Начну с банальности: Толстой – гений. Он смог очень подробно показать движение ума человека. Особенно ум женщины, который, будем откровенны, больше похож на сгусток неконтролируемой энергии, нежели на что-то разумное и способное адекватно воспринимать реальность. И я говорю это именно как женщина, которая часто ловила себя на мысли во время чтения, что просто обожаю устраивать драму, желательно со слезами, ставшими частью лица, буквально из ничего. За это (за правду о нас, женщинах) я люто ненавидела Каренину и немного Толстого, который свой прямолинейностью укладывал меня на лопаточки, как Ислам Махачев своих соперников.
Но в защиту себя любимой скажу, что мозг у человека тупенький и устроен так, что ему вообще все равно, где всё происходит – в реальности или в фантазиях (в наше время ещё в виртуальности). Основная его задача делать человека счастливым. А чтобы стать счастливым, человек начинает о чём-то мечтать, фантазировать, планировать. Как Анна, например. Из-за того, что она жила скучной жизнью, не устроив свой досуг (например, не заботилась даже о сыне, а только «изображала любовь к нему»), ей некуда было выплеснуть свою энергию. Вот для чего многие женщины обожают, например, устраивать ссоры? Как раз для этого. Поорала на мужика (продавца, кота-собаку, ребёнка и т.д.) и всё, она снова счастлива. Или пошла корову подоила, двор подмела, еды наготовила на неделю, с подругой наболталась на год вперёд, книжку умную прочитала и сказала всем, что она говно, потому что не поняла её и т.д. В общем, получила удовлетворение. У Анны же не было ни физической активности, ни эмоциональных встрясок для успокоения души. Да займись она каким-нибудь садом-огородом уже бы решило многие проблемы. Но нет. Она скучала. И в один прекрасный момент её тоска и грусть от скуки вдруг превратились в навязчивое желание быть в центре внимания. Поэтому на всех балах она была мила, невинна своей «способностью краснеть», обаятельна и привлекательна. Позже и этого ей уже не хватало. Она ВДРУГ осознала, что хочет любви. И ей под руки попался бедолага Вронский (на его месте мог оказаться кто угодно), который стал материализатором её навязчивой идеи.
Вронский, к слову говоря, не сразу осознал, как сильно он вляпался. Ему нравилось преследовать её и томиться в ожидании, разжигая тем самым между ними «животную страсть», как охарактеризовал их отношения Каренин. Он наслаждался этой игрой по захвату воображения Анны. За что боролся, на то и напоролся, как говорится, поэтому его ни капли не жалко. Но Вронский – отдельная тема для разговора, поэтому вернёмся к Анне.
Вот тут и случилась настоящая трагедия. Человеку, который не может вовремя остановить свою фантазию, уже тяжело выбраться из сложившейся ситуации. Анна заигралась со своей мыслеформой воображения, которая дарила ей (пока что) лишь сплошные позитивные эмоции. Она подсела на это, как наркоман, и испытывала счастье. Но настоящее ли оно было? Тут я огорчу многих. Нет, оно было ненастоящим. Эта игра в мечту всю жизнь превратила в «понарошку».
Но жизнь не любит фальши. Поэтому Анна быстро «приземляется». Её мозг, который до этого пытался не вмешиваться в происходящее, понимая, что это бесполезно, начал просто подкидывать ей забавные факты совместного проживания. Оказалось, что нельзя Вронского привязать к себе навсегда. «Прикинь, Анна, – говорит ей мозг, – у мужика есть и своя личная жизнь: различные собрания, встречи с другими мужиками просто чтобы поболтать, поездки к матери, которая тоже требует к себе внимания и заботы».
А Анна, которая уже совсем увязла в своей фантазии, никак не хотела этого понять. Она сама за Вронского придумала для них идеальную жизнь, сама за него придумала то, как он должен с ней обходиться и что говорить. Но реальность намного суровее эгоистичных желаний. Вот тут-то и происходит переломный для Анны момент – она начинает тягостно переживать из-за того, что не может получить то, что хочет. Превращается в эдакого капризного ребёнка, который начинает канючить и хныкать по любому поводу, если не получает любимую соску/игрушку. Если вы вдруг только собираетесь читать или перечитываете, обратите внимание, как Толстой довольно часто её сравнивает именно с детьми: «заплакала, всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети», «она плакала, не удерживаясь, как плачут наказанные дети».
И вот тут мозг, радостно хихикая, что ему (НАКОНЕЦ-ТО!) дали слово, начинает подкидывать всё больше и больше фактов и примеров, которые откладывались на потом. И это происходит не потому, что он сволочь такая вредная, а потому что человек, который испытывает счастье в моменте не способен анализировать происходящее. Ему просто не хочется свою жизнь из сплошных белых полос превращать в зебру, по которой безопасно переходить на новый этап отношений. Да, кто-то справляется с этим, поэтому мы все с вами видели или лично знаем, я уверена в этом, счастливые браки. А кто-то – нет, поэтому семейная пара буквально через два года готова убить друг друга за крошки на столе или носок посреди комнаты.
Вот Анна не смогла справится. Тут у неё и «открываются глаза»! «Он меня не любит», «он холодно на меня посмотрел», «его жестокий взгляд», «он меня ненавидит!» и т.д. И это, скажем так, разочарование начинает накапливаться. Анна везде и всю видит знаки. Она словно услышала «зов вампира» из дозоров Лукьяненко и идёт за ним, погружаясь глубже и глубже в безумие. Усугубляет всю ситуацию то, что она изначально мир поделила на чёрное и белое без каких-либо оттенков. И пока вот белое (позитивное) преобладало, ей и жилось прекрасно, она была счастлива, её всё устраивало, не нужен был даже развод. Но когда лодка любви разбилась о быт, весь мир её начали заполнять чёрные полосы. И тут было два путя: либо работать над браком, либо уйти.
Тут Толстой уже здорово показывает в сравнении семьи: Вронского с Анной и Левина с Китти. И мы прекрасно видим, что брак – это целое искусство, это огромный труд, порой даже тяжелее, чем работа в поле. Если у Китти с Левиным случались ссоры, то они пытались понять, что не так, почему, как лучше это исправить, чтобы впредь это не повторялось. Самое важное то, что «хочу» одного не преобладало над «хочу» второго, эгоизм сводился на нет взаимными компромиссами. Это тонкий момент в любых отношениях. Но что же делала Анна? Она начинала выдумывать за Вронского его «хочу», тем самым лишая его права поступать правильно, потому что любое его решение сводилось к одному в её мыслях – «он меня больше не любит». Пример такого искажения: вот скажет Анна сейчас горничной, что у неё болит голова, та, соответственно, сообщит об этом Вронскому, а он, если всё равно к ней придёт, значит, любит, если нет, то всё, Анна пойдёт и умрёт, тем самым накажет его за пренебрежение ею, чтобы страдал, козёл такой, и думал, какое счастье он потерял! По-моему, было проще взять ромашку, погадать и сразу пойти утопиться, к чему такие сложности. Причём Анна специально выбрала для себя роль эдакой жертвы, которую резко разлюбили, на которую холодно смотрят и ненавидят всей душой. Это очень удобно с психологической точки зрения, потому что это позволяет компенсировать своё поведение, если вдруг что пойдёт не по плану.
И когда мир Анны в её мечтах и грёзах стал абсолютно чёрным, то и случился кризис смысла жизни. Её начала преследовать одна мысль: «Зачем я живу?». Тут, кстати, опять хорошее сравнение Толстой выдал. Долли. Она ведь тоже несчастная женщина. Куча детей, муж, постоянно ей изменяет, растранжирил все деньги. Ей приходилось придумывать, как выживать: во что одеть детей, чем накормить, где взять на всё это деньги, как учить старшего сына, если она вообще ничего не понимает в этих книжках и т.д. Долли даже в один момент думает, что было бы здорово тоже, как Анна, взять и развестись да жить себе счастливо с другим человеком. Но, увидев Анну, которая уже потеряла себя, поняла, что это плохая идея. А после того, как Анна при ней даже не смогла найти любимую игрушку дочери, потому что её «приход в детскую было необычным явлением», поняла, как же она СЧАСТЛИВА! Потому что её счастье было в детях, в которых она полностью погрузилась, и без них уже не видела смысла жизни.
Так что шутка про «корову бы ей, а лучше две» вполне правдива. Уже говорила выше, было бы у Анны какое-либо занятие или увлечение, кроме её мечты, она легко бы адаптировалась и жила бы себе долго и счастливо. Но, как нам Толстой отлично показывает, она уходила в своё безумие фантазии всё больше и больше, подпитывая его опиумом, не желая вообще никаким образом решать проблемы. Что в итоге и привело к поцелую с рельсами. Просто иного пути выхода она не нашла. Да и не смогла бы, потому что душевные травмы лечит время, а где его взять женщине, которая не справилась с собственным воображением?
Вот на такие мысли меня навела «скучная» русская классика. А что думаете вы?
