DoralanY

Не ждали? Я тоже, и именно по этому я анонсирую цикл постов истории Венецианской республики, от 1000 до 1503 гг. Почему именно Венеция? Потому что эта тема на пикабу еще не раскрыта, да и вообще не раскрыта общественности. Начнется он не раньше 20 - 25 августа так как материал будет черпаться из этой книги.

Поверили? Вот и я тоже хотел бы в это верить, вот только есть одна преграда, книги в открытом доступе нет, ждать ее очень долго, да и в самой локализации очень много косяков в наименованиях. Так что я нашел выход из этой ситуации.

Англ версия данной книги, найти ее тоже оказалось нелегко, но все же возможно. Переводить мне исторические книги не в первой, так что все будет в лучшем виде, хотя придется подождать. Будьте уверены, цикл постов будет не менее увлекательным чем история Карфагена!

Вот и подошел к концу этот цикл истории Карфагена, за время его публикования на меня подписалось целых 270 человек. Хочу сказать огромное спасибо за поддержку и отдельную благодарность @Impearator, за конструктивную критику и интересные обсуждения. Сегодня я публикую 10-ю и заключительную часть исторического цикла статей о Карфагене, его основании, взлете и падении под пятой Рима.

Реванш побежденных

Один из рисунков Карфагена с высоты птичьего полета. Верно передан Котон и радиальная планировка Старого города, однако размеры города сильно преуменьшены, отсутствуют городские стены и Мегара (предместья) как таковая.

После поражения во Второй Пунической войне прошло 20 лет, а Карфаген тем временем преобразился. Его главным источником доходов всегда была не прямая эксплуатация территорий, а торговля – но теперь, без имперских амбиций и огромных расходов на вооруженные силы, прибыли город получал колоссальные.

Непомерную по меркам того времени контрибуцию, которую следовало выплачивать в течение 50 лет, Карфаген предложил выплатить Риму досрочно уже спустя 10 лет после окончания войны – римляне, тем не менее, отказались [Вероятно, причина тому тот факт, что определенная часть контрибуции при постепенной выплате расходилась по рукам патрициев, а в случае ее досрочного погашения им бы в целом перепало меньше, чем при ежегодном взносе. Впрочем, это лишь теория.]. Значительно укреплялось и сельское хозяйство – используя, вероятно, самую совершенную научную базу того времени, карфагеняне принялись возделывать земли Африки, и те стали давать огромные урожаи.

Через год после окончания Второй Пунической войны Карфаген поставил римской армии 400 тысяч бушелей зерна; в 191 году до н.э. римляне, воюя с Антиохом Селевкидом, получили в дар от карфагенян 500 тысяч бушелей зерна и 500 тысяч бушелей ячменя, при этом продолжая активно торговать этими же товарами. А в 171 году римская армия получила уже 1 миллион бушелей карфагенского зерна и 500 тысяч бушелей карфагенского ячменя.

При этом надо заметить, что пока Карфаген перестраивал экономику и богател, Рим вел изнурительные войны с эллинистическим миром – признаком напряжения сил служит то, что армия получала жалование бронзовыми монетами, изредка – серебряными, и вовсе не видела монет золотых. Еще одним признаком расцвета города служит постройка Котона – обширной торговой гавани, при сооружении которой требовался значительный объем инженерных работ.

Но карфагеняне в это время жили отнюдь не мирно. Им досаждал Массинисса – тот самый, который помог Сципиону разбить Ганнибала при Заме. Пользуясь тем, что фактически за Карфаген решали римляне, все еще враждебные в его отношении, Массинисса начал постепенно занимать плодородные земли карфагенян.

Массинисса - первый царь Нумидии.

При этом им активно использовался миф о коварной покупке земли Элиссой, которая хитростью за бесценок приобрела значительные территории. Заняв очередную часть плодородных территорий, нумидийский царь отсылал посланников в Рим, туда же отправлялись и карфагенские послы с жалобами на нумидийцев. Однако Сенат всегда занимал сторону нумидийцев – в результате чего территории Карфагенского государства уменьшались и без проигранных войн.

К тому же у Карфагена и близко не оставалось друзей – римляне в это время на полную раскручивали собственный героизм и величие, и карфагеняне, которые смогли пошатнуть сам Рим, виделись силами зла, от которых надо избавиться. Это отношение стало прямым развитием некогда популярных среди греков идей об их исключительности и угрозах варваров, к которым несомненно принадлежал и Карфаген – однако даже в самых потаенных мечтах греки не собирались разрушать один из крупнейших городов Западного Средиземноморья, а римлянам такое в голову приходило еще в ходе Второй Пунической войны.

В это время также сформировался окончательный стереотип о пунийцах как о людях коварных и жестоких, не достойных жить в цивилизованном обществе. Нумидийцы же не имели никаких личных конфликтов с карфагенянами – однако имелся конфликт территориальный, чего вполне хватало.

Даже подконтрольные ливийцы нет-нет, да поднимали мятежи – в результате Карфаген становился наглядным примером того, что деньги еще не все: несмотря на улучшение благосостояния города, его положение становилось все более шатким. После Третьей Македонской войны в Риме уже в открытую обсуждали вопросы об «окончательном решении вопроса Карфагена».

Марк Порций Катон Старший. Наличие процветающего Карфагена огорчает его, как, впрочем, и многое другое.

В 162 году до н.э. Массинисса захватил плодородные области Малого Сирта. При этом он проявил еще больше наглости, чем обычно, и заявил свои права на карфагенские фактории у побережья, которые были хорошо защищены и не могли достаться ему без значительных военных усилий.

Римляне вновь приняли его сторону – и помимо территорий и факторий карфагеняне были еще и обязаны выплатить нумидийцам контрибуцию в размере 500 талантов. От такого поворота событий в Карфагене окончательно утвердились антиримские и антинумидийские настроения – не было никаких гарантий, что таким же образом нумидийцам не достанется и сам город.

Через десять лет история повторилась, причем в посольстве римлян, которое должно было рассудить обе стороны, присутствовал Катон Старший, яростно ненавидевший карфагенян – и вид процветающего богатого города с многочисленным населением окончательно убедил его в том, что Карфаген должен быть разрушен. Тем не менее, в Сенате он не получил однозначной поддержки – его главным оппонентом и защитником Карфагена стал Сципион Назика, зять Сципиона Африканского, победителя Второй Пунической войны. Впрочем, Сенат мог сколь угодно ломать копья в политических баталиях, пытаясь решить вопрос Карфагена, однако единственное, что пока останавливало римлян от войны – это отсутствие достойного повода.

Но повод карфагеняне Риму предоставили. В городе возобладало мнение, что за собственные интересы придется бороться своими силами, после чего была собрана армия, и началась война, шедшая с переменным успехом до того момента, как карфагенский полководец Гасдрубал Боэтарх [Скорее всего это не династическая принадлежность, а воинская должность командира вспомогательных сил (хотя может быть и то, и другое). Также этот человек известен как Гасдрубал Последний.] не дал окружить свою армию нумидийцам. Как результат – список проигранных сухопутных битв Карфагена пополнился еще одним пунктом, сам Гасдрубал едва спасся, укрывшись в Карфагене.

Массинисса вновь расширил свои владения, а Карфаген ждали разборки – ведь они нарушили условия мирного договора 201 года. Произошло это в исключительно выгодное для Рима время, когда он не вел никаких войн и мог бросить против карфагенян все свои силы. В результате, когда для разбирательств в Карфаген была отправлена комиссия, римляне уже собирали армию.

Карфагеняне пытались убедить римлян в своей покорности, изгнав инициаторов войны с нумидийцами и приговорив к смерти Гасдрубала, однако и это не помогло. Катон тем временем всячески подстегивал сенаторов, приводя примеры нарушений договоров со стороны карфагенян, обвиняя их в лицемерии, двуличности, коварстве и предательстве. Тем временем с Карфагеном постепенно начали заключать договор.

Первым его условием была выдача в заложники 300 детей знатных семей, что карфагеняне сделали с готовностью. После прибытия римской армии (80 тысяч пеших и 4 тысячи конных) в Утику с Сицилии от карфагенян потребовали выдать все оружие и метательные машины, которые есть у них в наличии – и они выполнили и это требование, передав римлянам 20 тысяч комплектов тяжелых доспехов и оружия, а также 4 тысячи метательных машин различных размеров и мощностей.

И только после всего этого римлянами было озвучено последнее требование – переселиться всем жителям вглубь Африки на расстояние не менее 16 км от берега, разрушив при этом Карфаген. Для города, живущего морской торговлей, это был смертный приговор. Никакие мольбы послов не делать этого на римлян не подействовали – даже обвинения в коварстве в переговорах были отметены [Не мы такие – жизнь такая.]. Старейшины, которые вели переговоры, вернулись в город и объявили об указе римлян – однако народ отказался подчиниться и убил посланников. Выбирая между медленным вымиранием и гибелью в бою, карфагеняне выбрали второе.

Страдание

Карта обороны Карфагена

Пока лидеры Карфагена всячески пытались выиграть время, в город вернулся Гасдрубал Боэтарх, под его руководством началась подготовка к осаде. Весь город трудился над созданием оружия, укреплений, брони. Рабов отпустили, дабы те сражались вместе со своими бывшими хозяевами за город. Женщины обрезали свои волосы, отдавая их на постройку метательных машин.

Все золото, которое только могли найти, отдали торговцам, на которых теперь ложилась обязанность снабжать город провизией – при этом их корабли становились фактически блокадопрорывателями, так как в море находился римский флот. Этот единый порыв делал честь карфагенянам, и он же спас их от быстрой гибели – римляне при попытке завладеть городом встретили сопротивление, а капитальный штурм закончился полным провалом.

Союзные города Карфагена вроде Утики переметнулись на сторону римлян – однако и это не сломило дух осажденных. Гасдрубал с частью войск покинул город и действовал в тылах римлян, постоянно напоминая о своем существовании набегами и рейдами.

А сама осада затягивалась. В 147 году римляне вновь решились на решающий штурм, однако и тот закончился полным провалом, консул Люций Гостилий Манцин, командовавший штурмом, едва не попал в плен, будучи спасенным отрядом молодого Сципиона Эмилиана. Последний после этого стал командующим армией в Африке – Сенат был сильно недоволен затянувшейся войной, а приемный внук Сципиона Африканского показал себя достаточно грамотным полководцем, в отличие от остальных.

При нем дела римлян пошли на поправку – после завладения предместьями города он вынудил Гасдрубала вернуться в Карфаген, обезопасив таким образом свой тыл, а затем решил полностью закупорить торговый порт города, лишив таким образом карфагенян поддержки извне и пытаясь вызывать голод. Карфагеняне решили прорыть тайный вход в гавань, дабы парировать действия Сципиона – и закончили это делать одновременно с окончанием постройки дамбы.

В море был выведен карфагенский флот из легких и наскоро собранных кораблей, однако возможности сильно помешать римлянам не было – корабли не несли достаточное количество десанта. На следующий день разыгралось крупное морское сражение, причем успех скорее сопутствовал карфагенянам, которые легко избегали ударов тяжелых римских пентер, однако при возвращении в гавань многие корабли сели на мель в проходе, после чего были захвачены или потоплены римлянами. После этого карфагенский флот почти не выходил в море [Есть и абсолютно иная версия военных действий на море – после завершения копания канала карфагенский флот вышел в море, однако по непонятным причинам лишь прогарцевал перед римлянами, а позднее был легко уничтожен сильнейшим римским флотом. В какую версию верить – дело ваше.].

Римская пентера (пентекотера).

Между тем дамба Сципиона имела двойное назначение – не только преградить выход из гавани, но и разместить против менее защищенного участка городских стен метательные машины, которые стали закидывать город камнями и горящими горшками. Карфагеняне сделали отчаянную вылазку – ночью, с факелами, голые [По всей видимости, до дамбы они добирались вплавь, потому и отсутствие доспехов и одежды, которая мешала бы плыть и тянула воинов ко дну.], они завладели позициями римской артиллерии и сожгли ее.

Карфагеняне были вынуждены покинуть полуразрушенный портовый комплекс, через который римляне могли легко попасть в сам город. В самом городе положение складывалось катастрофические – бушевали эпидемии, мертвых зачастую даже не хоронили, запасы еды заканчивались.

Добавлял проблем и сам Гасдрубал, которого карфагеняне объявили диктатором – и он стал с особой жестокостью расправляться со своими политическими врагами. Вдобавок он, похоже, пытался поднять боевой дух города пытками пленных – что возымело иной эффект: при штурме римляне не собирались оставлять кого-то в живых. В конце концов, весной 146 года до н.э. римляне пошли на штурм, воспользовавшись покинутым портовым комплексом.

Карфаген разрушен.

Уличные бои за Карфаген, легионеры Сципиона наступают по крышам, убивая всех на своем пути.

Карфаген выдерживал осаду почти три года, до весны 146 года, когда римский командующий Сципион Эмилиан все-таки завладел исстрадавшимся и обессилевшим городом. Но римлянам было нелегко покорить даже доведенный до полного истощения город. Он располагался на полуострове, образованном песчаниковыми холмами.

На северо-востоке и юго-востоке, подобно двум клыкам, в море выдвигались узкие выступы, причем юго-восточный мыс отсекал море и создавал большую лагуну, которая теперь превратилась в Тунисское озеро. Северную часть полуострова защищали крутые песчаниковые скалы, а на южной равнине были возведены крепостные стены, рвы и валы.

Со стороны моря за высоченной стеной укрывались две гавани. Из-за нехватки жизненного пространства карфагенянам пришлось поступиться безопасностью. Если прежде между стеной и ближайшими зданиями ничего не строилось, то за последнее время всю территорию до самой стены заполнили дома.

Это позволяло римлянам поджигать их и помогало во время штурма. Хотя сами стены были почти неприступными: они сооружались из огромных песчаниковых блоков весом более 13 тонн. Блоки облицовывались белой штукатуркой, не только защищавшей их от непогоды, но и создававшей знаменитый мраморный блеск, которому поражались мореплаватели, подходя к гаваням города.

От гаваней — торговой и военной — оставалось лишь напоминание о былом величии Карфагена как морской державы. Они занимали территорию около 13 гектаров. Для их сооружения вручную было вынуто 235 000 кубических метров породы.

Прямоугольная торговая гавань располагала многочисленными причалами и складами, принимавшими товары со всего Средиземноморья. В эллингах круглой военной гавани могли одновременно находиться 170 боевых кораблей. Сейчас причалы и эллинги бездействовали. Римляне блокировали гавани, перегородив вход дамбой.

После того как римляне заперли Карфаген и с материковой стороны, прекратилось поступление продуктов и в городе начался голод. Сохранились материальные свидетельства тяжелой участи его обитателей. В какой-то момент в городе перестали убирать отходы и мусор (кошмар для жителей и благо для археологов). Похоже, убирались только трупы умерших от голода и болезней. При этом никто уже не оплакивал покойников, тела и богатых, и бедных хоронили в общих могилах неподалеку от того места, где они жили.

Защитников города Сципион застал врасплох. Карфагенский командующий Гасдрубал ожидал нападения на торговый порт, но римляне вначале атаковали военную гавань. Отсюда они быстро овладели знаменитой агорой Карфагена, рыночной площадью, где по приказу Сципиона разбили лагерь на ночь. Римские воины, предвкушая победу, занялись грабежом и унесли все золото из храма Аполлона.

Карфаген делился на две взаимосвязанные части. Нижний город представлял собой прямоугольник, заполненный решеткой улиц. По склонам Бирсы улицы располагались радиально. Завладев предместьями на равнине, Сципион подвел свежие войска для штурма цитадели. Солдаты передвигались осторожно, опасаясь засад. Вверх по крутым склонам вели три узкие улицы. На них высились шестиэтажные дома, с крыш которых горожане забрасывали легионеров камнями.

Тогда Сципион приказал солдатам брать штурмом каждый дом, подниматься на крыши и ликвидировать метателей камней. Здесь легионеры из досок сооружали мостки и по ним перебирались с одного дома на другой. Свирепые рукопашные схватки теперь завязались не только на улицах, но и на крышах зданий.

Выиграв войну на крышах, Сципион приказал поджечь дома. Дабы облегчить и ускорить продвижение войск на вершину холма, он повелел также очистить улицы от обломков и руин. Сверху на римлян падали не только горящие стропила или брусья, но и тела детей и стариков, укрывавшихся в потайных комнатах зданий.

Многие из них, хотя и покалеченные и обожженные, все еще были живы, и душераздирающие крики дополняли гул пожаров и рушившихся домов. Одних раздавила конница, двигавшаяся по улицам на вершину Бирсы, других постигла еще более ужасная смерть: чистильщики улиц железными вилами сбрасывали их в погребальные ямы вместе с трупами.

Конец.

Шесть дней и ночей на улицах Карфагена продолжалась бойня, и Сципион постоянно менял свои команды душегубов. На седьмой день к нему пришла делегация карфагенских старейшин с оливковыми ветками из храма Эшмуна и мольбами сохранить жизнь согражданам. Римский полководец внял их просьбам, и в тот же день через узкие ворота в стене отправились в рабство 50 000 мужчин, женщин и детей.

Большинство граждан Карфагена сдались на милость победителя, но Гасдрубал с семьей и девятьюстами римскими перебежчиками, которых Сципион вряд ли простил бы за дезертирство, продолжали упорствовать. Они укрылись в храме Эшмуна и, пользуясь его особым статусом и труднодоступностью, могли продержаться еще какое-то время. Голод, физическое истощение и страх все-таки вынудили их подняться на крышу и там принять добровольную смерть.

Однако Гасдрубал не пожелал разделить участь своих товарищей. Бросив их и семью, он тайком бежал, сдавшись Сципиону. Зрелище полководца, пресмыкающегося у ног злейшего врага, лишь укрепило убежденность уцелевших защитников Карфагена в неизбежности самоубийства. Посылая проклятия Гасдрубалу, они подожгли храм, чтобы погибнуть в огне.

Собственная супруга Гасдрубала, окруженная перепуганными детьми, вынесла ему страшный приговор, осудив на вечный позор: «Мерзавец, предатель, заячья душа, пусть же этот огонь погребет и меня, и детей, а ты, вождь великого Карфагена, украсишь триумф римлянина. Но и тебе не избежать кары того, у чьих ног сидишь». После этого она убила детей, бросив их тела в огонь, и сама кинулась в пламя.

Так закончилась 700-летняя история Карфагена.

Ну а на этом все, друзья. О чем писать дальше не имею ни малейших представлений, охотно выслушаю ваши предложения в комментариях.

За вчерашнюю бессонную ночь произошло сразу два конфуза, которые заметно подпортили мои планы, а именно:

1. Я благополучно доделал 8 часть цикла, и закрыл браузер, не проверив, запостил я или нет, тем самым потеряв часть материала.

2. Я забыл закинуть 9 часть цикла в лигу историков, с чем мне помог moderator, огромное ему спасибо.

Ну а теперь перейдем к посту. Сегодня речь пойдет о начальном периоде Второй Пунической войны и победах Ганнибала над римлянами. Рассмотрены будут, в основном, стратегические маневры, без детализированного описания сражений (за ними можно обратиться хоть и в википедию), а также вопросы античной пропаганды и дипломатии. Текста будет больше чем обычно, картинок соответственно меньше.

Ганнибал Барка на фоне собственного войска и Альп. Довольно популярный рисунок, с которым я часто встречался на просторах интернета, привет @Impearator,

Судя по всему, начало войны с Карфагеном на сей раз стало неожиданностью для Рима, который надеялся, что карфагеняне не рискнут наступать на те же грабли. В результате к моменту объявления войны их армия была в полной мере еще не готова, а вот Ганнибал уже имел под рукой все свое воинство.

Перед отправкой был произведен не совсем понятный обмен войсками – в Карфаген был отправлен из Испании довольно серьезный отряд [13 850 пехоты, 1200 конницы и 870 балеарских пращников.], а из Карфагена Ганнибалу отослали такое же количество африканских войск [Непонятно, была ли это только пехота, или пехота с кавалерией.]. Причины могли быть различные – от желания Ганнибала утвердить свое влияние в городе путем размещения «своих войск» до элементарного усиления защиты столицы.

Кроме того, вполне может быть, что африканские войска проявляли большую боеспособность, чем наемники, и потому Ганнибал хотел получить их в свое распоряжение как можно больше, или наоборот – африканские войска были слишком слабыми, и потому для защиты Карфагена пришлось отослать более сильные войска [Вполне вероятно что африканская пехота была сильнее простых наемников]. Оборону Испании Ганнибал оставил на своего брата Гасдрубала, который, помимо защиты своих земель, должен был еще и следить за сохранением верности местных племен.

План сухопутного вторжения в Италию был чрезвычайно выгоден в тех условиях, когда у римлян сохранялось господство на море, а сидение и ожидание вражеских действий в Африке или Испании передавало инициативу в их руки. Римляне, судя по всему, предусматривали попытку Ганнибала перенести войну в Италию, однако строили собственные планы, собираясь навязать пунийцам свои условия войны.

План был прост – один консул 218 года до н.э., Публий Корнелий Сципион, должен был с 22 000 пехотинцев и 2200 всадников отправиться в Испанию и навязать там Ганнибалу войну вне владений Рима, а другой консул, Тиберий Семпроний Лонг, должен был с армией в 27 тысяч человек и флотилией в 180 судов отправиться в Африку для нанесения удара по Карфагену. Пока Сципион должен был отвлекать Ганнибала, Лонг своими действиями должен был склонить слабохарактерных карфагенских старейшин к миру. Однако сборы и организация войска еще должны были занять какое-то время.

Батальная сцена времен Второй Пунической войны. Таких еще будет много. Здесь, вероятно, изображены Канны.

А Ганнибал уже выступил в поход. По пути в Италию ему предстояло не только пересечь два горных хребта – Пиренеи и Альпы – а и множество полноводных рек, перевести через них слонов, а также банально пересечь территории многих враждебных племен, не пытаясь тут же покорить их.

Особое отношение у Ганнибала было к дипломатии – его первейшей целью в Италии было разрушение союза Рима с местными народами и обеспечение их поддержки. Так, на севере Италии, сразу за Альпами, находились земли Цизальпийской Галлии , населенные в то время галлами, которые негативно относились к римлянам [Конфликт между римлянами и галлами длился уже столетиями – галлы как-то решили разграбить Рим, а римляне активно заселяли поселенцами свои северные территории, изгоняя оттуда галлов. Причины для ненависти были в наличии с обеих сторон.].

Южнее находились земли латинов, италиков, этрусков, греков, самнитов – из этого списка лишь первые два народа более или менее постоянно поддерживали Рим, остальные же были покорены не так давно, и их сопротивление римскому господству медленно тлело, ожидая помощи извне. Определенный расчет существовал и по поводу Македонии, которая на тот момент уже втянулась в конфликт интересов с Римом на побережье Адриатического моря.

Дипломатия требовалась и для обеспечения поддержки из Карфагена – иначе Совет старейшин мог просто начать действовать во вред его планам. Однако не на одну дипломатию делал ставку Ганнибал – пользуясь опытом Александра Великого и прочих, он создал целую пропагандистскую компанию вокруг себя, распространяя благосклонные слухи и манипулируя мнением общественности по мере возможностей доступных ему средств. Не просто так среди его приближенных числились греки Сосил из Спарты и Силен из Калеакта, его бывший учитель и сицилийский литератор. Последний, судя по всему, и стал главным «идеологом» всей кампании Ганнибала.

Силен в своих трудах изобразил Геракла, в качестве постоянного спутника Ганнибала в его пути по стопам самого мифического героя, когда тот вел стада коров Гериона в Грецию [В Западном Средиземноморье преобладала версия легенды об этом подвиге Геракла, в которой он переправлял стадо через Испанию, юг Галлии, Италию и Сицилию.]. При этом во многом Геракл и Ганнибал отождествлялись; кроме того, Ганнибал ставился как последняя надежда мира Западного Средиземноморья, где сосуществовали и культурно взаимодействовали греки, карфагеняне и местные племена – с приходом же римлян этот мир ожидала лишь гибель и создание некоего единообразного римского Запада.

Такая обработка была прежде всего направлена в сторону греков – и что характерно, часто находила отклик среди них. Столетиями до того греки и пунийцы постоянно конфликтовали друг с другом, но это воспринималось скорее как состязание, обычная конкуренция и не более. Римляне же всячески стремились к интеграции Великой Греции в состав своего государства, и после Первой Пунической многим стало ясно, что при римлянах этот регион уже не возродится в самостоятельном виде, что не могло не печалить самих греков.

При этом Ганнибал явно не намеревался (на словах) брать под контроль Великую Грецию, его единственной озвученной целью было уничтожение Рима как сильного самостоятельного образования, угрожающего привычному укладу для всех. На пользу Карфагена играла и аннексия римлянами Сардинии, и постоянное ущемление местной автономии на Сицилии – становилось ясно, что потомки Ромула и Рема стремятся к власти и редко руководствуются принципами, которые считают своими величайшими добродетелями.

Потому в войске Ганнибала к концу войны числилось множество греков; потому тиран Сиракуз Гиероним принялся перестраивать отношения с Карфагеном и был готов пойти на все ради борьбы с внешней угрозой – Римом. И манипуляции образов Ганнибала и Геракла в народе лишь усиливали эффект сближения греков с Карфагеном.

Эффект сравнение Ганнибала с Гераклом имело и в самой Италии. Так, среди местных народов была популярна легенда о том, как Геракл во время своих странствий убил гиганта Кака, который терроризировал местные племена, тем самым освободив их. Само собой, Ганнибал в таком случае выступал Гераклом, желающим лишь освобождения, а не покорения, а Рим – великаном Каком.

В пользу этого сопоставления часто поступал и сам Ганнибал, отпуская всех пленников за исключением римлян, а до того – с помпой совершив визит в храм Мелькарта в Гадире, прося божественного благословения. В конце концов, линия пропаганды Геракла-Мелькарта, отождествляемого с Ганнибалом, имела эффект и на собственные силы – у многих народов Италии с различной культурой существовали свои варианты легенд про путешествия Геракла по землям их предков, и в таком случае Геракл выступал фактически как объединяющий фактор.

Кроме того, намек на божественное происхождение Ганнибала в перспективе мог сильно возвысить его в глазах собственных воинов, что поднимало их боевой дух и уверенность в командире до небес. Дело оставалось за малым – требовались победы для закрепления репутации Ганнибала-Мелькарта, но для этого нужно было еще прибыть в Италию.

Великий поход

Еще одна батальная сцена. Какое сражение конкретно здесь изображено – непонятно.

Проблемы Ганнибала встретили сразу после выхода в поход. Первым крупным препятствием на его пути были Пиренеи, у подножий которых проживали враждебные ему племена. Точно неизвестно, какие потери понесла его армия на этом участке, однако в арьергарде ему пришлось поставить 10 тысяч пеших и тысячу конных воинов. Уже на началом этапе из его армии дезертировали 3 тысячи воинов, набранных среди недавно подчиненных племен. Так как преданности в оставшихся подобных войсках не было, то Ганнибалу пришлось отправить обратно еще 7 тысяч человек.

После перехода через Пиренеи настал черед Галлии, которая также не хотела пропускать Ганнибала – карфагенянам пришлось щедро платить местным вождям, чтобы те не совершали на них нападения, но это не всегда срабатывало. Достигнув реки Роны, армии Ганнибала пришлось дать сражение большой армии вольков, которая также не хотела пропускать пуническую армию через свои земли.

Однако тяжелые испытания, которым подвергалась армия Ганнибала, лишь убедила воинов, что их полководец пользуется благословением Геракла-Мелькарта, а то и сам является им – ибо все встреченные препятствия преодолевались точно так же, как справлялся с ними и герой древности, ведя стада коров Гериона на восток.

На подходе к Италии армия Ганнибала была обнаружена легионами Сципиона, который в тот момент находился в Массалии. Римский полководец выступил в поход задолго до этого момента, однако увяз в стычках с местными племенами и был вынужден набрать еще один легион, так как часть войск пришлось постоянно держать в качестве арьергарда, дабы не быть отрезанным от Италии. Ганнибал, судя по всему, уже собирался дать бой римлянам, но тут прибыли посланники бойев, враждебных римлянам, которые пообещали показать другие пути перехода через Альпы.

Сципион Африканский.

В результате армия карфагенян ускользнула от римлян, Сципион же решил вернуться в долину реки По и вновь произвести набор солдат в свою армию, дабы одновременно прикрыть проходы в Италию, и в то же время нанести удар по Испании, отрезая Карфаген от источников подкреплений. Ганнибал же, судя по всему, намеревался повторить путь Геракла и пересечь Альпы по реке Дюранс и через Мон-Женевр, однако силы Сципиона заблокировали этот проход – без боя прорваться там было нельзя.

В результате Ганнибалу пришлось выбрать альтернативный маршрут, ныне нам неизвестный. Известно лишь, что зимой (а пересекать Альпы Ганнибалу довелось именно зимой) этот маршрут становился почти непроходимым, к тому же на протяжении его начала армия Ганнибала постоянно подвергалась атакам местных племен. Тем не менее, ему удалось перемахнуть через вершину перевала, и даже сложности со спуском, который часто прерывался провалами в тропе, не остановили его. В конце концов, Ганнибал достиг своей цели и перенес войну в Италию, навязав римлянам войну на своих условиях.

И последнее касательно Альпийского похода Ганнибала – речь идет о численности армии Ганнибала и ее потерях. Римский историк Полибий приводит такую численность – 90 тысяч пеших, 17 тысяч конных. При этом после перехода у Ганнибала осталось 20 тысяч пеших и 6 тысяч конных воинов, т.е. он угробил при переходе 4/5 своей армии! Но на протяжении всех моих исторических изысканий я подвергал сомнениям римские заявления о численности войск и потерях всех сторон, да и не только я – и не только у римлян.

Преувеличить численность врагов, усугубить их потери и возвысить собственные достижения – это весьма характерные поступки для большинства народов с древних времен, римляне здесь не исключение. Я все же придерживаюсь иной точки зрения, которая идет корнями к спутникам Ганнибала – вероятнее всего, Сосилу. Тогда складывается следующая картина:

– из Испании вышла армия численностью 50 тысяч пеших и 9 тысяч конных;

–в районе Пиренейских гор 3 тысячи пеших дезертировали, еще 7 тысяч пришлось отправить в тыл;

– при подходе к Альпам Ганнибал имел в своем распоряжении 38 тысяч пеших и 8 тысяч конных;

– после окончания перехода через Альпы войско сократилось до 20 тысяч пеших и 6 тысяч конных.

Как мы видим, конечная численность армии Ганнибала совпадает с Полибием, однако начальная численность войск отличается почти в 2 раза. Кроме того, в нынешней западной исторической науке бытует мнение, что армия Ганнибала могла быть еще меньше по численности, хотя точных прикидок я не видел. Выбор, конечно же, остается за вами – верить Полибию или другим. Однако я все же буду придерживаться точки зрения, что таки 50+9, а не 90+17.

Ганнибал в Италии

Я могу ошибаться, но весьма вероятно, что на этом рисунке изображена гибель консула Эмилия Павла в ходе Каннского сражения.

После перехода через Альпы у Ганнибала осталась лишь примерно половина его армии. Но вместе с этим он приобрел достаточно много преимуществ, не видных с первого взгляда. Прежде всего, его теперь окружала слава Геракла – ведь он прошел там, где пройти нельзя! К тому же в стратегическом плане он одержал крупную победу над римлянами, еще не столкнувшись с их армией – впереди была Италия и сам Рим, и помешать его действиям римляне теперь могли только навязывая ему бой, а Ганнибал всегда мог уклониться от боя или принять его на своих условиях, выгодных ему.

К тому же на севере Италии располагались враждебные римлянам племена галлов, которые весьма радушно приняли его, и затем пополнили его армию. Пришлось, правда, совершить «показательную экзекуцию» – галлы легко могли предать его, оставшись в тылу, и потому надо было устрашить их в достаточной степени, «закрепив» их за собой. Подвернувшееся под руку племя тавринов было полностью перебито, остальные галлы признали верховенство Ганнибала над ними (в военном плане).

Вести о том, что Ганнибал уже в Италии, вызвали в Риме тревогу. Армия Лонга, которая должна была вскоре переправиться в Африку, была возвращена с Сицилии домой. Ганнибал тем временем укреплял боевой дух своей армии – среди пленных галлов [Не всех тавринов перебил, по всей видимости.] были проведены состязания, победившие получили свободу и богатое вознаграждение.

Таким образом он дал знать своей армии и окружающим племенам, что победа обогатит их, и он готов поспособствовать их обогащению таким образом. Перед сражением с римлянами он объявил перед всей армией, что в случае победы он дарует им землю, деньги, освобождение от повинностей и даже карфагенское гражданство [Которое, судя по всему, просто так никому не давалось, и было по сути более престижным и редким явлением в государстве, чем гражданство Рима.], и что он приносит клятву об этом перед самим Баалом, который может убить его молнией, если он, Ганнибал, нарушит клятву.

И в битве при Тицине Ганнибал разгромил римлян, причем тяжело ранен был сам командующий Сципион. Его армия отступила из региона, ожидая подхода частей Лонга – веры в его легионы новобранцев более не было. Вскоре после этого из рядов Сципиона начали дезертировать легионеры – в основном галлы, что сильно ослабило его войско.

Битва при Тицине.

Римлянам пришлось отойти к реке Треббии и ожидать там подкреплений. Когда они подступили, консул Лонг ринулся в бой – дело было в декабре, а с окончанием года закончился бы и срок его консульских полномочий вместе с возможностью приобрести славу и почет. Ганнибал это понимал, и раззадорил Лонга, даровав ему победу в нескольких мелких стычках.

Лонг, воодушевленный ими, кинулся в бой, игнорируя предостережения своего коллеги Сципиона – и с треском проиграл. Сам неудачливый консул спасся (чего нельзя сказать о большей части его армии), прибыл в Рим и стал убеждать всех, что проиграл битву из-за погоды, но ему мало кто поверил.

Зима 218–217 гг. до н.э. выдалась суровой, часть армии Ганнибала погибла от заморозков. Тем не менее, весной инициатива вновь принадлежала ему – войска пополнились за счет местных племен галлов, а совершив марш через болота, карфагеняне попали прямиком в Этрурию с неожиданного для римлян направления. Во время этого перехода из-за болезни Ганнибал ослеп на один глаз, однако останавливаться он не собирался.

Римляне тем временем старались делать вид, что не паникуют – собрав воинство численностью около 100 тысяч и назначив новых консулов, Гая Фламиния Непота и Гнея Сервилия Гемина, они приготовились изгнать карфагенян с их земель. Но Ганнибал вновь проявил себя тонким психологом – выманив разорением вилл армию Фламиния к Тразименскому озеру, Ганнибал загнал римлян прямиком в ловушку. Множество римлян погибли, около 6 тысяч сдались в плен.

Среди павших был и сам консул, «клюнувший» на провокацию Ганнибала. Пленных разделили – собственно римлян оставили, а италиков отпустили без всяких выкупов. В качестве трофеев армии Ганнибала перепало множество доспехов отличного качества, которые пошли на оснащение его воинства. Вскоре после этого армия Гемина также потерпела поражение, правда, менее серьезное – она «всего лишь» лишилась всей своей кавалерии.

Битва при Тразименском озере.

После этого римляне почти перестали скрывать свою панику. Начали распространяться слухи о том, что в священном источнике Геракла в Целе появилась кровь – теперь и римляне «клюнули» на пропаганду Ганнибала о том, что ему помогает сам великий герой древности. Чувствуя всю тяжесть своего положения, римляне избрали диктатора, что делали лишь в самых крайних случаях – им стал Квинт Фабий Максим.

Ганнибал же безо всяких проблем перебросил свои войска на другой берег Апеннин, к побережью Адриатического моря, и попутно набрал огромную добычу. В Карфаген были отправлены вести о его успехах, которые не могли не вызвать бурю восторга.

Однако самые главные свершения той войны были еще впереди….

Канны.

А это уже точно Канны. Римлян осталось мало, а к вечеру будет еще меньше.

Действия Квинта Фабия Максима сразу же не понравились римлянам – вместо решительного сражения он принялся тревожить армию Ганнибала своим близким присутствием, не принимая боя. На самом деле тактика Фабия была простой, но эффективной – тянуть время и ждать, пока победы на других фронтах не принесут свои плоды, а Ганнибал в Италии не ослабнет от дезертирства и небольших рейдов, которые он постоянно совершал.

Это была война на истощение – достойный способ победить более сильного врага, однако римлянам казалось, что этого мало. Диктатора не понимали даже собственные войска, которые спешили померяться силами с воинами Ганнибала.

Сам Ганнибал постоянно провоцировал Фабия к атаке, а также щадил его поместья в разоряемых районах, подкрепляя слухи о том, что римский диктатор ведет переговоры с ним. Одновременно с этим Фабий развернул религиозную кампанию, пытаясь убедить римлян, что боги все еще поддерживают их, а не переметнулись на сторону карфагенян.

И тактика Фабия дала результат. Однажды из-за ошибки проводников армия Ганнибала оказалась у участка побережья, путь из которого шел через горы. Армия Фабия, конечно же, следовала по пятам за Ганнибалом, в результате чего тот оказался заблокирован. Штурмовать перевал, как я уже указывал в предыдущей статье – решение едва ли не самоубийственное, и Ганнибал всячески хотел избежать этого.

В конце концов, врагов Рима спасла смекалка полководца – отобрав из похищенных стад две тысячи коров, он приказал ночью привязать к их рогам факелы и направить стадо в сторону перевала. По непонятным причинам римляне из-за светящихся в ночи факелов решили, что их окружили, и отступили от перевала, в результате чего армия Ганнибала ускользнула.

ад Фабием после этого стали открыто насмехаться в Риме. Сенат решил назначить второго диктатора, которым стал Муниций Феликс, куда более решительный (и опрометчивый) полководец. Сразу после назначения он посвятил алтарь Гераклу, заявляя свои права на поддержку великого героя древности, которого почитали и в Риме. Фабий тем временем также боролся за благоволение богов – обратился к жрецам с просьбой узнать, каким образом можно вернуть их благосклонность Риму.

Ответ жрецов был прост – обновить обеты Марсу, построить два храма – Венеры Эрицианской и Mens-а, и пообещать «священную весну» [Принесение в жертву Юпитеру всего весеннего приплода свиней, овец, коров и коз.] в случае победы и сохранения государства. К слову, паника в Риме на тот момент достигла того, что многие люди стали публично отрекаться от старых римских богов, раз они перестали приносить римлянам победу, и приносили клятвы богам чужеземным.

В 216 году римляне четко решили, что Ганнибала надо изгонять. Была собрана армия в 87 тысяч человек – против около 50 тысяч карфагенян. Армию эту поручили двум консулам – Гаю Терентию Варрону и Люцию Эмилию Павлу. Такое назначение стало крупной ошибкой – оба полководца отстаивали абсолютно разные методы ведения войны: Варрон стремился к решительной битве, а Павел шел по стопам Фабия [Однако об этом нам рассказывает Полибий, который был кем-то вроде фамильного летописца рода Эмилиев, и мог "подделать" официальную историю. К тому же имеется детальный расчет дней командования – и в день битвы командовал таки не Варрон, а Павел. Так что кто его знает, как там оно было на самом деле....]Обе армии встретились у городка Канны, и Ганнибал был явно намерен дать бой римлянам.

Подробная инсталляция битвы при Каннах.

Обе армии встретились у городка Канны, и Ганнибал был явно намерен дать бой римлянам. В этот день командовал Павел, и сражения не произошло – зато следующий день был за Варроном. Тогда и грянула битва при Каннах, когда Ганнибал вновь перехитрил римлян, и те попали в окружение.

Около 70 тысяч римлян пали в бою, остальные попали в плен. Разгром был полнейшим. Что интересно – главному виновнику этой битвы, консулу Варрону, удалось спастись, в то время как Павел принял героическую смерть, до последнего оставаясь рядом со своими воинами.

Многие утверждают, что дорога на Рим после этого стала открытой, но Ганнибал сглупил, тут же не двинувшись к городу. Однако надо понимать, что Рим был хорошо укрепленным городом, имел свой гарнизон, и просто так взять его не получилось бы – а осада столь большого города связала бы руки Ганнибалу лучше, чем все римские легионы. К тому же между местом сражения и Римом было около 400 км, на преодоление которых в лучшем случае требовалось около недели – бежавший Варрон прибыл бы в город гораздо быстрее.

место этого Ганнибал отправил в Рим предложение о выкупе пленников [Выкуп пленников во время войны широко практиковался в античные времена.] – которое римляне отклонили, и даже издали указ о запрете выкупа пленных. Несмотря на весь ужас от подобного поражения, римский народ был настроен на дальнейшее сопротивление. Греки называли из-за этой черты римлян упрямыми – и именно упрямство позволяло римлянам восстанавливаться после любых потерь и побеждать в войнах, проиграв большинство сражений. Для Ганнибала же подобный отказ мог значить одно – война только начинается. Ну а пленных римлян ему пришлось продать в рабство.

Добрый день дорогие друзья.Продолжаю публиковать серию статей об истории Карфагена, и сегодня речь пойдет о заключительном периоде Второй Пунической войны и победе римлян над карфагенянами.

Ганнибал и Капуя

Карта Второй Пунической войны. Выглядит весьма условно.

Ошибкой Ганнибала в это время стало то, что он рассчитывал принудить Рим к переговорам – римляне никогда не вели переговоры с победителями. Тем не менее, после Канн он не остановил своих действий по разрушению союза Рима с местными народами. Благо, после вести о столь крупной победе к Ганнибалу прибыли гонцы из Капуи, которая была готова перейти на его сторону – а Капуя была вторым после Рима городом в Италии как по размерам, так и по значению, столицей Кампании.

Не совсем понятны причины разрыва отношений между Капуей и Римом – судя по всему, главным камнем преткновения стали даже не территориальные претензии или желание получить независимость, а тот факт, что городу приходилось постоянно снаряжать и отправлять своих людей на войны с Римом, а римляне такими пополнениями (как и прочими союзниками) распоряжались с некоторым пренебрежением. В конце концов, Рим после Канн заявил, что у него нет сил защитить Канны от Ганнибала – и потому город решил избавиться от высокомерных хозяев и перейти на сторону того, кто пока что побеждал в войне.

Ганнибал четко прочувствовал интересы капуанцев, в результате чего те сохранили правительство, законы и освобождались от обязанности предоставлять кому-то своих воинов – хотя оставалась возможность набирать из числа жителей города добровольцев. В Капуе произошел бунт, всех римлян заточили в банях, где те задохнулись из-за жары. Ганнибал прибыл в город, и тот встретил его с восторгом, в результате чего полководец объявил, что Капуя в будущем станет новой столицей Италии, и даже Рим покорится ей.

В этом крылась серьезная проблема для Ганнибала – теперь Капуя претендовала на владычество над прочими народами региона, а те теперь не спешили менять одних господ на других, желая лишь независимости. В результате многие большие города Кампании сохранили верность Риму. Более того – у Ганнибала начали заканчиваться воины, т.е. пополнения отныне не восполняли все его потери в полном объеме, ведь капуанцы были освобождены от несения службы.

Новости из Испании тоже не радовали – братья Сципионы (Гней и Публий) разбили Гасдрубала Барку в сражении у реки Ибер, в результате чего подкреплений оттуда Ганнибал теперь тоже не мог получить. Пришлось отправлять посланников в Карфаген, где Магону, брату Ганнибала, удалось «выбить» 4000 нумидийцев, 40 слонов и 500 талантов серебра для оплаты наемников, однако к Ганнибалу эти подкрепления не попали.

Между тем Карфаген попытался возродить свое морское могущество, и даже решил начать операции на Сицилии. Ситуация на острове благоприятствовала тому – после смерти Гиерона в 215 году Сиракузами стал править Гиероним, который сразу же установил контакты с Ганнибалом. Вскоре его убили, однако два его брата – Гиппократ и Эпикрид – были избраны преторами, и начали агитировать город на мятеж против римлян.

Когда к Сиракузам в 213 году прибыла римская армия Мартелла и потребовала выдать братьев, те отказались. Город был осажден и держался год, в том числе благодаря усилиям местного ученого Архимеда. В этом же году на остров высадилась 30-тысячная армия карфагенян, спровоцировавшая восстание во многих греческих городах Сицилии.

В Испании же все сразу складывалось плохо для Карфагена. Братья Гней и Публий Сципионы раз за разом громили карфагенян начиная с 216 года; сюда же прибыл Магон с подкреплениями, предназначенными для Ганнибала – но они не спасли положения. Медленно, но верно Сципионы выдавливали из Испании карфагенян, подчиняя местные племена и занимая стратегически важные поселения.

Публий Корнелий Сципион.

В 215 году в эту кашу вмешалась и Македония – между Ганнибалом и Филиппом V, царем Македонии, был заключен защитный союзный договор, который, помимо прочего, подразумевал помощь македонцев в войне с Римом. При этом Ганнибал, судя по всему, постарался минимизировать степень вмешательства Македонии в эту войну, считая, что укрепление влияния Македонии в Италии может негативно сказаться на Карфагене.

Битва при Заме. Почему-то при рисовании картин про это сражение упор делается всегда на неудачную атаку слонов, хотя это был лишь один эпизод большого сражения.

Между тем Рим постепенно истощался. Экономика пришла в расстройство, люди были также не безграничны. В 217–216 гг. до н.э. в легионы гребли уже всех подряд, а не только состоятельных граждан – таким образом, легионерами становились преступники и даже рабы. Общая численность армий Рима (вместе с союзниками) превысила отметку 200 тысяч человек – однако римляне теперь не спешили навязывать сражения Ганнибалу, считая, что время работает на них. Продолжалась и религиозная активность – в 216 году Фабий Пиктор, родственник Фабия Максима, был отправлен в Дельфы, где ему посоветовали принести человеческие жертвы богам, дабы привлечь их внимание.

Жертвы были принесены – на Бычьем рынке в Риме живьем закопали две пары мужчин и женщин, галльскую и греческую. Ганнибал все это время провел на юге Италии, подчиняя греческие города и распространяя свое влияние в регионе. При этом важнейшим вопросом оставались пополнения, которые Ганнибал мог получить лишь из числа местных жителей – само собой, желающих было не так уж и много.

Это обуславливало другую особенность его стратегии – он старался избегать кровопролитных сражений за города. Между тем с Сицилии приходили горестные вести – Сиракузы пали, а карфагенская армия была разбита. Не лучше были новости из Испании, где Сципионы настойчиво продолжали бить Гасдрубала Барку.

Впрочем, Ганнибал мало на это реагировал – куда опаснее было то, что римляне также начали отбирать у него города, хоть карфагенянам и удалось без особых потерь занять главнейший город Великой Греции, Тарент. При этом в самом Таренте остался нетронутым римский гарнизон, занявший выгодную позицию у моря, снабжаемый провиантом и защищенный стенами – выбить их оттуда можно было лишь ценой больших потерь. В конце концов, в 213 году четыре римских легиона осадили Капую, что было уже действительно серьезным ударом, и Ганнибал решился отвлечь римлян тем, чего они давно боялись – визитом к стенам Рима.

Движение к Риму перепугало множество жителей окрестностей, и по дорогам потянулись колонны беженцев. Иногда на них совершали нападение нумидийцы, и тогда бегство превращалось в бойню – впрочем, происходило такое редко. В конце концов, Ганнибал лично встал перед воротами в город во главе 2 тысяч нумидийских всадников, после чего развернулся и покинул окрестности. С одной стороны, своего он добился – осада Капуи была снята.

Колизей в Капуях.

Однако вместе с тем он внушил римлянам уверенность в том, что их город неприступен, раз сам Ганнибал был у его ворот, и ушел ни с чем. Имелись и «идеологические» последствия – якобы явившись к стенам города как потомок (или реинкарнация) Геракла-Мелькарта, Ганнибал заявил свои права на него. Для этого он первую свою остановку близ Рима сделал у храма Геракла, который находился за городской чертой; позднее этот храм специальном указом Фабия Максима перенесут за черту городских стен, подальше от «посягательств» Ганнибала. Тем не менее, рейд лишь оттянул гибель Капуи – в 211 году до н.э. она пала, ее предводителей казнили, а все население продали в рабство.

Потеря Капуи обернулась для Ганнибала огромной проблемой – вместе с ней к римлянам перешли многие другие города, и он лишился серьезной опоры на территории Италии. Он еще сражался, еще разбивал римские легионы в поле – так, у Гердонеи в 210 году удалось разбить крупное войско проконсула Гнея Фульвия Центумала, причем сам проконсул погиб, однако чаша весов теперь склонялась на сторону римлян.

План войны Ганнибала давал о себе знать – перенося боевые действия на территорию такого противника, он отрезал себя от снабжений, и его могла ждать лишь решительная победа – или медленное угасание, что и случилось. Многие называют Альпийский поход Ганнибала ошибкой – однако это была лишь часть общего действия; очень может быть, что ошибкой был сам амбициозный план по экспедиции в Италию. Встреть Ганнибал римские легионы в Испании, рядом с пополнениями и в знакомых условиях, очень может быть, что у римлян вскоре закончились бы воины, и Италию стало бы некому защищать. Однако было то, что было, и после падения Капуи Ганнибал начал проигрывать войну.

Vae Victis!

В 209 году римляне освободили и Тарент, при этом разграбив его. В Рим была перевезена огромная статуя Геракла – это означало, что близится час, когда он перейдет на сторону римлян. В это же время разгорается огонь римской пропаганды – римляне и греки начинают приравниваться культурно и духовно, что одновременно означает и то, что их двуединый греко-римский мир издавна боролся с варварами, которыми были и карфагеняне; при этом Сицилия во главе с Сиракузами начали эту борьбу, сдерживая чудовище, а Рим должен был ее закончить, отбросив Карфаген на задворки цивилизации.

Между тем в Испании победа карфагенян в бою обернулась стратегическим поражением – после гибели в бою Публия и Гнея Сципионов армия поступила под командование Публия Корнелия Сципиона, который сразу же проявил себя выдающимся полководцем. Причем действия его во многом напоминали Ганнибала – в частности, Корнелий стал распускать слухи, что он никто иной, как сын Юпитера, а значит ему под силу одолеть Ганнибала-Мелькарта.

Подобные заявления редко поддерживались столь удачными действиями – получив армию в 211 году, он уже в 209 году дошел до столицы Баркидской Испании – Нового Карфагена. Во время его штурма Корнелий «предсказал», что отлив позволит начать штурм со стороны моря, где стены наиболее низкие и не прикрываются гарнизоном – это позволило римским легионерам попасть на стены почти без сопротивления, а дальше оставалось лишь зачищать город.

В этом ему якобы помог Нептун, хотя вероятнее всего он просто разузнал у местных жителей все о городе, открыв для себя столь важную особенность его приморской части. Не менее мудро в сравнении с Ганнибалом Сципион повел себя и с пленниками – мирных жителей он отпустил по домам, а солдат пообещал отпустить после войны, а до того они обязаны лишь служить на его кораблях и в трудовых командах.

Представителей местных племен он также отпустил – при условии, что его поддержат их племена, что само собой и произошло. После взятия Нового Карфагена улучшилось и финансовое состояние его армии – помимо богатой добычи в городе он начал получать контроль над добычей золота и серебра. Баркиды быстро теряли Испанию, которой были обязаны своим величием, и причина крылась в том, что им противостоял умелый и непредсказуемый полководец, за которым находился Рим с его огромными ресурсами.

В конце концов, в 208 году до н.э. в решающей битве у Бекулы Сципион разбил армию Гасдрубала Барки, и тот решил покинуть Испанию, отведя остатки своих войск в Италию, на помощь Ганнибалу. Впрочем, до Ганнибала он так и не дошел – несмотря на то, что за счет наемников ему удалось увеличить численность своей армии до 60 тысяч ], у Метавра Гасдрубал потерпел поражение от римских легионов, погибнув в ходе битвы.

Последней битвой в Испании стала битва у Илипы, в ходе которой Сципион применил против Магона Баркида тактику его брата, которая принесла тому победу при Каннах – с тем лишь отличием, что столь блестящего окружения не удалось добиться, и остатки карфагенской армии все же спаслись, укрывшись в Гадире. Но не продержался долго и он. Испания перестала принадлежать Карфагену, а вместе с ней были утеряны и все те ресурсы, которые питали военную машину Баркидов – отныне они принадлежали Риму.

В Риме тем временем шла «война богов» – множество знамений говорили городу о том, что боги разгневаны. Особо в этом плане отмечалась Юнона и ее храм, из-за чего поползли слухи, что она помогает Ганнибалу. Ганнибал подогревал эти слухи, всячески пытаясь умилостивить Юнону, однако Италия постепенно ускользала из его рук – численность армии падала, а римские легионы постепенно брали под контроль утраченные территории.

Не изменил положение даже тот факт, что его армия все еще одерживала победы – так, в 208 году в сражении погибли оба консула, Тит Квинт Криспин и Марк Клавдий Мартелл. Угрожающая обстановка для Рима складывалась на севере, особенно тогда, когда Гасдрубал вот-вот должен был привести к Ганнибалу большую армию – однако его удалось разбить до соединения с братом, и Ганнибал остался ни с чем.

Римляне активизировали действия, часто совершая небольшие налеты на силы карфагенян, в результате чего те продолжали нести потери. В конце концов, он отступил в Бруттий и с этого момента фактически не проявлял серьезной активности, для которой у него банально не хватало войск, а римляне предпочитали не тревожить его, переключившись на другие дела.

Битва при Заме, еще один рисунок про неудачную атаку слонов.

В 205 году из Испании вернулся Сципион с идеей об Африканской экспедиции. В прошлый раз для Рима она закончилась трагически, да и тогда армия Карфагена во главе с опасным полководцем не сидела в Италии, однако молодой римлянин стоял на своем, трезво рассуждая, что Ганнибал сам покинет Италию для защиты Карфагена, если тому будет угрожать опасность.

Между тем не унимался и Магон Баркид – в том же году он высадился в Лигурии [Что позволяет нам предположить, что карфагенский флот во Вторую Пуническую все же переживал явный подъем, раз смог провернуть нечто подобное. В конце концов, карфагеняне морем эвакуировали армию Ганнибала из Италии – а это уже должно говорить нам о том, что римляне не обладали полным превосходством на море.] и явно был настроен идти на соединение с Ганнибалом, однако римляне попросту заблокировали его движение куда-либо превосходящими силами, как сделали это с Ганнибалом в Бруттии – в результате эти войска просто «выпали» из войны. Выбыла из войны и Македония – римляне, действуя одной лишь дипломатией, заставили соседей Македонии переключить ее внимание на них, и царь Филипп V поспешил заключить мир с Римом, дабы устранить текущие угрозы.

Между тем римлянам была предсказана еще одна победа [Мелкие поражения случались и ранее.] над Ганнибалом, на сей раз большая. И Сципион уже всячески стремился к ней, готовя почву для высадки в Африке. Были налажены контакты с Массесилийским царством, во главе которого стоял царь Сифакс. При этом борьба за него развернулась двухсторонняя – по совпадению одновременно со Сципионом в Сигу, столицу Сифакса, прибыл Гасдрубал бен Гисгон, один из военачальников Карфагена.

Царь проявил себя при этом весьма интересно – представителям двух враждующих государств пришлось есть и пить за одним столом, а затем и вовсе разделить одно ложе [В смысле, лечь в одну кровать.]. Все же Сифакса удалось переманить на сторону Карфагена браком с сестрой Гасдрубала Софонисбой, которая отличалась умом, красотой и молодостью. Сципиона это не остановило, и он высадился в Африке с армией в 35 тысяч человек.

При этом из-за погодных условий место высадки оказалось неудачным – близ большого города Утики, который был укреплен. Правда, карфагеняне к такому повороту событий оказались не готовы, и потому армии поблизости не оказалось.

Тем не менее, Сципион не смог взять Утику, и встал лагерем невдалеке от ее стен – зимовать. Не прекращались его попытки переманить Сифакса на свою сторону – хотя тот оказался верным союзником Карфагена, и все, что смог себе позволить – это безуспешно выступить посредником при примирении двух сторон. После зимовки боевые действия активизировались, и карфагеняне терпели одно поражение за другим [Цифры общих потерь приводить не буду, однако что-то они зашкаливают настолько, что сомнения в их правдоподобности укрепляются после каждого нового сражения.].

В  конце концов Совет старейшин был вынужден отправить посланников в Италию – отзывать Ганнибала вместе с его армией ветеранов. При этом, дабы выиграть время для эвакуации армии, были начаты переговоры со Сципионом.

Тот выдвигал тяжелые, но вполне терпимые условия, хотя недавно собирался разрушить Карфаген  – неудачная осада Утики дала понять, что сил для этой задачи у него банально не хватит, а если и хватит – ежегодное переизбрание полководцев не позволит ему вкусить плоды победы после долгой осады, и приз в виде сдавшегося города достанется кому-то другому. Дело даже дошло до отсылки карфагенских посланников в Рим – утверждать договор, однако Сенат, будучи представлен не менее хитрыми деятелями, быстро понял, что карфагеняне тянут время, хотя все же ратифицировал договор (возможно, что назло молодому и удачливому Сципиону, дабы тот не получил еще больше славы).

Тем временем шла эвакуация армий Магона и Ганнибала. В первом случае все закончилось печально – римляне напали на флотилию близ Сардинии и перебили большинство людей, включая самого Магона. Ганнибалу же удалось высадиться в Африке с 15–20 тысячами своих ветеранов – всем, что у него оставалось после великого похода.

С его уходом в Италии стали с яростью выкорчевывать оставленный им след – распространялись слухи о зверствах Ганнибала и его армии, о личных грехах полководца вроде распутства и алчности. Но главными жертвами стали италийские союзники Ганнибала, которые с его уходом стали беззащитны. Судьба выживших после гнева римлян, несомненно, была тяжелой – всех их продали в рабство [Заодно освободив место для римских поселенцев. Нет, ну а что, не мы такие – жизнь такая].

Еще немного битвы при Заме, собственно атака слонов.

Между тем Ганнибал в Гадрумете увеличивал численность своей армии, готовясь дать решающий бой Сципиону и выбросить того с территории Африки. Заключенное перемирие между Римом и Карфагеном было нарушено карфагенянами, которые после прибытия Ганнибала уверовали в собственную непобедимость. Между тем к Сципиону присоединился нумидийский царь Массинисса. Последний обеспечил Сципиона решающим преимуществом.

Кроме того, он предложил спровоцировать Ганнибала на атаку, и его конники стали разорять плодородную долину реки Баград (Меджерда), продавая местных жителей в рабство. Совет старейшин, возмущенный этим, надавил на Ганнибала, и тот был вынужден выступать на войну раньше намеченного срока. В конце концов, армии встретились при Заме. Перед сражением Ганнибал встретился со Сципионом – то ли пытаясь договориться о новом мире, то ли из личных побуждений.

Весьма вероятно, что Ганнибал предчувствовал свое поражение – у него критически не хватало кавалерии, а без нее сражаться против талантливого военачальника вроде Сципиона было затруднительно. Не помогли даже слоны, против которых римляне давно научились сражаться. Все решила конница Массиниссы – когда ветераны Сципиона и ветераны Ганнибала схватились друг против друга, нумидийская кавалерия ударила по карфагенянам с тылу.

Битва закончилась полным разгромом, после которого стало ясно – Карфаген проиграл эту войну. Ганнибал, успевший сбежать в Гадрумет, а затем и в Карфаген, четко дал понять Совету старейшин – война окончена, надо просить мира. По его условиям флот Карфагена сокращался до 10 кораблей, за 50 лет ему требовалось выплатить огромную контрибуцию в 10 тысяч талантов (около 26 тонн серебра), государство теряло все заморские территории и возможность вести войну вне Африки, а в самой Африке запрещалось объявлять войны без разрешения на то Рима.

После окончания войны Ганнибал еще какое-то время оставался в Карфагене, став политиком. При этом он развернул кампании по борьбе с казнокрадством и взяточничеством, что сильно не понравилось местным сановникам. Тем не менее, изгнали они его из города лишь после вмешательства римлян, которые подозревали его в ведении тайных переговоров с Антиохом, царем Селевкидов (информацию передали сами старейшины).

осле изгнания Ганнибал принялся искать себе пристанище, найдя его по иронии судьбы у того самого Антиоха. Там он успел и повоевать, командуя частью флота во время войны Рима с Селевкидами, причем в составе римского флота были и карфагенские корабли. После поражения Селевкидов в той войне он отправился скитаться по всему региону, побывав в Армении, на Крите и еще черт знает где. В конце концов, остановился он в Вифинии, где его приютил местный царь. Того, однако, со временем «прижали» римляне, узнав о его интересном госте. Ганнибала собирались выдать римлянам, однако тот принял яд. Так умер самый талантливый полководец Карфагена за всю его историю.

После длительного молчания, я планирую закончить этот цикл, и перейти к другому, который выберете вы ( Предложения в комментариях ) Если кто еще не забыл, этот цикл повествует о величественном государстве - Карфагене. А именно его истории от рождения до смерти. Извиняюсь за столь долгое молчание, и в качестве реабилитации перед вами, ставлю себе цель - 1 пост в день, вплоть до окончания цикла. Ну что же, начнем!

Часть 1 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Часть 2 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Часть 3 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Часть 4 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Часть 5 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Часть  6 - https://pikabu.ru/story/istoriya_karfagena_ot_rassveta_do_za...

Чем дальше в лес, тем больше дров, господа. Чем дальше идет история Карфагена, тем больше подробностей встречается  на пути, и тем больше разных предположений, вызывающих большие сомнения вариантов и мутных историй я встречаю. Причем не всегда получается выяснить самый возможный вариант – потому что косвенные доказательства имеются в пользу нескольких из них.

Помимо этого, неприятности доставляют слухи – вот был слух, что Гамилькар Барка и Гасдрубал Прекрасный были более чем родственниками, и что с ним делать? Правда это, либо выдумка? Прямо игру напоминает….

Гамилькар Барка и Испания

Гамилькар Барка собственной персоной.

Богатства Испании были известны финикийцам еще со времен катастрофы бронзового века – фактически, ничем другим основание Гадира и других колоний (Малака, Секси) обосновать невозможно. Причем «эксплуатация» региона носила по сути добровольный характер – поселения финикийцев были только центрами торговли с местными племенами тартессийцев. Наряду с этим, рабство как таковое практически отсутствовало – тартессийцы добровольно увеличивали  добычу драгоценных металлов [Не смотря на то, что нельзя исключать, что с «намеком» со стороны финикийцев – дескать, больше серебра нам – больше пользы вам. Ничего очень сложного – стандартный бизнес, джентльмены.].

Однако затем случилось падение Тира, его колониальная империя упала – соответственно, спрос на металлы упал, и местные торговля  разрушилась. Краткое военное присутствие Карфагена в регионе затем свелось только к усмирению очень буйных племен, чтобы те не угрожали существованию местных поселений финикийцев.

Затем, Наверное, началось постепенное восстановление ветхих связей – вместо Тира потребителем серебра стал Карфаген, а Гадир  выступал естественным связующим звеном при торговле этим металлом в Испании. Но и сейчас никакого прямого подчинения местных племен не велось – по крайней мере, мы не можем сказать об этом с уверенностью из-за отсутствия надежных тому доказательств.

Кадис ( Он же Гадир ) сегодня.

Положение изменилось с окончанием  Восстания наёмников и Первой Пунической войны. Карфаген должен был восстановить страну и выплатить огромную контрибуцию Риму. Помимо этого, с этого момента карфагенское общество наконец поняло [3], что без крепкой армии, большого количества людей и запаса ресурсов для поддержания армии победить римлян в полномасштабных войнах никоим образом не получится.

Все это могла дать Испания – но не в формате торговли с местными племенами, а только при полной экспансии местных ресурсов. Так, экономическая экспансия Карфагена отводилась на второй план, а во главу угла ставилась экспансия территориальная, подразумевающая прямой контроль над ресурсами.

Армию завоевания Испании возглавил Гамилькар Барка. Скорее всего он руководствовался многими обстоятельствами – среди которых было элементарное желание сбежать подальше от земледельческой партии и Совета старейшин Ганнона Великого, всех политических склок и заняться более привычным и понятным ему делом. Всеми руками за были и карфагенские олигархи, буйный Гамилькар удалялся от города сам и со своей армией.

Наряду с этим полководец повел себя очень независимо – набирались и снабжались войска только из собственного кармана, что освобождало его от надзора со стороны старейшин. Покинув приверженцев собственной партии, что будут защищать его интересы в Карфагене, Гамилькар окончательно покинул город и в 237 году до н.э. прибыл в Испанию. Путь наряду с этим пролегал по суше – из-за потери флота в проигранной войне перевезти морем войска было очевидно не на чем, потому нужно было идти до Гибралтарского пролива по берегу Северной Африки, а в том месте переправляться по малейшему пути на наскоро выстроенных лодках.

Карфагеняне в III-II веках до н.э.

Завоевание Испании Гамилькаром велось не только грубой силой  – не смотря на то, что военный фактор  конечно же, преобладал. В случаях, если альянса с местными племенами можно было добиться дипломатией, пунический полководец проявлял себя не только как солдат, но и как умелый переговорщик, действуя гибко, в зависимости от обстановки.

Так, сражаясь с племенами кельтиберов, он довольно часто отпускал военнопленных солдат, наряду с этим распиная на крестах их вождей – с одной стороны, подобное могло ожесточить выживших, но на практике значительно чаще племена таких «отпущенцев» переходили на сторону Карфагена. В итоге, у местных обитателей сложилось четкое мнение, что сотрудничество с Гамилькаром щедро вознаграждается, а сопротивление – нещадно карается. В итоге, ему удалось довольно безболезненно покорить главные рудоносные регионы юга Испании, где он сразу же приступил к модернизации копей, каковые раньше целиком и полностью контролировались местными племенами, а на данный момент перешли в его личную собственность.

Кельтиберы.

Примерно к 230 году до н.э. Гамилькар дошел до мест, где ныне находится город Аликанте, основав поселение Акра-Левка. Примерно в это же время объем добычи металлов вырастает настолько, что армия Гамилькара переходит полностью на местное обеспечение – а к тому моменту она насчитывала около 50 тысяч пеших, 6 тысяч конных воинов и 200 слонов.

Начинается чеканка местных монет наивысшего качества из чистого золота и, в то время как Карфаген продолжал чеканить монеты низкого качества. Вообще, судя по всему, Баркидская Испания с самого начала создавалась и позиционировалась как «государство в государстве», и мало зависела от своего юридического города-хозяина.

Причем в некоторых случаях Гамилькар вел себя довольно независимо – так, к примеру, когда вспыхнуло восстание в Африке, представителям Совета старейшин пришлось лишь вежливо просить главу клана Баркидов о военном вмешательстве, и тогда на помощь Карфагену был отправлен зять Гамилькара, Гасдрубал. Последний вскоре стал и правителем Баркидской Испании – Гамилькар погиб в бою при невыясненных обстоятельствах, а прямой его наследник, Ганнибал, был еще слишком молод.

Гасдрубал Красивый в Картахене.

По законам Карфагена преемника Гамилькара должен был избрать Совет старейшин, однако со времен восстания наемников этим законом пренебрегали. После смерти Гамилькара своим вождем армия избрала Гасдрубала, и Карфагену оставалось лишь подтвердить это (Народное собрание, впрочем, и так проголосовало за него).

Однако сразу же после этого, если верить римским историкам, произошел интересный конфликт – Гасдрубал прибыл в Карфаген и попытался захватить единоличную власть во всем государстве, однако его попытка провалилась. Причем никаких репрессий не последовало – Гасдрубал тут же покинул город и вернулся в Испанию. С одной стороны, подобный ход событий выглядит абсолютно нелогичным, однако есть определенные причины считать, что нечто подобное все же имеет место быть.

Прежде всего, Гасдрубал всегда отличался особыми политическими амбициями, еще до замужества за дочерью Гамилькара будучи популярным оратором и демагогом. Он всегда пользовался поддержкой Народного собрания и «низов» карфагенского общества – что и могло помешать Совету старейшин применить репрессии против него. Как бы то ни было, в Испании Гасдрубал в дальнейшем вел себя абсолютно независимо, без оглядки на указы, которые приходили ему из Карфагена.

При Гасдрубале Баркидская Испания действительно стала «государством в государстве» – за счет местных ресурсов основывались новые поселения, строились дороги, прокладывались торговые пути (в том числе и в зарубежные города). Основой власти Гасдрубала была армия, которая пользовалась его безграничным доверием и отвечала ему тем же. Весьма показателен тот факт, что при расчетах использовались два вида монет – бронзовые для внутренних расчетов, а золотые и серебряные – для внешних.

При этом всячески налаживались контакты с местной знатью, в том числе и родственные – что в перспективе могло сформировать единую региональную аристократию и объединить финикийцев-завоевателей с иберийцами, кельтиберами и галисиями. Столицей Испании Гасдрубала стал город, названный Карфагеном (Мало проблем с однообразными именами карфагенян, так теперь еще и Карфагена два! В дальнейшем, для упрощения понимания, город будет называться римским названием – Новым Карфагеном.). Еще большего расцвета Баркидская Испания достигла после того, как была выплачена контрибуция Риму, и драгоценные металлы начали целиком использоваться в собственных интересах.

Пуническая кавалерия. Судя по всему, именно во время завоевания Испании карфагеняне обрели собственную сильную кавалерию – до того основную массу их конницы составляли нумидийцы.

К слову, римляне не на шутку встревожились подобным поворотом событий и стали активно интересоваться делами Карфагена в Испании ]. В конце концов, дважды им пришлось отсылать посланников в Испанию с целью договориться. Гамилькар лишь отмахнулся от них – мол, мы лишь обеспечиваем возможность выплаты вам контрибуции, что римляне сочли достаточным доводом.

Однако Гасдрубал все же пошел на диалог, в результате чего был подписан договор с Римом, по которому он брал на себя обязательство не переходить границы реки Ибер (река Эбро, хотя имеется альтернативная версия, что речь идет о реке Хукар). Этот договор частично остался загадкой для нас. Позднее римляне утверждали, что в договоре существовал пункт о гарантиях независимости греческому городу Сагунт – карфагеняне, само собой, утверждали, что этот пункт в договоре отсутствовал.

Кроме того, не совсем понятна суть этого договора, и был ли это полноценный межгосударственный акт, или лишь личное обещание Гасдрубала. Как бы то ни было, косвенно этот договор послужил причиной начала Второй Пунической войны.

А в 221 году до н.э. Гасдрубал погиб от руки собственного раба, чьего предыдущего хозяина убили по приказу главы Баркидов. Нового главу Испании также избрала армия – им стал 26-летний Ганнибал, сын Гамилькара (Подробнее о нем нам рассказал @Impearator ),  Карфаген лишь подтвердил это назначение, тешась иллюзиями, что он в этом случае что-то решает.

Иберийские наемники и рекруты, которых получил в свое распоряжение Карфаген благодаря деятельности Баркидов.

Ганнибала часто называют сыном своей эпохи. Сын выдающегося полководца, он с детства рос при армии. Унаследовав от дяди Испанию (что, кстати, вызывало определенную волну возмущения в Карфагене, однако эти люди уже ничего не решали), он оказался, вероятно, одним из самых богатых людей в Западном Средиземноморье, однако не изнежился и не стал типичным тираном греческого образца, оставаясь весьма близким к народу.

С этого момента он начинает постепенно сравнивать себя с Гераклом-Мелькартом, готовя почву к своим будущим войнам – для того времени это была распространенная практика в эллинистических государствах, когда полководцы сравнивали себя с героями древности (Александр Македонский, Пирр – это все как раз такой случай). Также в это время утверждается неофициальный символ Баркидской Испании – боевой слон.

Конечно же, Ганнибалу с самого начала своего правления пришлось воевать. Молодого владыку не приняли некоторые местные вожди, которых пришлось усмирять, после чего армия двинулась на северо-запад, покоряя новые земли. Там он впервые проявил свой полководческий талант, устроив несколько удачных штурмов укрепленных городов и разбив крупную армию местных племен в большом сражении благодаря ложному отступлению и грамотному использованию слонов и конницы.

К тому времени события начали развиваться вокруг города Сагунт. Описания их служат ярким примером того, что я называю «мутные истории». Город до определенного момента был полностью независим, однако с расширением Баркидской Испании в нем появились плохие подозрения касательно своего будущего.

Одна часть населения предложила не тянуть время и самим отправиться к Ганнибалу с клятвой верности и предложением союза, а другая решила, что Рим будет служить гарантией независимости города, и потому союз следует заключать с ним ( Типичная ошибка того времени ) . История больно напоминала Мессану полувеком ранее, однако проримски настроенные граждане города оказались быстрее – и при прямом вмешательстве римских легионеров другая фракция была разгромлена, ее вожди казнены, а прочие участники изгнаны из города.

Сагунт стал союзником Рима. Однако весть о вмешательстве и чистках среди сторонников Карфагена достигла и Ганнибала, который начал сосредотачивать свою армию близ города. Сагунт забил тревогу и отправил гонцов в Рим, а оттуда отправились посланники уже в Карфаген, который, в свою очередь, отправил сдерживающие приказы Ганнибалу – однако тот их попросту проигнорировал.

Тогда римские посланники прибыли к самому Барке, и красочно расписали последствия нападения на римского союзника, намекнув, что будут делать это исключительно из понятий римских добродетелей fides ( Многозначный термин, включающий в себя честность, добропорядочность и верность. ). Вот тут, вероятно, Ганнибал и не сдержался, в грубой форме указав римлянам на то, как они добропорядочно вторглись в независимый город и участвовали в убийствах и изгнаниях людей, настроенных не проримски.

При этом он напоминал им , что точно так же полстолетия назад в Мессане римляне развязали долгую и кровопролитную войну, и как подло, ударом в спину Рим аннексировал мятежную Сардинию,  принадлежавшую Карфагену. В конце концов, римских посланников отправили обратно в Рим, сказав им, что пунийцы никогда не бросают в беде жертв несправедливости. Подготовка осады Сагунта продолжилась.

Наконец, когда все было готово, Ганнибал начал осаду. Во время одного из осмотров крепостных стен Ганнибал был ранен фаларикой ( Метательное огенное копье ), но не отказался от своих планов. В своих силах он был полностью уверен – серебряные рудники Испании давали ежедневно 135 килограмм серебра в пересчете на готовый металл. Римских посланников, которые вновь попытались отговорить Ганнибала от осады, даже не пустили в лагерь, сказав, что им там будет небезопасно.

Кельтиберская пехота.

Посланники, однако, вернулись не в Рим, а в Карфаген, где попытались жалобами и претензиями вызвать хотя бы какую-то реакцию старейшин. Их главным сторонником стал Ганнон Великий ( Тот самый, который слил в Первую Пуническую войну несколько сражений, был главным политическим врагом Гамилькара Барки и отстаивал африканские интересы Карфагена. ), который принялся критиковать Ганнибала за неуемные амбиции, призывая снять осаду Сагунта, а Ганнибала передать римлянам. Что показательно – предложение не получило поддержку даже его собственных сторонников.

Впрочем те, вероятно, не питали никакой любви к Ганнибалу, а скорее понимали, что это предложение нужно было одобрить голосованием в Народном собрании, а оно целиком и полностью поддерживало все начинания Баркидов. Да и практическая возможность взятия под арест человека, за которого была готова насмерть встать целая армия , была сомнительной. Неопределенность царила и в римском Сенате, который не решался отправлять на помощь Сагунту армию.

В результате после восьми месяцев осады жители подожгли город и устроили массовое самоубийство. Оставшихся в живых Ганнибал передал своим воинам, деньги от продажи имущества направил в Карфаген, а золото и серебро добавил в общую казну Баркидской Испании.

И вновь из Рима отправились посланники в Карфаген с требованием выдачи Ганнибала, однако переговоры с ним повел самый талантливый оратор города (имя неизвестно). Позднее римляне назвали его также и самым лукавым политиком в городе – мол, уж больно ловко он искажал истину.

Римские руины в Сагунте.

Римляне заявили, что Ганнибал нарушил договор Карфагена с Римом и перешел через Ибер с армией – однако им ответили, что договор этот не ратифицировался Советом старейшин, а значит, был договором одного лишь Гасдрубала, а не всего Карфагена или его племянника. Были отброшены обвинения в вероломстве – мол, не римлянам, нарушившим аннексией Сардинии мирный договор с Карфагеном, говорить о вероломстве.

Не нарушал Ганнибал и ратифицированных Советом договоров с Римом – так как на момент заключения тех Сагунт еще не был союзником римлян. В конце концов римляне, не желая вступать в полемику, прямо спросили, что выбирает Карфаген – мир или войну, на что старейшины ответили, что выбор должны сделать римляне. Само собой, римляне выбрали войну.

Так из-за очередных споров за территорию за второстепенный город началась Вторая Пуническая война.