Необходимое вступление. По-белорусски Николаевич пишется как «Мiкалаевiч». Это важно. Итак.
В последний день работы преподом (принял решение распрощаться с образованием навсегда) я закрыл почти все вопросы. Оставался последний зачёт на одном из факультетов, где по совместительству вел статистику.
С учебной частью договорились, что всех приду после обеда, так что в назначенное время я уже сидел в аудитории, принимая будущих светил экономики и финансов.
Ребята были не глупые, дело продвигалось быстро: задача, решение, дополнительный вопрос и пожелание удачи.
И вот зачёты розданы. Осталось заполнить и сдать ведомости, получить на руки трудовую книжку, ну а вечером – торжественно отметить это дело пивом с копчёными угрями. Мысленно я уже был дома, но тут вошла она.
Да так вошла, что мой внутренний голос (ВГ для краткости) заговорил с характерным акцентом:
— Дэвушка ыдёт, бёдрами качаэт. Сумачку нэсёт. Маладэц какая!
Сумочку несло классическое блонди: губки надуты, ресницы огромные, одета в мини юбку с чем-то блестящим и топик с вырезом. В общем, свято уверенная в собственной неотразимости блондюэль.
— Здравствуйте, Андрее-эээй Михайлович, — надменно протянула девушка.
— Николаевич, — автоматически поправил я, — вы ко мне?
— Да, за зачётом.
По статистике? Она? Проще было поверить, что холодильник женится на сварке. Но работа есть работа, и я кивнул:
— Присаживайтесь.
Присела.
— Итак, что сдаём?
— Ваш предмет, — холодно улыбнулась блондюэль.
— Какой саабразытэлный дэвушка, — восхитился ВГ.
— Давайте зачётку.
— Пожалуйста, Андре-эээй Михайлович.
— Николаевич, — снова поправил я и добавил, — ну что, начнём с задачи?
— Задачи? — от удивления ресницы взмахнули, а глаза вытаращились так, что в них я заметил парочку тараканов, — мне сказали, что вы просто…
— Просто что?
— Просто, — кивнула девушка, — дадите.
Горжусь, что не ответил в тему и не заржал:
— Что дам?
— Зачёт.
— Вас не было ни на одном занятии.
— Видите ли, — и девушка сделала попытку подвинуться ближе.
— Вижу и так, замрите. Всё-таки, почему вас не было..
— Понимаете, Андрей Михайлович.
— Николаевич.
— Я работаю. В ночную смену.
И снова горжусь, что не заржал:
— Где работаете?
— В казино.
— Хорошо, приступим. Первый вопрос: что такое эксцесс.
— О, эксцесс – это…, — и девушка закатила глаза.
Судя по выражению её лица, математический термин вызвал очень приятные воспоминания. Причём до такой степени, что я успел заполнить две ведомости и лишь потом решился напомнить о себе:
— Итак?
Глазки выкатились обратно и блондюэль вздохнула:
— Не помню.
— Ладно, — я посмотрел на часы, — а правило трёх сигм знакомо?
Не поверите, её опять унесло! С теми же спецэффектами. Вот как принимать зачет, если блондюэльку торкает от любого определения? Не статистика, а практикум по камасутре!
Интересно, кстати, о чём она сейчас думает?
— А том, как тры гарачых сыгма…, — это ВГ, сволочь, решил проверить меня на прочность.
Но я даже не хихикнул, лихорадочно ища самый нейтральный термин.
— Может, спросить о групповой дисперсии, — сверкнула мысль.
— Пошла вон, — и мы с ВГ одновременно перекрестились, — тут не знаешь, когда её сигмы отпустят.
Нет, с этой куклой пора заканчивать! Мне домой нужно, к пиву с угрями! И я решительно кашлянул:
— Итак?
Глазки уже традиционно выкатились обратно, и девушка снова признала:
— Не помню.
— Хорошо, сделаем так. Ответите на один вопрос, и зачёт. Как меня зовут?
— Андрей Михайлович, — улыбнулась блондюэль.
— Попытка номер два.
— Андрей Михайлович, — уже не так уверенно.
— Предлагаю хорошо подумать, — я тянул её из всех сил, клянусь!
— Вы меня валите!
— С чего вдруг?
— С того, что вас зовут Андрей Михайлович, смотрите, — и блондюэль ткнула в ведомость, где рядом с моей фамилией гордо сияли буквы «А» и «М», — «А» – это Андрей, «М» – Михайлович.
— Здесь написано на белорусском! И вообще «А» - это Антуан, а «М» - Модестович!
Последнюю фразу я, наверное, крикнул, потому что даже ВГ не удержался:
— Ну, ты полегче.
Да какое полегче! Из-за этой дисперсии, помешанной на сигмах с большими эксцессами пропадает шикарный вечер, б… (женщина, дающая не только соль)!
— Антуан Модестович, — всхлипнула блондюэль.
Надо же, запомнила! И, выдохнув, я задал ещё один вопрос:
— Ладно, как называется предмет?
Девушка (невероятно!), еще раз глянув в ведомость, неуверенно шепнула:
— Статистика?
И тут я не удержался:
— Мини или макси?
— Что?
— Мини статистика или макси статистика?
В тот момент мне впервые в жизни довелось увидеть, как думают ресницы. Они поднимались и опускались, хлопали и замирали. Девушка явно пыталась угадать правильный ответ, а в её вытаращенных глазах истерично махали тараканы:
— Братан, что ты несёшь? Какая мини, какая макси, пожалей. Нам здесь ещё жить!
— Итак, ваш ответ, — проигнорировав просьбы насекомых, я прервал размышления блондюэля.
— Мини, — едва не плача, выдохнула та.
— Давайте зачётку
На лице девушки вспыхнуло такое облегчение, что я снова не удержался:
— Надеюсь, во время ночной смены вы пользуетесь экстраполяцией?
И уже не посмотрев, торкнуло блондюэля в этот раз или нет, я собрал ведомости и вышел из аудитории. Оставалось забрать трудовую книжку и вперед, к пиву с угрями!
Эпилог.
На самом деле, конечно, все было не совсем так. Вначале я четверть часа пытался доказать, что Николаевич. Бесполезно. Потом признался, что это псевдоним.
Еще минут десять приводил девушку в чувство после вопроса об асимметрии и эксцессе. А вот про мини и макси – да, подколол, не удержался, каюсь.
Кстати, возможно, что сейчас блондюэлька со смехом рассказывает детям о том, как сдавала в университете мини статистику злобному Антуану Модестовичу.
Если, конечно, пришла в себя после экстраполяции.
Автор: Андрей Авдей
Источник
