mr.Bob

МЕНЯ ЗОВУТ ЮЛЯ, Я СПЕЦИАЛИСТ ПО ПРОДАЖАМ, МНЕ 28 ЛЕТ — и за последние пару месяцев я прошла больше восьмидесяти собеседований. Раньше думала: раз у меня есть опыт, хорошие мозги и образование — меня всюду будут ждать с распростёртыми объятиями. Но выяснилось, что это не так.

Большую часть жизни я провела в Москве и искренне считаю себя москвичкой. Причём я понимаю, что во многом проигрываю девочкам-лимитчицам: для них нет границ, им нечего терять и они намного активнее умеют «толкаться локтями». Теперь, при всей этой кошмарной конкуренции на рынке труда, я потихоньку понимаю, что надо становиться, как они, жёстче.

В отличие от них и даже от многих москвичей, я выросла в самых тепличных условиях — в семье профессионального гольфиста и художницы-гримёра. Я поступила на коммерческое отделение в хороший вуз — на факультет мировой политики МГУ. Там окончила кафедру информационного обеспечения внешней политики России (между собой мы называли её кафедрой маркетинга и пиара), где главным профильным предметом почему-то была история. Это было, прямо скажем, не совсем моё. Кроме того, завкафедрой истории меня откровенно недолюбливал. Может, ему не нравилось, как я себя веду, может, как выгляжу — а я была светленькой блондинкой и кудрявой, как «Доширак». Мне же, в свою очередь, не нравилось приходить на экзамен и каждый раз слышать: «А что это у тебя на груди написано? На футболке, а? Ну-ка покрутись».

Личный ассистент

Первые полгода после окончания университета я не знала, куда податься, пока через HeadHunter не нашла журнал PROFashion. Он выходил два раза в месяц, а распространялся среди фирм. Два месяца я проработала у них офис-менеджером, успешно прошла испытательный срок, но меня не хотели оформлять по трудовой без объяснения причин. Потом я перешла в редакцию на должность ответственного секретаря — это кто-то вроде редактора, который что-то пишет, правит и верстает. Вроде как всё в порядке — и опять испытательный срок я прошла, но по его истечении меня снова не оформляют по трудовой. Говорят: «Ты не справилась, мы тебя увольняем. А через полчаса моя дочь придёт, она из Америки вернулась сегодня утром, — передай ей дела, хорошо?» Окей.

Тогда я решилась пойти на должность личного ассистента — в издательский дом ArtComMedia Group. Мой приход совпал с ребрендингом — журнал, куда меня приняли, переименовали в SNC. Я проработала год личным ассистентом главного редактора Марии. Мария, конечно, не такой начальник, как Миранда из «Дьявол носит Prada», но было видно, что очень хотела бы на неё походить. К ней до меня приходили девочки, которые через две недели убегали в слезах. Со мной у неё подобного не получилось. Она пыталась делать мне какие-то странные замечания а-ля «Ты слишком часто ходишь курить» или спрашивала, например: «Почему ты не брала телефон?» Я спокойно отвечала: «Потому что я была в туалете!» Она пыталась давить: «И что?» А я хамовато отвечала: «И то!» И объясняла, что не буду брать телефон в туалете — что это нормально, разговор окончен.

Со временем я поняла, что хочу повышения. А тут как раз продюсер собиралась в декрет — я стала помогать ей планировать поездки, организовывать съёмки. Главный редактор одобрила мой переход, но вскоре поссорилась с издателем и всё развалилось — в итоге она ушла, забрав за собой несколько других сотрудников. Я осталась, тянула на себе уже три должности, включая продюсера, но тут приходит издатель и заявляет: «Извини, сейчас придёт новый главный редактор и приведёт своего продюсера». Через 15 минут после этого разговора я сама распечатала заявление, так как это входило в мои служебные обязанности, сама его написала и положила издателю на стол.

Я продолжала поддерживать связь с Марией. В то время она то пиарила солнечные очки знакомого дизайнера, то занималась косметологическим центром, а потом неожиданно позвала меня на работу в «Ресторанный синдикат» Кирилла Гусева — и я согласилась. Дело в том, что Гусев хотел сделать свой глянец. Я пришла в компанию как ассистент Марии в департамент по связям с общественностью.

К сожалению, с Марией мы разошлись — после того, как она по непонятной причине взяла и наорала на меня. И я не выдержала. Журнала там так толком не получалось — я ушла. Зато почти сразу смогла устроиться персональным ассистентом к владельцу магазина ювелирных украшений. Работала там четыре месяца, но под конец там стало нечего делать. К тому же меня очень не любили в офисе — люди приходили к девяти утра, а я могла сесть за стол только в час дня. Думали, мол, пришла тут. Но они же не знали, что я с восьми утра бегала по поручениям начальства — по налоговым, встречам и так далее. В общем, мне перестало нравиться решительно всё, мы сели с начальником в кафе недалеко от офиса, на Покровке, и решили мирно разойтись. Конечно, сейчас я бы охотно согласилась плевать в потолок за 80 тысяч рублей в месяц, но тогда я была человеком, не умеющим сидеть на рабочем месте без конкретного дела.

Поиск нового начальника

Но к тому времени я уже полюбила работать персональным ассистентом. Это круто: быть универсальным человеком, который должен уметь делать всё. Сегодня ты должен день рождения организовать, завтра — стать ветеринаром, послезавтра — юристом. Это сложно, но интересно. Если твой начальник тебе доверяет, если ты становишься его правой рукой — у тебя появляется столько полномочий, что при желании ты можешь очень хорошо устроиться. Поэтому первым делом я стала искать вакансии ассистента.

Я даже ходила в Life News на должность персонального ассистента к Габрелянову. Мне звонят: «Здрасьте! Вы тут откликнулись, но, Юля, человек, которому мы ищем персонального ассистента, — известная медийная личность. Посмотрите про него в интернете, там есть такая запись — называется „Планёрка“. Если всё ещё будете заинтересованы — звоните». Нахожу видео — а там мат через каждое слово все полчаса и ужасные крики. Я таких людей встречала, меня подобным не испугать. Перезваниваю. Они, я так поняла, удивились, но назначили встречу. И спрашивают меня, кто такой Песков, кто такой Шойгу, какие два последних теракта я помню. Всё рассказала им, всё правильно. Но не взяли. Я так и не поняла почему. Я ведь ищу обычного, нормального человека, у которого смогу работать. Он может орать сколько хочет — но только если заслуженно. Ненавижу, когда обвиняют во вранье, например. Я вообще никогда не вру, считаю себя очень честным человеком.

Одно кадровое агентство пригласило меня на должность персонального ассистента с зарплатой в 120 тысяч рублей. По телефону спросили, где я живу, и что-то ещё в таком духе, не сильно напрягающее, и тут вдруг интересуются: «А вы готовы, если что, перекраситься?» На фотографии в резюме я блондинка. Сразу думаю, что это проверка, на что, мол, я готова ради работы. Так что сразу отвечаю: «Конечно готова, не вопрос!» Прихожу, собеседование подходит к концу, и меня спрашивают повторно: «А вы готовы перекраситься?» Спрашиваю: «Почему?» Оказывается, руководитель любит брюнеток. Это было собеседование в компанию к Олегу Дерипаске. У него восемь ассистенток — они действительно все брюнетки. Меня, понятное дело, не взяли.

Переход в продажи

После истории с цветом волос мне позвонила подруга с предложением попробовать себя на аккаунт-менеджера в рекламном агентстве «Точка спонсорства». Я пришла на первое собеседование. Там всё было обычно, и я им понравилась, после чего меня пригласили пообщаться с высшим руководством. Оно мне задало два самых странных вопроса. Первый: «Ты кто по знаку зодиака?» «Рыбы», — говорю. А они: «Обидчивая, что ли?» «Нет, — говорю, — мечтательная». «Ладно, — отвечают. — С понедельника выходи!» Интересно, а что было бы, назови я какой-то неправильный знак зодиака?

Я два месяца проработала в «Точке» и уже ждала повышения с 60 до 80 тысяч. Но с аккаунт-директором я не подружилась — напротив, очень раздражала её своей активностью. Иной раз, например, сижу, слушаю музыку в наушниках, при этом занимаюсь делом, а она считает, что если человек сидит в наушниках и что-то слушает, он априори отвлекается. В итоге мне сказали: «Повышения не будет, но ты ищи клиентов сама, получай проценты с продаж». Я продолжила работать, но в этом декабре попала под сокращение. То есть вроде как было сокращение —

а там кто знает.

Череда собеседований

Я решила, что пойду в похожие рекламные агентства, которые продают рекламу на телевидении. Сперва ходила в какие-то мелкие компании, даже их названий не помню. А требования у них были а-ля «150 звонков в день, 5 встреч в неделю», и на встречи ездить надо было с сотрудником агентства. А таких, как я, ещё четверо — то есть у сотрудника четыре встречи в день. Это же бред!

Я хожу практически на все собеседования — хотя бы ради опыта. В одной компании по продаже рекламы произошла забавная история. Началось с того, что в коридоре я столкнулась со своей давней подругой детства. Так совпало, что это как раз был последний день её работы на той должности, на которую брали меня. Мы вышли покурить, и я её спрашиваю: «Слушай, а что ты уходишь-то?» Она как-то начала юлить, мяться, говорить что-то вроде «Да я не знаю, просто как-то надоело…». Я подумала, что здесь что-то не так.

Прохожу в кабинет к менеджеру по персоналу, за столом сидит она и двое мужчин — генеральный директор и кто-то там ещё. Менеджер сразу говорит: «Вы не бойтесь, у нас просто реструктуризация». Но я, конечно, слегка напряглась. Про зарплату всё никак не заходила речь, и уже где-то в конце разговора я решила поинтересоваться финансовой составляющей. Менеджер по персоналу сразу забегала глазами от одного к другому: «Ой, ребят, а говорить-то можно? Говорить можно? Серёж, Дим — можно?» Тут этот Серёжа, не поднимая глаза и складывая на столе руки, цедит: «По-разному. Смотря как работу выполнять будете». В общем, какая-то жуть.

Я была и в агентстве, которое продаёт спонсорство на телеканале Disney. Зима. Подходит ко мне девушка в классических бежевых туфлях и чёрных махровых носках. Я делаю вид, что ничего не замечаю, начинаю что-то рассказывать. «А Вы себя считаете хорошим продавцом?» — спрашивает. «Конечно же», — говорю. «Юль, а зачем вам нужны деньги?» Я удивляюсь: «Как зачем? Чтобы жить в своё удовольствие». Тогда она с силой бьёт кулаком по столу и кричит: «Неправильный ответ!»

Её интонация окончательно меняется на резкую и надменную: «Вот если бы вы сказали, что вам нужна машина или квартира, я бы поняла. А так — что такое жить в своё удовольствие?» Я говорю: «У меня есть машина и квартира. Жить в своё удовольствие — это, например, путешествовать. Или, например, вкусно есть, хорошо одеваться». Она меня спрашивает — и опять кулаком по столу: «Юля, вы разве хороший продавец? Вы – плохой продавец. Я прямо смотрю и вижу, что вы — очень плохой продавец!»

Меня из равновесия вывести достаточно сложно, но тут я потеряла дар речи. Немного собравшись, решаюсь спросить: «А вы какого ответа от меня ждёте?» Она: «Не знаю. Но хороший продавец ответит хорошо. Может, вы нервничаете сейчас, но вы нам не подходите. До свидания». Мне потом молодой человек сказал, что я должна была стукнуть кулаком по столу и сказать: «А вы — плохой менеджер по персоналу!» И уйти.

Потом я пошла в «Видео Интернешенл». Рассказываю им с полчаса о себе, меня неожиданно перебивают: «А теперь, — говорят они мне, — будем играть в игру. Мы — клиенты, сидим в ресторане в расслабленной обстановке, и тут приходите вы, чтобы продать новый проект. Начинайте». Начинаю с задором рассказывать. «Хорошо, — говорят, — но убедите цифрами». Что-то начинаю про цифры, и тут меня грубо перебивают: «Так, Юля, стоп — убедите меня. Я говорю, убедите меня!» Я продолжаю, а одна из тёток всё повторяет одно и то же: «Нет! А теперь — убедите». На пятый раз я не выдерживаю и осторожно замечаю: «Слушайте, в реальной жизни клиент не говорит „убедите“. Скажите мне что-то, за что я уцеплюсь, и тогда смогу вас убедить». Она говорит: «Юля! Нам другие люди нужны — такие, которые двери ногами открывают, цепкие и хваткие. Так что извини. Да и опыта у тебя маловато».

Было ещё одно рекламное агентство — «РОСТ». Первое собеседование — с менеджером по персоналу, второе — с начальником, очень приятной девушкой. Она всё слушала меня и удивлялась: «И ты этому всему за год научилась? Потрясающе — такой опыт, такой опыт… Я прямо чувствую, что мы с тобой сработаемся. У тебя потрясающие знания о продажах! Но давай ты через пару дней встретишься с моим начальником». Встречаемся втроём: она, её начальник и менеджер по персоналу. Он стандартно начинает: «Расскажи о себе». Слушает, слушает — и тут, неожиданно перебивая, спрашивает: «Чё это у тебя, линзы в глазах?» Я киваю и продолжаю. Он вновь перебивает: «А алкоголь ты какой предпочитаешь?» Отвечаю: «Шампанское». Продолжаю рассказывать, а он снова: «А к мату как относишься?» Говорю: «Спокойно, могу ругаться, могу не ругаться». Дальше диалог происходит примерно следующим образом:

— А парень есть?

— Да, есть.

— Давно встречаетесь? Детей заводить планируете?

— Пока не думали.

— А чего не замужем? А машина-то у тебя есть?

— Есть, да.

— Какая?

Я продолжаю ему спокойно, с дежурной улыбкой, отвечать. Вопросы дурацкие, некоторые — интимные. Минут через пятнадцать ему наконец это надоедает, он наклоняется к столу, внимательно смотрит на меня и интересуется: «Слушай, у тебя на всё готов ответ. Тебя хоть чем-нибудь можно вывести из себя? Ладно, ты нам нравишься, у тебя есть огромный опыт, способность болтать с клиентом на любую тему, и мы, я думаю, на днях уже пришлём оффер. Единственное — тебе надо будет ещё встретиться с владельцем компании. Он такой человек: любит посмотреть, кого мы нанимаем». Я соглашаюсь.

Приезжаю через два дня. Начинается собеседование, проходит очень похоже на предыдущие два — и в конце начальник тоже говорит мне, что ему очень нравятся мои знания, навыки и предыдущий опыт работы. Прощаемся, он обещает прислать оффер, а после этого я ничего не слышу от них неделю — в конце концов решаю позвонить сама. И самая первая девушка мне невозмутимо отвечает: «Знаешь, мы тут подумали, нам нужен человек поопытнее». И это было единственное светлое пятно во всей моей истории с собеседованиями. Я-то думала, что меня берут.

«Юль, а зачем вам нужны деньги?» Я удивляюсь: «Как зачем? Чтобы жить в своё удовольствие». Тогда она с силой бьёт кулаком по столу и кричит: «Неправильный ответ!»

После я пошла в Mail.ru. Те сами меня нашли через HeadHunter и позвали пройти собеседование на должность продавца рекламы в интернете. Мне позвонили — и это был самый долгий телефонный разговор с менеджером по персоналу. Почти час она меня расспрашивала, просила ознакомиться с ценами, сайтом, спецпроектами и так далее, а уже затем предложила прийти в офис.

Я пришла на собеседование. Практически с порога объяснила, что никогда не занималась интернет-проектами. После стандартных вопросов об опыте работы мне пообещали прислать задание со сроками его выполнения и затем — снова встретиться. Прислали в понедельник. В конце письма написано: «До встречи в пятницу». В задании было написано: «Придумайте трёх клиентов, сделайте для них три презентации и по одному медиаплану». Надо было высчитать все конверсии и все коэффициенты. Я в панике звоню своему молодому человеку, который занимается подобным уже лет пять, и говорю: «Спасай». Он выпадает в осадок и говорит: «Слушай, ну тебе за ближайшие четыре дня надо пройти курс digital-рекламы».

Ближайшие три дня я провела в цейтноте, читая статьи, рисуя слайды и составляя медиапланы. В 12 часов дня пятницы я прихожу. Начинается стандартная игра «я — продавец, они — клиенты». Моя презентация нравится, мои медиапланы хвалят, а потом спрашивают: «Ну как, сложно тебе было?» Я честно признаюсь, что мне пришлось приложить немало усилий за последние три дня. «Всё хорошо, Юль, но что-то мне в тебе не нравится, — говорит мне менеджер по персоналу. — Есть один выход — чтобы часов в шесть-семь я показала тебя своему начальнику. Сможешь подъехать?» Я, конечно, просто стояла в обнимку с ноутбуком на улице до назначенного времени.

Минут за 20 до встречи она позвонила мне и говорит: «Слушай, тут у начальника ребёнок заболел, она не сможет подъехать — давай тогда на следующей неделе?» На следующей неделе мне просто пришёл отказ. Конечно, здорово, что я теперь что-то знаю о digital-рекламе, но мне стало очень обидно из-за того, как именно они мне отказали.

Практически на следующий день мне позвонили из агентства по продаже элитной недвижимости. Сказали, что нашли меня на HeadHunter и хотят со мной пообщаться. Их основной офис находится в деревне Жуковке на Рублёво-Успенском шоссе. Приезжаю — офис действительно в хорошем месте, рядом с дорогими ресторанами и магазинами. Причём мне назначено собеседование сразу с коммерческим директором, молодым мужчиной, который задаёт мне сперва ряд вопросов по поводу моего опыта, а затем неожиданно говорит: «Юль, смотри. Тебе уже 30 лет. Ты чего от жизни-то хочешь? В материальном плане». Говорю, что хочу открыть своё концертное агентство, что хочу, например, новую машину.

Смотрю — он всё записывает на листочек и что-то подсчитывает. В итоге все мои желания выходят на 750 тысяч в месяц. Смеёмся, и тут он говорит: «Смотри. Мы здесь занимаемся чем — мы продаём элитную недвижимость, загородные дома в среднем по тридцать пять миллионов долларов. Ты продаёшь — получаешь свою достойную комиссию. Всё, как видишь, просто. У тебя есть машина?» Отвечаю, что есть, но сломана. Он понимающе кивает и спрашивает, собираюсь ли я её чинить. И поясняет, что на первое время, пока не совершилось ни одной продажи, мне предоставляется оклад в 30–35 тысяч рублей, а потом эти деньги вычитаются от заработанных мной с первой сделки. Говорю, что подумаю, обещаю перезвонить.

В итоге спустя день они перезванивают сами и говорят: «Ой, ты нам так понравилась — но тебе надо пройти ещё один этап собеседования с нашим директором по подбору персонала, это уже в нашем городском офисе. Приедешь?» В понедельник я слегла с гриппом и не смогла прийти. На следующий день коммерческий директор меня вновь приглашает на встречу. А ещё добавляет: «Тут деньги надо лопатой грести, они лежат, а никто не гребёт». Меня очень сильно насторожил подобный напор: зачем, если где-то лежат деньги, отдавать их мне, как человеку, который вообще не имеет опыта в продаже недвижимости? В их городском офисе меня сразу усаживают за стол и вручают оффер со словами: «Подписывай!» Я пытаюсь вмешаться: «Можно я почитаю договор?» А коммерческий директор — мне: «А ты починила машину? Сколько тебе нужно на ремонт? Давай я тебе прямо сейчас денег дам!» — и, главное, вырывает у меня из рук договор, не дав даже взглянуть. Бред какой-то — понятное дело, я ушла оттуда как можно скорее.

О деньгах и требованиях

Я не снимаю квартиру, а две основные статьи расходов — это машина, которую мне ещё на втором курсе подарили родители, и развлечения. Сейчас машина в ремонте — у меня просто нет денег, чтобы её починить. Для сравнения: на первой работе я получала 25 тысяч рублей, в SNC — 50 тысяч, столько же — в «Синдикате», и, не считая ювелира, это был максимум. У него я получала на руки 90 тысяч в месяц.

После 80 собеседований я задумалась: а кого же все эти люди всё-таки берут на работу? Мне кажется, работодатели зажрались. В конце концов, чего они хотят? Людей за меньшие деньги? Или с большим, чем у меня, опытом? Я не прошу 100–150 тысяч рублей, я прошу 50–60, что не супермного.

Всё это состояние–без–работы я переношу по-настоящему плохо. Иногда начинаю думать, что я совсем никчёмная, раз ничего не получается. Хожу на два-три собеседования в день, и ничего не выходит — руки опускаются. Хотя мне родные помогают, а друзья поддерживают. Каждый раз думаю: может, завтра получится? А вдруг.

оттуда http://www.the-village.ru/village/business/opyt/234807-fail

Вчера прочитал как отвечает Путин почти на любой вопрос.

В ходе "Прямой линии" в 2013-м году Путину вопрос задавала гостья в студии Наталья Осипова, фельдшер из Кузбасса.

Наталья Осипова: "Вот вы говорите, что зарплата поднимается, но как медработник я на себе не почувствовала поднятие зарплаты, особенно работников "скорой помощи". Мне кажется, вообще она не поднимается. Поэтому у меня такой вопрос. Работая фельдшером, работая в экстремальных условиях, отвечая за каждую человеческую жизнь, федеральные ежемесячные выплаты мы получаем 3,5 тысячи, а медсестра, которая работает с врачом и не отвечает за жизни, получает 5 тысяч. Почему у фельдшеров снизили ниже уровня медсестер?"

Владимир Путин: "В целом зарплата повышается - это очевидный факт…".

Гасан Гусейнов: "Первый используемый риторический прием - это отрицание компетентности говорящего. В ответ на очень скромные, простые слова фельдшера Натальи Осиповой Путин как бы говорит: "Все, что вы сказали, это вздор, который противоречит фактам".

В.П.: "…cредняя зарплата медицинских работников в стране чуть выше, чем, скажем, педагогических работников".

Г.Г.: "Второй - очень известный риторический прием, обычно трактуемый как ошибка, - уклонение от темы. Сравнение средней зарплаты медиков и педагогов не имеет отношения к тому, о чем спросила Осипова".

В.П.: "…Вы сейчас обозначили проблему, которая, судя по всему, действительно существует. Я сейчас попробую для себя и для Вас поговорить вслух об этом и понять, в чём дело…".

Г.Г.: "Третий прием называется "рефутация", или уступка - в данном случае это готовность на мгновение снизойти до уровня собеседницы и представить, что она права. Использование этого приема - как раз свидетельство продуманности, спланированности ответа".

В.П.: "…Как вы помните, в своё время мною были назначены доплаты из федерального бюджета: 10 тысяч плюс 5 тысяч для врачей общей практики, плюс 5 тысяч для среднего персонала; и 3 плюс 6 - для врачей - медиков "скорой помощи": 3 - для фельдшеров и 6 - для врачей "скорой помощи"…

Г.Г.: "Четвертый прием - демонстрация тотальной компетенции оратора путем жонглирования цифрами. Собеседница привела конкретные данные - она получает федеральную выплату в размере 3,5 тысячи рублей. Президент в ответ доказывает, что у него и цифр больше, и знает он их лучше. Доходит до смешного, потому что человек, который слушает этот текст, после третьей названной Путиным цифры вообще перестает понимать, о чем идет речь".

В.П.: "…На мой взгляд, на первую вскидку, правительство недоработало, министерство соответствующее. В данном случае министерство здравоохранения должно было, к сожалению, тоже в ручном режиме отследить, заложены ли эти деньги… Очевидно, этого не было сделано. Это первое. Второе. Регионы, когда эти деньги получили, …не факт, что они в автоматическом порядке, режиме всё это доведут до медицинских работников, а могут направить и на другие цели".

Г.Г.: "Пятый прием - перевод ответственности на третьих лиц. Из слов оратора следует, что он-то все сделал правильно, а вот кто-то другой напутал с деньгами".

В.П.: "Надо посмотреть, куда ушли эти деньги, если они ушли, они должны быть возвращены и выплачены и вам, и всем вашим коллегам. Этим займёмся отдельно. Так, скажу аккуратно, есть основания полагать, что все причитающиеся медицинским работникам деньги будут вами получены".

Г.Г.: "Шестой прием - новое обещание, сопряженное с демонстрацией могущества. Слушатель уже забыл, что это последнее предложение фактически отрицает тезис, с которого Владимир Путин начал свой ответ - "В целом зарплата повышается - это очевидный факт". В ходе разговора с самим собой Путин как раз объяснил, почему конкретно у фельдшера Осиповой зарплата не растет. Оказывается, это его собственное правительство не довело деньги до регионов, или в регионе не довели деньги до работников. Таким образом, итоговое обещание сопряжено с угрозой в адрес нерадивых кадров".

И сегодняшний ответ на первый вопрос