Серия «Девяностые»

Перевод репортажа Артемия Троицкого о концерте Монстры Рока, опубликованного в ноябре 1991 в американском журнале Rolling Stone.

Место действия: аэропорт Тушино - полу заброшенное пространство на окраине Москвы, где товарищ Сталин в тридцатых годах любил принимать воздушные парады.

Событие: концерт Монстры Рока при участии AC/DC, Metallica, the Black Crowes и пары местных групп.

Не успела Россия перевести дух после неудачного путча, а со всех сторон уже ломились западные промоутеры (включая Билла Грэма), с предложением организовать крупный рок-концерт с участием Rolling Stones, U2 и Grateful Dead. Но в итоге последнее слово (и самый длинный чек) осталось за Time Warner.

Сцена, оборудование и даже еда с напитками для музыкантов - всё было импортное. Вход на концерт сделали свободным.

Сцена в Тушино и около 500,000 фанатов вокруг неё

В СССР обожают хэви-метал. Если посчитать надписи на стенах домов в крупных городах, то вне конкуренции окажутся Beatles и Depeche Mode, но на третьем месте мы без сомнения увидим AC/DC, а следом будут Metallica и Slayer.

Как и в любой другой стране, среднестатистический советский фанат хэви-метала - это 16-летний парень с рабочей окраины. Толпы пацанов в кожаных куртках с металлическими заклёпками ворвались в Москву за день до концерта и встали лагерем у сцены. Фанаты приезжали со всех концов России, а также из Украины и Литвы.

Для охраны мероприятия прибыли 12 000 милиционеров и солдат. "У нас тут нет межнациональной розни" - сказал один из фанатов, и это на самом деле было так.

Утром 28 сентября ряды фанатов пополнились толпами московских пацанов. Небо затянуло серым, но погода стояла тёплая и сухая. О первой потере сообщили в восемь утра: милиционеру в голову прилетела стеклянная бутылка. В два часа дня начался концерт.

За сценой творился полный хаос. Организаторы не озаботились пропусками для прессы. Что ещё более странно, учитывая местные традиции, не было никаких VIP-лож.

Забавно было наблюдать, как американские охранники отказываются пропускать за сцену уважаемых людей из Горсовета во главе с самим вице-мэром Москвы. Не пустили и президента крупной внешнеторговой компании Интерагро, который между прочим отвечал за обеспечение организаторов концерта местной валютой.

Мне удалось пройти за сцену без проблем. Видимо я сошёл за американца благодаря моей рубашке Gap, куртке Levi's и отборному английскому мату. Когда я увидел как пару русских репортёров выгнали из-за сцены, я заорал на секьюрити: "Вы здесь не дома, парни, и тут вам не чёртов Вьетнам!" Вот такая за сценой была обстановочка.

Первой на сцену вышла Pantera и по моим впечатлениям сыграла на уровне какого-то третьесортного Black Sabbath. Зашло разве что самым упоротым фанатам, которым всё равно под что трясти башкой.

Затем на сцене появилась Э.С.Т. (Электро-Судорожная Терапия) - довольно забавная местная группа, сыгравшая причудливую комбинацию из хэви-метала и русских пьяных частушек. Играют парни посредственно, зато душевно. Подкупают аудиторию своим анархическим настроем.

The Black Crowes сыграли что-то совсем не похожее на хэви-метал, и вообще показались мне самой слабой группой из всего состава участников. И всё же они мне понравились. Публика однако была другого мнения.

В любом случае, к четырём-пяти часам вечера музыка отошла на второй план. Перед сценой начался замес.

После замеса на концерте 53 человека оказались в больнице

Я видел не меньше дюжины окровавленных людей, в том числе пару милиционеров. Я видел как милиция жестоко избивает пацанов, по поводу и без. Я видел как толпа закидывает милиционеров градом из пустых бутылок. Я видел как солдаты пинают лежащего на земле парня своими сапожищами

Я был неподалёку и слышал как в 16:30 ответственный за безопасность мероприятия милицейский генерал орал в панике на продюсеров шоу: «У нас уже сорок человек увезли в больницу! Мы должны остановить концерт!»

«Остановить концерт? Вот тогда настоящий замес и начнётся» - ответил кто-то.

Слава Богу, драки постепенно прекратились. Солнце зашло, и пришло время выступлений топовых групп.

Metallica отыграла полуторачасовой сет, и была поистине хороша. Я не сильно врубаюсь в их музыку, но меня реально впечатлило, как парни уходили со сцены, еле волоча ноги, словно боксёры после двенадцати раундов.

AC/DC закрывали концерт, и дали народу огня. Особенно это было заметно, когда в ход пошла пиротехника. Отдельно стоит отметить, что большинство групп не тратило время на болтовню о революции и демократии - подобные речи были бы абсолютно неуместны.

Примерно в десять вечера концерт был окончен. Никто не умер, а 500 000 человек вроде как повеселились. Но 53 человека, в том числе 16 милиционеров и солдат, оказались в больнице. Ещё сотне человек с лёгкими ранениями оказали помощь на месте.

Конечно, организаторы могли запретить продажу пива и газировки в стеклянных бутылках. Конечно, охрана могла быть организована лучше. Конечно, можно было обыскать людей на входе и отобрать у них ножи и цепи. Но надо признать, что даже в этом случае насилия было бы не избежать. Такая у нас нынче атмосфера. Такой у нас нынче градус ненависти в обществе.

Комсомольская правда, крупнейшая ежедневная газета, очень точно высказалась по этому поводу: "Концерт Монстры Рока положил конец недолгой эйфории, которая охватила нас после путча. Развеял иллюзию долгожданного народного единства."

Для групп и лейблов Тушинский концерт стал крупным успехом. Нам же он в очередной раз напомнил, в какое отчаянное время мы живём.

Артемий Троицкий, Rolling Stone, 14 ноября 1991 года

Перевод специально для канала Ровесник Века

Вчера был день рождения у Мартина Скорсезе. А ровно 30 лет назад в гости к режиссёру наведался журнал Rolling Stone, чтобы задать самые важные вопросы о жизни, смерти и кино. Публикуем сокращённый перевод интервью.

Из квартиры Мартина Скорсезе на семьдесят пятом этаже в центре Манхэттена открывается шикарный вид на Центральный парк, Верхний Ист Сайд и родной для режиссёра Квинс. С такой поистине олимпийской высоты Нью-Йорк начинает казаться далёкой абстракцией, немым фильмом на экране панорамного окна. Этот вид совсем не напоминает «Злые Улицы».

Их вы найдёте, если подниметесь на крышу и посмотрите в сторону Маленькой Италии — гетто в Нижнем Ист Сайде, где Скорсезе рос в пятидесятых и шестидесятых. Теперь он возвращается в район своего детства с новым бандитским фильмом «Славные Парни».

Скорсезе в гордом одиночестве возвышается над городом, который остаётся одним из его главных источников вдохновения, и смотрит в будущее с надеждой и опасением.

"Славные парни" возвращают вас на знакомую дорожку организованной преступности. Чем вас привлекает эта тема?

Я прочитал рецензию на роман «Умник» и мне понравился главный герой, который на правах стороннего наблюдателя мог общаться с представителями разных слоёв криминального мира. Идея показалась мне удачной, и я взял её в работу.

"Славные парни" показывают жестокость криминального мира, который не прощает ошибок.

Это важный момент. Цель этих парней — делать деньги, а не убивать людей и творить беспредел. Если ты ошибаешься по-крупному, ты подставляешь коллег, начинаешь конфликт между двумя криминальными группировками, кто-то должен за это заплатить. Всё очень просто. Таковы правила.

В Голливуде всё примерно так же. Как думаете, сколько вы можете снять фильмов, которые провалятся в прокате? Ни одного. Это просто здравый смысл.

Может показаться, что это своеобразный способ реализовать американскую мечту. Генри говорит, что быть бандитом лучше, чем президентом США.

Лучше. Потому что ты можешь делать всё, что захочешь. Это правда. Можешь брать всё, что хочешь. Как говорит Генри, если кто-то жалуется, побей его. Это весело, а возможности безграничны. И наша страна — идеальное место для подобных людей. Потому что тут в принципе бесконечные возможности.

Но я всегда цитирую Джо Пеши, который подметил, что у бандита есть жизненный цикл. Он составляет примерно восемь или девять, максимум десять лет. Потом бандит надолго садится в тюрьму, или его убивают. Как бы ты ни наслаждался жизнью, она заставит платить по счетам. В итоге бандит садится в тюрьму за преступление, о котором он мог давно уже забыть.

Чтобы думаете о цензуре, которая в последнее время всё чаще вмешивается в творчество?

Я однозначно против цензуры в любых её проявлениях. Мне самому много чего не нравится из того, что я вижу на экране. Меня это раздражает. Но я однозначно за свободу самовыражения. Каждое поколение должно сражаться за эту свободу.

Я никому не позволяю говорить себе: «Не делай так, это кого-то оскорбит.» Если ты не веришь в то, что делаешь, то зачем ты это делаешь? Ради денег? Деньги ничего не значат. Важно лишь то, что на экране.

Вы часто говорите о духовной составляющей ваших фильмов. Но в них так много брутальной физиологии. Как это связано?

Это просто борьба, вот и всё. Борьба за жизнь и даже за то, чтобы просто хотеть жить. Есть наша телесная сущность, в которой мы заключены, со всеми её ограничениями. И есть душа, которая стремится покинуть эту тюрьму, улететь из неё. И не может.

Говорят, что можно избавиться от телесных ограничений через поэзию, через работу. Через работу мысли. Но ты всё равно чувствуешь, что сидишь в тюрьме. Тебе приходится мириться с наличием тела, и бороться за жизнь этого тела.

В Нью-Йорке вы наверняка постоянно сталкиваетесь с насилием.

Ой, да ладно. Я только что ехал в такси по 57-й улице. Мы собирались поворачивать на Восьмую авеню, и вдруг трое пуэрториканцев бьют друг-друга и перекатываются через машину. Буквально, вот они у моей двери, потом на крыше, и вот уже скатились с другой стороны. Это настолько привычная картина, что мы с водителем даже словом не перекинулись. Он просто повернул направо, и мы поехали дальше.

Вы росли в Маленькой Италии, которая граничит с Гринвич-Виллидж. Но, судя по вашим фильмам, в городе не существует хороших районов.

В Нижнем Ист-Сайде мы не ощущали влияния других культур. Мы понятия не имели, что существует другой мир. Я впервые оказался в районе Виллидж в 1960 году, когда поступил в Нью-Йоркский Университет. Одной ногой я был в Университете, другой — в мире “Злых улиц”. За десять лет с 1950 по 1960 я не покидал границ своего района.

Как-то раз мама моего друга отвела нас в Виллидж поглазеть на дома и цветы. Это было как в сказке. Абсолютно другая культура. Но я и в своём районе видел немало чудес. Пять продуктовых и три мясные лавки в одном квартале. Две парикмахерские на квартал. Бочки с оливками. Расти там было всё равно что жить в сицилийской деревне.

Этот мир отлично показан в “Злых улицах”.

Да это и были “Злые Улицы”. Я хотел провести антропологическое исследование — изучить общество, в котором я вырос. Я подумал, что если даже фильм ляжет на полку, через какое-то время люди посмотрят его и поймут, как жили простые итало-американцы. Не крёстные отцы, не большие боссы, а обычные люди.

Почему вы назвали работу над “Бешеным Быком” кинематографией камикадзе?

Я поставил на этот фильм всё, что у меня было за душой, и если бы моя карьера на нём и закончилась, значит такова была бы моя судьба.

Но почему? Фильм был слишком сложен для широкой аудитории?

Я делал очень своеобразное кино. Не забывайте, это же было самое начало эпохи Рейгана. Сильвестр Сталлоне создал собственную мифологию, и людям она понравилась. И тут выходит “Бешеный Бык”. Кто его будет смотреть? Кому есть дело до этого парня? Да никому! И кто-то наверняка скажет: “Да, ты прав, никто не пошёл на него в кино.”

Страна жила совсем другими идеями. Большие деньги приносили фильмы типа “Рокки” и творений Спилберга-Лукаса. В те времена они были главными мифотворцами. Да и сейчас в какой-то мере остаются. Сами посудите, мой “Нью-Йорк, Нью-Йорк” вышел одновременно со “Звёздными Войнами”. Разумеется он провалился. В те времена я отлично понимал, в какую сторону дует ветер. И это была не моя сторона. И потому мне ничего не оставалось, кроме как вложить всего себя в создание “Бешеного Быка”. Ведь я мог потерять всё, и мне было нечего терять.

Вы усложняете себе жизнь.

Помилуйте, работа режиссёра предполагает наличие большого ума и большой осторожности. Я горжусь своей принадлежностью к Голливуду. Я голливудский режиссёр. И я горжусь тем, что во всём мире это имеет значение. И я горжусь тем, что Америка постоянно подкидывает идеи для новых фильмов. И мне, и другим ребятам — Стэнли Кубрику, Дэвиду Линчу, которые делают очень особенные, очень личные картины. И ты просто берёшь, и снимаешь по живому. Иногда это так весело, что просто дух захватывает. Но это и опасно.

Rolling Stone, 1 ноября 1990

Заходите в наш Телеграм за свежей прессой из прошлого века

Ровно 30 лет назад Маколей Калкин впервые остался один дома. Фильм сразу же стал новогодней классикой, и каждый из нас наверняка смотрел его бесчисленное количество раз. Но какова была первая реакция?

Открываем Нью-Йорк Таймс за 16 ноября 1990 и читаем:

Спроси любого восьмилетку, что такое драже, и получишь в ответ недоумённый взгляд. Современных детей волнуют куда более сложные вопросы. Маленькая девочка в фильме “Один Дома” спрашивает: “Разве Санта должен проходить таможню?”

Такая вот праздничная атмосфера царит в этом на удивление душевном фильме, который вполне можно назвать первой рождественской чёрной комедией для детей.

Забудьте про светлые и добрые праздничные клише. Тут у нас история о большой семье, которая летит на праздники в Париж, но в суматохе забывает дома младшенького. Кевин - широкоглазый, толковый паренёк, уставший от того, что им все постоянно помыкают.

Однажды утром он просыпается в пугающе-тихом доме, и понимает, что сбылась его самая заветная мечта. Глядя прямо в камеру, он не скрывая злорадства произносит: “Я заставил мою семью исчезнуть!”

Первая часть фильма предсказуемо скучна. Оставшись в гордом одиночестве, Кевин поедает фаст-фуд и случайно выпускает на волю ручного паука своего братца. Довольно банальные шутейки.

Нет смысла интересоваться, как Кевин без телефона умудрился заказать пиццу. Как нет особого смысла и в затянутых эпизодах с родителями, которые в яростном забеге до аэропорта никак не могут обнаружить пропажу сына.

Самое интересное начинается во второй части, когда сюжет становится бодрее, пацан оказывается бесстрашным бойцом, а комедия выходит на безумно-смешной уровень. В дом Кевина вламывается парочка решительных, но тупых грабителей, поэтому он блокирует двери самым непредсказуемым образом и готовится держать оборону.

Парень бьётся с ловкостью ниндзя-черепашки, воплощая при этом самые смелые фантазии ребёнка, всегда мечтавшего побыть хозяином дома и устроить настоящее приключение.

Грабители ведут себя как мультяшки. Они не просто поскальзываются на льду, а кувыркаются через голову. Когда герою Джо Пеши поджигают волосы на макушке, он ныряет башкой в снег. Единственное, чего им не хватает - мерцающих звёздочек, летающих вокруг ушибленной головы злодея.

Но даже такая беззаботная и отвязная комедия нуждается в поучительной развязке. Кевин спасается от грабителей и прячется в церкви, где встречает мрачного старика-соседа. Разумеется, он оказывается самым добрым человеком на планете. В разговоре с ним Кевин понимает истинную ценность семьи.

Радует, что даже в этой самой сентиментальной сцене актёры не переигрывают.

Прекрасен и финал, в котором Кевин исполняет своё новое самое заветное желание - вернуться в семью.

“Один Дома” - очень душевный фильм. Но зайдёт он в первую очередь ультра-современным деткам, которые могут всерьёз рассуждать о Санте и паспортном контроле.

Нью-Йорк Таймс, 16 ноября 1990

2 сентября 1991 года Time рассказал о том, как Ельцин прорвал информационную блокаду и помог президенту Бушу разобраться, кто в московской заварушке выступает на стороне хороших парней.

Изначально Буш не спешил осуждать ГКЧП

Джордж Буш летел из Мэна в Вашингтон, когда на «Борт №1» доставили сообщение от Бориса Ельцина. Прочитав текст, президент США понял, что в советской заварушке он, судя по всему, поставил не на тех парней.

Ельцин неожиданно для всех решился выступить против переворота. Он умолял Буша привлечь «внимание всего мира и ООН» к Москве и «потребовать освобождения» президента Михаила Горбачева. В конце письма Ельцин добавил ключевую фразу: «Прошу установить со мной оперативный контакт.» На языке международной дипломатии это значит: «Позвони мне как можно скорее.»

Ельцин написал свою мольбу после того, как Буш 19 августа дал первую, крайне осторожную оценку московским событиям. «Перевороты нередко заканчиваются неудачей» — пророчески заявил Буш — «Сначала вы берёте власть, а потом выясняется, что вы пошли против воли народа.»

И всё же Буш не спешил раньше времени связывать себе руки в дипломатической игре. Власть в СССР уже несколько раз вполне успешно менялась вследствие переворота, и вполне могло статься, что и в этот раз заговорщики достигнут своих целей. Тогда хунта превратится в легитимное правительство, и Бушу придётся с ним сотрудничать. Кроме того, администрация президента допускала, что Горбачёв действительно болен и не может исполнять обязанности главы государства.

Непоколебимая вера Буша в силу личной дипломатии толкала его к признанию ГКЧП законной властью в СССР. Президент очень болезненно реагировал на резкие перемены в политике. Именно поэтому он никогда не спешил с реакцией на эпохальные события, менявшие политический ландшафт планеты, будь то падение Берлинской стены или события на Тяньаньмэнь.

Любимая присказка президента: «Наш враг - нестабильность.»

Буш не был уверен, с кем из первых лиц СССР ему придётся иметь дело, поэтому на всякий случай положительно отозвался о Геннадии Янаеве, вице-президенте СССР и формальном лидере переворота. Янаев сопровождал Буша во время его визита в СССР за пару недель до путча. «Чутьё подсказывает мне,» — сказал Буш — «что этот человек сочувствует реформам.»

Сам переворот президент охарактеризовал как "внеконституционный", избегая куда более жёсткого определения "неконституционный", которое могло бы оскорбить заговорщиков.

Ельцин находился в штабе сопротивления путчу в здании российского парламента, когда ему доложили, что президент США не спешит с осуждением заговорщиков. Ельцин немедленно пишет письмо Бушу, отдаёт его министру иностранных дел Козыреву и приказывает доставить его в американское посольство.

Козырев успешно справился с заданием. Письмо Ельцина оказалось у заместителя посла Джима Коллинза, который телеграфировал его в Вашингтон. Оттуда Роберт Гейтс, заместитель советника по национальной безопасности, передал его своему шефу Бренту Скоукрофту, который получил его на борту президентского самолёта и проинформировал президента.

Вернувшись в Белый дом, Буш собрал заседание Совета безопасности. Члены Совета внимательно следили за ходом путча, и к этому времени уже откровенно называли его "недоделанным."

После заседания Буш выступил со вторым публичным заявлением. На этот раз он полностью поддержал Ельцина и осудил переворот, который теперь назвал "неконституционным". В заявлении прямо цитировалось письмо Ельцина, где он призывал «подтвердить законность власти президента СССР М. С. Горбачева.» США явно и недвусмысленно поддержали Ельцина.

В тот вечер Буш сказал своим помощникам: «Судя по всему, это первый случай провала государственного переворота в Советском Союзе.»

В 7.15 утра 20 августа Буш сидел в своем маленьком кабинете в Западном крыле Белого Дома и набирал на персональном компьютере список дел из восьми пунктов. Самым важным был пункт № 3: поддерживать связь с Борисом Ельциным. Буш выполнил его через час, по телефону заверив осаждённого российского президента в поддержке Вашингтона.

Ещё через день они снова разговаривали по телефону, и Буш спросил, не будет ли "полезно" снова выступить от имени протестующих. Ельцин с радостью согласился. Вечером того же дня Ельцин позвонил ещё раз, чтобы сообщить, что Горбачёв благополучно вернулся в Москву, и еще раз поблагодарить Буша за помощь.

Буш дозвонился до Горбачёва только в среду в полдень, и у них состоялся эмоциональный 12-минутный разговор. После чего, стараясь не злорадствовать, Буш предстал перед журналистами и сдержанно объявил, что переворот в Москве провалился.

Причина провала, добавил Буш, заключалась в том, что заговорщики недооценили преданность советского народа идеалам демократии.

Всё это так, но, как признал один из чиновников администрации: «Мы и сами поначалу не особо верили в советский народ.»

Time, 2 сентября 1991 года

Что писали про СССР в западной прессе, читайте в журнале Ровесник Века.

2 сентября 1991 года журнал Time попытался разобраться, почему армия не поддержала заговорщиков, и что ждёт советские вооружённые силы после провала путча.

Первый день путча: народ и армия едины

На протяжении всей советской истории Кремль стремился не допустить вмешательства армии во внутреннюю политику государства. Но при Горбачёве дела у красноармейцев пошли совсем печально. Советские войска ушли из Афганистана, покинули Восточную Европу, расходы на оборону постоянно сокращаются, офицерские зарплаты не растут, а личный состав мучается от дедовщины и национальных конфликтов.

У армии нет ни единой причины поддерживать реформы. Казалось, что подобные настроения в армейской среде делают вооружённые силы естественным, хотя и не очень поворотливым, союзником заговорщиков. Военная мощь могла стать решающим аргументом путчистов.

Но когда настал час Ч, министр обороны Дмитрий Язов не сумел правильно распорядиться имеющимися у него силами. Горбачёвские реформы перепахали всё советское общество, и армия тут не исключение. Путч лишь усилил раскол внутри вооружённых сил.

ВВС в полном составе отказались принимать участие в перевороте. Десять танковых экипажей, перешедших на сторону Ельцина показали реальные настроения сухопутных войск, которые не горели желанием проливать кровь при штурме здания правительства. Не рвались в бой даже лояльные к заговорщикам подразделения.

Армия ещё не до конца испила чашу позора после поражения путчистов. Язов арестован и предстанет перед судом. Его протеже, бывший начальник Генерального штаба 52-летний Михаил Моисеев, сумел избежать прямого участия в путче. За это Горбачёв сразу после краха ГКЧП назначил его исполняющим обязанности министра обороны.

Это решение встревожило тех, кто ожидал от вернувшегося из заточения президента начала чистки правительства. Под давлением Ельцина Горбачёв уже на следующий день заменил Моисеева явным сторонником реформ 49-летним генерал-полковником Евгением Шапошниковым - командующим ВВС, отказавшимся поддержать переворот.

Серьёзной чистки консервативных элементов в командном составе армии уже не избежать. Арестован генерал Валентин Варенников - командующий сухопутными войсками, поддержавший планы Язова. Генерал Борис Громов - герой афганской войны, который, как полагают, возглавлял силы МВД во время переворота, также находится под угрозой ареста.

Репрессиям могут подвергнуться офицеры и гражданские лица, занятые в военно-промышленном комплексе, сопротивлявшиеся попыткам Горбачёва переформатировать оборонные заводы на выпуск гражданской продукции. 68-летний маршал Сергей Ахромеев, бывший начальник штаба советских вооруженных сил и главный военный советник Горбачева, покончил жизнь самоубийством в субботу вечером (24 августа 1991), хотя его связь с заговорщиками не была доказана.

Новому командованию, которое придёт на смену старой гвардии, придётся готовиться к дальнейшей перестройке армии, которая и без того настрадалась от реформ Горбачёва. Неизбежно будет сокращаться военный бюджет, который даже несмотря на снижение напряжённости между Востоком и Западом всё ещё составляет около трети всех государственных расходов.

Продолжится сокращение численности армии, которую Горбачёв и так уже сократил на 500 000 человек до 4 миллионов. Вывод войск из Восточной Европы привёл к тому, что солдаты вернулись буквально в чистое поле: около 200 000 человек вынуждены жить в палатках и землянках.

Безусловно найдутся и те, кто сумеет извлечь выгоду из неудавшегося переворота. Больше внимания может получить организация бывших офицеров "Щит", которая хочет отменить призыв и заменить его добровольной службой в профессиональной армии.

Офицеры среднего звена, особенно ветераны Афганской войны, с нетерпением ждут перехода от массовой армии к высокотехнологичным подразделениям быстрого реагирования по примеру успешно воюющих в Персидском заливе США. По их мнению только рыночная экономика и демонтаж старой армейской бюрократии дадут надежду на модернизацию вооруженных сил.

Консервативные настроения в основном разделяют старшие офицеры в звании от полковника и выше. Но и среди них есть раскол по линии отношения к Коммунистической партии. Все высшие офицеры обязаны были состоять в партии, а замполиты зорко следили за любыми проявлениями нелояльности.

Путч поддержала не вся армия, а лишь старая, усталая армейская номенклатура и политические работники. Новый министр обороны Шапошников первым делом вышел из партии, а затем на основании указа Ельцина подписал Указ "Об упразднении военно-политических органов в ВС СССР". Генералам также придётся смириться с более жёстким контролем со стороны Верховного Совета, члены которого уделяют всё большее внимание военным расходам.

Даже концепция единой армии подвергается сомнению. Чтобы сорвать будущие попытки переворота, Ельцин и другие руководители республик планируют создать собственные, независимые от Москвы вооружённые силы. Едва ли подобные планы позволят реформаторам заручиться поддержкой армии.

Армия не развалится, но ей придётся адаптироваться к реформам, за проведение которых некоторые генералы были готовы сражаться на баррикадах.

Time, 2 сентября 1991 года

Историю России ХХ века со страниц отечественной и западной прессы читайте в журнале Ровесник Века.

6 августа 1990 на обложке журнала Time появляется Саддам Хуссейн. За 4 дня до этого Ирак оккупирует соседний Кувейт и начинает Войну в Заливе. В журнале смакуют ужас, в который жестокий диктатор Саддам превратил жизнь простых иракцев, и сравнивают его с вавилонским царём Навуходоносором, который, как известно из Библии, на четвереньках жрал траву. До начала операции Буря в Пустыне оставалось около полугода.

Посмотрим на Саддама глазами американской пропаганды.

Иракский диктатор способен на всё, чтобы добиться своего

Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол
КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛАВА 4, СТИХ 33

Что за человек может хладнокровно захватить соседнюю страну? Что за человек может угрожать убийством собственному премьер-министру? Что за человек отравляет газом беззащитные деревни и казнит своих ближайших соратников? Иными словами, что за человек этот пожизненный президент Ирака Саддам Хусейн?

На первый взгляд, он больше всего напоминает наследника свирепых и кровожадных месопотамских царей, некогда правивших миром. Многие из этих древних властителей погибли ужасной смертью, стоило им лишь допустить ошибку и на мгновение позволить себе ослабить железную хватку. Саддам полон решимости не повторить их судьбу.

Не так давно агенты израильской разведки передали листы с рукописью Саддама на экспертизу ведущему графологу. Учёный заявил, что обладатель такого почерка страдает тяжёлой манией величия с симптомами паранойи. Графология как наука пользуется ещё меньшим доверием, чем психиатрия, но есть и другие свидетельства безумия Саддама, помимо чернильных завитушек на бумаге.

Сам Хусейн не так давно сфотографировался в точной копии боевой колесницы Навуходоносора, вавилонского царя, которого Саддам, очевидно, считает примером для подражания. Несмотря на приступ безумия, о котором рассказывает Книга пророка Даниила, Навуходоносор вписал своё имя в историю, разрушив Иерусалим в 587 году до нашей эры и на 70 лет обратив его жителей в рабство. И это грозное предупреждение нам сегодняшним.

Как и его далёкие предшественники, Саддам отнюдь не сумасшедший. Скорее, он человек, готовый сделать почти всё, чтобы получить то, что он хочет. А он хочет править Ближним Востоком, как когда-то правил Навуходоносор.

«Он чрезвычайно проницательный, хладнокровный и умный головорез», — говорит высокопоставленный британский дипломат, который встречался с Саддамом. «Человеческая жизнь для него ничего не значит». Он ведёт сложную политическую игру по жестоким ближневосточным правилам.

Другой дипломат говорит: «Он делает то, что считает нужным. Им движет не идеология и не прихоть. Он хладнокровно просчитывает каждое движение. Он просто жестокий и очень умный прагматик.»

Корреспондент Time Дэн Гудгейм добавляет: «При встрече с ним в первую очередь замечаешь его взгляд, искрящийся настороженностью и в то же время холодный и безжалостный, буквально змеиный. Это взгляд убийцы.»

Корнями Саддам Хусейн уходит в Тикрит, город в 100 милях к северу от Багдада. Он родился в 1937 году в крестьянской семье, в девять месяцев осиротел и воспитывался дядей — армейским офицером по имени Хейраллах Тульфах, ненавидевшим британское господство над иракской марионеточной монархией.

Под покровительством дяди мальчик изучал тайный мир интриг и заговоров. Но в 1941 году Тульфах принял участие неудавшемся анти-британском перевороте и оказался в тюрьме.

Саддам не ходил в школу до девяти лет, а позже из-за плохих оценок не смог поступить в элитную Багдадскую Военную академию. Это был сокрушительный удар по самолюбию Саддама, ставший причиной, как утверждают израильские аналитики, его одержимостью милитаризмом. И хотя сейчас Саддам любит красоваться в военной форме, он смог стать генералом только после того, как пришёл к власти.

Единственный реальный бой, в котором участвовал Саддам, по факту был попыткой политического убийства. В студенческие годы он вступил в партию Баас — подпольное антизападное панарабское социалистическое движение. Партия включила его в отряд, которому было поручено убить военного лидера Ирака Абделя Керима Кассема.

Саддам и его сообщники обстреляли из пулемёта автомобиль Кассема, когда он проезжал по центральной улице Багдада, но промахнулись. Охранники убили нескольких нападавших. Саддам был ранен в ногу, но сумел скрыться.

В его собственном агиографии этот эпизод описан в героических тонах. Будто бы он сам вырезал пулю бритвой, смоченной в йоде, затем переоделся бедуином, переплыл реку Тигр, украл осла и бежал через пустыню в Сирию. В реальности всё почти наверняка было куда прозаичнее.

В Сирии Хусейн попал в тюрьму, но слухи о его приключениях дошли до президента Египта Гамаля Абдель Насера — самого харизматичного сторонника идей панарабизма тех лет. Насер добился перевода Саддама в Каир и стал героем для молодого иракского революционера.

В 25 лет Саддам начал изучать право, но душа требовала иного. Говорят, однажды Саддам пришёл в ярость, сидя в кафе и слушая беседы своих каирских однокурсников о тонкостях местной политики. «Зачем спорить?» — вскричал Саддам. «Почему бы тебе просто не взять пистолет и не пристрелить его?»

Саддам вернулся в Багдад в 1963 году и начал организовывать ополчение партии Баас, которая в 1968 году наконец сумела захватить власть. Официальным правителем страны стал генерал Ахмед Хасан аль-Бакр, но реальную власть сосредоточил в своих руках его родственник Саддам Хусейн. Желая усилить власть семейного клана, Саддам женился на другой своей родственнице — Саджиде Тульфах — дочери своего приёмного отца.

Аль-Бакр ушел в отставку в 1979 году, и с этого момента Саддам становится полновластным правителем страны. Он отметил это знаменательное событие, казнив по сомнительному обвинению в государственной измене 21 министра, включая одного из своих ближайших товарищей. «Кого я возвысил, падёт ниже всех, если предаст меня», — заявил Саддам.

По словам одного британского дипломата, Саддам возил министров и чиновников в центральную тюрьму Багдада, где они собственноручно расстреливали политических заключенных. «Он хотел гарантировать лояльность подчинённых через коллективную вину», — говорит британский чиновник. А также напомнить им о том, чем может обернуться их собственная судьба.

Amnesty International докладывает, что ежегодно в Ираке казнят сотни людей. Тайная полиция ведёт тотальную слежку за населением, а подозреваемых пытают. Иметь пишущую машинку можно только с разрешения полиции. Одно лишь подозрение в нелояльности «Вождю» может стоить жизни.

В 1980 году Саддам едва не стал виновником краха собственного режима, когда принял решение напасть на Иран. Было время, когда он укрывал у себя Аятоллу Хомейни, но затем под давлением иранского Шаха изгнал его из страны. Причиной войны стало не только желание Саддама подчинить себе спорные территории, но и наказать самого Хомейни за его призывы к свержению «богохульного» режима Хусейна. Саддам — мусульманин-суннит, но большинство иракцев принадлежат к соперничающей шиитской ветви, которую исповедует Хомейни.

Саддам начал войну, не сомневаясь, что его мощная, оснащённая советским оружием армия легко разгромит разношёрстное ополчение Аятоллы. Но иранцы неожиданно дали серьёзный отпор. Когда дела пошли совсем плохо, Саддам применил боевой газ — преступное оружие, запрещённое после Первой мировой войны.

На родине его скорее боятся, чем уважают. И он приложил немало усилий, чтобы добиться такого отношения. В Ираке невозможно избавиться от его всевидящего ока. Его изображения, иногда в несколько метров высотой, украшают каждый городской квартал. Его портрет висит в каждой конторе, в каждом магазине, и в большинстве частных домов. Отсутствие портрета — верный способ познакомиться с тайной полицией. Несогласных быстро поправляют.

Один высокопоставленный генерал однажды предупредил Саддама, что отданный им приказ об атаке приведёт к слишком большим потерям. Саддам пригласил генерала в соседнюю комнату, чтобы обсудить этот вопрос. Когда дверь за ними закрылась, раздался выстрел. Саддам вернулся один, засовывая пистолет в кобуру.

Воюя с иранцами, Саддам параллельно вёл войну против мятежных курдов, которые составляют около 19% населения Ирака. Здесь он вновь полагается на отравляющий газ, но на этот раз применяет его не против вражеских солдат, а против мирных граждан — женщин и детей.

Спустя долгих восемь лет война в Персидском заливе закончилась ничем. Ирак потерял от 75 000 до 150 000 человек, а его экономика оказалась в руинах. Чтобы восстановить страну, Саддаму требовалось больше нефтедолларов, и когда Кувейт вмешался в его планы, он по привычке потянулся за пистолетом.

Что отличает Саддама от правителей других стран? Ему не достаточно просто «быть» президентом. Он жаждет величия для себя и для своей страны. Беда в том, что единственные известные ему способы добиться поставленной цели — это смерть, страх и война.

Time, 13 августа 1990

Больше эксклюзивных исторических материалов читайте в группе "Ровесник Века" ВКонтакте.

Живая история девяностых в нашем Телеграм канале.