Одно время у нас вела литературу пожилая университетская профессорша. Я описал её в одной из своих историй под видом Кабанихи.
Ну потому что она этой Кабанихой совершала буквально нейролингвистическое программирование. Каждый день Кабаниха то, Кабаниха это. Изучали "Грозу" Островского.
Так как она привыкла иметь дело со студентами, то нас заставляла писать огроменные конспекты, под которые пришлось завести отдельную общую тетрадь. Мы исписывали десятки страниц историей семьи Кабановых и их непростых взаимоотношений.
Отныне спроси меня среди ночи о Грозе, я моментально отвечу:
- Катерина - луч света в тёмном царстве!
Даже если вопрос был о явлении природы...
А так же скажу, что Тихон - "настоящий овца", как пишут школьники в своих смешных сочинениях, из которых цитаты публикуют то тут, то там в юмористических пабликах.
Ну ещё могу добавить, что Кабаниха - очень злая бабка. И будучи современным образованным человеком могу порассуждать о матриархате.
Наша же профессорша Кабаниха сама была очень злой суровой бабкой, в присутствии которой мы все становились Тихонами и овцами. Её крутые зло изогнутые брови я время от времени рисую на морщинистых челах моих персонажей-бабок всяких мастей. Можно ли говорить в таком случае, что Кабаниха нанесла мне сильную психическую травму?
Помимо "Грозы", помнится, мы уделяли много внимания и времени Блоку. Я на всю жизнь запомнил словосочетание "Земная женщина Любовь Менделеева". В общем, Блок весь из себя возвышенный, с идеалами неземных женщин, а Любовь Менделеева - этакая сугубо земная, приземлённая женщина, которой не хватало плотских низменных отношений с мужем.
Я Блока понимаю, у меня есть такие же бзики насчёт идеализации особого вида женщин, но, к счастью, я и это понимаю, что ни к чему хорошему идеализация не приводит, она бесплодна, бесцельна и хороша лишь для интеллектуального баловства.
Что же до земной женщины Любови Менделеевой, то я удивляюсь её распутству. Как можно желать плотских низменных отношений с собственным мужем?
Ещё у Блока была любовь к "Снежной деве" Наталье не то Шаховской, не то Дороховой, которая, конечно же не чета слишком земной Любови Менделеевой.
Благодаря Кабанихе я до сих пор помню стихотворение Блока "Фабрика". С какого-то перепугу выучил. Ну не с какого-то, а потому что она требовала. Но тот факт, что помню и ныне, удивителен. "Фабрика" - не самое красивое, не самое наполненное самым глубоким смыслом, не самое несущее самую важную идею.
Справедливости ради, Кабаниха была прекрасным грамотным литературоведом, поэтому, разумеется, мы писали не только истории семей Кабановых и Блоков, но так же идейную часть, типа то, что несут произведения, какие мысли выражали писатели своим творчеством, и много всего, что мы на тот момент не могли понять и оценить по достоинству в силу возрастной подростковой недоразвитости.
Писали мы о "Днях Турбиных", "Роковых яйцах" и ещё многом. Она так старалась дать нам знания о Литературе, что заболела, а потом и вовсе ушла из школы по состоянию здоровья. Преподавать в вузе, говорили, она продолжила, видимо, там учились не столь тупые, как мы, и от неё не требовалось рвать душу в клочья в попытках достучаться до разума неразумных.
Кстати, мы все вздохнули радостно и свободно, когда она ушла, так как она заставляла нас учить эти гигантские конспекты и рассказывать их на уроке.
Нет, всё-таки она нанесла мне психическую травму.