Кажется, у меня проблемы. Как называется эта болезнь? Когда идешь по лесу, видишь шишку и думаешь, какой кайф, семена уже и стратифицировать не нужно, природа всё сделала за тебя. И вот дома прорастают ели.
На этот вопрос мне очень понравился ответ одного знакомого. «Весенняя лихорадка друида, ты чувствуешь потенциал жизни в семени и уровень эмпатии к живому не позволяет тебе пройти мимо в такой подходящий для него момент»
Над землей летает ветер, Дождь идет и солнце светит, Лес шумит, журчит река, Дни слагаются в века. Век назад в лесу дремучем Средь своих сестер колючих Крошка-ёлочка росла – С виду прелесть как мила, Но горда и своевольна, Всем на свете недовольна. И на всех на свете зла: «Почему я так мала? Стать хочу всех елок выше! Ветер мог бы дуть потише! Солнце – ласковей светить! Дождь – почаще воду лить! И вдобавок, ель-соседка Заслоняет свет мне веткой! Вот бы вырасти скорей И закрыть свет солнца ей!» Ну, а в полдень вновь ворчала: «Почему так жарко стало? Солнце сильно так печёт, Аж смола, ручьем течёт! Не по нраву мне всё это! Не хочу, чтоб было лето! Пусть скорей зима придёт!» А зимой наоборот Ёлка жаловалась горько: «Навалило снега столько, Что верхушка лишь торчит! От куста не отличить! Даже заяц косоглазый Вкруг не обежал ни разу, Перепрыгнул, словно пень. Ладно, если бы олень, А то заяц! Заяц, слышишь, Ростом с валенок, не выше! Как же тут не горевать? Вот бы поскорей достать Мне до облаков макушкой, Уважали чтоб зверушки, Птицы вили гнезда и Пели песни мне свои!» Время шло. И елка-крошка Все же подросла немножко. Ей бы радоваться, но Недовольна всё равно: «Хоть на метр я выше стала, Это мало, мало, мало! Не хочу я по чуть-чуть! Сразу стать большой хочу!» Но в лесу большие ели Стать поменьше бы хотели – Лесорубы в лес пришли И, срубив их, увезли В том числе и ель-соседку, Ту, что застила свет веткой. Только елочка опять Недовольна: «Здесь стоять Мне ужасно надоело! Как бы я узнать хотела Кто увез их и куда?» Аист ей сказал тогда: «С юга я летел и вскоре Встретил корабли на море. Ветер мчал их вдаль стрелой, Пахли мачты их смолой И знакомо так скрипели. Это точно были ели, Что росли в лесу у нас!» Ель ему: «Я, хоть сейчас, Плыть готова с ними вместе, Нет на свете большей чести! Как же мне не повезло!» Ёлка злилась, время шло, И опять зима настала. Ёлка ростом выше стала. Заяц тот, что нам знаком, Обегал ее кругом В знак большого уваженья, Но лишь вызвал раздраженье. Ёлка жаловалась: «Ох! Перепрыгнул, если б смог! Так что нечем тут гордиться. Хуже нет в лесу родиться! Здесь такая скукота! Жизнь бесцельна и пуста, Даже умереть не страшно!» Но под Рождество однажды Лесорубы вновь пришли. «Будут строить корабли!» – Ель подумала со вздохом. Но они срубили много Ёлок ниже, чем она. «Никому я не нужна! – Ель обиделась ужасно, – Почему я так несчастна? Чем я хуже, чем вся та Низкота и мелкота? Мачтам из таких беспутных Не видать ветров попутных!» Прочирикал воробей: «Рубят их не для морей, А для праздника людского, Самого в году большого, Что зовется Рождество! Это просто волшебство! Я подглядывал в окошко, Так что с ним знаком немножко. Елки приглашают в дом, Чтоб украсить их потом. Вешают на них игрушки, Мандарины и хлопушки! Увидав, ослепла б ты От подобной красоты!» «Чем в лесу стоять без дела, Я бы тоже так хотела!» – Позавидовала ель, Ведь саму ее метель Только снегом украшала. Ель на солнце льдом сверкала, Но мечтала о другом – О наряде дорогом Из диковинных игрушек, Мандаринов и хлопушек. Было грустно ей. Но вот Где-то ровно через год К празднику ее срубили И на сани погрузили, Чтобы в город отвезти. Ликовала ель в пути: «Выберусь теперь из леса, Буду жить я, как принцесса, В блеске и во всей красе! Обзавидуются все!» Ёлку в доме разместили И красиво нарядили, На ветвях зажгли огни. Как же елке шли они! А потом в гостиной зале Дети пели, танцевали И водили хоровод, Отмечая Новый Год. Веселились аж до ночи. Ёлка радовалась очень, Пела у нее душа: «До чего ж я хороша!» А тем временем детишки – Непоседы-шалунишки Перестали танцевать И давай с нее срывать Мандарины и игрушки, Шоколадки и хлопушки – Всё забрали, что нашли. А потом они ушли. Ёлка вновь одна осталась И в потемках размечталась: «Ничего, что мой наряд Пострадал из-за ребят. Завтра вновь нарядят, значит, В сто раз ярче и богаче!» Но настало утро, и Ёлку слуги унесли На чердак, где много пыли. Бросив там, о ней забыли. Глядя в грязное окно Ёлка думала: «Весной В лес меня вернут, наверно. Так что всё не так уж скверно. Вьюга бродит по земле, Я же здесь стою в тепле. Зимовать так, вправду, лучше. Только быть одной мне скучно, Как гнетет вся эта тишь!» Тут из норки вышла мышь И забегала по елке, Осыпая вниз иголки. Любопытно было ей, Не найдется ль сред ветвей Пряника или ореха. Обыскав всё без успеха, Мышь вздохнула: «Вот бы мне Очутиться на Луне. Говорят, она из сыра. В полнолунье видно дыры. Если б только я могла, Я бы на Луне жила, Сыр бы днем и ночью ела! Ну, а ты где б жить хотела, Если б выбирать могла? Где б ты счастлива была?» Ель ответила: «Не знаю. Я всю жизнь свою мечтаю Место лучшее найти, Потому всегда в пути!» Ёлка мышке рассказала, Как стать мачтою мечтала, Как блистала на балу, А теперь стоит в углу. Мышка слушала сначала, А потом ей скучно стало. Убежала прочь она. Вновь осталась ель одна. А потом весна настала. Солнце в небе ярче стало. Донеслись до чердака Пенье птиц, звон ручейка. Ёль, хоть вся и пожелтела, В лес вернуться захотела. Если только бы могла, То сама б туда ушла. Но ходить не может ёлка – От одной ноги нет толка. Ель печалилась, но вдруг К ней пришел один из слуг, Взял и вынес прочь из дома, Бросив в грязную солому. И топтала детвора Ёлку с криками «Ура!». Это были те же дети, Что на праздничном банкете Восхищались громко ей. Ну, а через пару дней Ель на щепки разрубили И из них костер сложили. Тут-то ель и поняла: «Глупо жизнь я прожила! Счастье то, что в жизни было, Я нисколько не ценила, Придиралась ко всему, Рада не была тому, Что росла в лесу спокойно!» Стало ёлке очень больно – Словно норовистый конь, По ветвям помчал огонь. Сжег дотла, зола остыла, А вокруг всё, как и было: Лес шумит, журчит река, Дни слагаются в века.