Жду новый пост

Серия «Мысли»

Простота хуже воровства, как говорится. И да, бросить какую-нибудь фразу, которая отзовётся в сердцах людей довольно просто. Даже можно совершенно не опираться на логику. Главное — чтоб до глубины души достала. Это и хорошо и плохо. Хорошо в том смысле, что легко: ты знаешь что повергнет в «восторг» тебя, и начинаешь повергать тем же самым, но с другого бока.

А почему же фразы, значимые для нас, вдруг, не оказываются таковыми для остальных? А просто потому, что твоя душа оказалась незрела, что она живёт не тем, чем души большинства окружающих. Зрелой же она становится, закаляясь в горне взаимодействия с душами рядом стоящих и стоящих поодаль. Так и только так. Но только если ты ещё способен извлекать уроки из этого взаимодействия, а не слать всё непривычное лесистой дорогой в заросли и бурелом. В котором, по итогу этого послания, сам и оказываешься. И вот уже никто тебя не понимает.

Так насколько же легко бросить фразу, которая живо отзовётся в сердцах людей? Этот вопрос всегда ждёт своего скрупулёзного исследователя. И иногда даже находит.

Всё. Конец фантазии.

В общем и целом, цитирую (орфография и все прочие прелести сохранены):

Летят звери в самолете, вдруг на крыло садится ворона и начинает клювом по нему стучать. Заяц в недоумении спрашивает:
«Ворона, ты что дура, ты что делаешь?»,

ворона:
«Не мешай, я выeбывaюсь».

Заяц спрашивает:
«А можно с тобой?»,

Ворона:
«Давай, вылезай».

Сидят, значит, придурки, носом крыло долбят. Вдруг их лиса видит, спрашивает:
«Ребята, вы чего там делаете?».

Эти, довольные:
«Мы выeбывaемся».

Лиса:
«А можно с вами?»

Они:
«Давай, вылезай».

Сидят уже втроем, долбят крыло. Тут волк, пpихyeл, такой:
«Вы чем там занимаетесь?».

Они в одно горло: «Мы выeбывaемся!».

Волк:
«Я тоже хочу»,

они ему:
«Да без проблем».

Как дятлы сидят, всем лесом, крыло уже ходуном, тут медведь просыпается, смотрит в окно, там звери совсем oхyeли, сидят, носы чуть-ли не в кровь:
«Мы выeбывaемся!».

Медведь, не спрашивая уже лезет, нашел место, сидит клювом крыло кааак eбнeт, самолет перекосило, крыло оторвалось, все летят вниз, тут заяц вороне:
«Ворона, че делать, сейчас все разобьемся!».

Ворона, улыбаясь:
«Да нет, вы крыльями машите!».

Звери офигевшие от такого расклада вороне в одну глотку:
«У нас нет крыльев!!!».

Ворона, подумав:
«А xyли тогда выeбывaлись?»

В своё время я слышал вариант не про крыло, а про пульт управления. Да и зверей там было куда меньше. Но спишем это на скудное устное народное творчество и не очень скудную полноту налитого стакана. Но всё равно ведь получается вот что: если нет у тебя Конька-горбунка, то нефиг и… того-этого.

Если это понятно, то авгур просто печально улыбнётся вам и кивнёт понимающе. Иначе, другой вариант: вы просто не увидите его улыбки. Потому что не успеете.

А павлины всё равно красивые...

Или не доверять. И пребывать далее в нашем уютном мирке, покуда границы его не будут нарушены. В подавляющем большинстве своём, мы рождены, чтобы не видеть слишком далеко, не видеть призраков. Рождены, чтобы ползать в знакомой родной пещере, в тепле и плесневой сырости. И «Песнь о Соколе» для нас — просто какай-то складный речитатив.

Покуда в грозовом небе не появится Сокол и молния не осветит невидимую доселе Грань Мироздания. И тогда... найти бы сил выскользнуть из плена базальтовых стен и добраться, и разглядеть попристальнее... Но нет. Почти всегда.

Не видимый до определённого момента. До того, когда смертный наяву узрит шесть безжалостных церберовских глаз. И всё. И небытие.

Да, время есть такая река, простив течения которой плыть не дано никому.

А что же является её истоком? Где-то читал, что время — это поток крови, теряемой неким умирающим божеством. И пока эта кровь течёт — да, известный нам мир существует. А вот когда иссякнет…

Наступит вневременье, и, может, хотя бы тогда мы сможем как-то, где-то… немножко «воспарить» и понять? Мда, вместо одного опиума, как говорится, держите, пожалуйста, другой.

Очень и очень спорная эта подмена. Но, хотя бы, как пища для ума, а? «Да», «нет», «не знаю» — выберите свой вариант?

А то, что... а зачем я вообще выкладываю это на пикабу? Это, простите, вопрос и для самого ТСа, если честно. Вот взял, блин, и выложил. А... чтобы что? А вот я тоже не знаю.

Не даёт мне покоя сказка «Колобок», ну хоть ты тресни… И, казалось бы, при чём здесь Луна?

Говорят, очень даже при чём. Говорят (только я источников не нашёл совсем), что в некоем «оригинале» звери откусывали-таки от Колобка по кусочку, и докатился тот до Лисы уже жалким ошмётком. И, дескать, это есть олицетворение лунных фаз по убыванию. И всё бы хорошо в этой версии… То есть, да, тут, получается, что Колобок Луну немножко повторяет. Но… после «смерти» Луны, всё-таки, нет её «рождения». И какая же это тогда Луна? Уж больно она неполноценная.

И… а, например, Джонни-пончик, или, тот же, Пряничный Человечек, или Сбежавший Блин, наконец? Они тоже, что ли, Луна? Ну нет, там от них никто ничего не откусывает, вроде. Всех их, как и известного нам Колобка, в оконцовке съедает Лиса.

Да даже если б и откусывали… Ну, странно было бы приплесть к сказке о Колобке Луну. Ну правда! Тогда бы, как мне кажется, должно было бы быть продолжение о «рождении», «коловращении» или чём-то подобном. Но его нет. Даже в том упомянутом «оригинале», которого я не нашёл.

Очень может быть, что не нашёл — значит упустил. Но, всё-таки, мне кажется, что сказка о том, что как ни бегай, а будешь непременно съеден. Правда, если бегать не будешь, то всё равно съедену тебе быть непременно. А иначе для чего же тебя Бабка на сметане замешивала?

Вот как-то так.

И в качестве постскриптума. Где-то видел, также, версию объяснения… ну очень правдоподобную. И даже технологически обоснованную. Дескать, когда замешиваешь тесто, то после нужно сбить его в «колоб» и поставить расстояться на некоторое вермя. Не всегда, конечно — тут уже как и с какой целью замесил, но всё-таки… Так вот, после этой самой расстойки тесто может из ёмкости немножко «сбежать». То есть, понимаете? Сбежал наш колобок!

Так вот. Возможно, в некоторые незапамятные времена некая бабуля, объясняя внучатам свои действия, этаким вот образом тесто и замешивала. А потом сбивала его в колобок и оставляла так отдохнуть, прикрыв, как водится, каким-нибудь чистеньким рушником. А позже, несколько неподрассчитавши со временем, сняв со своей квашни тряпицу, всплёскивала руками и восклицала этак по-старушечьи: «Ахти ж, батюшки-светы, сбежал наш колобок!».

Мелюзга недоумевает: как это — сбежал? Так вот же он! Только подрос немного… И вот тогда бабуля начинает складывать сказку. Поучительную — не без этого — но, всё-таки, сказку. Ту, которую мы теперь все знаем с детства.