Рухнувшее (2)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Адама Туза

"Рухнувшее. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир."

Ссылка на первую часть

Речь пойдёт уже о том, как разворачивался кризис, потому читать всё интереснее. Автор  продолжает удивлять своей осведомлённостью и эрудицией, а также обилием неизвестных широкой публике подробностей. Я читал в отзывах, что в процессе написания Адам брал интервью у представителей центробанков разных стран. Что ж, заметно. Вообще, книга вызвала заметный отклик в широких (не только в академических) кругах. Даже издали целый пересказ с обсуждением:

Что ж, если другие тоже этим занимаются, значит дело нужное. Продолжим.

Цены на недвижимость в Штатах начали выравниваться уже в 2006 году, в Европе - годом позже. За ними последовало охлаждение конъюнктуры и первые банкротства, начиная с нижнего звена кредиторов, имевшего дело непосредственно с покупателями недвижимости, а за ними следовали те, кто были выше в "пищевой цепочке". Начали шататься уважаемые банки по всему миру: HSBC в Британии, испанский BNP Paribas, немецкий WestLB... Все страдали от падения в стоимости якобы первоклассных ценных бумаг. 9 августа 2007 года испанский BNP Paribas объявил о закрытии трёх своих фондов. Когда столь уважаемые заведения стали испытывать проблемы, настроение на рынках капитала сразу упало в ноль. Финансовые компании стали бояться ссужать тех, кто потенциально мог завалиться, и для этих "невезучих" сразу стало трудно достать ликвидность, по-быстрому перезанять (чем они постоянно занимались до сей поры). Трудно - не значит невозможно, но вот вполне достоверно, что дорого. Финансовые потоки на рынках, используемых этими банками, резко сократились. Проблема в том, что эти же рынки капитала жизненно важны и для других компаний, например британской Northern Rock. У них было немного гнилых ипотек, но они занимали деньги на тех же рынках, где торговали и держатели крупных пакетов гнилых ценных бумаг. Как только стало ясно, что у NR проблемы с ликвидностью, случился "набег" озабоченных вкладчиков, причём большая часть денег была снята не живьём, а онлайн. Для NR музыка кончилась. Затем настала очередь других рынков, например репо. Репо - это сделка наподобие договора с ломбардом: заёмщик берёт деньги на определённый срок под определённый процент (так называемую "стрижку"), оставляя в залог что-то ценное, например государственные облигации. Проходит день - и он возвращает деньги, забирая назад залог. И вот, на волне паники рынок репо "высох": стрижки выросли до неприличных размеров, особенно когда в качестве залога использовались не гособлигации, а ценные бумаги, обеспеченные недвижимостью (пусть и с рейтингом ААА). Следующим банкротом в цепи стал американский инвестиционный банк Bear Sterns, который не смог пользоваться репо. Заёмщики стали нервничать и забирать свои деньги уже у солидных банков.

Острая фаза кризиса началась в сентябре 2008 года. 15 сентября настал черёд американских Lehman Brothers, курс акций которых свалился на 90% за день. Потом был страховой гигант AIG. Банки стали бояться связываться со ставшими рискованными бумагами навроде ABCP или CDS, которыми промышлял AIG. Народ стал массово доставать свои деньги. Вся деловая активность оказалась придушенной. Займы резко сократились, процентные ставки так же резко выросли. Не станем забывать, что американскими долларовыми рынками капитала пользуется весь мир, и главным образом Европа. Пожар перепрыгнул океан и обрушился на ведущие европейские банки - HBOS, RBS, Fortis, Dexia, UBS, Credit Suisse, HRE... Все они сразу оказались на грани банкротства. Они пали жертвой нового "набега": не было очередей вкладчиков у окошечек, потому что не было вкладов, но никто не ссужал им на межбанковских рынках, и этого оказалось достаточно.

Экономические последствия были опустошительными. Коллапс цен на недвижимость повлёк за собой падение потребления, то есть сбыта автомобилей, бытовой электроники и далее по списку. Ряды потенциальных банкротов пополнили такие компании, как Дженерал Моторс. Очень сильно пострадали страны-экспортёры, сбывающие свою продукцию в США - Германия, Япония, прочие страны Азии, даже Турция. Падение спроса ощутили на себе и экспортёры сырья: не сказать, чтобы намного меньше стали сбывать, но сами цены в разы упали. Глобализация сыграла с мировой экономикой злую шутку: интегрированные производственные цепочки и рынки капитала заставили всё случиться синхронно.

Мировое производство в сравнении.

Источник: http://core-econ.org/the-economy/book/text/17.html

Конец 2008 года и начало 2009 года прошли под знаком мировой рецессии. Мы видим на графиках, что падать производство начало  примерно тем же темпом, как и в тридцатых годах прошлого века. И всё же падение было не столь сильным, как во время Великой Депрессии. Зато острее был характер протекания, синхронность событий, сила и скорость "лавины", и только быстрота реакции властей смогла предотвратить худшее. Ведь на кону стояли не отдельные банкротящиеся банки, но вся система мировых финансов как целое. А если не будет кредита - капиталистическая экономика обречена. Сильным мира его это было хорошо понятно, и они решили действовать

Адам называет процесс, последовавший за сползанием "интегрированной атлантической финансовой экономики" в кризис "битвами за спасение". И, пожалуй, что-то от военных действий в этом было. Государство спасало банкротящиеся банки деньгами налогоплательщика. Четыре механизма помощи выделяет автор: это государственные займы, рекапитализация, выкупание активов и госгарантии вкладов и прочего. Поначалу власти думали, что оно само собой устаканится, и частный сектор спасёт себя сам. Но идея себя не оправдала, и в 2008 году начались попытки организовать при государственном участии поглощение "подстреленных птиц" кризиса более удачливыми конкурентами, как это было с Bear Stearns, Dresdner Bank и HBOS. Оказалось, что "поглотители" способны сами издохнуть от ядовитых активов, находящихся на балансе поглощённых. Далее, летом настал черёд Freddie Mac и Fannie Mae, которые были настолько велики, что спасти их нельзя было без принятия политических решений. Последовал невиданный до тех пор политический спектакль, всё новые акты которого мы наблюдаем до сих пор. Республиканцы, имевшие большинство в Конгрессе, раскололись. Tea party и им подобные не желали тратить государственные деньги, прочие были в целом за. Но демократы хотели плюшек среднему классу в качестве некоей компенсации. Лишь к осени было принято решение, и обе гигантские ипотечные компании были по сути национализированы. Но вот Lehman Brothers спасать не стали. Может, думали, что обойдётся, и их банкротство образумит других? Ага, образумило. Участники рынка стали бояться давать кому-то в распоряжение свои деньги, особенно тем, кто не в лучшей форме. И вот уже через пару дней после Братьев Леманов американское государство тратит миллиарды свеженапечатанных долларов, национализируя AIG. Но за ними неизбежно должны были последовать другие - столько мусорных активов находилось на балансе мировых финансовых организаций. Осознав масштаб разворачивающейся катастрофы, американское казначейство запросило у Конгресса 700 миллиардов, чтобы выкупать всё это дерьмо у потенциальных банкротов. Это очень большие деньги, даже для США, и законопроект провалился. В день голосования 29 сентября индекс Доу-Джонса упал сразу на 778 пунктов - сильнее, чем 9/11.

Параллельно в Европе происходили не менее драматичные события. Уже 30 сентября Ирландия объявила гарантии по долгам своих банков, находившихся на грани банкротства. Для справки: суммарный баланс банков в семь раз превышал ирландский ВВП! Стало ясно, что европейским странам нужно скидываться на нечто вроде Фонда Спасения. Но Меркель, выполняя волю избирателя, наотрез отказалась, посоветовав каждому разбираться со своим дерьмом. Евроинтеграция - она такая: табачок вместе, а деньги - врозь... И вот, после вестей о банкротстве HRE, 5 октября самой Меркель пришлось срочно объявлять с телеэкранов о гарантиях вкладчикам немецких банков. Другие страны Евросоюза тоже стали делать схожие заявления. Британцы пошли дальше, они национализировали системообразующие банки-банкроты, и предоставили средства для выкупа мусорных активов и т.п. Впоследствии и другим европейским странам, включая Германию, пришлось заниматься тем же самым, а именно вливанием сотен миллионов евро в свои проигравшиеся в мировом казино банки, и занимались они этим каждый сам по себе.

Тем временем в Штатах казначейство со второго захода добилось 700 миллиардов в Конгрессе, на выкуп неликвида оказался малоэффективным средством, и, глядя через океан на англичан, Полсон, Гейтнер и Бернанке продавили схему частичной рекапитализации (читай национализации) своих крупнейших банков, всех подряд. Несогласным, не хотевшим допускать государство в свои акционеры, быстро закрыли рот, пригрозив закрытием для них рынков капитала. Не стоит, однако, думать, что это была внушительная демонстрация силы и решительности - нет. Это были судорожные попытки выровнять ситуацию в процессе борьбы в пределах социально-политической сети, опутавшей Вашингтон, Уолл-Стрит и европейские финансовые столицы. Да и условия этой рекапитализации были весьма мягкими. Избрание Обамы в ноябре беспечило твёрдый контроль демпартии в стране, успокоило рынки и наладило сотрудничество в структурах власти.

Спасая свои финансы, Штаты не забыли и о своих союзниках. ЕЦБ помогал, как мог, раздавая евро европейским банкам под (порой сомнительного качества) залог, но вот чего он не мог дать (и чего не хватало в первую очередь) - это доллары. Резервы были слишком скудны, чтобы позволить вернуть долги, сделанные европейцами за океаном. Казалось бы, можно было расплатиться экспортной выручкой, благо у Европы со Штатами профицит. Но увы, торговый профицит исчислялся в миллиардах, в то время как долги - в триллионах. Такого порядка суммы могла предоставить лишь одна организация, и ею была ФРС США. Американцы поняли, что если они не сделают это, Европа будет вынуждена устроить пожарную распродажу своих долларовых активов, не сулящую ничего хорошего им самим. Фед предоставлял средства, начиная с 2007 года, в рамках различных программ, счёт шёл на триллионы. Доллары давались и напрямую банкам, и через свопы ЕЦБ, и (позднее) в рамках программы скупки  ипотечных ценных бумаг, получившей название QE1. Делалось это без шума и пыли, чтобы избежать паники на рынке и шума в газетах и парламентах. Так, на фоне разговоров ведущих европейских политиков о закате доллара, происходило обратное - доллар утверждал своё превосходство. И базировалось оно не на договорах или организациях, а на рынках капитала Уолл-Стрит и лондонского Сити.

Но были ещё другие страны, которым финансовая помощь ФРС не полагалась. Например, Россия, столкнувшаяся с падением дохода бюджета после четырехкратного падения цены барреля за вторую половину 2008 года. К счастью, золотой нефтяной дождь начала нулевых позволил накопить кое-какие резервы. Которые пошли, на покрытие потребностей в капитале Газпрома, Роснефти и других системообразующих контор, набравших многие миллиарды долларов на краткосрочной основе. Один только Газпром был должен 55 миллиардов. Государство помогло всем нуждающимся олигархам, но взамен им дали жёстко понять, что и от них ожидается такая политика, которая не идёт вразрез интересам государства. Сцена в Пикалёво, когда премьер-министр заставил в прямом эфире Дерипаску подписать чек, чтобы закрыть задолженность по зарплате, говорит сама за себя. Жизнь, конечно, стала труднее в новых условиях. Рубль обвалился, несмотря на то, что Центробанк спалил свыше 200 миллиардов долларов на его поддержку. Тем не менее, всё было не так плохо, как в других странах Восточной Европы. Свежепринятые члены НАТО также не получили денежной поддержки Вашингтона и вынуждены были выживать, затягивая пояса, потому как продолжали держать курс на евроинтеграцию, привязав свои валюты к евро, а денежной подушки, подобно российской, у них не было. Хуже всего пришлось латышам, но они продержались. Лучше - тем странам, которые могли как-то лавировать, девальвировав свою валюту, например, Польше. Но всё равно, вся Восточная Европа отчаянно нуждалась в долларах, которые получить было больше не у кого, как у пользующегося заслуженной дурной славой МВФ. Это было больше, чем ничего, но условия были не самые вкусные. Тем не менее, финансы были спасены. Получил помощь и Киев, чей стальной экспорт пострадал ещё сильнее, чем российский нефтяной. И хоть условия МВФ были не так уж, чтобы очень жестки, даже они были Украине не по силам. Гривна обвалилась. После газового конфликта с Россией 2009 года цена на газ значительно выросла. Уже тогда страна начала дрейф на край пропасти.

Ну а что Китай? Там было всё по канонам Кейнса. Падение экспорта они закрыли наращиванием внутреннего спроса, подтягивали который небывалым расширением кредита и увеличением госрасходов. Сеть высокоскоростных железных дорог покрывает страну, семьи получают кредиты для приобретения бытовой техники, и процент охвата медицинским страхованием населения прыгает с 30 до 90. Но кредит - это такое дело, его когда-нибудь отдавать нужно, потому подобного рода стимулы понравились далеко не всем среди китайских элит. Но большинство было под впечатлением внушительного рывка, который совершила при этом страна, встав вместе с США в мировой авангард борьбы с кризисом. Стали поговаривать о смещении центра притяжения в мире, о новой ведущей экономике мира. И хоть в военной области развитие Китая заметно отставало от экономических темпов, Штаты обоснованно опасались, что рост Китая скоро приведёт к возрастанию мировых амбиций. Китая оказался независим от экспорта, но взаимозависим с Западом, и это сыграло свою роль, когда в 2008 году Россия предложила сбросить разом облигации Фанни и Фреди. Китайцы не согласились, но мягко напомнили США, что нехорошо подвергать высокому риску весь мир, держащий эти облигации на руках (последствия мы знаем: Фанни и Фреди были национализированы). Оказавшись опутанным ставшими опасными связями с остальным миром, перед лицом судорожных действий Запада в условиях вызванного Западом же кризиса, Китай поставил вопрос о том, что будущее мировым державам нужно определять сообща, а не поодиночке. Как родилась G20 и что удалось добиться новому политическом клубу, рассказывается в следующей главе.

Что ж, ожидания оправдались, и чтение о разгорании мирового финансового пожара было весьма увлекательным. Мы увидели, что бедствие ввергло в страдания весь мир, и вызвано было это бедствие жадностью и безответственными действиями мировых финансовых элит. В начале раздела Адам поставил важный вопрос: почему государства вернулись к идее эффективного саморегулирующегося рынка, который нужно пустить на самотек? К сожалению, мне не удалось пока найти ответ на этот вопрос в книге. Быть может, что-то прояснится по ходу чтения.