Практически все авторы, пишущие о Владе Дракуле, пересказывают одни и те же сочинения о нем, относящиеся к своему герою одинаково — то есть крайне враждебно. Чтобы понять, насколько эти источники правдивы, нужно знать, когда, кем и с какой целью они создавались. Самый известный из них — поэма немецкого мейстерзингера (певца-ремесленника) Михаэля Бехайма «Об одном безумце по имени Дракула — воевода Валашский», написанная в 1463 году, когда господарь находился в венгерской тюрьме.
Талантливый, но беспутный Бехайм, самый плодовитый немецкий поэт XV столетия, вел жизнь бродяги, скитаясь от одного замка к другому и сочиняя стихи за умеренную плату. В то время он жил в Вене при дворе Габсбургов, в Валахии никогда не бывал и особого интереса к ней не испытывал — поэтому можно не сомневаться, что его поэма была написана по заказу. И притом хорошо оплачена: вскоре поэт вернулся в родной городок Зульцбах, купил там дом, но продолжал вести прежний образ жизни и в 1474 году был убит — то ли в пьяной драке, то ли в отместку за оскорбительные стихи.
С поставленной задачей — приписать Дракуле как можно больше преступлений, — Бехайм справился превосходно. Валашский воевода у него совершает все мыслимые зверства, включая те, в которых древние авторы обвиняли совсем других правителей. К примеру, Дракула, по словам поэта, собрал множество нищих будто бы на пир и сжег их, желая избавить страну от бездельников. Но, по словам немецких хронистов, это злодеяние еще в XI веке совершил епископ Майнца Гаттои — за что и был ославлен в балладе Саути, известной у нас в переводе Жуковского. Не заботясь о правдоподобии, поэт создал жуткую картину «ада на земле», в который якобы превратилась Валахия в правление Влада:
Послам из Семиградья Валахия была страшна. Вся в грумах, вся в крови страна. Послы, на колья глядя, Их приняли за частый лес. Как будто больше нет небес. Средь кольев Дракул весел. Людей варил он, жег, душил. Он многим черепа крушил, А скольких он повесил!
Бехайм впервые прочитал свою поэму в августе 1463 года при дворе Фридриха III в Вене. Похоже, она стала настоящей сенсацией: почти сразу же ее пересказал в своей «Хронике римского царства» придворный историк Томас Эбендорфер, а осенью тот же рассказ в латинском переводе включил в свои «Записки» папа Пий II, который очень интересовался жизнью Дракулы.
Не исключено, что все три текста основаны на одном прозаическом документе о злодеяниях валашского князя — он мог попасть в Вену, а оттуда в Рим с венгерским посольством, которое в конце июня прибыло в имперскую столицу для заключения мирного договора. Однако сомнительно, что мейстерзингер, известный своим разгульным образом жизни, сочинил довольно длинную (1070 строк) поэму всего за месяц. Скорее всего, он получил заказ гораздо раньше, сразу после ареста Дракулы, и собирал сведения самостоятельно, из разных источников — причем свидетели преступлений воеводы объявились тут же, будто по заказу.
Самое раннее прозаическое произведение о Дракуле появилось в том же 1463 году в бенедиктинском монастыре Мельк в Австрии (уже в наши дни он вдохновил Умберто Эко на создание «Имени розы»). Его автором был некий брат Якоб — скорее всего, тот самый, который, по словам Бехайма едва не стал в свое время жертвой гнева валашского князя.
Похоже, он был монахом маленькой францисканской обители в Тырговиште, которую воевода разогнал, борясь с католическим влиянием. После этого Якоб бежал в Мельк, где жили и другие беженцы из Валахии. Бывая по делам в Вене, монах охотно рассказывал про пережитые им и его товарищами ужасы другу-поэту — не исключено, что за кружкой доброго вина.
Тогда получается, что именно он, а не венгерские придворные дали Бехайму основной материал для поэмы. Однако без гонорара рачительный мейстерзингер за перо не брался, а стало быть, без венгерского заказа все-таки не обошлось. К сожалению, сочинение брата Якоба до нас не дошло, и судить о его сходстве с поэмой невозможно.
В следующие десятилетия сюжет поэмы Бехайма был повторен и развит в анонимных печатных брошюрах, изданных в разных городах Германии — Нюрнберге, Любеке, Гамбурге, Аугсбурге и так далее. Гутенбергов пресс заработал совсем недавно, и эти памфлеты, украшенные жуткими гравюрами, стали первыми произведениями массовой литературы — ими бойко торговали на базарах, как в России лубками. Всего этих брошюр известно тринадцать — в основном они повторяют Бехайма и друг друга, отличаясь только деталями.
Суть их исчерпывающе отражена в сверхдлинном, как тогда было принято, названии одного из них: «Пугающая история безумца или берсерка по имени Дракула, который отличился своими богомерзкими делами — убивал людей, сажая их на кол, рубил их в капусту, варил живьем матерей вместе с детьми и заставлял их родственников поедать их». Хотя некоторые памфлеты именуются «Историей», там нет ни связного повествования, ни хронологии — это сборники из 30–35 анекдотов, объединенных фигурой главного героя.
Имена и географические названия, которые немецкий поэт воспроизвел достаточно точно, в памфлетах немилосердно искажены — их явно писали люди, ничего не знавшие о Валахии и ее жителях. В отличие от Бехайма, они ставили перед собой цель не столько разнести дурную славу о валашском правителе, сколько нажиться на кровавых историях, всегда популярных у публики. Как всякая скоропортящаяся литературная продукция, эти сочинения вскоре были забыты.
А вот второй источник сведений о Дракуле оставался популярным еще долго — во всяком случае, на Руси, где было написано анонимное сочинение «Повесть о Дракуле воеводе». Ее автором большинство историков считают видного дипломата, дьяка Посольского приказа Федора Курицына, который в 1482 году ездил в Венгрию на переговоры и услышал там множество историй о Дракуле.
На обратном пути дьяк заехал в Молдову, чтобы договориться о браке между дочерью господаря Стефана и сыном великого князя Ивана III. В Сучаве он пополнил запас знаний о валашском воеводе, а потом был надолго задержан турками в крепости Аккерман, — очевидно, там, пользуясь вынужденным досугом, он и записал все услышанное в назидание современникам и потомкам. «Повесть» была закончена в 1486 году, а полтора десятилетия спустя ее автор потерял придворную должность (а возможно, и жизнь), прослыв сторонником ереси жидовствующих.
Курицын повторяет многие страшные истории про Дракулу, но пишет о нем более объективно, порой даже сочувственно. К тому же в его сочинении приводятся уникальные подробности жизни и смерти господаря, которые могли сообщить только свидетели. Характерно, что главным грехом воеводы русский автор считает не жестокость, а переход в католичество («приа латыньскую прелесть»). Тут стоит вспомнить, что у румын бытовало поверье: православный, отрекшийся от своей веры, становится после смерти вампиром.
По поводу Дракулы не могли не высказаться и венгры, с которыми он был тесно (часто теснее, чем хотел) связан большую часть жизни. Официальный историограф короля Матьяша Корвина, итальянец Антонио Бонфини, завершил в 1485 году обширное сочинение на латыни под названием «Декады о венгерских делах», где несколько страниц посвящено валашскому господарю. Бонфини хоть и пишет, что Дракула «прославился невиданными жестокостями», но никаких примеров не приводит, повествуя в основном о войне Влада с турками и с похвалой отзываясь о его храбрости.
Другой итальянец, папский легат Никколо Макиненсе, епископ Модруссы (ныне город Модруш в Хорватии), побывавший весной 1463 года в Венгрии, вручил папе пространное донесение о Дракуле, сохраненное в архивах Ватикана. В отличие от Бонфини, он обличал воеводу не хуже Бехайма, обвиняя его помимо жестокости в «измене христианскому делу» и сговоре с турками.
Можно вспомнить, что именно это обвинение — по мнению большинства историков, ложное — привело Дракулу в тюрьму, и догадаться, что задача донесения епископа — доказать в глазах папы сомнительную правоту короля Матьяша. Ведь тот бросил в темницу не кого-нибудь, а главу соседнего государства; для этого требовались веские основания, которые не грех и сфабриковать.
Вот, собственно, и всё. Другие источники или чересчур кратки (это относится к грамотам и письмам самого Дракулы), или посвящены исключительно войне господаря с турками. Среди последних выделяются «Записки янычара», автором которых считают серба Константина Михайловича из Островицы, много лет прослужившего в турецкой армии.
Он участвовал в походе турок против Дракулы в 1462 году и был свидетелем знаменитой «ночной атаки», в которой предводитель валахов едва не лишил жизни самого султана Мехмеда II. Краткие по-военному записки отражают уважение янычара к сильному и хитрому противнику.
Об этом походе писали также византийские историки Лаоник Халкокондил и Михаил Дука, в трудах которых явственно проглядывает восхищение дерзостью непокорного воеводы, бросившего вызов гораздо более сильному противнику. Сами турки о Тараклу Ифлак-бес, Дракуле Валашском, пишут мало — буквально несколько фраз в исторических трудах и официальной переписке. О человеке, который переиграл великого Мехмеда Фатиха (Завоевателя) в дипломатии и не сдался ему на поле боя, лучше — и безопаснее — было помолчать.
Среди всех этих разноязыких сочинений не звучит голос только тех, кто общался с Дракулой больше всего — самих румын. Исторические сочинения этого периода отсутствуют, а народные предания начали записывать только в XIX веке, когда Румыния стала наконец независимой и единой.
За пределами страны они стали известны только в 1972 году, когда двое историков — румын-эмигрант Раду Флореску и шотландец Реймонд Макнелли — выпустили в США книгу «В поисках Дракулы». Обобщив все известные свидетельства о валашском господаре, они впервые предъявили миру вместо вампира из романа Стокера реального исторического деятеля с его достоинствами и недостатками.
Правда, соавторы не обошлись без саморекламы, претендуя на открытие многих фактов и источников, давным-давно обнаруженных учеными — прежде всего румынскими и русскими. К тому же в их книге хватало ошибок и сомнительных умозаключений, отчасти исправленных в последующих трудах Флореску и Макнелли, на которых базируется вся современная «дракулиана».
Так вот, румынские легенды повторяют многие обвинения в адрес Дракулы, прозвучавшие в сочинениях названных нами авторов. Скорее всего, это означает, что они основаны на фактах — трудно предположить, что неграмотные крестьяне читали на досуге труды Курицына или Бехайма, к тому же написанные на чужом для них языке.
Есть, правда, и другое объяснение: страшные истории взяты из фольклора и не относятся к какому-то реальному правителю, а Дракуле их приписали только потому, что он был самым колоритным валашским князем своего времени. В любом случае, легенды не только осуждают жестокость Дракулы, но и изумляются, почти восторгаются ею, а заодно пытаются оправдать — государственными нуждами или тем, что «с людьми иначе нельзя».
«Он не был особенно высоким, но [он был] сильным и энергичным, и имел вид свирепый и жестокий. Нос у него был большой, с горбинкой, ноздри широкие, цвет лица тонкий и слегка красноватый. Ее очень длинные ресницы обрамляли широко открытые зеленые глаза, я бы сказал угрожающие, под очень густыми черными бровями. Его лицо и подбородок выбриты, за исключением усов. Из-за выступающих висков его голова казалась большой. Бычья шея соединялась с широкими плечами, на которые спадали вьющиеся черные волосы».
Такими словами греческий епископ и летописец Николай Модрушский описал валашского господаря Влада III Басараба, вошедшего в историю как Влад Цепеш или Дракула. Длинные волосы Влад Цепеш носил не из эстетических соображений – по ним в Валахии XV века без труда можно было узнать христианина. Причиной такой моды было географическое положение самого княжества, ибо маленькая Валахия находилась на пограничье христианского мира, под боком у огромного и ненасытного зверя, нареченного Османской империей. Турки-османы были последователями ханафитской школы (самой крупной из четырех правовых школ суннитского ислама), и ханафитские богословы полагали, что правоверный может либо носить волосы равной длины, оставляя пробор посередине головы, либо должен наголо обривать голову. Длинные волосы, косы у мужчин и тому подобное строго порицалось. Поэтому валахи нередко отпускали длинные волосы, демонстрируя свою принадлежность к христианской вере.
Страна гор
Но прежде, чем говорить о человеке, нужно рассказать о мире, который его окружал и воспитал, ибо каждый из нас является продуктом среды, нас взрастившей. Та земля, что мы называем Валахией, имела и другое название – Мунтения, или «страна гор». Если соотносить этот регион с современными политическими картами, то это будет южная половина современной Румынии. Существующая ныне румынская и молдавская фамилия Мунтяну обозначает человека родом из Мунтении, так что если вы повстречаете такого – знайте, что перед вами человек, чьи предки были подданными Влада Дракулы.
Валахия
На севере Валахия граничит с Трансильванией, которая в ту пору была частью Венгерского королевства, а на юге, сразу за Дунаем, с Болгарией, недавно покоренной османским султаном. Кто-то скажет – «щит Европы», последний бастион на пути турок. А кто-то подумает, что такое положение сродни тому, что испытывает брусок металла, оказавшийся между молотом и наковальней. И, что характерно, оба будут правы.
Валахия была молодым государством – княжество было образовано в 1291-92 годах в результате союза нескольких земель в Мунтении и окрестностях. Гористая, покрытая густыми лесами – такими густыми, что они считались непроходимыми и гиблыми – эта земля была богата каменной солью, которая шла на экспорт. Продавали и рыбу, которую обильно отлавливали в водах Дуная. Все это приносило неплохие барыши. Соль – единственный консервант, доступный в Средние века, и по ценности она была сопоставима с нынешней нефтью. Да и рыба была ой, как важна. Несмотря на соседство с турками, регион был преимущественно христианским, и сила Церкви, и роль ее в обществе были в то время несравненно больше, чем сейчас. Предписанные Церковью посты соблюдались повсеместно и неукоснительно, и в условиях, когда чуть ли не половину календарного года добродетельный христианин не мог питаться мясом и молочными продуктами, рыба оказывалась очень востребованной.
Помимо этого валахи торговали злаками, медом, воском и древесиной. Еще с древности эти ресурсы привлекали разнообразных захватчиков, недаром много столетий назад в эту местность, тогда называвшуюся Дакией, пришли легионы римского императора Траяна. Как показало время, турки умели считать ничуть не хуже римлян. Впрочем, об этом – после.
Современный город Килия (2) на современной автомобильной карте
А кроме всего прочего, Валахия была еще и перекрестием торговых путей между Европой и Востоком. Да, это звучит дико – где та Валахия (читай – Румыния), и где великие торговые пути? Но не все так просто. До того, как португальцы открыли морской путь в Индию, товары с Востока перевозили по суше аж до самого черноморского побережья. Все это дело «крышевали» итальянцы (венецианцы и генуэзцы), у которых на побережье было много колоний и торговых постов. Затем они везли эти товары по Черному морю с восточного побережья и из Крыма – на западное, в портовый городок Килию в устье Дуная, в то время принадлежавших молдавскому князю. Оттуда, по великой реке Дунай, восточные диковинки попадали в Валахию, и уже оттуда – в Венгрию, южную Германию, Польшу и далее по Европе. А в обратную сторону, по водам все того же Дуная, шел так называемые «имперский путь», по которому европейские (в первую очередь – германские) товары шли на восток, на Адриатику и в Константинополь. Получалось, что Валахия была этаким торговым хабом, где можно было не только найти диковинки с разных сторон света, но и повстречать самых разных людей.
Занимательная лингвистика
Но кем были люди, населявшие это небольшое, но такое важное княжество? Само понятие «румыны» уходит корнями аж в середину X века – впервые слова romani или rumani всплывают в сочинениях византийского императора Константина VII Багрянородного. Сами люди, населявшие Валахию, также предпочитали называть себя «романи». Это уже потом с легкой руки греков-византийцев «романи» для всех стали «валахами» (vlakoi), после чего данное наименование в измененном виде стали использовать и другие народы – турки (iflaq), западные европейцы (wahlen, blachi), русские (волохи). Просто потому что Русь имела теснейшие культурные связи с Византией, а на Запад сведения о валахах принесли крестоносцы, ходившие в Святую Землю через византийские владения.
С этим разобрались, но почему «романи» вообще стали именно «валахами»? Откуда произошли эти слова? С «романи» все понятно – регион испытал сильнейшее влияние римской культуры, даже сегодня румыны говорят на романском языке, очень похожем на современный итальянский. А вот с «валахами» – чуть сложнее. Происхождение этого термина восходит к volcae или volcas – так называлось одно из кельтских племен, описанное еще Юлием Цезарем в его «Записках о Галльской войне». Вольки без особых проблем подчинились Риму и начали активно романизироваться и впитывать имперскую культуру. Спустя несколько столетий, когда самих вольков уже не осталось – они попросту растворились в римской культуре и стали римлянами – термином volcae стали называть вообще всех романизированных кельтов. Затем случилось Великое переселение народов, Европу захлестнули волны вторжений варваров-германцев, и римское volcae превратилось в германское Walh, Wahl и Walscher – «римский, романизированный». К слову, коснулось это не только валахов-румын. Жители современного Уэльса (Wales) – точно такие же потомки романизированных кельтов (только британских), которых словом Walscher называли пришедшие с континента германские завоеватели – англы и саксы.
Ну, Бог с ними, с этими дикими германцами. Почему византийцы, знавшие будущих валахов под именем «романи», в итоге тоже стали называть их vlakoi? Виной тому – большая политика. В 962 году герцог Саксонии и король Германии Оттон I был коронован как первый император только что созданной им же Священной Римской империи. Родился геополитический монстр, который просуществует почти тысячу лет, и в лучшие свои годы раскинет свою необъятную тушу на половину Европы. Но это все – предмет другого разговора, нам же сейчас важно то, что с 962 года термин romanus-romani («римлянин, римский») приобрел совершенно новый политический смысл.
Священная Римская империя в X веке
На момент основания Священная Римская империя включала в себя не только германские земли, но также Чехию, Нидерланды, северную Италию с Римом и ну еще много чего по мелочи. Оттон и последующие германские императоры считали себя наследниками римских цезарей. Но и византийцы тоже считали себя наследниками того самого Рима, и даже сами себя величали не иначе, как «ромеями», то есть – римлянами. Неловко вышло, да. Возник неслабый такой конфликт интересов. Ну и германский император заявил, что раз Рим (самый первый, оригинальный) принадлежит ему, то он и есть – наследник Древнего Рима, а значит и господин всех, именующих себя римлянами. Византийцев такой коленкор, ясное дело, не устроил, поэтому они продолжили делать вид, что единственные «правильные» римляне на политической карте мира – это они, а что там этот колбасник себе придумал, то пусть на пергаменте напишет, в трубочку свернет и себе вставит в то место, которое чёрту подставляет. А «романи» от греха подальше переименовали в валахов, и стали засылать к ним священников, чтобы те проводили богослужения только на церковнославянском языке и не соблазняться разной там латынью. Потому что, как известно, сегодня ты читаешь Pater Noster, а завтра – уже разным оборзевшим колбасникам шестеришь. А когда через сто лет, в 1054 году, состоялся великий церковный раскол, валахи вместе с греками и другими соседями оказались в числе православных народов.
С другой стороны, столетия романизации тоже не прошли даром, да и наличие под боком народов, молившихся на латыни, и впоследствии ставших католиками, поспособствовало проникновению латинизмов в валашскую церковную лексику. Поэтому даже в современной Румынии церковь (строение, а не институт) обозначается словом biserica, которое произошло от латинского basilica. Dumnezeu (Господь Бог) – от латинского Dominus Deus, boteza (крещение) – от baptizare и так далее. Славянское влияние прослеживается в таких словах, как raí (рай), iad (ад), blagoslovi («благослови»), vladica (владыко), maslu (помазание), utrenie (утреня), vecernie (вечерня) и прочих. К слову, официальным титулом правителей Валахии был не «господарь», как нередко пишут в интернете, а «воевода» или «домн». Последнее – не что иное, как редуцированный (сокращенный) вид латинского dominus, «господин». А термин «господарь» – просто адаптированный перевод слова «домн» на языки соседних славянских народов.
Вопрос суверенитета
Вообще, Валахии сильно не повезло. В том смысле, что на протяжении нескольких столетий регион был самым настоящим проходным двором для различных завоевателей. В разное время им владели византийцы, болгары, печенеги, половцы, венгры, и даже монголы в гости зашли. В итоге местное романизированное население перемешалось со славянами, что-то зачерпнуло от проезжавших кочевников, крестилось (о чем было сказано выше) по восточному, церковнославянскому образцу, однако, в конечном счете, оказалось подданными венгерского короля-католика. Валахов это не очень-то и устраивало, нужно было придумать способ и как-то отделиться. Да и Венгрия была уже не та – в середине XIII века туда с недружественным визитом зашли монголы. Была страшная резня, венгерское войско оказалось разбито, а король Бела IV, роняя портки, убежал прятаться аж к австрийскому герцогу. После монгольского набега Венгрия так и не оправилась, власть королей стала слабеть, отчего по окраинам подняли головы разные сепаратисты вроде валахов.
На руку валахам сыграли и различные межкультурные конфликты. Например – противоречия в религиозных вопросах. И здесь мы вспоминаем, что валахи – православные, а венгры – католики. Ну и вот, пользуясь слабостью королевской власти, валашский воевода Николае Александру в середине XIII отправил письмо константинопольскому патриарху с просьбой дать Валахии собственную митрополию. Сказано – сделано, у валахов появился свой митрополит, что на деле означало, что если в мирских вопросах они еще худо-бедно оставались подданным венгерского короля, то в делах духовных уже подчинялись только Константинополю. Ну а духовное-то – оно завсегда главнее мирского, это вам любой богослов подтвердит. В 1370 году в Валахии учредили вторую митрополичью кафедру, чтобы уж наверняка.
Примерно тогда же, в середины XIII века, в Валахии, помимо венгерского серебряного дуката, стали ходить собственные деньги – бани. При этом, по размеру и массе серебра эти монеты копировали венгерские дукаты, однако выбит на них был профиль не венгерского короля, а местного воеводы.
Гроза с востока
Отбившись от венгров, к концу XIV – началу XV века валахи (как и вся Южная и Центральная Европа) столкнулись с новой проблемой, по сравнению с которой все прежние были – так, дуновение ветерка. На христианский мир упала тень турецкого ятагана. Всего за полвека (1354-1396 годы) османы смогли оккупировать практически все Балканы, и лишь Константинополь каким-то чудом еще держался, хотя, как мы знаем из учебников истории, осталось ему недолго.
В Валахии в то время правил господарь Мирча I Старый из рода Басарабов, суровый мужик, поставивший своеобразный рекорд – он двенадцать лет подряд успешно отбивался от турок, и никто из его соседей не мог похвастаться аналогичными результатами. В какой-то момент Мирча оборзел настолько, что начал вмешиваться во внутренние дела Османской империи. А сейчас оторвитесь на пару минут от текста, и посмотрите на политическую карту тогдашней Европы. Сопоставьте размеры державы османов и Валахии. Удивленно почешите репу. И возвращайтесь к статье. Тут будет впору напомнить, что Валахия, несмотря на свои размеры, была весьма богатым княжеством – морская торговля по Дунаю и вот это вот все. А еще – соль. Так вот, Мирча прекрасно понимал, что в открытом поле у него против турок шансов нет – раскатают в тонкий блин. Поэтому он активно застраивал пограничные районы крепостями, а оплачивал строительство этих крепостей… правильно, солью! Легенда гласит, что воевода отдавал по большому (до 100 кг) куску соли за каждый обтесанный камень, использованный при строительстве укреплений.
Мирча I Старый
Да, конечно, очень сильно на руку Мирче сыграл тот факт, что у османов в это время был период безвластия. Дело в том, что прошлый султан, Баязид I, прозванный Молниеносным (хотя прозвище Yıldırım правильнее будет перевести просто как «Молния»), очень неудачно повоевал с тем самым Тамерланом. Настолько неудачно, что угодил в плен, а там – взял, да и помер. Судя по всему, Хромой Тимур в этом конкретном случае был совершенно не при чем – он-то наоборот хотел отпустить султана, попутно «нагрузив» его кабальным договором и фактически сделав его своим вассалом. Но получилось так, как получилось, и несколько сыновей покойного «повелителя мира» тут же принялись делить батюшкино наследство.
И вот здесь и вылез наш славный Мирча. Потому что когда у соседа горит хата, и все носятся туда-сюда с ведрами, разумный человек просто обязан воспользоваться хаосом и под шумок чего-нибудь притырить. А в данном случае «чем-нибудь» была власть, так что господарь последовательно сделал ставку на шехзаде (царевичей) Мусу и Мустафу, причем за первого он даже сватал собственную дочь, чтобы породниться с перспективным соседом. Ну и ничего, что дочка православная – ради государственной пользы может и ислам принять, не переломится. Зря что ли столько лет ее кормили да наряжали?
Увы, ни одна из ставок Мирчи не сыграла. Шехзаде Мехмед одолел и казнил всех своих братьев, после чего в 1416 году провозгласил себя султаном Мехмедом I. Ну и Мирча сразу такой: «Извиняюсь, зря быканул», и быстренько подписал с турками мирный договор, уступив им несколько приграничных территорий вместе с теми самими «соляными» крепостями.
Чем еще запомнилось правление Мирчи I Старого? Ну, во-первых, он первым из валашских воевод организовал у себя двор по европейскому образцу, с кучей «чиновников», ведавших теми или иными сферами жизни государства. Логофат исполнял функции канцлера и занимался государевыми бумагами, составлял и заверял печатью указы и иные документы, ворник (от славянского «дворник») был главным администратором, судьей и военным наместником (командовал армией в отсутствие господаря), комис – ведал государевыми конюшнями, и так далее. Другой особенностью правления Мирчи стало то, что он постепенно начал оттеснять от власти родовую аристократию и постепенно заменять ее собственными чиновниками. Мотивация была логичной и простой. Для аристократов воевода был просто первым среди равных – таким же аристократом, только чуть более богатым и могущественным. Стоило ему проиграть войну, ослабеть здоровьем или оступиться иным другим образом, как тут же появлялась возможность для мятежа и захвата власти каким-нибудь другим князьком (в Валахии они назывались жупанами). А вот назначенный чиновник – это государев человек, всем обязанный воеводе и лично ему лояльный. К слову, окончательно «защемил» жупанов именно Влад III Дракула несколькими десятилетиями позднее.
Несмотря на то, что конец его правления получился немного «смазанным» («не угадал» с султаном), Мирча сумел отстоять независимость Валахии и передать трон своему сыну Михаилу, ставшему новым воеводой 1 января 1418 года сразу после смерти отца. Увы, «Мишка» батюшкиных надежд не оправдал – вляпался в военную авантюру, прельстившись посулами венгерского короля. История, надо сказать, вышла довольно анекдотичной. Венгерский король Сигизмунд собрался воевать с турками, и позвал Михаил выступить вместе с ним. Дескать, а помнишь, друг Миша, как папенька твой туркам без боя пограничные крепости сдал? Ну, те самые, на «соляные» деньги построенные? Так вот, мы сейчас вместе кааак навалимся, и все себе вернем. Тебе, то есть. Ну и Михаил согласился, и отправился вместе с венграми в поход. Поначалу все шло неплохо, благодаря фактору внезапности удалось отбить несколько городов, правда тут же случилась первая «неприятность» – заняв крепости, Сигизмунд быстро рассовал по ним венгерские гарнизоны, и начал упорно делать вид, что оно так всегда и было. Дескать, потерпи, друг Миша, вот следующий городок – он точно твоим будет! Ну а дальше случилось вторая «неприятность» – турки ударили в ответ.
Султан Мехмед I ураганом пронесся по валашскому пограничью и устремился вглубь княжества, вынудив незадачливого воеводу просить мира. Условия турки навязали, прямо скажем, поганые – Михаил был вынужден отдать еще несколько крепостей на Дунае, жертвуя доходами с речной торговли, да еще и обязался выплатить султану «харадж» – дань, взимаемую с завоеванных мусульманами земель.
Минутка про налоги
Здесь нужно сделать небольшое пояснение, чем харадж отличается от джизьи – дани, которую христиане, проживающие в мусульманском государстве, платят за «покровительство» (фактически – покупают себе право на жизнь). Мусульмане (изначально это были арабы) захватывали какую-то территорию, на которой проживали христиане либо представители других религий (за исключением язычников), после чего у завоеванных было два пути. Первый – принять ислам и пользоваться всеми правами, доступными для правоверных. Второй – сохранить собственную веру и получить статус «зимми» («пользующихся покровительством»). «Зимми» не имели права занимать никакие государственные должности, а также должны были платить джизью, особый налог для иноверцев.
Помимо этого, естественно, были и подоходные налоги. Мусульманин должен был платить «ушр» (десятину) – либо с продуктов земледелия, либо в качестве пошлины с дохода от торговли. А «зимми» платил так называемый «харадж», который был больше. В итоге мусульманин платил только ушр, а «зимми» – и джизью, и харадж. Надо сказать, что первым арабским завоевателям, в целом, было выгоднее, чтобы «неверные» продолжали молиться своим богам вместо обращения в ислам – так с них можно было получать больше денег. Однако многие «зимми» предпочитали становиться мусульманами, чтобы получить доступные тем права, а также облегчить налоговый гнет. В итоге захваченные территории вроде Ирана или Средней Азии быстро исламизировались. Тогда (в VIII – IX веке) власти халифата начали бить тревогу из-за сокращения налоговых отчислений. И тут им в голову пришла гениальная в своей простоте идея – сделать харадж постоянным налогом для всех территорий, которые относительно недавно были приобретены силой оружия.
В итоге получилось так, что на каких-то землях с мусульман взимался ушр, а на каких-то – харадж. Если какая-то территория находилась под властью мусульман очень давно, ее население уже в достаточной степени арабизировалось – населяющие ее правоверные платили ушр. Однако новообращенные мусульмане из числа бывших неверных, населявшие недавно завоеванные регионы, все равно платили харадж. Таким образом, переход в ислам для этих людей означал лишь отмену джизьи. Более того, если какой-нибудь потомственный мусульманин из, скажем, Багдада переезжал в такой регион и покупал там землю у неверного – он обязан был платить с нее харадж, и его статус никак ему не помогал. В итоге харадж как вид налога, изначально (как и джизья) имевший религиозное обоснование, стал сугубо территориальным, что позволило халифам набивать карманы, почти как прежде. В разных мусульманских государствах в разные времена харадж как вид налога имел свои нюансы, но общий его смысл сохранялся плюс-минус везде. Спустя несколько веков, когда турки-сельджуки захватили власть на землях халифата и основали Османскую империю, они, также будучи мусульманами, сохранили все арабские налоговые практики.
Смутное время, призрак свободы на коне
Теперь, когда мы разобрались с разными непонятными арабскими словами, можно возвращаться в Валахию начала XV века. Итак, военная авантюра воеводы Михаила закончилась, мягко говоря, совсем не так, как он изначально планировал. Вместо возвращение утраченных еще его отцом территорий, ему пришлось отдавать туркам новые, да еще и – выплачивать харадж. Тем самым он фактически был поставлен на положение подвластного султану кафира (неверного). И что сделал Михаил? Просто взял, и не стал платить туркам эту дань. Очень вряд ли, что это была банальная скупость – не в том положении был воевода, чтобы вот так дерзить султану. Вероятнее всего, он просто не смог собрать нужную сумму. Война всегда стоит больших денег, а проигранная война увеличивает расходы в несколько раз, так что в княжеской казне в те годы едва ли водилось что-то, кроме тараканов.
Вот только какое султану дело до чужого горя? Ты договор подписал? Подписал. Харадж платить обещал? Обещал. Ну и где мои деньги, собака ты неверная? А раз не платишь, то я… нет, не пойду на тебя войной, это просто невыгодно. Говорят, у тебя там братец сводный есть, по имени Дан, который спит и видит, как бы у тебя трон отнять? Ну, так вот я его поддержу, а еще и денег ему зашлю. Он тебя скинет и убьет, а сам будет править и исправно платить мне харадж.
Так думал «повелитель мира», раздувая пламя гражданской войны в Валахии. А теперь в очередной раз посмотрим на карту и сравним размеры (и, соответственно, ресурсы) Валахии и Османской империи. Представьте, что на вас кидается мелкий, но задиристый хулиган, а как только вы хотите выписать ему сдачи – он тут же прячется за широкую спину приятеля-громилы. Противостояние воеводы Михаила с его сводным братцем Даном выглядело примерно так же. Видя, что за дерзким претендентом стоят турки, на его сторону начали переходить вчерашние сторонники Михаила, и вскоре князь оказался в меньшинстве. Летом 1420 года армии воеводы и претендента встретились на поле битвы, чтобы раз и навсегда закрыть все вопросы. Был жестокий бой, завершившийся разгромом Михаила. Сам он погиб, и вместе с ним, казалось, погибла мечта его отца, Мирчи Старого, о сильной Валахии.
Почему «погибла»? Потому что смерть Михаила не привела к окончанию гражданской войны. Да, в рамках привычной для нас логики все должно было выглядеть так: Дан (при поддержке турок) побеждает и убивает Михаила, после чего узурпирует трон и приводит княжество к состоянию мира и спокойствия, восстанавливая разрушенную экономику. Проблема была только в том, что в Валахии существовала гибридная система наследования, которую можно назвать выборно-наследственной. В переводе на человеческий язык это означало, что претендовать на княжеский престол могли все мужчины из рода Басарабов, причем не только законнорожденные дети умершего воеводы и его братья, но и бастарды. Единственным условием было отсутствие физических дефектов – князь не мог быть слепым, увечным или патологически уродливым. Естественно, там этих кандидатов набиралась просто целая толпа, и первые случаи междоусобной поножовщины обычно начинались еще задолго до того, как правящий воевода начинал чувствовать недомогание.
Причем «поножовщина» – в буквальном смысле, потому что при такой системе мало было просто разбить соперника на поле боя. Ну, разобьешь – и что? Он к венграм убежит или к туркам, получит от них денег, соберет новое войско, и тебе опять придется с ним воевать. Оппонента нужно было гарантированно вывести из игры. Наиболее гуманные наследники своих врагов насильно постригали в монахи. Правда, при таком раскладе всегда оставался риск, что оппонент сбежит из монастыря и снова включится в борьбу. Так было, например, со сводным братом Влада III Дракулы – Владом IV, которого за такой фокус так и прозвали Владом Монахом. Более жестокие и прагматичные своих соперников уродовали. Ослепляли, например, или нос могли отрезать. И получалось так, что ты его и не убил, то есть каинов грех братоубийства на душу не взял, и, вместе с этим, гарантированно вывел из «предвыборной гонки». Вот что такое настоящая политика!
Когда правящий воевода погибал в бою или умирал своей смертью, те потенциальные наследники, которые соответствовали критериям отбора (были Басарабами и не были калеками), заявляли о своем праве на престол (это делали далеко не все, многие благоразумно отказывались от притязаний, чтобы целее быть). После чего собиралась целая комиссия, которая должна была провести медосмотр всех наследников и подтвердить, что они не имеют увечий и, главное, являются теми, за кого себя выдают. Ну, просто чтобы какого-нибудь самозванца нечаянно не выбрали. Для того, чтобы подтвердить личности княжичей, их матери и ближайшие родственники составляли подробные письма, где перечисляли все их родинки и прочие физиологические особенности. Также отличительной чертой могла быть маленькая татуировка – например, в виде месяца или солнца, – которую младенцу делали вскоре после рождения, чтобы его, не приведи Господь, не подменили.
Как только личности всех претендентов подтверждались, происходили выборы. А кто должен был выбирать? Конечно же, «лучшие люди» страны, и именно – та самая родовитая аристократия, которую столь усердно давил Мирча Старый и которую впоследствии продолжит давить Влад Дракула. Если прижать аристократию к ногтю, можно сделать выборы простой формальностью, а власть – наследственной. Что, в частности, тот же Мирча и попытался сделать, еще при жизни обеспечив трон своему сыну Михаилу. То есть вполне типичный процесс укрепления центральной власти и дрейф в сторону абсолютизма. Обычное дело для тогдашней Европы – в соседних державах происходило плюс-минус то же самое.
А вот «Миша» проэтосамил все, что оставил ему папенька, да еще и сам погиб. Авторитет покойного Мирчи был настолько силен, что его хватило еще на то, чтобы новым воеводой выбрали княжича Раду, брата новопреставленного Михаила. Вот и получилось так, что братец Дан, вроде как, войну-то выиграл, а трон – не получил. А раз так – то вот вам еще десять годочков гражданской войны.
Несколько раз Дан захватывал власть и прогонял Раду, затем тот возвращался и уже прогонял Дана. На все это с интересом смотрели соседи, турки и венгры, помогавшие то одному, то другому, и взамен требовавшие новые и новые уступки. Из богатой и сильной региональной державы, каковой она была при Мирче Старом, Валахия превратилась в натуральное «дикое поле», где власть менялась чуть ли не каждый год. В конце концов, из эпохи гражданских войн княжество вышло в интересном статусе. С одной стороны, воевода был прямым вассалом венгерского короля, а с другой – обязан был платить харадж турецкому султану и отправлять к нему своих детей в качестве заложников.
Быть слугой двух господ весело и интересно только в комедии Карло Гольдони. В политических реалиях Европы XV века это означало даже не выбирать между двумя пресловутыми стульями с разным интересным, а сесть на оба сразу. Без смазки. У тебя и с севера, и с юга – по большому и могущественному соседу, и каждому из них ты обязан клятвой, а это значит, что каждый из них будет от тебя чего-то требовать. При этом, они еще и между собой могут воевать, буквально вынуждая тебя выбирать сторону. Угодил одному – рассердил другого. Со всеми вытекающими последствиями.
И здесь бы взять, и сказать, что вот пришел Влад III, он же Цепеш, он же Дракула. Он же – внук того самого Мирчи Старого. Пришел – и прекратил это безобразие. Но – нет. Даже Дракула, при всей своей былинной суровости, дважды терял княжеский престол, был вынужден бежать, чтобы вернуться спустя годы. Да и впервые-то он стал воеводой не иначе, как при помощи турок, которые дали ему войска, с помощью которых Влад в 1448 году прогнал предыдущего воеводу (к слову – сына того самого Дана). Это случилось осенью, а в начале зимы бежать из Валахии пришлось уже самому Дракуле. Первое правление не продлилось и трех месяцев.
Вообще, если суммировать все время княжения Влада Дракулы в период с 1448 года по 1476-й (первый и последний годы в его жизни, когда он носил титул воеводы), то получится, что за эти 28 лет Влад III был воеводой в общей сложности… меньше семи лет. За три «подхода». Все остальное время он либо скрывался от врагов, либо боролся за престол. Да, тот легендарный Дракула, самый знаменитый князь Валахии в истории, правил всего шесть с лишним лет. Однако и этого времени ему хватило, чтобы навсегда войти в историю, хотя при нем Валахия даже близко не вернулась к тому могуществу, которым обладала при Мирче Старом. Но он очень старался, и об этом мы поговорим в следующий раз, ибо наше путешествие только начинается.
В представлении современного человека Дракула ассоциируется с кровожадным и могущественным вампиром, благодаря одноимённому роману Абрахама (Брэма) Стокера, написанному в эпистолярном жанре (с выдержки из дневников и писем), модном в XVIII-XIX веках.
Это - эдакий князь тьмы, который властвует над всеми кровососами мира.
Его не могут одолеть простые смертные, так как у них для этого нет сил и возможностей.
Никто не знает местонахождение кровожадного князя.
Известно лишь, что спит он в гробу, избегает солнечного света (в оригинале книги он лишь ослабляет, а не убивает кровососа), а активен в ночное время.
Никому не известна и его рать, которая творит чёрные дела, обращая людей в кровососущих существ.
Однако надо отметить, что подобные данные не с неба упали и не родились в воспалённом воображении отдельных представителей рода человеческого.
У них есть вполне конкретные исторические источники, а сам князь тьмы 500 лет назад жил на Земле в человеческом облике.
Речь, конечно же, пойдет об одном из самых кровожадных правителей — Владе Цепеше Дракуле.
В массовом сознании этот монарх стал чудовищем, которому нет равных.
Личность этого человека, считавшегося чуть ли не садистом и маньяком, до сих пор вызывает споры.
Кстати, есть и те, кто уверен, что он был обычным деятелем своей эпохи, в которой демонстративная жестокость была вполне обычным делом.
Но кем на самом деле был легендарный Дракула? Почему о нем сохранилась такая страшная и печальная слава?
Прежде всего ничего особо зловещего нет в прозвище Цепеша.
Родовитый аристократ Влад III Цепеш, родившийся поздней осенью 1431 года, унаследовал прозвище от отца, который был членом рыцарского ордена Дракона.
Орден был создан императором Священной Римской империи Сигизмундом в 1408 году для борьбы за чистоту христианской веры.
Изображение дракона чеканилось на монетах Влада Второго.
Наследнику Влада Второго не повезло в том, что он сразу стал заметной фигурой в политических разборках между христианской Европой и османским миром. В чем-то Влад Третий Цепеш повторял судьбу русского царя Ивана Грозного.
Но обо всем по порядку.
Королевский упырь «В моих жилах течет трансильванская кровь, согласно генеалогическому древу я происхожу от Влада III Цепеша», — заявил в 2012 году британский принц Чарльз в Лондоне на открытии одной из туристических выставок.
Румынское национальное бюро путешествий выпустило брошюру, где утверждалось, что королевская семья Соединенного Королевства состоит в родстве с жившим в XV веке прототипом графа Дракулы — господарем Валахии. Британские СМИ писали, что представителя монаршей династии специально нарекли наследником Дракулы, чтобы заманить в Румынию как можно больше британских туристов.
Однако на выставке было представлено династическое древо Виндзорской династии, согласно которому связь с трансильванскими князьями, правившими в XV веке, все-таки существует.
(На фото - принц Чарльз) :
Две монаршие семьи породнились в XIX веке: британский король Георг V женился на Марии Текской, которая была прямым потомком брата Цепеша — Влада IV. Таким образом выяснилось, что принц Чарльз — потомок Дракулы в шестнадцатом колене.
«Румыния — это страна гор и легенд, где в морозном ночном воздухе не дает заснуть вой волков», — заявил тогда сын королевы Елизаветы Второй, добавив, что не боится своего «кровожадного родственника», и в 2006 году даже купил небольшой домик в одной из румынских деревень.
Замок Дракулы Где именно жил его знаменитый трансильванский предок, неясно. Сейчас в каждом замке страны рассказывают истории о Владе Цепеше, большинство из которых, конечно, выдуманы, да и сами резиденции появились спустя несколько веков после смерти правителя. Доподлинно известно, что глава государства довольствовался малым. Замок, где он проживал на самом деле, был окружен зубчатыми стенами и обдувался всеми ветрами, десятки бревенчатых комнат были связаны между собой узкими лесенками, а некоторые даже подземными переходами. Красивая мебель, коллекция оружия, золото и серебро — все это окружало правителя, однако не представляло для него большой ценности.
По словам историков, своей главной задачей он видел создание единого государства. Неудивительно, что для румын Цепеш — национальный герой, святой, почитаемый местной церковью, доблестный воин, сражавшийся против османской экспансии, и правитель, стремившийся объединить разрозненное государство.
В то время шла изнурительная борьба с крупными феодалами — боярами. Они настолько привыкли к неограниченной власти в своих родовых уездах, что сопротивлялись любым попыткам центральной власти получить контроль над всей страной. В то же время они не гнушались обращаться за помощью то к венграм, то к османам. Цепеш в конце концов смог создать единое государство, положив конец сепаратизму.
(На фото - замок Бран, предположительно принадлежавший Цепешу) :
Однако такие заслуги перед страной не отменяют того, что Дракула, согласно историческим документам, на самом деле был жестоким и мстительным.
«Ешь кашу, а не то придет Дракула и заберет тебя», — многие поколения румынских детей слышали в детстве эту народную присказку. Во всем мире леденящая душу легенда о правителе-кровопийце вызывает два чувства: неподдельный интерес и ужас. Впрочем, до образа графа Дракулы, созданного ирландским писателем Брэмом Стокером, ему, конечно, далеко. Однако рассказы о жизни румынского правителя по-прежнему будоражат воображение.
Так, неизвестный немецкий автор с подачи одного из венгерских королей в конце XV века, уже после смерти Цепеша, писал, что якобы тот частенько обедал под насаженными на кол трупами. Согласно легенде, однажды слуга правителя не смог вынести смрад, исходивший от разлагавшихся тел, тогда деспот приказал посадить его на самый высокий кол со словами: «Теперь этот запах гнили до тебя не дойдет».
Ходили слухи, что свирепый и безжалостный тиран сжигал бродяг, с которыми мог сесть пировать, заставлял родителей есть собственных детей, а также забивал гвозди в головы тех, кто не снял перед ним шапку. Не церемонился правитель и с неверными женами и вдовами, нарушающими правила целомудрия. Рассказывали, что им по приказу Цепеша вырезали половые органы, потом с женщин сдирали кожу.
Описанных историй много, и каждая по-своему леденит душу. Так, описан случай, когда правитель встретился с двумя странствующими монахами. Цепеш хотел узнать, какие настроения царят в народе по поводу его правления. Один из них рассказал, что его считают злодеем, второй — заверил, что люди восхваляют его как мудрого правителя, освободителя от угрозы, исходящей от Османской империи. В целом, оба монаха были правы. У легенды, впрочем, два финала. Согласно одной из версий, Дракула казнил первого, поскольку ему не понравился его ответ, согласно второй — именно его оставили в живых, а второго — казнили за ложь.
Еще в одной истории обокрали купца, ехавшего через Валахию. Тот пожаловался Цепешу. Пока вора ловили и сажали на кол, по приказу главы государства торговцу подбросили кошелек, в котором было на одну монету больше, чем в утраченном. Увидев излишек, купец тут же сообщил об этом монарху. Тот рассмеялся и сказал: «Молодец, что сказал, а не то сидеть тебе на колу рядом с вором».
Местное население очень боялось своего правителя.
Одно только имя Цепеша вселяло в них страх.
Если предыдущие истории о жизни Цепеша не подтверждены какими-то фактами, то это событие считается достоверным.
Чтобы привить горожанам честность, в центре площади, расположенной в столице Валахии, около одной из местных достопримечательностей установили большую чашу из золота. Она даже никем не охранялась.
Каждый мог подойти к ней и выпить из нее воды, но при этом никто не осмеливался ее украсть.
Все понимали, чем может обернуться это преступление.
(Как по мне, уж слишком идеально).
Румынский Иван Грозный Влад Цепеш Дракула родился, по некоторым данным, в 1430 году. Настоящей фамилией его семьи была Басараб — отсюда, кстати, и происходит одна из областей средневековой Румынии — Бессарабия. Прозвища «Дракул» - «сын Дракона» и Цепеш — «сажающий на кол» (заостренный кол во времена его правления был основным орудием казни) он получил уже после того, как взошел на престол.
История его семьи отчасти напоминает ту, что произошла с Иваном Грозным: бояре погубили его родных, сам несчастный юноша был продан туркам в рабство, а вернулся отпетым негодяем с поломанной психикой и пост травматическим расстройством.
Придя к власти, он тут же расправился со всеми повинными в заговоре.
Согласно историческим документам, «число посаженных на кол тогда составляло около десяти человек».
Настоящий Влад Цепеш, в отличие от героя романа Стокера, никаким графом на самом деле не был, этот титул автор добавил для создания готической красоты, наделив главного героя, жестокого и кровожадного аристократа, благородно-романтическими чертами.
На протяжении всего своего правления настоящий Дракула активно боролся с Османской империей, причем довольно успешно. Рассказывали, что он вселял в турок ужас. Истории о его кровожадности и беспощадности лишь подогревали их страхи.
Что касается романтических чувств, то Влад Цепеш не был лишен и их: у правителя было две жены: одна дворянка из Трансильвании по имени Илона Жилаги, вторая — более простого происхождения по имени Елизавета, считается, что именно ее Дракула любил всем сердцем.
Их романтическую историю румыны передавали из уст в уста.
Так, узнав о гибели супруга, Елизавета свела счеты с жизнью.
У Влада III было трое сыновей, однако никто из них не смог впоследствии занять престол — род правителя был прерван. Царствовать стал брат Цепеша.
Сохранилась до наших дней и легенда о трагической любви брутального валашского правителя к простолюдинке, некой Катарине.
Эта любовь, как пишут некоторые исследователи, осталась в тени истории.
Амбициозный и привлекательный князь всегда имел популярность среди противоположного пола и множество легких романов с легкомысленными девицами были тому свидетелями.
Но, как и полагается такой истории, ледяное сердце князя сумела растопить истинная любовь.
На момент встречи с Катариной - Влад Цепеш уже был женат, но любовью к супруге не воспылал.
Сердце князя покорила не легкодоступная, корыстная аристократка, а обычная девушка - Катарина.
В декабре 1455 года, в канун Рождества, Влад увидел молодую девушку, тянущую большие сани, наполненные солдатской провизией по заснеженному, высокому холму.
Изможденной девушке помогали младшие братья, но столь мучительной показалась Владу эта картина, что он ринулся помогать, чем удивил своих друзей.
Данная жертвенность не была характерна мрачному Дракуле.
Катарина родилась в 29 апреля 1438. Ее отец - являлся старостой гильдии ткачей из Селеграссе (Сегодня это ул. Кастелулуй, Брашов). Мать, Сусанна была из среднего сословия.
Когда Катарина была еще маленькой, дом отца сгорел и оставшиеся без крыши над головой обедневшие родители отправляют девочку в 1450 в монастырь францисканцев в Германию.
Но, уже в 1455 году отец велел Катерине вернуться домой.
На момент знакомства с князем, Катарине едва исполнилось 17 лет (Владу на тот момент было 24 года). Она была хороша собой: длинные светлые косы, голубые глаза и скромный нрав.
Такая девушка была мечтой романтичных юношей и к моменту знакомства с Владом, Катарина уже была обласкана мужским вниманием.
К ней приезжали свататься не только с Трансильвании, но из Бырсей и Фландрии.
Зарождение отношений
Цепеш влюбился с первого взгляда и стал буквально преследовать Катарину. Он часто проходил мимо мастерской, где Катарина ткала и заглядывал в окна.
Но однажды он не увидел её ни дома, ни в мастерской и стал поджидать возлюбленную в тёмном месте.
Она возвращалась домой с прогулки в окружении своих сестёр.
Влад сорвался с места, резко схватил Катарину, поцеловал, а проходившего мимо священника не оставил в живых (Про священника больше легенда).
На следующий день у Цепеша были гости торговцы, которые ждали своей "участи". Внезапно до Князя дошла весть что его беременную Катарину сильно побили и привязали к Позорному столбу.
Это было рук женщин торговцев, они отрезали несчастной её косы.
Одну из них Дракула хранил у себя в шкафу как реликвию.
Однажды его жена Анастасия заглянула в шкаф и увидела эту косу, чем сильно разозлила Влада.
Он долго пытался развестись с внучкой польского Короля, но безуспешно.
Конечно, он мечтал сделать своей женой Катарину, но такой возможности у него не представилось.
Катарина сделалась его любовницей и в порочной связи у них родилось пять детей.
Смерть воеводы в декабре 1476 или январе 1477 положила конец его правлению и любви между ним и Катариной.
Катарина, в возрасте 39 лет вернулась в монастырь.
Не исключено, что под Катариной, которая покорила жестокосердого правителя Румынии, и подразумевалась вторая жена, Элизабет.
Считается, что сам Дракула погиб во время одного из сражений, где его предали венгры, перешедшие на сторону османов, и озлобленные бояре.
Во время битвы, не помня себя от гнева, они разрубили тело Цепеша на куски, а голову отправили османскому султану. Останки правителя похоронили монахи.
Местная церковь была благодарна правителю за то, что он смог сохранить христианскую веру, несмотря на давление со стороны турок-мусульман.
Спустя несколько веков археологи, впрочем, вскрыли эту могилу, однако ничего там не нашли.
В соседнем захоронении они обнаружили скелет без черепа. Считается, что это и есть то, что осталось от Цепеша.
Эта история и вдохновила ирландского писателя на создание готического романа в эпистолярном жанре «Дракула», ставшего впоследствии культовым произведением.
А уж от него появилась куча вампиров, появившихся, как дань моде: сплагиаченный у Стокера в свое время Носферату (он же - граф Орлок), Граф фон Кролок Роберта Полански, Барнабас Коллинз из "Мрачных Теней" Дэна Кертиса, Алукард и многие другие.
В книге Стокера появляется совсем другая легенда: якобы проклятый кем-то из своих бесчисленных жертв граф Дракула после смерти превратился в вампира.
Или продал душу Дьяволу за какие-то несметные сокровища в обмен на то, чтобы стать вампиром.
Но есть некоторые любопытные факты и отличия от экранизаций, на которые стоит обратить внимание:
1. Если вы не забыли, в оригинале Дракула мог превращаться не только в летучую мышь, но и в собаку и даже туман.
Вообще в восточноевропейском фольклоре, которым вдохновлялся Стокер, общаясь со знакомым венгром-историком, вампиры и оборотни были действительно слабо разделимы, это часто один и тот же персонаж.
2. Экранные воплощения Дракулы всегда чисто выбриты, но Дракула Стокера описан в книге иначе:
«У него было энергичное, оригинальное лицо, тонкий нос и какие-то особенные, странной формы ноздри; надменный высокий лоб, и волосы, скудно и в то же время густыми клоками росшие около висков; очень густые, почти сходившиеся на лбу брови. Рот, насколько я мог разглядеть под тяжелыми усами, был решительный, даже жестокий на вид с необыкновенно острыми белыми зубами, выступавшими между губами, яркая окраска которых поражала своей жизненностью у человека его лет».
Позже в романе Граф и вовсе отращивает бороду.
3. В фильмах у вампира всегда куча слуг или работа по дому выполнятся сама собой, где-то за кадром.
В книге всё иначе. Когда в начале романа юный клерк Джонатан Харкер приезжает в замок к вампиру, тот пытается изображать гостеприимного хозяина.
Однако слуг в его доме не водится, поэтому Дракула сам накрывает на стол, готовит еду для своего гостя и даже притворяется собственным кучером, чтобы довезти его до места.
Как написал в своем дневнике Джонатан:
«Едва я успел прийти к такому заключению, как услышал, что хлопнула большая входная дверь внизу; я понял, что граф вернулся.
Так как он не прошел в библиотеку, то я на цыпочках направился в свою комнату и застал там графа, приготовлявшего мне постель. Это было странно, но только подтвердило мое предположение, что в этом доме совсем нет прислуги».
То, что на самом деле в замке Дракулы и за кучера, и за кухарку, и за горничную втайне работал он сам, для человека нашего времени – просто факт, подчёркивающий, что в этом замке нет людей. Например, потому что их убивают или потому что у замка – зловещая репутация.
Но для читателя девятнадцатого века сцены, в которых Харкер понимает, что граф обслуживает своего гостя собственными руками, имеют дополнительный смысл.
В то время джентльмен, особенно с титулом, до такого опуститься не мог.
Граф, который поступает по сюжету таким образом, явным образом ломает «естественные границы» сословного общества, а значит, вообще их не признаёт. Тревожный звоночек!
4. Ван Хельсинг, которому автор дал своё имя - вовсе не тот берсерк из фильма 2004 года, а пожилой и мудрый профессор, к тому же ещё и врач.
В экранизациях романа были профессора - из того же Носферату, например, или бала вампиров.
В "Мрачных тенях" их вообще оказалось двое - доктор -психиатр Джулия Хоффман и профессор Стоукс.
5. Да и убил Дракулу в оригинале даже не чеснок, не солнечный свет, а удар кинжалом в сердце, что для режиссеров показалось слишком уж банально и ничуть не страшно.
6. Перед тем, как тело его рассыпалось в прах, лицо вампира наконец-то стало спокойным.
По английским и не только поверьям, мертвецы, в виде призраков задержавшиеся на земле, не только приносят мучения другим, но и сами терпят муки.
Если вампир – это тоже задержавшийся на земле мертвец, почему бы ему тоже не радоваться освобождения от того, что он застрял в мире живых, когда давно должен быть за гранью?
В общем, убийство Дракулы выглядит как спасение не только человечества, но и его самого.
Возможно также, Стокер, именно так описывая его смерть, просто не хотел, чтобы из-за трагического финала убийце начали сочувствовать, как порой бывало с другими романами.
7. Дракула не так уж и всемогущ
Например, граф мало свободен в перемещениях.
Днём он должен спать на трансильванской земле.
Ему приходится брать её на борт корабля, идущего в Британию, и возвращаться к ящикам с землёй перед каждый рассветом.
Кроме того, его план чуть не сорвался, потому что экипажа корабля едва хватило ему на прокорм в пути: к берегу судно подошло без единой живой души на борту.
Он также не может войти в дом своей жертвы. Ему для этого нужно приглашение. И дело здесь отнюдь не в этикете.
Такие ограничения очень важны: зло не может быть всемогущим, чтобы не быть подобно Богу.
Многие современные триллеры в девятнадцатом веке поэтому непредставимы.
8. В 2014 году известный исследователь творчества Брэма Стокера Ханс Корнель де Рос обнаружил давно забытый всеми перевод "Дракулы" на исландский язык. Книга была опубликована в местной газете по частям в 1900 году.
Переводчиком числился журналист и писатель Валдимар Асмундссон.
Ханс Корнель де Рос попробовал перевести этот текст обратно на английский и получил... совершенно иное произведение.
Роман был сильно сокращен, более насыщен действием и приправлен солидной долей эротики.
Граф в исландской версии носит длинный плащ с кроваво-красным подбоем (в книге Стокера этого не было, и такое одеяние впервые появилось только в фильмах) и закатывает шикарные балы.
Кроме того, Граф едко шутит в разговорах со своим наивным гостем Джонатаном Харкером, а сам молодой юрист устраивает несколько интимных встреч с местными вампиршами.
Удивительно современная версия, вам не кажется?
И такая далекая от занудства оригинала.
А стоит ли говорить о том, как вдова Брэма Стокера судилась с авторами фильма про Носферату, которые хотели экранизировать роман и, чтобы добиться своего, изменили имена почти всем персонажам истории (Дракула стал Орлоком, и гораздо более уродливым, чем в оригинале, Люси Вестерна - Эллен), и в итоге выиграла процесс?
Почти все копии фильма были уничтожены, и лишь одна была доставлена в Англию, и таким образом Носферату сохранился до наших времен.
После прочтения романа Стокера на могилу знаменитого «кровопийцы» началось паломничество туристов.
Чтобы ослабить нездоровое внимание к тирану, румынские власти решили перенести его могилу.
В настоящее время она находится на острове, где ее охраняют монахи одного из местных монастырей.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
"Валахи сейчас называют себя ромеями". Свидетельство Транквилло Андронико. 1534 год.
В средние века Трансильвания, Валахия и Молдавия попали в зависимость от венгерской короны. В 14-м веке Волошское и Молдавское княжества обрели суверенитет, но уже в 16-м веке попали под контроль Османской империи. В середине 19-го века среди румын становится популярной идея Великой Румынии в "максимальных" этнических границах. В результате сложных политических процессов Дунайские княжества "собрались" в Объединённое княжество Валахии и Молдавии под формальным вассалитетом Турции. Случилось это в 1861 году. А в 1881 году это государство трансформировалось в независимое королевство Румыния во главе с Каролем I. В ходе распада Австро-Венгрии Трансильвания, населенная румынами, венграми и немецким населением, попала в сферу влияния румын. Делёж спорных территорий привёл к войне между Венгрией с одной стороны и Чехословакией и Румынией с другой. Трианонский договор (1920-го) закрепил вхождение Трансильвании и восточной части Баната в состав Regatul României
Чтобы вы не запутались в исторических областях я сделал вот такую карту.
Ни один этнос не хочет быть безродным, отделенным от славной истории, уходящей в глубину веков. Нужны ему как национальные герои, так и славные предки. Несмотря на всю сложность этногенеза, патриотическая пропаганда должна выбрать этих предков. Римляне? Племена фракийского круга (а точнее, геты и даки)? Славяне? Кстати, последних очень часто забывают, говоря о формировании румынского народа. Тем не менее, славянские племена населяли страну, как минимум с 6-7 веков н.э., а местность, где сейчас находится Бухарест, до 15-го века носила говорящее название Дымбровица (Дамбровица). Но в национальной идее 60-х годов 19 века славянству практически не было места и пуристы хорошенько очистили язык от славянского влияния.
Кстати, до сих пор ведутся споры о влахах (волохах): одни считают их автохтонным населением, романизировавшимися гетами и даками, другие же настаивают на том, что они пришлые и даже выдвигают обидные тезисы о том, что влахи на территории отдельных частей Румынии появились позже славян (6-7 века) и венгров (9 век). Тем не менее, даже "автохтонисты" отмечают, что изначально влахи расселялись в Мармоше, Банате и Трансильвании [смотри карту], а только потом заселили юг, который носит их имя. Оволашивание и новая романизация даже датируется 12-м веком н.э. А уже в 14-м веке князь Валахии Бассараб начинает завоевания и приносит славу себе и своему народу.
В двух походах 101-107 годов император Траян разбил даков и захватил их главный город, Сармизегетузу. Так появилась римская пограничная провинция Дакия. Пускай и не все части провинции действительно были покорены. И вообще 95% времени под римским владычеством Дакия бунтовала. Натиск врагов был так силён, что а 271 году н. э. император Аврелиан принял решение эвакуировать на правый берег Дуная римские войска и гражданское население: на территории Мёзии и Фракии появились Дакия Прибрежная (лат. Ripensis) и Дакия Внутренняя (лат. Mediterranea). Столица провинции, город Ульпия Траяна, пришел в запустение. Из-за перечисленных выше фактов о степени романизации населения также есть разные мнения.
Значит, самые древние предки - это своевольные даки. Страбон писал, что по язык даков и фракийцев (их южных соседей) одинаков. Некоторые исследования говорят о наличии некоторых различий. Тем не менее, на индоевропейском древе к дакам были близки фракийцы, мёзы. Отмечают также некий общий субстрат (общую лексику) албанского и румынского. Считается, что дакским по происхождению является слово " брынза" (brânză).
Если есть даки, то нужен и дакский герой. У казахов есть Томирис, сражавшаяся с персами. А у румын/румынов - Децебал (лат. Decebalus), боровшийся с экспансией Рима. Первый поход Траяна был им успешно отражён, но во время второго вождь не смог перенести позора и заколол себя мечом, о чем нам красноречиво говорит фрагмент колонны Траяна.
В 1961 году румынский композитор Георге Думитреску написал оперу «ДеЧебал» (кстати, только затем он "воспел" Влада Цепеша и Тудора Владимиреску). В 2004-м недалеко от города Оршовы на юго-западе страны высеченное в скале лицо дакского предводителя. Так что не Римом единым.
Главный герой романа "Дракула" — вампир-аристократ граф Дракула. Это самое известное воплощение господаря Валахии Влада III Басараба, Влада Цепеша (1448, 1456–1462 и 1476) произошло в романе Брэма Стокера «Дракула», хотя, разумеется, оно не единственное. И если отложить на время все истории о вампирах, в которых действует прототип Дракула мы найдем Влада III в книгах:
«Сказание о Дракуле воеводе»
«Легенда о „великом изверге“» , «Влад Дракула (1431–1476) Биографический очерк», «Фрагменты переписки Влада Дракулы» (Е. Артамонова);
«Дракула: подлинная история румынского героя» (Ю. Артемьев);
«Влад Дракула и жидовствующие» (А. Гетманов);
«История Румынии: Антология» (сост. А.Р. Андреев, С.А. Шумов. М., 2003);
«Хронологическая таблица биографии Влада III Цепеша (Дракулы)» в «Варварской энциклопедии» и др.
Точная дата рождения Влада не известно. Известно, что в 1448 г. он уже правил без регента, следовательно, был совершеннолетним. С 1431 до лета 1436 г. Влад жил в Сигишоаре, в Трансильвании. В то время это местечко принадлежало Венгерскому королевству, сейчас — территория Румынии. В Сигишоаре до сих пор можно посмотреть на дом Дракулы (ул. Жестянщиков, 5).
В этом же доме его отец в 1431–1436 гг. устроил монетный двор, где чеканил золотые монеты с изображением Дракулы — дракона.
Когда в 1436 г. отец Влада занял престол Валахии, он перевез семью в свою столицу Тырговиште.
В 1442 г. отец Дракулы, его тоже звали Влад (Влад II), поссорился с королем Венгрии, и тот решил посадить на престол Валахии другого князя. Пришлось Владу II просить помощи турецкого султана, и тот помог ему, дав армию. Трон удалось отвоевать, но Валахия перешла под турецкое влияние, а его княжичи были отправлены в Турцию в качестве почетных заложников. Обмен заложниками — обычное дело. Как правило, детей-заложников старались держать подобающе их социальному статусу, нередко они воспитывались вместе с детьми правителей, постепенно и естественно усваивая нормы поведения, которые в дальнейшем будут применять дома, придя к власти.
Некоторые исследователи считают, что турецкий плен во многом изменил характер юного Влада, сделав его законченным пессимистом. Между тем в 1446 г. в результате мятежа его отцу отрубили голову, а старшего брата закопали живьем. Узнав о смерти своего ставленника, султан дал отпор венграм и посадил на престол Валахии Влада. «Султан одарил его деньгами, конями, одеждами, великолепными шатрами, которые подобает иметь господарю, и как можно скорее отправил в Валашскую землю, чтобы он правил вместо своего отца. <…> Младшего же его брата он оставил при своем дворе».
Сев в 1448 г. на престол, Влад принялся за расследования смертей своих родственников, одновременно с этим король венгров пошел на Дракулу с войной. Тот был вынужден скрыться в Молдавии, далее в Трансильвании.
В 1456 г., находясь в Трансильвании, Влад собирает армию добровольцев, чтобы отвоевать себе трон Валахии. Неожиданно сложившаяся там ситуация оказывается ему на руку. Дело в том, что в то время делегация францисканских монахов во главе с Джованни да Капистрано собирает новый крестовый поход, поставивший целью освободить Константинополь, захваченный турками в 1453 г. При этом желающих повоевать и вернуться с добычей немало, но приверженцы святого Франциска не желают вести за собой православных. Одновременно с этим в сторону Белграда выступила турецкая армия. Опасаясь потерять престол, новый князь Валахии не пошел спасать Белград.
Влад Цепеш
Дракула призывает отвергнутых претендентов на участие в крестовом походе в свои ряды. Армия собралась неожиданно быстро, и вскоре Дракула стал настолько опасен, что его попытались ликвидировать. Но и сам Влад не дремал, он убедил нескольких бояр Валахии договориться со своими земляками, чтобы принять его. В результате правителя убили, а Дракула стал валашским князем во второй раз. Во время всего своего правления Дракула поддерживал Православную церковь и защищал монастыри, даря им деньги и земли. Его щедротами кормились в том числе монастыри на Афоне в Греции.
Второе правление Дракулы длилось 6 лет. Первым делом он казнил 10 бояр, причастных к смерти его отца и брата («Вся правда про „казнь после пира“ или „кровавую Пасху“»), впрочем, некоторые историки обозначают число жертв от 500 до 20 000 человек. Дракула пригласил их на пир в честь Пасхи, где объявил приговор и своим воинам приказал уничтожить гостей.
Далее последовал поход на Трансильванию, где зрел заговор против Влада, дабы посадить на престол его младшего брата Влада Монаха. «С вами мы заключили добрый и нерушимый мир, но если вы окажетесь мне врагами, то будете враги. Теперь я вполне понимаю, каким образом вы хотели добиться, чтобы валашский священник (то есть Влад Монах), который называет себя сыном воеводы, унаследовал все то, что по праву мое. И если он еще что-то против меня предпримет, то лишь потому, что вы ему это днями напролет советуете» (Е. Хурмузаки. «Первоисточники по румынской истории». Т. 15, ч. 1).
Войска Дракулы разорили селения: Кастенхольц — современный Кашолц близ Сибиу, Ноудорф — современный Ноу Ромын близ Сибиу, Хольцменген — современный Хосман близ Сибиу, Бренндорф — современный Бод близ Брашова, а также другие селения в Бурценланде — так назывались все земли Брашова в общем. Далее он направился в Молдавию помочь своему другу Штефану, будущему молдавскому князю Штефану Великому, занять престол.
На следующий год Влад Дракула помирился с Брашовом, но с весны 1459 г. политическая обстановка снова делается нестабильной. Брашовских купцов, «мирно» приехавших в Валахию, Дракула ограбил и «убил, посадив на колья». Некто Дан, очередной претендент на престол Валахии, решил отомстить Дракуле и приказал конфисковать товар валашских купцов, хранящийся в Брашове. В своем письме Дан сообщает, что Дракула «сжег» 300 брашовских юношей, изучавших язык в Валахии. Было ли такое массовое сожжение, неизвестно, но история похожа на библейский сюжет о трех еврейских отроках, которые «учились книгам и языку» при дворе вавилонского царя Навуходоносора, а затем по приказу царя были брошены в огонь. От трех до трехсот — один шаг.
Весной 1460 г. войска Дракулы и Дана встретились, Дан был повержен, взят в плен и вскоре казнен. В письме некоего Блазиуса, жившего при венгерском дворе, говорится, что людей Дана, уже убитых в бою, Дракула велел посадить на кол и так же казнил женщин, которые следовали за войском Дана и после разгрома которого попали в плен.
В то же время Дракулу всячески очерняют перед брашовянами его политические противники, де он и турков скоро приведет для грабежа. Находящиеся в это время в Брашове купцы из Валахии подвергаются разорению.
Осенью 1460 г. в Бухаресте подписана договоренность о взаимной выдаче пленных из Брашова и Валахии — всех на всех и подписан мирный договор.
В 1461 г. Дракула отказался платить дань турецкому султану и 17 июня 1462 г. во время ночной атаки разгромил вторгшуюся в Валахию 100-120-тысячную османскую армию (сведения о количестве войск противоречивые) во главе с султаном Мехмедом II, перебив до 15 000 турок. Чтобы нагнать страха на турецких солдат, всех взятых в плен турок по его приказу казнили сажанием на кол — самая популярная казнь в Турции того времени. С тех пор турки начали называть Влада Кызыклы, то есть "Колосожатель". В том же году Влад снова свергнут и бежал в Венгрию, где его заключили под стражу по обвинению в сотрудничестве с турками (!). В тюрьме Дракула провел 12 лет.
После освобождения продолжил участвовать в походах против турок.
В ноябре 1476 г. Влад Дракула при помощи Штефана Батория и Штефана Великого сверг протурецки настроенного валашского князя Лайоту Басараба. 8 ноября взял Тырговиште, 16 ноября Бухарест. В результате его снова пригласили княжить в Валахию. После войска Штефана Батория и Штефана Великого ушли из Валахии, а с Владом Дракулой остались воины его личного отряда (около 4000 человек). Вскоре после этого Влад был убит по инициативе Лайоты Басараба, как именно неизвестно. К примеру, средневековые хронисты Якоб Унрест и Ян Длугош считают, что это сделал его слуга, подкупленный турками. Федор Курицын, автор «Повести о Дракуле воеводе», считает, что Влада Дракулу убила во время битвы с турками группа людей, которые якобы приняли его за турка.
Битва с турками
Как же князь превратился в вампира? Во-первых, конечно, репутацию его серьезно подмочили массовые казни, во-вторых, никто до сего дня на самом деле не знает, где похоронен Дракула. То есть существуют две могилы — одна в монастыре Снагов, в 40 км к северу от Бухареста. Эта версия основывается на народном предании, подтвердить которое пытались румынские археологи Георге Флореску и Дину Розетти, в 1935 г. опубликовавшие отчет «Раскопки в районе Снагова». Вторая могила — в монастыре Комана, в 30 км к югу от Бухареста. Версию озвучил румынский профессор Константин Резакевич в своей статье 2002 г. «Могила Влада Цепеша. Наиболее вероятные гипотезы».
Известно, что после смерти Влада ему отрубили голову, дабы предъявить ее султану. Но при раскопках в обоих монастырях обнаруженные останки имели головы. То есть либо история с отрубленной головой вымысел, либо обнаруженные останки не могут быть останками Дракулы. А где же тогда его кости?
В монастыре Снагов археологи подробно изучили две могилы. Обе они находятся в храме Благовещения Пресвятой Богородицы. Могила перед входом в алтарь, по легенде, считается могилой Дракулы, так как Влад хотел быть недалеко от священника во время богослужения. Однако команда археологов под руководством Георге Флореску и Дину Розетти, вскрывшая могилу в начале 1930-х гг., обнаружила, что в захоронении ничего нет. Отсюда и версия, что после смерти Дракула стал вампиром. Но если принять, что Дракулу начали называть вампиром лишь в 1930 г., откуда об этом узнал Стокер в 1897 г.? Есть версия, что сведения о Дракуле Стокер получал от венгров, которым было выгодно очернение давнего национального врага.
По некоторым данным, в этой могиле обнаружили кости животных, подброшенные туда монахами, ненавидевшими Дракулу, но сами археологи сообщают, что кости нашли не в могиле, а в земле под ней. Это кости жертвенных животных, которых сжигали на острове Снагов в дохристианские времена.
Чуть позднее Георге Флореску и Дину Розетти нашли в храме Благовещения вторую могилу, содержавшую останки неизвестного мужчины, рядом с которым находилась корона. Могилу обнаружили в притворе храма, то есть возле входа.
Герард ван Свитен
Абрахам Ван Хельсинг (Ван Гельсинг) — доктор, философ-метафизик, специалист по оккультной магии. Насколько можно судить по характеристике, данной ему его учеником Сьюардом, глубоко верующий человек. Если писатель вознамерится рассказать о страшном и почти бессмертном вампире, его святой долг ввести в повествование не менее сильного представителя мира добра, дабы тот мог сразиться с исчадьем ада и одержать победу. Таким персонажем стал Ван Хельсинг, прототип которого — барон Герард ван Свитен (родившийся 7 мая 1700 г., в Лейдене и умерший в Вене 18 июня 1772 г.), по профессии ван Свитен врач и просветитель голландского происхождения.
Учился у Германа Бургаве и в 1745 г. стал, ни много ни мало, придворным врачом императрицы Австрии Марии Терезии. Занимая этот пост, ван Свитен много сделал для реформирования австрийского здравоохранения и улучшения качества обучения врачей. По его инициативе в Вене созданы: Ботанический сад, химическая лаборатория, при медицинском обучении введено клиническое преподавание. Герард ван Свитен считается основателем венской старой медицинской школы.
Кроме того, ван Свитен выступал за науку и против суеверий. Приходилось ему расследовать и дела, связанные с вампирами, которые нападали на крестьян в сельских районах Юго-Восточной Европы. Первые случаи зафиксировали приблизительно в 1720 г. Как крестьяне борются с вампирами? Кол в сердце, отсечение головы, костер, пр. …Кто-то решил, что сосед вампир, и толпа уже понеслась к его дому с «праведной» местью. Из-за возникшей истерии человека могли убить прямо на улице, основываясь не на доказательствах вины последнего, а исключительно на впечатлении, что обвиняемый-де странно себя ведет, слишком бледен, любит кошек, читает книги и пр.
В 1755 г. Мария Терезия посылает ван Свитена в Моравию, чтобы произвести проверку поступавших оттуда слухов о вампирах. Врач эксгумировал несколько трупов якобы вампиров и, проведя исследования, издал доклад-резюме, вышедший из печати под названием «Abhandlung des Daseyns der Gespenster» («Исследование существования призраков»). В нем ван Свитен дает естественнонаучные объяснения происшествиям, приписывавшимся молвой действиям вампиров. В частности, он объяснил необычное состояние эксгумированных трупов (их розовую кожу, выступающую изо рта кровь, сохраняющуюся тучность и пр.) естественными причинами — замедлением процессов разложения при недостатке кислорода. В предисловии к своему сообщению в 1768 г. ван Свитен пишет: «Весь этот шум исходит лишь от поспешных страхов, суеверного легковерия, темной и подвижной фантазии, простоты и невежества у этого народа».
Благодаря смелому выступлению ван Свитена, другие врачи также присоединились к нему, указав в своих докладах о повышенной смертности в селах, пораженных «вампиризмом», как связанной, в первую очередь, с распространением здесь эпидемий. Изучив доклад своего врача, Мария Терезия издала специальный указ, запрещавший применение против предполагаемых «вампиров» таких традиционных средств борьбы, как заточенные колья, обезглавливание и сожжение.
Избавив, таким образом, страну от вампиров, ван Свитен пошел дальше, он преобразовал цензуру в Австрийской империи, вывел ее из-под подчинения иезуитов.
Кроме того, он был членом Оломоуцкого научного общества «Societas incognitorum». За заслуги ученому пожаловали в Австрии баронский титул. Скончался в императорском дворце Шенбрунн.
Бруно ехал осторожно, но старался держать герцога в поле видимости. Изначальный план догнать его и следить, чтоб властитель не свалился с лошади, провалился - простые кони в скорости не могли сравниться с Дьяволом. И это было плохо, с каждым пройденным холмом Бруно волновался всё больше. Кажется, пару раз он даже замечал, как Влад держит поводья лишь одной рукой, а вторую тянет к голове. Протирает глаза? Этого Миклес сказать точно не мог, но сомнений в том, что кое-кто сегодня явно перепил, больше не оставалось. В очередной раз Влад скрылся за холмом. Бруно пришпорил лошадь, ведь слишком большое отставание сулило большой опасностью, но, оказавшись на другой стороне холма, сбавил ход. Влад, пошатываясь, слезал с коня. Даже не потрудившись привязать поводья к какому-нибудь суку, он медленно прислонился спиной к стволу дерева и закрыл глаза. Капитан стражи усмехнулся, дивясь тому, что Влад так размяк от вина, хотя цуйку мог высасывать кружками, и подвёл лошадь поближе: - О, мой повелитель, неужели наши планы изменились, и мы вместо поездки в Коману заночуем в открытом поле, ибо этого требуют звёзды? Или, может быть, мы уже в Коману, а всё наше войско скрывается вот за этим необычайно широким дубом, который вы избрали в качестве сегодняшнего места отдыха? - с улыбкой вещал Миклес, объезжая дерево по кругу. - О нет, герцог, у меня плохие новости! Все наши войска, что скрывались в засаде за дубом, дезертировали! Здесь небезопасно оставаться, ведь проклятые османе рыщут поблизости! - тут Бруно замолчал, ожидая привычного пьяного смеха, но вскоре продолжил: - Эх, господин... мда, на лошадь вы сегодня точно не сядете. Ну, и что же нам делать?