Ребята играли во дворе. Их крики наполнили весь двор и достигали противоположной стороны здания. Василий Андреевич из 4 подъезда вывел на прогулку свою таксу. У гаражей, в конце двора, возился со своей «копейкой» дядя Коля, периодически забегая в гараж. В одной руке у него был инструмент, в другой – сигарета. Баба Маша с первого этажа поливала свои цветы на подоконнике и неодобрительно смотрела на шумевших. Словом, это было то самое время после обеда и перед ужином, когда каждый уважающий себя ребенок находился на улице.
Они играли в волейбол.
- Лови!
- На!
- Давай, Аня!
Аня неловко откинула руки и присела на корточки. Мяч со свистом полетел за гаражи. В тишине раздался стук о железную крышу. Ребята скрестили взоры на виновнице.
- Ну, Аня! Опять ты не поймала!
Девочка сморщила нос и захныкала.
- Иди за мячом теперь!
Аня заревела.
Олег и Дима многозначительно переглянулись.
- Ну всё, - сказал Олег.
- Не побежит, - продолжил Дима.
Вова вздохнул и бросился бежать. Он не хотел, чтобы пауза затягивалась – играть было интересно. Анька всегда так – как провинилась, так сразу реветь. И ведь работает каждый раз!
Щебенка возле гаражей больно давила через сандалии. Вова сбавил ход. Где же мяч? Наверное, за самым дальним гаражом. Ну и запульнула Анька! Нет уж, в следующий раз надо заставить ее бежать, надоела уже…
За гаражом кто-то стоял.
Человек в клетчатой рубашке с длинными рукавами и красивыми (наверное, дорогими) часами. А еще у него были черные ботинки – в таких-то не больно ходить по щебенке!
Но, что было интереснее всего, человек вовсе не обратил внимания на мальчика. В руке он держал спичку и заворожено смотрел на нее.
Вова остановился в нерешительности. Он прекрасно знал, что спички детям – не игрушка. Но ведь дядька взрослый, а значит – ему можно.
Он подошел ближе.
- Здравствуйте, а вы…
И тут осекся. Он часто смотрел, как бабушка зажигает плиту. Чиркала спичкой по полоске серы, подносила к горелке. Спичка быстро вспыхивала и так же быстро прогорала.
Но тут… Спичка незнакомца горела очень долго. Может, минуту, пока на нее смотрел Вова. А может, и дольше, ведь он только что подошел.
Он молча смотрел на пламя. Оно притягивало его взгляд.
Может, это импортные спички?
Наконец, дядька поднял глаза. Его губы растянулись в улыбке. У уголков глаз собрались морщинки.
- Здравствуй, мальчик!
- Здравствуйте, дяденька! – излишне бодро начал Вова. – А я мячик ищу!
- Мячик? А, так он наверно там, в кустах. Посмотри.
Вова обошел странного дядьку, который вновь уставился на огонь. В кустах и правда лежал их мяч – разноцветный, побитый, с длинной царапиной (это хулиган из другого двора ударил его палкой).
Возвращаясь, он все же решился.
- А это у вас… импортные спички?
Дядька поднял на него глаза. Потом снова посмотрел на спичку и снова на Вову. И зашелся смехом.
Смех был густой и задорный, и Вова тоже начал смеяться вместе с незнакомцем.
- Импортная? - Дядька наконец отдышался. – Да нет, уже эта – точно не импортная!
- А что же она тогда не гаснет?- поинтересовался Вова. – Бабушка только успевает конфорку зажечь, и у нее гаснет сразу!
- Гаснет? – переспросил дядька. – Нет, эта не скоро погаснет!
Он поднес спичку на уровень носа. В его зрачках отражался огонь.
- Это спичка не скоро погаснет!
- А когда же? – совсем перестал бояться Вова.
Человек нахмурился.
- Когда? Хм. Ты узнаешь, когда!
Странный дядька. Может, уйти? Но огонь негаснущей спички и ее хозяин притягивали мальчишку.
И тут он догадался.
- Вы – волшебник?
Дядька снова улыбнулся.
- Можно сказать и так. Но и ты – волшебник.
Вова разинул рот.
- Как это.. я волшебник? А чего же я тогда могу делать?
Дядька наконец оторвал взгляд от спички и внимательно посмотрел на Вову.
- Всё, что угодно.
Вова разинул рот еще больше.
- Все, что угодно?! Но я не понимаю… - Жалобно протянул он.
Дядька перевел взгляд обратно на спичку.
- Например, фигуры. Тебе этого будет достаточно.
Вова молчал, переводя взгляд с человека на спичку.
- Но торопись, - продолжил дядька. – Когда огонь прекратится, фигуры тоже закончатся.
- А… - начал Вова.
За спиной послышался топот. Бежали ребята. Как не вовремя! Послышались их крики.
- Вов, да что ты там ищешь! Он в кустах наверное!
- Тебя только за смертью посылать!
- Не нашел, что ли?
Он с досадой обернулся на ребят. Они, тяжело дыша, окружили мальчика.
- Да нашел я! Не видите, разговариваю!
- С кем это ты разговариваешь? – насмешливо спросила Катя. Она была старше Вовы на год и считала себя очень умной.
- Как с кем! Ты слепая что ли!
Он обернулся. Кто-то выхватил мячик из его рук.
- Пошли играть!
Человека со спичкой не было. Не было нигде.
Он посмотрел в кустах, забежал за дальний гараж. Пройдя мимо дяди Коли, он заглянул и в его гараж. Дядя Коля увидел его и подмигнул.
- Иди сюда, малой! Поможешь, - и переложил сигарету из одного угла рта в другой.
Вова не ответил. Он поплелся к лавке и присел на нее, потерянно смотря на ребят. Те издалека махали ему.
- Хватит махать, - сказала Катя. – Не хочет, как хочет. Пусть сидит.
- Семеро одного не ждут, - добавил Андрей.
И ребята стали играть.
****
- Ладно, на сегодня хватит.
- Володь, я посижу еще. – Напарник махнул рукой в перчатке. К перчатке прилипла стружка. – Давай!
- Давай.
Вова (хотя, какой Вова – уже Владимир Андреевич!) устало стянул перчатки, скинул рабочую одежду. Семь часов вечера – пора домой.
Он тщательно вымыл руки с мылом; пригладил волосы, смотря в зеркало. Вздохнул – на темени появлялась лысина.
Гулко хлопнула дверь. Собака у входа чуть поднялась со своего коврика и тут же упала обратно. Владимир Андреевич обернулся.
«Мебель ручной работы на заказ. Телефон…»
От двери на улицу распространялся запах дерева и стружек.
Большинство его знакомых и друзей после школы махнули в Питер и Москву. Владимир Андреевич остался. Сейчас не жалел – а тогда было страшно. Страшно, потому что его отчислили даже из местного университета.
«Ваш сын относится к учебе минимально ответственно. Прогулы, пропуски – не сосчитать. Я уже молчу про общее понимание учебной программы, - строго говорил родителям Вовы декан. – Он хотя бы знает, на кого учится?»
За дело взялся дед. Он изготавливал шкатулки на заказ.
- Будешь помогать, глядишь и усвоишь чего, - блестел он стеклами очков, смотря на Вову. – А отчислили то почему?
- Не знаю, дед. Не мое, наверное.
- Ну и ладно, - быстро ответил дед. – Вот, смотри...
Вова быстро учился. В отличие от университета, все давалось легко. Сначала он просто держал инструменты и слушал пояснения деда, но вскоре уже стал полноценным работником. Клиентов стало больше. Дед не успевал принимать заказы, прыгал по мастерской как угорелый и, казалось, даже помолодел.
- Ну что ж, сынок, может это и правда твое… - Говорила ему мама. – Мы с папой очень рады за тебя!
- Кто бы мог подумать, - задумчиво добавил отец. – Видать, дедовы гены! Я-то не по его пути пошел…
А потом деда не стало.
- Лопнул сосуд, - развел руками врач. – В таком возрасте – неудивительно. Тем более, на пенсии, вместо отдыха – тяжелая физическая работа… Здесь много факторов. Мне очень жаль.
***
Владимир Андреевич встряхнул головой, отгоняя воспоминания.
Тогда ему было очень плохо, но он справился. Сумел продолжить дело деда, благо старые клиенты остались. Потом, постепенно, решил перейти со шкатулок на более общий профиль, потом – нашелся напарник.
И понеслось…
Про деда Владимир Андреевич вспоминал не часто, но если вспоминал, то образ старика крутился в его голове полдня.
Например, как сейчас.
«Вов, у тебя если настроение плохое – лучше не делай! Иди, отдохни – потом придешь. Когда злишься-то, и делаешь, так – как придется. У тебя разве хорошая шкатулка выйдет? Да и клиент не дурак, поймет… - неторопливо объяснял дед. - Если вещь с любовью сделана, красиво, человек-то сразу приметит, у него и душа расцветет. А если сам злишься, никакой красоты не выйдет… Надо, Вов, чтобы и у тебя душа цвела. Тогда-то все самое лучшее и получается».
Подержанный, но довольно свежий Пассат бодро набирал скорость.
Наверное, надо купить что-то к чаю. Он замедлил ход и свернул к магазину. Солнце светило прямо в лобовое стекло, и пришлось надеть очки.
Вместо деда в голове всплыло новое воспоминание – как в детстве играли в волейбол.
Может потому, что сейчас похожая погода? Да, точно. Та же вечерняя тишина, минимум людей, мягкое солнце…
На кассе перед ним стоял один человек. Точнее, карикатура на него: скрюченные руки, застиранные штаны, ходящая ходуном шея.
Продавщица пробила ему пол-литра, не глядя.
Да, шумно они тогда играли!
Он улыбнулся.
Сейчас двор оставался пустым. Новые дети проводили время по-другому.
А еще…
На лбу проявились морщины.
Было еще что-то, оттуда, из детства. Что-то важное. Во что никто так и не поверил, кроме него.
Но что?
Он помотал головой и прибавил скорость - выдался прямой участок на шоссе. Его дом располагался в пригороде. Туда Владимир Андреевич переехал пару лет назад с семьей. Долгие восемь лет строительства наконец позади, и теперь он являлся гордым владельцем своего дома. Ему нравилось говорить «..в моем доме». Это звучало солидно и, Владимир Андреевич это иногда подмечал – вызывало зависть различной степени.
Последний поворот. Он снизил скорость и плавно повернул руль.
Все произошло слишком быстро. Как будто из ниоткуда, перед ним выросла фура. Её огромный, беспощадный радиатор стремительно надвигался. Он в отчаянии вывернул руль, но было поздно.
Владимир Андреевич услышал громкий треск, и с удивлением понял, что это трещат его кости.
Он хотел что-то сказать, но издал лишь хриплый стон. По подбородку текла горячая кровь. Все тело внезапно пронзила острая боль, как будто Владимир Андреевич побывал в мясорубке.
Собственно, почти так и было.
Внезапно рядом появился человек. Он наклонился к изуродованному телу.
- Здравствуй, Вова.
Клетчатая рубашка. Дорогие часы на руке, которая держит спичку. Спичка уже догорела - вся черная. Человек держит ее на раскрытой ладони.
- Спичка погасла, - сказал человек, наклоняясь. – Я пришел сказать – новых фигур не будет.
- Фи.. фиуры – это… это мебель? – прохрипел Вова.
- Да, - кивнул человек. – я не обманул тебя. Ты делал все, что захотел. Любые фигуры из бесформенного.
- Ттеерь – ввсё? – вырвалось из синеющих губ Вовы.
Человек снова кивнул.
- Теперь всё. Твоя спичка горела не зря... Этого нельзя сказать про все остальные. Многие горят напрасно.
Владимир Андреевич уже ничего не слышал. Он был где-то очень далеко от этой дороги, и этого разбитого Пассата, и водителя фуры, лихорадочно скачущего вокруг искореженной груды железа; и кто-то снова звал его с собой поиграть в волейбол и позлить страшного мужика из 56-й квартиры.
***
Сотрудник ГИБДД, прибывший на место происшествия, с удивлением обнаружил маленькую прогоревшую спичку в правой руке водителя Фольсквагена.
- Ну и авария! – присвистнул он.
- Да уж, - вздохнул второй сотрудник, - Пассат всмятку…
- А что дальнобой?
- Заснул похоже, сейчас в шоке стоит. Ждем скорую, короче.
Помолчали. Мимо аккуратно проезжали редкие машины. Трава вокруг дороги тихо шелестела от легкого ветерка. Солнце зависло над шоссе, оставляя радугу на лужах бензина. Водитель фуры стеклянным взглядом смотрел куда-то вдаль, чуть шевеля губами.
- Закурим?
- Давай.
Они отошли.
- Тьфу, зажигалка не работает.
- Давай прикурю, у меня спички с собой.
Они закурили.
Второй хмыкнул, смотря на коробок в руке первого.
- Не думал, что ты спички носишь.
- А что? – удивленно спросил первый. – Удобно!
- Это да, - согласился второй.
Заливаясь сиреной, к ним неслась скорая.
