ShtolKrakov

I

Белые строки выводят на небе себе самолёты,

Словно желая, чтоб кто-нибудь снизу увидел их стих.

Стёрты границы, сегодня мы будем ловить вертолёты -

Пропит ещё один день, как бессмысленный трип.

Но я улетаю в космос,

Я улетаю в космос,

Я улетаю в космос -

Побудь со мной рядом, я буду к шести.

II

Детство, отрочество, юность, влюблённость, вокзалы -

Так начинается и продолжается путь:

Деньги, работа, семья, суета, тараканы...

Но кто-то звонит, и повеяло холодом, вдруг:

У тебя умер друг:

Он улетал в космос,

Он улетал в космос,

Он улетал в космос,

И просто однажды вернуться не смог.

III

Ложка звенит в стакане,

В колонках поют о нирване.

Не забудь позвонить маме,

Перед тем, как отправиться в путь.

Вот, уже всё готово,

На часах пять минут шестого:

В ложке вскипает яд -

Пора выдвигаться в ад.

И мы улетаем в космос,

Мы улетаем в космос,

Мы улетаем в космос -

До встречи на старых забытых погостах!

В тот день стояла на редкость дождливая погода. В Переулке Хета, что находится под набережной Истмы, как обычно царили зловоние и пьяный угар, которые стали визитной карточкой здешнего места, с тех самых пор как открылся бар "У Лисы".

Каждый уважающий себя "джентльмен, попавший в трудную жизненную ситуацию", а именно так себя называли отбросы местного покроя, неминуемо забредал в этот переулок с целью забыться, и пережить еще одну ночь в объятиях знаменитой Лисьей настойки. А потом оставался здесь навсегда. Ну, или почти навсегда - это уже зависело от живучести и везения обзавестись койкой подальше от канализации.

Регистрировали на новом поприще, и чествовали новоприбывших джентльменов с размахом - размахом кулака в область лица. Кто придумал такую традицию сказать сложно, но она пользовалась бешеной популярностью у завсегдатаев. А главное - никто не жаловался. Затем посвященного записывали в "Книгу живых", давали койко-место, и на том вопрос регистрации считался закрытым вплоть до отбытия оного, чаще всего вместе с записью в "Книгу мертвых".

Баром в Переулке Хета заправляла Рози Лиса. Никто не знал ее настоящего имени и фамилии, а желания копаться в биографических подробностях этой фрау ни у кого не возникало. Может потому что она была немой, а может, потому что при любом неподобающем поведении в ее заведении "Книга мертвых" пополнялась новым именем, но кроме как за очередным заказом выпивки и съестного к ней никто не обращался.

Покосившиеся столики, поломанные стулья, которые чудом балансировали на кривом испорченным термитами полу, да две с половиной люстры создавали неповторимую атмосферу пещерного уюта, вкупе с грязной посудой и несколькими мирно сопящими телами уважаемых себя джентльменов. Именно в таком виде застал бар подозрительный клиент, вошедший в зал. Впрочем, подозрительность вошедшего отметили только пара все еще сидящих за столом крайне выпивших клиентов, один из которых уже клевал носом в тарелку, и Рози Лиса. Остальные были не в состоянии что-либо отмечать.

Черный плащ из дорогой кожи, дерби, тёмно-серый свитер с карго, зачёсанные назад русые волосы, серебряное кольцо на большом пальце правой руки - все говорило о том, что этот господин ошибся адресом или ищет удивительных приключений на свою джентельменскую голову.

— Добрый вечер, — обратился он к Рози Лисе, подойдя к барной стойке, — виски со льдом, пожалуйста. Лёд отдельно.

Рози, с невозмутимым видом, не сводя глаз с вопрошающего, показала пальцем на меловую доску, висящую чуть поодаль. На доске можно было разобрать две строчки, чем-то напоминающие наскальную письменность: "Лисия ностойка" и "Еда дня". Рядом с каждой надписью красовалась цена в пять и десять ше соответственно. Подозрительный джентльмен ухмыльнулся:

— Что за "Еда дня" у вас такая?

— А это каждый раз сюрприз! — крикнул один из сидящих за столиком, и разразился пьяным хохотом, — Што в погребке еще не издохло, то и на стол съедобно! Ежели свезет, крысятинки поешь, а нет - кислыми сухарями закусывать бушь, хе! Чай не в ресторане нынче находисся.

— Понятно, — невозмутимо ответил клиент, — тогда настойку, пожалуйста.

Спустя мгновение, перед "подозрительным" материализовался грязный треснувший стакан с тёмно-бордовой жидкостью. Оценив предстоящую дегустацию, незнакомец немного скривил губы, процедил слабое "спасибо" в сторону Рози и пригубил настойку. Но вкус оказался, внезапно приятным и интригующим. Словно это было не какое-то самогонное трущобное пойло, а действительно благородный напиток: чувствовался вкус вишни и лимона, а спирт будто бы вовсе отсутствовал, лишь что-то волшебным образом призывало тепло к телу. "Подозрительный" залпом осушил стакан.

— Повторите, пожалуйста.

После третьего стакана джентльмен решил попытать счастья в разговоре с Рози:

— А не раскроете ли вы секрет вашей дивной настойки?

Рози все так же с невозмутимым видом молча смотрела на гостя, но, теперь в ее глазах отчетливо читалось недоумение. Кто-то из лежащих на полу громко храпнул и перевернулся на другой бок.

— Мм… Ладно, — джентльмен немного смутился, — я ищу одного человека, мне сказали, что он обитает в здешних краях. Зовут Зик, может знаете такого?

Рози, все еще не сводя глаз с "подозрительного", отрицательно повертела головой.

— Ну, может быть, вы могли бы подсказать, к кому можно обратиться, кто мог бы знать? — с лёгкой надеждой в голосе спросил незнакомец.

Рози снова повторила свой отрицательный жест. В зале скрипнул стул - пьяный джентльмен, который подсказывал гостю о составе здешних яств, встал из-за стола и начал двигаться в сторону незнакомца, прокладывая довольно кривую линию, хотя путь был вполне прямым.

— Слухай, ты! — рявкнул он, — Ты кто вообще будешь, а? Завалился сюды, выпрашиваешь што-то. Мы тут таких, как ты, не любим! А ну…

После этих слов, пьянчуга замахнулся рукой, как ему показалось в сторону незнакомца, но погрешность расчёта удара оказалась немного выше допустимой, и забулдыга рухнул на пол, ударившись лбом о стойку и опрокинув барный стул на спящего рядом клиента. Спящий, на удивление, не проснулся - лишь немного покряхтел сквозь сон о каких-то говорящих кротах и репах. В это же самое время "подозрительный", отпрянув от дебошира, вынул из-за спины револьвер и нацелился в голову упавшему.

— Попрошу без насилия, уважаемый, — спокойный тоном молвил незнакомец, — может, вы мне скажете, где мне найти Зика?

Рози всё так же тупо продолжала смотреть на незнакомца, а её невозмутимость, казалось, не знала границ. Видимо, в этом баре подобные события были в порядке вещей.

— Ай, — подал голос дебошир, приподнимаясь с пола потирая рукой лоб, — самый умный шоля? Нет тут таких, не водица! А коли б были - почём нам говорить тебе, чернявый?

Незнакомец подошел к пьянчуге, всё еще держа того на прицеле.

— Ну, может, потому что ты сейчас находишься не в лучшем положении, чтобы протестовать?

— Я жеш тебе сказал, не знаю я такого, ну!

— А мне показалось, что ты как-то слишком рьяно отнёсся к вполне невинному вопросу с моей стороны. Не ты ли случаем Зик?

— Меня звать Пётр, и в нашем Переулке не жалуют незнамо кого, приходящих со странными вопросами. Тута у каждого второго руки в крови, но это не значит, што мы с радостью отдадим кого бы то ни была незнамо кому. Почем мне знать, што ты не убивать сюды пришел? Вон, какую волыну притащил!

— Да у вас тут государство в государстве, я посмотрю. И выборы небось проводите на звание мэра закоулка?

— Смейся-смейся, чернявый, да не забывай, што ты тут один, а патронов у тебя всего на шестерых хватит. Верно Рози? — пьянчуга подмигнул барменше. Незнакомец невольно оглянулся в сторону Рози, но вместо невозмутимого взгляда фрау, на него уже смотрели харизматичные глаза двустволки.

— Как нехорошо получилось, — смущённо произнес незнакомец.

— Да уж, — поддержал Пётр, — похоже теперь ты не в лучшем положении, чтобы вопрошать, чернявый, а? Советую тебе убрать свою пушку и не мешать отдыхать порядошным джентльменам, верно, Рози?

Незнакомец повиновался, и опустил оружие. Пётр повернулся в сторону своего столика, и направился к нему, снова очерчивая кривую линию по прямому направлению. Рози ружья не опустила.

— Послушайте, давайте без драм, — призвал незнакомец, — я сейчас ухожу, и все снова довольны и веселы, хорошо?

Рози молчала. Пётр усмехнулся:

— Проваливай, чернявый, смотри кабы тебя снаружи не приняли.

Незнакомец, повернувшись лицом к Рози и её двуствольному другу, начал медленно двигаться к выходу, аккуратно перешагнув через сопящее тело одного порядочного джентльмена. Пётр наблюдал за каждым его шагом. У выхода незнакомец все-таки позволил себе повернуться к двери, но тут же был ошарашен от пролетевшего мимо левого уха ножа, который смачно вонзился в дверной косяк на половину лезвия.

— Ты забыл заплатить за выпивку, ковбой, — молодой женский голос долетел со стороны кухни, если конечно можно было так назвать помещение, откуда Рози выносила "Еду дня". Нож, вестимо, прилетел оттуда же.

Незнакомец обернулся в сторону голоса. У двери в кухню стояла светловолосая девушка в грязном поварском колпаке и фартуке. Злое лицо, на котором чернела повязка, закрывающая правый глаз, словно кричало о том, что она способна убить и зажарить не только крысу из барного погреба, но и о том, что, возможно, "Еда дня" скоро будет пополнена новым деликатесом, если подозрительный джентльмен сейчас же не заплатит за выпивку.

— Прошу прощения, — полез в карман незнакомец, стараясь сохранить невозмутимость, — сколько я должен?

— Тридцать ше, — ответила поваренок.

— Но ведь я выпил всего три стакана! — возмутился незнакомец.

— Будем считать это чаевыми за то, что ты уйдешь отсюда живым.

Деньги были уплачены. Пётр потерял интерес к незнакомцу, а Рози вернулась в свою обычную невозмутимую позу просветлённого йети. Поварёнок всё ещё зло смотрела своим голубым глазом на "подозрительного", который, стараясь держать спокойный шаг, направлялся к двери на выход.

— Зик, мать твою, Патрик! — рявкнула поваренок, как только дверь бара захлопнулась и стало ясно, что незнакомец отошел на почтительное расстояние, — Я предупреждала тебя, что ты вылетишь с Переулка, если хоть одна шкура из Верхнего района явится за тобой? Так вот этот час настал. Нам не нужны проблемы с ОЗГ, тем более с Орликом. Мы только-только откупились от Северных Каналов. Говорила я тебе Пётр, что нельзя прописывать энергиков!

— Успокойся Нэн, я думаю, что это была всего-навсего случайность, правда Зик? — абсолютно трезвым голосом без какого-либо акцента спросил сидящего рядом "собутыльника" Пётр.

Зик поднял голову от тарелки, и виновато улыбнулся:

— Прости, Пет. Нэн права, находиться здесь мне - опасно для вашей общины. Меня ищут многие группировки Центровертии, и ты это знаешь. Мы вне закона везде, кроме земель Шекки и Игнотума. К Шекки идти самоубийство, поэтому выбор очевиден.

— С ума сошел? — возмутился Петр, — Я не пущу родного брата на верную смерть!

— Ты не можешь знать наверняка, это практически неизведанная земля. Может быть, там я найду общину подобных мне. Я читал, что многие энергики бежали именно туда!

— Читал он. А от сбежавших ты что-нибудь читал или слышал? Пойми, здесь ты хотя бы среди людей, мы сможем тебя укрыть. К тому же, ты думаешь, ОЗГ не додумались бы патрулировать границы Игнотума? Ещё как додумались! Поди ловят умников, как ты, на границе, стреляют и дело с концом. Лёгкие деньги, чем ходить по закоулкам.

— Но ведь этот же пришёл.

— Этот еще зелёный, сразу видно. Какой опытный тебе будет совать свой нос с одним лишь револьвером в осиное гнездо?

Зик промолчал. Нэн сердито смотрела на Петра, и всем своим видом давала понять, что хорошо бы избавиться от проблемы.

— Ну, что ты смотришь на меня? — возмутился Пётр, — Он останется, что бы ты тут себе не думала. Баста.

— Тебе умирать, Пет. Если что - я не при делах.

— Как всегда, — саркастически заключил Пётр.

Нэн удалилась на кухню. Братья сидели молча еще с минут пять. Удивительно, но за все то время, начиная с разговора этой троицы, Рози Лиса даже не шелохнулась.

— Я пойду с тобой, — прервал молчание Пётр.

— Не нужно, вдвоем больший риск попасться.

— Наоборот, я ведь нормальный, я смогу прикрыть тебя, если возникнут подозрения.

Зик встал из-за стола и направился к выходу.

— Прощай, братец. Может, когда-нибудь свидимся.

Пётр не ответил. Что бы ни говорила ему братская любовь, Зик действительно представлял большую опасность для Переулка. Энергики вне закона, а это значит, что любой попавшийся будет либо отправлен в резервацию, либо убит на месте. Второе предпочтительней. Если узнают, что энергика покрывали обычные - их отправят к рабовладельцам. Суровое время - суровые меры.

Дверь бара захлопнулась.

Прошло еще какое-то время, прежде чем Пётр вышел из состояния глубокой задумчивости. Очнувшись, он осознал, что Зика и след простыл, а та самая глубокая задумчивость была всего лишь иллюзией, гипнозом от братца.

— Ликуй, Нэн. Он ушел.

Ведь любой дурак знает - кошке нужен дом,

Хотя б уголок, просто укрытие от злых детей и собак... (c)