FANFANEWS

Некоторые из них вполне известны, некоторые достойны упоминания хотя бы за смелость попытки, а иные нельзя забыть за откровенную дичь и трэшевость происходящего, но объединяет их все одно: каждый из них может подарить нам несколько приятных и волнительных минут. Или неприятных, тут как посмотреть.

Купить книгу

1. «ЭКСПЕРИМЕНТ КУОТЕРМАССА» /THE QUATERMASS XPERIMENT
2. «КУОТЕРМАСС 2» / QUATERMASS 2
(реж. Вэл Гест, 1955, 1957)

Английский режиссер Вэл Гест ухватил гулявший по миру страх перед красной угрозой за самые жабры и блестяще снял для студии Hammer две части трилогии о похождениях профессора Куотермасса, который помогает Скотланд-Ярду и всей Великобритании бороться с враждебными инопланетными организмами.

В первом фильме ракета, которую спроектировал Куотермасс, возвращается без двух космонавтов, а третий, как водится, ничего не помнит и странно себя ведет. Профессор сразу распознает исходящую от внешне нормального мужчины опасность и, не будь дураком, догадывается использовать в борьбе с ним электричество. Фактически это вариация на тему «похитителей тел», только в единственном числе, с замечательными жуткими сценами в зоопарке и трансформацией бедного космонавта вполне в духе популярного рассказа Франца Кафки.

Во второй части фильма паранойя охватывает значительно большее пространство — в лучших сценах фильма Куотермасс бродит по завораживающему заводскому пейзажу, где производят некую синтетическую еду и собирают падающие из космоса коконы. И, надо сказать, само место, похожее на живой организм, является одной из причин того, что фильм берет за живое. Добавим торжественный саундтрек — и получим отличный образчик жанра про ужас из открытого космоса (читай: перед коммунизмом).

Третья часть, «Куотермасс и колодец», несколько проигрывает двум предыдущим. Возможно, потому что снята в цвете, но все же в большей степени из-за того, что Геста сменил Рой Уорд Бейкер, впоследствии успешно снимавший как для Hammer, так и для их главных соперников — студии Amicus (отменная хоррор-антология «Психбольница» по сценарию Роберта Блоха). У Бейкера хорошо получались зрелищные кэмповые хорроры, а Куотермассу все же больше шла тягучая паранойя Геста, пусть и кажущаяся сейчас слегка наивной.

3. ВТОРЖЕНИЕ ПОХИТИТЕЛЕЙ ТЕЛ / INVASION OF BODY SNATCHERS
(реж. Филип Кауфман, 1978)

Если уж пошла речь о «похитителях тел», то первым, конечно, вспоминается классический фильм Дона Сигела по роману Джека Финнея, породивший несколько ремейков и вариаций на тему — как слабых («Пришельцы с Марса» Тоуба Хупера) и откровенно неудачных («Вторжение» Оливера Хиршбигеля и Джеймса МакТига), так и по-своему забавных («Факультет» Роберта Родригеса). Однако его ремейк, снятый Филипом Кауфманом, получился, в отличие от оригинала, не просто тревожным предупреждением о том, что «они идут!», а жутким и полным томительного ожидания прогнозом конца света. Тема, конечно, беспроигрышная, потому что затрагивает наши самые потаенные страхи: ты проснулся, а твои родные и близкие стали вдруг за ночь чужими людьми. Чужаки хотят забрать твой дом, твою женщину, а потом и твою страну! Но почему-то особенно пугающе и реалистично эта маккартистская паранойя смотрится в Сан-Франциско 1970-х годов. Кажется, что прекрасные актеры (Дональд Сазерленд, Брук Эдамс, Вероника Картрайт, Джефф Голдблюм, Леонард Нимой) играют еще ярче на фоне холодных тонов и постоянного сумрака — атрибутов большинства хороших фильмов тех лет. По признанию Стивена Кинга в его книге «Пляска смерти», сцена фильма с убийством одного из вылупляющихся двойников вызвала у него рвотный позыв. Можно только посочувствовать такой чувствительности «короля ужасов», но кровь из расколотой головы «похитителя тела» льется и вправду весьма реалистично. И не забудем этот леденящий душу крик Сазерленда в финале…

4. «ЧУЖОЙ 2: НА ЗЕМЛЕ» / ALIEN 2 SULLA TERRA
(реж. Чиро Ипполито, Бьяджо Пройетти, 1980)

Этот итальянский рип-офф «Чужого» от дуэта Чиро Ипполито и Бьяджо Ройетти и в подметки не годится, скажем, «Зомби 2» Лучио Фульчи, своеобразному ответу «Рассвету мертвецов» Джорджа А. Ромеро. Однако вопреки всей дешевизне, сердитости и алогичности, а где-то и благодаря им, «Чужой 2: На земле» остается в памяти.

Начинается все так: из космоса прилетает капсула без членов экипажа на борту, а главная героиня фильма, спелеолог с телепатическими способностями, чувствует что-то эдакое прямо во время телевизионного интервью. Затем она находит загадочный камень, который вроде бы и является пришельцем, и отправляется с друзьями изучать пещерные лабиринты. Там их будут жестоко убивать по одному. Чуть раньше нам покажут окровавленное лицо девочки на пляже, кажется, без кожи, а в финале героине придется сразиться с чужим в здании боулинга.

Операторская работа тут ненамного лучше сценария, зато гримеры не стали экономить на красной краске при минимуме средств. К логичности повествования вообще бессмысленно придираться — в итальянских хоррорах и джалло она всегда играла третьестепенную роль. Что хотели пришельцы? Вероятно, очистить Землю от людей — в какой-то момент только этим можно объяснить пустые улицы города. Одного из незадачливых спелеологов играет режиссер Микеле Соави, а самого чужого мы так и не увидим, зато посмотрим на мир его глазами. Кстати, своей абсурдностью «Чужой 2: На земле» затмевает другую поделку из Италии на ту же тему — «Заражение» Луиджи Коцци, где сюрпризов как таковых, увы, не наблюдается.

5. «ЭКСТРО» / XTRO
(реж. Гарри Бромли Девенпорт, 1982)

Сюрреалистическая, кровавая и страшная сказка английского режиссера Гарри Бромли Девенпорта рассказывает о том, как отец вернулся после долгого отсутствия в семью и оказался не отцом, а непонятно кем. Мальчик помнит, что в ночь, когда папа пропал, был ветер и яркий свет, а сам папа вроде бы не помнит ничего. Мамин новый любовник негодует, сама мама в смятении, а отец семейства тем временем начинает трансформироваться в новое существо. Архетипический страх перед родителем, который гонится за собственным сыном, сменяется сценами из горячечного бреда, когда у мальчика начинают оживать игрушки: то вдруг в кадре появляется оловянный солдатик в человеческий рост, то карлик с гуттаперчевым молотком. Финал является своеобразным парафразом «Инопланетянина» Стивена Спилберга и оттого смотрится еще более странно и душераздирающе. Кого выберет мальчик: папу или маму?

Возможно, это фильм про развод, а все остальное нарисовало воображение ребенка. Режиссер снял несколько продолжений картины, похожих на кальку с «Чужого», и вот их смотреть совсем необязательно.

6. «ЖИЗНЕННАЯ СИЛА» / LIFEFORCE
(реж. Тоуб Хупер, 1985)

Несомненная удача Тоуба Хупера и Canon Films — англо-американский высокобюджетный проект про вампиршу из космоса по роману Колина Уилсона и сценарию Дэна О’Бэннона («Чужой», «Возвращение живых мертвецов») с музыкой Генри Манчини и потрясающими спецэффектами Джона Дайкстра, награжденного за труды призом в Ситджесе.

Большую часть фильма обнаженная красавица (Матильда Мэй), которую космонавты нашли спящей внутри кометы, разгуливает по улицам Лондона и сеет хаос и смерть. Получилось очень эффектно и оттого тем более печально, что фильм провалился в прокате. Видимо, зрителя отпугнула некоторая затянутость и чересчур обильное смешение жанров — от сай-фая и хоррора до детектива.

7. «ДЬЯВОЛЬСКОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ» / DEMONWARP
(реж. Эммет Олстон, 1988)

Что заставило режиссера «9 смертей ниндзя» Эммета Олстона взяться за такой сценарий? Что подвигло Джорджа Кеннеди согласиться на роль в таком фильме? Хочется думать, что не банальное желание заработать, а чувство юмора.

Группа подростков приезжает отдохнуть в лесную хижину. Там они находят мужчину (Кеннеди), который подвергся нападению йети, похитившего у него дочь. Однако снежный человек, как и вылезшие из ниоткуда зомби, всего лишь мальчики на побегушках у окопавшегося в пещере пришельца. Они даже приносят ему жертвы на убой — в одной из сцен инопланетянин вырывает у обнаженной женщины сердце. Остановить его и его зомби-конвейер можно, лишь взорвав погребенную под скалами летающую тарелку.

Дикая дичь, снятая за три копейки и, возможно, поэтому еще сильнее поражающая воображение.

8. «ПРИШЕЛЬЦЫ» / ALTERED
(реж. Эдуардо Санчеc, 2006)

Низкобюджетный и изобретательный триллер одного из создателей «Ведьмы из Блэр» Эдуардо Санчеса про группу друзей, поймавших пришельца, который, в свою очередь, когда-то давно похитил их для проведения опытов и мучений.

Благодатная тема — люди как подопытные свинки для инопланетян — поднималась в фильмах «Огонь в небе» Роберта Либермана и «Контакт» Филиппа Мора, где в Кристофера Уокена засовывали анальный зонд. Однако только в минималистичном и полном саспенса кино Санчеса люди отказываются «это терпеть». Впрочем, у зеленого человечка тоже есть друзья, которые отправляются на его поиски.

Санчес снимет еще не один фильм («Крошка Молли», «Существует», одну из новелл в альманахе «З/Л/О»), но «Пришельцы» так и остаются на сегодня его лучшим режиссерским выходом соло.

Автор текста: Дмитрий Карпюк
Источник: https://russorosso.ru/features/top-8-movies-about-unfriendly...

Говоря о кризисе научной фантастики, многие имеют в виду отсутствие новых идей, похожесть воображаемых миров, повторяемость сюжетных ситуаций. Однако, помимо оригинальных научных гипотез и технических подробностей, есть еще человеческая душа. Именно ее терзаниям, как правило, и посвящена «мягкая» научная фантастика. Впрочем, на одной душе свет клином не сошелся.

Отечественное фантастиковедение многие десятилетия развивалось обособленно от западного, прежде всего англоязычного. Один из результатов такой изоляции — путаница в терминологии. Широко известные в англоязычном мире термины у нас частенько употребляются несколько в ином контексте. Наряду с космической оперой и фэнтези одно из таких спорных понятий — «мягкая» научная фантастика.

О зарождении фантастической терминологии впору писать настоящий триллер. Сплошь и рядом дело обстоит так: десятилетиями писатели сочиняют книжки, которыми самозабвенно зачитывается масса людей, и все довольны. А потом какой-нибудь въедливый критик задается вопросом: а чего это они тут пишут? И придумывает название позаковыристее. Не каждое из них войдет в обиход, но шанс закрепиться в истории имеется у всех...

Термин soft science fiction («мягкая» НФ) впервые употребил в 1978 году американский критик Джордж Элрик. У нас часто поясняют, что «мягкая» — значит гуманитарная, сосредоточенная не на науке с техникой, а на процессах, происходящих в человеческой душе. Однако на Западе «мягкую» НФ понимают не только как своеобразное противопоставление «твердой», но и как фантастику, посвященную гуманитарным и общественным наукам вроде социологии, антропологии, экономики, лингвистики.

ДВЕРЬ В ЛЕТО

Купить книгу

Одним из зачинателей «мягкой» НФ с полным правом можно назвать классика американской и мировой фантастики Роберта Хайнлайна. Многие книги Хайнлайна, при всей их научности, обращаются не к разуму, а к сердцу читателя. Его роман «Двойная звезда» за острой интригой НФ-триллера скрывает историю нравственного перерождения себялюбивого актера. Тот вынужден играть роль идеалистически настроенного политика — и маска постепенно становится лицом. Еще более «человечен» лирический роман «Дверь в лето» — пожалуй, наиболее примечательная фантастическая книга ранней НФ, повествующая о любви: чтобы быть вместе, ее герои преодолевают время. И наконец, «Чужак в чужой стране» с его ярко выраженной гуманистически-философской направленностью. Сравните романы Хайнлайна с произведениями многих его современников — разница видна невооруженным глазом...

Купить книгу

Конечно, был и Рэй Брэдбери, чей цикл рассказов «Марсианские хроники» появился еще в начале 1950-х. Однако его мрачновато-поэтичные произведения поначалу находились как бы вне общего русла научной фантастики, американский фэндом фактически игнорировал их. Влияние Брэдбери на развитие НФ долгое время было незначительным (за исключением антиутопии): неспроста значимые фантастические премии появились у писателя лишь в 1980-х. Так что именно Хайнлайн приоткрыл дверь настоящему потоку «мягкой» НФ, которая в 1960-х запросто уложила на лопатки традиционную «твердую». «Мягкая» фантастика послужила питательной средой для зарождения сначала «новой волны», а затем и киберпанка, которые обычно рассматриваются как пограничные области «гуманистической» ветви НФ.

Купить книгу

Одна из жемчужин «мягкой» НФ — творчество американского писателя Клиффорда Саймака. Главная тема его книг — контакт между цивилизациями, при котором физические или культурные различия сводятся на нет духовно-нравственной общностью. Герой романа «Пересадочная станция», получив от инопланетян бессмертие, становится тайным смотрителем межгалактического вокзала. Смысл его существования — мечта о вступлении человечества в Галактическую федерацию, хотя, увы, люди не слишком стремятся к самосовершенствованию, без которого подлинное единение с Вселенной недостижимо. В любопытный контакт с параллельным миром разумной флоры вступает герой романа «Все живое...». Впрочем, Контакт может нести в себе и серьезную опасность: наличие интеллекта вовсе не подразумевает нравственного совершенства («Почти как люди» и «Заповедник гоблинов»). Бывает, что за прогресс надо сражаться, быть готовым к жертвам и потерям — это сполна испытывают персонажи романа «Что может быть проще времени?».

Купить книгу

Еще один столп эпохи становления «мягкой» НФ — Урсула Ле Гуин, чья Галактическая Лига в романах Хайнского цикла построена на принципах гуманизма и высокой этики. Это значительно отличает ее от традиционных звездных империй и союзов, которые обычно носят централизованный торгово-технократический характер. Правящий аппарат Лиги-Экумены координирует развитие цивилизаций, сознательно отказавшись от насильственных действий и основываясь на принципе взаимодействия психологии, философии, культуры отдельных индивидуумов. В этом цикле особенно стоит выделить блестящий роман «Левая рука Тьмы», герой которого — посол Лиги на застывшей в своем развитии заснеженной планете Гетен. Роман во многом революционный, и не только в духовно-философском плане. Ле Гуин удалось создать реалистичную картину странной андрогинной цивилизации, которая непосвященному наблюдателю кажется царством косности и жестоких инстинктов. Но постепенно герою с помощью ищущего перемен аборигена удается нащупать точки соприкосновения двух различных культур.

Купить книгу

Среди фантастических произведений, нацеленных на процессы, которые происходят внутри личности, стоит также отметить эпопею Орсона Скотта Карда о гениальном полководце Эндрю Виггине по прозвищу Эндер. Особо выделяются два начальных романа — «Игра Эндера» и «Голос Тех, кого Нет». Первая книга жестко и без прикрас повествует о взрослении ребенка, обладающего выдающимися способностями. А «Голос...» вообще можно назвать одним из самых значительных романов НФ за всю ее историю. За проблемой контакта с иными цивилизациями здесь скрывается потрясающий по силе рассказ о взаимодействии различных культур, о том, какой трагедией может обернуться нежелание посмотреть на вещи глазами другого человека. В современном мире эта проблема с каждым годом становится все актуальнее...

Купить книгу

Большую популярность обрел многомерный цикл космической оперы Лоис Макмастер Буджолд, в центре которого — судьба еще одного военного гения, его родных и близких. Особенность Майлза Форкосигана в том, что он — калека, родившийся на военизированной планете, где издавна принято презирать слабаков. Поэтому герою раз за разом приходится доказывать себе и всему миру, что, несмотря на увечья, он может дать фору любому. Барраярская сага Буджолд — во многом уникальное явление. Используя приемы, почерпнутые из различных видов литературы, писательнице удалось создать целую галерею ярких, запоминающихся персонажей, чьи переживания заставляют читателя привязаться к ним всем сердцем.

Купить книгу

Среди книг западной «мягкой» НФ немало выдающихся произведений: циклы «Дюна» Фрэнка Герберта, «Книга Нового Солнца» Джина Вулфа, «Маджипур» Роберта Сильверберга, «Гиперион» Дэна Симмонса, романы «Снежная королева» Джоан Виндж, «Почтальон» Дэвида Брина, «Корабль, который пел» Энн Маккефри, книги Спайдера Робинсона, Зенны Хендерсон, Конни Уиллис, Джулии Чернеды и многих других.

Купить книгу

И конечно, нельзя не отметить вклад советской фантастики, которая самим временем оказалась нацелена на декларируемый гуманизм. Сказались и традиции русской классической прозы, издавна внимательной к внутренним переживаниям человека. Творчество большинства советских фантастов, чей дебют состоялся на рубеже 1960-х, можно причислить к «мягкой» НФ. Хотя, конечно, вне конкуренции здесь Аркадий и Борис Стругацкие. За исключением самых ранних произведений, все их творчество, начиная с повести «Попытка к бегству», обращено к внутреннему миру человека — его нравственным и психологическим переживаниям, битвам с собственным эгоизмом и равнодушием.

Купить книгу

Десять книг «мягкой» НФ

• Роберт Хайнлайн «Дверь в лето»

• Клиффорд Саймак «Пересадочная станция»

• Урсула Ле Гуин «Левая рука Тьмы»

• Орсон Скотт Кард «Голос Тех, кого Нет»

• Дэн Симмонс «Гиперион»

• Джоан Виндж «Снежная королева»

• Аркадий и Борис Стругацкие, цикл о Максиме Камеррере

• Пол Андерсон «Челн на миллион лет»

• Роджер Желязны «Мастер снов»

• Филип Дик «Убик»

ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ ГУМАНИТАРИЕВ

«Мягкая» научная фантастика — термин довольно расплывчатый, что признают и западные фантастоведы. Поэтому все чаще к ней принято причислять книги, авторы которых берут за основу фантастическое отображение общественно-научных идей — в противовес естественнонаучной «твердой» НФ. Совершим небольшую экскурсию в этот гуманитарный заповедник.

Известный американский фантаст Майкл Бишоп активно использует антропологические идеи. Особенно выделяются романы «Нет врага, кроме времени» и «Дни древ него». Герой первой книги обнаруживает в себе родовую память, позволявшую мысленно путешествовать в древнейшую Африку. Во второй показано появление в современной Америке живого австралопитека. Любопытный взгляд на природу человека представлен в романе Нэнси Кресс «Свет чужого солнца», где в роли исследователей выступают инопланетяне, изучающие людей, оказавшихся в межзвездной тюрьме. Большую популярность обрел осыпанный премиями роман Джоан Виндж «Снежная королева» — своеобразная НФ-переделка сказки Андерсена на основе антропологических идей, почерпнутых из книги Роберта Грейвза «Белая богиня». Отдали дань антропологии в своих произведениях Джек Вэнс, Урсула Ле Гуин, Иэн Уотсон, Роберт Сильверберг, Дэйв Лэнгфорд.

Традиционно вниманием фантастов пользуются экологические проблемы: многие западные интеллектуалы привержены «зеленой» идеологии. И их можно понять — взгляните за окно, где человечество год за годом тупо изничтожает собственную среду обита ния... Иногда фантасты пользуются эзоповым языком, акцентируя внимание на экологии далеких планет: романы Джона Бойда «Опылители Эдема» (1969), Нила Баррета «Высокий лес» (1972), некоторые произведения Уильяма Тенна, Клиффорда Саймака, Джеймса Шмица, Брайана Олдисса, Ричарда Маккена. Значительное внимание экологии уделил британец Майкл Коуни («Бронтомех!», «Сизигия», «Здравствуй, лето, и прощай»). Экологической колонизации иной планеты посвящена марсианская трилогия Кима Стэнли Робинсона. А вот Джон Кристофер в знаменитом романе «Смерть травы» (1956) показывает гибельные для цивилизации последствия умирания флоры. Большое внимание построению сложной экосистемы уделяет в знаменитой серии «Дюна» Фрэнк Герберт.

Деньги — один из главных двигателей человеческих взаимоотношений. Неудивительно, что экономическая наука не осталась без пристального внимания фантастов. Без попыток разобраться во внутренних пружинах экономики не обходилось практически ни одно сочинение утопистов и антиутопистов. Особо стоит отметить знаменитый роман Эйн Рэнд «Атлант расправляет плечи» (1957) — конспирологический триллер, социальная драма и экономический трактат под одной обложкой. Не раз героями НФ-произведений становились бизнесмены: «Человек, который продал Луну» Роберта Хайнлайна, «Торговцы космосом» Фредерика Пола и Сирила Корнблата, «Инсайдер» Юлии Латыниной, циклы «Звездные торговцы» Пола Андерсона и «Астероидные войны» Бена Бовы. Правда, обычно помешанные на «баблосе» обыватели и торгаши выступают персонажами сатирическими: «Миллионы Пандоры» Джорджа О. Смита, «Чума Мидаса» Фредерика Пола, «Адский тротуар» Дэймона Найта.

Купить книгу

Огромен пласт НФ, посвященной социологии и смежным научным дисциплинам. Кроме утопии с антиутопией, сюда относятся многочисленные произведения, авторы которых пытаются моделировать развитие общества или посмотреть на него под различным углом. В НФ существуют целые школы, например, либертарианцев, технократов, либералов или феминисток, о которых запросто можно писать отдельные статьи. Пол Андерсон, Роберт Хайнлайн, Джерри Пурнелл, Дэн Симмонс, Ларри Нивен, братья Стругацкие, Иван Ефремов, Иэн Бэнкс, Маргарет Этвуд, Шерри Теппер, Айзек Азимов, Майк Резник — кто только не пытался моделировать развитие общества, опираясь на различные идеологические системы!

Если одним из важнейших компонентов «мягкой» НФ становятся человеческие переживания, то здесь никак не обойтись без психологии или этики. Классическим психологическим триллером с элементами НФ считается «Страх» Л. Рона Хаббарда (1957). Герой романа Роджера Желязны «Мастер снов» (1965) — анализирующий сновидения психиатр, который, используя особую ментальную технику, вторгается в человеческие кошмары, пытаясь исцелить пациентов. Многочисленные герои книг Филипа Дика неспособны отличить реальный мир от сконструированного некими высшими силами иллюзии (ау, Матрица!). А вот Айзек Азимов придумал целую науку — робопсихологию. Действительно, почему бы искусственному интеллекту не страдать от этических и нравственных проблем, свойственных людям? Разум объединяет нас — хотя бы в сомнениях и комплексах...

* * *

Ныне «мягкая» НФ повсюду. После революции «новой волны» в англоязычной НФ практически любое произведение, за исключением откровенного коммерческого трэша, вынужденно акцентировать внимание на внутренних человеческих переживаниях и волнующих личность проблемах. Иначе читатели просто не поймут...

Автор текста: Борис Невский
Источник: Мир фантастики №51 (ноябрь 2007)

Закрытие сериала «Светлячок» в декабре 2002 года прошло незамеченным — настолько низкими были рейтинги. Но когда все 14 эпизодов вышли на DVD, вокруг «Светлячка» вырос настоящий культ. Немногочисленная, но преданная армия фанатов была потрясена, узнав, что продолжения не планируется. Тогда шоураннер Джосс Уидон сменил тактику и, пользуясь поддержкой фэндома, принялся продавать историю звездолёта «Серенити» как полнометражный фильм. И Universal эту идею купили.

На «Миссию „Серенити"» возлагали большие надежды — настолько большие, что проект в итоге не выдержал этой ноши. С одной стороны, фильм должен был порадовать тех, кто успел влюбиться в сериал и его обаятельных героев. С другой, Уидон надеялся, что благодаря полнометражке удастся привлечь внимание к франшизе в целом и, может быть, даже возобновить телешоу. Актёры, которые успели подружиться на съёмках «Светлячка», были совсем не против.

Купить книгу

Фильм сняли в рекордные 50 дней за скромные для Голливуда деньги — 39 миллионов долларов. Так как в кинофантастике основная статья расходов — спецэффекты, сэкономили в первую очередь на них. И это стало ошибкой: для избалованных зрителей мультиплексов этот космический вестерн выглядел слишком дёшево. Для поклонников капитана Рейнольдса и его команды такая стилистика была не в новинку — она придавала сериалу обаяние, напоминая, что Дикий Запад и далёкий космос не слишком-то отличаются друг от друга. Но кассу фильму, увы, должны были сделать не поклонники.

Недостаток спецэффектов попытались компенсировать актёрской игрой и сценарием. Уидон хотел и угодить фанатам, и познакомить с франшизой новых зрителей. Последним предстояло за короткий срок узнать многое: историю системы, где происходит действие, суть противостояния Альянса и Внешних планет и прошлое Ривер Тэм, самой странной пассажирки звездолёта «Серенити». История Ривер и её брата Сэма в этом «большом эпизоде» стала центральной. Вдобавок мы узнали, откуда взялись кошмарные Пожиратели, а команда «Серенити» получила какой-никакой смысл существования помимо «в очередной раз провернуть опасную сделку и выжить». Иначе говоря, фильм мог бы стать отличным заделом на второй сезон «Светлячка».

Мог бы. Но в прокате он провалился — сборы еле-еле дотянули до бюджета. Не спасли ни фанатская любовь, ни доброжелательные отзывы критиков. Сейчас на Rotten Tomatoes «Миссия „Серенити"» держит гордые 83% рейтинга одобрения — но, как и в случае со «Светлячком», этот фильм «рассмотрели» только после выхода на DVD.

И тем не менее мы включили «Миссию „Серенити"» в список лучших космоопер. Потому что она прекрасно дополняет вселенную одного из лучших сериалов всех времён, потому что актёры играют как в последний раз (помимо основного состава, божественно хорош Чиветел Эджиофор в роли зловещего Оперативника), и не в последнюю очередь потому, что это одна из немногих космоопер, где в космосе нет звуков.

Этот фильм есть за что любить — в частности, за то, что он хоть немного примиряет нас с миром, в котором уже никогда не будет второго сезона «Светлячка». Уидон писал «Светлячок» как историю проигравших — так что пересматриваем и учимся у команды Мэла Рейнольдса мужеству и стойкости.

Автор текста: Светлана Евсюкова
Источник: 150 фантастических фильмов, которые стоит посмотреть

Иэн Ричардсон читает стихотворение «Тигр» Уильяма Блейка, первые строчки которого вынесены в эпиграф романа Альфреда Бестера

Значение Альфреда Бестера (1913-1987) в истории фантастики принято оценивать в терминах, которые несколько десятилетий назад были бы сочтены совершенно неприличными. Его вклад обнаруживается во всех эстетических переворотах, сотрясавших НФ во второй половине XX века, - хотя он не имел (и, как правило, не желал иметь) к этим переворотам никакого отношения. Но для крохотного жанрового «пузыря» под названием «научная фантастика» роман Альфреда Бестера «Тигр! Тигр!» (1956) стал сущностным переворотом - отдельным мазком, который переопределил через себя общую картину.

Альфред Бестер принадлежал к той категории писателей, которые умели гармонично соединять динамичный сюжет и философскую составляющую. С первых же страниц он «сажает читателя на крючок» - отправляет в космос, на звездолёт «Номад», вот уже сто семьдесят дней дрейфующий между Марсом и Юпитером. С пробоинами. С трупами. С единственным живым человеком.

И этот человек, Гулли Фойл, никак не тянет на главного героя интеллектуальной прозы. Он ограничен, груб, всё, чего он хочет, - выжить. Однажды, пробираясь с очередным баллоном к своему укрытию, Фойл обнаруживает рядом с «Номадом» космический корабль с надписью «Борга» на борту. Гулли спешит подать знак, привлечь внимание. Ему это удаётся. Но «Борга» проходит мимо. И это становится поворотным моментом в судьбе Фойла. Отныне у него есть цель: выжить и отомстить тем, кто оставил его умирать.

— Да пойми же, чёрт подери! — яростно прошипел Шеффилд. — Ты джантировал в космосе. Полуживой, на грани смерти, в бреду. Ты джантировал шестьсот тысяч миль в абсолютной пустоте! Сделал то, что до тебя никому не удавалось. Одному Богу известно, каким образом. Да ты сам и не знаешь, как это произошло. Но мы узнаем. Я заберу тебя на Спутники. Там мы узнаем, в чём тут секрет, даже если нам придётся вырывать его раскалёнными клещами.
Переводчик В. Баканов

Дальнейший путь Фойла займёт немало времени - и будет усыпан отнюдь не розами. Бестер показывает нам, как Фойл меняется, перерождается внешне, а главное - внутренне. Мы становимся свидетелями алхимии души: свинец превращается в золото.

«Тигр! Тигр!» - очень яркий и пёстрый роман, декорации, события, герои сменяются в нём с непривычной для нынешнего «формата» скоростью. Современные авторы выжали бы из этого сюжета тома три, не меньше. Бестер укладывается в пару сотен страниц. В итоге проглатываешь их на одном дыхании - и благодаря такой концентрации главная идея книги не размывается, не теряется в пустословии.

В советские годы был такой термин, изрядно навязший в зубах, - «писатель-гуманист». Так вот, Бестер -настоящий писатель-гуманист. Он верит в величие человека - и пишет так, что заражает своей верой даже сейчас, спустя полвека после выхода этого романа.

Авторы текста: Сергей Бережной, Владимир Пузий
Источник: 116 главных фантастических книг

Питер Рот. [В 2016 году] мне позвонил Чак и сказал: «Есть одна идея, которая мне очень нравится, но не хочу торопиться, пока не узнаю твое мнение». Делает паузу. «„Детство Шелдона“. Шелдон в восемь лет». Помню, я буквально вскочил со стула и прокричал: «Сука, это же гениально!» У CBS была точно такая же реакция. Только потом мне сказали, что идею предложил Джим Парсонс. Я одновременно удивился и обрадовался, что Джиму пришла в голову такая блестящая мысль. Ведь кого бы Джим ни играл — а он невероятно одаренный актер, — он всегда будет ассоциироваться с Шелдоном. Я понял, что это ж гениально — придумать и использовать это подобным образом: чтобы не слишком обременительно, но вместе с тем плодотворно.

Купить книгу

Чак Лорри. Джим позвонил мне, хотел показать видео на iPhone со своим племянником Майклом, вундеркиндом. Ему около десяти лет, он живет в районе Хьюстона. Я посмотрел видео, где мальчик объясняет свой научный проект. Он явно был одним из тех необыкновенных детей, маленьким гением. (Смеется.) И Джим спросил: «Эта идея подойдет для сериала?» И я подумал: раз мы собираемся снимать ситком о вундеркинде, у нас один такой уже есть! И мы даже знаем о его матери, отце, сестре, брате и бабуле; знаем о его школе, образовании, мы знаем, какой у него характер. Мы столько знаем о взрослом Шелдоне, так почему бы не воспользоваться этой идеей и не сделать сериал о персонаже, который успел полюбиться зрителям? Не придется придумывать новый сериал о мальчике-гении — у нас уже есть мальчик-гений! Достаточно было отправиться в прошлое. Я позвонил Моларо и спросил: «Что думаешь?» — и он ответил: «Да, отличная идея».

Питер Рот. Что самое интересное, в начале процесса я был настроен наиболее скептично, ведь сериал решили снимать как однокамерную комедию. Меня это не устраивало. Я настаивал на многокамерке по самым разным причинам, но в первую очередь потому, что не хотел путать зрителя. Как же я ошибался. К тому же Чак привел очень веские аргументы. Он повторял: «Нет, мы должны предложить нечто уникальное, чего фанаты еще не видели». И он был прав. К тому же у меня совершенно вылетело из головы, что, когда работаешь с детьми, есть правила относительно того, сколько часов они могут находиться на площадке.

Джим Парсонс. Когда мы впервые обсуждали проект, я был уверен, что Чак и Стив сделают многокамерку. Каково же было мое удивление, когда мне сказали, что будет не так. Можно даже сказать, что странным образом я был почти разочарован. Наверное, я предполагал, что смогу время от времени заглядывать на съемочную площадку и общаться со зрителями, особенно пока мы только становились на ноги. Но руководство хотело сделать самостоятельный проект, что отчасти обязывало съемку одной камерой. Очень умно. И это позволило Стиву создать больше трогательных моментов, к чему у него настоящий талант, особенно с персонажами, которых он так хорошо знает.

15 декабря 2016 года Лорри и Моларо вместе с Парсонсом и Спиваком вылетели в Хьюстон, чтобы встретиться с племянником Парсонса и посмотреть, каково жить с вундеркиндом.

Чак Лорри. Отправиться в Хьюстон со Стивом стало одним из наших самых верных решений. Мы провели время с племянником Джима, а его родителей поначалу даже пригласили в качестве консультантов. Мы платили им за идеи для историй, потому что они живут с этим гениальным ребенком и воспитывают его. Они рассказывали такое, что нам никогда в жизни даже в голову бы не пришло. Несколько ранних сюжетных линий появились на свет благодаря сестре и зятю Джима, которые поведали, каково растить вундеркинда.

Собрание в доме Джуди Парсонс было легендарным. И необходимым для воплощения «Детства Шелдона» в жизнь.

Джим Парсонс. Джуди гостям очень обрадовалась. Мне стало немного стыдно, потому что я не разделял ее восторга. Говорю: «Они мои коллеги уже одиннадцать лет! Ты же видела их за работой!» Она: «Не верится, что они побывают у меня дома!» А я в ответ: «Слушай, какого черта?! Меня тебе здесь, значит, недостаточно?!» (Смеется.) В общем, она была счастлива. Приготовила для нас кучу разных закусок, к которым, кажется, никто даже не притронулся, как обычно и бывает на таких встречах. Но она настоящая южанка — прям лучилась гостеприимством.

Джуди Парсонс. Перед приездом Чака и Стива я вся извелась. Дело было в начале декабря, и моя подруга спросила: «Ты даже рождественскую елку еще не поставила. Может, стоило?» Она пришла, занялась елкой, но меня больше волновало, где гости будут сидеть и что нам делать. (Смеется.) Один из тех моментов, когда хочется ущипнуть себя, настолько сомневаешься, что все происходящее не сон. Открываю входную дверь, и заходят Чак Лорри и Стин Моларо! Совершенно нереальное ощущение. Но, знаете что, они вошли, и все почувствовали себя комфортно и спокойно. Они приехали познакомиться с моим десятилетним внуком Майклом — старшим сыном сестры Джима. Мы всегда ему говорили: «Ну надо же, с ума сойти, какой ты у нас умный». Знания впитывал как губка. Хотел знать все на свете. Когда Майкл рос, я часто повторяла: «Он говорит, как Шелдон, будь тот маленьким». Когда Джим слышал это, постоянно соглашался. Кроме того, Майкл был очень похож на Джима. Однажды, когда мы ходили по магазинам, кто-то остановил меня и сказал: «Твой внучок — вылитая копия того актера, который играет Шелдона в „Теории Большого взрыва“». Так у Джима появилась идея создать сериал про детство Шелдона. В общем, Чак и Стив сидели у нас дома и общались с Майклом. В то время Майклу нужно было делать специальный проект в рамках программы для одаренных и талантливых детей, и темой он выбрал мозг и болезнь Альцгеймера. У них с Чаком Лорри завязалась продолжительная дискуссия о болезни Альцгеймера, потому что недавно оба посмотрели одно и то же шоу «60 минут» о ней. Мой младший внук, Паркер, который на три года моложе Майкла, тоже очень умен, просто у него нет такого ярого стремления к знаниям, как у брата. Но стоило только прийти Чаку и Стиву, как Паркер тут же начал рассказывать им о своем проекте о коровах. Короче говоря, один ребенок рассказывал о мозге, а другой — о коровах. Он спрашивал Чака, знает ли тот, сколько желудков у коровы и для чего корова использует эти желудки. Чак и Стив были очень добры. Они просто сидели и слушали.

Чак Лорри. Один ребенок готов стать ученым мирового класса, другой, скорее всего, успешным владельцем ранчо! Дихотомия, которая была между Шелдоном и Джорджем-младшим, обычным малым и одиннадцатилетним гением. (Смеется.)

Джуди Парсонс. Я приготовила любимый сырный соус Джима — «чили кон кесо» — и чипсы, а также «пико де гайо» и немного печенья. Однако Чак и Стив почти ни к чему не притронулись, потому что заранее поели в одном из наших лучших ресторанов, куда Джим любил ходить в детстве. Теперь всякий раз, когда ко мне приходят гости, я говорю: «Ты сидишь на том же стуле, на котором сидел Чак Лорри!» И каждый восклицает: «Да ладно!» Прямо-таки безумие, что у меня дома побывали эти ребята.

Лорри и Моларо также посетили школы в районе Хьюстона, которым позже поможет программа STEM «Детства Шелдона», созданная Семейным фондом Чака Лорри.

Чак Лорри. Мы посетили местные школы, руководство которых с радостью нас приняло и провело с нами много времени, рассказывая о том, как они работали в 1990-е. Администрация школ очень помогала. В конечном итоге стипендиальная программа «Детства Шелдона» на протяжении многих лет поддерживала эти средние школы, а также школьную систему Бёрбанка, что просто замечательно.

Стив Моларо. Мы также посетили несколько баптистских церквей, и это было чрезвычайно информативно. Чаку нравится проводить такого рода исследования перед запуском нового проекта. Он считает, что это помогает увидеть совершенно другую версию пилота, до которой вы еще не додумались. Мы поговорили с директорами и учителями средних школ Техаса и футбольными тренерами, посетили рестораны, мегацерковь [принятое в англоязычных странах название крупных протестантских церквей с большим количеством прихожан]... столько всего повидали. Помнится, в старшей школе кто-то говорил о школьном уставе и еще посмеялся над тем, что его никто никогда не читал. Тогда у меня в голове мелькнула мысль: я точно знаю, кто бы его прочитал. Шелдон. И это стало важной частью пилотной серии, в которой наш главный герой доносит на школьников за несоблюдение правил. У директора средней школы Петерсона — его играет Рекс Линн — есть любимый деревянный паддл [инструмент обычно небольшого размера в форме весла или лопатки], которым он наказывал детей, пока правила не изменились. Петерсон говорит: «Могу принести паддл и показать, если хочешь. Нам больше не разрешено это делать, но он у меня сохранился». Мы слышали это слово в слово от одного из директоров, с которым общались.

Когда Лорри и Моларо вернулись в Лос-Анджелес, через несколько недель, в первых числах января 2017 года, начался кастинг. Они понимали: перед ними встала практически невыполнимая задача — подобрать идеального актера на роль многогранного юного Шелдона.

Чак Лорри. Мы написали сцену с монологом, взяв за основу видео Майкла с научной ярмарки, где он объясняет свой научный проект. Мы намеренно сделали монолог очень трудным и длинным, что довольно требовательно по отношению к десяти-одиннадцатилетнему ребенку. Мы установили планку очень высоко, решили: ни один из детей точно не справится, но, если кто-то хотя бы немного оправдает наши ожидания, мы сможем с ним поработать. Мама Иэна Армитеджа, который в итоге и станет юным Шелдоном, прислала нам домашнее видео, где он не только произносит монолог, но и изображает капитана Кирка, персонажа Уильяма Шатнера из «Звездного пути». Всего пара строк, где он пародирует неуклюжее стаккато Кирка. Иэн произнес эти реплики так, как сказал бы их Шатнер, и это посреди длинного раздутого монолога! Мы подумали: «Неужели нам повезло?!» Это было чудесно. Иэн вызвал смех там, где надо, и поразил нас самоуверенностью и самонадеянностью. Так что он прилетел к нам и повторил монолог. Без Иэна сериал бы не состоялся.

Источник: https://gorky.media/fragments/bugagashenka-kak-poyavilsya-na...

Научно-фантастический сериал о группе людей, которые пришли в себя на заброшенном космическом корабле без какого-либо понимания того, кто они и что здесь делают, был закрыт осенью 2017 года после выхода трёх сезонов. Ни актерский состав, ни съемочная команда так и не признались, почему. При этом известно, что у создателя сериала Джозефа Маллоцци были далеко идущие планы на пять сезонов, и на момент отмены шоу поклонники уже готовились к четвертому. После объявления о закрытии проекта фанаты долгое время пытались вернуть его на экраны с помощью ретвит-марафона, а сам Джозеф даже одобрил петицию, но боссы Syfy своего решения не изменили.

2. «Светлячок»

Это больное место сериаломанов. Решение о его закрытии было принято еще до выхода шоу в эфир. Джосс Уидон и Тим Майнир перманентно конфликтовали с руководством Fox, всю дорогу вставлявшим им палки в колеса, бюджет был крайне скудным, многие идеи остались невоплощенными или претерпели серьезные изменения. И все равно космический вестерн в мгновение ока стал культовым, а зрители до сих пор недоумевают, почему он так и остался при своем одном сезоне. Боссы канала не признались, за что отправили команду капитана Рейнольдса на покой, и единственным утешением для многомиллионной армии фанатов стали полнометражный фильм, комиксы и видеоигры по этой вселенной.

3. «На краю Вселенной»

Еще один научно-фантастический проект, который попал под раздачу, продержался в эфире целых четыре сезона. За время трансляции «На краю Вселенной» был отмечен номинациями и наградами Академии научной фантастики, фэнтези и фильмов ужасов, в том числе за актерские работы, но этого оказалось недостаточно для продления. По слухам, боссы Syfy хотели расширить аудиторию проекта, в то время как его создатели утверждали, что это слишком сложно, поскольку «На краю Вселенной» — необычный сериал. И несмотря на то, что пятый сезон сначала был анонсирован, на экраны он так и не вышел.

4. «Мертвые, как я»

Эта мистическая драмеди от канала Showtime фокусировалась на истории девушки Джордж, которая после смерти стала собирательницей человеческих душ, наряду со своими «коллегами» помогающей людям при смерти безболезненно выпускать дух из тела. Благодаря оригинальной даже по сегодняшним меркам концепции сериал привлек к экранам множество зрителей, но был закрыт после второго сезона. Любопытно отметить, что создатель проекта, Брайан Фуллер, имеющий сегодня репутацию беглеца отовсюду, покинул шоу в середине первого сезона из-за «отсутствия профессионализма» на студии, но Showtime все же продлил «Мертвых» на второй сезон, сохранив при этом его атмосферу. На счету у сериала восемь номинаций на различные награды, включая «Эмми».

5. «Терра Нова»

В «Терра Нова» группа людей переселилась из 2149 года, на который пришлась череда глобальных экологических катастроф, в мезозойскую эру. Там они были вынуждены выживать в условиях постоянной угрозы быть съеденным каким-нибудь древним хищником или стать жертвой недружелюбного соседа. Шоу казалось очень перспективным, учитывая, что одним из его продюсеров был Стивен Спилберг, а премьера собрала у экранов 7,5 млн зрителей. Однако ни этот факт, ни награда за визуальные эффекты не изменили решения боссов Fox закрыть зрителям портал к динозаврам. К слову, в 2012 году «Терра Нова» была одним из самых рейтинговых сериалов среди не получивших заслуженного продления.

6. «Иерихон»

«Иерихону» «повезло» больше остальных: его закрывали дважды. Драма о маленьком городке, жители которого наблюдали на горизонте грибовидное облако, после чего долго пребывали в неведении относительно судьбы всего мира, просуществовала в эфире два сезона. Во-первых, на трансляцию шоу пришлась забастовка сценаристов, а во-вторых, «Иерихон» был в числе первых сериалов, которые стали практиковать разбивку на полусезоны, а тогда никто еще толком не понимал, как это должно работать. В итоге, благодаря многочисленным письмам поклонников, драма с грехом пополам вернулась на второй, очень сильно сокращенный сезон, после финала которого окончательно с нами попрощалась.

7. «Квантовый скачок»

Несмотря на скромные рейтинги первых серий, за пять лет в эфире «Квантовый скачок» собрал 18 премий и 43 номинации на профессиональные награды, в том числе два «Золотых глобуса» — исполнителю главной роли Скотту Бакуле и актеру второго плана Дину Стокуэллу. Кроме того, этой научно-фантастической драме удалось быстро привлечь внимание аудитории от 18 до 49 лет, которая является Священным Граалем телевизионных продюсеров. Этот факт, собственно, и позволил сериалу продержаться на плаву пять сезонов. Руководители NBC даже заявили, что после прочтения сценария финала пятой главы готовы запустить в работу шестую. А потом внезапно передумали и закрыли шоу, оставив поклонников без ответов. Некоторой сатисфакцией стали комиксы и романы по этой вселенной, выпускавшиеся с 1990 по 2000 годы.

Источник: https://www.lostfilm.tv/news/id6166/

Перед тем, как приступить к съемкам своей картины «Небо над Берлином», Вим Вендерс на протяжении 8 лет жил и работал в Соединенных Штатах Америки. Как он сам впоследствии признавался, решение о возвращении в Европу, принятое им в 1986 году, было вызвано желанием снять фильм в Германии и о Германии.

Купить книгу

ПОСЛЕДСТВИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И НЕМЕЦКАЯ ВИЗУАЛЬНОСТЬ

Что именно тянуло Вендерса домой? Как он сам говорил, - ощущение потери связи с родным языком, и, следовательно, потери собственной идентичности, неотвратимо возникающее у человека, живущего в эмиграции. Пытаясь вернуть свой язык, он возобновляет активное чтение немецкой литературы и философии: Кафки, Беньямина, и, в особенности, Рильке.

Идентичность формируется посредством не только вербального, но и визуального языка. В своем эссе «Talking of German» Вендерс пишет о специфическом отношении немцев к собственной визуальной культуре, сформировавшемся после Второй мировой войны. Травма, нанесённая нацистским прошлым, пестрящим гипнотическими образами тоталитарной утопии, породила стойкое недоверие к визуальному. Отвергнув собственную визуальность, немецкая культура превратилась в вакуум, жадно поглощающий чужие изображения, но отвергающий собственные. Даже немецкая новая волна получает признание на родине только после своего успеха за границей – превращения в феномен мировой, а не только немецкой культуры.

Вим Вендерс на съемках фильма «Небо над Берлином»

Пытаясь передать дух Германии, витающий в воздухе Берлина, Вендерс возвращается не только к немецкому языку (не случайно фильм открывается кадром руки, выписывающей поэтические строки), но и к немецкой визуальности: берлинской архитектуре, скульптуре, живописи, а также киноязыку классического немецкого кино.

Вендерс включает в «Небо над Берлином» многочисленные образы немого кинематографа 20-х годов, которые он переосмысливает, таким образом, вступая в диалог с прошлым, в частности, с немецким экспрессионизмом.

КИНО-ЭКСПРЕССИОНИЗМ ВИМА ВЕНДЕРСА

Экспрессионизм, будучи продуктом модернистского сознания, репрезентирует мир, потерявший сдерживающий его каркас христианской морали, научного позитивизма и общественных норм, и, вследствие этого, расколовшийся на множество частей. Его изобразительные приемы призваны передать ощущение болезненной деформации реальности, медленного размывании границ между реальным и потусторонним.

Обращаясь к выразительным средствам киноэкспрессионизма, Вендерс сохраняет их функцию – воссоздание образа столкновения реального и трансцендентного. Однако, изменяется само трансцендентное. Пугающий мир приведений, вампиров и пораженного болезнью сознания превращается в мир ангелов, пространство торжества человеческого и божественного духа.

Игра тени, в экспрессионистских картинах передающая присутствие несущего угрозу потустороннего, у Вендерcа служит для отображения нахождения духовного в мире. Тени, падающие от недоступных человеческому зрению ангелов – единственный след их присутствия в мире. Тенями изобилуют сцены, снятые в библиотеке – пространстве идей, и цирке – пространстве искусства.

Аналогичным образом используется один из самых узнаваемых приемов экспрессионизма – мультиэкспозиция – способ наглядной визуализации смешения реальностей. Наложение лиц ангела Дамиэля и акробатки Марион в сцене ее сновидения символически отражает соединение человеческой и божественной реальности, возможное только во сне.

Вследствие этого изменяется и тон фильма – тревожность и страх уступают чувству спокойствия и сентиментального благоговения перед человеком и человечеством. Схожим образом, Вендерс преобразовывает и другие экспрессионистские образы и приемы. Крупные планы лиц, выражающие агонизирующее сознание, запертое между реальностями, как, например, лицо сомнамбулы в «Кабинете доктора Калигари», меняется на планы ангельских лиц, полных мудрости и возвышенности – бессмертных и всевидящих существ.

Скованность, некая механистичность движения– неотъемлемые элементы образов культовых персонажей экспрессионистского кино: сомнамбулы, Носферату, Человека-машины. Образ движения персонажей-трансгрессоров, связывающих потустороннее с посюсторонним, свойственны и ангелам «Неба над Берлином». Достаточно сравнить движение этих небесных существ с движениями людей: люди гибки, энергичны и активны в жестикуляции, тела ангелов предельно статуарны, их движения спокойны и размеренны.

ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ МЕГАПОЛИС В КИНО

Вендерс обращается не только к экспрессионизму. Берлин в «Небе» - не просто место действия, но самостоятельный персонаж. Без Берлина и его индивидуальности сам фильм оказался бы невозможен. Повествование о городе составляет нарративную ткань картины, в которую встраиваются сюжетные линии, рассказы о персонажах и их судьбах.

Это неизбежно включает «Небо над Берлином» в традицию авангардного кинематографа, в фокусе которого находится индустриальный мегаполис. Среди фильмов подобного рода - такие картины как «Человек с киноаппаратом» Дзиги Вертова и «Берлин. Симфония большого города» Вальтера Рутмана. С последним у фильма Вендерса много общего. В обеих картинах киноглаз пристально всматривается в город и его жизнь: наблюдает за ним с высоты птичьего полета, исследует его памятники, площади, рынки, заводы, передвигается по его кровеносной системе - мостам, дорогам и железнодорожным путям. И, конечно же, наблюдает за людьми, живущими в нем.

Помимо включения в картину элементов драматического кино, чуждых «Симфонии Берлина», Вендерс делает другой смелый шаг, радикально меняющий идейное ядро фильма. Он позволяет зрителю услышать мысли людей, попадающих под взгляд камеры. Рутман, снимая «Симфонию Берлина», ставил перед собой задачу отображения динамики движения жизни с помощью кинематографических средств. Здания, машины, животные, люди, - все вместе выступают в роли равноправных акторов, составляющих единый процесс этого движения. Люди теряют не только свою индивидуальность, представая в качестве членов безмолвной толпы, но и собственную исключительность. Монтажные склейки, попеременно сталкивающие друг с другом кадры людей, кукол, лошадей и автомобилей, обнаруживают в них схожие паттерны, объединяющие человеческое и нечеловеческое. Подобный видеоряд лишает человека господствующего положения во вселенной, оставляя ему лишь роль одной из множества частей единого организма – Берлина.

Подобная дегуманизация, стирание дихотомии человек/природа, позднее доведенные Годфри Реджио до предела, чужды Вендерсу. В ответ он предлагает собственный гуманистический взгляд на мир. Среди тысяч людей, проносящихся потоком по загруженным улицам Берлина, каждый имеет собственную историю, мечты, сожаления. Мысли обычных людей, доступные зрителю, наилучшим образом манифестируют человеческую индивидуальность и значимость внутри комплексной сети взаимосвязей живого и неживого.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ДЕГУМАНИЗАЦИИ

Что помимо попытки заполнения вакуума визуального, образовавшегося вследствие травмы нацистского прошлого, стоит за возвращением к образам классического немецкого кино? Обращение к киноязыку 1920-х, характерно для черно-белых сцен, изображающих мир ангелов. Пространство ангелов — это пространство вне времени, бесконечно обращенное в будущее и прошлое, но не способное обрести настоящее. Подобно ангельскому миру, Германия 1920-х годов пребывает в этом призрачном состоянии, раздираемая своим мрачным прошлым и не менее мрачным будущим. С одной стороны, немецкое кино 1920-х, состояние народа, мучимого собственным прошлым - поражением в войне, государственным и экономическим крахом. С другой стороны, над ним висит тень будущих зверств нацизма, которые, как прекрасно показал Кракауэр в «От Калигари до Гитлера», были во многом предсказаны и спровоцированы кинообразами этой эпохи.

Репатриируя классическое немецкомое кино, Вендерс не только реактуализирует немецкую визуальность, но и трансформирует ее. Изменяя агонистические образы киноэкспрессионизма посредством изменения характера потустороннего с пугающего и травмирующего на возвышенное, проникнутое христианской мудростью и любовью, он освобождает немецкую культуру от послевоенной травмы. На смену чувству страха и обиды за унижение, свойственному 20-ым годам и позднее ставшему причиной торжества нацизма, приходят чувство христианского прощения и раскаяния– то, с помощью чего Германия смогла пережить другое поражение 20 лет спустя. Авангардной дегуманизации, которая, как считал Лифшиц, сделала возможным отрицание ценности человеческой жизни и последующее зверство тоталитарных режимов по всему миру, Вендерс противопоставляет манифестацию значимости человеческой жизни и человеческого духа.

Автор текста: Даниил Белобровец
Источник: https://cinetexts.ru/derhimmel