Николай Иванович был счастлив.
Прощайте фарфоровые коты и ковры на стенах, гудбай пыльный хрусталь эпохи незабвенного Леонида Ильича. Цветастые обои и мебель "стенка" как говорит современная молодежь- "давай до свидания". Будучи тридцати семи лет от роду Николай Иванович обзавелся своей (личной) квартирой! Событие сие произошло благодаря смерти любимой (видел раза три- в пять лет, пятнадцать и на похоронах) тётушки, которая внезапно завещала квартиру не сестре, что вполне лгично за отсутствием мужа, но таинственному племяннику, улыбающемуся с редких цветных фотографий потаскухи сестренки.
Квартирка надо сказать была поганой. Обшарпанная панелька девяти этажей- хрущеба в очень спальном и не обремененным торговыми центрами и прочими благами 21-го века районе. Сквер с новостными собянинскими липами в полметра ростом и котлован с намеком на метро в две-тысячи-после-футбола-году, вот и все плюсы этого тихого и деревенски- патриархального местечка.
Сама квартирка в лице своей одной комнаты, совмещенного санузла (гаваны) и крохотной кухоньки являла собой образец аскетизма, тоски и надежды пролетариата на Светлое Будущее, которое по ряду причин так и не наступило. Николай Иванович на мелочи не глядел.
В плане удобств квартира напоминала садовый хозблок, то есть дождем не мочит, окно есть, тепло (летом) и есть куда поставить раскладушку. Мечты о собственном мини- гольфе и прочими "комнатами с покером и игровыми автоматами" разбились о реальность с вечным перфораторным соседом и людьми за стенкой. Соседи считают что лучше вареного минтая в 8 утра под аккомпонимент телеканала Россия24 и ревящего пылесоса "Вихрь-8А 1987-го года выпуска" может быть только ссора с мордобитием, увечиями и привлечением домашних животных. В этом Дивном Новом Мире Многоквартирного Жилья Николай Иванович приготовился строить свое личное счастье с женой, детьми, животными (включая рыбок) и хобби.
Дымные ризы, поэзия и прочие воздушные замки разбились в хлам третьего дня проживания Николая на новом месте. Соседи купили баранину.
Николай, будучи городским жителем до мозга костей, подозревал что молоко в пакетах и молоко, которое продают бабушки на Белорусском вокзале это несколько разные продукты. Печальный опыт употребления у родственников в деревне домашнего морса оградило его от любых попыток покупки всего "деревенского" и "с фермы". Но тут...
Говядина так не пахнет!
Из-за дермантиновой клепанной соседской двери шел запах, как будто они пытались сушить и жарить мокрую собаку. Которая умерла.
Сдерживая тошноту Николай прошел домой, но запах чувствовался и там. В интернете писали, что приготовление борща это очень увлекательный и главное простой процесс и Николай решил- ну а что?
"Не боги горшки обжигают" шипел Николай Иванович под нос, строгая лук и помидоры. В кастрюле бурлила говядина (красивая на лотке из супермаркета), но запах стоял все той же мокрой собаки. Николай швырнул лук на сковороду и в раздражении вышел курить на лоджию. Из соседнего окна внезапно послышался восхитительный запах, который Николай знал по ларькам с шаурмой и чебуреками (эту мерзость он принципиально не покупал- мама говорила что мясо там из крыс, а продавцы онанируют в майонезный соус), запах шел из его окна. Он почуял впервые запах СВОБОДЫ! Он САМ (не мама) он ЖАРИЛ лук! Навухудоносор, Октавиан и Индира! Вы! Вы так можете? Запах лука и свободы кружил голову. Лук перебил мокрую дворнягу соседей. Ода Нобунага! Ты так можешь, раскосый? Бисмарк! Как копустка? Как тебе говядинка? Вакханалия длилась до ночи...
Выходя утром на работу с закрытыми глазами и трещащей головой Николай вдыхал в коридоре густой запах вареной капусты и краешком сознания радовался- это я! Показал вам, дурачью немытому, как варить надо! Вот нюхайте! Нюхайте и плачьте.
Пару дней Николай вдыхал круглосуточно запах жаренной капусты от своей лучшей рубашки. Как в нее въелся запах осталось тайной, но коллеги мужского пола косились с уважением, а женского с интересом. Первый бой был выигран с честью.
Шлепая по лужам Николай радовался весне. Жилье стало гораздо уютнее благодаря новым обоям, ковру и картине никому не известного (но подающего огромные надежды) художника, который творил у станции "Кожуховския".
В подъезде Николая сбил с ног запах прогорклого масла и намека на блины. Масленица! Николай обреченно вздохнул и на выдохе прошипел в телефон "ок гугл блины рецепт..."
Под божественный запах (своих) блинов Николай закрывал квартиру перед походом на работу. До самого коридора, до лифта, его преследовал хапах чудных колорийних лепешек кои он с аппетитом поедал в одиночестве (напомню, семьей Николай Иванович не обременен).
Через неделю он споткнулся о запах печени. Соседи готовили печень. Этот аромат распростронялся по дому, как либеральные идеи среди первокурсников МАИ. Запах цеплял рукава куртки, его можно было резать и есть с ножа, Николай сдерживал тошноту.
В отместку он стал варить все с лавромым листом. От супов до макарон, любое варево Николая благоухало лаврушкой.
Соседи перешли на тяжелое вооружение- каши! Николай просыпался от прогорклого запаха пригоревший овсянки. В отместку он стал класть во все блюда чеснок.
Рыба! Николай жарит чеснок. Говядина! Николай перебивает картошечкой. Алкоголик- сосед зажарил сосиски. Николай убил его сковородой.
На зоне Николай готовит чифирь. Он не всем нравится. Ему не говорят.
