garik23

Из воспоминаний контр -адмирала Анатолия Штырова. Первый заместитель начальника разведки Тихоокеанского флота (1968-1985 гг.), заместитель начальника военно-морского управления Командования войск на Юго-Западном направлении (1985-1988 гг.), лауреат международной премии Фонда имени Андрея Первозванного, литературной премии «Золотой кортик», обладатель почетного знака севастопольского Морского собрания «Бизертский крест»

В 1965 году, когда я командовал подводной лодкой С-141 в бухте Улисс, на ТОФ замысливалось масштабное учение в северной части Японского моря.

А чтобы «вероятного противника» (читай ВМС США) оставить с носом, требовалось их внимание отвлечь на ложное направление.

Для этой цели выбрана была моя ПЛ. Почему? Не знаю. Видимо, оказалась «под рукой».

Надо сказать, что из всех командиров ПЛ я был, пожалуй, единственный, кто увлекался изучением «Тактических инструкций ОВМС НАТО», что мне и пригодилось в этом походе.

Итак, меня, капитана 2 ранга Штырова, вызвал командующий ТОФ адмирал Н. Амелько и дал личный конфиденциальный инструктаж: мне с занятием района в южной части Японского моря разрешалось хулиганить в эфире.

Притом любыми радиопередачами - от шифров в СБД до «клера», то есть в слуховом режиме.

Дабы привлечь американцев. Однако предупредил, что ежели обнаружат и поднимут ПЛ, он мне голову оторвет.

Странный инструктаж, не правда ли?

И вот я пошел в «мокрый треугольник», что севернее Корейского пролива. Обследовал пока что «пустой» район, изучил гидрологию, обнаружил приличный «слой скачка» на глубинах 22-30 метров и повеселел: воевать можно.

А потом со дня «Д» и часа «Ч» и начал хулиганство в эфире.

Например, даю РДО в слуховом режиме: «Не верьте Ваське, Васька плут». Получив такое РДО, КП флота в смятении бежит к командующему флотом: «Товарищ комфлота, там командир с ума сошел..!» А комфлота, прочтя радиограмму, непонятно молчит…

Или еще: «Американцы дураки».

А комфлота молчит. А про себя, видимо, думает: «Ну погоди, стервец, с прибытием в базу…»

И, понимаете ли, клюнуло! На столь странный шум в эфире, да еще «под носом», американцы бросили в район целую АПУГ с противолодочным авианосцем «Беннингтон» и шестью кораблями. Это из Сасебо.

И вся эта кодла принялась месить район. А я прикинул схему поиска: наверняка ищут по схеме «эппл джек».

Суть схемы: корабли ПУГ и вертолеты ПЛО начинают поиск от исходной точки «А» способом расходящегося паука, потом перебегают в точку «В» и так далее.

А я, обнаружив исходную точку поиска, аккуратно туда переползал: таким образом оказываясь в кормовых секторах кораблей. При этом соображая, что корабли будут искать меня своими ГАС выше слоя скачка, а вертолеты опускаемыми ОГАС ниже слоя скачка.

А я в самом слое, как головастик в тине…

И получилось! Американцы усердно месили район, а лодку найти не могли. При подвсплытии же под перископ, буквально на 0,5 мин. радиометристы начинали орать: «Над нами не менее 10 самолетов!»

Таким образом я дурил американцев, этих «тупых янки», около двух суток. Но… разряд батареи! Рано или поздно по разряду я буду вынужден всплыть…

Помог приближающийся тайфун. Обнаружив стихание посылок ГАС, я высунулся под перископ.

Так и есть! - небо расцвечено удивительно яркими красками! То, что мне (то есть моей посудине) надо. В тайфуне я и смоюсь.

А авианосная группа США спешно укрывалась в порту Сасебо.

На самом ярко высвеченном горизонте я обнаружил концевой кораблик и изобразил по нему атаку: «ММ Ш Д условно атаковал ЭМ противника. 00.00 командир ПЛ С-141».

С приходом в базу я был вызван на «ковер» к комфлоту. Оказалось: в то же самое время наш ЭМ сопровождения АПУГ обнаружил и атаковал ПЛ. Все - и время и координаты - совпало!

И комфлота рассвирепел: «Что они там, мерзавцы, перепились, что ли?! А ну, с приходом обоих командиров ко мне!»

И вот мы оба, командир ЭМ в чине кап-два и я, командир ПЛ в чине кап-два, стоим перед комфлота, этим сухарем Н. Амелько.

- Вы что там, с ума посходили?!

- Никак нет, товарищ командующий! Но я же гонялся, судя по скоростям, за атомной лодкой!

- А ты? - это комфлота мне.

- А кто меня оповестил, что за американцами ведет слежение и свой эсминец? Никто. Вот я и атаковал!

Комфлота рассвирепел: «Хулиганье! Вон отсюда! Оба!»

Про мое хулиганство в эфире он и подзабыл…

***

В 1967 году во время внезапной инспекторской проверки 6-й эскадры ПЛ (бухта Улисс) под эгидой МО СССР по приказанию инспекторов я вышел в море и выставил в полигоне В-024 три новейшие совершенно секретные мины РМ-2Г (в инертном снаряжении).

Как стало ясно впоследствии, разведдиверсионная ПЛ США «Грейбек», привлеченная шумом и гамом сил ТОФ, обследовала после моего ухода полигон, обнаружила телевизионным искателем эти мины и прихватила парочку из них. Через полтора месяца эти новейшие советские секретные мины демонстрировались в Нью-Йорке на выставке новейших образцов советского оружия, что вызвало большой переполох в Москве.

Москва начала «раскапывать»: оказалось, что эти мины (с которых американцы вскоре оперативно скопировали свои мины «Кэптор») только что приняты в ВМФ СССР на вооружение и даже из арсеналов на корабли не выдавались…

Создана была московская комиссия. По заводским клеймам установили, что эти мины из центра поступили на главный арсенал во Владивостоке (Эгершельд), а оттуда по вводной инспекторов поступили на ПЛ С-141 (я как раз ею и командовал), которая и выставила три из четырех в указанном полигоне.

Выдернули меня на допрос: «Почему, сукин сын, после постановки не выбрал эти мины?» Я им и ответил в таком ключе: «Товарищи идиоты из центра! Подводная лодка есть такая штуковина, которая ставить мины может, а выбирать не может. Соблаговолите прочесть мое срочное донесение в штаб ТОФ и отчет по минной постановке в соответствии с ПМС».

А те, штаб ТОФ и штаб ВМБС, после окончания инспектуры стали «сосать лапы». Вот так из меня пытались сотворить чуть ли не «врага народа» эти идиоты из центра.

В августе 1976 года я, будучи первым замом начальника разведки флота, наткнулся на любопытное сообщение иностранной прессы:

«На ВМБ Йокосука (Япония) прибыла американская подводная лодка ”Грейбек”. Туда же прилетел главнокомандующий ТОФ США адмирал Томас Х. Мурер, который участвовал в награждении экипажа ПЛ орденами и медалями. Всего награждено 67 человек из состава экипажа. ЮПИ, Токио».

По справочникам весь экипаж ПЛ составлял 73 человека. Значит, награждены почти все (кроме разве заболевших триппером и госпитализированных).

Мне стало ясно, что экипаж награжден за какое-то исключительное действо. Какое?

И вот я, анализируя это, начал танцевать от трех вопросов: что? где? когда? Используя, так сказать, метод «наложения ситуаций».

В разведке ТОФ был такой «гений» Барбарийский, алкаш, но светлая голова, который вел ленту деятельности всех ПЛ США на ТВД. Так вот, он определил, что ПЛ «Грейбек» примерно двадцать суток тому назад и примерно с месяц не «отмечалась нигде»! Значит, в этот «черный отрезок» времени она что-то и творила…

И награждение прошло по горячим следам. В самом деле - не будет же главком ТОФ США мотаться по театру с мешком орденов! Следовательно, вопрос «когда?» определялся сам по себе: незадолго до того. Благо, до этого ПЛ «Грейбек» засветилась в районе Японии.

Но где? Учитывая, что американцы крепко запутались во Вьетнаме, они как огня боялись творить что-либо на побережье Китая или Северной Кореи. В Приморье? Но все погранотряды в один голос заявляли, что у них «ничего такого» не было.

Оставалось Охотское море, пустынное море. Сам глаз тянул в это море.

И вот она, зацепка! Японская система северного сектора ПВО (на о. Хоккайдо) засекла по азимуту и дистанции падение какого-то советского бомбардировщика, район падения - залив Терпения. Эти данные услужливо были переданы в штаб ВМС США в Токио.

Сразу родилась идея - «пошарпать» там, на месте падения самолета. Для этого ПЛ «Грейбек» (благо под рукой) подходила наилучшим образом.

И вот ПЛ «Грейбек» скрытно проскользнула через Курильские проливы и прошла к месту падения самолета. Этот район для ПЛ подходил наилучшим образом: дно ровное, глубины - до 40 метров, удаление от берега Сахалина - 12 миль. Сил флота и погранцов в районе нет.

К тому же дальняя авиация (а бомбардировщик, рухнувший в море, относился к этой «конторе») о катастрофе никого не информировала. Принцип ведомственных барьеров.

Я по ВЧ-ПС запросил штаб; там подтвердили: да, падал. Этот наш самолет нес боевое дежурство в воздухе в ответ на американские полеты по программе «гигантское копье». На борту самолета были две атомные бомбы.

Я лично, поскольку вопрос сугубо конфиденциален, выложил весь анализ на картёшку и пошел к командующему ТОФ адмиралу В. Маслову. «Вот, товарищ командующий, такая штука».

Он посмотрел на меня, как на идиота: «Самолет-то не мой, но море-то мое! И ты хочешь, чтобы я докладывал об этом в Москву? И получил по шее?», - молча отодвинул карту.

Я так же молча собрал материалы и вышел…

Я был уверен, что янки занялись именно этим самолетом. Впоследствии все это подтвердилось: лодка легла на грунт возле упавшего самолета, бравые ребятки обследовали объект и кроме аппаратуры опознавания «свой-чужой» наткнулись на нечто гораздо более интересное: две атомные бомбы!

Далее - дело техники: обе «чушки» откантовали к ангару ПЛ. И «Грейбек» с этими двумя «яичками» ушла в ВМБ Йокосука.

Спустя некоторое время эта история была выдана на страницы газеты «Известия». Туда сразу примчался бывший командующий ДА генерал-полковник Третьяков: «Ничего подобного! Да, самолет падал, но никакого ЯО на борту не было! Это ложь».

Тогда в газете ему резонно вопросили: «Это что ж, выходит, вы гоняли по небу пустые сундуки, обманывая Политбюро, да?» В ответ на это генерал хрюкнул и исчез.

Но подтверждение было. Трое боевых пловцов с ПЛ во главе с их командиром М. Грантом при кантовке имевших повреждения АБ получили изрядную дозу радиации.

А в Японии разразился скандал в парламенте: «На каком основании американцы затаскивают ворованные ядерные бомбы в Йокосука, когда это запрещено по японской конституции?!»

Скандал-таки был улажен тем, что после церемонии награждения ПЛ спешно покинула Японию.

Вездесущая пресса потом назвала эту операцию «кражей без взлома». Но по горячим следам у нас этой историей занимался именно я.

http://www.grott.ru/info.php?c=intrs&id=121

Август. Амур. Начало краснорыбьего хода. Отдельные экземпляры кеты уже начинают прорываться вверх по реке, чтоб отметать икру.

Жара. Но на реке хорошо. Только мошка да комары заедают у берега. Пограничная застава оберегает реку. Граница по фарватеру. Но китайцам это как по джонке веслом - бесполезно.

Хорошо если веслом, а то ж с моторами узкоглазые лезут.

Вот вчера, например.

- Я Река-1- Берегу. За островом скопление «рисов» за фарватером, - «рис» это китаёза, - снимают сети, поставленные ночью в нашей воде. Иду на выдавливание!!

Нельзя по ним стрелять, по козлам этим узкоглазым. Низзя и кирдык. В инструкции по охране госграницы так и написано: «...запрещается применять оружие по нарушителям государственной границы, зашедшим на территорию Советского Союза с хозяйственно-бытовыми целями и пересёкшими государственную границу СССР. Как то: сбор грибов, ягод, выпас животных, рыбная ловля, охота, сбор и рубка дров...» - вот.

- Я Берег,- отзывается застава, - оружие не применять, выталкивайте их, парни, - легко сказать, попробуй сделай.

Возникает у экипажа обычной южанки, состоящей из четырёх вооруженных пограничников, резонный вопрос: « Млять! Как пресечь нарушение рубежей нашей Родины кучей китаёзов и выдворить их в Китай, не применяя оружие?» - притом, что рисоглазые знают, что стрелять нельзя. Их - двадцать лодок, и на берегу в готовности ещё столько же, а у нас одна южанка и полные мозги бесполезной и бессильной злости.

Так вот, наши умные руководители применяют термин - выдавливание. Это значит, что при всей нашей мощи и силе, например, на море, американский фрегат таранится малым пограничным кораблём своим форштевнем и, при этом вскользь, сметает с палубы пиндоса всё, что у него там понастроено. От радиолокационных и других антенн до артиллерийских и ракетных установок.

Только после этого янки тоже жаждут крови ПСКР и, пока бомбомёт не развернётся в сторону свежевыкрашенного борта, и пока артустановка не опустит сдвоенные стволы, уперев их в надстройку корабля вероятного противника, и пока над морем не покажутся вертолёты с подвеской, и пока не вжикнут над палубами наглых нарушителей наши истребители с заполненной по не хочу боевой составляющей, будут амеры нас провоцировать.

Будут идти своим курсом в наши воды. Будут не обращать внимания и игнорировать присутствие корабля развивающегося, по их критериям, государства.

На Черном море оно полегче, да. Там береговая зона обороны. Аэродромы. ВМБ.

И то приходится ломать надстройку абрикосовому хаму собственным навалом при максимальных оборотах винтов.

А у нас тут тайга, млин. И из-за двадцати «джонок» с японенскими движками и нескольких сетей сюда «Мурена» не примчится с морскими десантниками на борту. И выкручивайтесь, господа советские пограничники, сами. Потому как по всему руслу одно и то же творится. И отбиваются как могут от этой напасти на реке наши начальники застав.

А оно как-то не очень приятно, когда по телефону или по высокой стойке или в шифрограмме тебе пояснит.

- Ты что, капитан, меня не понял? - рычит комендант участка, с которого снимает стружку начальник отряда.

- Разрешите хотя бы в воздух стрельнуть? - чуть не рыдает НЗ.

- Я те, плять, стрельну! Выдавливай!

- Чем их выдавливать? Тащ майор? Их вон - двадцать с ямахами! А у меня три лодки и мотор, который «Вихрь» - на ладан.

- Руками выталкивай! Бортами дави, веслами нажимай! Но чтоб, ятить-колотить, ни одного нарушителя в зоне ответственности за фарватером! Завтра замкомандующего летит с проверкой вдоль границы. Чтоб порядок был! И меня ни ипёт как! Но без оружия.

- Тащ майор! Какими бортами? Их - двадцать бортов! Я пока одного выталкиваю - оставшихся девятнадцать с лодок сеть снимают! Мои погранцы их вёслами толкают, а они нас вёслами к заставе прут с трёх лодок и ржут в упор, хоть из РПГ по ним сади!

- Я те дам, РПГ. Партбилет на стол положишь! Никакой стрельбы в воздух, а тем более, на поражение из боевого оружия! И всему личному составу под роспись довести! Кто ослушается - трибунал за нарушение инструкции по охране госграницы! Десять лет строгача! Ты всё понял, капитан? Или тебе звёздочки на погонах жмут? - начальника комендатуры можно понять, его начальник отряда в дугу гнёт.

А того округ любит так, что хоть в ОЗК на ковёр приезжай и по телефону с оперативным ответственным беседуй. А у меня тут высокие материи не проходят.

- Товарищ капитан, разрешите доложить? - наряд стоит на мостках мокрый, злой и побитый. На руках синяки, царапины. Схлестнулись-таки с китаёзами вёслами. Да куда там, их десять, а моих четверо. Вытолкали молодых пацанов чуть не к самой заставе, что на берегу.

Насмеялись. И пригрозили ещё. Слёзы от бессилия на глазах сержанта - старшего наряда. Позор джунглям. И я как мудак должен им повторять о запрещении.

- Тащ капитан? Они нас матом по-русски посылают, а мы смотрим? Они нас вёслами на собственной территории за фарватер выжали, а нам и сделать-то ничего невозможно, почему? Лодку едва не перевернули совсем. А там сами знаете течение такое, что не каждый спортсмен выплывет. Уж лучше вообще не охранять, чем так позориться, - вывод сержанта не окрыляет, а бесит. А что сделать, это же не суша.

Вон, соседи, в КСАПО понаделали групп повышенной боевой готовности. Собрали туда самбистов, дзюдоистов, боксёров и каратистов со всего округа и в прикаспий выпускают с нунчаками, палками, дубинками, когда белая рыба с чёрной икрой на нерест идёт.

Эта банда так выдавливает иранцев на свою территорию, что местные дантисты с сопредельной стороны скоро героями Ирана станут. Так там суша. А у нас вода.

Тубийоку в прыжке не пробьёшь сразу по всем, кто на лодках сети ставит, на удушающий приём не взять на воде толком, хуком не дотянешься к соседней лодке, если перед тобой весло выставлено. Одного, может, и кинешь через себя, а остальные как?

- Завтра сам пойду, - сказал капитан. Лучше б не ходил...

- Слишь капитана! Ехай назада! На берега! Не мешай риба ловить! Да!

- Софсем уходи! А то утоненишь! Вода холодний! - ржали ирисы, толкая лодку и брызгая вёслами по воде.

Страшен в гневе советский офицер, если он мокрый, униженный и обвешан родными матюками от зелёной фуражки, залитой водой, до самых кончиков хромачей, что теперь сушить надо. И жуть от капитана подчинённые чують смертную. Потому, как молчит начальник. Не орёт, не упрекает, не ищет недостатков, а тихо и яростно идёт в канцелярию пограничной заставы.

- Старшину ко мне! - коротко бросает он дежурному вместе с брызгами и каплями воды, что разлетаются по линолеуму пола взлётки при каждом шаге.

- Пиндец китайцам, щас патроны раздаст, - пытается предугадать связист события на боевом расчёте.

- Петрович тащи-ка мне из склада АТВ боеприпасы в оружейку, - неожиданно спокойным тоном говорит старшине замоченный в Амуре офицер.

- Василий Тимофеевич, я это щас принесу, только скажи, что задумал? Списанными боеприпасами по рисам стрелять? - истёртые боеприпасы в оружейке меняют каждые три месяца.

Сменённые патроны, как правило, расстреливают на стрельбище, ныкают по заначкам и делают сувениры на дембель.

- Не, Петрович. Будем приказ командования исполнять. Зачистим фарватер на участке заставы от хозбытовых узкоголовых, - начальник заставы переодевался «на ходу» разговора в подменное полевое обмундирование.

В ХБ он стал больше похож на того русского солдата из Великой Отечественной войны, которого прижали к Москве. И сзади заградотряд. В голове приказ номер 227 «Про ни шагу назад!» 

А в душе обида за состояние дел в Отчизне и желание, если не отомстить, то дать понять наглым китаёзам, что чревато, блин, недооценивать врага, как говаривал их Конфуций. Забыли, суки, кого китайские императоры себе в личные телохранители набирали и почему.

Славян набирали, большущие деньжищи платили по те временам и дорожили ими как своей репутацией. Напомнить пора, у кого тут высшее образование на реке есть, а у кого его полное отсутствие присутствия.

- А патроны? - не верит старый прапорщик капитану.

- Заменить согласно плану, - рубит с металлом в голосе начальник заставы.

- Есть заменить, - и старшина уходит.

За дверью канцелярии кипит повседневная жизнь. Надо расчёт сил и средств на следующие сутки составить. И начальник заставы ставит себя в пограничный наряд по обеспечению проверки государственной границы СССР, проходящей по фарватеру реки Амур с семи утра до одинадцати - старшим.

С групповым оружием - с пулемётом. Одевает свои рабочие солдатские сапоги, чистит до блеска и в таком виде выходит на боевой расчёт. Пограничный народ на боевом тревожно безмолвствует.

Растёт напряжение на заставе. Ясно всем, задумал что-то начальник заставы. Не зря же он в песочек переоделся. Он в нём только занятия по рукопашке проводит, на стрельбище ходит, да на комплексной полосе пограничника показуху делает.

- Вопросы есть? - заканчивает боевой расчёт начальник заставы. Вопрос есть. Он огромен и интригует всех. Но задать его никто не решается. - Напоминаю, что с девяти до четырнадцати над территорией будет пролетать вертолёт командующего для проверки состояния дел на участке нашей ответственности. И, старшина, чтоб никакая зараза в трусах по дорожкам не ходила. Часовой чтоб стоял аки влитой на вышке и немедленно докладывал об изменениях. Каптёр и дежурный после боевого расчёта в канцелярию. А сейчас - командирам отделений провести дополнительный боевой расчёт, распределить обязанности, доложить старшине и на ужин.

- Товарищ капитан, разрешите войти? - кивок, - Тащщ капитан, дежурный по заставе ефрейтор Дёмин по вашему приказанию прибыл.

- Дёмин, СПШ в кобуре принеси и запиши на меня в книге выдачи оружия, - дежурному некогда удивляться, ему наряд на службу готовить надо. Он быстро уходит. Каптёр провожает ефрейтора поднятыми бровями. Задача каптёру ещё более любопытна.

- Лисичкин, у нас картошка ещё осталась на овощном складе? - вопрос прост, но к чему клонит шеф, непонятно.

- Так точно, до завоза хватит, - всё-таки неуверенно отвечает каптёр.

- Тогда принеси мне штук десять клубней покрупнее. Даже тащи двадцать, только помой хорошенько прежде. Понял? - челюсть отвисает у каптёра, но он быстро соображает, что, наверное, домой хочет лично начальник заставы жене принести несколько килограммов отборной крупной картошечки. Видно, соскучился по хмырю жареной с лучком на сале картохи начальник и его родные.

Так это запросто и со всей душой. Каптёр улетает за картошкой, а на стол начальнику заставы ложится коричневая кирзовая кобура СПШ с патронами в мягких петлях патронташа под клапаном, принесённая дежурным.

- Де тут у тебя расписаться? Ага, - начальник чиркает шариковой ручкой в журнале выдачи и приёма оружия, - всё, свободен. Ночью старшина ответственный, все приказы через него, - напоминает на всякий случай дежурному НЗ.

- Есть, - дверь за дежурным закрывается. Больше никто не может помешать капитану творить своё дело на благо защиты рубежей нашей Родины. В двенадцать ночи довольный капитан с ремешком кобуры СПШ через плечо выходит из канцелярии. Дежурный провожает до крыльца и передаёт начальника под бдительное око часового.

- Так, дежурный, я там у коровника выстрелю пару раз из СПШ, так чтоб без лишнего паникёрства, ясно? И часового со связистом предупреди, понял?

- Есть, тащщ капитан.

Старшина смотрит удаляющемуся в сторону коровника командиру с интересом.

Через некоторое время за чёрной громадой хозбытовых построек пару раз негромко хлопает СПШ. В отличие от обычного выстрела ракета в небо не летит.

На следующий день утро встречает заставу летним холодком, обильной росой и дополнительными телефонными нервотрепками, напоминаниями и угрозами.

- Приказываю выступить на охрану границы Союза Советских Социалистических Республик..., - слышится из комнаты приказа.

- Вопросов нет, приказ ясен. Есть выступить на охрану границы СССР с задачей: «Не допустить безнаказанного нарушения государственной границы союза...»,- ну как обычно. С шефом оно как-то надежнее идти против кучи китаёз посредине бурной речки. И пулемёт - он одним своим видом успокаивает.

Навстречу южанке за фарватером на нашей стороне выстраивается целая банда из пятнадцати лодок с рисами, выбирающими из сети ночной улов. Шесть лодок собираются в стаю и хотят блокировать пограничников, пока их сотоварищи выбирают богатую добычу из мокрых ячеек.

- Сто насальника, не просох после вчера, исё хоцеся? - хохот рыбаков и их рожи никак не действуют на капитана. Лодки сходятся.

- Вы находитесь на территории СССР, требую немедленно покинуть наши воды и переплыть на свою часть реки! В случае сопротивления или невыполнения буду вынужден принять все меры к выдворению вас с нашей территории, - в ответ злобные лица.

- Капитана, плыви отсюда, пока цел, стрелять вам запрещено, а у меня рыбаки так и хотят вас искупать в Амуре-реке, - намекает прыщавый заводила на то, что перевернуть лодку китайцам ничего не стоит. Численный перевес почти впятеро и по людям и по лодкам.

- В случае сопротивления буду вынужден применить оружие, - невозмутимым тоном продолжает НЗ.

Китайцы угрожающе приближаются, в руках у них не только вёсла, но и багры со стальными крючьями на конце. Зацепят, качнут один раз лодку, полетят погранцы на один борт, добавят пару дырок в дюралевую обшивку и, если не перевернёмся, то воду будем до самой заставы черпать, а не нарушителей выдавливать. Вот и первый багор дотянулся до лодки. Солдаты пытаются отбиться вёслами, но китайцы на первой лодке приближаются быстро, и пока двое отбиваются от весел, третий цепляю дюраль багром.

- Тащ капитан, разрешите в воздух? - пулемётчик хватается за свою машинку на дне лодки.

- Отставить,- в руке у начальника появляется давешнее СПШ и нацеливается прямо в лоб самому ближнему китаёзе между наглых и узких глазок.

- Не бойся, - кричит самый главный, успокаивая, - он стрелять не будет, бей его багром по пистолету, они ничего потом не докажут, - науськивает из-за спин самый основной нападающий.

СПШ деловито вспыхивает и грохочет коротким всплеском выстрела.

Из двадцатишестимиллиметрового ствола вырывается сноп пламени и ракетная составляющая сигнальной ракеты. Десять метров, шесть метров, восемь метров для СПШ не дистанция.

«Пинздейц, - убил шеф рисоглазового, нас спас, а сам подставился»,- подумал пулемётчик, - "Ну, птля, щаа я вас размажу за начальника!"

Рулевой пограничник дернулся от выстрела, но против течения держал лодку ровно: «Молодец, шеф! Что ж теперь будет?»

Третий погранец потянулся за автоматом, предупреждая китаёзов движением, что если сунутся, то стрелять и он умеет, а шефа сбросить в воду не даст: «Отольются вам, падлы, наши мокрые портянки. Зато лезть не будете»

Четвёртый пограничник заворожено наблюдал последствия выстрела. Выпущенная почти в упор картофельная пуля в виде двадцатишестимиллиметрового цилиндра, сшибла китаёзу с ног, влупив строго между глаз.

От удара браконьер и нарушитель моментально потерял сознание и рухнул как подкошенный ударом громадной кувалды. Этим дело не завершилось.

Картоха отрекошетила от крепкого лба и пышно разлетелась в стороны, имитируя разброс мозгов из головы поверженного. Шеф спокойно разломил сигнальный пистолет пополам.

Выкинул использованную гильзу.

Вытащил из кобуры новый, сунул в ствол, соединил половинки пистолета и спокойно бабахнул в голову следующего нарушителя с багром. Эффект был ошеломляющим.

- Убили! - завопили на лодке, подвергшейся картофельной зачистке. С остальных плавсредств наблюдали зловещую со стороны картину. Офицер поднял огромный пистолет, выстрелил в голову собрата-рыбака-браконьера в упор, голова разлетелась на мелкие мозговые куски, и части ума плюхнулись в мутную амурскую воду. Затем русский пограничник перезарядил пистолет, и второй китаец свалился без головы внутрь лодки и почил там в бозе невидимый и неподвижный за непроницаемым бортом браконьерской посудины. Крик поднялся невозможный.

В ответ на вопли шеф приказал:

- Лодку на буксир, этих всех повязать, и поехали к следующей, - взятые на абордаж китайцы не посмели даже сопротивляться, как это было ранее. Агрессивный манёвр южанки и два выстрела из СПШ добавили в караван начальника заставы ещё одну лодку и пять нарушителей.

Следующий рывок южанки не оставил равнодушными всех китайцев на нашей территории.

Иностранные рыболовные суда рванулись в разные стороны от сумасшедшего офицера и его безбашенного оружия.

- Рулевой, давай к заставе.

- Берег, я Река-один! Приготовиться к приёму нарушителей пограничного режима. Ещё три раза съездил начальник заставы на фарватер. К одиннадцати часам дня на самом рыболовном месте Амура была тишь, благодать, и полный порядок.

- Ты как это умудрился сделать, капитан? - пытал своего подчинённого начальник комендатуры.

- Как приказывали, - зловредно отвечал наш шеф коменданту.

- Вот как надо охранять рубежи нашей Родины, - показал вниз на девственную чистоту вод Амура замкомандующего. - Узнать, чей участок, и представить к награждению и внеочередному званию на подведении итогов, - коротко скомандовал он, не глядя.

Порученец умудрялся услышать и записывать распоряжения в болтанке и грохоте летящего над рекой вертолёта.

А сетку мы на следующий день сами начали проверять. В наряде-то всегда СПШ есть у одного из пограничников. А поди разбери, что там в стволе? Картошка или настоящий боевой осветительный заряд.

А коменданту пришлось рыбки из китайской сетки отвалить, да и с соседями опытом поделиться хотелось, но начальник запретил. Как в воду глядел. Пришлось в следующем году новый способ придумать, как хозбытовиков «выдавливать», а то эти китайцы совсем обнаглели.

Мы ж у них рис не сеем в поднебесной для себя.

jurgen-m.livejournal.com

vk.com › komdiv76