На волне про выпускные
Красота же)
Я внизу справа
Красота же)
Я внизу справа
Прочла именно этот пост и моя память напомнила мне о моём нищебродском поступке... Сейчас стыдно и грустно об этом думать, но...
Середина девяностых. Я вхожу в подростковый возраст. Родителям не платят зарплату или дают ее отрезами фиговой синтетической ткани - они работали на текстильном комбинате. Есть дома реально нечего. Родители урвали где-то голову конины, повесили ее за окно зимой, и мы ею писались несколько месяцев. Из одежды я в силу возраста вырастала быстро, купить новое было не на что. Кое-что доставалось от дочери маминой подруги, вплоть до первого моего бюстгальтера. И я со стыдом, ибо учились одной школе, она на пару классов старше, носила ее вещи.
А потом моя "четвероюродная" сестра, которая была старше меня на несколько лет, не совладав с несчастной любовью, напилась какой-то отравы и погибла. Все ее модные шмотки -юбки- и джинсы-резинки, блузы, клёвые платья, лосины из блестящего бифлекса, обувь и много чего ещё, что я носила несколько следующих лет, отдали мне. Родственницуэту я толком не знала и, признаюсь, была рада, что так "прибарахлилась", не скорбела по утрате.
А сейчас мне стыдно даже думать об этом.
Надя стояла перед могилой матери в темных очках и горько плакала. На улице трещал лютый мороз — начало декабря, холод пробирался под перчатки, за воротник, но Надя все равно притащилась сюда.
Вытащив из кармана дубленки кусок белого хлеба, Надя положила его на снежный холмик. Ощущая собственную беспомощность, Надя даже усмехнулась.
— Чем богаты, мама… чем богаты… На работе опять зарплату едой дали. Жалкие окорочка да крупы. Ну и хлеб вот. А с рынка меня вообще уволили: пыталась из-под полы сапоги и шапку продать… Так что теперь у меня все выходные свободные.
Утром Надя перерыла весь дом, но ни единой конфетки не нашла. Даже матери родной на кладбище привезти было нечего.
Еще неделю назад Наде казалось, что она справляется. Зарплата едой? Ерунда! Союз распался, времена такие. Кто сейчас хорошо живет? Зато на рынке все более-менее. Муж — безработный алкаш… А у кого-то мужей вообще нет! Головную боль добавлял только грядущий день рождения младшей дочери Юли. Та заладила: хочу, мол, фарфоровую куклу. А где ее взять? На какие шиши? Думай сама.
Надя отчаянно нуждалась в этой кукле. Может, даже больше, чем Юля. Чтобы хоть что-то себе доказать. Чтобы подарить несчастной дочери счастливое детство.
Сунув руку в рукав дубленки, Надя смахнула снег с покосившегося креста. Пять лет прошло, а на памятник так и не накопили. Хотя Ельцин столько денег обещал, столько перспектив… Хочешь — бизнес, хочешь — в фирму солидную. Денег, конечно, прибавилось. У воров и бандитов.
Поджав зубы, Надя бросила взгляд на главную кладбищенскую аллею. Там один памятник стоил столько, сколько она и за год не заработает. На мраморе то лысый с тачкой и украшениями из чистого золота, то ангелы в два человеческих роста. А кому-то жрать нечего!
Надя ощущала мерзкую, испепеляющую зависть. Хоть самой под бандита ложись. Да ведь не так она воспитана, черт ее дери! На советских идеалах и светлом будущем. Только где они теперь? Муж ее, Сева, говорит: потому и пить начал. Нет Союза — нет смысла стараться. Жизнь кончилась. Похоже, что так оно и было.
— Зашла я в магазин на куклу Юлину посмотреть. Почти пятьсот тысяч! Вынь да положь.
Мать ничего не отвечала. Но Надя точно знала, что сказала бы мать, будь она жива. Женщины постарше всегда все знают, зрят в корень. Мать сразу Надю предупредила, что с Севой она хлебнет горя. Хотя тогда он на заводе работал, старшим по цеху, стоял в очереди за «Волгой». Мечта, а не мужик! А что получилось в итоге?..
Надя старалась говорить вполголоса. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Кладбище только открылось, но она уже видела чьи-то следы на снегу. Мало ли кто тут ходит.
Неожиданно на соседний крест уселся черный ворон и громко каркнул. Надя дернулась, охнула, и очки слетели с носа. Угодили под снег так глубоко, что пришлось порыться, чтобы достать их. Надя кинула куском снега в птицу и затем зыркнула на табличку с именем матери, демонстрируя постепенно желтеющий фингал.
— Знаю, что ты хочешь сказать! Но я сама виновата, заслужила!
Хотя ни во что из сказанного Надя не верила. Не верила, что мертвые видят и слышат все. Фингал она не от матери прятала, а от соседей и прохожих. Да и в вину свою не верила. Она пыталась хоть как-то дочери на подарок заработать. Тогда как папаша в день рождения потреплет Юлю за волосы, если вообще вспомнит, да и свалит опять к мужикам.
Холод пронзал тело настолько, что Надя перестала чувствовать ноги. Причин и оправданий оставаться здесь дольше тоже не нашлось. Смахнув очередную слезу, Надя приподнялась, подержалась за крест и поковыляла сквозь снег к главной аллее.
Заметив на повороте свежую могилу, Надя остановилась. Подмерзшие цветы, роскошные венки, крест будто из красного дерева — все лишь слегка припорошено снегом. Похороны, похоже, были вчера или позавчера. Подойдя ближе, Надя замерла. Рядом с совсем свежим холмиком сидело две фигуры: большой плюшевый медведь и невероятной красоты кукла. Явно заграничная — в городе Надя таких не видела.
Сердце на мгновение замерло, и Надя посмотрела на табличку. Но нет, в сырой земле лежал не ребенок, а вполне себе взрослая женщина, пятьдесят три года. Ладно шикарные букеты и венки, ладно огромный участок. Но игрушки-то ей зачем?!
Надя почувствовала, что дошла до пика. Она замахнулась ногой, чтобы пнуть ограду, но вовремя остановилась. Внутри все клокотало. Почему одни могут шикарно умереть, а другие даже жить по-человечески не могут?! Вот наверняка сынок этой бабы или муж — очередной хозяин очередного предприятия. Выдал подчиненным зарплату крупой, чтобы отгрохать шикарную могилу.
Наверняка еще вчера тут были и шоколадные конфеты, и элитная водка, и, возможно, что-то еще. Коршуны-цыгане все растащили. И медведя с куклой наверняка утащат. Или работники кладбища на помойку выбросят. Они мертвой бабе не нужны. А вот Наде очень. Особенно кукла! Она на такую никогда не заработает.
Неизвестное чувство поработило Надю. Может, сам Дьявол вмешался в ее мысли? Она не знала этого. Только машинально перекрестилась, быстро забежала на участок, схватила куклу и убежала прочь, позабыв обо всем на свете.
Автор: Александра Свидерская
Оригинальная публикация ВК
Покупай себе сервиз
В магазине "Килмиплиз"!
Сейчас меня заминусуют, но и пофиг. Когда слышу о том, как херово мы живём, а говорит это в основном молодёжь, которым не более 27, то я вспоминаю свое детство в 90е. Мы жили в деревне, была корова, куры и свиньи, НО свинину мы не ели, её мы сдавали перекупам, так как нужны были деньги на проведение газа, так как центральную котельную прошлой зимой не топили из-за отсутствия ресурсов, отопление в 22 квартирном доме, в котором мы жили разморозилось. Меня в ту зиму отправили к бабушке, чтоб не замерзла, мама, папа и старший брат (ему 16 было) грелись в одной комнате обогревателем всю зиму, в другой батареи разморозилось, температура со знаком минус в квартире. Поэтому свинину сдавали, чтоб провести газ. Сами ели бутор: голову, лёгкие, почки, печень, сердце. Мама варила кулеш из кишок-было вкусно. Если резали курицу, то тянули её на месяц. Мясо срезалось с кости, прокручивали фарш со шкурой, луком, хлебом, картошкой и из этого делали пельмени мясо там было с гулькин хер, но туда же ещё тесто идёт, и получается сытно. Или в фарш капусту и рис, получалось дофига фарша на тефтели или голубцы (мясо там уже для запаха было). На костях варили суп. И это по праздникам. Основная еда - картошка и щи на воде, так как был небольшой огород, на котором сажали овощи.
Помню, как жила у бабушки в холодную зиму и дядя принёс кусок жира, мы его прокрутили через мясорубку, туда потерли картошку, лук и добавили много хлеба. Котлеты из этого фарша плавились и растекались по сковороде, но были очень вкусные.
Помню как выдали по талонам макароны, а они были влажные и они плесенью покрылись. Мама их промыла и сушила на батарее.
Денег на одежду не было. Мне отдавали соседи, но я была маленькая и худая, соседи на 3-5 лет старше, но носить нужно сейчас и я носила. Одну такую куртку носила с 5 класса, но и в 11м я до неё не доросла кажется. Мама носила платья до дыр. Если протирались длинные рукова, то платье становилось с коротким руковом, а оставшаяся часть рукова шла на заплатки для подола. Пальто новое не покупали, перелицевали то, что носили (швея распарывпла и внутренняя сторона ткани становилась наружной).
Помню, как несколько лет не давали детские пособия и вот пришла новость, что дадут. Мама порадовалась, если денег дадут - купят круп, ну или может крупами выдадут. Дали штук 100 тетрадей в клетку, 4 бейсболки и отрез ткани.
В нулевых к власти пришёл другой президент и жизнь начала налаживаться потихоньку. Сейчас его хаят, что живём плохо. Конечно, может ЗП не такие как хотелось бы, но она есть, дают без задержек, вместо денег тетради и ткань не выдают. В магазине что хочется, то покупай. Машины почти в каждой семье, а то и не одна. Детские пособия не 50 руб как раньше. Пенсии, конечно, маленькие, но каждую неделю новость, что то тут, то там старушку мошенники обманули и она им миллион перевела.
Я считаю , что это заслуга в том числе текущего президента. Да, есть моменты, когда было лучше, чем сейчас, но их не много. Можете минусить, но я жила и до него и мне есть с чем сравнить
В городе Совдеповске, городишке мерзостном, Жил мальчонка Васенька, в школу он ходил. В класс так пятый, что ли, али чуть постарше, Робкий такой мальчик, с книжками дружил.
А Совдепске городе повелось, что гопники, В общем сволочь разная или просто мразь, Как увидят встречного, начинают нервничать – Пристают «по матери» и пихают в грязь.
Доставалось Васеньке ото всех и в частности – Во дворе, на улице, в магазин пошлют: Тут же злые гопники подбегают к мальчику, Отбирают денежки и по заду бьют.
Забавлялись выродки – ни ума, ни совести! Но характер кремневый Васенька имел. Терпелив был Васенька, отряхнется скромно так: «Пионер чтоб плакал! Ишь, что захотел»!..
Но однажды Васеньке поломали рученьки, Проломили голову – в общем, весь в бинтах. Врач сказал, что выживет, а мальчонка Васенька На больничной коечке пребывал в мечтах.
Слышал, есть в Америке культурист Арнольдушка, Кличется Шварценеггер он и злоблив весьма. Только положительный, бьет он только гопников, И отправил Васенька ему три письма.
Написал Арнольдушке: «Так и так, фигово здесь, Разные там гопники, просто нет житья. Если ты не занятый – приезжай, пожалуйста, Только вот не ведаю, доживу ли я»…
И теперь на улице говорил всем вежливо: «Подождите, сволочи, будет вам еще. Вот Арнольд пожалует, он еще покажет вам Обижать как маленьких, он припомнит все»!
Насмехались гопнички пуще прежней наглости, Но однажды вечером почтальон сказал: «Здравствуй, мальчик Васенька, вот конверт со штампами, Для тебя с Америки кто-то написал»!
И рукою дрогнувшей (гипс мешал движению) Васенька письмишко то развернул – читай: «Здравствуй, милый Васенька, буду поздно вечером, Может даже ранее, не забудь – встречай».
Описал бы встречу я, да к чему выдумывать? Знаю только – вечером вышли они в сквер, Нарвались на гопников, дали им по чайнику, (В смысле, дал Арнольдушка, Васенька – смотрел).
Разлетались гопники по асфальту черному, Просто любо-дорого это рассказать… И еще раз двадцать так зверствовал Арнольдушка. И уехал в Африку – новый фильм снимать.
Разлетелась весточка об таком вот случае, Зашукал в волнении весь честной народ. Разные там Васеньки, тетеньки и дяденьки, Каждый, кто отчаялся, телеграммы шлет:
«Приезжай, Арнольдушка, в полном оснащении, Захвати приятелей, чтобы не скучать. Здесь повсюду гопники! Развлечетесь весело! А если ты откажешься – ляжем помирать»…