Если национальные костюмы, то только такие
Горячие минойские дамочки так и ходили на о. Крит
Горячие минойские дамочки так и ходили на о. Крит
Всем привет!
Заметка должна была появиться ещё дня три назад, но дела навалились, и одно наслоилось на другое, так что я не успела даже то, что планировала. Да и как было успеть, когда я ещё и взялась не за одну или хотя бы две книги, а за целую серию из 22-х(!) книг? Кстати, здесь хочу поблагодарить человека под ником MadLynx за наводку на автора и его произведения. Но для начала, как обычно, историческое предисловие.
События первых двух книг серии происходят в самом начале правления императора Клавдия. О нём я достаточно подробно рассказала в прошлый раз (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 57. «Я, Клавдий» и «Божественный Клавдий»). В те годы Клавдий как раз занимался расширением территорий империи. И началась его эпоха славы с покорения южной Британии, задуманного им для поднятия собственного престижа, ведь покорить этот регион не удалось даже Юлию Цезарю, так что победа сулила настоящий взлёт популярности. И Клавдию задуманное во многом удалось.
В 43-м году четыре римских легиона под командованием консула Авла Плавтия высадились в Британии, и одним из тех легионов командовал будущий император Веспасиан. Удивительно, но на этот раз римляне довольно быстро сломили сопротивление бриттов, и лично прибывший император в июне того же года принял капитуляцию двенадцати местных правителей. А спустя пару лет, в 45-м, римляне возвели крепость вокруг Лондиниума, будущего Лондона (в 50-м году город стал столицей провинции). Однако после этого о блистательных победах говорить не приходилось ещё долго.
Каратак (правил ок. 43-51гг. н.э.), вождь катувеллаунов, и по преданию, сын короля Кунобелина из Каталодунума (и предположительно прототип валлийского героя легенд Карадога), ещё не один год устраивал римлянам веселуху и даже поднял на борьбу племена силуров и ордовиков, обитавших на территориях нынешнего Уэлльса. Когда римляне направились и в те земли под предводительством Публия Остория Скапулы в 50-м году н.э., их ждал очень горячий приём. Однако Каратак в итоге потерпел поражение, бежал в земли бригантов и стал подбивать на борьбу уже их. Правда, ничего у него не вышло, потому как правительница бригантов Картимандуя (правила ок. 43-69гг.) выдала его римлянам. Те, впрочем, его пощадили, и остаток своих дней он провёл в солнечном Риме, где и скончался в 54-м году.
Однако дело его продолжало жить, и окончательное покорение Британии (вплоть до границ нынешней Шотландии) растянулось ещё на несколько десятилетий, да и то, как сказать – то там, то сям то и дело вспыхивали восстания из-за поборов и жестокого обращения римлян с местными жителями. Самым известным из них, пожалуй, стало восстание Боудикки, вдовы вождя племени иценов, произошедшее в 61-м году н.э., уже во времена Нерона. На этом, кстати, плюс-минус серия книг, о которой пойдет речь сегодня, и завершается, но мне хочется добавить кое-что и о других регионах, где происходили события книг.
(Памятник Боудикке и её дочерям в Лондоне)
В 44-м году умер царь Ирод Агриппа, и его страна вернулась полностью в провинцию Сирия, под владычество Римской империи. Его сын, Агриппа II (годы правления 48-93), был вынужден довольствоваться лишь статусом тетрарха, в Иерусалиме ему было поручено только верховное наблюдение за храмом и право назначения первосвященников. Позже Нерон пожаловал ему часть Галилеи с главным городом Тивериадой. Кстати, Ирод Агриппа притеснял последователей Иисуса, Иаков Заведеев даже был казнён по его приказу, а вот апостол Пётр сумел сбежать из заточения и позже вместе с апостолом Павлом стал первым епископом Антиохии. В 38-м году появилась христианская церковь в городе Византии (будущем Константинополе), а в 47-м году образовалась Церковь Кипра, так что христианство потихоньку распространялось по миру.
Парфией, сильнейшим противником Рима на тот период, поначалу правили потомки Фраата IV (37–2гг. до н.э.). Его сын Фраат V (2г. до н.э. – 4г. н.э.) стал новым царем после того, как Муза Парфянская, бывшая римская рабыня, а позже и любимая жена Фраата IV, отравила супруга и возвела на трон сына, при этом активно вмешиваясь в политику, причем взяла проримский курс. Так что не удивительно, что эти двое, в конце концов, пали жертвой заговора недовольной парфянской знати, которая царем сделала другого сына Фраата – Орода III (4-6/7гг. н.э.). Тот – упс – тоже вёл себя так, что настроил против себя всех, кого мог, и также был смещен и убит, после чего парфяне стали просить римлян вернуть им кого-нибудь из других сыновей Фраата IV, которые у тех находились в заложниках. Так царём стал Вонон I (6/7-12гг. н.э.). Однако воспитанный в римских традициях он тоже не пришелся по нраву местным и в итоге повторил судьбу предшественников, а на трон возвели Аршакида по матери Артабана III (12-38гг. н.э.), который прежде правил Атропатеной (под именем Артабана II).
Этот Артабан поначалу предложил Риму возобновить дружеские отношения и для этого сообщался с Германиком, братом будущего императора Клавдия и знаменитым римским полководцем, но позже, когда укрепил свою власть, стал качать права: например, написал пожилому императору Тиберию послание, в котором требовал отдать сокровища, оставленные Вононом в Сирии и Киликии (к тому моменту сам Вонон уже был убит при попытке бегства с территорий, где ему предписано было оставаться), и угрожая добавить к своим владениям все те земли, которые раньше принадлежали Ахеменидам и Селевкидам. А ещё попрекал императора убийствами близких и дальних родственников, праздностью и развратом, и предлагал ему скорее утолить величайшую и справедливую ненависть сограждан добровольной смертью (окей, мы поняли, посоветовал "убиться ап стену").
(Облик Артабана III, реконструированный по монете)
В ответ оскорбленный Тиберий стал подыскивать Парфянскому царству нового царя, менее наглого, тем более что недовольство парфянской знати новым правителем всё усиливалось и вроде как способствовало подобной замене. Так на короткий период царём римлянами был провозглашён Тиридат III (35-36гг. н.э.), но Артабан оказался сильнее, и с ним римлянам, в конце концов, пришлось заключить мир: для этого Артабан встретился с военачальником Луцием Вителлием на мосту из лодок посреди Евфрата. Артабан был признан римлянами бесспорным парфянским царем, и именно его потомки в дальнейшем правили Парфией – прежде всего, его сыновья Вардан I (39-47гг. н.э.), Готарз II (41-51гг. н.э.), какое-то время царствовавшие совместно (хотя есть мнение, что Готарз мог и вовсе не быть Аршакидом, братом Вардана его называл Иосиф Флавий), и предположительно Вонон II (51г. н.э.), а после него уже его сын – Вологез I (51-78гг.), который успел стать свидетелем и прекращения династии Юлиев-Клавдиев, и Гражданскую войну в Риме (68-69гг. н.э.), и приход к власти династии Флавиев. При нем Парфия активно вела боевые действия против Адиабены и Армении, где и схлестнулись интересы парфян и римлян, уже во времена Нерона.
О многом из всего этого можно прочитать в серии
«Орлы империи» С. Скэрроу
Время действия: I век н.э., ок. 42-61 гг. н.э.
Место действия: Британия и владения Римской империи (современные Франция, Италия, Израиль, Сирия, Иордания, Греция (Крит), Египет), а также некоторые вассальные земли (возможно, что-то упустила).
Интересное из истории создания:
Саймон Скэрроу (р. 1962) – британский историк, преподаватель и писатель. Родился в Нигерии, но последующая его жизнь крепко связана с Англией. Так он окончил исторический факультет университета Восточной Англии, потом поработал в Налоговом управлении и в течение ряда лет занимался преподаванием истории, сначала в колледже шестых классов Восточного Норфолка, затем в Городском колледже Норвича (Нориджа).
(с. Скэрроу и две части его серии "Орлы империи" в одной книге)
Писательскую карьеру, видимо, начал в нулевых, и среди его работ циклы «Революция» о Наполеоне, «Гладиатор» и «Римская Арена» (совместно с Т. Дж. Эндрюсом), а также ещё ряд серий и отдельных романов. Но, несомненно, славу ему принесла именно серия книг «Орлы империи». Первый роман – «Под орлом» («Римский орёл» в русском издании) был опубликован в 2000-м году, а после вышли ещё книги в количестве 21-й штуки, последняя из которых, «Восстание», издана в 2023-м году. Последние пятнадцать романов Скэрроу, к слову, стали бестселлерами Sunday Times. Его произведения переведены более чем на двадцать языков и разошлись тиражом в несколько миллионов экземпляров. Для создания одного из романов цикла он посещал Иорданию и будто бы даже считает одним из своих поклонников короля Иордании, Абдаллу II).
На вопрос о том, что вдохновило его на создание произведений на римскую тематику, он ответил, что, во-первых, «великие учителя латыни – Г. Родвэй и Р. Нэш», которые «внушили ему любовь к латинскому языку и, что более важно, увлечение римской историей и культурой», а, во-вторых, популярность жанра пеплум (Sword-and-sandal) в годы его детства и юности, и, конечно же, в том числе «Я, Клавдий», произведение, о котором я рассказывала в прошлый раз. Кроме того, ценным опытом для дальнейшего создания истории о легионерах стало для С. Скэрроу пребывание в Корпусе подготовки офицеров.
В 2007 году издатель объявил о намерении прекратить использование слова "Орел" в названиях книг этой серии, начиная с романа «Центурион». Изменение, по-видимому, произошло из-за того, что издатель хотел привлечь к серии больше новых читателей. Хотя чем это должно было помочь, лично я понять не могу)
О чём:
История начинается на исходе 42-го года в одном из лагерей в провинции Верхняя Германия, примерно в районе Аргенторатума (нынешний Страсбург, Франция). Центурион Луций Корнелий Макрон недавно получил свой командирский пост, хотя на тот момент отдал службе уже четырнадцать лет, и мог бы всецело поддаться ликованию и гордости, кабы не одна досадная деталь – бравый вояка за столько лет не удосужился научиться читать и писать, что было неважно, пока он оставался простым легионером, но стало принципиально важным, когда оказался центурионом, и ему это ох как мешало – мало того, что узнай кто – разжалуют обратно в рядовые, так ещё и при исполнении каждодневных обязанностей приходится изворачиваться, и Макрон даже не решался наказать иной раз подчиненных, потому что ведь за наказанием последует куча писанины, которую невозможно свалить ни на кого другого.
Неизвестно, чем бы для него всё закончилось, если бы в тот холодный осенний вечерок в составе новобранцев не попал в лагерь и семнадцатилетний Квинт Лициний Катон. Юноша, по мнению абсолютного большинства, никак не годился в воины, и непонятно было, как и зачем его занесло на подобную службу. Сам он явно от такой своей судьбы был не в восторге – по пути до места назначения ни с кем не скорешался, а едва пришёл, стал объектом нападок местного командира, муштрующего новичков, и насмешек – сослуживцев. Правда, имелся у него один козырь в рукаве…точнее в котомке.
И вот же ж, именно Макрону и велели сопроводить с этим козырем к легату юного новобранца. Так и выяснилось, что мальчик тот непростой, а очередной императорский вольноотпущенник, проживший всю жизнь во дворце, который в знак уважения к его отцу (тоже ставшему вольноотпущенником, но уже после рождения сына) получил свободу от Клавдия, но с одним неудобным условием – пройти воинскую службу (а та, на минуточку, тянулась 25 лет). Вот и пришлось пареньку показывать, чего он стоит. Причем император просил сразу назначить его центурионом. На это, конечно, пойти не могли, но и приказ от столь высокого начальства проигнорить тоже было никак нельзя. И тут Веспасиан, легат-глава Второго легиона, посмотрел на Макрона и придумал изящное решение:
«…
— Что ж, центурион, посмотрим, что мы можем сделать для молодого Катона. Полностью ли укомплектована твоя центурия? Ты ведь, кажется, остался сейчас без помощника?
— Так точно, командир. Мой оптион умер сегодня утром.
— Хорошо. То есть хорошего тут мало, но это многое упрощает. Запишешь новичка в свою центурию и сделаешь его своим оптионом.
— Но, командир… — выдохнул изумленно Макрон.
— Никаких «но». Это приказ. Назначить мальчишку центурионом я не могу, но и пренебречь пожеланием императора тоже нельзя. Так что придется нам с тобой с этим стерпеться. Ты свободен.
— Слушаюсь, командир…».
Так вот и стал помощником центуриона Макрона милый мальчик Катон) При этом издевки, насмешки, а иной раз и конкретное рукоприкладство никуда не делись. И, может, оно бы долго ещё тянулось, но одним хорошим на первый взгляд деньком позвал Макрон помощника «прогуляться» до одной германской деревушки, где надо было слегонца навести порядок. Ну да, слегонца…
Отрывок:
О том, чем обернулась «прогулка», можно полностью узнать из книги, а в общих чертах из особо впечатлившего меня отрывка –
«…Истошно выкрикивая что-то невнятное, Катон бросился к двум уже подскочившим к упавшему центуриону германцам. Копья у него не было, но в последний момент он выставил перед собой штандарт. Один из варваров обернулся на крик и, получив сильный тычок в пах, упал на колени. Катон с разбега налетел на него, споткнулся и кубарем покатился к стене ближайшей лачуги. Второй германец, видимо, усмотрел в этой ситуации что-то смешное и громогласно расхохотался. Катон сердито вскочил на ноги, грозя врагу штандартом.
— Не смей надо мной смеяться, урод!
На какой-то момент их взгляды встретились: теперь выражение лица германца было холодным, оценивающим. Неожиданно он сделал ложный выпад копьем, целясь в правый бок римского недоноска, а когда тот отпрянул, размахивая своей жердиной, вознамерился пронзить ему другой бок. Но ударить не успел. Армейский штандарт боевым оружием не являлся, но был гораздо длиннее любого копья. Массивное навершие его, описав дугу, врезалось в лицо варвара. Тот, удивленно вскрикнув, обмяк и упал наземь. Катон, махнувший знаменем наугад и вовсе не рассчитывавший на такой результат, был изумлен ничуть не меньше врага. Но в отличие от него оставался целым и невредимым.
— Ох, ничего себе! — пробормотал он, глядя на неподвижное тело.
— Оставь его, малый! — крикнул Макрон. — Вытащи из меня эту штуку.
— Командир, но как же я…
— Тащи, кому сказано, олух!
Катон ухватился за древко свободной рукой, а Макрон, скрипнув зубами, повернул ногу.
— Давай!
Юноша дернул изо всех сил, вырвав из раны листовидный наконечник. Хлынула кровь. Макрон взвыл, но тут же умолк, стиснув зубы, и попытался привстать. Катон поддержал его, подхватив под руку. Рана кровоточила сильно, но, к счастью, кровь просто текла, а не била струей, и, стало быть, ничего важного вражеское копье не задело. Однако Макрону в жизни еще не приходилось испытывать столь мучительной боли. В голове его помутилось, и лишь огромным усилием воли он смог забросить руку на плечо юноше и с его помощью заковылять к спасительному проходу в завале.
Позади них, перекрывая рев пламени, послышался топот, и Катон, обернувшись, увидел бегущих следом германцев. Он заторопился, но центурион был слишком тяжел, и в результате они оба споткнулись. Макрон, вскрикнув, упал на колени, глядя на перекошенные отчаянием лица римских солдат, уже понимавших, что их товарищам не уйти от погони.
— Беги! — простонал он. — Это приказ.
— Не слышу, командир.
— Знамя спасай, идиот!
Но бежать уже было некуда. Кастор, сокрушенно покачав головой, приказал обрушить в щель груду специально приготовленных балок. Легионеры заколебались, но ветеран прикрикнул на них, и они потянули веревки. Груда вместе с пылающими снопами соломы рухнула вниз, завалив проход в баррикаде.
— Проклятье!
— Ох, черт! — Катон замер, потом обернулся. Германцы с громкими воплями приближались. Увидев справа от себя каменную лачугу, юноша пинком открыл дверь, бросил в проем штандарт, втащил центуриона и в последний момент успел задвинуть тяжелый запор. Германцы яростно забарабанили по крепким доскам, замкнутое пространство наполнилось грохотом. Внутри лачуги было темно, но полыхавший снаружи огонь очерчивал контуры небольшого окна, к счастью закрытого ставнями. Запертыми на задвижку и теперь содрогавшимися от сыпавшихся снаружи ударов.
— Посмотри, нет ли тут другого выхода, — крикнул Макрон, исследуя ощупью рану. Кровотечение было по-прежнему сильным, поэтому он снял с себя пояс и, отстегнув бесполезные ножны, как можно туже перетянул им ногу. Через мгновение, когда вернулся Катон, кровь уже не лилась, а сочилась тоненькой струйкой.
— Ну?
— Похоже, мы попали в какой-то сарай. В крыше есть лаз, но это все.
Удары в дверь стали глуше, зато варвары взялись за окно. Внутрь лачуги, выбив длинную щепку в ставне, проникло темное острие. Им повертели, расширяя отверстие, потом копье отдернули, после чего в сарай полетели новые щепки.
— Здесь нельзя оставаться!
— Нельзя, — подтвердил Катон. — Посмотри вверх!
Между стропилами солому кровли то здесь, то там лизали крохотные оранжевые язычки. С каждым мгновением их становилось все больше, а дикари тем временем остервенело рубили ставни.
— Уйдем через лаз, — решил Катон. — Там есть лестница, хотя, конечно, с твоей ногой взбираться по ней будет трудненько.
— Я влезу.
— Хорошо, командир. Теперь ответь, ты сможешь охранять это окно?
— Да, но…
— Пожалуйста, командир, у нас нет времени на разговоры.
— Ладно, — буркнул Макрон. — Дай мне свой меч и помоги подняться.
Привалившись к стене и опираясь всем весом на здоровую ногу, он занял позицию у окошка. Мальчишка кивнул и куда-то пропал, а из ставня внезапно, выбитые мощным ударом, выскочили две-три доски. Кто-то потыкал в образовавшуюся амбразуру копьем, потом за края ее ухватились чьи-то руки. Макрон взмахнул мечом, послышался вопль. Отсеченные пальцы упали на пол, а руки исчезли.
— Ну, недоноски, кто еще храбрый? — крикнул Макрон. — Попробуйте, суньтесь.
В окно больше не совался никто, зато атака на дверь сделалась более бурной. Толстые доски опасно потрескивали, и было ясно, что рано или поздно они провалятся внутрь. Защищать окно — это одно, но сдержать врага в дверном проеме будет уже невозможно.
— Катон! Если ты что-то делаешь, делай это скорей.
— Иду, командир, — просипел Катон, с напряжением таща на вилах огромную охапку соломы. Он свалил ее под дверью, торопливо разворошил, потом, потянувшись, теми же вилами подцепил горящий клок с кровли. Посыпались искры, он прикрылся рукой, затем побежал в глубь сарая и принес новую охапку соломы. Над ней закурчавились серые усики, потом они сделались желтыми. Огонь быстро креп и к тому времени, когда дверь подалась, уже полыхал вовсю. Сарай наполнился густым, едким дымом.
— Сюда! — крикнул Катон, заходясь в приступе кашля.
Поддерживая раненого не обремененной штандартом рукой, он потащился в дальний угол сарая. Лестница, там стоявшая, вела наверх, в темноту.
— Давай, командир. Лезь туда первым. Возьми штандарт, но отдай мне меч. Как только окажешься снаружи, крикни.
Макрон, не имея сил спорить с раскомандовавшимся пареньком, послушно полез по шатким ступенькам, кляня на все корки и тяжеленный штандарт, и свою непослушную ногу. Ближе к кровле дым сделался гуще, он удушал, ел глаза, но зато заставил центуриона двигаться побыстрее. Добравшись до лаза, Макрон высунул голову, с наслаждением вдохнул чистый воздух и огляделся. Полдеревни горело, но германцы извилистыми проулками обходили самые сильные очаги пламени, спешно направляясь туда, где, готовясь к последнему бою, стояли остатки когорты.
Он бросил взгляд вниз. Там в загородке метались две свиньи, а прямо под ними желтела копенка сена. Первым делом Макрон просунул и вытолкнул в лаз тяжеленный штандарт. В это время в сарае раздался треск, затем послышались топот и брань.
— Катон!
— Уходи, командир! — крикнул юноша. — Уходи поскорей!
Германцы, кашляя, шарили по сараю, с твердым намерением изловить прячущихся в дыму римлян, и Макрону не оставалось ничего другого, как выкарабкаться на крышу. Вцепившись в край лаза, он повис на руках, потом разжал пальцы.
Приземление было куда более мягким, чем ожидалось, ибо одна из свиней решила, что копна сена — лучшее из укрытий от ужасов внешнего мира. Суждение было здравым, ведь она никак не могла ожидать, что на нее обрушится римский легионер, облаченный в тяжелые боевые доспехи.
Животное завизжало, Макрон приглушенно выругался, отпихнул свинью в сторону и сел…»
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
На самом деле из-за навалившихся дел я успела прочитать только первые две книги, хотя так-то планировала больше, и ещё две пролистала, читая выборочные отрывки, чтобы прояснить некоторые географические моменты. И должна сказать, что, судя по всему, первые несколько книг отличаются от последующих.
Первая часть меня привела в полный восторг – легкая, увлекательная, полная приключений, хоть и военного толка, она казалась поначалу сплошным сборником армейских анекдотов, но потом к этой линии словно при создании музыкальной композиции автор добавил одну за другой и другие линии – сначала детективную, а потом и романтическую, и фоном, что было неизбежно, тему ужасов и неоднозначности войны, любой. Причем проводником этих трёх линий выступал именно Катон, в то время как Макрон олицетворял собой всё то, что касалось армейской службы, со всем, что ей присуще. Именно через него в более поздних книгах проходит тема исполнения любых приказов, что бы исполнитель о них ни думал, и ни чувствовал по этому поводу, и, если, скажем, речь во второй части скорее о приказах тупых, бессмысленных и рискованных, то дальше уже возникает всё больше и больше моральных дилемм.
Причем если Катон, не только не зачерствевший от многолетней службы, но и считающий, что процессу этому должен быть всё-таки какой-то предел, чаще становится наблюдателем того, что вызывает у него ужас, стыд, презрение, негодование и прочие яркие чувства и эмоции, то Макрону нередко приходится выступать исполнителем. И тут-то и выясняется, что не такой он толстокожий, каким хотел и быть, и казаться. Разница между ними в том, что Макрон исполняет приказы всегда и без внешних колебаний и возмущений, во всяком случае, если не считает, что имеет право этого не делать, в то время как Катон может позволить себе и критику, и откровенное неповиновение. И я нахожу очень интересным это противопоставление.
Насилие тут, естественно, присутствует, причем чем дальше, тем больше, иногда на нём делается акцент, но всё же я бы не сказала, что оно прямо-таки смакуется, как на мой взгляд, было в «Парфянине» Дармана. А вот с эротической составляющей тут облом, если кто надеялся) Впрочем, это компенсируется с лихвой многим другим.
Так детективная линия и то, что касалось политических игр, тоже читалось с интересом, хотя, на мой взгляд, получилось не столь ярким и эмоционально насыщенным, как именно часть, посвященная военным приключениям. Благо они хорошо перемешаны меж собой, и фокус часто смещается с одного персонажа на другого, да и главы достаточно короткие. Так что несмотря на то, что объёмы некоторых книг уже весьма ощутимые, в отличие от первой, заскучать эта серия не даст, даже тем, кто от военной тематики и Рима далёк. Лично я, когда выдастся время, постараюсь этот цикл дочитать.
P.S. Спасибо всем тем, кто дочитал до этого места, и вообще всем моим читателям). Эта заметка появилась под номером 58, хотя по факту их было больше, и позади большой и непростой путь. Однако впереди ещё больше интересных историй и непростой работы для меня, поэтому я буду признательна за любую поддержку - лайки, комментарии, рекомендации, кроме того, теперь открыта возможность ещё и поддержать меня и то, что я делаю, финансово, если у кого-то появится такое желание. И надеюсь, что появится, потому что это мотивирует больше всего)
Список прошлых постов можно найти по ссылкам или по сборнику-серии:
Карнавал на Крите
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Критское море, аэросъёмка
Вспомнилось.
2011 год, Крит. При заселении познакомились с молодой парой и через некоторое время взяли с ними на прокат машину, по самой что есть минимальной цене. Вместо gps использовали карту, которую нашли на ближайшей заправки.
Всех подробностей не помню, но по итогу мы заблудились, ехали в город Ритимно(вроде:)).
И вот едем мы едем, а вокруг все все горы и ни одного населенного пункта и тут по проезжей части идёт человек, тормозим. Английским никто не владел, но я как самый смелый вылез и спрашиваю на ломаном - сорри, Ритимно сити? И тут он выдает спич из которого я понимаю только right(право). И с кислой миной смотря на него произношу "райт да.." Чувак меняется в лице, говорит русские что ли? Каково же было мое облегчение))
В общем правильно мы ехали и чутка не доехали до поворота на право на Ритимно)
Кносс, на острове Крит. Древняя канализация. Прибл. 2000 г.до н.э.
Извините за качество.
Поразительное сооружение этот дворец.
Минутка ностальгии, фотография с отдыха в 2004 году. Какая же красота...
(Древнеегипетский врач за работой)
Всем привет!
Пришло время поговорить о XIV-м веке до н.э. В это время в Шан-Инь Пан Гэн перенес столицу в Аньянь, а племя чжоу переселилось на восток спустя тридцать лет. В степях Южной Сибири и будущего Казахстана распространилось коневодство, давшее толчок для установления кочевого скотоводства в регионе. В Индии исчезали последние следы Индской цивилизации.
Около 1320-го до н.э. касситский правитель Вавилонии Куригальзу II вторгся в Элам и временно оккупировал его территории. В начале столетия царство Митанни ещё сохраняло гегемонию в Ассирии, но затем стало терять свои позиции. Отчасти потому что огромной мощи благодаря правлению Суппилулиумы I небывалого подъёмо и военной мощи достигло Хеттское царство. Кроме того, вовсю процветал ближневосточный Угарит, построили дворцы в Афинах, Тиринфе и Пилосе, да и Кносский ещё стоял. На Кипре существовало государство Алашия, страдавшее от пиратов-ликийцев. Кстати, примерно в это время, если предположить, что миф правдив, аргонавты совершили своё путешествие в Колхиду. По одной из версий.
И, разумеется, я не могу не сказать о том, что творилось в то время в Египте. Кто знает историю или читал книги о Тутмосе III, тот знает, что после него правил его сын Аменхотеп II, его преемником стал Тутмос IV, а место того занял Аменхотеп III. Вот о нём и его сыне речь сегодня и пойдет. Если сын, внук и правнук Тутмоса III были крепкими самодержцами и неплохо воевали, то Аменхотеп IV, сын Аменхотепа III, прославился как религиозный реформатор. Причем не сказать, что это была добрая слава. Начал он с того, что сменил имя на Эхнатон, в честь его бога Атона, чей культ стал господствующим и с претензией на единобожие, и ещё построил собственный город Ахетатон (Амарна, потому и период называют Амарнским). А вот закончил потерей ближневосточных территорий и серьёзными внутригосударственными проблемами. О правлении его и его потомков и говорится в романе
«Синухе, египтянин» М. Валтари
Время действия: ХIV век до н.э.,
В Египте: время правления Аменхотепа III (ок.1435-1339 до н.э.), Аменхотепа IV-Эхнатона (ок. 1397-1322 до н.э.), а также Тутанхамона (ок. 1355-1309 до н.э.), Эйе и Хоремхеба (ок. 1343-1292 до н.э.). Два предполагаемых правителя пропущены, о них скажу позже;
В Кардуниаше (Вавилония): правление Бурна-Буриаша II (ок. 1376-1347 до н.э.), Караиндаша II, Нази-Бугаша, Куригальзу II (1346-1324 до н.э.) и Нари-Марутташа;
В Митанни: правление Тушратты (1370-1350), Артадамы II, Шуттарны III, Шаттиваза(1350-1320) и Шаттуары I (ок. 1320-1300 до н.э.);
В Хеттском царстве: правление Суппилулиумы I (1380-1334 до н.э.), Арнуванды II и Мурсили II (ок. 1321-1295 до н.э.);
В Ассирии: время царствования Ашшур-Убаллита I (ок. 1365-1330/29 до н.э.), Эллиль-Нирари, Арик-ден-или и Адад-Нирари (ок. 1307-1275 до н.э.).
Место действия: Египет (Та-Кем), Симира (Сирия), Иерусалим, Ливан, Митанни (территории современных Сирии, Ирака, Турции), Кардуниаш (Вавилония, территория Ирака), Хеттское царство (территория современной Турции), Крит.
Интересное из истории создания:
Мы вот привыкли, что о древнем Египте и вообще о древнем мире писали советские и российские писатели, англичане, французы, реже итальянцы, может быть, кто-то ещё из авторов западной или даже восточной Европы. Но мало кто ожидает, что за написание книги на подобные темы возьмутся финны. А вот поди ж ты.
Так что хочу сегодня немного рассказать о потрясающе талантливом финском писателе по имени Мика Тойми Валтари (1908-1979). Изначальном он учился в Хельсинском университете на теологическом факультете, но потом, видимо, узнал больше, чем хотелось бы, и бросил это дело, посвятив себя изучению истории и языков, и став, в конце концов, кандидатом философии. Его научные работы были посвящены проблеме связи религии и эротики, а также модному писателю того времени Полю Морану. Могу сказать наперед, что и в художественных произведениях Валтари и тема религии, и тема эротики, и тема любви занимают важное место, во всяком случае в том, о котором речь пойдет сегодня.
Профессиональным писателем М. Валтари стал ещё в 1930-х, но самую известную свою работу – «Синухе, египтянин» – написал в 1945-м. Этот роман принес автору всемирную известность, был переведен на тридцать языков мира и к концу XX в. стал самым переводимым произведением финской литературы. Кроме того, он вошёл в список бестселлеров по версии Publishers Weekly за 1949 год в США.
После написания «Синухе, египтянина» М. Валтари создал ещё ряд исторических романов, но все они, кроме «Турмса, бессмертного», затрагивали события уже нашей эры. Буду ли я их читать, пока не решила, но очень вероятно, что да.
О чём:
На склоне лет отправленный в изгнание Синухе, чтобы хоть чем-то себя занять, привести мысли в порядок и удержать кукушку от полёта в условиях почти полных изоляции и одиночества, взялся записать историю своей жизни. Свой рассказ он начал с того, что не знал своих настоящих родителей, потому что ещё младенцем его отправили в речное путешествие в плетеной тростниковой лодочке, которую нашла бездетная женщина по имени Кипа и принесла домой, где жила вместе со своим мужем, лекарем Сенмутом. Так Синухе, названный Кипой в честь того самого Синухе из сказания «Странсия Синухе», стал приёмным сыном лекаря и его жены. Когда ж он подрос, то поначалу мечтал стать воином, но Сенмут устроил ему встречу с одним ветераном войны, и после беседы с тем стариком желание у парнишки воевать отшибло напрочь. Так что он решил повторить путь приемного отца и стать лекарем.
Для того, чтоб устроить его получше, Сенмут даже пригласил в гости своего старого приятеля, царского трепанатора по имени Птагор, а заодно и друга детства Синухе, Тутмеса, который имел выдающиеся художественные таланты и много позже сумел благодаря им занять видное место. Птагор вечером и мальчишками остался доволен, и пообещал помочь им устроиться. Так Синухе устроили в храм Амона для обучения лекарскому искусству и последующему принятию жреческого сана, потому что иначе практиковать было запрещено.
За время своего обучения и посвящения Синухе успел познакомиться с женщиной по имени Нефер (и кличке Нефернефернефер, потому что те, кто потерял от неё голову, мол, не могут не повторить её имя хотя бы трижды) и вдобавок увидеть некоторое дерьмо несоответствие заявленного и реального, что вначале поколебало его веру в авторитеты, а потом и в привычных египтянам богов. Тем не менее лекарем он стал, и при том успешным. А уж после того, как Птагор, вызванный к умирающему Аменхотепу III для последней попытки оказания врачебной помощи, взял юношу с собой, и вовсе разбогател и обзавелся знакомствами с будущими правителями Египта – царевичем Аменхотепом и каким-то странным парнем по имени Хоремхеб (ну мы-то знаем)).
Первый проникся симпатией к Синухе и попросил побыть с ним во время его «общения с богом Атоном» (в "беседе с богом" Синухе на деле признал обычный эпилептический припадок). Второй обнаружил их в пустыне и проводил до дворца. Так вся эта троица и сдружилась, а наутро царевич стал фараоном Аменхотепом IV, который вскоре принял имя Эхнатон.
Жить бы Синухе после этого припеваючи, ведь он и домом обзавелся, и практикой с кучей пациентов, и даже одноглазым и очень хитроумных рабом по имени Каптах, да не вышло. Ибо в один несчастливый вечерок он повёл своего друга Хоремхеба, страдающего по царевне Бакетамон, сестре Эхнатона, развеяться и встретил на местной вечеринке Нефер. Вот тут-то ему крышу и снесло. К несчастью, Нефер оказалась настоящей femme fatal и после первого и единственного предупреждения взяла молодого лекаря в оборот и ободрала по полной. Пройдя семь кругов ада, он выкрал у новых хозяев Каптаха и вместе с ним бросился в бега. Вот тут-то и началось невероятное странствие Геракла Нового Синухе…
Отрывок:
«…– Я знаю, чего ты хочешь, Синухе, – сказала она, – хотя моя стыдливость и не позволяет мне смотреть на тебя. Но сначала ты должен сделать мне подарок, ведь ты же знаешь, что я не какая-нибудь презренная женщина.
Я не сдержался и закричал:
– Ты безумная, Нефернефернефер! Ты хорошо знаешь, что обобрала меня дочиста. Я стыжусь даже самого себя и никогда не посмею встретиться со своими родителями. Но я все еще врач и имя мое вписано в Книгу Дома Жизни. Может быть, я со временем приобрету своим искусством столько, что смогу сделать тебе достойный подарок, но пожалей меня наконец, ведь даже в воде тело мое горит словно в огне, и я готов до крови искусать свои руки, глядя на тебя.
Она легла на спину и стала слегка покачиваться, а ее груди, словно розовые цветы, выглядывали из воды.
– Врач лечит руками и глазами, не так ли, Синухе? – спросила она. – Без рук и глаз ты вряд ли сможешь врачевать, будь твое имя хоть тысячу раз вписано в Книгу Дома Жизни. Может быть, я попировала бы и даже повеселилась с тобой, если бы ты позволил выколоть себе глаза и отрезать руки, которые я могла бы повесить в знак своей победы на притолоке в зале, чтобы мои гости относились ко мне с почтением и знали, что я достойная женщина. – Она поглядела на меня из-под полуопущенных оттененных зеленью век и небрежно продолжала: – Впрочем, это мне, пожалуй, ни к чему, ведь от глаз твоих не будет никакой пользы, а руки станут издавать зловоние и привлекут стаи мух. Неужели мы и в самом деле не можем больше ничего придумать, что бы ты мог мне подарить, ведь ты волнуешь меня, Синухе, и я становлюсь нетерпеливой, глядя на твое обнаженное тело в воде. Ты, правда, неловок и неопытен, но я думаю, в течение дня я могла бы научить тебя многому такому, чего ты еще не знаешь, ведь мне известны тысячи способов, которые нравятся мужчинам и могут быть приятны женщинам. Подумай об этом, Синухе.
Но когда я хотел ее настичь, она быстро выскочила из водоема и встала в тени деревьев, стряхивая воду с рук.
– Я всего лишь слабая женщина, а мужчины так коварны, – сказала она. – И ты тоже, Синухе, ведь ты обманываешь меня. Мне становится грустно, когда я думаю об этом, и я вот-вот расплачусь, потому что, несомненно, тебе надоела, иначе ты не скрыл бы от меня, что твои родители заказали себе красивую могилу в Городе мертвых и отдали в храм нужную сумму для того, чтобы их тела набальзамировали и подготовили для путешествия в Страну Заката.
Услышав это, я до крови разодрал ногтями свою грудь и крикнул:
– Тебя действительно зовут Табубуе, теперь я в это верю!
Но она сказала печально:
– Ты не должен обвинять меня в том, что я не хочу быть презираемой женщиной. Ведь я не звала тебя, ты сам пришел ко мне. Ну, что делать? Теперь я знаю, что ты вовсе меня не любишь, а приходишь лишь насмехаться надо мной, раз такая мелочь мешает нашему соединению.
Слезы потекли по моим щекам, я задыхался от страдания, но подошел к ней, и она, стоя, слегка коснулась моего тела своим.
– Грешно и безбожно даже думать об этом, – сказал я. – Как я могу лишить своих родителей вечной жизни и позволить, чтобы их тела рассыпались как рассыпаются тела рабов, бедняков и преступников, которых бросают в реку? Этого ты не должна у меня просить.
Но она, нагая, прильнула ко мне, настаивая:
– Отдай мне могилу твоих родителей, и я шепну тебе: "Брат мой", и мои объятия охватят тебя нежным огнем, и я научу тебя тысяче вещей, которых ты не знаешь и которые нравятся мужчинам.
Я не мог больше владеть собой, а заплакал и сказал:
– Пусть будет по-твоему и пусть имя мое будет проклято на веки веков, но я не могу противиться, так сильно твое колдовство…»
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
На самом деле изначально этот роман я не включала в свой список и не планировала его читать, особенно после того, как глаз зацепился за словосочетание «15 книг». На деле же книга хоть и немаленькая, но одна, и речь идёт просто о разбиении на пятнадцать частей-«свитков». Открыть это произведение я решилась после неудачи с поиском произведений, где действие происходило бы на территориях Митанни и Хеттского царства. Вначале перечитала ещё раз заметку в вики, потом открыла сам текст…и меня понесло. Я поняла, что непременно должна открыть с самого начала и прочитать всё. Когда пришло время, я так и сделала. И не пожалела.
Что могу сказать? Когда я читала, то подумала том, что это горькая книга. В ней, несомненно, много захватывающих и забавных моментов, но горечь проходит через всё повествование. Горчить начинает ещё тогда, когда гг с ужасом описывает одевание и «умывание» плевком статуи божества, когда ж он повествует о том, как попал в сети Нефер, то чувство это становится отчетливым.
Хотя, пожалуй, два эпизода поразили меня сильнее всего – когда Синухе с Каптахом проникли в храм-лабиринт на Крите, и узнали, какую страшную тайну скрывали местные жрецы, и, когда произошёл налёт на кабак «Крокодилий хвост» во время беспорядков в Фивах. И, если первый эпизод скорее вызывает смесь отвращения, ужаса, жалости, негодования и обреченности пред ликом смерти и рока, то второй примерно то же самое, только в обратном порядке. Именно тогда я и подумала о том, что это горькая книга. И если в первом случае Синухе корил себя напрасно, то во втором очень даже за дело, но поздно. Автору отлично удалось передать эти отчаяния и самобичевания, что поселились в душе его персонажа с той истории. Мне, как читателю, оставалось лишь печально качать головой, подтверждая: «На этот раз ты сам виноват в своих бедах, Синухе. Как и в случае с Нефер».
В целом Синухе вызывает и симпатию, и сопереживание. Хотя он ни в какое сравнение по своей харизматичности не идёт со своим слугой Каптахом и любовницей Мерит. В этом романе это два моих самых любимых персонажа. Само повествование увлекает настолько, что я и не заметила, как читая эту книгу каждый день, когда позволяло время, прочитала её всю. Так что однозначно рекомендую повторить этот опыт и другим.
Замечу, однако, что эту книгу критиковали за историческую недостоверность, и я вынуждена отчасти с этим согласиться. Так автор назвал Рамзеса I и Сети I сыновьями Хоремхеба от Бакетамон, хотя этому нет никаких подтверждений, и считается, что первые правители ХIХ-й династии даже не были в родстве с Хоремхебом, а друг другу приходились отцом и сыном. Кроме того, Валтари либо намеренно пропустил, либо не знал о периодах правления Нефернефруатон и Сменхкары. Были и другие несоответствия, но в целом книгу они не портят, даже, если о них знать. Если не знать, то тем более.
Удивительно, но по духу и отчасти по содержанию близка «Синухе, египтянину» оказалась пьеса А. Кристи (да-да, она ещё и пьесы писала!) – «Эхнатон». Пьесы, как я поняла, здесь не очень жалуют, поэтому, если хочется ещё и её разбор почитать, то непременно пишите в комментариях. Если ж интереса к этому произведению не возникнет, то я в следующем посте напишу ещё об одной трилогии и на этом историю XVIII-й династии можно закончить.
Предыдущие части можно найти тут:
Часть 1 (XXXI-ХХХ вв. до н.э.). История нашего мира в художественной литературе. Часть 1. «Листы каменной книги»
И самый полный перечень других частей в конце поста под №16:
А также продолжение списка: