kwentrid

Представьте: вы приходите в кафе, делаете заказ. Из-за чувства голода минуты тянутся бесконечно медленно, но вот официант наконец идёт в сторону вашего столика — долгожданное блюдо стоит перед вами. Повар постарался: ароматы одурманивают и хочется приступить к трапезе немедленно, однако вы сдерживаете себя. Сперва фото. Кто-то скажет, что это лишь дань моде и чванство. Но не стоит судить так строго: еда всегда была чем-то большим, чем просто важным элементом нашего выживания.

Завтраки и обеды, удивительные фрукты на экзотических азиатских базарах или круассан с золотистой корочкой из пекарни по соседству. Фуд-фототография давно и уверенно занимает отдельную нишу, которая не теряет своей колоссальной популярности.

И всё потому что еда — это символ. Посредством фотографий своего кушанья мы рассказываем о собственном экономическом статусе и образе жизни, ищем единомышленников и социальное одобрение. Даже высказываем национально-политическую позицию: к примеру, громко игнорируем продукты определенной страны или торговой марки, а может напротив — акцентируем внимание на необходимости поддерживать локальных производителей.

И такие «тайные смыслы» еды совершенно не новшество 21-го столетия. Если обратиться к живописи, какого бы периода она ни была, можно найти множество сюжетов, где за простыми изображениями различной снеди скрываются неожиданные истории.

«Притча о богаче и Лазаре», придворный художник лорда-стюарда Шотландии Якова IV, 1510–1520 гг.

К примеру, одна из наиболее часто используемых проблематик — это классовая принадлежность и характерные им благодетели или греховность. Красноречивая иллюстрация этих слов — работа придворного художника лорда-стюарда Шотландии Якова IV, датируемая 1510–1520 гг., и отсылающая нас к притче о Лазаре и Богаче. Как видно, трапеза в самом разгаре: здоровые и розовощекие феодалы довольствуются дичью, в то время как за дверью стоит бедняк, просящий накормить его. Отказ поделиться пищей из-за упоённости собственной скупостью и чревоугодием описывается художником как греховный поступок. И нижняя часть картины объясняет, что за свои пороки обжоры попадут в ад, в то время как благочестивый нищий отправится на небеса.

«Вакх», Караваджо, 1595 г.

Тема праздности и гедонизма поднималась в изобразительном искусстве не раз. Обратите внимание на корзину с фруктами на полотне «Вакх», созданную кистью Караваджо. Виноград, айва и гранат уже начали гнить, а на яблоках и груше виднеются следы от червей. Критики полагают, что в таком состоянии фрукты изображены неспроста: они олицетворяют скоротечность жизни и бренность мирской суеты.

«Натюрморт с артишоками», Осиас Беерт Старший, 1610 г.

Сейчас перед вами пример поэтичной метафоричности Осиаса Беерта Старшего на картине с прозаичным названием «Натюрморт с артишоками». Вино и устрицы, оливки и артишоки — очень часто они представляют собой намёк на сомнительные и низменные плотские наслаждения. Однако в данной работе используется более утонченная иносказательность. Уже вскрытая раковина рассматривается в контексте противопоставления бренности человеческого тела бессмертию души. Оттого усматривается на холсте и религиозный мотив: мерцание перламутра напоминает о воде и крещении, а луч света в бокале с вином — о таинстве причастия (символы воскрешения и бесконечности духа).

«Натюрморт: кубок вина, устрицы и лимоны», Ян ван де Велде, 1656 г.

А вот за «Натюрморт с устрицами и ремером» кисти Ян ван де Велде скрывается совершенно другая история. Изображение мухи — символа смерти, зла и грехопадения — предполагает интерпретацию образа устриц в негативном ключе: за их изображением скрываются пороки распутства и сладострастия.

«Едоки картофеля», Винсент Ван Гог, 1885 г.

И вновь еда выступает символом принадлежности к социальному слою. Знаменитая ранняя работа Винсента Ван Гога «Едоки картофеля». Суть произведения невозможно описать ярче, чем это сделал художник: «…ей (картиной) я старался подчеркнуть, что эти люди, поедающие свой картофель при свете лампы, теми же руками, которые они протягивают к блюду, копали землю; таким образом, полотно говорит о тяжелом труде и о том, что персонажи честно заработали свою еду», — писал Ван Гог в письме к брату Тео.

«Молочница», Ян Вермеер, 1657–1658 гг.

Или Ян Вермеер и рассказанная им история повседневного быта кухарки на картине «Молочница». Лаконичность здесь проявляется во всём: цветах, сюжете, облике самой кухарки; и заурядность продуктов — хлеб и молоко — лишь дополнительно подчеркивают простоту уклада жизни девушки.

«Банка с супом Кэмпбелл», Энди Уорхол, 1962 г.

Знаменитая банка супа Campbell’s противоречивого художника поп-арт культуры Энди Уорхолла до сих пор не теряет своей актуальности, являясь символом эпохи консьюмеризма. Проблемы овеществления, замена уникальности стереотипизированной массовостью и возведение этого феномена в ранг искусства, стирание грани между социальными слоями — все эти вопросы скрываются в простом образе консервной банки. Сам Уорхол в одном из интервью назвал изображение супа «Кэмпбелл» своей самой любимой работой и добавил, что ел его (суп) каждый день за обедом на протяжении 20 лет.

Источник

Эта икона примечательна асимметрией лица Христа. Если разделить на левую и правую стороны и затем скопировать и отразить их по отдельности, то получатся как бы два лица Христа с совершенно разными выражениями. Каждый видит их по-своему, так что навязывать свои характеристики не буду, просто выложу свою склейку.