметика.

Бизон утвердительно хмыкнул. Прислушавшись, он оглядел местность.

– Что-то больно тихо, – сказал он, доставая наладонник. – Даже ветер перестал дуть. Заслушалась Зона наших разговоров. Типа нравятся ей истории про сеструху свою. Аж мурашки по коже.

Здоровяк принялся изучать показания датчиков.

– Может по маленькой? – спросил Штурман. – После такого испытания не грех.

– Потом, – покачал головой Бизон. Больше ничего добавлять не стал.

– Тогда надо идти, – не дождавшись ответа, когда будет это «потом», резюмировал Штурман. – Пока действуют таблетки.