Серия «Нефанфик по ГП»

«Выйдите завтра утром в сад и снимите его. Положите на траву и ждите.» — вспомнила она слова Евлампия и потянула кольцо с пальца. То легко снялось, будто само хотело обрести свободу. Почувствовала себя без него словно голой — успела привыкнуть.

Татьяна присела на корточки и положила украшение на траву. Встала и сделала шаг назад, оглядывая сад, ожидая, что что-нибудь тут же произойдет. Ничего. Только робкий ветер колебал яблоневые ветви.

Татьяна отошла к сараю, где вчера нашла инвентарь для сада и достала оттуда складной деревянный стульчик. Разложила его и села рядом с крыльцом. И стала наблюдать за садом, постоянно поглядывая на кольцо, блестевшее в траве.

«Может, Евлампий подшутил надо мной?» — подумала Татьяна, перекладывая ногу на ногу и устраиваясь поудобнее. Деревянные перекладины стула явно не предназначались для долгого сидения на них. Часов у Татьяны не было. А телефон, по которому она всегда сверяла время, разрядился еще вчера. Она не стала его заряжать — сети все равно не было и без подключения к интернету и сотовой связи тот оказался простой безделушкой с очень плохой камерой — на более продвинутый аппарат у нее не было денег. Зарплаты библиотекаря ей и на такой, скромный не хватило бы, если бы не разовая приличная премия в честь какого-то события три года назад.

Татьяна вздохнула, глядя на кучкующиеся облака, закрывшие собой солнце. Колечко в траве потускнело вместе с дневным светом и стало менее заметным. Подул усиливающийся ветер с мокрым запахом приближающегося дождя. Яблони тревожно зашуршали, роняя отжелтевшие листья на землю.

«Может, надо какое-то заклинание принести, чтоб призвать этих эльфов?» — усмехнулась про себя Татьяна и поежилась. — «Наверняка подшутил надо мной Евлампий. Какой-нибудь обряд инициации, о котором не было написано в книге о домовых. А я сижу тут, как дура и жду появления сказочных фей.»

Татьяна собралась уже вернуться в дом, но тут заметила в кустах смородины, росшей у дальнего забора, какое-то движение. Там промелькнуло, буквально на мгновение, что-то серебристое.

Татьяна подалась вперед, уперев ладони в сиденье стула и вглядываясь в кусты.

«Показалось, наверное» — без уверенности подумала она и снова расслабленно откинулась на спинку.

И тут же подскочила от испуга и еле сдержала вскрик, прикрыв рот ладошкой.

Из кустов выпорхнуло что-то маленькое, похожее на бабочку, но чуть больше насекомого. Оно зависло над растением и после, рывками, замирая в воздухе, как стрекоза, приблизилось к кольцу, лежащему на траве.

Татьяна замерла. Боясь спугнуть диковинное существо, затаила дыхание. Теперь она могла разглядеть его подробнее.

Оно было маленьким, крошечным подобием человека, с тоненькими ручками и ножками, с золотистыми длинными волосами ниже пояса, одетое во что-то, похожее на платье, но не из привычной ткани. Платье переливалось розовыми оттенками, словно сотканное из чего-то невесомого, не материального, воздушного. Как крылья той же стрекозы в солнечных лучах.

Но крыльев у существа не было, летало оно само по себе. Будто было настолько легким, что могло держаться в воздухе.

Лицо существа напоминало детскую куколку — тонкий миниатюрный носик, губки цветочком и глазки, с интересом поглядывающие то на женщину, то на колечко. Ручки слегка отставлены в стороны, словно для баланса, ножки полусогнуты в коленках.

Татьяна растерянно глядела на существо, которое, очевидно, было фэйри, о которой говорил Евлампий и не знала, что делать. Наконец, тихо произнесла:

— Здравствуйте.

Фэйри резко подлетела вверх и сделала кувырок в воздухе. Потом, бросив очередной любопытный взгляд на колечко, подлетела ближе к женщине. Остановилась буквально в метре, разглядывая Татьяну.

— Меня… меня зовут Татьяна. А… вас? — еле сформулировала вопрос обескураженная Татьяна.

Фэйри склонила головку на бок и улыбнулась. Потом что-то пискнула, взмахнула ручками и стрелой подлетело к колечку. Подхватила его обеими ручками. Кольцо было явно тяжелой ношей для такого хрупкого существа. После фэйри снова посмотрела на Татьяну, снова что-то пропищала и рывками, будто переводя дух, полетело обратно к кустам смородины, где и скрылась.

Татьяна осталась стоять рядом со стулом, глядя на кусты и не веря тому, что только что видела. Хотя, казалось бы, после чаепития с домовым, могла бы уже и привыкнуть к подобным чудесам.

Подождав еще несколько минут, Татьяна сложила стульчик, убрала тот под навес, чтоб не намок под начинающимся дождем и зашла в дом.

За столом в гостиной, болтая ножками на высоком стуле, сидел Евлампий и с игривым прищуром глядел на женщину.

— Как прошло ваше первое знакомство с лесным народцем?

Татьяна, все еще под впечатлением от встречи во дворе, медленно подошла к столу и села напротив домового.

— Признаться, странно, — пробормотала она, накручивая на палец прядь волос.

— Они приняли ваш дар?

— Кольцо? Да, кажется, приняли. Но только не они. Она была одна.

Татьяна чувствовала себя несколько не в своей тарелке. Да, сознанием она понимала, что все происходит на самом деле. Что перед ней — домовой, сама она — в доме волшебника, ну или во всяком случае мужчины, который умеет заставить посуду мыть саму себя. Что она две минуты назад видела фэйри, ну или насекомое в виде человечка. Но внутри все будто плыло и ощущение нереальности происходящего не исчезало.

Она посмотрела на Евлампия, в ярко-синие глаза, в которых играли веселые искорки.

— Конечно одна, — в бороде домового Татьяна разглядела улыбку. — Она отнесет ваш дар королеве, после чего та примет решение выходить к вам из своего царства или вы, уж простите, не достойны ее внимания.

— Надо же, — отстраненно проговорила женщина, накручивая на палец прядь волос.

— Но если она решит, что достойны, то вы станете свидетелем яркого и потрясающего зрелища. Насколько я могу судить, не многим людям довелось лицезреть подобное. Но, что-то мне подсказывает, Татьяна, вы станете одной из счастливчиков.

— И почему же вы так думаете?

— Потому, как и вчера, все еще вижу ваше доброе сердце.

На глаза Татьяна отчего-то навернулись слезы.

— Я сделаю вам чай, — Евлампий ловко спрыгнул со стула. — Вы не против?

— Нет, — сказала женщина дрогнувшим голосом.

На следующий день в дверь постучали.

Татьяна в этот момент, за неимением других домашних дел, которые все выполнял Евлампий, перебирала продукты в кладовой и размышляла, что приготовить на обед. Попутно беспокойно думала, хорошо ли питается ее сын в школе волшебников.

Услышав стук, она поспешила к входной двери. Наверняка, это Марат, подумала женщина. Он как раз обещал наведаться.

Она открыла дверь.

— Не слишком-то благоразумно открывать дверь, не удостоверившись, кто за ней, — проговорил, входя, Марат.

— Как же я узнаю? Тут даже глазка нет, — изумилась Татьяна, делая шаг назад и пропуская гостя в дом.

— Вам вообще не стоит открывать. Я могу попасть в дом, обходя защитные заклинания Игоря. Он дал добро, — сказал Марат и, удостоверившись, что на улице никто не заметил его появления, закрыл дверь. — А постучал я, чтобы проверить вашу бдительность. Вам стоит быть внимательнее, — серьезно посмотрел на Татьяну Марат.

— Хорошо, — ответила она.

— Не обижайтесь, — смягчился Марат. — Это для вашей же безопасности.

— От Игоря есть вести? — спросила Татьяна, проходя вслед за мужчиной в гостиную.

— Пока нет. Не думаю, что стоит ждать их в ближайшие дни.

— А от?..

Татьяна не договорила, не зная, может ли Марат ответить ей на этот вопрос.

— Уверен, у Семена все более чем хорошо, — улыбнулся мужчина, поняв, что хочет узнать иная. — Колмевар — самое безопасное место, в нашем регионе, во всяком случае. Владислав, директор, один из сильнейших магов современности. Я сам иногда думаю уволиться  из Министерства и устроиться к нему под крыло. Но, сами понимаете, долг. Предложите мне кофе?

— Ой, конечно, простите!

Татьяна всплеснула руками и поспешила к плите, варить напиток. Марат расположился на диване, устало откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Потом, будто что-то вспомнив, выпрямился и хлопнул себя по лбу.

— Вот дурак!

Он подскочил с дивана.

— Я сейчас!

И выбежал в прихожую, откуда донесся хлопок.

Татьяна обернулась на звук, но никого не увидела. А через несколько мгновений входная дверь раскрылась и снова вошел Марат. На этот раз с каким-то мешком.

— Оставил дома! Приготовил вам несколько книг, — он прошел к столу и начал доставать из небольшого по виду мешка одну книгу за другой. Татьяна видела уже, как умещались покупки в скромного размера шоппер на Ярмарочной улице, но видеть подобное все еще было очень, очень странно. Марат же перечислял темы книг. — Здесь книга по зоологии, по миру волшебных существ Кузьмы Егорова, одна его книга у вас уже есть, эти в дополнение теме. Также парочка романов, не знаю, насколько хорошие, — он повертел с сомнением пеструю книжку в руках, — жена сказала, что интересные. Еще история магического мира и мира иных в нескольких томах и кулинарные рецепты. Я подумал, вам это может пригодится.

Татьяна сняла кофе с плиты, разлила по кружкам и поставила их на стол. Взяла верхнюю книгу из внушительной стопки. «История взаимоотношений волшебников и иных. Том пятый: Период разногласий и костров.»

— Не знаю, прочитал ли кто это все когда-нибудь, кроме Андрея Полозова, это учитель истории в Колмеваре, фанат своего предмета и страшный зануда, но так, для общего ознакомления, вам может пригодится.

— Спасибо огромное, Марат, — Татьяна расплылась в улыбке. Щеки зарделись. — Вы даже не представляете, как вы меня обрадовали. Я уж и не знала, чем себя занять здесь.

— На здоровье, — кивнул довольно мужчина, взял кружку с кофе, сделал глоток и сел за стол. — Как, кстати, прошло ваше знакомство с Евлампием?

— Прекрасно! — Татьяна теперь выглядела куда бодрее прежнего. Она также отпила кофе, водя глазами по книгам, которые не терпелось открыть. — Если не считать того, что я не верила в домовых на прошлой неделе, то прекрасно! — Она рассмеялась.

— Рад видеть вас в отличном расположении духа.

— Ваш подарок тому причиной. Спасибо!

— Отрадно слышать. Хоть кого-то я осчастливил, — Марат хмыкнул. — Не докучает  он вам? Евлампий, имею ввиду.

— Что вы! Я даже не знаю, здесь ли он. Только по утрам все блестит и сверкает чистотой и порядком.

— Удивительно. У нас от него проходу не было. Вот что значит пристроить к делу. Обязательно расскажу его родителям. Они-то все сомневаются, что вырастили доброго домового.

— Передайте им, что мне таких добрых домовых видеть еще никогда не приходилось.

Они переглянулись и рассмеялись.

— Отличный кофе вы варите. Я так не умею.

— Благодарю.

— Я, Татьяна, сказать по правде, ненадолго. Работы невпроворот.

— О, да, разумеется.

— Вот, — Марат порылся в кармане пиджака и достал оттуда прямоугольную бумажку желтоватого цвета. — Это для связи. Позывник. Если вам что-то потребуется, просто напишите на ней. Слово или короткую фразу. «Марат, нужна помощь», к примеру. У меня есть такая же, между ними установлена связь. Как только вы напишите на своей, на моей все продублируется. Как смогу, явлюсь. Если что-то срочное, серьезное, если какая-то опасность. Ну мало ли, — сказал он, увидев изумленные глаза Татьяны, — просто рисуйте восклицательный знак. Мигом все брошу и примчусь. Но, уверен, ничего подобного не понадобится. Если вы, разумеется, не станете открывать дверь кому попало.

— Не стану.

— Вот и здорово. А я пойду. Держите позывник при себе, читайте книги, не скучайте. Я на выходных, если они будут конечно, — Марат с сомнением покачал головой, — приеду навестить. Если не против, познакомлю вас с моей женой.

— Не против конечно! Я даже буду рада. Очень! Только вы сообщите заранее, чтоб я успела ужин приготовить. Не зря же вы кулинарную книгу мне привезли.

Татьяна с Маратом вышли в прихожую.

— Предупрежу. Напишу на позывнике: едем. Заодно проверим их в действии.

— Договорились.

— До свидания!

Мужчина открыл дверь и с хлопком трансгрессии исчез. Татьяна закрыла за ним дверь.

Вечером, уже лежа в постели, она раскрыла одну из книг. Выбрала ту, которую попалась первой — пятый том истории волшебников и иных.

Вступление к пятому тому.

История взаимоотношений магов и иных насчитывает несколько тысячелетий, — начиналась книга. — Но к четырнадцатому веку отношения между обычными людьми и волшебниками достигли своего жуткого апогея. Именно этот рубеж раз и навсегда разделил единый прежде мир на два, между которыми по сей день нет ни малейшего контакта.

Иные, маглы, неволшебники подверглись страшным гонениям, которые сейчас нам кажутся невозможными, дикими. Особенно если ты, наш дорогой читатель, прочитал предыдущие наши тома, в которых мы описывали светлое время обоюдно выгодных и светлых отношений между магами и людьми, не способными к колдовству.

Сейчас мы не станем описывать заново те периоды, охватывающие многие сотни, даже тысячи лет. А сразу начнем с того момента, где остановились.

Итак, наступил XV век…

Татьяна закрыла книгу. Ей не хотелось сейчас читать об ужасах прошлого. Но стало любопытно, как же именно жили люди с волшебниками прежде. Она покопалась в книгах, которые сложила в три аккуратные стопки рядом с кроватью и достала первый том «Истории», который назывался «Забытое прошлое. Боги-колдуны».

Том начинался с приветствия авторов.

Татьяна пробежала глазами сквозь текст и открыла книгу на первой главе.

Начало цивилизаций

Много лет назад, когда человек только делал первые шаги, постигая всю премудрость построения цивилизаций, он безоговорочно верил в магию. По тем редким летописям, что удалось сохранить магическому сообществу в огне средневековых пожаров, мы знаем, что иные всегда обращались к магам за помощью.

Когда именно появился первый человек, у которого оказались способности к волшебству? Сейчас мы этого уже не знаем. И вряд ли узнаем когда-нибудь. Но в самых ранних дошедших до нас письменных источниках мы уже видим безусловные упоминания о волшебстве. Народный фольклор же хранит сведения о волшебниках, творивших магию многие тысячи лет назад.

Нередко именно маги становились во главе народов. Маги соглашались надеть корону и править. Маги почитались иными как сверхсущества.

Нет никаких сомнений, что фараоны, первые после бога правители Египта, были волшебниками. Во всяком случае, на заре становления Египетского царства.

Небезосновательно предположить, что и сами египетские боги: Ра, Гор, Исида —  были людьми, обладающими магическими способностями в долетописную эпоху. С огромным сожалением мы, авторы этого исторического труда, размышляем о тех далеких и недоступных нам временах. Как было бы здорово обнаружить документы первых египтян, шумеров или индейских цивилизаций двух американских континентов. Но с грустью приходится констатировать: даже маги слишком поздно догадались изобрести письменность.

Впрочем, мы отвлеклись.

Итак, история наша начинается с первых слов, выведенных неизвестным нам автором древними иероглифами.

Татьяна зевнула. За окном уже совсем стемнело. Как бы не интересно было почитать историю дальше, надо было ложиться. Тем более, что времени у нее, ввиду отсутствия Игоря, Семена и, наоборот, присутствия Евлампия, который выполнял всю работу по дому, было навалом. Успеет еще почитать.

Татьяна положила книгу на тумбочку и легла. Свет, который горел, как ей казалось, сам собой, тут же погас.

Надо будет спросить у Марата, когда он придет в гости с женой, как же работает этот свет? — подумала Татьяна. — А завтра наведаться в сад. Вынести еще гостинцев крошечным фэйри.

Уже засыпая, она думала о сыне. Как там Семен? Справляется ли с учебой? Все ли у него хорошо?

— Краму уже на пенсию пора! — вступил в разговор Костя. — Мой папа говорит, что его держат только за старые заслуги. Ему уже лет сто!

— Ну и что! Все равно никто не поймал столько снитчей, сколько он! Все рекорды принадлежат ему.

— Фу! Болгария — мужланы. Ни одной девушки в составе. Потому они даже из группы не вышли, — громко сказала Катя.

Семен слушал этот яростный спор и чувствовал себя чужим, ничего не понимая в тонкостях спортивной игры мира волшебников. Рядом стоял Антон, который, видимо, тоже не интересовался спортом.

Когда на распалившихся от спора ребят стали оглядываться студенты из беседок, из замка выскочил мужчина маленького роста, едва выше первокурсников. Крепкий, с коротко стриженной головой и сверкающими синими глазами, он бодро, вприпрыжку подбежал к ученикам.

— Первокурсники, тихо! — громко произнес он, подойдя к ученикам. — Мешаете заниматься другим!

Дети тут же притихли. Мальчик с Голубого факультета отбежал к своим. Катя с Костей и Сашей подошли к Семену, продолжая тихо препираться.

— Меня зовут Никита Сергеевич, фамилия — Филатов. Я — преподаватель квиддича в нашей чудесной школе Колмевар. Сегодня у вас ознакомительный день! Правильно?

Ребята закивали.

— Как, удалось уже познакомиться с нашим замком?

Ребята хором ответили «да».

— Чуть было не заблудились в этих коридорах! — сказала девочка из группы студентов Голубого факультета, чей отец был ученым Университета третьей степени. Семен не обратил внимания, когда они стояли перед кабинетом профессора Нагого утром, а сейчас заметил, что у девочки были очень яркие голубые глаза. Один чуть-чуть косил, но это было даже красиво.

— И ничего не заблудились. Я вот запомнила схему и легко ориентируюсь! — заявила Катя, демонстративно не глядя на девочку.

— Молодец! Как тебя зовут? — спросил профессор.

— Катя, — выпятив острый подбородок, ответила Катя.

— Какой факультет?

— Белый!

— Думаю, такая память достойна первых призовых очков Белому факультету! — Преподаватель достал из кармана палочку и махнул ей в сторону замка. — В общей гостиной замка на первом этаже стоит счетчик баллов, можете смотреть за ним. А вообще теряться в наших лабиринтах не зазорно. Я до сих пор никак не могу запомнить как дойти до мужского туалета. Вечно к женскому выхожу.

Дети захихикали.

— Ладно! Что, готовы отправиться на поле для квиддича?

Ученики согласно закричали.

— Тогда за мной!

Гомонящая толпа первокурсников отправилась за преподавателем, который с помощью заклинания сделал свой голос громче. Он вел учеников и заодно рассказывал о зданиях, которые они проходили. Справа в хаотичном порядке были расставлены беседки, соединенные тропинками.

— А здесь у нас теплицы.

Никита Сергеевич показал налево, где на выглянувшем из-за облаков солнце серебрилось полностью стеклянное здание в три человеческих роста. Стекла были в каплях дождя, которые красиво искрились в солнечных лучах.

— Теплицы — вотчина Анны Сергеевны Цветковой, преподавателя ботаники и биологии. Вы с ней еще познакомитесь, чудесная женщина. Вы ее полюбите. На счет ботаники — не уверен, — Филатов обернулся и заговорщицки улыбнулся детям. Затем продолжил экскурсию. — За теплицами, дальше — наш заповедник. Там живут десятки разных животных и существ, птиц, змей и всяких там лягушек. Брррр. Вы любите животных? — спросил преподаватель не оборачиваясь. Дети в разнобой прокричали «да».

— Вот и славно. Вам надо будет поладить с ними. Уверен, вы справитесь.

Группа прошла теплицы и чуть вдалеке, за ними, стали видны разной высоты постройки, разделенные обширным пространством.

— Видите, сколько там вольеров и свободного пространства? Животным в Колмеваре живется вольготно. У каждого свой дом, свой пруд или что там кому нужно для создания естественных условий. Десятки, сотни разных тварей!

— А совы там есть? — спросил мальчик с Голубого факультета, который болел за Болгарию.

— Конечно есть! Самые разные. Что, уже собрался кому-то письмо отправлять? — Никита Сергеевич подмигнул мальчику.

— Нет, — смутился парень, — я так, просто.

— Хорошо. Давайте поторопимся пока дождь снова не собрался. Вот, уже виден наш стадион.

Профессор кивнул вперед, где из-за деревьев виднелись трибуны стадиона и торчащие над ними кольца на шестах.

— Здесь вы можете гулять после того, как закончите заниматься.

Никита Сергеевич обвел рукой парк, по которому они проходили. Здесь густо пахло зеленью, хвоей и чем-то цветочным. Деревья росли рядом друг с другом и затмевали дневной свет.

— Чувствуете сладковатый запах? Это цветет лесная ягода. У нее есть какое-то научное название, не помню. Вам, опять же, Анна Сергеевна об этом расскажет все в подробностях. Я же от цветочных дел далек, в свое школьное время все больше на поле пропадал. С детства, знаете ли, квиддичем жил. С тех пор ничего не изменилось. Хлебом не корми, про цветы не рассказывай — дай метлу в руки, выпусти бладжеры и все, ваш Никита Сергеевич самый счастливый человек на свете. Ну разве что после Анны Сергеевны, когда она цветущий папоротник разглядывает. Он, кстати, тоже в нашем парке растет. В июне цветет, раз в год, в день летнего солнцестояния. Пахнет — закачаешься. И для каждого по своему. Но голову сносит, я вам скажу, огого! А мы, собственно, пришли.

Дети, слушающие сплошной поток рассказа профессора, резко остановились. Семен врезался в Сашу, который шел впереди него. В спину самого Семена толкнула Катя. Те кто шел сзади, навалились на передних.

— Аккуратнее, ну! Давайте, построимся по группам. Белый факультет слева от меня. Тут, по центру, Голубой и правее ученики с Зеленого. Давайте, давайте, — хлопнул в ладоши профессор.

Студенты засуетились. Построение заняло несколько минут.

— Молодцы! За мной вы видите наш стадион. Вот тут хранятся метлы и прочий спортивный инвентарь.

Никита Сергеевич указал на небольшую пристройку у стены стадиона. Сам стадион был большим, овальным — стена слева и справа заворачивала и терялась из виду. Чтобы посмотреть на верхний край стены, надо было задирать голову.

— Внутри стадиона, под трибунами — душевые и комнаты, где можно переодеться в спортивную форму. Все купили себе двойной комплект, как было указано в списке?

Дети все дружно закивали. Только Антон ойкнул и вжал голову в плечи.

— Кто не купил, советую сегодня же отправить письмо домой родителям и попросить прислать. Тренироваться будем много, падать и вставать тоже. Форма быстро изнашивается. Даже заклинания починки не работают. Теперь краткий инструктаж перед тем, как мы с вами попробуем полетать. Кто-нибудь уже летал на метле?

Вверх взметнулось несколько рук. Катя с Сашей тянули выше всех. Мальчик с Голубого факультета, который болел за сборную Болгарии и лично за Виктора Крама, которому уже пора было уходить на пенсию, аж подпрыгивал.

— Отлично! Молодцы. Покажете сегодня свои умения. Итак, инструктаж. Первое, без разрешения преподавателя, то есть меня, никто метлы не берет. Особенно, пока не научились чувствовать метлу. Второе, с метлами обращаться как с самым ценным, что у вас есть — они уже не новые, желающих летать много. Если есть возможность — можно завести личные и хранить в гараже для метел. Третье, все кто захочет записаться на уроки по квиддичу, которые, к сожалению, относятся к факультативным, подходите к своим старостам и говорите им об этом. Они передадут мне списки. Всем все ясно?

И снова дети хором произнесли «да».

— Ну что же, в таком случае, идем на поле. Метлы уже ждут нас там. За мной!

Группа прошла через узкий, сумрачный проход под трибунами и оказалась на широком поле с зеленой-зеленой травой. Поле овалом окружали трибуны со скамьями. Прямо напротив, над верхнем краю стадиона на фоне плывущих по небу облаков темнело прямоугольное графитовое табло.

Семен раскрыв рот озирался по сторонам — стадион был не просто большим, он казался огромной, нависающей над ним махиной.

— Впечатляет, да? — радостно спросил Никита Сергеевич у ребят. — Времени у нас на сегодня остается не много. Не будем задерживаться, если хотим успеть полетать. Идем.

Он подвел учеников к метлам выложенным на поле в ряд.

— Я подготовил десять штук. По очереди будем летать. Подходите поближе, не стесняйтесь.

Но дети и не стеснялись, окружив метлы и с нетерпением глядя на них. Семен выглядывал из-за спин своих однокурсников. Он боролся с желанием совершить свой первый полет и страхом перед ним. А вдруг не получится? А вдруг он свалится или даже не сможет взлететь? Он вспоминал кадры из фильма, где Гарри Поттер вскочил на метлу и так лихо летал, что ему удалось стать самым молодым игроком сборной Гриффиндора за последние сто лет.

— Не устраивайте давку. Давайте, давайте, разойдитесь чуть-чуть. Встаньте полукругом. Хорошо! Ну что, кто первый? Первые десять студентов шаг вперед.

Вперед шагнули семеро: Катя, Саша, Костя, девочка с голубыми глазами, мальчик с Голубого факультета и еще двое ребят.

— Самые смелые! Молодцы! Но метел десять. Хорошо, одна моя. Нужны еще двое. Ну, кто?

Вперед шагнула еще одна девочка и удостоилась одобрительного хлопка по плечу от профессора.

Саша стал махать рукой Семену, чтобы тот тоже выходил. Но у Семена ноги будто стали каменными и не хотели двигаться.

— Ну, выходи, тебя друг приглашает, — Никита Сергеевич засмеялся и подошел к Семену. — Как тебя зовут?

— Семен, — сглотнул парень, глядя в зеленые глаза преподавателя.

— Никогда прежде не летал, да?

Семен покачал головой.

— Не беда. Я тоже когда-то не летал. Но научился. В этом нет ничего страшного. Все когда-то делают первый шаг. Это, как раз, самое сложное. Готов? Сделать первый шаг?

Семен посмотрел на Сашу и на Катю, которые ободряюще закивали ему. Он вздохнул и кивнул. И отправился к вызвавшимся студентам.

— Отлично! Отряд первых покорителей метел готов! — Никита Сергеевич хлопнул в ладоши. Выглядел он так, будто сейчас лопнет от восторга. — А теперь вставайте каждый напротив своей метлы и поставьте левую ногу вперед. Если кто левша, то правую. Ага. Остальные сделайте шаг назад на всякий случай. Всякое бывает.

Студенты выполнили указ.

Преподаватель подошел к Семену и оценочным взглядом окинул парня. Довольно кивнул и взъерошил тому волосы на голове.

— Теперь поднимите противоположную выставленной ноге руку. Если нога левая, поднимите правую руку, — добавил он, глядя на Сашу, который растерялся, не разобравшись какую руку поднять. — Отлично. Метла должна быть ровно под вашей рукой! — Никита Сергеевич обошел всех учеников и проверил правильность стойки. Чуть поправил положение девочки с голубыми глазами.

Семен часто дышал, с ужасом глядя на свою метлу под ногами. Нервно облизнул губы.

— Ну и черед заклинания. Оно очень простое. Как в фильмах про Гарри Поттера, если смотрели. Просто громко скажите: «Вверх».

— Еще надо внимательно смотреть на метлу и мысленно представлять, как она прыгает в руку! — громко добавила Катя.

— Все верно! Заслуженный балл Белому факультету! — Никита Сергеевич небрежно махнул палочкой в сторону замка и подошел к своей метле. Девочка с голубыми глазами яростно посмотрела на Катю и поджала губы.

— Давайте, дружно. Вверх!

Семен судорожно стал представлять, как ловит правой рукой метлу за рукоять. Потом выкрикнул нужное слово. Метла затряслась на траве, запрыгала, словно сопротивляясь чему-то и не желая покидать мягкую траву.

Семен посмотрел на других ребят — все уже стояли с метлами в руках и с любопытством глазели на него. У Саши в глазах отразилось сочувствие, от чего Семену стало дурно. Он еще раз представил, как ловит метлу и прокричал: «Вверх!».

Не перестававшую дрожать метлу отбросило в сторону.

Сзади раздались смешки.

Семен покраснел, с гневом и слезами глядя на не подчиняющуюся метлу.

Никита Сергеевич подбежал к парню.

— Так-так, не переживай. Давай я тебе помогу. — Он направил на метлу Семена палочку и та замерла. — Давай еще разок. Встань напротив, — он подвел парня к метле, — ногу вперед, так. Теперь рука. Умница. Сосредоточься и представь, как ловишь ее. Оп, и готово. Закрой глаза, если тебе так будет проще. Давай.

— Вверх! — крикнул Семен и на этот раз метла, скакнула ему в руку. Он почувствовал, как та вибрирует в руке, отдаваясь дрожью по телу. Словно котенок, которого Семен однажды подобрал в библиотечном дворе и принес в читальный зал к маме. Они тогда напоили его молоком. Котенок пил и все время мелко дрожал. Позже сбежал. Семен искал его весь день, но так и не нашел. Проплакал весь вечер, чувствуя себя несчастным. Теперь же он чувствовал страх, что у него не получится и его засмеют. В груди закипала злость. Он изо всех сил вцепился в рукоять, сжав при этом зубы.

— Отлично! Все готовы. Теперь садимся! Метлы между ног! Для того, чтобы взлететь, поднимаем рукоять немного вверх. Вот так.

Никита Сергеевич ловко перекинул ногу через метлу и поднялся на два метра в воздух, наблюдая за действиями учеников.

Восемь первокурсников успешно оседлали метлы и поднялись на уровень преподавателя. Только Семен стоял на земле и мешкал.

— Давай, Семен, это не страшно! — крикнул Саша, паря в воздухе.

— Аккуратно переставь ногу через нее и после, без резких движений, плавно, приподними рукоять, — сказал профессор.

Семен облизал губы. Метла вибрировала, будто сопротивляясь наезднику. Семен понимал, что это ненормально и у других метлы ведут себя совершенно спокойно и надо сказать об этом преподавателю. И тем не менее сделал, как было сказано — перекинул ногу, плавно, еле-еле направил конец рукояти выше.

Никто не успел и вскрикнуть.

Метла резко рванула ввысь мимо отпрянувших учеников и преподавателя. Понеслась к самым тучам.

— Стой! Стой! Плавно! Направь метлу вниз! — кричал откуда-то снизу Никита Сергеевич. Но Семен не слушал.

Он чувствовал, что метла будто ожила. Он ощущал ее гнев, ярость и желание избавиться от седока.

Метла сделала крутой поворот влево, потом вправо, пытаясь сбросить Семена. Но парень всеми своими силами цеплялся за деревянную рукоять. Он не собирался уступать взбесившейся деревяшке с прутьями.

Неуправляемая метла носилась по воздуху, делая крутые пируэты и при этом поднимаясь все выше. Семен почувствовал, что воздух вокруг становится холоднее. Поднялся ветер. Темнеющие облака над самой макушкой сгущались.

От каждого резкого толчка метлы у мальчика сбивало дыхание. Порыв ветра сорвал слезы, выступившие из глаз. Семен закричал. Не от страха, а от злости. Внутри него поднялось нечто, заворочалось. Что-то, что заставляло испытывать чувство ненависти к этой метле.

Семен зарычал сквозь стиснутые зубы и попытался направить метлу в нужную ему сторону. Но та еще больше задрожала и резко сиганула вниз, потом в сторону, потом вверх и снова вниз. Метла так вибрировала, что казалось — она сейчас развалится на кусочки.

Мальчик цеплялся за нее руками и ногами. Вжался в нее всем телом. Ветер стал такой сильный, что ему пришлось закрыть глаза и прижаться щекой к плечу. Он ничего не видел.

Тут метла перевернулась и парень оказался висящим в воздухе вверх тормашками. Она продолжала носиться, делая все более резкие повороты. После очередного резкого толчка Семен не удержался и сорвался.

Падая, он подумал о маме. О том, как она будет рыдать, когда узнает, что ее сын умер, не сумев совладать с самой обычной летающей метлой. От отчаяния и обиды он закричал.

И почувствовал, как упал на что-то теплое. И это что-то понесло его.

В инструкции разведчика есть короткое, ясное правило действий при встрече с обскуром — уничтожить. Незамедлительно. Международный гуманистический кодекс волшебников, принятый в 1919 году в этом случае не действует. Потому что обскуры не подвергаются заклятиям и их невозможно ни обездвижить, ни наложить заклинание пут.

Встреча с настоящим обскуром — почти всегда смертельна. Только идиот может искать встречи с ним.

Но Игорь идиотом не был. И он знал, во многом благодаря наставлениям Владислава Крицюка, что обскуры не лишаются разума. Это возможно лишь в том случае, если обскур стал таковым в детском бессознательном возрасте. Взрослый же обскур, тем более тот, кто отверг свою магию добровольно — остается обычным волшебником, в здравом уме. Просто по личным причинам озлобленный если не на весь мир, то на его часть.

Например на бывшего друга, которого, не без причины, будем честны, считает предателем.

И если не злить обскура, никогда и не узнаешь, что тот таковым является.

Правда, рассчитывать на то, что Миша не станет злиться, когда увидит Игоря, не приходится. Остается лишь надеяться на здравомыслие отшельника и шанс все объяснить. Призрачный шанс. Но он всегда есть. Главное не размахивать волшебной палочкой.

Игорь поправил палочку за пазухой, которая неприятно упиралась в бок и проскочил на зеленый мимо двух мужчин, заговорившихся на пешеходном переходе. Сквозь мантию до него донесся приглушенный бубнеж.

Игорь шел, уверенно сворачивая на перекрестках. Он знал, куда идти. Несмотря на давнюю разлуку, через Марата, возглавлявшим кампанию наблюдения за «бывшими», как называли волшебников, добровольно сбежавших к иным, он следил за школьным другом и знал, чем и как тот живет. Жил тот скрытно, уверенным, что Министерству магии неизвестно его местонахождение, как и прочих подобных ему изгоев. Но, воспользовавшись связями Марата и своими командировками в мир иных, Игорю удалось четыре года назад разыскать Михаила.

Марат не стал вдаваться в подробности и составлять на Мишу досье. Он вообще закрыл глаза на это и сделал вид, что ничего не знает. Для официального Министерства же тот все еще состоял в статусе «разыскиваемый». И хорошо. Всех найденных обскуров ликвидировали без разъяснения обстоятельств. Таков был отвратительный закон Магического мира, продвинутый давным-давно Константином Морозовым — негласным лидером аристократии. А заодно и скрытым правителем всего мира волшебников.

Игорь снова свернул, оказавшись в переулке. В неприметном узком проходе между домами, свернуть в который люди в трезвом уме и не подумают свернуть. Идеальное место, чтобы жить, если ты скрываешься от ненужных глаз.

Из подворотни выскочил кот, пометил угол здания и побежал по своим делам. В эту же подворотню зашел и Игорь.

Пахло мочой. Тихое темное место, конечно же, манило ночных гуляк, которым на мочевой пузырь давит выпитое пиво.

Игорь прошел по разбитому асфальту вглубь дворика, к деревянной, из прошлого века двери, ведшей в дом через черный ход. Прислушался. Никого. Оглядел окруженный обшарпанными зданиями двор-колодец. Из окна второго этажа вылетел окурок и упал рядом с невидимым мужчиной. Зашипел, угодив в лужу.

Игорь, осторожно двигаясь под мантией, вытащил часы из кармана — время подходило к семи. Миша возвращается домой с работы в начале восьмого — работает где-то на иных неподалеку, Игорь не слишком разбирался в «неволшебных» профессиях и не запомнил должность. Сейчас самое время проникнуть в Мишину квартиру и устроить тому сюрприз. Встречаться на улице было небезопасно — что мог выкинуть обскур, было неясно. Но привлекать к себе внимание Игорь не собирался.

Он вздохнул и зашел в подъезд, где мочой разило во сто крат сильнее, чем снаружи.

Замок в двери вскрыл без заклинания — простой шпилькой, которой пришлось научиться пользоваться в начале своей карьеры разведчика. Заходя в квартиру, где пахло пылью и какой-то общей неустроенностью, Игорь чувствовал стыд — как никак вломился в чужое жилище. Но что поделать, ситуация обязывает. В конце концов, ничего дурного он не делать не собирался. Ему надо было просто задать несколько вопросов и, если повезет, получить ответы. Хотя бы попытаться.

Да уж. Проще было уговорить гоблина рассказать анекдот или побеседовать по душам с оборотнем в полнолуние.

Игорь прошел в кухню и сел за грязный стол, снял мантию, сложил и убрал в карман. И стал ждать.

— Пошел отсюда вон! Ты, драный великаний чулок! Хрен болотный!

Да, арсенал ругательств у него остался таким же скудным и жутко скучным, усмехнулся про себя Игорь.

— Как ты сюда попал?!

Михаил выглядел одновременно страшным своими покрасневшими глазами и испуганным. Конечно, он ведь был уверен, что Министерству не известно, где он прячется. А Игорь ассоциировался у него исключительно с Министерством — сборищем лицемеров, лжецов и аморальных уродов.

— Пошел вон! Немедленно! Ты…

Все, кажется, ругательства подошли к концу.

— …, — добавил-таки Михаил грязное словцо.

Ан нет, подумал Игорь, что-то новенькое — и попытался улыбнуться.

— Ты чего тут лыбишься? Ты…

Ну все, сейчас точно ничего не выдавит.

Так и было. Михаил поперхнулся несказанным словом и отшатнулся к стене, вытаращившись на незваного гостя.

— Миша, успокойся, послушай меня…

— Не стану я тебя слушать! Уходи из моего дома!

Немытые тарелки в раковине задребезжали. Игорь ощутил, как напрягается воздух и поднимается энергетическая волна. Вот она, суть обскуров — неуправляемая магия, которая копится, копится внутри волшебника и в моменты эмоционального всплеска выворачивается наружу. Нужно было срочно успокоить мужчину. Без магии.

Игорь сделал шаг назад и поднял ладони.

— Миша, прошу тебя, успокойся. Ты знаешь, чем это может закончиться.

Михаил часто задышал. На пару мгновений закрыл глаза. Да, он знал, что всплеск магии обязательно привлечет тех, от кого он успешно скрывался все эти восемь лет. Он сел за стол. Игорь выждал минуту и, видя что хозяин квартиры, кажется, приходит в себя, тоже сел. Но так, чтоб тот не смог до него дотянуться.

Михаил прикрыл лицо ладонями и просидел так несколько минут. Потом опустил руки и взглянул уставшими глазами, в которых читалось явное презрение, на Игоря.

— Что тебе надо? Как ты меня нашел?

— Я не видел старого друга почти восемь лет.

— Только не говори, что ты пришел повидаться, — с усталым презрением проговорил Михаил.

— Послушай…

— Да что мне тебя слушать?! — вскричал обскур и ударил ладонями по столу. — Ты предал нас! Восемь лет назад. Предал нас всех! Меня, себя и… Машу.

После этих слов Михаил будто обмяк. Ссутулился и опустил взгляд.

Губы Игоря сжались. Желваки напряглись.

Нет, нельзя злиться. Нельзя давать волю гневу. В первую очередь на самого себя.

— Я уже сто тысяч раз пожалел об этом, — произнес медленно Игорь, глядя в стол. — Мы все были молоды, совершали ошибки, верили не в те идеалы. Я жалею об этом, Миш, — он поднял взгляд. — Жалею, как никто другой. Это ведь мой сын. И я сам лишил себя своего же ребенка. Поверь, я прошел через ад. Но выкарабкался. И делаю, что могу.

— И что же ты делаешь? Служишь этим лицемерным уродам? Работаешь на Министерство? Думаешь я не знаю? Сижу тут и ничего не слышу? Мы боролись… хотели бороться против всего этого. А ты…

— Я не служу, как ты выразился, этим лицемерным уродам, — перебил Игорь. — И если ты так хорошо осведомлен о моей жизни, то должен знать, чем именно я занимаюсь.

— И чем же? — усмехнулся Михаил.

— Я разведчик.

Михаил вопросительно поднял брови.

— Я ищу детей с магическими способностями, вытаскиваю их из семей алкоголиков, наркоманов, тех, кто напрочь не признает ничего, что хоть на долю отличается от привычного им образа жизни! Я спасаю детей от… — Игорь замолк и медленно вздохнул.

— От их же семей? — нервно хохотнул Михаил и схватился за ложку, которая одиноко лежала на столе. Стал крутить ее в руках. — Что, многих ты осчастливил этим? Сколько матерей остались без детей по твоей милости? Хотел меня расстрогать? Не получится, дорогой мой. Мне тебя даже вот на столько вот не жаль.

Михаил показал соединенные пальцы, оставив между ними едва заметный промежуток. И продолжил.

— Именно против этого мы и хотели встать! Против этих ужасов, что идет следом за спесью аристократов! Бедненькие волшебнички боятся, что о них узнают простые люди. Какой кошмар! Только чистая кровь, только настоящие волшебники! А прочие пускай погибают. А те, кто станут опасными для общества… Что ж, невелика потеря. Убьем их. Так?

— Перестань, — процедил сквозь зубы Игорь. — Ты не представляешь, о чем говоришь.

— Ха! Не представляю. Как же! Это ты не представляешь! Ни на йоту не представляешь, чем мы тут занимаемся! Мы строим новую жизнь, строим…

Михал вдруг замолчал и испуганно посмотрел на Игоря.

Вот оно, подумал Игорь. Проговорился. Вот так повезло. С первого раза.

— Строите? — усмехнулся он. — И кто же ты? Как тебя назвать?

Игорь пристально посмотрел на Михаила и проник к тому в мысли.

— Не смей лезть ко мне в голову!

Михаил вскочил. Воздух сильно завибрировал и тут же в раковине, где лежала грязная посуда, раздался взрыв — тарелки разлетелись на мелкие кусочки по кухне, оцарапав Игорю скулу. Кулаки Михаила сжались. Глаза стали закатываться. Его всего трясло.

Игорь тоже подскочил и, крепко выругавшись, выхватил волшебную палочку. Направил ее на Михаила.

Тот вжался в стену и таращил перед собой глаза с полопавшимися капиллярами. В коридоре, видном из кухни, со стены обрушилась вешалка с одеждой.

Игорь в отчаянии произнес заклинание обездвиживания, но оно лишь отскочило от обскура и ударило в стену, прожгло обои, оставив на них черное пятно гари.

Стекло в окне вылетело осколками на улицу. Снизу раздался чей-то вскрик.

— Успокойся, Миша, прошу тебя! Черт! — отскочил Игорь от метнувшейся в разбитое окно табуретки, на которой он сидел мгновение назад. — Успокойся!

Но Михаил уже не был собой. Гасимая несколько лет магическая энергия вырвалась наружу и теперь грозила разрушить все кругом.

— Ты сейчас выдашь всех нас! Черт бы тебя побрал!!

Игорь упал на пол, сбитый черным сгустком, вырвавшимся из пальцев Михаила — тот не соображал, что делает.

Надо бежать! Но не оставлять же его здесь в таком состоянии.

Игорь поднялся на четвереньки и прыгнул на обскура, тело которого стало будто каменным. Повалил на пол и со всей силы ударил по щеке. Затряс ладонью от боли — удар пришелся действительно словно по камню.

Михаил выгнулся дугой и раскрыл рот. Захрипел.

Игорь снова дал ему пощечину и с трудом повернул на живот. Обскур сопротивлялся изо всех сил. А сил у него, подкрепленных наконец освобожденной магией, было много.

Игорь пытался прижать руки Михаила к полу, но тот отчаянно сопротивлялся.

— Ты ж дьявол!

Игорь с размаха ударил обскура кулаком по лицу и тот отключился. Тут же все прекратилось. С улицы раздавались какие-то выкрики.

Тяжело дыша, Игорь посмотрел сначала на выступившую кровь на содранных костяшках, потом на Михаила. Тот был в отключке. Темно-русые волосы растрепаны.

С улицы снова раздались крики. На этот раз четкие команды.

— Туда! Вы — направо. Вы — налево. Быстро! Обыскать тут все. Он где-то тут.

— Да твою ж мать! — прохрипел Игорь.

Он кое-как поднял Михаила и потащил того в подъезд. Выволок тело на лестницу, протащил по ступеням на пролет выше, усадил к батарее и уселся рядом. Достал мантию-невидимку и накрыл их обоих.

Внизу раздался топот ног.

Надеяться, что их тут не найдут, было глупо. Отряд комиссаров из Министерства прочешет здесь каждый угол. Наверняка с ними и низзлы, натасканные на волшебные предметы — например, мантии-невидимки.

Игорь снова чертыхнулся про себя и произнес заклинание трансгрессии, крепко вцепившись в Михаила, чтобы тот не выпал во время перемещения или его не расщепило.

Там Татьяна выбрала метлу, которой прошлась по каменным тропинкам и привела те в более менее приличный вид. После граблями собрала нападавшую не за один сезон листву. Собрала в мешок, который также обнаружила под навесом, нападавшие яблоки и решила позже сварить из них варенье или компот. В книге Кузьмы Егорова она прочитала, что домовые особенно ценят домашнюю еду из местных продуктов. А яблочное или варенье из крыжовника вообще входят в разряд сакральных лакомств.

Оглядев результат своего труда, Татьяна осталась довольна. Пускай облупившаяся краска на беседке и покосившаяся оранжерея все еще портили вид, но за один день такое не исправишь. Тем более когда ты всю жизнь проработала с книгами в библиотеке. Вот вернется Игорь и вместе они все отремонтируют.

Татьяна сама испугалась этих мыслей. Разве может она быть уверенной, что останется в этом доме с Игорем? Что он не выгонит ее по возвращении? Вся ее дальнейшая жизнь была в тумане, непроглядной, непонятной. Кто она в этом мире? Что ей делать? Когда она увидит своего сына? Увидит ли вообще? Не лучше ли было дать стереть себе память и просто жить?..

— Так, не раскисай. Что случилось, то случилось. Живем дальше, — пробормотала она и отряхнула руки. С трудом подняла тяжелый мешок с падалицей и зашла в дом, не заметив, как за ее спиной с дерева слетело маленькое существо, напоминающее то ли птичку, то ли бабочку и юркнуло в приоткрытую дверь старой оранжереи.

В гостиной на плите стояла кастрюля с супом, который Татьяна сварила уже с утра. На стол, до того голый, она постелила скатерть — о любви домовых к скатертям она тоже вычитала в книге Кузьмы Егорова.

Татьяна сгрузила мешок рядом с раковиной на пол, прошла за стол и села. Тут же ощутила, как сильно затекла спина после уборки в саду. Она огляделась и довольно улыбнулась — дом был убран, все расставлено по местам и готово к появлению домового. Но когда тот прибудет?

Женщина посмотрела на часы — время подходило к пяти вечера. Кажется, Марат вчера не говорил, когда именно пришлет домового. Как он назвал его? Странное имя. Вылетело из головы.

Татьяна встала, держась за затекшую поясницу. Потянулась.

Вымыла руки, поставила на плиту кипятиться воду для чая. Отволокла мешок с собранными яблоками в кладовую, чтоб не мешался под ногами и не портил вид убранной гостиной. Принесла банку малинового варенья и мед. Заварила в чайнике черный чай. Села за стол, постукивая пальцами по столешнице и поглядывая в окно.

На улице ветер шевелил ветви деревьев. По серо-сизому небу медленно тащились облака.

Татьяна затосковала. Второй день без сына. Она иногда представляла себе, что однажды придется отпустить от себя ребенка, но никак не ожидала, что сделает это когда ему будет всего семь лет.

Интересно, чем сейчас занят Семен? У него сегодня второй день в школе волшебства. Научился ли он уже колдовать? Как вообще учат волшебников?

Она решила, что надо будет расспросить Марата о волшебном мире. Не зря ж обещал стать ее проводником, помочь освоиться. Может, есть какая-то книга-путеводитель по магической жизни? Что-то вроде «25 правил для иной, оказавшейся среди волшебников». Очень полезная книжка была бы.

Татьяна вздохнула и снова посмотрела в окно. Ветер усилился и по воздуху, закручиваясь в спирали, кружили поднятые с земли листья. Один из них ударился о стекло с громким стуком.

Татьяна отвлеклась от мыслей и с удивлением посмотрела на коричневый лист, прилипший к стеклу.

Снова раздался стук.

«Тук-тук-тук».

Это не листок. Звук раздавался из прихожей!

Татьяна быстро поднялась и поспешила к входной двери.

«Тук-тук. Тук-тук».

Кто-то робко стучал с той стороны. Женщина подошла к белой двери и прислушалась. Снаружи доносился едва различимый шорох. А что, если это другой волшебник? Если соседи решили о чем-то поговорить с Игорем? Марат да и сам Игорь велели ни в коем случае ни с кем не общаться. А если кому-то нужна помощь? Или это домовой не может попасть в дом? Марат не объяснял, как тот сможет зайти.

Татьяна снова прислушалась. Снаружи стало тихо. Только ветер шуршал листьями по порогу.

Жаль, что в дверь не встроен глазок. Надо бы рассказать волшебникам о таком простом изобретении маглов. Вернее, иных, поправила себя Татьяна, прислушиваясь к тишине за дверью. Послышалось? В конце концов, мало ли что тут может стучать, в этом волшебном мире.

Она вернулась в гостиную и вскрикнула от неожиданности.

В окно с той стороны на нее уставилось что-то большое, лохматое, коричневое и глазастое. Существо быстро заморгало, увидев женщину и, попытавшись ударить в стекло рукой, неуклюже свалилось вниз.

Татьяна услышала треск ломающихся веток куста и вскрик. Потом глухое недовольное бормотание.

Через минуту в дверь снова постучали. На этот раз гораздо настырнее.

«ТУК-ТУК-ТУК! ТУК-ТУК!»

Татьяна бросилась к двери, распахнула ее да так и замерла на пороге.

— Ой!

Перед ней стояло насупленное, растрепанное существо с огромной волосатой головой и большим носом, похожим на кабачок и большущими, на пол лица, синими-синими глазами. Прямо из-под бороды торчали крепкие маленькие ножки. В руке существо держало объемный холщовый мешок. Борода была перехвачена красным галстуком-бабочкой.

— Доброго дня! — сказало существо и галантно, насколько позволяла ему комплекция, поклонился, отставив в сторону руку с мешком. — Рад представиться, Евлампий. Я — новый домовой жилища Игоря Михайловича. Быстрова. Меня прислал Марат Родионович Юсупов. Он предупредил, что встречать будет не Игорь, а его подруга Татьяна. Вы — Татьяна? Простите, не знаю, как по батюшке.

— Татьяна. Олеговна. Прошкина, — ответила, запинаясь, Татьяна, во все глаза глядя на домового. Одно дело разглядывать картинки с изображениями сказочных существ и читать о них, готовиться к встрече с ним и совсем другое — видеть одного из них свои глазами. Слышать, как он говорит.

— Марат предупреждал, что вы прежде никогда не встречали моих собратьев. Удивительно, конечно. Вы, прошу прощения, не могли бы пропустить меня в дом? На улице я, признаться, не слишком комфортно себя чувствую.

— Ой! — Татьяна встрепенулась. — Конечно, конечно. — Она сделала шаг в сторону, пропуская мимо себя Евлампия. — Проходите. Чувствуйте себя… как дома. Я тут прибралась перед вашим приходом. Я, может, что-то сделала не так, вы уж не злитесь. Просто, понимаете, я не очень…

Домовой оглянулся на Татьяну.

— Не переживайте. Все хорошо. Сколько не прибирайся, домовому всегда покажется недостаточным. Так что я, теперь уж, сам. Если позволите.

— Конечно. Да. Я… Простите.

— Ну что же, посмотрим, что тут да чего.

Домовой удивительно резво засеменил из прихожей в гостиную, перекинув мешок через плечо. Он напоминал селезня, спешащего к реке — своей стихии.

Когда растерянная Татьяна зашла в гостиную, домовой уже вовсю наводил свои порядки, переставляя предметы на полках в шкафах и бормоча.

— Так, это мы сюда. Ага. Это сюда. А это что еще? Здесь этому не место, нет. Вот сюда, ага. Загляденье! А это мы туда, а вот это мы сюда. Тааак. Туточки чуть промахнем пылюку-забылюку.

Домовой подскочил к кухонным шкафам и выудил оттуда тряпки, щетки и ведро, в котором тут же появилась вода. Татьяна прочитала, что домовые владеют некоторыми простейшими заклинаниями, для которых не нужен усилитель в виде волшебной палочки, но все равно схватилась руками за угол стены.

Евлампий мелькал по всей гостиной. Татьяна не успевала следить за удивительным существом и через минуту наблюдений прошла и села на диван, поджав под себя ноги, чтобы не мешать домовому начищать полы.

Уборку Евлампий сопровождал напеванием себе под нос песни с непонятными словами, но бодрым мотивом. У домовых — и это тоже Татьяна вычитала в «Подробной инструкции по мирному сосуществованию с домовыми. Обычаи, традиции и верования малого народа» — существовал свой язык, который, по словам Кузьмы Егорова, вероятно, один из древнейших на земле. Вместе с языком троллей, гномов, великанов и прочих существ, населявших землю еще до эволюции приматов и появления первого «говорящего» человека и.

Евлампий навел блеск в гостиной и перешел на другие помещения. Сначала наведался в спальню Игоря, куда Татьяна по любопытству тоже заглянула, надеясь увидеть что-нибудь интересное, но наткнулась лишь на аскетичные кровать, шкаф и полку с книгами. Потом домовой отправился на второй этаж, по пути намыв и вычистив лестницу. Наверху домовой пропадал полчаса. Татьяна сидела на диване, попивала чай и слушала, как Евлампий напевает и мелко топает.

Наконец, уборка была закончена.

Женщина оглядела результат и лишь покачала головой. Сколько она не убиралась, такой чистоты ей добиться никогда не удавалось. Дом натурально блестел и при этом пах полевой свежестью. Как после грозы. И без всяких ароматизированных средств.

Евлампий довольно посмотрел на Татьяну, все еще держа в руках ведро с тряпкой и метлу.

— Евлампий, это потрясающе, — только и сказала Татьяна. Домовой был явно горд собой и, поставив на пол инвентарь, поклонился. Поправил чуть сбившуюся бабочку на бороде.

— Это дело обыденное. Мы, Татьяна, домовые то есть, страшно любим, чтоб чисто было и все на своих местах лежало. Это у нас, кхм, в крови, что называется. Ну что, может быть, к столу? Я в кладовой обнаружил замечательное сливовое варенье. К чаю, стало быть, самое что ни на есть чудное лакомство.

— А я нам малиновое приготовила, — как-то растерянно произнесла Татьяна.

— Малиновое тоже пригодится, — улыбнулся синими глазами Евлампий, — вприкуску со сливовым, — и посеменил убирать свой инструмент.

Татьяна отправилась в кладовую за сливовым вареньем.

Татьяна смотрела, как Евлампий уплетает ложками варенье и шумно прихлебывает чай. Как после каждой ложки рассыпает комплименты тому, кто приготовил такое чудное лакомство, причмокивает, облизывает ложку и снова погружает ту то в одну, то в другую пиалу, куда он щедро вылил по пол банки каждого варенья. Сама Татьяна съела всего ложку — слишком сладко. По детской привычке она боялась, что слипнется.

Она смотрела за домовым и поражалась внезапной перемене всей ее жизни. Еще пару недель назад она шла под серым дождем в прохудившемся сапоге и вела сына на очередной сеанс у психолога. А сегодня сына рядом нет — он учится заклинаниям в школе волшебства — а сама она пьет чай с вареньем за одним столом с самым настоящим домовым. Уму непостижимо!

Татьяна покачала головой.

— Что-то не так? — Евлампий заметил ее движение и отложил в сторону ложку.

— Нет-нет! Все хорошо, — Татьяна искренне улыбнулась. — Просто… Для меня все это в диковинку. Я ведь не волшебница. Я вообще никогда не думала, что волшебство возможно. Нет, думала, конечно, но не всерьез. Так, мечты, желание в раз избавиться от проблем, одним взмахом… волшебной палочки.

Голос женщины дрогнул. Глаза заблестели.

— Не обижайтесь, пожалуйста, Евлампий, но даже домовые были для меня всего лишь выдуманными существами из детской сказки. А теперь, вот. Вы сидите тут, настоящий, не выдуманный. Я, если честно, до сих пор не могу поверить, что не схожу с ума. Думаю, что вот-вот проснусь и надо будет снова идти на работу, одевать сына…

Она замолчала, боясь, что если продолжит говорить, то расплачется.

— У вас есть сын? Как его имя?

— Семен.

— А по батюшке?

Татьяна дернула плечом. Вспоминать про свою ошибку восьмилетней давности ей было тяжело.

— Георгий.

— Семен Георгиевич, стало быть. Звучит! Хорошее имя. Он в школе?

— Да. В Колмеваре. Кажется.

— О! Колмевар. Замечательная школа. Директор Владислав очень уважаем нашим народом. Да и волшебниками, как я понимаю, тоже. Как, впрочем и другими народами. Великий человек.

— Чем он велик? — грустно улыбнулась Татьяна, думая о сыне и о его отце, который пропал на следующий день после рождения мальчика. Отхлебнула чай из кружки.

— В первую очередь, своим мастерством, разумеется. Но и своим отношением к прочим разумным существам тоже. В отличие от многих волшебников, он чтит нас и наши традиции. Даже гордые кентавры, чьи законы запрещают всякое общение с людьми, насколько мне известно, конечно, поселились в лесах рядом со школой.

— А где находится эта школа? Отправила сына, а сама даже не знаю куда.

— Этого мне достоверно не известно. Школа находится где-то на севере. Тщательно защищенная от посторонних глаз. Батюшка с матушкой говорили, что школа спрятана на летающем острове, куда не попасть просто так даже волшебникам. Там целый мир, скрытый от непрошеных глаз: в лесах живут тролли и кентавры, в озерах — водные народы, в горах — горные тролли, грифоны и прочие создания. Ну и лесные эльфы, разумеется.

— Разумеется?

— Конечно. Лесные эльфы или как их еще называют фэйри — малые эльфы, обитают везде. Даже в этом саду, насколько я успел заметить, пока проветривал на втором этаже. Они, к слову, помогут вам навести и там порядок, если сможете найти с ними общий язык. Так-то они довольно шкодливы…

Татьяна вытаращилась на Евлампия.

— Живут здесь? Но я никого не видела! Я только сегодня убиралась там.

— Кто не знает, куда смотреть, никогда не увидит, — загадочно улыбнулся Евлампий. — Сейчас они уже спят, время позднее, но утром, с рассветом, советую вам выйти и познакомиться с ними.

— Обалдеть! Эльфы. Подумать только…

— Да. Но знакомиться надо с гостинцами. Прежде сделайте им подарок.

— Какой?

— Что-то красивое. Блестящее. Что-то, что им понравится. И при этом ценно вам.

Татьяна посмотрела на свою руку, на позолоченное кольцо на пальце — единственное ее украшение, подарок от бывшего ухажера, дурно пахнущего, с тяжелой одышкой Сергея Смольянинова, который приходил в библиотеку каждую пятницу перед закрытием и долго выбирал очередной детектив, косясь слезливыми глазами на Татьяну.

— Это должно подойти, — кивнул Евлампий, — если, конечно, вы готовы расстаться с ним.

— Готова, — решительно кивнула Татьяна и принялась стаскивать кольцо.

— Нет-нет, не спешите. Пускай колечко сохранит ваше тепло. Выйдите завтра утром в сад и снимите его. Положите на траву. И ждите.

— А дальше?

— А дальше эльфийки сами сделают шаг. Если проявят к вам благосклонность. Я уверен, что проявят, — поспешил добавить домовой и широко зевнул. — Вы хорошая, добрая. Я это сразу почувствовал. Эльфе же куда более чувствительны к тонким проявлениям. Уверен, вы найдете общий язык и подружитесь.

Евлампий снова зевнул.

— Пожалуй, что пора на боковую.

Домовой хлопнул в ладоши и чашки с пиалами юркнули в раковину намываться. Баночки с вареньем закрылись и поскакали по воздуху в кладовую, а тряпка замахала по столу.

— Доброй ночи, Татьяна. До завтра.

— До завтра, Евлампий. Я приготовила для вас комнату на втором этаже…

— Не беспокойтесь! Я не живу в комнатах для людей. У нас свои, скажем, спальные места.

Татьяна с удивлением и вопросом посмотрела на домового.

— Это секрет. И, пожалуйста, не ищите, — серьезно добавил он.

— Договорились, — Татьяна улыбнулась.

Домовой добродушно сощурился в ответ и… пропал. Не как Игорь, резко, когда она наблюдала за ним в первый день знакомства из кофейни, а медленно. Словно растворился. В точности, как Чеширский кот из «Алисы в стране чудес».

Татьяна сидела за столом еще пару минут, переваривая ужин с домовым. Потом встала из-за стола и отправилась в спальню изучать «Подробную инструкцию по мирному сосуществованию с домовыми. Обычаи, традиции и верования малого народа» — те места, что она в спешке могла пропустить. Она не хотела сделать что-то, что нарушило бы этику домового и тем испортить отношения с только что появившимся другом.

— Мне мама вообще ничего не говорила. Говорила, что я все узнаю. Но не думаю, что тут есть какие-то испытания, тем более опасные. Иначе она бы меня сюда ни в жизнь не отпустила.

— Вот! — поднял палец вверх Костя и схватил мантию со стула. Надел, завязал веревки на груди и расправил рукава.

Антон еще больше ссутулился и пробормотал что-то в ответ.

— А ты что думаешь? — обратился к Семену Костя.

Семен пожал плечами и тоже принялся одеваться.

— Я вообще узнал, что я волшебник только недавно.

— Ты что, из иных? — воскликнул Костя, сощурив глаза.

Антон вздернулся и поднял голову, с любопытством глядя на Семена.

— Ага. И о Колмеваре я узнал недавно. Меня Игорь привел.

— Быстров? — с уважением и небрежной гордостью оттого, что он знает о ком говорят, произнес Костя.

— Да. Ты его знаешь?

— Мой отец рассказывал о нем. Говорит, что он настоящий герой и… как это… муть, мученик! Говорит, что он был первым учеником в школе и после директора Владислава, — Костя выпятил грудь, снова поправляя рукава мантии, — мог бы занять его пост. Но что-то там случилось и Игорь стал разведчиком.

— Я тоже слышал об Игоре, — неуверенно произнес Антон. — От родителей. И я тоже хочу стать разведчиком после школы. Буду искать потерянных волшебников и обскуров.

Костя насмешливо фыркнул.

— Обскуры не существуют. Это сказки. Чтоб пугать маленьких детей.

— Существуют! — неожиданно яростно сказал Антон, вздернув веснушчатый нос. И тут же снова спрятал голову в плечи, испугавшись собственной решительности.

— Нет, — усмехнулся Костя.

— А кто такие обскуры? — спросил Семен, вынырнув из кофты, которую натягивал через голову. Ворот был узким.

— Волшебники, которые не могли колдовать или не знали, что способны на это, — ответил Саша. — Магия в них превращается в темную и они становятся демонами. Очень страшными.

— И опасными, — всхлипнув, добавил Антон.

— И не существуют.

Семен посмотрел на Костю, который начинал ему не нравиться своей заносчивостью.

— Я думал, что домовых не существует. А вчера впервые увидел, — с вызовом, глядя на Костю, сказал он.

— Ну то домовые! Они в каждом доме живут. А мы про обскуров. Демонов не бывает!

Семен посмотрел на Антона, который покраснел и смотрел на сжатые кулаки на коленях. Тема загадочных обскуров явно была болезненной для мальчика.

Тут к ним постучали. Нависшую в спальне напряженность будто сдуло ветром.

Дверь в комнату приоткрылась и в проем заглянул какой-то парень со старших курсов.

— Первокурсники? В гостиной внизу вас всех собирают! Давайте поживее!

Сказал это и пропал.

Ребята заспешили.

Первым вышел Костя, гордо держа голову. Антон шел последним, все еще красный и хмурый.

Саша подождал его и положил руку на плечо.

— Не расстраивайся.

Антон кивнул и хлюпнул носом.

На первый этаж они спустились, похоже, последними из первокурсников. Все дети уже расселись на диванах вдоль стен. Между подлокотниками диванов в громоздких кадках стояли цветы, похожие на пальмы с раскидистыми лепестками. Некоторые из них ярко цвели. От растений шел тонкий, сладковатый аромат. Как от цветущей в начале лета яблони, которая росла по пути от дома Семена до библиотеки, где работала его мама. Белый сладкий цвет дерева всегда казался мальчику чем-то волшебным, сказочным, воплощением фантазии в реальности. И теперь, усаживаясь на свободное место на диване, он ощущал себя сказочным персонажем.

Увидев Семена и его спутников, Катя с Кристиной весело помахали мальчикам.

Напротив детей в выдвинутом от стены кресле сидел староста Федор. Лицо у него было каким-то серым, а глаза покрасневшими.

— Все собрались? — спросил он тяжелым голосом и поморщился, помассировав лоб. — Так. Быстро проинструктирую вас и расходимся. Во время первой недели у первокурсников занятий нет. Вся неделя — ознакомительная.

Раздались вздохи — кто-то выдыхал разочарованно, как, например, Катя, а кто-то с радостью.

— В этом году первое сентября выпало на вторник. До пятницы у вас будет масса времени, чтобы познакомиться с учителями и предстоящим курсом. Расписание встреч там.

Федор махнул в сторону выхода. На стене, слева от темнеющего проема в коридор висела большая доска из пробкового дерева, на которой пришпилены множество листочков разных размеров.

— Перед тем, как выходить, ознакомьтесь с расписанием и номерами кабинетов. Там же есть схема здания, чтоб не заблудиться. Кто страдает топографическим кретинизмом, — на диванах раздались смешки, — придется туго. Коридоры запутаны и с наскока фиг разберешься. Так что держитесь друг друга и не теряйтесь. Вообще на доске информации всегда вывешивается вся полезная информация, объявления и прочее. Не пропускайте. Незнание не освобождает от ответственности.

Федор снова поморщился и двумя руками помассировал виски. Вздохнул и посмотрел печально куда-то в сторону. Мимо прошли гомонящие ученики старших курсов. Первокурсники проводили тех восторженными глазами. Костя, как отметил Семен, демонстративно не смотрел на них, приняв важную позу.

— Так, что еще. Учителя расскажут о своих предметах и скажут, что вам надо брать с собой на их уроки. Пока можете не таскать с собой ничего. Позже отведу вас в библиотеку, там получим все необходимые учебники. Если есть желающие, можете в свободное время сами туда наведаться и взять что-нибудь почитать.

Семен нетерпеливо заерзал. Ему очень захотелось в библиотеку. Читать он обожал. Но мамины книжки были не очень интересными — взрослыми и скучными. Он был записан в детскую, но ходить туда удавалось редко — здание библиотеки находилось довольно далеко, а мама была часто занята, чтоб сходить с сыном. Семен стал фантазировать, какие же книги читают волшебники. Наверное все сплошь сказочные и с невероятными приключениями.

— Каждый день начинается с завтрака в столовой, — продолжал Федор. — Вы там вчера были. Завтрак, обед и ужин по расписанию. Перерывы все указаны в графике учебы. Кто опоздает — останется голодным.

В животе Семена заурчало. Теперь он почувствовал, что голоден. Он взглянул на Сашу, который сглотнул — тоже, видимо, хотел есть.

Мимо прошла очередная группа старшекурсников — уже знакомые Семену близнецы со своими друзьями. Только, в отличие от себя вчерашних, они не веселились, а выглядели как и Федор, сильно уставшими и с такими же потускневшими лицами. Миша, проходя мимо, вяло махнул старосте. Тот кисло кивнул и продолжил.

— В субботу и воскресенье у вас будет экскурсия по территории нашей крепости. Сходите в заповедник, студенческий поселок. Вам еще скажут об этом раз сто, но я тоже обязан предупредить: за территорию крепости выходить нельзя. Только студентам старших курсов и только с разрешения и в сопровождении преподавателей. Это строго. За нарушение — исключение. Это если повезет остаться живым, конечно.

Дети стали тревожно переглядываться. Семен посмотрел на Костю, который лишь хмыкнул, но надменное выражение лица спало.

— Так, все. Инструктаж закончен. Андрей!

Федор подозвал юношу с длинными черными волосами, который направлялся один к выходу.

— Ты в столовую?

Андрей кивнул.

— Захвати с собой первокурсников. Чтоб не потерялись. А я на сегодня все.

Федор со вздохом поднялся. Андрей как-то странно посмотрел на старосту и покачал головой.

— Как вы только умудряетесь проносить это? — осуждающе спросил он.

Федор лишь отмахнулся и побрел в сторону комнат мальчиков.

— Так, ребятня. Готовы? — спросил Андрей.

Дети загомонили и стали вставать с диванов.

— Все умылись с утра?

Половина, в основном мальчишки, растерянно стали переглядываться.

— Ясно. Живо умываться! Пять минут вам. И после на завтрак. Жду вас здесь.

Семен с прочими ребятами, забывшими почистить зубы, побежали в спальни за принадлежностями для умывания.

Пока мальчишки умывались, оставшиеся ребята — все девочки, кроме двух молчаливых парней — изучали расписание на стенде. Андрей подсказывал им.

— Вот, смотрите, вторник, первое сентября. У вас после завтрака встреча с преподавателем заклинаний. Далее еще одна встреча перед обедом — с Григорием Служкиным по ВОМу — это Взаимодействие с окружающим миром. Потом обед, свободное время и уже после — экскурсия на поле для квиддича.

На словах о квиддиче подошли мальчики, которые закончили умывания. У Антона левая бровь была испачкана зубной пастой.

— Ух ты! — воскликнул Саша. — Наконец-то! Мне мама запрещала на метлу садиться. Говорила, что в школе могу заниматься самоубийством сколько влезет, а при ней она не позволит калечить себя.

— Ну, сегодня полеты вряд ли будут, — пояснил Андрей. — Только расскажут, что и где лежит, куда в случае чего бежать.

Саша сразу заметно погрустнел. Семена же радовала сама мысль о том, что он сможет оказаться на самом настоящем поле для квиддича и, кто знает, может его тоже возьмут ловцом в команду? Как Гарри Поттера.

— А между факультетами тоже соревнования проводятся? — спросил Семен.

— Тоже?

— Ну, как в «Гарри Поттере».

— А, так ты у нас из мира иных, что ли?

Ребята, кто еще не успел узнать о том, где жил прежде Семен, сразу возбудились, зашептались, поглядывая на парня.

— Ну да, — Семен уже начинал себя неловко чувствовать из-за такого внимания.

— Ясно, — ответил Андрей. — У нас-то эти книжки не слишком популярны. Всякого там понаписано, правды и неправды, как я слышал. Но, в общем, да, соревнования проводятся. Преподаватель вам все расскажет. А сейчас давайте в столовую, пока завтрак не закончился. Нас ждать не будут. Кто не успел, тот остался голодным. Медальоны все взяли?

Первокурсники достали свои монетки и дружно поспешили за Андреем из корпуса Белого факультета. Каждый по очереди прикладывал к сплошной стене свой медальон и стена таяла, пропуская очередного ученика.

В столовой было куда меньше народу по сравнению со вчерашним вечером. Родители успели уехать, а часть студентов уже поели либо даже не собирались приходить.

Семен с новыми друзьями сели на прежнее место. Миши, Ани и других старшекурсников не было. За столом сидели в основном ребята, примерно, с четвертого или пятого курсов и оживленно разговаривали. На новеньких никто не обратил внимания.

Андрей попрощался со своим выводком и присоединился к одногодкам.

Вообще за столом все кучковались по курсам. И чем старше были студенты, тем дальше они сидели от преподавательского стола.

Семен, пока ел, украдкой, чтоб не подумали, что он пялится, смотрел на преподавателей, которые тихо беседовали и перекусывали за длинным столом. Некоторые, как две женщины и один мужчина явно спорили. Мужчина в голубой мантии что-то доказывал, а женщины с сомнением качали головами.

Семен всего насчитал двадцать семь кресел и почти все были заняты, кроме пяти. Центральное место директора пустовало. Место, где вчера сидела Марина, проводившая у Семена собеседование, тоже не было занято. Все остальные лица Семену были не знакомы и он просто гулял по ним взглядом.

Один из преподавателей привлек его особое внимание. Сначала мальчик и не заметил его — тот сидел с края стола, уткнувшись в тарелку и быстро поглощал еду четкими движениями. Волосы были светлыми, будто бесцветными и довольно длинными — ниже плеч.

Заинтересовался им Семен когда преподаватель поднял взгляд и уставился на парня. Видимо, почуял, что на него смотрят. И вот тут-то Семен и удивился. Да так, что руки покрылись мурашками. У мужчины были красные глаза! Яркие, алые, словно кровь. И он прожигал взглядом насквозь. Альбинос! Семен поспешил отвернуться.

Он не стал спрашивать у ребят кто это, да они наверняка и не знали, и положил себе еще яблочного пирога с черничным джемом. Джем растекся по пирогу и Семену показалось, что это кровь стекает по румяному боку пирога. Такого же цвета, что и глаза того преподавателя. Семену стало не по себе и он отодвинул тарелку. Покосился на преподавательский стол. Мужчина-альбинос куда-то делся.

Когда тарелки у всех опустели, а животы стали набитыми, когда за столами остались сидеть только растерянные первокурсники, не знавшие, куда им идти, из-за преподавательского стола поднялась строгая с виду женщина. Одна из двух, кто спорили с мужчиной в голубой мантии. Ее мантия была ярко-красной.

— Первокурсники! — ее сильный голос пронесся по всему залу. — У вас, насколько я понимаю, первый урок у профессора Нагого, заклинания первой категории? Так живо в аудиторию! Преподаватель уже ждет вас!

Зал тут же заскрипел отодвигаемыми стульями. Студенты повскакивали со своих мест и бросились к выходу, создав в дверях толкучку.

Кто-то взял Семена за руку, когда тот попытался присоединиться к остальным. Он обернулся. За предплечье его держала Катя.

— Не торопись. Я запомнила схему и как дойти до аудитории. Пойдем вместе, без этих, — она кивнула в сторону толкающихся в дверях ребят.

Вместе с Катей осталась ее подруга Кристина. А также Саша, Антон и Костя, который морщил в стороне нос, глядя на суету прочих, поправляя блондинистую челку.

Когда толпа рассеялась, Катя двинулась вперед, ведя за собой свой маленький отряд.

Дети шли вслед за удаляющимся щебетом учеников. Звук шагов кратким эхом отражался от каменных стен. Впереди уверенно шагали Катя с Кристиной, которая обогнала Семена и пристроилась под боком подруги. Следом шеренгой — Семен, Саша и Антон, хлюпающий носом. Позади всех, отставая на два шага, шел Костя, высматривая путь поверх голов однокурсников.

Семен удивлялся, как уверенно двигалась Катя по бесконечным коридорам и поворотам. На пятом он перестал следить за маршрутом.

Дети поднялись по очередной лестнице. Семен прикинул, что они на четвертом этаже, хотя не был в этом полностью уверен — некоторые лестницы были всего в три ступени, другие длиннее — в десять и оттого не было ясно, на какой уровень они ведут.

Семен поглядел на Сашу и понял по удивленному взгляду мальчика, что тот тоже представлял, как они будут идти в аудиторию в следующий раз без Кати и с ужасом думал, сколько дней они проблуждают по лабиринтам школы.

Наконец они подошли к закрытым дверям, возле которых уже собрались несколько ребят. Остальные, видимо, еще бродили где-то по школе, запутавшись в поворотах.

— Кажется, здесь.

Катя подошла к двери, протиснувшись мимо двух девочек с другого факультета.

— Да, аудитория заклинаний! — прочитала она надпись на приколоченной к двери дощечке. — Профессор — Нагой Кирилл Владимирович. Кандидат седьмой степени Университета Магии. Звучит круто, — улыбнулась она, повернувшись к спутникам.

— Вообще-то, кандидат это не круто, — сказала одна из девочек с другого факультета, которых подвинула Катя. Она скривила тонкие губы. — Вот мой папа — ученый Университета третьей степени. И он говорит, что кандидатов — пруд пруди и можно всю жизнь проходить в кандидатах.

Катя фыркнула и, взмахнув длинными волосами, отошла от выскочки.

— Подумаешь, — произнесла она и вернулась к друзьям. — Если он преподает в Колмеваре, значит он уже крутой. И ему все эти степени вообще не нужны. Правда?

Семен пожал плечами. Остальные ребята промолчали и только Кристина бойко поддакнула и стрельнула карими глазами на дочь ученого третьей степени. Та отвернулась, задрав нос.

К аудитории подошли еще ребята с ошарашенными глазами. Они тяжело дышали, как после долгого бега.

— Мы только что тролля видели! — Громко сказал мальчик с передними зубами, напоминающими заячьи. — Там, на лестнице! Он почти набросился на нас, мы еле ноги унесли!

— Да не набросился бы он нас, — произнес другой первокурсник с кудрявой головой, похожей на петрушку, пытаясь отдышаться.

— Ага, чего ж ты тогда понесся так? — усмехнулся «заяц».

— Просто. Опоздать боялся.

— Ага, конечно.

— Мы когда в школу заходили, тролли на входе стояли, видели? — вступила в разговор Катя. — Они здесь для охраны и не опасны.

— Ну не знаю.

— И вообще, тролли — такие же разумные существа. Поумнее некоторых, — Катя бросила взгляд на дочку ученого, та сделала вид, что не слушает. — Неужели вы думаете, что директор позволил бы опасным существам просто так бродить по школе?

— Мои родители говорили, что у директора не все дома. Что он гений, но от него можно ждать чего угодно, — сказал мальчик с кудрями.

— А моя мама, — вступил в разговор Саша, — обожает директора. Говорит, что он самый лучший в мире волшебник и его дар — учить детей. Она сама училась у него, когда он еще не был директором.

— Да, моя бабушка с мамой тоже так говорят, — робко произнес Антон и хлюпнул носом.

— Конечно! — заявила Катя, взмахнув волосами. — Все знают, что директор Колмевара такой же сильный волшебник, как Дамблдор. И он учился у него, когда был молодым.

— Дамблдор на самом деле существовал? — изумился Семен. Мальчики, сбежавшие от тролля посмотрели на него, как на диковинку.

— Семен из мира иных, — пояснил Саша.

— Да. И мне говорили, что в «Гарри Поттере» много напридуманного.

— Конечно, — произнесла Кристина. — Та иная, которая написала книжки, ничего о нас не знает. Мои родители каждый раз смеются, когда слышат о «Гарри Поттере». Говорят, что если бы их учили также, как в том Хогвартсе, они бы только и умели, что колдовать, а в магазине дважды два не могли бы сложить. Я вот, кстати, уже знаю немного таблицу умножения!

— У нас будет математика?! — расстроился Семен.

— Конечно! — воскликнула Катя. — Ты что, не смотрел график занятий? Мы же все утром… Ах, да, вы ведь ушли умываться. Да, арифметика, русский язык и другие нормальные уроки. Как же без них?

— Просто я думал… — Семен всерьез рассчитывал, что в школе волшебства учат только волшебству и никаких скучных предметов, вроде математики, не будет.

— Ты не первый такой, кто оказался у нас из мира иных с неправильными представлениями о мире волшебников, — к Семену подошел Костя. Он положил длинную худую руку тому на плечо и слегка улыбнулся. Семен отшатнулся от жеста. — Но отец считает, что они могут быть полезны….

Костя не успел договорить, потому что двери аудитории открылись и изнутри раздался глухой громкий возглас:

— Входите!

Пока ребята разговаривали, подошли другие первокурсники и теперь дети снова устроили толкучку на входе, как и в столовой. Катя вздохнула и закатила глаза.

— Подождем. Надеюсь, мест всем хватит.

В аудитории было сумрачно. Плотные занавеси на окнах закрыты, а вместо факелов, которые были укреплены на стенах по всему замку, здесь горели настоящие свечи, расставленные по столам и в настенных подсвечниках. На полу под ними скопился накапавший воск. После светлого коридора приходилось прищуриваться, привыкая к полумраку.

Дети молча рассаживались по местам за столы по трое. Всего было три ряда столов. Задние были уже заняты и Семену с друзьями пришлось довольствоваться партами напротив преподавательского стола.

Катя с Кристиной сразу же юркнули за левый стол в первом ряду. Семен с Сашей успели занять правый стол. К ним присоединился Антон, который сев, сразу чихнул. За парту по  центру сел Костя и двое мальчиков, что убегали от тролля — с заячьими зубами и кудрями.

Семен услышал, как те познакомились с Костей. «Зайца» звали Олег, кудрявого — Арсений. Оба были с Голубого факультета.

Ученики, поначалу притихшие, начали переговариваться. Профессор, Нагой Кирилл Владимирович, не объявлялся. Но кто-то же крикнул из аудитории, чтоб заходили, думал Семен, разглядывая помещение.

Разглядеть в мерцающем свете свечей можно было не много. Впрочем, ничего любопытного и не было: стены, свечи, парты, пустой преподавательский стол. Семен чувствовал себя крайне неуютно, как в каком-нибудь подземелье, только холодно не было. Семену вспомнился кабинет профессора Снейпа из книжек. Он представил, как Гарри с Роном, точно так же, как он сейчас с Сашей, сидят за партой в первые дни своего обучения. Стал припоминать, что случилось на первом занятии у преподавателя зельеварения. И в этот момент дверь чуть правее профессорского стола, которую он сначала не заметил, раскрылась и оттуда медленно выплыла темная фигура с тусклыми, серебристыми при свечном свете, волосами.

Ученики затаились.

Фигура прошла к столу, положила тяжелый журнал на столешницу и поставила песочные часы, перевернув их — песок заструился вниз. Лицо, прежде неразличимое, осветилось и Семен узнал преподавателя-альбиноса. Тот обвел красными, а в темноте темно-кровяными глазами учеников. Семен посмотрел на Сашу, который сглотнул и попытался улыбнуться, но вышло плохо. Улыбка лишь дернула губы и сползла.

— Меня зовут Кирилл Владимирович Нагой, — тихо и неожиданно произнес преподаватель, — это вы могли прочитать на табличке двери.

Голос мужчины оказался тонким, высоким, почти женским. На задних партах раздались смешки, которые сразу же захлебнулись под спокойным равнодушием взгляда красных глаз альбиноса.

— Я преподаю искусство заклинаний первой степени сложности. Первая, не значит простая, — альбинос стоял, опустив руки и смотрел на учеников. Скорее даже внутрь учеников, как показалось Семену, когда учитель мимоходом посмотрел и на него — мальчик ощутил внутри себя цепкие мурашки, которые будто рассыпались и затаились. Семен передернулся. — На моих уроках вы будете учиться колдовать. Будете учиться впускать и выпускать в себя энергию магии, будете учиться дышать ей, думать и жить ею.

Кто-то позади Семена что-то зашептал. В голосе были слышны панические ноты. Семен посмотрел на Сашу, который застыл, не отрываясь глядя на преподавателя, чей размеренный голос, казалось, оказывал на него гипнотическое влияние.

— С помощью магии вы научитесь овладевать чужими эмоциями, проникать в подсознание человека, научитесь ощущать энергию природы. Разумеется, если приложите все усилия в изучении такого непростого предмета, как искусство магии. А для этого, в первую очередь, необходимы порядок и структурирование.

Учитель наконец сел на стул и сложил бледные руки в замок на столе.

— И начнем мы наше первое занятие именно с порядка. Каждый факультет занимает свой определенный ряд. Здесь, — преподаватель кивнул на левый от себя ряд парт, где за первым столом сидели Семен, Саша и Антон, тут же чихнувший, — ряд студентов с Белого факультета. Средний ряд — для студентов Зеленого. Оставшийся — Голубого. Пересаживаемся.

Загремели отодвигаемые стулья. Ученики спешно, бросая пугливые взгляды на профессора, стали пересаживаться. Семен с друзьями остались на своем месте. За ними уселись Катя с Кристиной. К ним подсел Костя. Арсений с Олегом рванули на задние парты в третьем ряду.

Дождавшись, когда все рассядутся по факультетам, Кирилл Владимирович кивнул и раскрыл журнал на столе.

— Все пять курсов заклинаний первой категории сложности вы будете сидеть так, как сейчас. Никакие перемещения невозможны. Не надейтесь, что я забуду, кто где сидит.

— У него лицо будто пластилиновое, — шепнул Семен Саше, — вообще не меняется. Ты заметил?

Саша кивнул.

— Разговоры в аудитории во время занятий также запрещены. Только если я задаю вопрос и вам требуется на него ответить. Это ясно?

Продолжение можно прочитать на сайте Ficbook https://ficbook.net/readfic/018a8c26-49fd-7ea0-be12-ffb5e0c6...

Подъехал еще один автобус. Вышли пассажиры. Хлопнули раскрывшиеся зонты. Старушка смотрела сквозь автобус и жевала воздух.

Игорь поджал губы.

Он оказался здесь, на этой остановке, потому что она была ближайшим знакомым ему местом к нужному адресу. Новая квартира, предоставленная ему Министерством, располагалась в квартале, где Игорю бывать еще не приходилось. И он не мог трансгрессировать туда сразу — для перемещения необходимо точно, в деталях представлять место назначения, иначе можно расщепиться где-нибудь по пути. Он уже видел такое — зрелище не из увлекательных. В смерти вообще мало увлекательного.

Игорь поправил мешок со своими вещами на плече. Снова покосился на старушку, на ее руки с обвисшей сморщенной кожей в пятнах, через которую можно было видеть розовые прожилки и желтыми окаменелыми ногтями. Взглянул на небо, которое начало проясняться. Гроза проходила мимо. Ливень сменился дождичком. На серых лужах пузырилась пена.

Мимо пробежала, поджав хвост, дворняга. Глянула на Игоря грустным белым веком. Мокрая шерсть веревками болталась под пузом. Игорь хотел прошептать заклинание «осушения» но мигом одернул себя. В России была масса незарегистрированных анимагов. Этот мокрый пес вполне мог оказаться волшебником, да еще из секты «архитекторов». Выдать себя вот так, особенно в его нынешнем положении, когда надо тщательно скрываться, было бы крайне глупо.

Он проводил животное взглядом и снова вернулся к старушке.

Где-то справа блеснуло солнце. Луч стрелой пробился сквозь уходящую и редеющую тучу и теперь золотил блестящий от капель фасад исторического здания. Дождь почти прекратился, выжимая остатки на асфальт. На улицах сразу стало оживленнее — люди, прятавшиеся под крышами и в магазинах, высыпали из укрытий и возвращались к своим заботам.

Игорь вышел из-под крыши остановки и пошагал по нужному ему адресу.

Квартал, где находился предоставленный Министерством дом, находился в исторической части города. В не самой популярной у туристов части, куда не забредали даже любопытные гиды.

Желто-охряные дома были в три-четыре этажа. Они образовывали традиционный колодец, вход в который ограждался столь же традиционной кованой чугунной калиткой, ведущей под арку.

Игорь дождался, пока мимо по улочке пройдет шаркающий мужичок с котомкой и произнес заклинание открывания дверей. Вошел в колодец.

Внутри было зелено. На круглой клумбе прямо посреди двора высился, доходя верхними ветками до крыш домов, старый морщинистый дуб. Кругом него в раскрашенных автомобильных шинах пестрели цветы — за ними явно ухаживали.

Не высохшее еще после грозы небо над колодцем блестело синевой.

Игорь подошел к приоткрытой двери подъезда. Отворил ее, поднялся по стертым по краям и в середине бетонным ступеням на третий, последний, этаж. Здесь нашел всего две двери: справа — сделанная под светлое дерево — вела в квартиру. Напротив — железная, со следами ржавчины — на чердак. На ней висел здоровый замок, опечатанный бумажкой со штампом. Разведчик посмотрел на бумажку и улыбнулся — под самым обычным синими кругляшком печати спрятались маленькие буквы: ОКИ — Отдел контроля иных. Приятно было встретить в, как ни крути, чужом мире, знакомые знаки. К тому же буквы означали, что территория под контролем Министерства и иные сюда гарантированно не забредут. Это хорошо. Случайностей ему нужно избегать.

Потом Игорь аккуратно взглянул через промежуток между перилами вниз, проверяя, не следит ли кто за ним. Никого.

Подошел к двери и достал палочку. Произнес, на всякий случай шепотом, заклинание, шифр и дверной замок глухо щелкнул.

Игорь открыл, наверняка сделанную из нескольких листов стали, дверь и вошел в квартиру. Тут же закрылся и выдохнул — затея с архитекторами и его неожиданная роль во всем этом давили и заставляли нервничать. К тому же он всегда неуютно ощущал себя среди иных. Чувствовал незащищенность, обнаженность. В квартире, которую оборудовали волшебники, было спокойней.

Мужчина положил свой мешок на тумбу в прихожей и снял обувь. Поставил ботинки у стены один к другому. Ощутил ступнями приятное тепло полов с подогревом. Да уж, квартирка должна быть что надо.

— Так, посмотрим, что тут имеется, — довольно пробубнил Игорь и отправился исследовать новое пристанище.

Квартира представляла собой переделанную коммуналку. Вернее даже сказать, квартиру, которой вернули изначальный дореволюционный вид. Только на новый лад.

Здесь была просторная кухня с навороченным оборудованием. Выглядела она как в каком-нибудь научно-фантастическом фильме. Все здесь было светлым, встроенным и обтекаемым. Мужчина сразу же включил кофемашину и отыскал запас кофейных зерен, который внушал уважение. Как и других продуктов. При желании отсюда можно не выбираться несколько лет.

На окна, которые выходили на улицу, наложены непроницаемые чары. Игорь проверил, пока следил за прохожими — махал руками, прыгал и даже пару раз помычал как корова — никто на него не обращал внимания.

Игорь улыбнулся и отошел от окна.

После изучил все остальные помещения. Просторная ванная с джакузи, душевой кабиной и стиральной машиной, больше похожей на пульт управления космического корабля.

Вообще-то волшебники не пользуются техникой иных, но ради конспирации необходимо по максимуму исключить использование заклинаний. Если какой-нибудь волшебник захочет узнать, есть ли поблизости другой маг, при должном умении, тому не составит труда просканировать пространство и найти даже самые слабые следы произнесенных заклинаний. Магия оставляла в воздухе след. И маги-ищейки, как собаки, могли отыскать по «запаху» место, где творилось волшебство. А если предположить, что среди «архитекторов» есть сильные ищейки, то каждое заклинание Игоря грозило ему опасностью. Трансгрессировать тоже лучше не стоило. Но это магия из простых категорий. Ветер быстро развеет след перемещения.

Комнат было три. Небольшая спальня с темными шторами и кроватью, которая занимала почти все пространство. Гардеробная с десятками комплектов одежды иных, чтобы не примелькаться любопытному глазу в толпе. Здесь Игорь переоделся и оставил свою удобную мантию. Надел серый свитер с горлом и светлые джинсы.

У одежды иных существовал один серьезный недостаток — не было заколдованного вместительного кармана, куда можно спрятать волшебную палочку. Мда, придется запихивать ее за пазуху.

Третья комната, куда Игорь зашел и присвистнул от удивления — кабинет. Здесь на полках по стенам и широком столе были расставлены все последние изобретения ученых магического мира. Навороченные вредноскопы, различные письменные принадлежности, чтобы оставлять тайные послания, зеркала, в которых отражались только враги, сундуки, куда можно было упрятать несколько десятков человек. Правда, Игорь не представлял себе ситуацию, в которой ему придется запихивать в сундук людей.

Игорь подошел к рабочему столу, на краю которого стояло обтекаемое блюдо на подставке, где медленно кружилась ртутная жидкость — омут памяти. Последняя модель, над которой Факультет исследования магии трудился последние двадцать лет. Этот прибор нельзя было купить в простом магазине. Пока что их предоставляли только эксклюзивным покупателям, среди которых, несомненно, было и Министерство магии. В такой омут памяти, насколько было известно Игорю, можно помещать до миллиона воспоминаний. При чем не только своих, но и других людей. Не в пример тому, что был на предыдущей штабной квартире — два десятка воспоминаний и все на этом. С учетом, что пользоваться приходилось на четверых — очень неудобно.

Игорь коснулся прохладного металла омута. Ощутил, как от прибора исходит приятное покалывание.

Также Игорь нашел сейф, полный денег иных, упрятанный в стене так, что если бы он не знал, где искать, ни за что не нашел бы.

Закончив экскурсию, Игорь забрал из прихожей мешок с вещами и вернулся на кухню, где его уже поджидала чашка с кофе, стоявшая на поддоне с подогревом. С наслаждением отпил ароматный напиток. Сел за обеденный стол и задумался.

Так, хорошо. Какой план действий? С чего начать выполнение задания Тимура? Да так, чтобы и просьбу Владислава о поиске отца Семена попутно выполнить?

Так, схватившись за все сразу, ничего толкового не получится. Следует двигаться по порядку. Просьбу Крицюка пока придется отложить. «Архитекторы» эти поважнее. Хорошо. Где их искать?

Идей не было. К тому же в голову полезли тревожно-виноватые мысли о Татьяне. Как там она? Навестил ли ее Марат? Наверняка навестил, он ведь обещал. И все же. Чувство вины кололо где-то в районе живота. Игорь отогнал от себя эти мысли. Если он хочет быстрее вернуться домой (к Татьяне), ему надо как можно скорее решить поставленную задачу: найти неизвестно кого в совершенно неизвестном месте. Одно он знает наверняка — архитекторы точно не в мире магов. Они умело прячутся где-то среди миллионов иных.

Игорь вздохнул и сделал еще глоток. Кажется, кофе был какого-то эксклюзивного сорта, специально выведенного волшебниками, чтобы стимулировать именно магическую энергию — мужчина чувствовал, как внутри него мерцает волшебная сила. Чувство, близкое к эйфории.

Так, хорошо. Игорь отставил кружку и потряс головой. Схватился за свой чуб, стал накручивать тот на палец. Если ему надо найти волшебника, прячущегося в мире иных, ему нужен другой волшебник, кто также прячется в мире иных. Мужчина усмехнулся. Задача была бы не выполнимой, если бы не одно «но» — он как раз знал такого волшебника. И знал, где его можно найти. Вот только тот человек точно не примет Игоря с распростертыми объятиями. И даже если тому известно что-либо об «архитекторах», рассказывать не станет. Принципиально. Но ничего не поделать, этому изгою придется смириться с внезапным появлением своего бывшего однокурсника и бывшего лучшего друга. И придется помочь ненавистному Министерству магии.

Игорь одним махом допил кофе, вытащил из мешка мантию-невидимку, накинул ее на себя, проверил, что его не видно и отправился на улицу в толпу иных.

Ученики зашуршали мантиями, спешно доставая палочки из внутренних карманов. У Семена палочка зацепилась за край мантии и никак не хотела вылезать. Наконец, он ее вытащил.

— Теперь я раздам каждому амулеты!

Федор по очереди положил на протянутые ладошки детей жетоны.

Семен ощутил тепло и легкую вибрацию, проходящую сквозь тело до самого сердца.

— Возьмите палочки покрепче! Сейчас мы сотворим первое ваше заклинание! Сначала закройте глаза и представьте себя где-то в самом укромном месте, где вас никто никогда не сможет отыскать и где вы чувствуете себя в абсолютной безопасности.

Семен представил себя на берегу озера, куда они с мамой однажды ездили летом. Просто погулять. Он тогда спрятался от нее в высокой траве и она долго не могла его отыскать.  Он сидел в траве, которая щекотала его лицо и смотрел на голубое, высокое превысокое небо, в котором колышутся кончики высокий зеленых стеблей. Выбрался лишь когда ощутил в голосе мамы страх. Ему тогда тоже стало страшно.

— Все представили? Молодцы. А теперь откройте глаза, коснитесь палочкой амулета, почувствуйте сердцем это касание, выпустите из себя вашу магическую энергию, вообразите, как она струится из палочки и громко и отчетливо произнесите: «Абскондеме!»

Семен дотронулся палочкой до жетона и представил, что из нее выходит голубоватое свечение. Он ощутил, как его амулет становится горячее, сердце забилось чаще. Он ощущал, как что-то теплое будто вытекает из его груди, проходит через руку, через пальцы, через палочку. Амулет завибрировал. Он посмотрел на Сашу, который стоял справа и, раскрыв широко глаза от удивления, смотрит на свой медальон, слегка подрагивающий на ладони.

Федор обошел каждого ученика и издал довольный звук.

— Отлично! Теперь проверим, получилось ли. По очереди подходите к двери и прикладывайте амулеты. Куда угодно. Кто первый?

Дети стали оглядываться друг на друга. Идти первой вызвалась Катя.

Семен смотрел, как девочка уверенно подошла к двери и приложила к ней медальон. Ничего не произошло. Но девочка решительно шагнула вперед, прямо через дверь и пропала.

Дети ахнули.

— Браво! — воскликнул Федор. — Следуюший?

К двери подбежала маленькая Кристина. Повторила действие подружки и тоже исчезла.

— Когда вы прикладываете медальон открытия и он срабатывает, — громко произнес староста, — дверь исчезает. Но видно это только тому, кто собирается войти. Такое вот волшебство, — Федор улыбнулся и предложил пройти внутрь следующему.

Пошел Семен.

Мальчик убрал палочку во внутренний карман мантии и сжал медальон в руке. Подошел к двери. Вздохнул, боясь, что ничего не случится и он не смог справиться с первым в своей жизни заклинанием. Сердце его отчаянно стучало. Он оглянулся на Федора, который кивнул, подбадривая парня, на Сашу, который криво улыбнулся, сам, видимо, переживая не меньше Семена и после посмотрел на дверь. Еще раз вздохнул и приложил жетон к двери, пальцами прижимая его к дереву. Ничего не произошло. Семен еще сильнее вдавил амулет, крепко зажмурился, представляя себя снова в высокой траве на берегу озера. И тут он почувствовал на лице легкое дуновение. Он открыл глаза и увидел, что двери больше нет, а прямо перед ним арочный низкий проход в конце которого виден свет. А медальон он прижимает к воздуху, там, где была деревянная поверхность.

Он справился!

Семен убрал медальон в карман к волшебной палочке и сделал шаг вперед, опасаясь, как бы чего не случилось. Все было в порядке. Он оглянулся. За спиной осталась сплошная каменная стена. Мальчик поспешил вперед на свет. Он прошел через узкий коридор с низким потолком и очутился в чудесном саду со множеством цветов, деревьев и большим фонтаном посередине, в котором мягко журчала вода. Фонтан из белого камня напоминал стебель цветка с раскинувшимися наверху лепестками. Вода струилась с них в бассейн внизу — тоже из белого камня — с ограждениями, чтобы не переливалась вода.

Над головой Семена, под потолком, а вернее вместо потолка, раскинулось ночное небо с рассыпавшимися по нему мерцающими звездами. Небо краями касалось стен, увитых плющом. Растение оплетало камень, огибая множество портретов каких-то людей. Кто-то из них замер, созерцая небосвод, кто-то оживленно беседовал с напарником по изображению. А некоторые, как дама в белом пышном платье, приветственно махала вошедшему мальчику. Семен неуверенно махнул рукой в ответ.

Вдоль стен стояли диваны с разноцветными обивками. На диванах сидели старшие ученики, занятые разговорами. Некоторых Семен узнал — они сидели за одним столом.

Тут к Семену подбежали Катя с Кристиной и затараторили.

— У тебя тоже получилось!

— Вот здорово, да?

— Я думаю, это небо не настоящее. Видишь, оно будто сливается со стенами!

— Ага! А вот фонтан настоящий. Тут так здорово!

Семен сначала растерялся от гомона девочек. А потом ему стало так радостно, так хорошо. Он только сейчас по-настоящему ощутил себя волшебником. В самом настоящем волшебном мире!

— Ого!

Семен обернулся и увидел ошарашенного Сашу, который задрал голову вверх и разглядывал небо со звездами, придерживая очки.

— И у тебя получилось!

— Молодец!

Кристина с Катей подбежали к Саше и стали обнимать его. Потом схватили парня за руки и притянули к Семену. И обняли уже их вместе.

Семен только и мог, что глупо улыбаться. Саша прятал стесненный взгляд за очками.

Из коридора тем временем появлялись следующие ученики. И на лице каждого читался восторг и радость от первого в жизни сотворенного волшебства.

Наконец, вся группа первокурсников собралась у фонтана. Последним зашел Федор.

— Все молодцы! — сказал он. — А теперь по спальням! Комнаты мальчиков справа, по лестнице рядом со скульптурой грифона, девочек — слева. Тоже по лестнице. Ориентируйтесь на статую фавна. Но не подходите к ней слишком близко. Он не очень хорошо воспитан и может ущипнуть.

Федор улыбнулся.

— Ванные на первом этаже. Ваши вещи уже в комнатах. На дверях каждой — табличка с вашими именами, не перепутаете. Отдыхайте, располагайтесь. Завтра первый учебный день в Колмеваре! Выспитесь хорошенько!

Группа детей разделилась на мальчиков и девочек. Кристина с Катей еще раз обняли на прощание Семена с Сашей и первыми побежали в указанном Федором направлении.

Семен с Сашей и присоединившимся к ним Антоном пошли искать свои спальни. За ними шли еще несколько мальчишек.

Оказалось, что делить комнату Семену предстоит как раз с Сашей, Антоном и четвертым мальчиком — Костей. Он был выше их всех, с тонкими светлыми волосами.

В просторной комнате с четырьмя окнами было четыре кровати. Рядом с каждой стояла тумбочка. Над каждой кроватью — балдахин.

Ребята, стоило им только взобраться на постель, сразу же почувствовали, как они хотят спать и как сильно устали сегодня.

Они кое-как разделись, путаясь ногами в штанах, пожелали друг дружке добрых снов, закрыли балдахины и провалились в сны.

За мгновение до того, как уснуть, Семен еще раз подумал, как ему жаль, что всего этого не видит его мама. И как жаль, что она не видела троллей, домовых и как он сам смог сотворить первое заклинание.

Снился же ему Игорь, который скакал под грозовым небом на единороге с поднятым вверх мечом, отражавшим сверкающие повсюду молнии.