Лига Поттероманов

Прошло несколько дней. У Гарри возрастало тревожное чувство, которое подспудно грызло его, заставляя мурашки бежать по спине, а сердце — ёкать. Ощущение назревающей беды. Слишком всё было спокойно. Да, испуганные, а иногда даже откровенно враждебные взгляды (в основном студентов с Гриффиндора) продолжали его преследовать, куда бы он ни шёл. Но никто не осмеливался прямо встретиться глазами с Гарри: его и идущую с ним группу одноклассников боялись. И главное, что его мерзкий декан словно затаился, как крыса в норе, будто бы ожидая возможности напасть исподтишка. И лишь металл кулона в виде небольшой змейки у него на груди — подарок от Джеммы, который мог его спасти в случае смертельной опасности, — холодил кожу, напоминая о девушке и словно оказывая сильную моральную поддержку. Никаких репрессий не последовало, но теперь еле скрытая неприязнь Снейпа к нему перешла все границы и превратилась в открытую ненависть. Когда он глядел на Гарри, уголки его тонких губ злобно подёр гивались, пальцы сжимались и разжимались, как будто хотели сомкнуться на горле мальчика, что не могло не нервировать.

Ещё больше Поттера растревожило то, как Фарли отреагировала на его рассказ о случившемся. Его подруга не скрывала шока, который исказил её красивое лицо в сквозном зеркале, сделав очень взрослым.

— Что-о сделал Снейп? — с неверием переспросила девушка, от волнения протянув слово.

— Выгнал меня из команды по квиддичу, назначил целый месяц отработок, — хмуро сказал Гарри, сидя перед ней в школьной белой рубашке, а чёрную мантию и зелёный с серебром галстук повесив на спинку стула.

— Но… как? — Джемма поморщилась и потёрла свои виски, пытаясь снять напряжение. — Он не может тебя выгнать из команды, если нет серьёзного нарушения правил. А ты лишь не был в гостиной… А это никак не считается…

— С его слов, — перебил её Гарри, — это знак неуважения к нему лично. А в уставе Хогвартса есть такой пункт о подобающем отношении к профессорам. Я перепроверил, хотя и так это знал. Всё верно, есть такой пункт. Там написано что-то вроде: «учащийся должен уважительно относиться к профессорам, слушаться беспрекословно», — и тому подобное.

— И за это уцепился Снейп? — с сомнением сказала Джемма. — Хотя да, но всё же целый месяц отработок? Это же чересчур. И выгнать из команды… Минуя решения капитана самой команды.

— Он сказал, что Монтегю сам меня попросит покинуть команду, когда я не смогу появляться на тренировках, — с горькой усмешкой ответил Гарри.

— Я с ним поговорю, — решительно сказала Джемма, кивнув своим мыслям. — Со Снейпом. Я постараюсь как-то его убедить, что наказание слишком серьёзное.

— Не нужно, — Гарри покачал головой. — Я с ним уже наговорился на год вперёд. Помнишь тот случай с легилименцией в гостиной?

— Когда… Снейп безуспешно пытался проникнуть в твой разум? — немного севшим голосом переспросила Джемма. — Помню.

— Да, именно тогда, — чуть кивнул головой Гарри, невольно на мгновение отводя взгляд от её тёмных глаз. На самом деле тогда у проклятого Снейпа всё получилось, но Джемма не была в курсе этого. — А как ты знаешь, это нарушение закона. Нельзя просто так вторгаться в чужую память, будь ты хоть трижды деканом. И я ему сказал об этом. Иносказательно, конечно. Что если он не прекратит донимать меня и назначит такую отработку, по сути унизив меня перед всем факультетом, то об этом станет всем известно. И я не побоюсь пойти с этим в Визенгамот.

Джемма прикрыла веки.

— Ему это не понравилось, — девушка не спрашивала, а утверждала.

— Мягко говоря, да, — с немного нервным смешком согласился Гарри. — Он… Он был просто в бешенстве. Сначала говорил, что я ничего не смогу доказать. А когда я ему сказал, что важен не факт доказательства, а сам шумный процесс, то его чуть удар не хватил. Отзывался плохо о моих родителях.

— Он что? — не поверила волшебница, широко раскрыв глаза.

— Ну, ты говорила, что мой отец с ним конфликтовал в школе, — нервничая, сказал Гарри. — И Снейп нелицеприятно прошёлся по нему.

— Что он конкретно сказал? — сузив глаза, девушка склонилась ближе к зеркалу.

— Я не хотел бы это повторять, — хмуро отказался Гарри. — Крайне плохие слова.

На короткое время воцарилось молчание.

— Я… я не знаю, что сказать, — Джемма нервно потеребила кончик носа. — Наверное, не стоило… Снейп опасный человек. Он же был Пожирателем Смерти.

— Я знаю! — воскликнул Гарри. — И он остался им. Он при мне потёр своё предплечье, когда я упомянул имя Тёмного Лорда. Там у него Чёрная Метка.

Лицо Джеммы сразу как-то побледнело.

— Но я отстоял своё место в команде и не получил отработок. Когда я ему сказал, что все узнают о вторжении в мой разум, то… Он… — Гарри замялся, не зная, как точно выразить свою мысль. — У него не было слов. Снейп явно не ожидал такого удара с моей стороны. Но что мне было ещё делать? Честным отношением ко мне от профессора зельеварения, — с сарказмом протянул Гарри должность Снейпа, — никогда даже не пахло. Неудивительно, что мой отец его ненавидел.

— Ты бросил вызов его власти на факультете, вот и он попытался тебе отомстить. Но неудачно. Если бы не его ошибка тогда, в гостиной… — Джемма кивнула. — Ты прав, ничего бы не получилось сделать с его наказанием, если бы не это. У тебя не было другого выбора. Снейп никому не обязан отчитываться о том, какие взыскания он назначает и по какому поводу. А на Слизерине действует право сильного. Ты бросил ему вызов, и если бы он легко выгнал в ответ тебя из команды, то ты лишился бы уважения и поддержки всего факультета. Ты показал бы себя слабым. И Снейп действовал как-то грубо. Хотя он редко отличался особой выдержкой по отношению к тебе.

— Но у меня же есть мой факультет, который прекрасно относится ко мне, так? Я же не потерял его расположение. Очень многие ученики меня уважают. Я иногда чувствую себя, будто я тоже староста, наравне с Монкли и другими, ко мне часто обращаются с разными вопросами. А Корнфут вообще самоустранился, так что… Не мог ли я повернуть ситуацию к себе на пользу, рассказав об этой несправедливости остальным на моём факультете? — Теперь, когда конфликт уже случился, Гарри искал другие пути, которыми можно было его разрешить, словно это как-то могло изменить произошедшее. — Многие могли послать сову родителям, и всё. Это ведь необоснованное наказание, да? Выгонять меня из команды и назначать месяц отработки за то, что его обидел мой уход из гостиной. Разве это не безумие? Не покажет ли это Снейпа глупым человеком, который лишь мстит мне из-за моего отца?

— Не думаю, Гарри, — Джемма покачала головой. — Как ты вообще это себе представляешь? Будешь ходить и жаловаться другим, что тебя посадили мыть котлы? Во-первых, это выставит тебя не в лучшем свете. Если ты сильный, то почему ты жалуешься? Так подумают твои друзья. Сочтут тебя слабым. Ну а дальше, кто из них вообще станет писать по этому поводу своим родителям, тревожить их? Да и что они напишут? Все родители сочли бы твой уход из гостиной и игнорирование предстоящей вступительной речи декана не очень вежливым поступком, — Джемма запнулась, — и кстати, твой поступок таким и был, если честно. И, хотя правила Хогвартса были на твоей стороне, этого оказалось мало. Ты сам убедился, как важны сила и власть, тогда любой закон и правило можно повернуть, как хочешь. Но Снейпа я тоже не оправдываю, у тебя были веские причины отнестись к нему без должного уважения и даже продемонстрировать это. Но ни один родитель не будет разбираться с деканом из-за чужого ребёнка. И в Хогвартс просто так не попасть, тем более сейчас, когда меры безопасности стали поистине драконовскими. Даже из-за Гарри Поттера, — мягкая знакомая улыбка вернулась на её лицо. — Не забывай, на каком ты факультете. Здесь каждый сам за себя. Ты можешь рассчитывать только на меня. И на мои силы.

— И что бы ты сделала? — спросил Гарри. — Как заместитель министра.

— Власть Министерства, к сожалению, заканчивается у ворот Хогвартса, — промолвила медленно девушка. — Тем более, зная Снейпа и его отношение к тебе, вряд ли бы он стал слушать доводы разума.

Джемма опять замолчала, задумчиво смотря куда-то за плечо Гарри.

— И что? Как бы ты поступила? — не выдержал ожидания Поттер.

— Даже сама не знаю! — вспылила Джемма. — Сначала бы обдумала за ночь, что можно было ему сказать. Но, скорее всего, мне крайне сложно было бы его убедить. Да, я не просто бывшая ученица, и Снейп не смог бы уклониться от разговора со мной. От других визитёров он бы только отмахнулся, а вот от меня — нет, но… Я попыталась бы снять с тебя наказание, но уверена, что он бы отказался. Он бы сказал, что это обычная отработка, ну а то, что ты не сможешь участвовать в играх команды, так это, с его слов, была бы не его вина. Вот и всё. Да, так бы и было. Возможно, что твоя линия поведения сегодня после урока зельеварения была единственно верной. И Снейп тебя атаковал необдуманно, не зная всех твоих возможностей. Он явно не рассчитывал, что ты знаешь как про легилименцию, так и такие подробности про закон, который он нарушил. Снейп видел в тебе лишь…

— Глупого мальчишку? — недовольно хмыкнул Гарри.

— Ну да, — кивнула девушка и продолжила развивать свою мысль. — И твой козырь с тем случаем в гостиной стал ещё весомее, когда он отступил. Это было твоё единственное преимущество против него, и разыграл ты эту карту мастерски. И отступление Снейпа обнажило его слабость, он испугался, дрогнул и поддался тебе. Но, Гарри, не забывай, что он тёмный маг. И раз был Пожирателем Смерти, то наверняка неоднократно участвовал в убийствах. Помнишь, ты рассказывал летом про маглов, которых убивали по приказу Сам-Знаешь-Кого? — Джемма пронзительно посмотрела на него своими тёмными глазами, и Гарри торопливо кивнул. — Если у Снейпа есть Чёрная Метка, то для её получения, для входа в число соратников Тёмного Лорда, по непроверенной информации, нужно было пройти кровавую инициацию. Убить кого-нибудь из этих. — Гарри понял, что его подруга имеет ввиду маглов. — Для Пожирателей Смерти это словно скот резать. Так Сам-Знаешь-Кто повязывал своих соратников кровью. Ещё не забывай, что декан — полукровка, а не чистокровный волшебник, которого могли принять в ряды куда проще. Снейпу, чтобы попасть к Пожирателям Смерти, нужно было очень сильно выслужиться. Интересно, сколько людей убили и замучили Пожиратели у него на глазах? А скольких убил он? — Джемма словно ушла в себя.

Гарри промолчал. Не такие слова он ожидал услышать от Фарли в адрес Снейпа, раньше она старалась высказываться нейтрально.

— Возможно, он ничуть не лучше Блэка. Вот Мерлиново проклятие, — внезапно выругалась Джемма, стукнув кулачком по столу, отчего по зеркалу пошла рябь. — Снаружи замка Блэк, а внутри Снейп. Но есть кое-что, что может помочь. Я думаю, что моё письмо, где я вскользь упомяну, что этот факт — с выходящей за рамки закона легилименцией — известен и мне, и что я беспокоюсь о твоей судьбе, полностью защитит тебя от его необдуманных действий. Когда Снейп поймёт, что эта тайна известна не одному тебе, а ещё кому-то за пределами замка, он поостережётся…

— Наверное, но только в этом случае Снейп узнает, что ты мой человек, — Гарри задумался, не заметив, как лицо Джеммы дрогнуло при этих словах. — Значит, Снейп не ожидал ни того, что я знаю, что такое легилименция; ни того, что я понял, когда тот пытался вторгнуться в мой разум; ни того, что я знаю законы, а также понимаю, что законно Снейп ничего мне не может сделать?.. Именно поэтому моё давление помогло: он побоялся, что я испорчу его репутацию? Он всего этого не ожидал, поэтому и проиграл?

— Да, — Джемма согласно закивала головой и тут же начала рассказывать подробности законов, которые Снейп нарушил, и как это может им помочь, а потом пустилась в перечисление тех учеников факультета Слизерин, которые могут хоть как-то навредить Гарри, выполняя указания декана, или, по крайней мере, передавать всё услышанное, шпионить за ним. Не забыла она упомянуть и старост, которые тоже подчиняются декану.

Гарри же окончательно погрузился в свои мысли. Это не Снейп ошибся. Это он сам изменился. На втором курсе он просто бы принял это наказание и ничего не смог сделать.

«Я был слишком слаб».

Снейп ожидал именно такого мальчика и в этом году. Слабого, уязвимого, глупого. Он не знал, что Поттер уже прошёл многое вместе с Фарли. Не знал, что Гарри встретился со смертью в лице Волан-де-Морта и того слабого мальчика, которого Джемма привела вечером в тот пыльный кабинет несколько месяцев назад, нет. Больше нет.

И именно поэтому он повёл себя по-другому. Как умершая Грейнджер, которая наверняка знала бы все эти законы назубок и имела твёрдую теоретическую базу, на которой можно было выстроить свою защиту; как он сам, ведь лишь у него хватило смелости противостоять декану в открытом споре, отстаивая свои интересы; и как Джемма, у которой хватило бы слизеринской наглости, чтобы шантажировать профессора, как она уже проделывала летом с другими людьми, дёргая разные ниточки и с помощью Гарри добывая такой желанный для себя пост в Министерстве. Он многому научился у неё.

— Северус Снейп… — Гарри прервал Джемму. — Его надо убрать… с поста декана. Он слишком опасен и мешает мне. Это будет твоей задачей, Джемма.

Следующие дни прошли куда спокойнее. Гарри аккуратно опросил других учеников и даже уточнил у Монкли, но никто не знал ничего про его конфликт со Снейпом. Староста же сообщила, что никому из слизеринцев не назначена отработка. В воскресный день с тяжёлым сердцем Гарри шёл по коридору, раздражённо замечая, как много других студентов вокруг. Лишние свидетели ему были совсем не нужны, поэтому мальчик ранее накинул на себя мантию-невидимку и теперь иногда с трудом уворачивался от столкновения с потоками весело болтающих школьников.

Зато когда он прошёл в особую башню и замер перед огромной каменной горгульей, вокруг было тихо и пусто. Скинув с себя мантию-невидимку, Гарри некоторое время разглядывал каменное чудовище. Огромные распахнутые крылья; мощные, завитые, словно пружины, мышцы на лапах и голова орла. Проход был закрыт, а он не знал пароля.

— Здравствуйте, — откашлявшись, Гарри поздоровался со стражем, чувствуя себя несколько глупо. — Мне нужно увидеть профессора Дамблдора.

Фигура не двигалась, и Гарри уже решил, что это знак и он ошибся, придя сюда, и надо уходить, но вдруг горгулья беззвучно отшагнула, открывая проход. Бросив взгляд на мрачную статую и тяжело вздохнув, Поттер встал на первую ступеньку винтовой не очень широкой лестницы, которая быстро понесла его вверх. Замерев у закрытой двери, Гарри постучал и, услышав полный энергии голос директора, разрешающего войти, открыл её, вступая в обитель Альбуса Дамблдора.

— А, Гарри, — весело отозвался стоящий профессор, одетый в длинную мантию с фиолетовыми узорами, и кормящий чем-то феникса Фоукса, который довольно клевал подношения, сидя на золотой жёрдочке. — Проходи.

Гарри не торопясь прошёл в кабинет, который совершенно не изменился с его прошлого визита на первом курсе: всё тот же огромный письменный стол, какие-то серебряные приборы в шкафчиках и на столиках и портреты бывших директоров. Не дожидаясь приглашения, Поттер, крепко стискивая лямку портфеля, прошёл к столу и сел перед ним на место для визитёров. На лбу Дамблдора появилась морщинка, но тот молча продолжал кормить феникса, иногда ласково поглаживая его по холке, и не торопился начинать разговор со своим неожиданным утренним гостем.

Через две минуты Гарри понял, что может просидеть так очень долго. Пора было сделать следующий шаг. Он пришёл сюда, чтобы отдать дневник Реддла Дамблдору. Гарри давно об этом думал. Он рассматривал этот вариант сразу, как только эта чёртова тетрадь оказалась в его руках, но тогда Дамблдора не было в Хогвартсе, а их в тот же день отправили по домам. А сейчас, когда Снейп может решить отомстить ему по-другому и, к примеру, провести обыск у него в комнате, например, хотя бы из-за подозрений в том, что он Наследник, то эта штука может стать причиной для его исключения. Раз Снейп — Пожиратель Смерти, он сразу поймёт, что Реддл и есть его хозяин. Может, тогда мерзкий декан постарается отнять дневник и возродить своего господина? Да и мальчик ещё боялся, что Блэк может как-то чуять местонахождение проклятого Мерлином артефакта, иначе почему он стал двигаться в сторону Хогвартса? Поэтому стало ещё опаснее хранить дневник у себя, а передать его кому-нибудь другому или перепрятать Гарри боялся. Джемму крайне сложно будет пригласить в замок, Эмилия вряд ли сможет противостоять Тёмному Лорду, а остальных посвящать в эту сокровенную и ужасную тайну он не хотел.

— Директор, я хотел Вам отдать этот дневник, — сказал слизеринец, извлекая из сумки сначала защитные перчатки из кожи дракона, быстро надевая их, а затем вытаскивая огромную шкатулку. — Дневник Реддла.

Он не увидел, как побелело лицо директора, как и не услышал, шурша своей сумкой, как несколько необычного вида зёрен выпали у того из рук, свалившись на дорогой, красочный ковёр, на котором стоял директорский стол и насест для феникса.

— Как?.. Как ты сказал? — директор тут же обошёл стол, подходя к своему креслу, но не торопясь садиться в него. Его голубые глаза наблюдали за аккуратными манипуляциями Гарри, а старческая рука впилась в спинку креслица, вдавливая в него оставшиеся в ладони зёрна, но не замечая этого.

— Дневник Реддла, — Гарри повторил, со страхом открывая большую шкатулку и вытаскивая оттуда чёрную книгу, которую он медленно и даже немного торжественно положил на стол перед директором. Шкатулку он сразу убрал обратно в сумку, подальше от изучающего взгляда профессора, который явно успел увидеть защитные руны на крышке.

— Откуда он у тебя? — Дамблдор всё же сел и теперь, приспустив очки на нос, поверх них разглядывал чёрный дневник. Гарри и директора разделяло меньше метра поверхности светло-коричневого стола, на котором, кроме книжки Реддла, было ещё с десяток книг и несколько конвертов. Поттер успел мимоходом разглядеть, что адресатом на обороте самого верхнего из них значился Альбус Дамблдор. — Как ты его нашёл?

— Вообще-то он меня сам нашёл. В конце мая. Это был парень, слизеринец, со значком старосты, — хрипло сказал Гарри и ощутил, как ему не хватает воздуха, когда он погрузился в эти воспоминания. Снова. — Он… он сказал, что это он… что он — Волан-де-Морт и что именно он открыл Тайную комнату и убил Джинни. Джинни Уизли. Ещё он хотел расправиться со мной. И мы сражались, но я проиграл. Он гораздо сильнее… А потом…

«Какой же ты слабый… Беззащитный, — раздался холодный голос Реддла, словно тот был совсем рядом. — Давай, пожалуйся старику, расскажи ему всё, поплачь».

Внутренности Поттера словно заледенели, и он поднял жёсткий взгляд на Дамблдора. Ему совсем не хотелось рассказывать, как Реддл издевался над ним. Это было неотрывно связано с Фарли и принесённым ему Обетом. Это только его, и никому про это знать не позволено.

— Он просто растворился, втянулся обратно в эту книжку, — мальчик кивнул на дневник и замолчал, не желая больше ничего говорить.

— Почему ты не рассказал об этом мне? — Дамблдор словно встрепенулся, с трудом отрывая взгляд от тёмной тетради и смотря прямо в лицо Гарри.

Тот же глядел лишь на чёрный дневник. Не совершил ли он ошибку, придя сюда?

— Я… После этого я был как в прострации… А Вас не было в Хогвартсе, — скомкано сказал Гарри.

— Понятно, — тихо сказал профессор, заставив сердце Поттера сжаться.

— Я… Я был напуган… — продолжил мальчик, ощущая, как по его спине стекает холодный пот. — Боялся… Что из-за слухов обо мне как о Наследнике Слизерина… Если бы Вы были в Хогвартсе, то я бы подошёл. Но к профессору Снейпу… Нет.

Дамблдор, казалось, полностью погрузился в свои мысли и совсем не слышал его.

— Профессор, что это такое? — решился через минуту спросить Гарри. — Этот Том Реддл действительно является Волан-де-Мортом? Почему у него другое имя? И как он спрятался в книжке? Как пережил Хэллоуин двенадцать лет назад, ведь все считают, что он мёртв? Или это какой-то искусный обман?

— Вопросы, вопросы, — тяжело вздохнув, медленно протянул Дамблдор. — Ты задаёшь вопросы, неразрывно связанные между собой. И ответ на один из них повлечёт ответ на другой. Я расскажу тебе, думаю, ты заслужил, чтобы всё это знать. Но я хочу, чтобы эта история не покинула этот кабинет. — Директор дождался кивка Гарри. — Ну что ж… Итак… Действительно был такой мальчик, Том Марволо Реддл. Он был сиротой, никто не знал, кем были его родители. Я учил его здесь пятьдесят лет назад, — Дамблдор надолго замолчал, словно собираясь с мыслями, но Гарри показалось, что его директор погрузился в эти воспоминания. Поттер не решился нарушать тишину, пока директор не пришёл в себя и не продолжил. — Преподаватели с первого дня относились к этому необычайно одарённому и красивому ученику с вниманием и сочувствием. Он казался вежливым, спокойным и жаждущим знаний. Почти на всех он производил очень приятное впечатление. Переходя с курса на курс, он собрал вокруг себя компанию преданных друзей. Я называю их так потому, что не могу подобрать более точного слова, хотя ни к кому из них Реддл не был особенно привязан. От этих учеников веяло каким-то мрачным обаянием. Компания была пёстрая: слабые мальчики, нуждавшиеся в защите, честолюбцы, стремившиеся к славе и склонные к насилию люди, которым нужен был заводила, способный обучить их более изощрённым формам жестокости. Реддл держал их в ежовых рукавицах, так что ни в каких явных прегрешениях они замечены не были, хотя за семь проведённых ими в Хогвартсе лет случилось немало прескверных происшествий, которые, впрочем, наверняка связать с ними не удалось. Самым серьёзным стало открытие Тайной комнаты, приведшее к смерти девочки, — голубые глаза директора пронзительно остановились на лице Гарри. — Но для всех Том был блистательным старостой, прилежным учеником. Окончив школу, он исчез, скитался в дальних краях, якшаясь с самыми опасными тёмными колдунами. И всё глубже погружался в тайны чёрной магии. Он подверг себя такому количеству чудовищных превращений, что, когда вновь появился — уже под именем Волан-де-Морта, — был совершенно неузнаваем. Не было ничего общего между зловещим Тёмным Лордом и умным славным парнем, который был когда-то старостой школы. Учился он, как и ты, на Слизерине.

«Значит, мои предположения оказались правдой, — с торжеством подумал Гарри, вспоминая многочисленные подшивки газет, которые они с Джеммой изучали, их разговоры про это. — А Джемма ошиблась. Надо будет рассказать ей!»

— Но как он не умер? — тут же спросил Поттер, чуть наклонившись вперёд. — Почему он очутился в этом дневнике?

— В ту ночь, когда твоя мама защитила тебя, смертельное заклятие отразилось в Реддла, — очень медленно произнёс Дамблдор. — Но он не умер, так как всю жизнь стремился защитить себя от смерти, которой так страшился. И, боюсь, что ему это удалось. Это очень тёмная магия. Сам Волан-де-Морт жив и, Гарри, это большой секрет. Я хочу тебя попросить, чтобы ты никому об этом не рассказывал. Если эта информация дойдёт до его сторонников, то они начнут искать его. В позапрошлом году он проник в Хогвартс и пытался украсть философский камень. И хотя Реддл потерпел неудачу, но это привело к смерти ещё одной девочки — мисс Грейнджер. — Дамблдор замолчал, потом тихо добавил: — Я предполагаю, что сейчас он существует в виде духа.

— Но он ведь как-то сумел вывернуться и выбраться из дневника, — с нетерпением спросил Гарри, с какой-то жадностью слушая ответы. Неужели он теперь всё узнает, во всём разберётся? — Это Вы его туда заключили?

— Нет, конечно нет, — медленно покачал головой седовласый волшебник. — Это он сам создал этот чёрный артефакт, который ты принёс. А его дух существует отдельно от него.

— Я не понимаю, — Гарри склонился перед дневником. — Что это за артефакт тогда? Почему он представился Волан-де-Мортом?

— Я не могу точно ответить на этот вопрос, — Дамблдор замер, словно изваяние, и Гарри, бросив на него короткий взгляд, поразился, каким старым он выглядел. От его жизнерадостного голоса, которым он приветствовал Поттера, не осталось и следа. — Пока не могу. Мне нужно время, чтобы изучить его.

— Но у Вас же есть предположения? Что это вообще такое? Я хотел бы знать, ведь эта штука пыталась меня убить, — понизив голос, спросил Гарри и добавил: — сэр.

— Да, безусловно. Это информация не для детских ушей. — Дамблдор в упор посмотрел на Гарри, но тот выдержал взгляд, понимая, что если отведёт глаза, то директор ничего не скажет, но с другой стороны опасаясь за свои мысли. Вряд ли директор будет применять к нему легилименцию, но после того, что сделал Снейп, он никому не доверял.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, Дамблдор сплёл вместе свои длинные тонкие пальцы. — Существует очень тёмный ритуал, с помощью которого можно уберечься от смерти. Своеобразный якорь. И этот… дневник, возможно, как раз такой якорь. Внутри него не сам Волан-де-Морт, а лишь вместилище того, каким он был в школе. Это слишком тёмная вещь, но, думаю, ты понял суть.

— И Вы уничтожите его? — с надеждой спросил Гарри.

— Приложу для этого все усилия, — Дамблдор кивнул.

— Но как? — Гарри вспомнил, как пытался сжечь дневник магическим огнём. О более сильных проклятиях в присутствии Дамблдора он пытался даже не думать. — Я пытался, но у меня не вышло.

— Надеюсь, что моих сил хватит для этого, — сказал Дамблдор, и Гарри почувствовал себя не очень уютно. Наверное, у победителя Грин-де-Вальда больше магических сил, чем у третьекурсника, но какое-то сомнение всё кружило в его душе. Что-то мешало ему просто уйти, оставив дневник здесь.

— И тогда всё? — с трудом спросил Гарри, внезапно ощущая, как возбуждение уходит, оставляя после себя пустоту и уныние. — Проблема с убийцей моих родителей будет решена?

— Не уверен я в этом, — тихо сказал директор.

— То есть как? — удивился Поттер. — Вы же сами только что сказали, что уничтожите его!

— Для того, чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно время. — Голубые глаза директора вернулись к дневнику. Гарри услышал, как он еле слышно прошептал, — чтобы изучить его.

Поттер не стал ничего говорить.

— Ты говорил, что сражался с ним, — задумчиво повторил директор после нескольких минут молчания. — А что было потом? Он не сказал, где находится вход в Тайную комнату?

— Нет, — односложно ответил Гарри.

— Мисс Уизли осталась там, — мягко сказал Дамблдор. — Я хотел бы вернуть девочку её семье. Они заслуживают получить хотя бы тело своей дочери.

— Я… Я ничего не знаю про это, профессор. Волан-де-Морт про это ничего не говорил, — с тяжестью на сердце произнёс Гарри. — Но разве те, кто попал под оцепенение в прошлом году, не рассказали, где Тайная комната, когда оцепенение с них сняли?

— К сожалению, они ничего не помнят, — грустно ответил директор. — И да, Гарри, думаю, факультет Слизерин заслужил сто очков за твой поступок.

— Да, спасибо. Э-э-э… Профессор, — нерешительно поблагодарил Гарри, немного нервничая, не зная, как директор отреагирует на его слова. Он не ждал награды. И ему не нужна была такая слава. — Я хотел бы другой награды. Я не хочу, чтобы кто-то из моих одноклассников… Вернее, вообще хоть кто-то с моего факультета знал, что я к Вам приходил. Вы же сами говорили, что на Слизерине есть последователи Тёмного Лорда, да и Наследник тоже Слизерина… Многим не понравится…

Он замолчал, ощущая, как голубые глаза Дамблдора разглядывают его, словно впервые видят.

— Что же ты хочешь? — наконец спросил он.

— Я хотел бы попросить… Чтобы Вы сказали… Объявили всем, что я непричастен к смерти Уизли. Что я не виноват.

— Хорошо, я сделаю это, — с каким-то облегчением сказал профессор, словно его худшие предположения не оправдались. — Но главное, чтобы ты сам не винил себя.

Воцарилось молчание.

— Ты чувствуешь вину… — Это был не вопрос.

— Я… — У Гарри вдруг свело спазмом горло, директор одной фразой вскрыл давно мучающий его нарыв. — Я не мог ей помочь. Хотел, но не знал как. Я… Она даже поздравила меня в день Валентина, а я… Не смог… помочь…

Образ рыжеволосой маленькой волшебницы словно снова появился перед ним, её карие глаза смотрели на него, а тонкие губы улыбались.

— Я знаю, Гарри. — Дамблдор поднялся, подошёл к нему и положил руку на плечо. — Тут нет твоей вины. Всегда, когда умирает кто-то из близких или знакомых, люди чувствуют вину, — медленно произнёс директор. — Корят себя и думают о том, что было бы… Сожалеют о прошлом. Винят себя за упущенные возможности и недосказанные слова. Я и сам такое чувствую. Это нормально, Гарри. Время лечит. Главное, чтобы ты не зацикливался на этом, а постарался сказать эти слова живым, тем, кто этого заслуживает. Надо жить настоящим, а не прошлым.

— Да, профессор, — неожиданно даже для самого себя, Гарри почувствовал, как эти искренние слова словно сняли с него груз вины. На сердце у него стало легче. — Я хотел ещё попросить… Раз вы говорите, что надо жить настоящим. Можете ли Вы обучить меня магическим знаниям?

— Обучаются мастерству, а не знаниям, Гарри, — Дамблдор слабо улыбнулся. — Каким именно магическим знанием хотел бы ты овладеть?

— Я хотел бы научиться противостоять дементорам, — выпалил Гарри. Феникс музыкально вскрикнул.

— Думаю, что с этим вопросом ты можешь обратиться к профессору по Защите от Тёмных искусств, ведь это, скорее всего, в его компетенции. Я сообщу ему о твоём желании, и профессор Люпин, я уверен в этом, не откажет тебе в помощи, — Дамблдор отпустил его плечо и вернулся в своё кресло. — Я хотел спросить тебя ещё кое о чём. Тебя иногда видели в Косом Переулке.

«Он знает про Джемму Фарли!»

— Да, я гулял с друзьями, закупался принадлежностями к школе, — спокойно ответил Гарри.

— Я рад, что у тебя есть друзья. Но будь осторожен, идеи Волан-де-Морта всё ещё сильны не только среди некоторых учеников, но и в обществе, к моему глубокому сожалению. Постарайся не ошибиться в человеке, не перепутать друга с простым приятелем. Это ошибка может дорого обойтись, — с глубоким вздохом тихо закончил Дамблдор.

Гарри понял, что ему пора.

— Я, наверное, тогда пойду, сэр, — сказал Поттер, поднимаясь. — Я хотел бы Вас попросить, пожалуйста, чтобы Вы сообщили мне, как узнаете что-то про эту штуку и если уничтожите её.

— Разумеется.

Голос директора догнал его уже у двери:

— Гарри, последний вопрос. Твой шрам… Он у тебя не болел? — Утреннее солнце пробивалось через панорамные стёкла, ярко освещая кабинет, но лицо Дамблдора было скрыто тенью.

— Нет.

В предыдущих главах:

Урок по Защите от Тёмных искусств, на котором профессор Люпин обучал сражаться с боггартом, неожиданно для Гарри обернулся старым кошмаром, когда его страх принял форму Волан-де-Морта. Поттер пытался его побороть, но его ужас лишь трансфигурировался в дементора, который оказался явно сильнее. От поражения его успел спасти профессор Люпин.

Гарри с тяжёлым сердцем шёл на урок по уходу за волшебными существами, который вёл профессор Хагрид. Там их ждала группа гриффиндорцев. Несмотря на вражду факультетов, занятие, на котором ученики изучали нюхлеров, прошло в весёлой, чуть ли не дружеской обстановке.

Следующим уроком был ещё один новый предмет — предсказания. Встретившись с девушками у входа в замок, Гарри и остальные слизеринцы пошли к Северной башне, где встретили пуффендуйцев. Последние были весьма напуганы из-за славы Гарри Поттера как наследника Слизерина и убийцы Джиневры Уизли. Сам урок не вызвал восторга, а в конце профессор Трелони предсказала смерть Гарри Поттеру.

Урок заклинаний у профессора Флитвика прошёл как в тумане. Так же, как и ужин в Большом зале. Быстро сделав домашнюю работу в гостиной, Гарри отправился к себе в спальню: его ждал вечерний разговор с Джеммой. Но ни о дементоре, в которого превратился его боггарт, ни о том, что он слышал, как убивал его маму Волан-де-Морт, ни о предсказании профессора Трелони ему говорить совершенно не хотелось. Слишком свежими были эти воспоминания, чтобы о них рассказывать. Тяжёлый день его вымотал, поэтому, попрощавшись с такой же уставшей после работы волшебницей, он пошёл спать в тёплую кровать.

На следующий день у них был сдвоенный урок зельеварения. К большому сожалению, вместе с гриффиндорцами. Уже тот факт, что ему придётся сидеть в одном классе со Снейпом, мог надолго испортить Гарри настроение, а присутствие там Уизли только ухудшало ситуацию. Также бодрости духа не добавляло и то, что утром Джемма по сквозному зеркалу в панике сообщила, что убийцу Блэка видели не так уж далеко от Хогвартса. Поэтому Гарри пришлось заново повторить ей все меры безопасности, которые они подготовили летом, и пообещать не покидать гостиную без веской на то причины. Во время завтрака он прочёл почти то же самое в «Пророке». Оказывается, Сириуса Блэка видела совсем недалеко отсюда одна магловская женщина. Она, конечно, приняла его за обычного преступника и позвонила в полицию. Пока сигнал дошёл от маглов до Министерства Магии и оттуда примчались готовые к бою мракоборцы, Блэка и след простыл. Хорошо ещё, что никому из слизеринцев с его курса газеты не приходили и ему не пришлось успокаивать взволновавшихся девушек, которые пока не пришли в себя после вчерашнего предсказания Трелони о его смерти.

На уроке они проходили новое зелье, судя по ингредиентам и рецепту, оказавшееся весьма сложным в приготовлении. Если правильно его сварить и дать выпить какому-нибудь зверьку, то он помолодеет. Можно ли его применять к волшебникам, учитель не сказал, а дураков спросить его об этом не нашлось. Зелье действительно оказалось самым сложным из тех, что варил Гарри, а учитывая, что профессор Снейп был явно не в духе, ему приходилось всё внимание уделять своему котлу. Сильно булькающее варево должно было стать ядовито-зелёным, но пока добиться нужного цвета у Поттера никак не получалось. Но, по крайней мере, оно не было красным, как у Невилла Долгопупса. Этот неумеха-гриффиндорец никогда не мог приготовить нормальное зелье и был самым отстающим в классе. Слушая, как Снейп громко распекает Долгопупса, Гарри с удовольствием заметил, как неаппетитная субстанция в его котле начала зеленеть, и тут же уменьшил огонь. Вроде бы всё получается. А вот бедняге Долгопупсу не повезло. Снейп вдруг решил проверить зелье гриффиндорца на его жабе, которую тот зачем-то принёс на урок.

Профессор взял Тревора — так звали огромную жабу, — зачерпнул ложечкой несколько капель красного зелья и, сильно надавив на подбородок несчастного испытуемого, заставил его распахнуть пасть, куда и засунул ложку, выливая содержимое. Гарри с удивлением заметил, как ноздри преподавателя возбуждённо затрепетали. Воцарилась мёртвая тишина. Тревор сглотнул и неожиданно совершенно по-человечески чихнул. Ученики с изумлением смотрели, как его кожа краснела, хоть превращаться в головастика он явно не собирался. И вдруг жаба затряслась, пронзительно квакая, и её обильно вырвало на пол каким-то небольшим густым комком красноватой слизи.

— Отвратительно, Долгопупс, — резюмировал профессор и швырнул полумёртвую жабу в руки съёжившемуся гриффиндорцу. — Как всегда, ваше зелье вышло неудачным, — уважительное обращение на «Вы» в устах Снейпа звучало, как оскорбление с презрительным оттенком, — и по вашей вине эта жаба не проживёт и десяти минут. Минус пять баллов Гриффиндору.

Урок закончился, и Долгопупс, плача, направился прочь из класса, слушая успокаивающие слова своих одноклассников. Драко и многие слизеринцы издевательски рассмеялись им вслед, собирая свои вещи куда менее поспешно. Склянки с зельем уже были поставлены на лабораторный стол, грязные котлы сложены у стены, и можно было идти на следующий урок.

— Поттер! — Снейп остановил полный ненависти взгляд на Гарри. — Задержитесь.

Остальные слизеринцы не торопясь вышли из класса, бросая испуганные взгляды на декана и Поттера. Последним вышел Нотт и закрыл за собой дверь. Гарри остался стоять у первого стола центрального ряда, который был совсем рядом с учительским, и нервно теребил ручку своей сумки. Другая рука поглаживала волшебную палочку в кармане. Профессор некоторое время хранил молчание, холодно рассматривая своего ученика.

— В первый день учёбы я заметил ваше отсутствие в гостиной, когда делал объявление перед моим факультетом, — вкрадчиво начал декан, прищурив тёмные пустые глаза.

Гарри промолчал, не отрывая взгляд от стола, помня про легилименцию и нежелательность долгого зрительного контакта с профессором. Он уже давно не был тем глупым второкурсником, которого легко можно было обмануть. За лето Гарри многому научился. Стороннему наблюдателю — хотя в кабинете кроме них двоих никого не осталось — могло показаться, что ему стыдно, и именно поэтому он опустил голову. Его бледные губы сжались, придавая лицу неожиданно жёсткое выражение.

— Лично меня порадовало отсутствие необходимости лицезреть вашу персону. Однако вместе с вами, — Снейп сделал многозначительную паузу, словно не договорив, и Гарри отчётливо понял, что тот проглотил слово «никчёмным», — гостиную покинули и другие волшебники, более достойные, чем вы. Как вы это объясните? — с напором, но вкрадчиво и резко спросил он.

Гарри видел, что Снейп зол. И, как счёл мальчик, злится совсем не из-за того, что его не было в гостиной, а потому что он не смотрит ему в глаза. Но Поттеру так сильно не хотелось провоцировать прямой конфликт… Это было бы не в духе Слизерина. И как бы он ни ненавидел своего декана, у профессора было намного больше власти, а заодно и возможностей сделать его жизнь здесь крайне сложной. Да и Джемма его просила…

— Примите мои извинения, профессор Снейп, — вежливо ответил Гарри, буквально переступая через себя, но всё так же не отрывая взгляда от стола, разглядывая шероховатости и порезы от ножей на его поверхности и больше боясь нового беспардонного вторжения в свой разум. — У меня было плохое самочувствие, поэтому я почти сразу ушёл в свою комнату.

— Как я и думал, — с презрением бросил декан. — Не смогли придумать достойную ложь, почему вы сбежали из гостиной… Или знаменитому Гарри Поттеру даже утруждаться объяснениями не надо, ведь он уходит, когда ему вздумается.

Гарри со злостью сжал кулаки, промолчав.

— Что ж, такое отвратительное поведение с вашей стороны требует соответствующего наказания, — негромко, смакуя каждое слово, веско произнёс Снейп. — Я думаю, что месяц мытья грязных котлов каждый вечер укажет вам на ваше место в этом мире.

— Целый месяц?! — с неверием воскликнул Гарри.

Это было одним из самых серьёзных наказаний… Мало кто из профессоров назначал отработки каждый вечер на такой долгих срок. Ведь это означало бы, что не останется совершенно никакого времени на занятие своими делами, развлечениями и даже домашние задания станет проблематично выполнять, а последнее повлечёт за собой наказания уже от других преподавателей и новые отработки. Даже если через месяц карательная мера Снейпа закончится, ему ещё придётся долго нагонять упущенное и оставаться после уроков по взысканию иных профессоров. Подобные меры применялись к злостным нарушителям, например, по вине которых кто-то был покалечен и угодил надолго в больничное крыло к мадам Помфри.

— Да, — с открытым наслаждением медленно чуть ли не прошептал профессор, ощущая ужас мальчика. — Ах, Поттер, вы же в команде по квиддичу! Похоже, мистеру Монтегю придётся искать замену на место охотника, так как вы не сможете участвовать ни в тренировках, ни сыграть матч против Гриффиндора. Какая жалость, — с издёвкой медленно закончил декан. — Похоже, закончилась ваша карьера в квиддиче. Но для факультета так даже будет лучше, и мистер Монтегю наверняка очень быстро найдёт нового охотника, более умелого, чем вы.

— Но, профессор Снейп, — попытался оправдаться Гарри с чувством собственного достоинства, невольно ощущая, как у него леденеют внутренности. — На каком основании? Я не нарушал никаких правил школы.

«Целый месяц? Исключил меня из команды? — с нарастающей яростью думал слизеринец, ощущая, как что-то тяжёлое завертелось в животе, словно разозлённый клубок змей. — Если это так, то это конец. Конец всему. Слизеринцы увидят, что я слаб, что все мои усилия против Снейпа разлетелись вдребезги».

Снейп наклонился к нему вплотную, поставил ладони на стол и с издевкой прошипел:

— Ах не нарушали правила, Поттер?!

— Да, сэр, — с нажимом сказал Гарри, ощущая тяжёлое психологическое давление от учителя. Тот буквально напирал на него, и мальчик с трудом удержался от того, чтобы не отшатнуться от профессора, не разорвать дистанцию. Ему требовалась вся его выдержка, чтобы делать вид, что он теперь с интересом разглядывает малоаппетитное содержимое одной из банок за спиной Снейпа, и не смотреть тому в глаза. — В уставе школы не сказано, что ученики должны в первый день собираться в гостиной, чтобы послушать объявление декана. Как и не было Ваших указаний на это. Также нахождение в гостиной или ненахождение в гостиной не является нарушением устава школы, если студент не покидал само факультетское общежитие, выходя в коридор, а, допустим, ушёл спать, как сделал я в тот день, — волнуясь, припомнил он правила Хогвартса, под конец немного сумбурно и запутанно. — Так что да, я ничего не нарушал, сэр. И считаю, что такое наказание несоизмеримо моему…

— Неужели вы открывали устав? — с каким-то злым изумлением прошипел профессор, перебивая. — А что вы скажете насчёт пункта о проявлении уважения к профессорам школы? Помните такой? М-м?! Проявили вы его ко мне, уйдя в тот вечер? Нет. А за это, Поттер, — он буквально выплюнул его фамилию, — за это вы и получите отработку.

— Но… — начал было Гарри.

— Молчать! — прикрикнул Снейп, хлопнув ладонью по столу. — Ваше недостойное поведение, вызванное чрезмерной гордыней, указывает на вашу расхлябанность и упоение своей раздутой славой! Это совершенно недопустимо. Поэтому вы каждый вечер будете здесь. Зайдёте сегодня ко мне, — губы профессора насмешливо скривила змеиная ухмылка, — как раз надо почистить несколько котлов, — он чуть качнул головой в сторону тех котлов, в которых они минут пять назад готовили зелья. — И думаю, что это будет вашим занятием не только весь сентябрь, но и следующий месяц тоже, если вы сейчас же не закроете свой рот и не покинете мой кабинет.

Гарри быстро соображал. Он ещё не привык отстаивать свои интересы под таким давлением, наперекор людям, обладающим властью. А ведь над ним угрожающе нависал взрослый мужчина, мерзкий декан, которому все остальные ученики подчинялись беспрекословно. Снейп решил отыграться на нём. Он не дурак и быстро догадался, что всё в тот день случилось из-за Гарри. Тем более что многие слизеринцы остались в гостиной, в том числе и старосты, и кто-то из них мог его выдать. У последних-то и выбора особо не было. Хотя, скорее всего, ушла лишь малая часть из более чем сотни человек, декан это заметил и решил ему отомстить таким гнусным образом.

— Разумеется, профессор Снейп, — холодно согласился Гарри, его разум обрёл кристальную чёткость, перед ним словно появилась извилистая тропинка, дорожка к тому, как можно попытаться отстоять своё. — Но Вы говорите про устав школы. А что насчёт законов нашего волшебного мира? С каких пор, уважаемый профессор, у нас разрешено применение легилименции к ученикам в школе? И как отреагирует на это Визенгамот, если я обращусь туда с жалобой?

— Что за чушь ты несёшь, Поттер? — прошипел Снейп не хуже змеи.

— Я имею в виду, — сказал Гарри, ощущая, как у него бешено бьётся сердце и вспотели ладони, — что кто-то в гостиной Слизерина несколько месяцев назад применял легилименцию. Статья сорок три, параграф восемь: «Применение легилименции на человеке без его разрешения или ордера ВизенгамотаЗакон взят из работы «Армия Чародея» автора Komisar.». У меня есть свидетели. Весь факультет. И я могу выступить с этим заявлением.

— Какой же ты глупый мальчишка, Поттер. Совсем как твой бесполезный и бездарный папаша, — зло рявкнул Снейп; Гарри с трудом сдержал эмоции, незаметно стискивая левый кулак за спиной. — Он тоже был на редкость высокомерен и глуп. — Профессор выдохнул и вкрадчиво с презрением закончил: — попробуй докажи это.

Гарри с дичайшим трудом выдавил из себя улыбку, черты лица словно одеревенели от гнева, который душил его изнутри.

— Действительно, это сложно будет доказать. У меня только есть мои ощущения во время того вторжения в моё сознание. Показания со стороны других учеников тоже не помогут однозначно выявить этот факт, — он подтвердил недосказанность профессора, заставив того скривить губы в усмешке, — ведь это была не палочковая легилименция, когда маг открыто нападает на чужой разум, а поверхностная. А Сыворотку правды никто по такому поводу применять не будет. Я знаю законы волшебного мира. И согласен с Вами, сэр, что данное нарушение закона доказать будет крайне сложно. Но речь ведь совсем о другом, — Гарри взял паузу, чтобы придать важности своим словам. — Как Вы считаете, как отреагирует общественность и другие профессора нашей школы, когда узнают о моём заявлении в Визенгамот? Как отреагируют слушатели самого Визенгамота и его судьи? Если мне не изменяет память, то верховным чародеем там числится сам профессор Дамблдор. Верно, сэр? И если будут обсуждать моё дело… — он пару секунд помолчал, давая домыслить остальное молчащему Снейпу. — Да, сэр, я не смогу ничего доказать, — Гарри покачал головой, — не будет никакого обвинительного акта. Но! Сам процесс, моё публичное выступление поднимет такой ненужный шум…

Тут лицо профессора дрогнуло, некрасиво и жутко потемнев. Его исказила маска ненависти.

— Да как ты смеешь… — прохрипел он. Его чёрные глаза метали молнии.

Ненадолго воцарилось молчание. Слизеринец и декан стояли друг напротив друга.

«Я… я не могу отступить… — чувствуя, что он совсем на краю, думал Гарри. — Не могу быть слабым. Никогда!»

Молча терпеть исключение из команды, которое никак не скрыть, Гарри был не намерен и собирался сопротивляться всеми доступными способами. Ведь его престиж на факультете сразу был бы разрушен. Он устроил демарш против Снейпа, а тот назначил ему тяжёлую, практически бесконечную отработку и вышвырнул из команды. И какой тогда из него лидер, если он будет сидеть и покорно драить грязные котлы? Проиграет. Это низвергнет его. Поэтому он пошёл на принцип, собираясь драться до конца. Тот факт, что он сам первым бросил вызов Снейпу, Гарри отмёл в сторону. Сейчас это неважно, нужно собраться.

— Ты такой же мерзавец, как и твой отец, — хрипло бросил Снейп голосом, полным злобы.

Гарри краем глаза видел, что тот оскалился, обнажив жёлтые неровные зубы. Лицо декана теперь побелело от ярости, губы задрожали. Поттер вспыхнул от оскорбления, но с трудом сдержал рвущиеся ответные слова, стараясь рационально обдумать, что сказать.

— Позволю себе с Вами не согласиться, — с большими усилиями сохраняя ледяной тон, сказал мальчик, ощущая, как дрожат пальцы. Эта схватка была немногим легче, чем бой с дементором в поезде. — Но мне очень интересно Ваше мнение, профессор Снейп, о моём отце, который является признанным героем в магической Британии. — Декан издал непонятный звук. — Это будет неплохим кирпичиком в суде. Всем интересно будет узнать, как Ваше мнение о яром противнике Волан-де-Морта связано с личной неприязнью или с чем-то, возможно, другим. — Снейп вздрогнул и, к ужасу Гарри, потёр рукав мантии в районе левого предплечья. Поттер сразу понял, что там Чёрная Метка — знак, который Тёмный Лорд ставил своим слугам. Он перед одним из Пожирателей Смерти! Как он про это забыл?!

— Ты… не смей… — просипел Снейп.

Его лицо стало совсем серым, а на лбу запульсировала вена, совсем как у Дурсля, когда тот был в бешенстве.

— Произносить его имя? — переспросил Гарри, ощущая странную смесь ужаса и ярости. — Почему мне не называть по имени мерзкого убийцу моих родителей?

Декан тяжело дышал, словно только что одолел бегом путь по лестнице до кабинета прорицаний, невольно напоминая ему полную Миллисенту, но вместо смеха Гарри ощущал страх. И злость.

— Возможно, Визенгамот найдёт и другие причины, почему Вы такими словами ругаете моего папу — героя, из-за которого и пропал Волан-де-Морт, — Гарри, сжимая палочку в кармане, намекнул про деятельность Снейпа, когда он был Пожирателем Смерти.

Лицо Снейпа дёрнулось, и Поттер понял, что он перегнул палку. Но правда была за ним, и он не мог просто отступить. Время сыграть по-другому, поменять тактику.

«Если Снейп нападёт на меня, то, возможно, мои позиции на слушании в Визенгамоте возрастут. Только нужно ли это мне самому?»

— Вы ненавидите меня с моего первого дня в этой школе, — с горечью сказал Гарри. — Хотя я ничем это не заслужил. И сейчас считаете, что я веду себя недостойно, говоря всё это Вам, сэр. Что я нападаю, и Вы — жертва. Но это не так. Не я нарушал закон. Не я применял легилименцию, проникая в чужие и личные тайны. И я боюсь теперь находиться с Вами в одном помещении дольше абсолютно необходимого времени именно по этой причине. Вот поэтому я и ушёл из гостиной. Именно я тут пострадавшая сторона. Жертва.

Снейп резко отвернулся, смахнув рукой колбы с сегодняшними зельями со своего стола, и те полетели в стену, разбиваясь на осколки и расплёскивая содержимое во все стороны. Воцарилась тяжёлая, давящая тишина.

— Пошёл вон, Поттер, — совершенно замороженным голосом, еле выдавливая из себя слова, сказал он, не оборачиваясь.

Гарри настороженно попятился к двери, держась в пол оборота, ожидая проклятия в спину. Но ничего не было. Взявшись за дверную ручку, он остановился.

— Как я понимаю, отработки не будет?.. Сэр? — спросил он, разглядывая своего декана. Тот промолчал, лишь его спина дёрнулась. — Что ж, до встречи на следующем уроке, профессор Снейп… И, в случае если мои оценки по зельеварению внезапно резко ухудшатся, я вправе считать себя возможным написать письмо об этом на имя директора школы, где изложу все факты, — оставил за собой последнее слово Гарри и закрыл дверь.

Его в коридоре ждали слизеринцы. Они явно желали подробно расспросить о том, что хотел Снейп, но Поттер не дал им этой возможности.

— Пойдёмте на следующий урок, — тоном, не терпящим возражений, сказал он.

Гарри чувствовал, как у него горит лицо, а ноги стали ватными. Но что он мог сделать, как поступить иначе? В любом другом случае, если бы отработка не была назначена так несправедливо, Гарри промолчал бы. Да даже если бы Снейп назначил ему мытьё котлов на день-два или даже неделю, то он бы не стал доводить до такого ужасного конфликта. Крайне редко отработки превышали срок недели. Но целый месяц! Исключение из команды! Тем более, что до матча с Гриффиндором ещё два месяца! Какого Проклятого Мерлина?! Это никуда не шло!

«Я, быть может, даже и согласился бы на отработку, если бы не попытка выгнать меня из команды. Ведь сами отработки можно скрыть от всех. На крайний случай у меня есть мантия-невидимка, и я мог бы незаметно ото всех приходить сюда и мыть котлы. Но потерю места в команде никак не скроешь».

И главное, что здесь не было отношений ученик-профессор, а играла роль личная неприязнь профессора Снейпа к нему. Он ненавидит его за отца, а Гарри ненавидит его за предвзятость к нему и за его поступки. Все те мелкие пакости, которые Снейп совершал по отношению к нему, разом вспыхнули в разуме Гарри. Поттер считал, что и оценки по зельеварению Снейп ему занижал. Не очень сильно, он никогда не был хорошим зельеваром, но всё же занижал. И это чувство несправедливости захлестнуло его. И хотя Гарри был на факультете самого Снейпа, и раньше тот не решался откровенно его гнобить, но всякие поползновения к этому были всегда, словно он какой-то жалкий пуффендуец. Но Гарри их молча принимал, так как профессор и есть профессор — ничего не поделаешь. Но теперь Снейп перешёл все границы, и он просто не мог отступить перед мерзким Пожирателем Смерти, иначе ему конец.

— Гарри… — тихо позвала его Гринграсс, идущая рядом. — У нас нет сейчас урока. Время обеда в Большом зале.

— Идём, — отрешено согласился мальчик, скользя взглядом сквозь идущих навстречу четверокурсников с алыми галстуками.

Мысли Гарри неожиданно скользнули на факультет Гриффиндора. Может, там всё же ему было бы лучше? Ведь если бы на месте Снейпа отработку ему назначала МакГонагалл — декан львов, — то он бы ничего не сказал ей против. Но Гарри не сомневался, что профессор трансфигурации ограничилась бы для начала беседой, чтобы узнать причины проступка, и в случае чего дала бы наказание на один день отработок. Гарри успел её изучить, и, несмотря на излишнюю суровость и сухость, она была справедливым человеком, назначающим отработки даже студентам своего факультета, если их вина была доказана. А здесь Гарри чувствовал, что правда за ним. И Снейп — хуже дементора. Поэтому всё это перешло в открытый конфликт. И как он хотел этого избежать! Но не вышло. В каком ужасе будет Джемма, когда он ей об этом расскажет! На какой-то момент он даже малодушно подумал о том, чтобы не сообщать ей, но отмёл этот вариант. Джемма печётся о его интересах и куда лучше знает и Снейпа, и сами порядки замка. Она поможет ему советом. Теперь у него появился враг в замке.

Вот и прошло то время, которое я оттягивал как мог. Последний подарок нашего Адвент календаря. Опыт был фантастический, много где ошибся, где то с идеей, где то с наполнением, а где то с реализаций, но опыт и эмоции бесценны. В будущем учтем эти ошибки)
Надеюсь не утомил вас этой серией постов.
Всех с наступающим ( наступившим) Новым годом! Всем благ и счастья!
А в коробочке кольцо с Буклей( все таки совиный какой то вышел календарь(╭ರ_⊙))

Продолжаем открывать открывать Адвент календарь, который я сделал для жены.
В предпоследней ячейке набор носков. Вообще было 3 пары, но одну пару уже используют по назначению)