Лига Геологов

(если что - картинку рисовали для меня на заказ)

2014 год. Южная Якутия

День начался как обычно. Все бегали, суетились, собираясь в маршрут. Спокойным был только Леонидыч, остававшийся на лагере. Я подошёл к нему с картой, чтобы уточнить детали и внести правки, как вдруг заметил, что по долине реки к нам довольно быстро приближается какое-то животное.

- Медведь, - сказал я. Леонидыч оторвал взгляд от карты и над тайгой разнеслось: «МУЖИКИ! К ОРУЖИЮ!!!»

Народ бросил все свои дела и похватал стволы. А было у нас три двухстволочки, один «Вепрь» и пугач типа «Осы».

Мишка приблизился и остановился метрах в семидесяти. Вблизи оказалось, что это не грозный хозяин тайги, а чёрный гималайский медведь, и мы слегка расслабились. Крики, свист и выстрелы в воздух мишку не отгоняли: он всё так же стоял поодаль и с любопытством смотрел на внезапно оказавшийся в лесу цирк.

- Валить его надо, - сквозь зубы прорычал Леонидыч. Медведь как будто понял его слова, тут же развернулся и с завидной скоростью ломанулся в лесную чащобу. «Фух, пронесло», - подумали мы. Но день только начинался.

В этом маршруте моей парой-радиометристом стала девушка-студентка, с которой я раньше не ходил. Через полкилометра маршрута выяснилось, что она забыла зарядить аккумулятор радиометра. "Прекрасно! - подумал я – Мало того, что все камни самому тащить, так ещё и прибор бесполезен». Когда мы уже поднялись на вершину сопки, совершенно неожиданно налетели тучи и пошёл сильный ливень, быстро перешедший в град. Градины диаметром в пару сантиметров били весьма ощутимо, а спрятаться можно было только под чахлым кустиком стланника. В итоге вымокли до нитки и получили несколько ссадин. До конца дня было ещё далеко.

Выполнив большую часть маршрута, на одном из перекуров я заметил дикорастущий лук. Сорвал, съел и почувствовал на себе взгляд напарницы.

- Что случилось? – спросил я.

- Зачем ты ешь траву? – вопросом ответила Аня.

- Это не трава, это – дикий лук, - объяснил я.

- Что ты несёшь!? Лук на грядках растёт, а не в тайге!

- А ты попробуй, - предложил я. Но Аня замотала головой и посмотрела на меня так, будто я предлагаю ей съесть живого паука.

- Смотри, тут ещё и чеснок есть, - я отошёл на пару метров и выкопал маленькую дикую чесночину, - Видишь? Он вполне себе съедобен, попробуй, - протянул девушке головку чеснока. Аня взяла растение, понюхала и осторожно откусила маленький кусочек. Глаза её округлились.

- Это же чеснок! – изумлённо воскликнула она.

- А по-твоему, я тебя обманываю, что ли? Тут, если поискать, можно найти к ужину и лук, и чеснок дикорастущие.

- Прикольно! А кто их здесь посадил?

?!?!?!...

По дороге к лагерю мы увидели столб густого дыма. В голове завыла сирена: «Лагерь горит! А там же Леонидыч! Совсем один!» Мы ломанулись через лес. Вскоре выяснилось, что горит не лагерь, а тайга, но легче от этого не стало. До этого я думал, что лесные пожары распространяются стремительно быстро, а тут ещё и ветер дует. Но огонь неспешно переползал от дерева к дереву, лениво пожирая кусты стланника и мох, и выглядел весьма безобидным, если не сказать дружелюбным. В общем, через пожар прошли без каких-либо трудностей и через пятнадцать минут вышли к лагерю.

- Ребята! Я здесь! – услышали мы голос начальника партии. Леонидыч спускался по склону ближайшей сопки с какой-то тряпкой в руках и перемазанный в копоти. Подойдя, он рассказал, что на склоне ни с того ни с сего вспыхнуло пламя, и он отправился его тушить.

Ещё через час пришли две маршрутные группы, сообщившие, что не смогли закончить маршрут, потому что их пытался сожрать здоровый бурый медведь. Они отпугивали его выстрелами, но это не сильно помогало. Медведь скрывался в кустах и шёл параллельным с ними курсом. В итоге нервы не выдержали, и они вернулись в лагерь.

Утром следующего дня дымом было затянуто всё, стало проблематично дышать. Мы в срочном порядке вызвали вертолёт и свернули лагерь. Из вертушки мы увидели множество очагов пожаров по всей округе. Жаркие погожие деньки принесли свои плоды.

P.S. Замечания и пожелания приветствуются, на вопросы стараюсь отвечать.

P.P.S. Любители "классической шутки" про геологов, ИДИТЕ ЛЕСОМ!!! Не все геологи такие как тот несознательный гражданин.

Утро первого дня на выброске – что ж, бывало и лучше.

Даже не так, в таких условиях – практически любое утро лучше. Доброта утра – понятие относительное. Проснуться в 11 утра под лучи солнца в выходной день в городе – совсем не то, что в будни, с выключенным будильником. И в экспедиции тоже самое - дождь в 7 утра в базовом лагере предвещает сонно-камеральный день, когда всех перемещений – палатка-кухня-баня-туалет, и можно подремать пару лишних часов. А вот на выброске – это неприятно. Палатка не течет, но валяться в туристической палатке, лично мне, не нравится. Времени в обрез, всего 2 дня, геохимики если что – и под моросящим дождем отберут пробы. А вот геологический маршрут в дождь – удовольствие для очень упорных и смелых духом. Писать под плащом, лазить по мокрым крутым склонам, где каждый куст – контрастный душ, а камни словно намыленные…бррр…а дождь то прекращается, то снова начинается.

К часам 9 утра я все-таки собираюсь духом, и выхожу в маршрут. Сидящие у костра геохимики смотрят на меня, как на героя. Того самого, с барабаном на шее и флагом в жопе. Им теперь тоже в маршрут надо.

Через метров 30 я уже мокрый – долина вся в кустах. Проще идти по руслу, вода хоть и заметно поднялась, но косы целиком не затопило. По пути смотрю под ноги – встречаются валуны рудного кварца и метасоматитов березитового типа. Хороший признак, если в 3-4-х километрах ниже по течению встречаются потенциально рудоносные обломки. Значит там много чего есть на хребте, откуда ручей течет. Настолько много, что не успевает все разрушаться, несмотря на то, что куда хрупче, чем вмещающие граниты, диориты, и риолиты с андезитами. Эх, я уже предвкушал голый гребень горки, красивые развалы кварца, рудного, хоть сразу в коллекцию, с гнездами сульфидов и видимым золотом. Знаю, что нафиг, плохой это признак, только перед заказчиками понтоваться…но все же – красиво.

Облом. Через минут 10 ливанул дождь. Нет, скорее обрушился водяной поток каких-то библейско-тропических масштабов. Мокрые мы были и до этого, но в такой ливень работать в принципе невозможно. Пришлось вернуться.

Вернулись, ага. Дождь прекратился, как только к костру подошли. Через полчаса даже появились просветы с голубым небом и лучики солнца. Но все опасливо посматривали на серую хмарь над головой, и не хотели никуда выходить. Ну а что, вон, геологи вышли – и вернулись насквозь мокрые.

В 11 утра – попытка номер два. Погода улучшилась, небо голубое…в просветах между свинцовыми грозовыми тучами. И как-то так хорошо пошло. Сразу нашли звериную тропку по краю мари, и сходу пролетели 2 км вверх по ручью. А вот дальше – дальше счастье закончилось. Уклон распадка резко возрос, в бортах – скалы и осыпи, а дно – то участки бурелома со стланником, то лужайки на месте наледей и снежников, и ручей течет в каньоне метра 2-3 глубиной, петляя от борта до борта. Кое-как проползли еще метров 600…и все, нафиг, нечего тут делать. Скал нет, один борт – стланник на густом мху, другой – осыпи и курумник.

Решено, по осыпям вверх, метров 800, а потом по водоразделу 2-2,5 км пройти – фигня вопрос, к вечеру найдем это рудопроявление. На карте водораздел показан лысым, да и на спутниковом снимке над этой долинкой облако, а вот соседний гребень – голый, видимо выгоревший. Если так – то за 2 дня я все водоразделы в радиусе 5 км закрою.

Склон – отличный, где надо – глыбовые развалы, где надо – практически парковый лес, то лиственница, то береза. Круто правда – 20-25 градусов, а участками и все 30. И парит, то ли после дождя, то ли перед. Тучи свинцовые по-прежнему висят у горизонта. И породы, такие, многообещающие. Руда где-то рядом…

Метров за 300 до водораздела я почувствовал неладное. Отдельные кусты, нет, скорее кустищи, огромные, разлапистые, с плетями в 5-7 метров, кедрового стланника стали сливаться в сплошные заросли, между которыми проход удавалось найти с трудом. Спустя 4 часа, кое-как прополз 1100 метров(!) до вершинки на широченном, пологом водоразделе и смог оценить, что собой представляет это рудопроявление.

.Видео именно с того маршрута. С вершинки. Не редактировалось. Гнус как он есть. Пока рейтинг не позволяет добавлять напрямую, а не через ссылку.

https://vk.com/video2372954_456239040

Как бы это описать? Большой загиб Петра Великого не передаст в полной мере мои впечатления в тот момент. Представьте себе – вот седловина где-то 800*1500 метров и следом за ней небольшая вершинка, седловина и вершинка - рудопроявление «Полюс». И это сплошная, вообще сплошная, без просветов, проплешин, участков леса, тундра, болотцев…просто сплошная стена высоченного кедрового стланника. Того самого, в котором 250-300 метров в час, то проползая под кустами, то вися на ветвях как обезьяна. Весь в смоле, с рюкзака, с одежды оторвало все, что можно и даже кое-что, что не нельзя. Перемещаться более-менее прямо – невозможно, землю, и глыбовые развалы – просто не видно, да и не долезть до нее, ибо закрыто все старыми отмершими ветвями-плетями. Вперед видно на расстояние 2-3 метра, редко больше. Часто некуда поставить ногу, так густо растут параллельно земле ветви. И да, они еще и над тобой, неба не видно. Обычно в густом высоком стланнике можно встать на толстую старую ветвь, осмотреться и выбрать направление…но тут все ветви слишком гибкие и молодые, мои 100+ кг они не держат. Сплошной капкан из гибких прочных ветвей.

Вид на рудопроявление "Полюс" с юго-востока. Жесть как она есть.

На север вид получше, но не на много. Там горки повыше на метров 300-500, так что снег еще не стаял.

Кто не ходил по такому – не сможет оценить весь размер ЖОПЫ. Более труднопролазной дряни не существует. Может какие-то перевитые лианами джунгли, и то, не уверен, не уверен. Во всяком случае, за мои 11 полевых сезонов, плюс туристическо-походную юность на Камчатке, ничего гаже я не встречал. Коллеги, кто поездил по зарубежью, кедровый стланник, считают чуть ли не самым гнусным растением. А они это говорили про куда лучшие места, нежели вот этот…ПОЛЮС. И это только по проходимости. А мне надо как-то найти тут развалы кварца, старые канавы и шурфы. Отсюда в кустах никаких «дырок» не видно.

Погода тоже не радует.

В общем пора вниз. Уже 8 вечера, начался дождь. В лагере вернусь в сумерках и мокрые насквозь. Зато на вершинке нашли небольшой обломок кварца. Такого же, как по описаниям, на рудопропроявлении.

***

Следующее утро. В этот раз решили выйти прямо на восточный край рудопроявления. В 8 утра вышли из лагеря, когда коллеги-геохимики только садились завтракать. Героически пролезли под самые истоки ручья. Тут надо пояснить – истоки ручья тут как ладонь. Очень разветвлённая гидросеть. Поэтому найти нужный ручеёк, который приведет к центральной части рудопроявления задача не самая простая, их там штук 5(!), еще и все в густом кустарнике, буреломе, и все примерно одинакового размера.

Местность – как вчера, по долинке – то непролазные заросли стланника с буреломом, то парковый лес, то лужайки альпийские. Видимо на месте снежников.

Склон – нижняя и средняя часть парковый лиственничный и березовый лес. Реально парковый, ни подлеска, ни кустов, и даже бурелома относительно немного…а вот ближе к вершине – началась ЖЕСТЬ, ЖОПА и ВООБЩЕ (censored)

За 2 часа мы пролезли 600 метров от начала кустов до водораздела. В кустах у меня сорвало с рук часы(!), тупо порвался браслет, порвало крепеж на офицерском планшете(!), соврало крепежи на некоторых пряжках моего рюкзака, порвало полностью боковые лямки на рюкзаке студентки. За эти 600 метров просвета не было.

Водораздел – кое-как по самому краю перегиба, где есть полянки, полезли дальше, к канавам. Со скоростью метров 200-300 в час, петляя из стороны в сторону, чтобы выйти на линии пунктирных канав и шурфов. Тут надо подробнее остановится, что это такое.

На задернованной местности бились по линии канавы, длиной 10 метров, через 20/40/80 метров. Либо шурфы 1,2*0,8 метров сечением, тоже через 20/40/80 метров, в зависимости от ситуации. Считалось, что таким образом можно узнать геологию, и даже посмотреть взаимоотношения и элементы залегания пород. Так как горные работы в советские годы оплачивались щедро, а взрывчатку и рабочих не жалели на это дело, то подобных канав в здешних краях нарыто много. Правда они несколько не совпадают с тем, что заактировано и соответственно нарисовано на картах и планах, но тут уж финтили с объемами. Канавы обычно короче и расположены реже, чем на планах. Но бывает и обратная ситуация, канавы могут оказаться длиннее, их заметно больше и с совершенно другим простиранием. Это значит, что не все отчеты у нас есть. А теперь прикиньте вероятность нахождении такой линии канав в очень густых кустах, если её видно только в упор, с пары метров. Во-во, именно.

Вид из шурфа...( censored)

В 15.30 я свалился в старый шурф. Ну как свалился – это была ямка, сантиметров 50 глубиной. В нем даже выкопал кусок березитов (околожильные породы, характерные для золоторудных и не только месторождений) с прожилком кварца. Так себе, если честно. К 16.00 нашел еще 1 шурф и канаву. Только в них вообще какая-то фигня, не стоящая даже отбора пробы, не то что проходки канав и шурфов. Но пробы мы на всякий случай отобрали. А потом – почти три часа вообще ничего не удавалось найти. Вообще. Ни камней, ни следов деятельности геологов. Ни консервных банок, ни канав, ни старых пней. НИЧЕГО. ВООБЩЕ НИЧЕГО.

В общем сел я на наиболее толстую ветку и стал излагать теорию, что тут вообще ничего нет и не было. Весь объект – грандиозная мистификация, тем более что никакие проверяющие в такую задницу мира и в такие кусты не полезли бы. Ну было бы – нашли бы. Ну не могло же все за 50 лет исчезнуть. Блин, 2-й день в этих джунглях, и ничего. Вроде план рудопроявления есть, и уже 200 метров как должны на канавах ходить, а то и вообще все 500, если линия шурфов была 3-я, а не 6-я.

Так выглядела найденная канава.

В 19.00 мы нашли все-таки канаву. Длинную, почти 60 метров. И пустую. С единственным кусочком кварца. ГДЕ БЛИН ОПИСАННЫЕ РАЗВАЛЫ? ГДЕ ЖИЛА ДО 5 МЕТРОВ МОЩНОСТЬЮ? ГДЕ ДРУГИЕ 12(!!!) ПРОСЛЕЖЕННЫХ ЖИЛ? ГДЕ???

Ищем дальше. Я такого кедрового стланника не видел никогда. Тут плети толстые, длинные, перевитые, проползти не получается ни под ними, ни по ним. На 30 метров вперед – метров 100-150 вбок от наиболее гнусных зарослей. Серые толстые стволы толщиной с ногу, стелются, переплетаются как змеи в фильме ужасов. Кажется, что вся эта дрянь сбросит хвою и оживет, клубясь, извиваясь, спеленает тебя в тугой кокон смолистых ветвей и задушит. А сухие сучья пропорют кожу, выпьют кровь, и оживут, снова покрывшись серой, похожей на кожу корой.

В 19.30 – еще канава. ВООБЩЕ ПУСТАЯ. Ни кусочка. Блин, до захода солнца – час. А до лагеря – в лучшем случае 1,5-2 часа.

В 20.00 – нашли. Есть развалы кварца. Все 30 метров канавы – куски кварца и околорудных пород. Точнее – куча мелких жилок, гнезд, прожилков полосчатого халцедоновидного кварца с гнездами флюорита. Как в описании. Ударно набиваем пробы, и бежим в лагерь. Иначе – ненулевой риск заночевать в этой декорации к фильму про выживание ( их было 4 раздолбая, суровый старый турист и сексуальная девчонка, но они свернули с тропы, 172 часа в капкане из ветвей, спасутся не все) , либо что-то сломать в темноте на спуске.

Нашел, блин, нашел этот раздолбанный кварц и рудопроявление.

В 20.30 на отходе, еще 2 канавы. Тут уже плиты сливного халцедоновидного кварца. Даже не описывая, берем пробы и бежим, точнее проползаем максимально быстро.

Жаль, что не смогли дойти до наиболее богатого участка по данным съемщиков. Там должен быть более кристаллический кварц с гнездами сульфидов…но…тут нужен полк Б-52 и пару тысяч тонн напалма. Тогда да, что-то реально найти и куда-то дойти. Или дивизия лесорубов с бензопилами.

На спуске в истоках ручья – шикарный березовый лес. Парковый. Буквально под самым рудопроявлением, в 200 метрах от длинной канавы. А в промоинах, в 700 метрах ниже - глыбы нормального мелкозернистого кварца с гнездами лимонита больше спичечной коробки. (censored )!!! (censored )!!! (censored ) (censored ) (censored )!!! (censored ) (censored ) (censored ) (censored ) (censored ) (censored ) (censored)!!!

В итоге я рудопроявление по нормальному не заверил, зато понял, почему его именно так назвали

«ПОЛЮС»

Лет через 20-30 туда снова полезут геологи в надежде что-то найти кроме мошки и густых мокрых кустов кедрового стланника…

p.s. Нет там нифига хорошего. Так, сопли и следы, причем размазанные по всей долине.  Впрочем до наиболее богатого участка я так и не добрался,а предпосылки есть.

Практически все простые и легкодоступные месторождения нашли до нас.

Всю Россию закрыли по сети наблюдения 1 точка на 1-2 кв.км, из каждого ручья взяли пробу воды, ила, а заодно отмыли шлих на лотке, тоже, через 2 км. Так что ни о какой красивой жиле, зоне метасоматитов на берегу величественной реки, да просто реки, в которой воды больше, чем по пояс, уже речи не идет. Как и о утесе на гребне горы, где прожилки с самородным золотом, тоже уже говорить поздновато. Этот утес давно нанесен на топографические карты, на нем пару раз побывали геологи, отбили пробы, и внесли в каталоги под длинным порядковым номером. И полосы рудных развалов на склоне, что видно с самолета – тоже нет, закончились они. Опробованы, пронумерованы, внесены в каталоги под немудреными названиями – «Южное», «Желтое», «Кварцитовое», «Верхнее» …

Не все так плохо, на самом деле. И на мой век интересных и даже богатых объектов хватит. Возможно даже в вполне живописных и пригодных для человеческого проживания, (а главное перемещения) местностях. И даже, возможно в таком месте, куда можно добраться без особых проблем. Всякое бывает, где-то геолог шел уставший, и пропустил, где-то – был дождь, туман или вообще метель, а маршрут закрыть надо было. Где-то неудачно отобрали пробу, где-то – лабораторная ошибка. Где – просто закопали объект, ибо был на площади более перспективный и на этот уже не хватало времени и сил. Всякое бывало…

Это «перспективное рудное поле» к таковым явно не относилось. Ехать на выброску в верховья реки, в осевую часть невысокого хребта Ётулинский Становик не хотелось никому.

Даже погода нам намекала, может нафиг? А? Ночью перед выездом была страшная гроза, молнии сверкали одна за другой, как в романах Жюль Верна или Фенимора Купера, на утро дождь прекратился, но небо все равно было серым, низким, набрякшим. Периодически начинал сыпать мелкий редкий дождь, иногда, впрочем, в разрывах туч виднелись клочки голубого неба, давая надежду на лучшую погоду.

Все собирались неохотно, медленно-небрежно, по несколько раз бегая к палаткам за забытыми вещами. Сборы шли валко, хотя все, включая вездеходчика, работали далеко не первый сезон, и даже ездили на такие, в советском духе, выброски. Впрочем, нет, в позднем СССР было проще с такими выбросками - был доступен вертолет.

У коллег задача была понятная и четкая – им надо заверить данные 1978 года. Тогда в осевой части хребта сделали съемку по потокам рассеяния М 1:200 000, оконтурили огромную по площади аномалию добрых 70*20 км. Что такое съемка по потокам? Это когда из русла рек, ручьев и ручейков берут пробу ила и песка, в грамм 500-1000. При масштабе 1: 200 000 – это всего 1 проба на 2 км водотока, или 1 проба/ кв км. Мы же заверяли часть аномалии детальными работами, с шагом 500 метром. Работа тяжелая, муторная, ибо берега ручьев в этих краях либо гнусная марь-болото, либо сплошной бурелом, или что еще чаще – бурелом на гнусной мари, еще и в густом непролазном ернике. Зачем заверять? Потому что с той поры качество химического анализа улучшилось на несколько порядков. Да и сеть мягко говоря, не внушает доверия. Редковатая она для выбора объекта под поисковые работы. Там нужен жирный кусок хотя бы в 5*10 км.

Мне задача посложнее. Залезть на водораздел, посмотреть, что из себя представляет найденное съемщиками в далеком 1961 году рудопроявление «Полюс». Если будет еще время – попробовать найти источники аномалии, то есть свалы чего-то золотоносного. Пойди туда – не знаю куда, как в сказке.

Вернемся к рудопроявлению. Найти такие рудопроявления – не самая простая задача, ибо привязка в те далекие годы была глазомерная, а на золото-уран-молибден (что мы имеем в данном случае) - могли еще и исказить топооснову из соображений секретности. Так что где-то в истоках ручья, плюс-минус километр, неким Валеевским были найдены развалы кварца, в котором даже были какие-то содержания, и даже прокопаны некие канавы. Впрочем, канавы той поры уже давно заросли и заплыли, и надеяться, что там, как на Южно-Муйском хребте, их будет видно за километр – не приходится. Да и развалы тоже не так-то легко найти. Горки тут заросшие лесом, еще и подлесок из карликовой березки наверху и родедендрона даурского в нижней части. Хорошо, что тут кедрового стланника мало – так, отдельные кусты, а не сплошная стена, как в километрах 500-1000 на север.

При изучении материалов по «перспективному Ебунейскому рудному полю» ситуация стала не то, чтобы ясной, но хотя бы появились предположения, почему там так мало проведено работ, несмотря на то, что предпосылки на выявление крупного месторождения там имеются. Граница 4-х листов карт 200-тысячного масштаба. Сделана вроде, как и 50-тысячная съемка. Исполнители – разные, но все работы – давние, старинные, 1953-1965 годы. Еще и рельеф своеобразный – самые жирные куски – в верховьях двух речек, за хребтом для северных «исполнителей». Южные исполнители за границы своих листов не лезли, а северным – надо было сделать крюк в добрые 100 км, чтобы попасть в эти ручьи. Ну или на пару дней, в туристической палатке, чисто формально закрыть. Так что понятно, почему не нашли ничего серьезного в 1960-е, так, пару пунктов минерализации и одно рудопроявление. Про шлиховые ореолы золота, молебденита, галенита и сфалерита в отчетах несколько умолчали и замылили. Никому в те края не хотелось лезть. Всем хватало мест куда более приятных и доступных. А вот почему там так никто и не побывал в 1980-2010-е – для меня осталось загадкой. Рядом, по сибирским меркам конечно, а так – в 40 км, или 8 часах езды на вездеходе, есть действующий рудник. Вокруг него – все горки на юг, запад и восток в радиусе километров так 50-ти исхожены геологами, истыканы геофизиками, и даже ископаны канавами и избурены скважинами. А вот на эту, жирную, огромную, красивую, прямо из учебника, аномалию – так никто и не поехал. За 35 лет. Чудеса, да и только.

Фотография с следующей выброски. Так что погода солнечная и радостная. НО ехали по той же дороге.

Спустя час каких-то нелепых бессмысленно-суетливых сборов, хотя вроде все собрали еще с вечера, вездеход взрычал, выпустил пару клубов черного дыма, и все-таки тронулся. Вездеход у нас зачетный – МТЛБ, аж 1990 года выпуска, почти ровесник водителя. Оригинальный, не переваренный, разве что спереди приварили рельсу, да по бокам поручни. Ну и одели в широкие гусеницы. Первые полтора часа дороги – простые, есть старая, невесть кем пробитая вездеходная тропа. Где по мари, где – по лесу. А дальше – все, дороги нет. Долина превратилась в узкое ущелье, целиком занятое рекой. Слева – крутой склон, покрытый недавним, только-только притушенным ночным дождем, горельником. Кое-где из-под камней и коряг поднимаются струйки дыма. Пахнет, да как пахнет – пожаром пахнет, и недавним дождем. Справа – склон поположе, но густой лес перемещается полосами каменных рек-курумников. Тут гранитный массив, так что курумник состоит из глыб огромных, размеров иной раз побольше легковушки. Дальше – только по руслу реки. Медленно, 2-3 км в час с косы на косу, пытаясь проползти по галечным участкам, а не огромным валунам, что раскиданы по всему руслу и береговым косам. Выше по течению– есть участки легкоразмываемых вулканитов, песка и щебня река несет много. На нем и плавают глыбы гранитов.

Фотография с следующей выброски. В ущелье еще не заехали, но так же - по реке

Так что следующие 6 км мы ползли почти 3 часа. Странно, вроде рядом, а не дойти. Ни по берегу, ни по воде. Доползли до речушки с хорошим, говорящим названием – Медвежья. В её бассейне мы должны провести работы, ну а я – залезть в самые истоки, где расположен тот самый Полюс. Долина Медвежьей – мягко говоря неприятная. В нижней части она покрыта давно сгоревшим и умершим на корню лесом. Высоким и молодым, стволы все тонкие, стоят густо-густо. Мертвые ветки покрыты длинными плетями бурого и белого лишайника, почти как в СТАЛКЕРЕ. Вездеход такой лес легко ломает, но на броне страшно сидеть – может убить случайно упавшим суком. А десант в МТЛБ – маленький, тесный, занят вещами.

Опять же, следующая выброска. В долине Медвежьей лишайник был длиннее, а лес стоял куда гуще.

В узкой боковой долине оставляем первую пару геохимиков. Долина – жестяная жесть. Тут лес строевой, мачтовый, и тоже частично сгоревший. Сама долина – сплошной шиповник, выше вездехода. И завалена упавшими стволами в пару охватов и метров так 30-40 длиной.

Нам надо выше, в самые истоки. К вечеру мы доползли. Где-то спилили, где-то подкопали. И даже нашли более-менее сухое место под лагерь. Только разгрузились – ливанул дождь. Хорошо так ливанул, стеной. Оказалось, что тенты забыли. Есть мой личный и полотнище полиэтилена. При готовке ужина - блин, мы тушенки ящик забыли погрузить, так что есть будем  в основном сайру, горошек, и доширак на вкусное. Выезд начался не особо. Это факт…

Продолжение - в следующей части.

p.s. Комментировать - лучше в части 2. Раз тут байки ценятся - пусть так и будет.

Есть два подхода к геологии, как таковой.

Условно говоря – англосаксонский и русский(советский).

Англосаксонский – задача найти здесь и сейчас. Не ставится задача найти все, что можно. Только то, что найти возможно наиболее просто и быстро.

Русский – изучить, чтобы найти здесь, и находить в будущем, все, что возможно найти в данной местности. Находить всегда, находить везде, находить наиболее эффективно и рационально. Этот подход изложен в разных вариантах в большей части учебников и в любой монографии, посвященной способом поиска и разведки месторождений полезных ископаемых.

Когда вам рассказывают сказки про огромные богатства недр России – не верьте им. На самом деле у нас очень суровые и бедные края. А столько кладов-месторождений найдено благодаря великому вкладу СССР в свое будущее – в самую развитую(!!!) на планете геологическую службу. Многие из открытых месторождений не разведаны, не хватило времени. Сейчас остались лишь артефакты той эпохи, в виде развалин бесчисленного множества геологических поселков в тайге, заросших канав и буровых площадок, руин региональных геологосъемочных, геологоразведочных экспедиций и управлений, иногда – покрытых плесенью и пылью еще уцелевших сотен тысяч томов геологических отчетов. И даже этих артефактов хватает для того, чтобы на них могла существовать вся горнодобывающая отрасль пост-СССР, а уцелевших магов-геологов – для знания как оно все работало. Закончится все, уйдут на покой последние маги – и забудут про то, что было, и как оно ДОЛЖНО ПРАВИЛЬНО работать. Мне – чуть страшно, ибо я, не смотря на свою молодость, такой же советский по мышлению и по научной школе геолог, как и они. И я не знаю, как работать по-другому, без артефактов, оставшихся от времени Героев.

В основе советской геологии существовала неукоснительно соблюдавшееся правило – от общего к частному.

Сначала изучали местность, создавали геологические основы в виде карт различного масштаба (1 :1 000 000 – в 1 см 10 км, 1: 200 000 – в 1 см 2 км), изучали закономерности распределения полезных ископаемых территории, что может тут быть, изучали историю геологического развития территории, изучали, как и что, пытались понять – почему может быть или наоборот, не может быть в данной местности. Различными методами – это шлиховая съемка, геохимия, штуфные пробы, где-то, на самых интересных местах – били канавы. Перед съемщиками никто не ставил задачу – найти месторождения. Их задача – создать основу, пространство, в котором будут искать месторождения другие, на четко ограниченных, по комплексу признаков, местах. На таких местах, где есть благоприятные геологические предпосылки, штуфные пробы с повышенными содержаниями полезных компонентов, шлиховые и литогеохимические потоки рассеяния золота, свинца, меди, цинка, урана и прочего-прочего, рекомендовали поставить более серьезные работы, поисково-съемочные, а если удавалось найти что-то более чем перспективное, то и поисковые. На площади выделяли прогнозные ресурсы низких категорий – Р3 и Р2.

То есть работы 1-го этапа – создание пространства для работы в будущем. Они были не быстрые – это 2-3 полевых сезона, и год-два и более на обработку накопленных знаний и их оформление в виде графики и пояснительных записок к ней. И крайне трудозатратные по людям. Съемщики – это элита геологии, заточенная на познание Земли именно здесь, на именно этих образцах, замерах трещин и жил, создание знания, в котором будут работать другие. Они дают названия горным породам, разломам, объединяют их в интрузивные комплексы, осадочные свиты и метаморфические толщи, разделяют их по возрастам, присваивают каждому геологическому этапу и каждому породному комплексу металлогеническую специализацию, то есть какие полезные ископаемые с ним связаны и сколько их следует ожидать (ресурсы категории Р3). Я в своей работе руководствуюсь выявленными ими закономерностями, проектирую полевые работы; согласно созданной ими геологической легенде пытаюсь интерпретировать свои наблюдения, пробы, данные геофизики и геохимии; в их легенде я рисую геологические карты, планы, схемы, разрезы, пишу отчеты.

В любой стране съемочная геология и обобщение знаний – дело государства. В современной РФ, как перерожденном государстве-нежити, в съемочную геологию вкладывается очень мало денег, кроме того, все выделяемые государством крохи – это кормушка для паразитного головного офиса Росгеологии. Хроническая денежная недостаточность привела к массовому уходу из геологии квалифицированных специалистов. А наши «частники» оказались избалованны изобилием over-qualified специалистов, готовых работать за «доширак». Современные геологические экспедиции, находящиеся в структуре Росгеологии, состоят из единичных старых специалистов, которым уже за 60, а то и за 70-80, и множества молодых специалистов, только вчера закончивших вузы. Зачастую новые государственные карты 2000-х – 2010-х годов заметно уступают по своему качеству работам даже 50-х годов. Тем не менее, без них – нет и не может быть всех дальнейших этапов работ в нашей русской системе геологии.

Итог работ – Государственная Геологическая Карта масштаба 1: 200 000 и пояснительная записка к ГГК-200. Именно карта, основа для всего дальнейшего существования русской геологии.

Поисково-съемочные работы проводились на уже однозначно перспективных местах – где что-то уже известно, есть работающие рудники и прииски. Либо выделенных в результате проведенных съемочных работ. Обычно – это масштаб 1: 50 000, редко – детальнее. Задача их – уточнить, поправить созданное пространство, и найти наиболее интересные участки, где есть прямые признаки нахождения месторождений полезных ископаемых, по возможности заверить и разбраковать их без применения тяжелых горных работ, то есть только маршруты, геохимия, небольшое количество канав.

Эти работы так же относятся к 1-му этапу - региональному геологическому изучению недр, однако их задача несколько более прикладная по своему подходу. Во многом это связано с тем, что работы проводились на конкретные полезные ископаемые, на площади порядка 600-1000 кв.км, редко более. Это совпадает с порядком ячейки земной коры, отвечающему рудному узлу, то есть территории, где развивались сходные процессы и может находится несколько схожих месторождений. Отсюда и «заточенность» специалистов как на познание Земли, так и на нахождение совершенно конкретных мест, где могут быть месторождения. Эти работы тоже занимали 3-4 года, и тоже весьма затратны по специалистам, но не по технике. На мой взгляд, такие работы наиболее полезны в плане проектирования конкретных работ в данной местности. Созданные в далекие 1950-е – 1960-е годы геологические карты и планы до сих пор поражают своей точностью, а наблюдения – своей детальностью и четкостью формулировок.

И уже потом, после создания качественной геологической основы, состоящей из геологических карт разного масштаба, проводились поисковые, поисково-оценочные, разведочные работы на конкретных месторождениях. Так что от открытия рудопроявления съемщиками, до получения первых тонн металла проходило 10-20-30 лет, а то и больше. Зато геологи имели на руках весь комплект знаний, разных масштабных срезов. От глобальных, на площадь старой доброй Франции (да, я люблю мерить свою страну другими странами), на которых ты можешь понять, как развивалась эта территория и её части, и к чему стоит относить в глобальном, геотектоническом плане свой блок земной коры, где ты пытаешься найти полезные ништяки. До более-менее локальных, в 10-20 тысяч кв км, где хорошо заметно строение именно твоей структуры относительно других структур в геоблоке, и совсем небольших, в 500-1000 кв.км, где показана детали строения интересной тебе структуры. Такой комплект вырабатывает весьма специфическое геологическое мышление, когда специалист приучен мыслить в нескольких масштабах, и способен более-менее объять значительную территорию, способен в её пределах прогнозировать местонахождение конкретных месторождений и даже рудных тел в них. И благодаря уверенному прогнозированию – уметь их находить и разведывать в сложных и неблагоприятных обстановках, с относительно небольшими затратами материальных ресурсов. Понятно, что далеко не все специалисты это могли, но сам подход позволял стать истинным мастером.

А главное – земля всегда исследована. Мы идем от одного перспективного участка к другому. Методично, рационально, последовательно заверяя от наиболее простых и «жирных» объектов, до все более и более сложных, накапливая информацию о них. Не случайно, крупнейшие позднесоветские золоторудные гиганты (Сухой Лог, Мурунтау, Олимпиада, Майское, Кумтор и т.д.) – либо слабоэродированные, либо новые промышленные типы, либо находящиеся в такой заднице мира, что туда даже залезть сложно. Тем более, у СССР зачастую не хватало ресурсов на быструю полную разведку месторождений-гигантов. А ряд изученных в советское время месторождений (Элькон, Песчанка) – вряд ли будут запущены в ближайшие четверть века.

Советский союз был очень бедной страной, у которой было все очень плохо с ресурсами. Сложно было с буровыми, сложно с горным оборудованием, сложно с автомашинами, тяжелой техникой, тягачами, и даже с более-менее качественными гсм. Всего был дефицит, кроме людей. В которых в СССР постоянно вкладывали…и эти люди могли творить чудеса, более никому не подвластные (очень хороший пример разницы школ и подходов - . https://www.nkj.ru/archive/articles/383/)

***

Ну а что на Западе? А там утилитарный подход. Не то, чтобы не проводили те или иные региональные работы, или не создавали свои аналоги государственных геологических карт. Но это не было непреложным законом, с соблюдением всех этапов, и контролем качества каждого этапа.

Там было просто – надо найти. И все заточено под найти по прямым признакам. Через армию рядовых искателей счастья – проспекторов и легионы мелких юниорных фирм, через заточенность под работы на потоках рассеяния полезных компонентов в ручьях и речках.

А если не получалось найти быстро – ну ничего, будут еще тысячи искателей счастья. Которые пройдут по этим землям еще десятки и сотни раз. Земля всегда остается белой и неисследованной, и на ней можно всегда найти свое «Эльдорадо». Цена находки все время растет, но кого это волнует, если все-таки кому-то везет найти свою золотую жилу? Её (может быть) выкупят крупные компании за много-много зеленых бумажек с портретами мертвых президентов США.

Даже когда нашли прямые признаки и вышли на месторождения, упор делается на пересечение рудных тел буровыми скважинами. Не изучение, нет, а именно нахождение и пересечение руды. И затраты материальных ресурсов тут не имеют значения, по сравнению со сложностью и дороговизной выращивания высококвалифицированных специалистов. Советское геологическое образование в принципе подразумевало создание высококачественных геологов, уровня западных экспертов. Это очень хорошо заметно по разнице даже не в уровне, а в подходе к обучению и изложению материала в учебных пособиях. В западной модели такой уровень должны иметь единицы.

Во главе всего в англосаксонской модели геологоразведки – буровая скважина и керн из этой скважины. То есть подсечение рудного тела. А в советской модели – канава и шахта/штольня, которые подразумевали не только подсечение рудного тела, но и его изучение в обнажении. Когда канадские специалисты приходят на вдоль и поперек изученные советскими специалистами месторождения, они часто разбуривают их по новой, и строят модели месторождения заново по скважинам, а не по данным горной(штольневой) разведки. Им так привычнее и удобнее.

Отсюда – в сложных и неблагоприятных условиях тратят либо очень много ресурсов, либо не могут ничего найти. Подход ремесленника, а не мастера-искусника.

Чем дальше – тем меньше останется объектов, которые легко открыть. Каждое следующее месторождение становится более трудным для его прямых поисков, залегает во все более и более неблагоприятных условиях для проведения поисковых и разведочных работ. Разведка каждого следующего грамма золота, тонны меди и молибдена стоит все дороже. При том, что первые этапы в западной системе вообще не учитываются. А в них больше всего затрат труда и сил рядовых исполнителей.

В русском подходе это компенсируется хорошей изученностью территории, методической разработанностью всех этапов, теоретической возможностью уверенного прогнозирования, моделирования объектов. Это значит и разведки как сложных по строению, так и глубоко залегающих, перекрытых рудных тел, слабо проявленных в геофизических и геохимических полях.

А в западном? В западном подходе есть буровые, дроны, мощные компьютеры и самые современные специализированные программы, каждая из которых стоит как хороший автомобиль. Есть Big Data и наисовременнейшие методы обработки сколь угодно больших объемов информации. Проблема в том, что алгоритмы обработки создают люди. Как и то, какие данные мы собираем. (хороший пример - поищите по тегам alvarets, Наши в GoldRush-е, на блогпосте, пикабу банит ссылки на него) .

***

Сейчас мир победившего англосаксонского ремесла. Выгода во главе всего, прибыль и эффективность именно здесь и сейчас. В этом мире изучение никому не интересно, да и все что изучали и успели изучить ненормальные дикари-русские (ибо что они могли изучить, если даже в Холодной Войне проиграли и признали свое поражение)? Это не интересно ни белым экспатам-канадцам/американцам в главе геологических служб крупных «российских» компаний, ни руководству этих компаний с их карго-культом в голове, ни тем более властям РФ, у которых такой же карго-культ. А главное - эти русские геологи лучше всего умеют работать только там, где есть созданное их предками пространство изученной Земли. В Африке и прочих Южных Америках – у них получается заметно хуже, они не знают закономерностей разрушения рудных объектов в жарком климате, и значит не могут быстро на них выйти на неисследованной площади, уступают на коротких дистанциях западным специалистам с опытом работы в именно этих условиях, на длинных же дистанциях – получается слишком долго и дорого, им надо сначала познать Землю, а потом уже найти её кладовые. Ну а в США и Канаде нас никто не ждет, и даже не считает необходимым ждать.

А с другой стороны – осталось не так много времени, прежде чем окончательно исчезнет русская геологическая школа. Уже сейчас новое поколение мастеров практически не воспроизводится, они никому не нужны, их все пинают за «совковую замшелую неэффективность», потому как всех интересует лишь руда, руда, руда. А не ваша геология. Как мне сказал очень неплохой специалист, из тех, кто наверху.

- Ну да, геология у нас побоку, и мы не может вам заказать работы правильно, так, как надо. Мы прекрасно знаем, что вы, да, можете. Наверное, единственные из наших подрядчиков. Но тут такие правила игры, у нас, отчет к 26 декабря, кто дешевле – того и нанять обязаны, а главное не объяснить им [руководству], зачем нужна геологическая карта и какие-то дополнительные исследования, не относящиеся к прямым поискам руды. Либо ты играешь по этим правилам, либо сходишь с ума.

Пройдет немного времени, и эти артефакты станут просто бесполезны и непонятны для новых «геологов». Уже сейчас молодое поколение ученых-геологов не знает русского геологического языка и не владеет массивом советских исследований. В прикладной науке инерция несколько больше, но не на много. А без понимания, как и зачем все это надо – все методики советской геологии превратятся в какие-то непонятные ритуалы, не имеющие никакой связи с логикой и здравым смыслом.

Действительно, зачем изучать, чтобы потом найти, если надо просто найти?