Эд услышал долгожданный звук уведомления. Она написала. Ему захотелось немедленно подбежать к компьютеру и ответить, но так делать было нельзя. Необходимо подождать хотя бы полчаса. Это незыблемое правило, которое он усвоил за последние семь лет: девушку нужно заставлять ждать.
Мужчина посмотрел на свой стейк с кровью. Перед глазами промелькнула картина: он отбрасывает нож и вилку в сторону, хватает кусок сочного мяса руками и начинает рвать его зубами; жир медленно стекает по подбородку и капает на рубашку… «Ах ты грязная жирная свинья!» — крик матери и последующая за ним пощечина мгновенно всплыли болезненным воспоминанием. Эд дернулся, словно от реального удара.
— Тебя больше нет, мамочка! Ты давно уже сдохла и гниешь в могиле! Ты не можешь мной управлять! Не можешь, слышишь, тварь?!
Тяжело дыша, мужчина отложил приборы в сторону. Аппетит пропал. Он направился в ванную, чтобы умыться и прийти в себя. Эд бросил взгляд на свое отражение. Высокий толстый подросток с длинными темными волосами, свисающими жирными прядями, и прыщами на лице пропал. Теперь в зеркале отражался стройный мужчина ростом чуть более 180 см. Короткие волосы, острые скулы, глубоко посаженные карие глаза, тонкие губы, квадратный, немного выдающийся вперед подбородок — всё это, в сочетании с черной рубашкой и джинсами в тон, придавало устрашающий вид. Эд знал, что не был красавцем в общепринятом понятии. Его внешность привлекала и отпугивала одновременно, но в сети можно создать любой образ, чем он и пользовался.
Мужчина поставил в холодильник нетронутый стейк, а потом подошел к компьютеру и открыл сообщение. Елена согласилась на встречу. Кто бы сомневался — все они одинаковые. Теперь осталось назначить время. Завтра ему исполнится 33 года. Надо сделать себе приятный подарок на день рождения. Эд быстро напечатал ответ, потом стал собираться в дорогу. Поездка займет час, плюс, его берлоге необходима уборка, а за окном уже темнеет.
Он смотрел на нее из-за угла дома, сидя в машине и выжидая подходящего момента. Девушка была почти такой же красивой, как на своих аватарах, которые она меняла с постоянной периодичностью. Густые темно-каштановые волосы доходили до пояса; большие глаза выглядели еще больше за счет наращенных ресниц; толстый слой тонального крема и пудры сто процентов сейчас покрывал ее молоденькое лицо в форме сердечка, не нуждающееся ни в каких маскировках. Елена хоть и выглядела хрупкой на первый взгляд, но занималась спортом, насколько он знал, поэтому стоило быть осторожным.
Она стояла возле закрытого кинотеатра в недоумении, поглядывая то на темное здание, то на экран телефона. Наверное, пыталась дозвониться до него. Мужчина еще раз внимательно посмотрел по сторонам. Не обнаружив ни единой посторонней живой души, он завел машину и подъехал к девушке. Камер в этом месте не было, поэтому можно не опасаться, что кто-нибудь их заметит.
Эд вышел наружу и приблизился к Елене. Она сначала настороженно оглядела его с ног до головы, а потом блеск узнавания отразился в голубых глазах и девушка улыбнулась.
— Привет! Прости меня, я виноват, перепутал кинотеатры и дал тебе неправильный адрес. А телефон забыл дома. Сегодня точно не мой день, — виновато оправдывался он. — Садись, поедем смотреть «Зеленую книгу», как и договаривались. Мы еще успеваем.
На лице девушки отразилось легкое недоверие, тогда Эд натянул одну из самых очаровательных улыбок. У него легко получалось подбирать нужные маски.
— Ладно, поехали, — чуть поколебавшись, ответила девушка и села на пассажирское сиденье, когда он открыл перед ней дверь.
Эд наклонился к ней и тихо сказал:
— Ты такая… невероятная.
Елена не смогла выдержать его, словно притягивающего к себе, взгляда, на секунду она смущенно опустила взгляд вниз, делая вид, будто что-то ищет в сумочке, а затем почувствовала резкую боль в шее. Девушка успела заметить шприц, который мужчина убрал в карман куртки; хотела закричать и позвать на помощь, но тело не слушалось ее. Она была обездвижена, хоть и находилась в сознании. Елена слышала, как Эд завел машину, как они долго куда-то ехали, и все это время беззвучно кричала. Когда они остановились, девушка приложила все усилия в очередной попытке пошевелить хотя бы рукой — бесполезно. В голове неожиданно всплыла финальная сцена из рассказа Эллисона «У меня нет рта, а я хочу кричать». От отчаяния по щекам покатились немые слезы.
У Эда все было готово к ее прибытию. Пока Елена лежала, связанная по рукам и ногам, он раскладывал свои инструменты в уже установившемся порядке. Последним на столе оказался скальпель.
— Что можно сделать, когда сделать нельзя ничего? Подумай об этом, Елена. Тебе не выбраться отсюда. Просто отпусти ситуацию, осознай, что на этом столе ты проведешь последние часы… хотя нет… последние минуты своей жизни.
Девушка что-то промычала. Значит, действие препарата начало заканчиваться. Он подошел к столу и проверил, хорошо ли зафиксированы ремни. А потом вспомнил, что забыл закрепить ремнями шею. Закончив, мужчина посмотрел на такое нежное и прекрасное личико, изуродованное косметикой. Теперь оно выглядело немного иначе: тушь размазалась, пот проступил даже сквозь многослойную «штукатурку». Волна отвращения накрыла его, но Эд справился с желанием сейчас же приступить к финальной процедуре.
Сегодня он захотел поработать без музыки, которая обычно всегда сопровождала весь процесс, а разнообразить тишину и нечленораздельное мычание решил болтовней.
— Мне сегодня исполнилось тридцать три, так что можешь считать себя особенной, будешь моим подарком, — Эд улыбнулся своей шутке. — А еще, ты станешь тридцать третьим трофеем — как все символично. Из вашего города всего десять, но скоро будет одиннадцатый трофей, остальных я привез с собой из других мест.
— От…пусти…
— Ты должна переродиться, очиститься от всей этой гадости, — словно не слыша ее, продолжал Эд. Он о чем-то на мгновение задумался, а затем взял нож. — Пожалуй, приступим.
Мужчина подошел к девушке, собираясь в первую очередь избавиться от татуировок. Их было всего две — он обратил на это внимание, когда раздевал ее. Елена стала дергаться, но движения были словно в замедленной съемке — еще не до конца выветрился препарат.
Эд начал вырезать острым ножом первое тату, находившееся на левом предплечье. Можно было использовать скальпель, но эта работа не требовала тщательного подхода.
Девушка громко закричала. Его берлогу окружал лишь лес, но лучше всегда перестраховаться. Вколов еще одну дозу, Эд спокойно завершил начатое, а потом стал проделывать то же самое со вторым тату.
— Моя мать была похожа на тебя: рост, цвет волос, любовь к искусственной красоте. Она постоянно красила волосы, экспериментируя, наносила несколько слоев туши, тонну пудры, но больше всего я терпеть не мог красную помаду на ее губах. С детства во мне поселилось мнение, что каждый человек красив по-своему, вся эта внешняя мишура, за которой многие прятались, скрывала их, прятала под масками — чужими масками, вызывающими лишь отвращение. Но мать была со мной не согласна.
Эд принялся за длинные ногти, покрытые алым лаком. Взяв пассатижи, он один за другим выдергивал их, отрывая с кожей и оставляя кровавые раны. Девушка беззвучно рыдала от невыносимой боли.
— Я любил свою мать, но этого было мало, всегда было мало. Ведь ей так хотелось девочку, но на свет появился я, а второго родить не получилось. Вот она и отыгрывалась на мне. — Эда перекосило от злости. — Представляешь, эта тупая сука в детстве наряжала меня в платьица и красила губы своей уродской красной помадой. Как же я ее ненавидел!
Мужчина с яростью вырвал последний ноготь и отбросил пассатижи в сторону. Он подошел к раковине, ополоснул лицо холодной водой и, успокоившись, вновь принялся за работу.
Теперь Эд приступил к одному из завершающих моментов. Сначала он нежно смыл косметику, потом выдернул все приклеенные ресницы. Волосы убрал в хвост, чтобы не мешали.
— Ты молодец, что не накрасила губы. Сделаю для тебя исключение — отрублю голову в начале, а не в конце, как я обычно это делаю.
Эд улыбнулся своим мыслям. Неужели он все еще был способен на великодушие? Ему нравилось открывать в себе что-то новое.
Мужчина взглянул на девушку. Наконец-то она выглядела естественно — Елена была прекрасна, если бы только не эти слезы.
— Не плачь, милая, помни, ты останешься особенной даже после смерти!
Последнее, что увидела девушка, — лезвие импровизированной гильотины, стремительно опускающееся вниз.
Эд закрепил голову Елены, предварительно еще раз очистив от капель крови, и начал медленно и осторожно отделять скальпелем кожу от лица. Закончив, мужчина поместил свое творение в заранее подготовленную емкость со специальной жидкостью (3%-ный раствор формалина в воде), посередине которой находилась голова манекена — вот на нее он и опустил новый трофей.
На уборку ушло почти три часа. Уставший Эд налил себе стакан виски и, с облегчением опустившись в кресло, стал любоваться своей превосходной коллекцией. Тридцать три года, тридцать три трофея… В этот момент он почувствовал себя богом.
Спустя три дня на популярном сайте в закрытой группе, в которой он обычно находил девушек, Эд обнаружил новенькую. Кира — красивое имя. Она сразу привлекла его внимание: симпатичная миниатюрная брюнетка, 25 лет; на ее стене были отзывы на прочитанные книги, стихи любимых поэтов и, конечно, цитаты великих людей. Все довольно банально, но мужчину заинтересовало другое — везде проглядывала тяга к смерти, депрессия, боль. Девушка отчаянно хотела свободы, а главное, она понимала, что обрести ее можно только через смерть. Идеальная жертва.
Эд сначала понаблюдал за общением Киры в комментариях, а потом приступил к активным действиям. Он отправил в личку ее любимое стихотворение и написал, что тоже когда-то зачитывался Поплавским (что было истинной правдой) и именно она ему напомнила об этом. Кира висела онлайн, но почему-то не отвечала. Прошел час, а сообщение так и осталось неоткрытым.
Мужчина решил, что хватит, пора завязывать с этим городом и подыскать себе новое место. Здесь оставаться слишком опасно. Эд собрался выключить комп, чтобы не подходить каждые пять минут и не проверять, ответила она или нет, забыть манящую к себе девушку, словно дурной сон, как вдруг услышал долгожданный звук уведомления…
