YourCommonSense

В день 31-й годовщины трагических событий на Чернобыльской АЭС президент Белоруссии Александр Лукашенко и его украинский коллега Пётр Порошенко посетили место катастрофы, после чего уже на белорусской территории обсудили сотрудничество в экономической сфере. Однако переговоры не сводились только к вопросам торгового партнёрства. Лукашенко сообщил, что Минск направит гуманитарную помощь на юго-восток Украины — её должны получить обе стороны конфликта. По данным источников RT, во время закрытой части встречи речь шла об урегулировании проблемных ситуаций при пересечении белорусско-украинской границы, а также о возможном введении в Донбасс белорусских миротворцев.

Произошедшая 31 год назад катастрофа на Чернобыльской АЭС парадоксальным образом развела народы Белоруссии и Украины «по разные стороны беды». Авария случилась на украинской территории, но максимально пострадала от неё именно Белоруссия, которую накрыло огромное радиоактивное облако. До сих пор часть территории на юге непригодна для проживания и имеет статус закрытой зоны. Одна пятая белорусских земель настолько загрязнена радионуклидами, что не может использоваться для земледелия. В Белоруссии и сегодня действует большая сеть радиационного контроля.

Видимо, Минску и Киеву понадобилось сделать некий символический жест — им стала встреча Александра Лукашенко и Петра Порошенко 26 апреля — в годовщину катастрофы в самом Чернобыле, на фоне закрытого новым саркофагом разрушенного реактора.

Александр Лукашенко рассказал, что Украина разрабатывает новую стратегию преодоления последствий катастрофы, планирует создать радиационно-экологический биосферный заповедник в чернобыльской зоне отчуждения. «Вы можете рассчитывать на нашу совместную работу с использованием опыта Полесского заповедника», — заверил глава Белоруссии. По его словам, работа по преодолению последствий катастрофы на ЧАЭС позволила внедрить инновационные методы в агропромышленном комплексе и лесном хозяйстве Белоруссии.

«Мы научились жить и работать на тех заражённых землях, которые раньше казалось невозможным вернуть к жизни. Готовы делиться с Украиной своими знаниями и в этой области», — резюмировал Лукашенко.

В Чернобыле лидеры двух государств почтили память погибших ликвидаторов аварии и возложили корзины цветов к «Стене памяти» мемориального комплекса «Героям Чернобыля».

После этого, выступая перед журналистами, Александр Лукашенко заявил, что Белоруссия будет работать только во имя мира на Украине. «Пётр Алексеевич и весь украинский народ знают нашу позицию — мир и только мир. Украинцы никогда для белорусов не были чужими людьми. Нравится это кому-то или не нравится, но мы родные люди. Мы всегда жили вместе, особенно на этой территории. Нас никто не может разделить», — цитирует белорусского лидера информагентство БелТА.

Затем, обращаясь к Порошенко, Лукашенко сказал: «Вы даже не говорите на тему того, что белорусы могут поступить как-то иначе, чем поступают теперь. Мы родные люди, мы можем только прийти к вам или приехать на тракторе, помочь вам пахать землю, если это нужно. Соседей не выбирают. Поэтому будьте уверены, что белорусы были и будут всегда надёжными друзьями».

«Для нас важно, и я уверен в этом, чтобы украинско-белорусская граница была и всегда оставалась границей дружбы, границей добрососедства, границей нашего надёжного партнёрства, подчёркиваю, границей мира. И никто никогда Украину и Беларусь не поссорит, — сказал, в свою очередь, Порошенко. — Я подчёркиваю, получил твёрдое заверение от президента Беларуси. Никто никогда не сможет втянуть Беларусь в войну против Украины. Этого не допустит миролюбивый народ Беларуси и достопочтенный президент Александр Лукашенко».

Тет-а-тет

Затем состоялись переговоры Лукашенко и Порошенко один на один — уже на белорусской территории, в резиденции в Лясковичах. По официальной информации, разговор шёл в основном об экономике и о белорусской помощи юго-восточным регионам Украины. В частности, после переговоров Лукашенко заявил, что только за первые месяцы 2017 года товарооборот между странами увеличился на 40%. В свою очередь, Порошенко отметил, что Белоруссия — важный торговый партнёр Украины.

«Мы чрезвычайно благодарны вам за жёсткую и твёрдую позицию по отстаиванию открытости белорусского рынка для украинских товаров. Это принципиальная позиция надёжного союзника, партнёра и друга», — заявил президент Украины.

Также стало известно, что Белоруссия планирует закупать электроэнергию у Украины, а взамен продавать ей ещё больше продуктов нефтепереработки. «Мы обсудили и дали соответствующие поручения о возможности экспорта украинской электроэнергии для белорусских потребителей», — сказал Пётр Порошенко. И добавил, что стороны также договорились о взаимодействии в области энергетической безопасности, в том числе о расширении присутствия Белоруссии на украинском рынке нефтепродуктов.

Обсуждалось и создание совместных предприятий — в промышленности, нефтехимическом комплексе, аграрной и транспортно-логистической сферах.

«Беларусь готова увеличить поставки на Украину автомобильной и сельскохозяйственной техники, удобрений и стройматериалов. В свою очередь, мы заинтересованы в закупках изделий из металла, продукции растениеводства и животноводства», — отметил Лукашенко.

Ещё одной темой встречи стал конфликт на юго-востоке Украины. Лукашенко рассказал журналистам, что Белоруссия планирует направить гуманитарную помощь в зону конфликта.

«Поддержим самым необходимым, в чём нуждаются люди, — продуктами питания, средствами гигиены, — заявил белорусский лидер. — Мы будем работать в контакте, чтобы гуманитарная помощь доходила до людей и по одну сторону, и по другую сторону баррикад», — отметил Лукашенко.

«По крайней мере мне не стыдно смотреть в глаза ни украинскому народу, ни президенту Украины. Всё, о чём просили нас украинские друзья, мы свято соблюдали. Делали всё, что в наших силах. Впредь будет так», — добавил президент Белоруссии.

Пётр Порошенко пригласил своего коллегу посетить летом Украину с официальным визитом, а глава Белоруссии сразу распорядился начать подготовку к этой встрече.

Осталось за кадром

В администрации президента Украины не раскрывают подробности встречи Петра Порошенко и Александра Лукашенко. Но политолог, близкий к администрации, рассказал RT, что реальных причин для встречи несколько. «Одна из них — проверка настроений белорусского президента и возможных действий северного соседа», — говорит он.

Не менее важной проблемой является и урегулирование вопросов при пересечении украинско-белорусской границы. «Этот вопрос волнует бизнес, который ищет пути поставки продукции на восток, а также граждан, которые попали под санкции в России, но не могут въехать даже на территорию Беларуси», — подчеркнул в беседе с RT политолог, близкий к администрации президента Украины.

Источник RT в аппарате белорусского президента с высокой долей вероятности допустил следующее: Лукашенко и Порошенко, вероятно, обсуждали также возможное введение в зону конфликта в Донбассе белорусских миротворцев. По мнению собеседника RT, это один из вариантов, которые могут устроить и украинскую сторону, и Россию, и ДНР/ЛНР, и Запад.

В Белоруссии с начала 2000-х действуют хорошо подготовленные миротворческие подразделения. В частности, это военнослужащие миротворческой роты 103-й гвардейской отдельной мобильной бригады, разведывательной роты 3-й отдельной бригады специального назначения внутренних войск МВД, подразделения 927-го центра подготовки и применения беспилотных авиационных комплексов. Последний раз они демонстрировали свои умения в августе прошлого года, когда на 230-м общевойсковом полигоне Обуз-Лесновский под Барановичами прошли учения Коллективных миротворческих сил ОДКБ «Нерушимое братство — 2016».

Зайти с «украинской карты»

Белорусские эксперты по-разному оценивают подоплёку неожиданной встречи украинского и белорусского лидеров. Кто-то считает, что Лукашенко, традиционно балансирующий между Москвой и Брюсселем, решил вновь разыграть «украинскую карту», как он это сделал в феврале 2015 года, когда в Минске прошли переговоры «нормандской четверки» и были заключены Минские соглашения.

«По моему мнению, с конца ноября 2016 года Россия выдвинула Беларуси ряд требований и последовательно добивается их выполнения — при том, что Беларусь в лице Александра Лукашенко очень не хочет эти требования выполнять. Или не может, — сказала в комментарии для RT лидер гражданской кампании «Наш дом» Ольга Карач. — Поэтому сейчас начинается большая игра, которая в том числе предопределит политический выбор Беларуси в ближайшие несколько лет. И в этой игре официальный Минск пытается использовать Украину в нескольких целях».

«Во-первых, — продолжает Ольга Карач, — дружить против кого-то всегда легче. Во-вторых, для Лукашенко важен выход на европейцев и американцев, и ему нужны лоббисты для этих контактов. Украина идеально подходит для этой роли».

Есть, впрочем, и иное мнение: при всём показном радушии отношения Лукашенко и Порошенко далеки от идеальных. Минск и Киев не доверяют друг другу, но обречены на сотрудничество.

«Есть потребность во взаимодействии по прагматическим причинам, но нет политического доверия. Надо понимать, что психологически украинское политическое руководство находится в состоянии войны, — пояснил RT руководитель аналитического проекта Belarus Security Blog Андрей Поротников. — И союзник, пускай формальный, врага не может быть другом по определению. Кроме того, недавние обвинения Александром Лукашенко Украины в том, что там готовились некие белорусские боевики, в Киеве восприняли крайне болезненно — как намёк на неспособность контролировать ситуацию на собственной территории».

По словам эксперта, в украинском истеблишменте тогда началось обсуждение встречных шагов в отношении Белоруссии. Однако в обострении отношений не заинтересованы ни в Минске, ни в Киеве. Украина для Белоруссии — второй экспортный рынок, и самый высокодоходный.

Белоруссия для Украины — источник топлива по приемлемым ценам. «Кроме того, украинское руководство опасается, что политический конфликт с Минском подтолкнёт его ближе к Москве. А в условиях более чем 1000 км общей границы это уже фактор национальной безопасности. Поэтому, несмотря на политическую напряжённость на уровне руководства двух стран, обстоятельства подталкивают их проявлять сдержанность», — считает Поротников.

Информационный источник

Размещение систем противоракетной обороны США в Европе создаёт возможность для скрытного ракетно-ядерного удара по России. Об этом заявил заместитель начальника ГОУ Генштаба Виктор Познихир, выступая на Московской международной конференции по безопасности. Он также подчеркнул, что американские системы ПРО располагают средствами отслеживания пусков российских баллистических ракет. Представители Пентагона и НАТО на форум не прибыли, проигнорировав присланные им приглашения. В Вашингтоне продолжают настаивать, что размещаемая в европейских странах военная система не направлена против Москвы.

На VI Московской международной конференции по безопасности представители российского оборонного ведомства в очередной раз привлекли внимание международных специалистов к проблеме размещения в Европе американских систем ПРО. Заместитель начальника ГОУ Генштаба Виктор Познихир, в частности, заявил, что действия США в этом направлении дают возможность для скрытного ракетно-ядерного удара по России.

«Нахождение американских баз ПРО в Европе, кораблей ПРО в акваториях морей и океанов, приближённых к российской территории, создаёт мощный скрытый ударный компонент для возможного нанесения внезапного ракетно-ядерного удара по Российской Федерации», — цитирует Познихира РИА Новости.

Познихир также подчеркнул, что американские системы ПРО в Европе располагают средствами отслеживания пусков российских баллистических ракет.

«Информационно-разведывательные средства американской системы ПРО уже сейчас обеспечивают не только обнаружение стартов российских баллистических ракет, их сопровождение на траектории полёта, но и выдачу целеуказаний огневым комплексам ПРО для перехвата боевых блоков баллистических ракет», — цитирует Познихира РИА Новости.

Он отметил, что возможности системы ПРО США выйдут на качественно новый уровень за счёт передачи данных непосредственно с космического аппарата на борт противоракеты.

Российский военачальник заключил, что размещение этих систем в Европе направлено на Россию и Китай, а не Иран, как заявляет Вашингтон. Это подтверждают и результаты проведённого специалистами Минобороны России компьютерного моделирования, добавил Познихир.

Как сообщил Познихир, российская сторона неоднократно на различных уровнях обращала внимание Вашингтона на опасность, которую представляет глобальная система ПРО для стратегического баланса сил в мире.

«Аргументы не воспринимаются, очевидные факты игнорируются. США заявляют о ненаправленности противоракетной системы против России и Китая. Однако <…> результаты компьютерного моделирования свидетельствуют об обратном», — цитирует РИА Новости генерал-лейтенанта.

Вне диалога

Начальник Генштаба Валерий Герасимов заявил, что отношения Москвы и НАТО оставляют желать лучшего.

«Сегодня они находятся в самой низкой точке с момента окончания холодной войны», — сказал Герасимов.

Он также отметил, что Европа превращается из «стабильного и спокойного в военном отношении региона в зону повышенной напряжённости и конфронтации».

Директор французского Института международных и стратегических отношений (IRIS) Паскаль Бонифас в разговоре с корреспондентом RT прокомментировал отсутствие на мероприятии делегации НАТО, несмотря на то что ей было направлено приглашение.

«Думаю, не только их отказ от участия в конференции, но и в целом направленная на демонизацию России политика альянса — это ошибочные решения», — сказал Бонифас.

Он отметил, что между Западом и Россией могут быть различия, но важно вести диалог.

«И хотя мы, например, решительно не согласны с политикой России в Сирии, нам необходим диалог. И его отсутствие — это тоже ошибка. В эпоху глобализации Россия играет важную роль, а некоторые представители НАТО демонстрируют двоякое отношение к ней», — сказал Бонифас.

Акт агрессии

Министр иностранных дел России Сергей Лавров и министр обороны России Сергей Шойгу, открывшие конференцию, подчеркнули, что действия США мешают созданию действительно эффективной антитеррористической коалиции.

«Недавний ракетный удар США по авиабазе Шайрат на территории САР, являющийся грубым нарушением международного права, актом агрессии против суверенного государства, напротив, усугубляет имеющиеся проблемы, отдаляет перспективу формирования широкого антитеррористического фронта», — сказал Лавров.

Сергей Шойгу отметил, что Минобороны России не отказывается от попыток наладить взаимодействие по Сирии с Вашингтоном и возглавляемой им международной коалицией, однако прийти к взаимопониманию пока не удалось.

Информационный источник

Начиная с 2014 года, когда ВСУ были постепенно втянуты в гражданскую войну на Украине, перед ними киевским режимом была поставлена простая и понятная задача – обеспечить контроль над утраченными территориями бывших Донецкой и Луганской областей. С целью реализации этой задачи в руководящих структурах Генштаба ВСУ и Министерства обороны Украины прошло несколько волн увольнений генералов и офицеров, чья лояльность новому политическому руководству вызывала сомнение. А воинские части на первых этапах войны приходилось дополнительно мотивировать, чтобы исключить невыполнение приказов на открытие огня (как это было в Крыму) или же сдачу военными своей техники ополченцам (как это произошло под Славянском). Опыт поражений 2014–2015 годов серьезно изменил украинскую армию, а последовавшие за Дебальцевским котлом два года позиционной войны, вывели ее на качественно иной уровень, нежели тот, на котором она пребывала до государственного переворота.

Потерпев неудачу при проведении масштабных наступательных операций лета 2014 года (Южный, Иловайский, Лутугинский и более мелкие котлы), а также проиграв два крупных оборонительных сражения (ДАП и Дебальцево), ВСУ на большинстве участков фронта перешли к стратегической обороне, избегая ввязываться в операции, которые потребовали бы ввода в бой основных оперативных резервов и увеличивали бы риски вмешательства вооруженных сил РФ.

Отсутствие реалистичных вариантов дипломатического разрешения конфликта на Украине, естественно, вело к продолжению войны, где у украинского политического руководства был выбор из двух стратегий в отношении ведения боевых действий на Донбассе. Группировка во главе с Турчиновым выступала за продолжение активных наступательных операций, рассчитывая втянуть структуры НАТО в открытую войну на Донбассе, для чего требовалось не только раздувать пропагандистскую кампанию о «российской агрессии», но и создавать военные предпосылки для вмешательства ВС РФ. Для этого украинские власти систематически муссировали идею проведения против ДНР и ЛНР военной операции, аналогичной операции «Олуя», которая в свое время привела к уничтожению Сербской Краины.

Такой сценарий внешне выглядит привлекательно, но у него есть целый ряд подводных камней. Во-первых, США и НАТО изначально были заинтересованы в контролируемом характере боевых действий на Донбассе, так как неуправляемый характер войны на Украине был чреват возрастающим риском прямого столкновения ВС РФ и НАТО на территории Украины, а это, в свою очередь, вело к увеличению рисков ядерной войны. Поэтому, несмотря на все просьбы из Киева, поддержка США всегда была строго дозированной, в интересах поддержания длительного управляемого конфликта.

С другой стороны, в отличие от операции «Олуя», которую Киев на практике как раз и пытался провести летом 2014 года, ход боевых действий наглядно показал, что Россия не будет безучастно смотреть, как ВСУ уничтожают республики Донбасса. Сворачивание проекта Большой Новороссии весной 2014 года и переход к реализации Приднестровского сценария создали у киевского генералитета и политического руководства Украины ложное ощущение безнаказанности, так как предполагалось, что после того, как Россия признала киевский режим и легитимность выборов Порошенко (несмотря на Одесскую Хатынь и бойню в Мариуполе), Москва будет молчать и далее. Москва действительно в целом молчала, но вот определенные и весьма действенные шаги предприняла, что сыграло огромную роль в деле срыва планов ВСУ по разгрому ДНР и ЛНР летом 2014 года.

Именно этот опыт толкает киевский режим на использование иной стратегии, которая связана с избеганием крупных столкновений, где велик риск повторения украинских погромов 2014 года. Перейдя к стратегической обороне по всей протяженности линии фронта, ВСУ начали приспосабливаться к новой реальности позиционной войны. От масштабных ударов на большую глубину силами нескольких БТГ боевые действия перешли к локальным операциям на уровне РТГ, усиленных бронетехникой. Они использовались для решения тактических задач в рамках реализации стратегии «шаг за шагом», когда для поднятия боевого духа и обеспечения слаженности войск проводились систематические локальные операции по занятию нейтральной полосы между основными позициями ВСУ и армий ДНР-ЛНР. На некоторых участках, это позволило ВСУ продвинутся на 5–10–15 километров. Там, где эта стратегия наталкивалась на контрмеры, разгорались локальные позиционные бои, в которые стороны постепенно вводили все новые и новые резервы, не получая конкретных результатов по итогам этих столкновений. Самой успешной для ВСУ стала операция по занятию Широкино, из которого ВСН были выдавлены (хотя имелись и сугубо политические причины оставления поселка) спустя полгода боев. Бои в районе Марьинки, Спартака и Авдеевской промзоны особого прогресса сторонам не принесли. Под Новой Ласпой и дважды под Светлодарском ВСУ терпели тактические неудачи.

Достаточно успешно была реализована стратегия с занятием нейтралки в направлении Калиновки и Логвиново, а также в районе Докучаевска и Еленовки. В целом на тактическом уровне стратегия ВСУ работает, и если посмотреть карту линии фронта на март 2015 года и на март 2017 года, то определенные приобретения в плане территории у ВСУ есть. Другой вопрос, что эта борьба за нейтралку не решает главных задач, связанных с возвращением Донбасса в состав Украины силовым путем. На фоне масштабных событий сирийской войны, где совершаются рывки на десятки километров, штурмуются города с сотнями тысяч жителей и где порой за день гибнут сотни солдат с обеих сторон, события на Донбассе развиваются более статично, когда бои за один блокпост могут идти месяцами, а то и годами (если брать, к примеру, историю ясиноватского блокпоста).

Таким образом, можно заключить, что стратегия Горбулина, красиво выглядящая на бумаге и дающая те или иные тактические результаты, оказалась провальной в главном – она не смогла обеспечить возвращение Донбасса под контроль Украины. Армия решить задачу не смогла. На дипломатическом уровне Украина ничего не добилась, а экономически Донбасс в феврале 2017 года начал отрываться от Украины. И это было признано на официальном уровне. То есть за мелкими тактическими «перемогами» скрывалась более глобальная «зрада» стратегического характера.

Разумеется, понимание того, что многомесячная или многолетняя война за отдельные блокпосты, ВОПы и высотки вряд ли позволит вернуть Донбасс (с учетом российской поддержки), вновь ведет к попыткам со стороны группы Турчинова и других «бешеных» продвинуть идею активных наступательных операций на Донбассе. Периодические громкие анонсы наступления со стороны Турчинова ВСУ пытается подкрепить локальными атаками в районе Коминтерново, Павлополя или Светлодарска с сомнительными результатами, которые объясняются не только активным противодействием со стороны ВСН, но и дозированным задействованием сил со стороны Генштаба ВСУ и командования секторов, которые, как правило, не используют в таких операциях даже резервы сектора. В результате пробивная мощь таких локальных ударов откровенно невысока, что и проявляется в ограниченных результатах, когда после начинающихся столкновений нарастание работы артиллерии сторон быстро сводит на нет любые попытки активного продвижения.

Тем не менее, планы, связанные с наступательными операциями на Донбассе, безусловно, находятся в поле зрения Генштаба ВСУ и структур МОУ. Условно их можно разделить на три типа.

1. Продолжение текущей стратегии.

Занятие «нейтралки» и продолжающиеся многомесячные позиционные бои (преимущественно артиллерийские) позволяют держать войска в относительном тонусе, периодически добиваться небольших тактических результатов и обеспечивать для политического руководства Украины необходимую картинку «борьбы с внешним агрессором», которой пытаются оправдывать катастрофическую ситуацию в социально-экономической сфере Украины.

При продолжении подобной стратегии 2017 год будет несильно отличаться от 2015-го или 2016-го – это будут все те же изнуряющие артиллерийские дуэли и обстрелы прифронтовой полосы, высокая активность ДРГ, активная агентурная и техническая разведка, периодические тактические операции, которые несколько раз в году могут выливаться в более масштабные столкновения в духе боев на Светлодарской дуге. Потери при этом с обеих сторон будут носить регулярный характер, но они слабо сказываются на возможности ведения долговременной войны, учитывая, что Украине оказывают поддержку США и НАТО, а ДНР и ЛНР – Россия. Такой позиционный пинг-понг может продолжаться годами, и речь в этом случае уже не будет идти о военном решении донбасского конфликта.

2. Локальная наступательная операция с ограниченными задачами.

В целях качественного изменения оперативной обстановки, ВСУ может попробовать нанести подготовленный удар силами нескольких БТГ и частей усиления на одном из участков фронта с целью занятия крупного населенного пункта ДНР или ЛНР, с последующей стабилизацией фронта и сохранением занятых позиций. Наиболее благоприятные цели для подобных планов – это Докучаевск и Славяносербск. В случае скрытого сосредоточения крупных сил пехоты и бронетехники ВСУ в течение несколько часов может попробовать ворваться в эти прифронтовые города и, пользуясь локальным превосходством в силах, попытаться занять их до того, как в дело вступят контрмеры со стороны армейских корпусов ДНР и ЛНР.

В данном случае есть много переменных, связанных как с боеспособностью номерных бригад и БТРО ВСН, так и с проблемами обеспечения секретности переброски оперативных резервов на направления главных ударов: всегда есть вероятность, что агентурная и техническая разведка РФ может вскрыть такое сосредоточение войск и вся операция превратится в большую ловушку для войск одного из секторов. При этом стоит учитывать, что вся оборонительная стратегия ДНР и ЛНР сводится как раз к тому, что войска на первой линии имеют простую задачу – встретить противника, максимально измотать его и выиграть время, чтобы командование могло определить направление главного удара и ввести в бой механизированные резервы, которые должны нанести контрудар и при возможности, осуществить окружение ударной группировки ВСУ. Тем не менее, в случае принятия Киевом политического решения активизации боевых действий на Донбассе, именно подобный вариант видится наиболее вероятным.

3. Наступление с решительными целями.

Это наиболее амбициозный, но вместе с тем крайне рискованный вариант для Украины. В его рамках должно быть принято политическое решение относительно возвращения к стратегическим целям 2014 года, связанным с военным уничтожением ДНР и ЛНР, так как дипломатическим или экономическим путем вернуть их в состав Украины уже невозможно. В рамках этих планов могут быть осуществлены попытки нанесения глубоких рассекающих ударов на всю глубину территорий ДНР-ЛНР с целью окружения Донецка и выхода к границе с РФ.

Потенциальные направления ударов:

3.1 Наступление мариупольской группировки ВСУ в направлении Новоазовска с сопутствующим занятием района Коминтерново, а также вспомогательным ударом на Тельманово.

3.2 Наступление волновахской группировки ВСУ в районе Докучаевска и Еленовки с последующим продвижением к бывшей государственной границе Украины, с сопутствующим поворотом части сил на Моспино, с последующими попытками прорваться к Донецку с юга.

3.3 На фронте под Донецком и Горловкой противник может попытаться реализовать планы, связанные с перекрытием трассы Донецк-Горловка, которые могут быть увязаны с наступлением ВСУ на Светлодарской Дуге в районе Калиновки и Углегорска, дабы создать угрозу окружения Горловки.

3.4 В рамках оперативных схем 2014 года в голове украинских штабистов вполне могут пребывать «большие Канны», где группировка, наступающая от Волновахи, и группировка, наступающая в районе Горловки и Светлодарска, в среднесрочной перспективе соединяются к востоку от Донецка, то есть пытаются повторить тот план, который провалился в августе 2014 года в ходе боев за Шахтерск, Миусинск и Красный Луч, когда были разгромлены части 25-й аэромобильной бригады, или же в ходе боев под Хрящеватым и Новосветловкой в ЛНР, где провалилась попытка окружения Луганска группировкой, наступавшей со стороны Луганского аэропорта.

3.5 На территории ЛНР ВСУ могут нанести удар из района Попасной в направлении Первомайска с последующим выходом к Стаханову. Одновременно с этим могут развиваться операции против Славяносербска. Фронт в районе Луганска и Станицы Луганской, скорее всего, не будет задействован ввиду близости границы с РФ.

В рамках подобных сценариев ВСУ постарается максимально сократить время выхода ударных соединений на рубежи атаки, а также будет проводить широкие дезинформационные мероприятия пропагандистского характера. Одновременно будут вестись попытки обеспечить политическую поддержку подобных планов на Западе, так как в Киеве понимают, что подобный сценарий с очень большой долей вероятности может привести к вмешательству ВС РФ со всеми вытекающими из этого последствиями.

Киев, конечно, может питать иллюзии, что дипломатическое давление на Кремль со стороны Запада способно вынудить его сыграть роль Милошевича, который безучастно смотрел на уничтожение Сербской Краины. Впрочем, опыт 2014 года показывает, что эти иллюзии дорого стоят. Как представляется, Киев это прекрасно понимает и, скорее всего, рассматривает политическое давление на Россию со стороны Запада как способ выигрыша времени на первом этапе операции. Политический прессинг США и Европы способен обеспечить запаздывание контрмер со стороны резервов ДНР и ЛНР, а также по возможности частей ВС РФ, развернутых на границах ДНР и ЛНР, дабы ко времени начала ответных действий ВСУ успела добиться существенных результатов оперативного характера.

Ключевую роль в актуальности подобных планов играет степень боеготовности армейских корпусов народных республик и частей Южного военного округа РФ, которые играют роль страховки на случай, если Киев пойдет ва-банк. Политически Москва давно уже демонстрирует желание добиться заморозки конфликта по Приднестровскому варианту. На практике же пока получается скорее Карабахский вариант с многолетними боевыми действиями позиционного характера.

В случае нарастания рисков перехода украинской стратегии от текущей борьбы за «нейтралку» к амбициозным вариантам №2 и №3 многое будет зависеть от способности ДНР-ЛНР, используя агентурную и техническую разведки, своевременно вскрыть подготовку таких ударов, а также обеспечить боеготовность своих военных резервов. Также в случае перехода боевых действий в маневренную фазу существенное значение будет иметь боеспособность частей ЮВО.

Важную роль играет и текущая боеготовность бригад ДНР и ЛНР, которая по ряду моментов оставляет желать лучшего (некомплект, мертвые души в штате, нехватка специалистов, нехватка средств радиофикации, недостаток различных спецсредств и т.д. и т.п.). Ведь именно им придется на первом этапе сдерживать удар танковых и мотопехотных соединений ВСУ, дабы не допустить слишком быстрого прорыва первой линии обороны.

Понимание этих проблем, безусловно, с нашей стороны есть. Несмотря на все имеющиеся проблемы, боеспособность бригад по сравнению с 2015 годом выросла, хотя средний уровень мотивации бойцов существенно просел, да и организационно-технических проблем хватает. Многочисленные батальонные учения и КШУ, а также проверки со стороны военных кураторов демонстрируют существенное внимание к вопросам подготовки армейских корпусов к масштабным боевым действиям. Предстоящий приезд военной комиссии в ЛНР должен подвести черту под очередным этапом военного строительства в республиках и оценить готовность местных вооруженных сил к выполнению первоочередных задач в случае попыток ВСУ реализовать планы активного наступательного характера.

Генштаб ВСУ эту активность, разумеется, отслеживает, и наряду с оценкой проблем военного строительства в народных республиках вынужден учитывать вариант, что в конечном итоге ударные части ВСУ, даже прорвав первую линию обороны, рискуют нарваться на подготовленный контрудар (в том числе и при участии ВС РФ), который приведет к непоправимым оперативным последствиям и потерям материальной части.

Ключевыми факторами для принятия решения о характере летней кампании 2017 года будут:

1. Позиция Белого дома и НАТО. Если руководство США не будет заинтересовано в военной эскалации на Донбассе, то Порошенко это быстро объяснят, как и Турчинову. Муженко и Полторак в этом плане лишь исполнители политической воли, и это решение не им принимать.

2. Текущая социально-экономическая и политическая ситуация на Украине. Угроза существованию режима Порошенко может толкнуть его на военную авантюру с целью отвлечения внимания общества от провалов евромайданной политики. Может наступить такой момент, когда просто картинки позиционных боев на Донбассе окажется недостаточно и потребуется большое кровопускание, например, в случае, если угроза досрочных выборов станет неминуема.

3. Боеготовность ДНР и ЛНР, а также ВС РФ. Если у Киева создастся ощущение нарастания внутренней слабости республик и снижения боеготовности их войск, а также убеждение, что Россия не поддержит республики или поддержит с запозданием, у украинского руководства может возникнуть идея, что военным путем оно действительно способно склонить чашу весов в свою пользу. Поэтому крайне важно не давать поводов Киеву усомниться, что ответные меры будут более чем решительными.

4. И главное. На принятие решения будет влиять уровень боеготовности самих ВСУ, которые являются последним инструментом, с помощью которого можно вернуть Донбасс в состав Украины, так как никаких иных рычагов воздействия на ситуацию у Киева де-факто не осталось. В этой связи, будет уместно разобрать текущее материально-техническое состояние группировки ВСУ на Донбассе, но об этом уже в следующем материале.

http://alternatio.org/articles/articles/item/50819-voennye-s...

Один из веселых моментов связанных со стресс-подготовкой это то, как к ее проведению относятся те, кто ей занимаются. Вернее "занимаются". Дело в том, что ругать курсанта "писькой" и стучать над головой кастрюлями в процессе поиска ответа на вопрос 2+2, это может любой мудак, у которого есть руки, знание слова "писька" и наличие кастрюли.
В принципе это как с популярной ныне темой, когда какие-то олени стреляют рядом с обучающими а потом потрясая оружием гордо утверждают что они "занимаются стресс-подготовкой". Не будем уточнять, что это на самом деле, но по-научному это зовется мастурбацией.

Дело в том, что вся стресс-подготовка идейно делится на два направления. Оба они имеют свои плюсы и минусы и каждое из них по-своему эффективно и дает действенные результаты.

Первый вариант - это наработка определенного числа ФКД (Фиксированных Комплексов Действий) наложенных на некоторое количество ситуаций, с некоторыми вариациями. То есть мы создаем для человека стрессовую ситуацию  и предлагаем ему варианты ее разрешения и выхода из нее. Тут естественно все зависит от того, какими навыками обладает человек. То есть мы работает с имеющимися навыками  и расширением их арсенала. При этом мы всего лишь предлагаем человеку набор определенных средств решения проблемы. Мы не учим его выбирать средства, максимум, выбирать из минимального набора. Мы даем готовое решение.

Основная проблема данного способа в том, что в процессе тренировки дать человеку ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ СИТУАЦИИ очень сложно. Практически невозможно. Особенно если речь идет о деталях и тонкостях, которыми наполнена любая ситуация. Опытный инструктор может показать как изменение изначальной позы и положения противника может кардинально изменить весь расклад в ситуации. А изменение, тем временем, может быть минимальным. При этом минимальное изменение повлекшее за собой полное изменение картины мира, может полностью сломать всю схему действий человека, и загнать стресс по экспоненте куда-нибудь "за облака". Почему? Потому что "стандартные драйвера", то есть то, чему человека научили, не помогло полностью или частично. И развитие ситуации не позволило подобрать нужную программу действий.
В этом главная проблема - сделать в процессе подготовки все возможные ситуации во всех возможных вариациях невозможно. В принципе. Жизнь штука нездоровая: она все время находит способы подкинуть новые сюрпризы.
Но не все так плохо. Данный способ может использоваться как отдельно - как самостоятельный комплекс подготовки, особенно он будет хорош для людей у который первичная реакция на стресс - ступор. Таким людям куда проще адаптироваться к пониманию того, что у них есть несколько (желательно не более трех) базовых инструментов для решения проблем. Ну и в принципе, если речь не идет о серьезной профессиональной подготовке, то такой вариант вполне подходит для гражданских. К тому же он позволяет достаточно быстро подготовить человека к правильному поведению в определенных стрессовых ситуациях. Так же, очень часто данный этап просто служит первым этапом в комплексе учебных мероприятий.
Второй вариант - это когда человеку изначально дают навыки для избегания ситуации. Много навыком. Очень много навыков. Причем навыки даются не просто так, а с расчетом на то, что человеку не будут предлагать один вариант решения проблемы. Максимум, что будет предложено - это выбрать из нескольких вариантов. А в основном человек сам будет выбирать варианты действий. Единственное ограничение которое у него есть - это время. Которое в процессе обучения непрерывно уменьшается. Фактически обучаемый просто ставится в ситуацию постоянного уменьшения времени на принятие решения и дальнейшие действия. При этом все богатство выбора ложится на его плечи. То есть как первичные действия, так и дальнейший просчет тактики и принятие решений  полностью на нем. В задачу инструктора входит лишь наблюдение и последующий разбор действий  и возможных ошибок, а так же их корректировка и корректировка примененного навыка. Ну и расширение арсенала навыков, естественно. То есть готового решения нет, и человек сам решает что ему делать.

Плюсы тут понятное дело, очевидны. Больше развивается вариативность и самостоятельность мышления. Человек учится лучше и быстрее анализировать обстановку. Ну и создать для него ситуацию в которой он потеряется и станет не в состоянии адаптироваться к уровню стресса сложнее.
Минусов, как водится достаточно, как говорится "ничто не проходит бесследно". Не у всех получается пройти таким путем быстро. Процесс подготовки занимает ощутимо больше времени. Количество срывов в процессе обучения ощутимо выше чем в первом случае. Требования к инструктору соответственно тоже выше. Люди с активным типом реакции (бей/беги) практически не испытывают сложностей. А вот те кто сталкиваются с тем, что базовая реакция - замирание, тем будет очень сложно продвигаться по курсу.

Вот и получается, что в выборе правильного баланса между элементами первого и второго варианта и проходит вся стресс-подготовка. Собственно, даже если стреляешь поверх голов, то очень хорошо бы понимать для чего это делается.

http://wolf-ops.livejournal.com/74046.html

С начала операции в Сирии, помимо ВКС России, там работают бойцы российских спецподразделений. О том, что Сирия — это не только разрушенные города и сожженные деревни, как выглядит сирийская армия и отряды оппозиции, и почему восточные войны такие затяжные, обозревателям «Известий» Алексею Рамму и Дмитрию Литовкину рассказал офицер спецназа.

— Действительно ли по климату и местности Сирия — это страна контрастов? Наверное, и не все ее части затронуты войной?

— Средиземноморское побережье Сирии — это классические средиземноморские пейзажи, как в Италии или Греции. Террасное сельское хозяйство, интересные виллы, зелень, оливки. Но буквально 2–3 часа езды — и уже пустыня.

Бросается в глаза, что везде очень хорошие дороги, даже если мы едем из села в село по горному серпантину. Это заслуга правительства страны. Сирия — очень хорошее место для развития туризма. Есть исторические объекты, включая библейские. К примеру гора, где Каин убил Авеля, фактически нависает над Дамаском. В Латакии найдено древнейшее городище и материальные свидетельства одной из древних письменностей. По всему берегу стоят цитадели крестоносцев.

На севере есть большая сельскохозяйственная долина. Она по территории равна небольшим европейским государствам. Около 120 км в длину. Если смотреть с некоторых высот, которые закрывают долину от моря, то она видна как на ладони. Гладкая-гладкая плодородная равнина с каналами. А ближе к Ираку — действительно пустыня. Там можно перемещаться только по дорогам. И вся война в тех местах идет вдоль дорог — «пустынный вариант».

— А как живут те, кто не воюет?

— Конечно, Сирия сейчас не самая богатая страна. Но в городах есть дорогие гостиницы, магазины. На улице мирная жизнь, люди свободно ходят, работает общественный транспорт. Но проезжаешь буквально сотню километров — и уже линия фронта. Разрушения, уничтоженные населенные пункты, идут бои.

В подконтрольных правительству городах работает вся инфраструктура, открыты школы и вузы, люди занимаются своей обычной повседневной деятельностью. Конечно, есть определенные проблемы с социальным обеспечением. Видно, что у жителей страны небольшие доходы. Но у правительства Асада есть специальные социальные проекты, чтобы народ не голодал. К примеру, мука стоит дороже, чем хлеб. Хлеб продается либо очень дешево, либо просто раздается в селах.

— Сирия светская страна? И как местные жители относятся к русским военным?

— Сирия преимущественно светская страна. В крупных городах женщины одеваются по- европейски, но ходят в платках. Но встречаются и населенные пункты, где очень серьезно следуют исламским традициям. Женщины там укрыты с головы до ног.

Когда наш Верховный главнокомандующий принял решение о начале операции в Сирии и пошли первые бомбардировки, люди просто выходили на дороги, кричали, приветствуя российских военнослужащих, и очень радовались, что Россия пришла им на помощь. Встречали нас очень хорошо.

— Что такое сирийская армия?

— До того как мы пришли, это была не армия в нашем обычном понимании. На позициях люди могли быть в кальсонах и тапочках. Сирийские офицеры объясняли это тем, что на подготовку бойца уходило очень мало времени. Зачастую два месяца подучили — и вперед на фронт. Безусловно, сейчас наши советники работают с сирийской армией и многого добились. Но понятно, что процесс этот небыстрый.

До того как мы появились, были случаи, когда сирийская армия наносила огневое поражение по переднему краю обороны противника и надо было бы идти вперед и закрепиться. Но у сирийцев есть такая штука, как Bukra, bada bukra («завтра», «послезавтра» — арабск.). Ну то есть «подожди». И восточную bukra — «подожди» было сначала не сломить. С этим сталкивались все наши советники. Это особенность Востока, арабского мира, поэтому там надо работать очень тонко.

До нашего прихода в армии было и дезертирство, и другие нарушения. Но командиры не особо стремились жестко наказывать за это. Считали, что отпугнут людей от службы. Но сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону.

— А как у сирийских военных с бытовой точки зрения?

— Рацион питания солдат на позициях очень небогатый. В основном национальное блюдо хумус. Мяса очень мало. Но это объяснимо и всегда так было: там нет пастбищ для выращивания скота. При этом военным не запрещено совмещать службу с другими делами. Поэтому многие бойцы поступают просто. Отдежурили — и едут домой. Основной вид транспорта в Сирии — это мопед. Потому что расход бензина маленький и многие могут это себе позволить. Бывает, что целыми семьями по несколько человек перемещаются на таком виде транспорта. Домой со службы военные тоже едут на мопедах. Приезжают, меняются и уезжают в ближайшие деревни. У них там сельское хозяйство, для них это заработок. Ведь бойцы не так много получают. Также в сирийской армии не запрещено заниматься бизнесом. К примеру, офицеры могут позволить себе иметь небольшой магазинчик. И не один.

— Могли бы вы отметить какие-нибудь боеспособные правительственные подразделения?

— Отлично воюют «Соколы пустыни». Они хорошо подготовлены и вооружены, постоянно продвигаются вперед, а соседи на флангах не всегда успевают за ними. Они действительно хороши.

— А с бойцами «Хезболлы» вам приходилось встречаться?

— «Хезболла» неплохо обучена и экипирована, у них хорошее оружие и техника, они действительно умеют воевать. У них сильный боевой дух.

— Что вы можете рассказать о сирийской оппозиции?

— Оппозиция, особенно в последнее время, видит путь к диалогу, осознает, что есть способ прийти к какому-то общему знаменателю. Оппозиционные отряды мало отличаются от сирийской армии. Война в Сирии имеет признаки гражданской войны Поэтому бывает так, что одна часть семьи воюет на стороне оппозиции, а другая — на стороне правительственных войск. И они созваниваются, поддерживают отношения. Объявляется день перемирия, оппозиционеры могут переходить на сторону к своим родственникам.

В лагерях для беженцев, которые содержат сирийские власти, также немало родственников оппозиционеров, и они могут поддерживать отношения между собой.

— А ИГИЛ и «Ан-Нусра»?

— Боевики ИГИЛ и «Ан-Нусра» (запрещены в РФ) гораздо более опасны, чем оппозиция. У них все намного жестче, радикальнее. За провинность — показательные казни. ИГИЛ и «Ан-Нусра» — это организованные отряды, фактически армии. С системой управления, тылами, артиллерией и танками.

Кто идет в ИГИЛ и «Ан-Нусру», кто клюет на их кровавые ролики? Со всего мира едут радикально настроенные исламисты, и едут именно с конкретной целью — совершать насилие. Те из добровольцев, кто пришел воевать за ислам, в первые же месяцы понимает, что все не так, как они себе представляли. Их заставляют выполнять самую черновую работу и бросают в самое пекло, как расходный материал.

Как боевики захватывали села и города? Они не оставляют выбора людям — если мужское население готово встать на их сторону, заставляют брать автомат, а если не согласен — расстреливают. Боевики ИГИЛ и «Ан-Нусры» понимают, что с ними примирения не будет, и готовы воевать до последнего. Мы сталкивались с тем, что на отдельных позициях боевики очень яростно сопротивлялись. Возможно, играют роль и показательные казни. Они же не церемонятся и попытки дезертирства наказываются очень жестоко.

— Говорят, что на сторону игиловцев перешли военные из иракской и сирийской армий?

— У меня нет такой информации, но допускаю, что ИГИЛ создавали профессионалы. Из колхозников не получится армии, а она у них есть.

— Чувствуется ли, что у «Джебхат ан-Нусры» и ИГИЛ есть серьезная поддержка извне? Экипировка, продовольственное обеспечение у них лучше, чем у регулярной сирийской армии?

— Ну, в гости к ним не ходили. Но по вооружению понимаем, что у них есть и приборы ночного видения, и тепловизоры. Боевики хорошо используют ПТУРы. Подготовка операторов ПТУР у боевиков отличная, а это недешевое удовольствие. Один выстрел стоит немало денег. Но боевики очень хорошо стреляют.

Хорошо боевики организовывают и связь. Были случаи, когда они подвозили мобильные сотовые вышки и создавали собственное поле сотовой связи и Wi-Fi. Они активно используют различные интернет-мессенджеры для связи и управления. И поэтому с ними бороться достаточно сложно. Активно используют квадракоптеры и другие коммерческие летающие беспилотники.

Вообще война в Сирии — это удивительное явление. Воюют 50-летние танки Т-55, автоматы АК-47, минометы и пушки 1940-х годов. И тут же рядом действует современная авиация, летают беспилотники, у бойцов системы спутниковой связи и целеуказания.

http://izvestia.ru/news/668587