Серия «Переход на личное»

Кто ещё не знает,  я калмык и женат на польской еврейке с большими грустными глазами, носом, научной степенью, нужными людьми в Кремле и скрипкой в детстве, - всё, как полагается. Кроме того, у неё уже был сын - Игорь. Половина генетического кода Игоря принадлежит синеглазому золотоволосому сибиряку и потому сделать Игоря похожим на монголоида могут теперь только пчёлы, безбожно проигранный бой боксёру или запои в пожилом возрасте.

Короче, с новообретённым сыном выглядим мы примерно вот так.

Прошлым летом мы, как водится после просмотра китайского боевика, решили вдруг усиленно начать тренироваться.

Раздевшись до формы одежды №1, мы с Игорем бросились покорять по жаре разминочные 5 километров. Однако не имея спецподготовки, сын марш-бросок не осилил и, громко дыша, попросил пристрелить его на второй сотне шагов. Ну а потом навсегда отпустить к бабушке, в Новосибирск.

Я перепробовал всё: просьбы, подкуп, угрозы и унижения - ничего не подействовало. Сын вяло плёлся по беговой дорожке нашего парка, с тоской глядя вслед моим тающим за горизонтом жировым складкам.

Когда я в очередной раз обернулся, Игоря на дорожке уже не было. Пришлось спешно бежать назад, и включив память предков-следопытов, выяснить, что юный еврей сильно недооценивает мою азиатскую прозорливость. Воровато озираясь по сторонам, тот ринулся наперерез, через кусты и деревья парка, чтобы, значит, внезапно оказаться в конце дистанции, сказать мне там "О-па!" и потом всю жизнь насмехаться над своим стариком.

Такого я допустить не мог, поэтому неслышной чёрной пантерой скользил за ним, не сводя жёлтых прокуренных глаз с хрупкой мальчишеской фигуры и продумывая план наказания.

Когда Игорь выбрался из чащи на пешеходную дорожку, мне пришлось преследовать его, прячась за деревьями и кустами и держаться, по возможности, ближе, дабы "добыча" не растворилась в толпе прогуливающихся.

Внезапно мне прямо в спину громко свистнули:
-Э!!! Ёбанаярот!!! Ты чё, блядь!!! А???!!!

- Кто? - растерянно спросил я двух нахохлившихся молодых парней с девушками, стоящих позади меня.

- Ты!!! Мы щас ментов вызовем!!! Ты чё за чужими детьми охотишься?! А?!!!

- Я?! - совсем растерялся я, пока, наконец, не дошло. Выпрямившись, я вышел из кустов, весь в клещах и паутине:

- Сына! Игорь! Иди сюда!

- О, пап! - даже не удивился Игорь, развернувшись.

Те такие расстроенно: - аааа..... эмммм... ну извините!

Поблагодарив ребят за сознательность и бдительность, вернул сына на исходную.
В наказание бегали до вечера.

Начал жить один.

Ну, как один - в служебной трёшке, с соседями. Через стенку - Даша, бледная блондинка, радийщица. Дверь напротив - Сережи, журналиста, поэтому алкоголика и лицемера. Сережа встаёт в полдень, завтракает пивом и уходит закусывать информационными поводами. Возвращается за полночь, лохматый и пьяный, отчего в невидимой пижаме бродит зачем-то по коридору до трех ночи. В такие часы Даша пугается, закрывается изнутри, на четыре оборота.

Вообще, с соседями легко и весело. Вроде все в одной квартире, а никому дела нет, почему я вчера дома не ночевал, куда я деваю зарплату и с кем это я переписываюсь. Особенно приятно, что я не сгубил молодость никому из них. Хотя, может, намекая на это, Даша однажды вылила в раковину мой калмыцкий чай. Сказала - там чё-то у тебя в грязной кастрюле замоченное стояло, я кастрюлю, короче, помыла.

Как же хорошо одному...

В комнате чисто, в шкафу слева - рубашки висят, справа - штаны, носки выложены в хронологическом порядке (старые снизу). Здесь бритва, тут - ногтегрызка, тут - расчески, тут - парфюм. Руку протянул - взял пульт от телека, в другую сторону протянул - коньяк в бокале стоит. Вечером включаю Эннио Морриконе, утром яичницу с беконом жарю под "не кочегары мы, не плотники".

Вчера решил приготовить мясо по-французски. Пока тёр сыр, срезал с костяшек пять веселых лоскутков кожи. Сдавленно шипел "аааа, ааааа" и бегал по квартире. Никто из соседей, конечно, не отозвался, пришлось перебинтовывать руку при помощи зубов, ноги и матов. Выяснилось, что однорукий я готовить не могу. Потом выяснилось, что однорукий я и мойщик посуды никакой.

Съел сырую сосиску, плеснул коньяку.

Потом решил, пойду где-нибудь поужинаю. Вышел, прошёлся, посмотрел на выключенные огни близлежащих кафешек. Вспомнил, что не выключил духовку, вернулся - на кухне дымно, а соседям дела нет. Спас им жизнь, лёг спать. Вспомнил, что давно не звонил дочери. Вспомнил, что завтра 1 сентября, надо же поздравить. Вспомнил, как родители шумно собирали меня в школу. Вспомнил, что вот, в сентябре мне стукнет сорок. Почему-то в голове закрутилась дебильная фраза "мужчины не плачут".

Всё, надо засыпать. Через три часа вставать.

Наша идеальная семейная жизнь состояла из красавицы-жены, умницы-дочки и моей зарплаты.

Ещё моей ежемесячной премии, премии за выполнение особо важного задания, премии за командировки, премии за то, что в прошлом месяце было мало премий и премии, вероятно, за красивые глаза, - настолько я привык к тому, что каждая 10 смска была от номера 900.

В те годы мой среднемесячный доход плясал в районе 150 тысяч рублей, доллар стоил тридцать, хорошая машина - не больше миллиона, а основной статьёй расхода у "непутинского" среднего класса была организация семейного отдыха в период отпуска.

Мы жили "на северах" и, примерно, за пять дней до конца месяца супруга начинала громко жаловаться: "вот, продукты дорогие, вещи для дочери - дорогие, плата за ЖКХ - огромная, ещё ты постоянно берёшь деньги на бензин и сигареты". К слову, деньги я действительно брал у неё, т.к. моя карта была в её полном распоряжении; лишь изредка она вытаскивала из кармана пуховика смятые купюры и выделяла скромную сумму на вышеобозначенные цели.

Я, конечно, удивлялся такому раскладу, но времени на удивление и выяснение этому причин у меня не было - работали мы без выходных, наша группа специалистов постоянно выезжала в длительные командировки, а отследить пресловутое ДДС не было возможности ввиду того, что всё в этой стране тогда работало только на наличке.

Разумеется, в таких случаях рано или поздно в дом стучит беда и я остался без работы. И тогда появилось время оглядеться. И уже в первые дни выяснилось, что смотреть решительно не на что - в квартире царил бардак. Банально нечего было даже поесть - жена готовила "для дочки", т.е. без специй и соли, холодильник был переполнен испорченными продуктами. Постепенно из-за постоянных скандалов полностью пропало желание находиться дома, пусть друзей вне прошлой работы я почти всех растерял.

Впервые за долгое время я встретился в подъезде с почтальоном, который мне вручил письмо-уведомление о направлении дела в суд по многолетней неуплате нами денег за услуги ЖКХ.

К счастью, в "семье жены" (а именно так она и называла своих папу, маму и младшего брата), проживавших в селе другого региона, всё было не так плохо. Безработный шурин купил машину, у него появилась двухкомнатная квартира в столице того региона, а тесть (электрик) с тещёй (секретарь) переехали из крохотной квартирки в двухэтажной хрущёвке в просторный дом с баней и виноградником.

На морально-волевых ещё несколько лет я пытался отгонять от себя мысли об утрате доверия к супруге и пытался сохранить свою семью, больше времени посвящая воспитанию дочери (что позже воздастся). Чтобы однажды за столом у родственников в Москве во мне что-то со звоном оборвалось, когда я услышал от жены: "Да кто ты такой, чтоб я тебе улыбалась?".

Тогда я понял: через пару месяцев я соберу сумку и уйду снимать своё жильё. Чуть позже я сам подам на развод, открою ипотечный кредит и три года спустя стану жителем Санкт-Петербурга.

Знаете - всё так и получилось. За одним уточнением - дочь предпочла жить со мной. В этом году мне сорок, но ощущения этого возраста нет; есть только чувство, что десять лет с небольшим жил не я, а кто-то другой - вместо меня.

PS Список покупок, составленный супругой, не постанова, клянусь. Так и жили.

Вы знаете, моя бывшая тёща, женщина лютая, дотошная и невероятно свирепая, держит в страхе всю свою семью, включая бывшего тестя, свою многочисленную родню, многочисленную родню бывшего тестя, своих коллег и родню своих коллег.

А моя дочь в ходе раздачи кусков генетического пирога, умудрилась взять себе самые отборные. Такой себе коктейль вышел из спортсменки, ведущей школьных мероприятий с бритвой вместо чувства юмора, танцовщицы и поэтессы, с яростью и бешенством принимающей любые удары судьбы.

Из фильма с Ди Каприо вы помните, что при принципальной встрече двух крупных объектов, один обязательно тонет. После непродолжительной, но кровопролитной войны, роль того теплохода приняла на себя бабушка. Приняла, надо сказать, не совсем добровольно. Мы с тестем, с пивом расположившись на крышке колодца, каждый вечер наблюдали всполохи в комнате тёщи.

Это была драка за ночник.

- Не потому, что от неё темно, а потому что с ней мне надо света, - объяснила как-то дочь.

Всё делалось циклически и, самое страшное, молча: тёща гасила лампу, а её единственная внучка вставала, включала и ложилась.

То бились монстры. Битва заканчивалась всегда примерно вот так:

и бабушка с внучкой спали при свете.

Тогда и поступила от бабушки жалоба. Привычно проиграв борьбу за огонь, тёща зажмурилась и попыталась уснуть.

- И вот вспыхнули картинки. Из детства, из юности, из далёкой уже молодости. Будто кадры в диафильме - яркие, сочные, но со вкусом и запахом, знаете, - сказала она, стукнув по спине закашлявшегося тестя. - И тут всё закружилось, завертелось, и сильно сдавило грудь. Картинки растворились в сером тумане, всё потемнело и я попыталась открыть глаза. Впереди вспыхнул яркий свет и, почему-то крупным планом явилось лицо внучки.

- Бабушка..... - ровным, спокойным голосом позвала меня она. - Слышишь?

- Я попыталась прохрипеть, что слышу, что всё прощаю и завещаю ей, но лишь сдавленный стон изошёл из моих недр. Что-то мешало мне дышать. Понимая, что наступил мой час, я попыталась вдохнуть в последний раз.

- Бабушка, - будто издалека, эхом, повторила внучка. - Бабуль... Не храпи!

- Что-о-о-о...? - прохрипела тёща.

- Не храпи, говорю, - повторила внучка, сняла пальцы, клещами до этого сжимавшие бабушкин нос, отвернулась и уснула.

Признаться, я тогда неосмотрительно громко рассмеялся. Я ж не знал, что из-за приёма бороться с моим храпом могут пострадать столь дорогие мне люди. А вот тёща обиделась, чуть в суд на меня не подала. Но с тех пор спит всегда одна и в темноте.

Надеюсь, на долгие, долгие годы и в добром здравии.