kelvin12

Проводили ученые как-то исследование, опрашивая английских женщин, повыходивших замуж за американских солдат во время войны.
Женщины все хором рассказывали, что были сражены напористостью и неудержимой инициативой американских мужчин, котоые все как-то прямо очень быстро и настойчиво тащили их в постель.
При этом мужчины об английских женщинах говорили то же самое.




Когда начали разбираться, выяснили, что в разных обществах существуют некоторые устаканившиеся каноны. Их никто не произносит вслух, или по крайней мере не озвучивает в таком вот цельном виде, но это такое сложившееся веками, что каким-то магическим образом все знают, и все отрабатывают по похожим сценариям.

И если разложить сценарий, по которому люди знакомятся, флиртуют, ухаживают, и наконец оказываются друг с другом в постели, то можно вывести некий более или менее стандартный сценарий, по которому это протекает у большинства.
Допустим, что этот сценарий приблизительно разбили на 30 ступеней. Там есть разное, от "посмотрели друг другу в глаза", "дотронулись", "Поцеловались" - и последнее звено этой цепочки - секс.

Так вот выяснилось, что поцелуй у американцев находится где-то очень близко к началу в этой цепочке, а у англичан - практически в конце. Ну вроде как - в цепочке из 30 мест, у американцев оно на 3 месте, а у англичан на 28.

Что происходит?
Американский мужчина начинает встречаться с английской девушкой, она ему нравится, и он довольно быстро ее целует, не успев практически ничего проделать из этих 30 пунктов. Для него это - нормально и не зазорно. Т.е. чаю вместе выпили и поцеловались.
Девушка, которая привыкла, что от первого чая до первого поцелуя - еще 20 с лишним каких-то признаков симпатии, пребывает в изумлении - как же это так, что ее прямо сразу ставят перед фактом, что уже "пошли в постель".
Однако, мужчина ей нравится, и она в смятении - ей уже предложили секс, и в ее сценарии она находится у последней черты (ну ладно, предыдущие 20 с чем-то почему то пропустили. но тепеьр до последней уже дошли, и надо действовать дальше по понятным сценариям). В этом последнем шаге от постели - что надо делать? Прощаться или соглашаться! И т.к. он ей нравится. она говорит: "ЭЭэх. фиг с ним!" и...
... раздевается!

А американский мужик, который вообще-то ожидал, что теперь еще пицца, кино, прогулка в парке, куча свиданий, держание за ручки, и куча еще всего - видит, что девушка раздевается хотя только еще поцеловались (что для него - еще очень ранний этап флирта). Обалдевает...
А потом думает - ну ладно, не совсем понятно, чего это она так рвется в бой. Но раз дают - надо же брать!

Таким образом они таки сходятся. Но у обоих навсегда остается недоумение, по поводу того, чего это другая сторона так "погорячилась".
А т.к. этот список из этих 30 пунктов, так аккуратно описанный, есть только у ученых, а для этих мужчин и женщин это - только что-то аморфное, что у них где-то в подкорке прошито, у них и шансов нет понять - почему же другой так поступил.
Если они начнут разбиратсья, они может договорятся до того, что "ну ты меня поцеловал - вот я и того", - а почему для одного это нормально, а для другого - нет - так и не выяснят.

Это еще одна история к возможному несовпадению реальностей. Просто так. в копилку.

Секта – это группа людей, объединенных изолированным (и изолирующим их самих) от окружающего их общества мировоззрением.

Несмотря на отчужденность от общества в целом, секта, как правило, ставит перед собой глобальные цели – типа «спасения мира», причем методы и подходы этой секты к спасению мира провозглашаются так или иначе уникальными и единственными в своем роде, и незаменимыми на какие-либо другие.

Мировоззрение секты часто является религиозным, и практически всегда претендует на объяснение «подлинного смысла существования» или «подлинного всеобщего устройства Вселенной».

Мировоззрение других людей и других групп сектой обесценивается и в лучшем случае считается чем-то неправильным, «непросветленным», «аберрированным» или «недостаточно высоким».

Отчасти, это отношение служит в качестве защиты от внешнего разрушающего воздействия других мировоззрений – поскольку сектант редко разбирается в них, в основном он «вообще уверен» в том, что другого правильного мировоззрения быть не может, и что тут даже и разбираться не в чем. Те, кто пытается доказать ему полноценность других мировоззрений, подсознательно воспринимаются сектантом как «заблудшие», либо «умалишенные», либо «враги», в зависимости от уровня воздействия на него. Такое восприятие тщательно культивируется сектой.

Часто для подготовки такого восприятия основные книги или материалы секты содержат якобы «полный критический анализ» наиболее опасных конкурирующих мировоззрений, тщательно составленный из предвзято отобранных фактов и выдумок таким образом, что это «полностью и окончательно» развенчивает их несостоятельность. Желательно, чтобы это предварительное развенчание произошло именно устами самой секты и до реального знакомства с другими мировоззрениями (эффект первого слова), а не рождалось в результате реальной дискуссии – которую контролировать никакая секта не в состоянии.

Не менее часто для достижения этой же цели мировоззрение секты провозглашается «объединяющим и разъясняющим» все более ранние мировоззрения, для чего предлагается некая наукообразная теория, показывающая, как именно мировоззрение секты перекрывает все остальные более ранние «неполные» версии мировоззрений.

Секта не принимает права людей по своему определять судьбу мира или свою собственную жизнь по своим стандартам, а не по стандартам секты.

Особо упорствующие в сохранении самоопределенности объявляются либо «заблудшими», либо «умалишенными», либо «врагами», в зависимости от имеющегося у них уровня воздействия на секту. Страх оказаться «по ту сторону окопов» побуждает сектантов постоянно скрыто или явно атаковать как несектантов, так и своих же бывших собратьев по мировоззрению секты, имевших несчастье уйти из секты, не полностью прервав связи с ней.

Типичный сектант всегда уверен в том, что все другие нечлены секты несчастны, одиноки и покинуты всем миром, и нуждаются в спасении. На самом деле это, конечно, его проекция собственных страхов оказаться без поддержки своей группы или, что еще страшнее, ее врагом.

Секта всегда в той или иной степени «воюет» – пропагандистски или фактически. Это помогает ей четко отделять себя ото всего остального мира. Секта всегда имеет официально назначенную «вражескую» группу (которая иногда даже не знает об этой своей роли), нападки на которую также являются важной составляющей внутренней жизни группы. Часто этой группой назначаются некие «высшие силы», будь то инопланетные захватчики, могущественные иноверцы, жидо-масоны или текущее руководство страны. Чем выше уровень врага – тем выше самовосприятие ценности секты (по принципу «ай Моська, знать она сильна…»). Указания на то, что если бы враги действительно были столь могущественны, то секту бы давно уничтожили, не работают – секта в глазах сектанта всегда защищена непревзойденными методами мировоззрения секты. Зато любые неприятности внутри самой секты – то, что любому внешнему наблюдателю показалось бы провалом секты или ее методов – от болезней ее руководителей до провалов планов – легко и просто объясняются «происками» и «внешним воздействием» врагов, и таким образом лишь усиливает ее. «Чем больше мы гонимы, тем важнее наша миссия» - вот стандартный лозунг самосохранения сект.

Секта – это болезнь гражданского общества, которую можно назвать общественной шизофренией; это кусок общества, провозгласивший себя последней инстанцией в деле истины и готовый назвать врагами и лишить всех прав человека тех, кто не готов подчиняться миссии секты. Секта не согласна быть «одной из ..» или существовать в рамках либерального общества. Секта провозглашает «джихад», «крестовый поход» или «миссию» во спасение мира, не считаясь с мнением об этом самих спасаемых. В лучшем случае, всем остальным отводится роль «ведомых».

На равных сектант ни с кем общаться не может по определению, даже если попытается – ведь по его ощущениям, его мировоззрение превосходно, величественно и несравнимо ни с чем другим. Большая часть времени, которое он проводит в секте, посвящена выработке у него этого ощущения и навыков по его логическому, эмоциональному и материальному обоснованию – обучению, тренингам, проповедям, лекциям, групповым занятиям и проч.

Секта собирает в свои ряды людей, больных личной неполноценностью и страдающих от неприятия или непризнания общества – таких, про которых можно сказать, что у «него нет своего стержня». Секта как группа и ее мировоззрение как умственный настрой дает сектанту тот самый отсутствующий стержень.

Попытки вывести его из секты возвращают его в досектантское состояние неполноценности и покинутости в этом мире – что и привело его изначально в секту. Для реального выхода из секты ему необходима полная и всесторонняя психологическая реабилитация, что, как правило, малорентабельно и маловероятно, по причине неспособности окружающего общества так же хорошо заполнить его «дыры» в жизни, как это делала секта.

Общество должно предоставить экс-сектанту нечто сравнимое по эффективности в плане улаживания его личных потребностей – а для этого требуется очень профессиональный и мощно подготовленный специалист по реабилитации, который, в частности, должен в совершенстве знать и уметь объяснить и проработать логически все тонкости заводящего в ловушки мировоззрения секты.

Видимо, как в случае с наркоманией, где хорошим специалистом по спасению наркоманов может стать только тот, кто сам прошел испытание наркотиками и смог справиться с этим, в области реабилитации сектантов хорошим специалистом может стать только тот, кто сам прошел испытание сектами и смог справиться с этим.

(с) Олег Матвеев