На сегодняшний день уже невозможно было установить истинное количество потерь в той амбициозной и безответственной бойне, которую устроило военное командование Юго–Восточного фронта в надежде поскорее отчитаться в победе перед Иосифом Сталиным.
Всё началось в городке Барвенково Харьковской области.
Там, в 1941 году, базировалась тыловая база 17–й немецкой армии, но после победы Красной армии в битве под Москвой, которая началась 5 декабря 1941 года, некоторые советские военачальники воспрянули духом и предприняли ряд успешных наступательных операций. Было освобождено и названое мной Барвенково, что привело к образованию причудливой линии фронта с так называемым Барвенково–Лозовским выступом – шириной и глубиной до сотни километров. Много раз в концлагере полковник нам чертил эту карту, с этим самым выступом, который провоцировал обе стороны, и нашу, и немецкую, на решительные действия. Напряжение нарастало. (В итоге немецкая сторона разработала операцию под названием Фредерикус-Юг – прим.автора).
Советский военный совет Юго-Западного направления (ЮЗН) разрабатывал план прорыва, который позволил бы окружить и отрезать немецкие части, а также взять Харьков. Главнокомандующим ЮЗН и командующим Юго-Западным фронтом (ЮЗФ) был маршал Семен Тимошенко, членом военного совета ЮЗН – Хрущев (будущий генеральный секретарь КПСС – руководитель СССР – прим.автора), а начальником штаба ЮЗН и ЮЗФ – генерал–лейтенант Иван Баграмян. Именно они ответственны за все последующие события, результатом которых стало самое большое количество советских войск, когда–либо попадавших в окружение в 42 году. Мой полковник писал докладные в Ставку лично Сталину, но только нажил себе неприятности, которые дай Бог расхлебать бы ему и живым остаться...
Полковнику дали пакет, в котором указывалось, что 12 мая 1942 года, в пять часов утра начать массированную артподготовку. Через час одновременно в северном и южном направлениях пошли в атаку ударные части пехоты и танки при поддержке всей авиации. Быстрый успех и прорыв немецкой обороны состоялся, но вскоре выяснилось, что за первой есть ещё и другие линии укрепления (об этом и писал в Ставку полковник, ссылаясь на данные разведки). С большим трудом нашим войскам удалось продвинуться на расстояние до пятнадцати километров вглубь обороны противника. На следующий день немцы успели собрать силы для нанесения контрударов. Так как им не хватало мощности для наступления сразу с двух сторон, они сосредоточились на ударе с юга. Разведка донесла, что была сформирована специальная группа генерал–полковника Эвальда фон Клейста из двух армейских и танкового корпусов. К такому повороту событий наши войска не были готовы. Главными козырями немцев в данном случае являлись скорость и внезапность нападения. Но, к сожалению, генералы не смогли правильно оценить масштаб угрозы и количество сил противника, поэтому, невзирая на отчаянное сопротивление красноармейцев, фашисты быстро прорвали фронт. Впрочем, даже тогда командование не увидело в этом особой проблемы и заверяло Ставку, что сможет ликвидировать прорыв самостоятельно, тем более что военные силы были примерно равны, а по некоторым позициям (например, по количеству танков) советские войска даже превосходили гитлеровцев.
Но проблема крылась в другом. Наши генералы ещё не умели воевать, как в сорок четвёртом, например, ну не умело наше командование, совершенно не умело грамотно использовать танки. Нам в концлагере это доступно объясняли немецкие танкисты, да и мы знали о немыслимых потерях в танках на всём протяжении войны, вплоть до лета 1943 года.
Там мы поменяли стратегию. Наконец-то поменяли.
Мой полковник рассказывал о визите в их часть маршала Тимошенко:
«Когда Тимошенко наблюдал атаку своих танков и видел, что немецкий артиллерийский огонь буквально рвет их на куски, он только сказал:
«Это ужасно!». Затем повернулся и покинул поле боя».
Штаб маршала Тимошенко дважды разрабатывал планы по нанесению ответных ударов, но ни один из них не удалось реализовать из–за общего хаоса и плохой связи. Группа фон Клейста наступала с юга, а 22 мая 1942 года подтянулся генерал Паулюс с двумя танковыми дивизиями и нанес удар с севера. Ловушка захлопнулась. Армии Юго–Западного и Южного фронтов попали в полное окружение, а штаб Тимошенко едва успел вылететь со всеми документами и знаменами на самолёте с кукурузного поля. Печальным результатом этого поражения стало то, что гитлеровским войскам был открыт прямой путь на Ростов и Сталинград.
От автора
По данным немцев, потери с советской стороны составили двести тридцать девять тысяч солдат и командиров. Среди них погибло множество знаменитых военачальников – заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал–лейтенант Фёдор Костенко, командующий 6–й армией генерал–лейтенант Авксентий Городнянский, командующий 57–й армией генерал–лейтенант Кузьма Подлас, генерал–майор Андрей Анисов, генерал–майор артиллерии Фёдор Маляров, командующий армейской группой генерал–майор Леонид Бобкин, командир 47–й стрелковой дивизии генерал–майор Филипп Матыкин, командир 270–й стрелковой дивизии генерал–майор 3аки Кутлин, командир 337–й стрелковой дивизии генерал–майор Илья Васильев.
Командующий операцией фон Клейст писал в мемуарах:
«На поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля».
По воспоминаниям местных жителей, трупов было столько, что немцы утрамбовывали их танками и посыпали известью с самолётов.
Страшно...
Почти семьдесят лет историки искали пропавшую Казахскую национальную кавалерийскую дивизию из Акмолинска (106-я национальная кав.дивизия ). Её следы затерялись в 1942–ом возле Харькова, а все бойцы были объявлены пропавшими без вести. То тут, то там в воспоминаниях мелькали отрывочные сообщения, но куда пропала целая дивизия, оставалось загадкой. Наконец, военные историки обнаружили в документах сведения о том, что в дивизии был 4091 боец, но при этом всего 102 винтовки и 51 миномет. Даже шашек хватало не на всех.
К тому же дивизия проделала долгий путь из Казахстана в Харьков, и экипированы кавалеристы были не по погоде. Последний эшелон с ними прибыл на станцию Савинцы в день начала наступления – 12 мая 1942 года, а бойцы были одеты в зимние тулупы, ушанки и валенки. Эта история получила неожиданное продолжение.
Однажды поисковым отрядом были обнаружены кости лошадей вперемешку с человеческими останками. Эксперт-криминалист смог определить, что, скорее всего, это были взрослые лошади, но низкорослые – видимо, азиатские.
Эти данные позволили членам поисковой организации заподозрить, что они нашли захоронения бойцов Акмолинской дивизии, попавшей в харьковский котел, в котором кавалеристы выступали против танков, практически безоружными.
Их загнали в балку, а невысокие степные лошади не могли подняться по склонам.
У бойцов не было шансов выбраться из ловушки.
Но тем, кто выжил в этом адском котле, едва ли повезло больше.
Огромный карьер под Красноградом превратился в Дулаг-205 (Durchgangslager – пересыльный лагерь). Территория для содержания военнопленных не нуждалась даже в особенной ограде – автоматчики просто стояли на вышках по краям громадного карьера (напомню, что СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных и отказался от помощи своим солдатам при посредничестве Международного Красного Креста – прим.автора).
В приказе народного комиссара обороны СССР № 270 от 16 августа 1941 года говорилось: «Командиров и политработников, во время боя срывающих знаки отличия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами». Семьи таких военнослужащих, согласно приказу, подлежали аресту «как родственники нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров».
Также приказ предписывал лишать государственного пособия и помощи семьи сдавшихся в плен красноармейцев. Этот документ, под которым подписался, в том числе и маршал Георгий Жуков, фактически делал заложниками не только солдат, но и их родственников.
Несмотря на то, что лишь на оккупированной территории СССР погибли более четырёх миллионов военнопленных, руководство страны не предпринимало попыток облегчить страдания людей.
Офицер контрразведки при Дулаге-205 капитан Вильгельм Лангхельд вспоминал на допросе:
«Я часто провоцировал через свою агентуру попытки к бегству военнопленных, в результате чего они были расстреляны. Подобная практика насилия, издевательств, убийств и провокаций широко применялась во всех лагерях военнопленных».
В Дулаге-205 под открытым небом содержались одновременно пятнадцать тысяч солдат и офицеров, которых едва кормили и редко давали воду. Смертность от ран, голода и эпидемий была невероятно высокой.
В данный момент, спустя десятки лет, после войны, неизвестные братские могилы есть во всех населенных пунктах на месте Барвенковского котла. Отсутствие информации о захоронениях объясняется просто: виновники провальной харьковской операции сделали все, чтобы скрыть её результаты и количество погибших.
Может цифра 239 тысяч никому ни о чем особо не скажет, потому приведу сравнение. Севастополь.
Этот город–герой оборонялся практически год, с 30 октября 1941 года по начало июля 1942 года.
Потери составили 200 481 человек, из них безвозвратные потери – 156 880 человек, санитарные – 43 601 человек.
За взятие Севастополя командующий 11–й армией Манштейн получил звание фельдмаршала.
Устроившие кровавую баню Тимошенко, Хрущев и Баграмян спокойно дожили до старости, купаясь в регалиях и наградах, лишив множество погибших последнего права на достойное захоронение.