Восстание Ника— крупнейший бунт в истории Константинополя и Византии, произошедший при правлении императора Юстиниана I в 532 году.
Внешним поводом к восстанию Ника – крупнейшему народному мятежу византийской истории стала взаимная вражда партий ипподрома – синих и зелёных, а истинным поводом – тяжкие финансовые вымогательства, насилия и произвол правительства императора Юстиниана I (527-565).
В начале 532 года наглость императорской партии синих стала невыносима. Они каждый день устраивали в Константинополе убийства, а суды проявляли величайшее пристрастие к ним. Негодование враждебной синим партии зеленых разразилось наконец мятежом. 11 января 532 г. император был в ипподроме, – старшины зеленых жаловались ему на несправедливость судов и администрации. Юстиниан назвал их жалобы неосновательными, но на следующий день (12 января), чтобы успокоить начавшееся волнение и соблюсти вид справедливости, велел казнить семь человек, чьи преступления были раскрыты следствием; в числе осужденных некоторые были синие. Четверо из семи были обезглавлены перед глазами народа; трое других обречены виселице. Над одним наказание было исполнено, но веревки, на которых были повешены двое остальных, оборвались. Эти сорвавшиеся люди были защищены народом от повторной казни и уведены в церковь. Один из них был зеленый, другой – синий.
Император Юстиниан со свитой. Византийская мозаика
Общая опасность соединила обе партии. Народ кричал, что спасшиеся от повешения должны быть помилованы. Префект города Эвдемон не хотел слушать требований и окружил церковь войском. Синие вместе с зелеными решили сопротивляться. На следующий день (13 января 532) были опять игры в ипподроме. На них опять присутствовал император; народ шумно требовал помилования спасшимся осужденным. Юстиниан отказал в помиловании. Народ бросился из ипподрома с воплем ярости, и началось восстание при крике «Никá!» («побеждай»). (Ударение в греческом слове «Ника» падает на последний слог.)
Когда наступила ночь, здание префектуры было сожжено восставшим народом, захваченные в плен освобождены, отряды стражи темниц перебиты. Был сильный ветер, загорелись соседние с префектурой дома. По городу разливалось огненное море; многие из великолепнейших зданий Константинополя пылали. Миролюбивые жители города массами бежали в предместье Перу или на азиатский берег. На следующее утро (14 января 532) возобновилась битва, начались новые пожары. Поднимавшийся по условному клику «Ника» народ бушевал уже в окрестностях дворца, куда долетали проклятия и угрозы; восстание усиливалось. Император думал успокоить народ, дав отставку ненавистнейшим сановникам; было объявлено, что лишены своих должностей преторианский префект Иоанн Каппадокийский, ненавидимый за корыстолюбие и презираемый за пошлый разврат, государственный секретарь Трибониан, знаменитый юрист, но алчный взяточник, и префект города Эвдемон.
Но эти уступки не удовлетворили мятежников. Враждебная двору партия и монофизиты желали, пользуясь восстанием Ника, низвергнуть Юстиниана и возвести на трон другого императора. Под их руководством мятеж получил религиозное направление. Знаменитый полководец Велизарий, находившийся тогда в Константинополе, повел войско на мятежников, оттеснил их, но достигнутый им успех не был прочен. Пламя зданий, горевших близ дворца, вынудило войска отступить во внутренние дворы этого здания. Пылали великолепные дворцы на Площади Августы, здания сената, храм Святой Софии, великолепные бани Зевксиппа, в которых погибло множество произведений искусства, сгорел и передний отдел дворца, называвшийся Халкой, сгорели примыкавшие к нему колоннады, пылали госпитали, и в них погибали мучительною смертью больные. Сам дворец уцелел только благодаря тому, что направление ветра было не в его сторону.
Восстание Ника росло, и Константинополю пришлось подвергнуться более ужасным бедствиям, чем пожар. Верность телохранителей была ненадежна, число войск в столице было недостаточно для подавления мятежа. Велизарий призвал отряды, находившиеся в станах неподалеку от столицы и состоявшие большей частью из германцев – готов и герулов. 17-го января он сделал с ними неожиданную атаку на беспорядочную и отчасти безоружную массу народа. Войска произвели среди восставших страшное кровопролитие. Напрасно духовенство пошло торжественной процессией разделить сражающихся; германцы, в числе которых вероятно было много еретиков-ариан, беспощадно били духовенство; мощи и другие святыни, которые несло оно, падали на землю.
Велизарий (предположительно)
Это поругание святынь усилило ярость народа. Люди, не принимавшие участия в восстании Ника, взялись теперь за оружие, и борьба приняла религиозный характер. Женщины бросали из окон верхних этажей и с кровель камни, черепицы, всякие другие тяжелые предметы на воинов, а те в отмщение поджигали дома. Октагон, одна из главнейших частей города, в которой сопротивление инсургентов было особенно упорно, был сожжен дотла. Сильный северо-восточный ветер высоко поднимал пламя, оно охватило и соседние части города. Четыре пожара соединились в один, все пространство от Форума Константина до дворца и Ипподрома обратилось в пылающие развалины. Половина города сгорела – и притом великолепнейшая половина.
После таких жестокостей примирение было невозможно; но Юстиниан сделал ещё одну попытку успокоить восставших: 18-го января, в воскресенье, он созвал народ в Ипподром, сознался в своих ошибках, поклялся на Евангелии простить и забыть все, если народ прекратит восстание. Но ему не верили. «Ты лжёшь, осёл!» – кричали ему со всех сторон, осыпая его ругательствами. Смущенный император поспешил вернуться во дворец, где доселе держал, как заложников Ипатия и Помпея, племянников бывшего императора Анастасия. Теперь он отпустил их, опасаясь, что они взбунтуют во дворце телохранителей, на верность которых он уже не надеялся. Мятеж получил теперь вождей, занимавших высокое положение в обществе. Народ провозгласил Ипатия императором. Жена Ипатия, не поддавшаяся искушению, напрасно умоляла мужа не поддаваться обольстительному соблазн – убеждения друзей и собственное честолюбие увлекли его. Участники бунта Ника подняли Ипатия на щит, понесли на Форум Константина и возложили там на него знаки императорского сана (19 января).
Услышав об этом, Юстиниан созвал своих приближенных на совещание; тут были и Велизарий, и императрица Феодора. Из окон зала были видны дворцовая пристань и открытое море; в пристани стояли императорские корабли, готовые к отплытию. Созванные Юстинианом друзья стали совещаться о том, остаться ли ему в столице или уплыть в Гераклею. Большинство говорило, что надо уплыть. Кажется, разделял это мнение и Велизарий, опасавшийся измены войск. Только Феодора в эту решительную минуту проявила мужество. Она сказала: «Если бы бегство и действительно было единственным средством спасения, я отвергла б его. Смерть – участь всех родившихся; но те, кому принадлежал престол, не должны переживать потерю сана и власти. Я не могу ходить без порфиры и диадемы, не хочу дожить до дня, когда меня перестанут называть императрицей. Если ты, государь, остаешься при намерении бежать, то можешь делать это. Сокровищ у тебя много; море близко, корабли готовы. Но подумай, не отправляешься ли ты по любви к жизни в жалкое изгнание или на постыдную смерть. А я остаюсь при правиле древних: "самая славная гробница – царский престол"».
Императрица Феодора, жена Юстиниана I
Эти мужественные слова произвели сильное впечатление на всех бывших тут и возвратили им твердость духа. Велизарий получил приказание снова идти с иноземными войсками на мятеж Ника и сделать приступ к Ипподрому, где укрепился, как в цитадели, Ипатий с главными людьми своей партии. Евнух-полководец Нарсес и другие верные Юстиниану люди пошли к толпам народа и стали льстивыми обещаниями и раздачей денег отклонять синих от союза с зелеными. И то и другое удалось. Зеленые, воображая торжество восстания близким, уже держали себя высокомерно, и гордость их оскорбляла синих. Временный союз двух враждебных партий распадался. Велизарий и подчиненный ему военачальник Мунд, подвигаясь двумя путями по развалинам между рухнувших или горевших домов к Ипподрому, дошли до него. Их германские наемники бросились с двух противоположных сторон на нестройную и большею частью безоружную массу восставшего народа, и началась ужасная резня, во время которой в Ипподроме было убито тридцать тысяч человек.
Константинопольский ипподром, где погибло 30 тысяч участников восстания Ника
Восстание Ника было подавлен, и начались казни. Ипатий и Помпей, державшиеся сначала осторожно и уклончиво, перед нападением Велизария на Ипподром были обмануты ложным слухом о бегстве императора и стали открыто действовать как правители государства. Они были схвачены на императорской трибуне и брошены к ногам Юстиниана. Оба уверяли, что не изменяли императору, а преднамеренно собрали инсургентов в Ипподром, чтобы облегчить подавление бунта. Им не поверили. Закованные в цепи, они были отведены в подземную темницу дворца и на следующий день (20 января 532) казнены. Тела их были брошены в Босфор, а имущества – конфискованы. Многие сенаторы и другие знатные люди, подверглись той же судьбе.
Правительство объявило, что спокойствие восстановлено, а между тем продолжались аресты, осуждения на ссылку, на казни. Спокойствие действительно восстановилось в том смысле, что мятеж Ника был подавлен; но беспощадные приговоры трибуналов, непрерывно обрекавших все новые и новые жертвы на изгнание и казнь, наполняли население Византии ужасом. Столица, наполовину превращённая в пепелище, была похожа на немое кладбище и ужасала своим видом. Даже Ипподром несколько лет оставался пустым и мертвым.
Анастасия, верная жена погибшего Помпея, скрылась в монастырь на Элеонской горе, чтобы спастись от наглого волокитства Юстиниана. Иоанн Каппадокийский и Трибониан заняли свои прежние должности. Иоанн дал финансовому угнетению размер еще более тяжелый, чем прежде, чтобы набрать деньги, нужные для восстановления храма Святой Софии и других сгоревших великолепных зданий. Он дошел в своей наглости до того, что отнял жалованье у преподавателей во всех школах империи. Трибониан, председатель законодательной комиссии, составившей в два следующие года «Институции» и «Пандекты», новую редакцию Кодекса Юстиниана и собрание «Новелл», раболепно превозносил Юстиниана, который так ценил его юридическую ученость и опытность, что дозволял ему безнаказанно удовлетворять алчности, бесчестившей его таланты. Трибониан до конца жизни пользовался полным доверием императора.
http://rushist.com/index.php/byzantium/3289-vosstanie-nika
