"А как перестать мне тебя целовать?"
Ну как мне забыть твой чарующий голос?
Ты с каждым днём дальше, хотя так близка.
Я сделаю вид и создам некий образ,
Что вовсе меня не съедает тоска.
Взгляну на твой список накопленных песен,
И как параноик прочту в них посыл.
Тобою простыл, мир неинтересен.
К тебе не остыл, не разрушил мосты.
Мне видятся сны, как готовим мы ужин,
Я льдом опреснял наш разбавленный джин,
Ты ставила песни, но я их не слушал,
Я глух был от крика влюбленной души.
Безумство двоих в ритме пьяного танца,
Оно обнажит нас не только нутром.
Мы в первую ночь не сдержали дистанций,
И запах любви так пронизывал дом.
Я точно уверен, что всё не случайно,
И это не просто привязанность, знай.
Наш сладкий роман - наша главная тайна,
Его не забыть, как ты не забывай.
Уже второй дом - социальные сети,
И как ритуал - открыть диалог.
И нет ничего безысходней на свете -
Не мочь написать, а хотя я бы мог...
Рисую в мечтах твои пухлые губы,
И знаешь о чём я хотел бы сказать?
При встрече, с вопросом, звучащим так глупо -
"А как перестать мне тебя целовать?"
Вечная любовь
Свежая гроза, яркая стрела,
Громкий страшный звук.
Чёрная луна, снова мы с тобой, мокнем под дождём, вроде все прошло, стало белым днем.
Вот пришла весна, Чернота прошла, смыли всё дожди, снова мы с тобой, у окна стоим, и заполнил все, едкий серый дым, озарив весна, нас опять с тобой, делает из нас, вечную любовь. Вечная любовь, это позади, я опять один. Один помоги, не хочу копье, я носить с собой, черно-белый мир хватит, на покой! Взорвалась печать, едкий сизый дым, дьявол у крыльца, я зачеркнул мир.
Был сегодня в усадьбе Тютчева
Эта кровать предназначена, чтобы почилить после обеда
А эта чтобы спать ночью
Это зеркало сделано с использованием ртути и должно улучшать фигуру и цвет лица, как считаете мне помогло?
P.S. Сам Тютчев не считал себя талантливым поэтом и основная его работа была дипломатия и переводы. А стихи он писал чтобы разгрузить мозг. По оценкам экспертов до нас дошло только 40% его творчества, остальное не успела достать из мусорки его жена и друзья)
"Отшельник"
Бежал от людей, словно дикий отшельник,
Ведь мне был так важен мой внутренний мир,
Но жизнь вынуждает накинуть ошейник,
Он душит общением с тем, кто не мил.
Мне ценна возможность побыть одиноким,
Ведь только один обретаю я дзэн.
Здесь я и душа, тет-а-тет в диалоге,
И мне не свихнуться под тяжестью стен.
Подобно сосуду, что не опустеет,
Я полон всегда, будто чистый родник.
И снова пишу, пока есть вдохновение,
А коль его нет - наполняюсь я вмиг!
Мне больше не нужно лезть в каждую душу.
Людское прочитано мною давно.
Я снова ныряю в любовь через дружбу,
И снова дружу, как в красивом кино.
И дело не в страхе общения с кем-то.
Я социофоб лишь на малый процент,
Но жизнь в закулисье большого концерта
Не требует знать, что же будет в конце.
Мы пойманы в клешни общественных рамок,
И это, похоже, животный инстинкт.
И как не пытайся ты скинуть удавок,
Свободу душевную не обрести.
По жизни влюбленный в свою же персону,
И можешь сказать, что я мнимый нарцисс.
Мне просто не хочется жить по шаблону,
Пусть даже под сенью концертных кулис.
Настанет то время, когда наскучаюсь,
И спячка закончится - выйду я в мир.
В тот мир, которым я так восторгаюсь,
Причудливый мир, в коем я не один!
За что Дюма очень хвалил Лермонтова? Даже нашел, на какого французского поэта он похож
В 1858 году знаменитый автор “Трех мушкетеров” прибыл в Санкт-Петербург. Впереди у него были насыщенные месяцы знакомства с удивительной страной и разговоров с интересными людьми. А главное, он в отличие от многих иностранцев, решил не сидеть в столице. Ему захотелось отправиться в путешествие вниз по Волге до Астрахани, чтобы получше узнать Россию.
Попутно Александр Дюма, как водится, писал путевые заметки. Позже его впечатления были опубликованы и там обнаружилось множество крайне любопытных эпизодов. Например, о том, как он переводил Лермонтова, плывя на пароходе от Калязина до Углича:
“Я отдался переводу Лермонтова с тем большим пылом, что невозможно вообразить что-либо более унылое, чем берега Волги от Калязина до Углича”.
Этот фрагмент в его заметках предварялся размышлениями о том, что пока у русских еще крайне мало поэтов и о том, что Лермонтов пользуется особенной популярностью у женщин. В смысле, именно стихи Лермонтова, сам-то поэт уже давно погиб на дуэли.
“Мне случалось видеть женщин, которые знали наизусть все стихи поэта, даже вычеркнутые цензурой и не вошедшие в два его тома”, – удивляется Дюма.
Ну ладно, женщины, мужчины… А что он сам думал о Лермонтове, интересно? Что ж, судя по записям Дюма, он был весьма высокого мнения о нашем гении:
“Лермонтов, о котором я уже говорил, — это ум, равный по силе и масштабу Альфреду де Мюссе, которого он очень напоминает как в написанных им стихах, так и в написанной им прозе. Он оставил два тома стихов, среди которых называют поэму “Демон”, “Терек”, “Спор Казбека и Шат-Эльбруса” и множество других замечательных стихотворений.
В прозе его сходство с Альфредом де Мюссе еще больше. “Печорин, или Герой нашего времени” — родной брат “Сына века”, однако, по моему мнению, он лучше построен и имеет более прочную основу, а потому ему суждена более долгая жизнь”.
Альфред де Мюссе – это один из ведущих французских поэтов-романтиков первой половины XIX века, который умер буквально за год до путешествия Дюма в Россию. Замечание Дюма насчет сходства “Героя нашего времени” с книгой Мюссе “Исповедь сына века” довольно тонкое. Литературоведы не сомневаются в том, что Лермонтов знал это произведение и даже сознательно сделал отсылку к нему в названии.
Приведем, например, характерную цитату из работы “Лермонтов и французская литература” Ларисы Вольперт, доктора филологических наук:
“Поэт, как отмечалось, ни разу не упомянул Мюссе, однако знакомство Лермонтова с его романом сомнения не вызывает. Примечательно, что первоначальный вариант названия лермонтовского романа — «Один из героев начала века» (6, 649), — прямо перекликался с названием романа Мюссе La confession d’un enfant du siècle (русский перевод — Исповедь сына века, — не совсем адекватен, точнее было бы — Исповедь одного из детей века). Все авторы исповедальных романов отдавали себе отчет, что рисуют типологический портрет целого поколения, но лишь Мюссе и Лермонтов (в предисловии к роману) это прямо обозначили, включив в «поколение» и себя”.
При этом Дюма опять же прав – произведение Лермонтова более заостренное и многогранное, оно производит на читателя более сильное впечатление. И, действительно, до сих пор вызывает массу эмоций, его читают и перечитывают, оно продолжает жить в нашем современном обществе. Тогда как роман Мюссе все-таки стал уделом литературоведов.
А вы согласны с мнением Дюма?
Источник: Литинтерес
Маяковский
14 апреля 1930 покончил с собой Владимир Маяковский - советский поэт.
«Всем… В том, что умираю, не вините никого и не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестра, товарищи, простите, но у меня другого выхода нет. Лиля, люби меня»…
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509