Beskomm

Будучи людьми, владеющими марксистским методом, мы знаем, что лозунг о «беспартийности» и «деидеологизации» материальных явлений — не научен, ввиду того, что наука является строго партийным началом и в разные времена, научная мысль всегда подвергалась неизбежному влиянию в той или иной степени господствующих воззрений; абсолютно те же принципы мы можем воочию наблюдать в крупнейшем промахе анархистов в выращивании надежд на изменение идеологического русла Майдана, который был бы немыслим без чёткой и отлаженной инсценировки, вложенных централизованно средств в его проведение, а вместе с тем — участия конкретно взятых партийных структур, которые окучивали якобы «стихийные настроения».

Будучи людьми, владеющими марксистским методом, мы знаем, что лозунг о «беспартийности» и «деидеологизации» материальных явлений — не научен, ввиду того, что наука является строго партийным началом и в разные времена, научная мысль всегда подвергалась неизбежному влиянию в той или иной степени господствующих воззрений; абсолютно те же принципы мы можем воочию наблюдать в крупнейшем промахе анархистов в выращивании надежд на изменение идеологического русла Майдана, который был бы немыслим без чёткой и отлаженной инсценировки, вложенных централизованно средств в его проведение, а вместе с тем — участия конкретно взятых партийных структур, которые окучивали якобы «стихийные настроения».

Иными словами, причины провала анархического вмешательства в Майдан скрывались в несостоятельности и ошибочности самой же анархической идеологии. При том, позволяя себе краткую историческую ремарку, следует отметить, что в то самое время, как анархисты считали и нередко, считают и по сей день события в Украине зимы 2014 года «самоорганизацией масс», то в партийности пролетариату, что в прошлом, что в настоящем они отказывают, напирая всё столь же безудержно со старой антикоммунистической, антисоветской догмой про «диктатуру партии, а не пролетариата», напрочь игнорируя критический разбор таких воззрений ещё в «Детской болезни левизны в коммунизме», где на целом ряде примеров и принципов, была продемонстрирована и предельно понятно разъяснена связь между партией и массами.

Впрочем, не менее красочен на этом поприще был вывод, сделанный тем же автором ещё в «Что делать?», который гласил: «Но стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии, идет именно по программе «Credo», ибо стихийное рабочее движение есть тред-юнионизм, есть Nur-Gewerkschaftlerei, a тред-юнионизм означает как раз идейное порабощение рабочих буржуазией. Поэтому наша задача, задача социал-демократии, состоит в борьбе со стихийностью, состоит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого стихийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революционной социал-демократии».

И этот вывод анархисты оказались внять органически неспособны. И поныне, крупный анархический информационный ресурс, выросший из осколков «Красно-Чёрного Блока» и «Автономного Действия( Социал-Революционного)», называющий себя «Народной Самообороной», в открытую скандирует идеи о беспартийности, попутно неустанно выливая грязь на СССР и партию большевиков, причём, нередко собирая поклёпы времён перестройки, из которых навязывается впечатление о принадлежности большинства современных анархистов к целевой аудитории Гозмана, Млечина и Сванидзе, ибо почти каждая третья запись в их информационных ресурсах, переминаясь с открытиями научно-технического мира, постоянно посвящается немыслимым антисоветским историческим фальсификациям, легко воспринимаемой без всякой доли критики их читателями.

В этой ситуации вспоминаются слова Сталина о том, что идя крайне влево, можно закономерно прийти вправо — и на уже двух вышеперечисленных примерах мы видим яркое подтверждение этого тезиса, иначе же объяснить то, как в устах до невозможности революционных и насколько же до невозможности ультралевых находят своё отражение потоки либеральной буржуазной лжи возможным объяснить не представляется. Разве, на почве критики ошибок и провалов опыта строительства в СССР, марксисты могут себе позволить схожим образом опускаться до откровенного очернения и огульного охаивания?

Однако, деятельность анархистов современности не заканчивается одним участием Майдана, она идёт гораздо дальше. В ходе затяжного конфликта в Сирии, ещё в 2014 году в глазах мировой общественности вновь воспрянули курды и все связанные с ними проблемы, касающиеся их самоопределения и остальных территориальных и правовых вопросов. Тогда же, выделились ополченческого типа группы YPG, — Yekîneyên Parastina Gel, — Отряды Народной Самообороны, воюющие на стороне курдского населения, на соответственно, территориях сирийского и иракского Курдистана, которые на вооружение, помимо всего доступного стрелкового оружия, так же и умеренно-левые идеи, самоопределение Курдистана, освобождение и участие в военных конфликтах женщин включительно.

Рядом же, прокралась и идея о «самоуправлениях» на местах, что спровоцировало небывалый интерес со стороны лево-настроенной общественности по всему миру, и как следует догадаться, ещё и достаточно внушительное число добровольцев в ополчение со всех стран, особенно, во время державшей 70 дней свою оборону города Кобани. Описывая ситуацию спустя несколько лет с начала её разворачивания, можно было бы в контексте темы упомянуть и то, что целый ряд территорий для курдских ополченцев режим Асада сдал без боя, оставив их, видимо за ненадобностью, и факты резни арабского населения со стороны «пешмерги» (с которыми нынче активно сотрудничает Россия по вопросам Моссула), в том числе — со свидетельств бывших генералов Свободной Сирийской Армии, но, пожалуй, заострим своё внимание на так называемой «либертарной Рожаве», на которую столь искренне возлагали свои надежды анархисты, наивно полагая, что в пылу Гражданской Войны, в курдском городе Рожава, по лекалам анархических методов возникнет образец «безгосударственного общества».

На первый взгляд, многие достижения Рожавы тому потворствовали, включая вышеперечисленную эмансипацию женщин (вплоть до создания целых воинских частей, состоящих целиком и полностью из женщин), проекты провозглашения национального самоопределения, городские бои с исламистами, однако — можно ли это полноправно называть социальной революцией и строительством коммунистического общества? Пожалуй, в этом деле, было бы разумнее слово дать самим анархистам, а точнее — ресурсу Автономного Действия, автоном.орг. Их новостная лента, по тегу «Рожава» выдаёт по мере хронологического продвижения замечательный пример спада позитивных ожиданий. Вот, небольшой пример контраста описываемых событий:

Конец 2014 года, ими выкладывается обращение Анархистской Федерации Британии, в которой содержится призыв «Поощрять и поддерживать любое независимое действие рабочих и крестьян в регионе Роджава.»

Невзирая на статью леворадикального автора Дове, который скептически относился к оной «революции в Рожаве», следом идут такого рода заголовки, датированные уже 2015 годом:

«Вся власть народу: сирийский демократический эксперимент (статья из Financial Times)

Возможно, Сирия — последнее место на земле, где вы надеялись обнаружить прямую демократию в действии. Но у восточных границ этой раздробленной страны, в глухом регионе, известном у курдов под названием Рожава, происходит нечто радикальное. »

«Революция в Курдистане — самоуправление миллионов

Продолжаем публиковать материалы, подготовленные для грядущего 37 номера журнала «Автоном». Многие из нас хотя бы краем уха уже слышали о том, что в далеком и малоизвестном сирийском регионе Рожава происходит революция, которую часто сравнивают с движением сапатистов девяностых и нулевых годов ХХ века.»

Следом, уже начало 2016:

«Либертарный коммунализм и курды

События в Бакуре (Турецкий Курдистан), где турецкое государство организовало волну насилия против курдского населения, способствовали ослаблению внимания к тому, что происходит в Сирийском Курдистане (Рожава).» (Т.е, всё, вроде ещё в относительном порядке, хотя и тут автор делает поправку на главенствующие в том регионе идеи Букчина, выраженные, в свою очередь, через Оджаланна, речь о котором зайдёт позже)

И уже следующий заголовок — ничто иное, как разгромная статья авторства «Международной Ассоциации Трудящихся» ( анархической секты во главе с кабинетным теоретиком Дамье), чьи последние строки, буквально, если не делают всю работу за нас в идейном разгроме анархических воззрений на «либертарный коммунизм» в практической реализации, то преподносят на блюдце пример идеальной критики:

«Представители новых властей Рожавы открыто и официально заявляют, что приветствуют частную собственность в рамках системы смешанной экономики и намерены привлекать частные капиталовложения из-за рубежа. Так, например, советник по экономике рожавского кантона Джазира, Абдурахман Хемо по этому поводу заявил:

«Если мы не получим доступа к внешнему миру, наша экономика останется в том же положении. Развития не будет. Нам нужны инвестиции из-за рубежа. Чтобы привлечь их, администрация приняла закон об «открытой экономике». Любому инвестору пришлось бы уважать принципы общественной экономики. Однако развития не последовало… Чтобы поднять качество жизни в целом, нам нужна определённая промышленность, нужно электричество. Наша нефтяная промышленность чрезвычайно примитивна — мы едва можем производить дизель. Нам необходимо построить нефтеперерабатывающий завод, но на это уйдёт больше 300 миллионов долларов. К сожалению, общественные кооперативы не могут найти такие суммы. Нам нужно электричество. Постройка собственной электростанции обойдётся в 400 миллионов долларов, но у нас нет таких денег. Кооперативы не могут оплатить постройку. Но нам по-прежнему нужно электричество. Так что внешняя помощь, частная или общественная, нам просто необходима. У нас нет фабрик по производству удобрений для фермеров. У нас есть сырье для производства удобрений, но нет фабрик. Сейчас нам приходится закупать удобрения из Ирака. Нам нужно пять миллионов долларов на постройку фабрики по производству удобрений. Кооперативы не могут предоставить нам этих денег. А они нам нужны, чтобы мы смогли совместными усилиями построить общественную экономику.

Поэтому я и описывал систему, подразделяя её на три различных сектора. Все три взаимодополняют нашу экономическую систему, и нам надо развивать все три её составные части. Основным полем действия остаётся общественный сектор, но в одиночку ему не выстоять. Если бы мы ограничивались лишь им, система продержалась бы от силы год-два. Нам приходится расходовать средства на войну. Если военное положение стабилизируется так, что мы сможем развить производство, мы откроемся для внешнего мира, откроем свою экономику… Мы приняли закон об открытой экономике, но у нас до сих пор нет инвесторов. У них просто нет доступа к нашей стране. Нет ни одного инвестора из-за границы, который бы вкладывал сюда средства. Все инвестиции являются внутренними. Все действующие частные предприятия — местные» (http://www.sensusnovus.ru/featured/2016/03/20/22988.html)

Можно сколько угодно говорить о «безвыходности» ситуации или «отсутствии других возможностей» — но зачем называть такую экономическую структуру «либертарным социализмом», а ее создание — «либертарной революцией»?»

Как и следует догадаться, следующие новости по этому тегу собой, закономерно, свидетельствуют о создании регулярной армии (и анархическому возмущению). Это вполне закономерно, когда творящая революцию сила не вооружена правильной теоретической научной базой и как следствие, продуктами её деятельности становятся события, схожие вышеперечисленным. Однако, возвращаясь к корню взаимоотношений анархического и марксистского течений, нужно отметить, что в немалой мере, сказался и оппортунизм Рабочей Партии Курдистана, которая своё идейное острие даже на официальном уровне свернула с классовой борьбы вплоть до снижения градуса напряжённости с турецкими властями. Оджаллан, набрал популярность у местной среды благодаря проникновению идеями Букчина о ненасильственном строительстве социализма, используя методы кооперации в рамках небольших коммунитарных хозяйств, взамен проекта о создании научного планирования, оставив государству роль регулятора взаимоотношений на строго правовом-административном поле.

Так, идеи уже провалившегося по словам же анархистов, «либертарного самоуправления в Рожаве», неизбежно редуцировались и не нашли своего места, по законам диалектики ибо автономные анархические коммуны — это не индустриальная централизованная симфония миллионов производственных высокотехнологичных механизмов, устраняющая анархию производства и создающая материальную базу для строительства коммунистического общества.

К слову, о материальной базе. Вышеупомянутая «Народная Самооборона», постоянно выкладывающая новости о всевозможных футуристических изобретениях класса hi-tech, включая те же 3D принтеры и их постоянно увеличивающиеся возможности, однажды, решила заняться вопросом о том, насколько анархисты бы сами, используя свои идейные установки, смогли бы провести научно-техническую модернизацию, причём — именно в контексте современной России. И вот, что гласил один из абзацев того текста:

«Так же, как нечего предложить и не авторитарным силам. У анархистов на сегодня вообще нет программы модернизации страны и её экономического развития. В случае с более умеренными левыми силами можно было бы представить умеренно-социалистические реформы, при которых доходы от продажи природных ресурсов находились бы в руках государства и вкладывались бы в модернизацию. Но сегодня этот путь так же оказывается закрытым – время высоких цен на нефть прошло, а в ближайшие полтора десятилетия ряд стран вовсе перейдут на “зеленые технологии” и откажутся от использования энергоресурсов (по крайней мере, в нынешнем количестве), которыми богата Россия. Все это, надо полагать, сделает нефть еще дешевле. Таким образом, сегодня вообще отсутствует какой-либо внятный вариант модернизации России, кроме откровенно тоталитарных, диктаторских. Выбор в такой ситуации стоит между деградацией и кровавой революцией с не менее кровавой модернизацией. Очевидно, что оба варианта не могут устраивать ни нас, ни подавляющее большинство разумных, мыслящих людей.»

Какая прелесть! Анархисты расписываются в своем идейном банкротстве и признают за нами готовность рецептов! И это — после всех целенаправленных анти-исторических фальсификаций про «кровавый», «тоталитарный», «злой» большевистский СССР, у которого, в отличии от вторящих с умным видом басням либералов анархистов, был и опыт проведения форсированной индустриализации и унаследованное современными коммунистами примерное понимание того, как она должна быть проведена в век настоящий под стать современному технологическому потенциалу.

Мы натыкаемся с вами вновь на то, что анархизм и в контексте 21 века, будучи теорией, не способной к творческому развитию, даже апеллируя к результатам научно-технического прогресса, не представляет для самой себя возможности к своей продуктивной реализации на базе комбинации производительных сил — будучи мелкобуржуазным течением в рабочем движении, наказанием рабочему движению за свой оппортунизм, как учил ещё Ленин, анархизм ни на рожавском, ни на российском примере не способен стать передовым учением трудящихся.

Однако, не все в этом вопросе питают с нами согласие, даже в марксистских кругах. РКСМ — российская организация с давней историей, решив взять новый поворот в своей увядающей деятельности, всерьёз заговорила о «Грядущих новых красных». Не будем вмешиваться во внутренние организационные дела РКСМ — преследуемые цели этого исследования совершенно другие. И они включают в себя так же и тот спектр идей, которые РКСМ предлагает в этом обращении ко всем российским левым активистам.

И содержит он в себе такие эпитеты:

Во-первых, разногласие между «либертарными» и «авторитарными» коммунистами.

Во-вторых, между современными «троцкистами» и «сталинистами».

Первый вопрос решается достаточно просто. Социум, в котором отсутствуют классы, в котором органы управления находятся в ведении не отчуждённого государства, а в руках народных масс, не может быть построен без централизованного производства, без планируемого процесса удовлетворения потребностей трудящихся, без развитых производительных сил и подавления внешней и внутренней контрреволюции. Без централизации и контроля решить социальные проблемы большинства трудящихся на этапе переходного этапа к социализму не получится. Главное при этом – сделать так, чтобы чрезвычайные органы, необходимые в ходе революции и, в той или иной степени, стоящие над обществом, отступили на второй план на этапе мирного строительства, а не доминировали и далее. Сделать это можно путём постепенной передачи части функций, которые ранее находились в руках государства, в руки общества, например, правоохранительных. Наиболее близкий пример – народная милиция, сформированная на основе Красной Гвардии в революции 17-го года и Гражданской войне. То же самое можно сказать и о теории мировой революции. Безусловно, полноценный коммунизм возможен только при условии, осуществления социалистической революции во всём мире, но для этого необходима мощная тыловая база, служащая позитивным примером нового общественного строя для остальных.

Трудно себе вообразить, но организация, обозначающая себя как марксистско-ленинская, фактически, пошла по стопам уже умершей секты под названием «Союз Революционных Социалистов», представлявшей из себя кружок интеллигентствующих эклектиков, занимавшихся бесплодными попытками синтеза марксизма и анархизма, в итоге, не получив широкой поддержки и признания со стороны как анархистов так и марксистов. И тому есть закономерное объяснение.

А объяснение таково, что автор допускает жуткую теоретическую ошибку — а по сути дела, не одну, а целых три.

Первую — апеллируя к модели пролетарского полугосударства, выставляя её как модель общественного обустройства, с которой анархисты не должны иметь никаких негациаций – по сути дела, это ошибка не только теоретическая, но и логическая: ведь родоначальниками пролетарского государства являются Маркс и Энгельс и их полемика с анархистами. Если пролетарское государство и анархическое самоуправление это одно и то же, не должна была иметь смысла и вообще основы для разделения в Первом Интернационале на два противоположных лагеря. Автор текста слабо понимает суть пролетарского полугосударства и упустил из внимания критику теоретиками и практиками марксизма-ленинизма идеи анархического «рабочего самоуправления» — при том, что анархическое видение Советов диаметрально противоположно марксистскому, и крутится оно вокруг того, что по-анархически, Советы из себя представляют внепартийные (об этом — в следующем аспекте критики, или — о второй ошибке) органы местного самоуправления, и как правило, не терпят своей многоступенчатости.

Иносказательно выражаясь, если для анархиста Совет на уровне предприятия, в лучшем случае — области, может быть вполне годен, то скажем, Совет Министров СССР, или — Верховный Совет СССР, они просто не в состоянии переварить, осознать и правильно понять, хотя бы на основе документов его делегатов, их классовую сущность. Они тут же начинают оперативно включать риторику про «совбуров» и «госкапитализм». То же самое касается и вопроса понимания устройства народного хозяйства — у анархистов во главе угла стоит рабочий коллектив, а госплан как таковой догматически намертво отрицается, из-за чего они так же не понимают и того, как при пролетарском полугосударстве выстраиваются экономические отношения — они путают одновременно коллективную собственность с общественной, и одновременно — отрицают тождественность общественной собственности и государственной при социализме.

Вторая ошибка — это не взятый в спектр зрения вопрос о партийности оных Советов. Сегодня каждый анархист на углу во всю глотку готов горлопанить, следует лишь завести разговор о мелкобуржуазности анархизма, сказки про Кронштадт и Махно, с полными серьёзности глазами утверждая, что большевики-де власть в Советах узурпировали, а потом и вовсе их «разогнали» (на что доказательств, документальных, с ссылками на исторические документы — постановления и резолюции СНК РСФСР за период 1918-1921, об ограничении роли Советов разных уровней или об их ликвидации, как правило, нет) — позицию большевиков здесь даже не видится нужным разъяснять.

По поводу третьей ошибки — упомянута Красная Гвардия. Она, следует заметить, действительно была образцом вида вооружённой организации, чья организационная структура была доселе неведома — ибо представляла собой скроенные по производственному принципу коллективы трудящихся, вооружённые и приставленные для охраны и удержания территории, либо — штурма объектов в условиях городской застройки.

Вот только, анархистов оной формой воинской организации тоже тяжело увлечь за собой — ввиду того, что КА переросла в РККА, как регулярную армию, способную не только оборонять производственные и административно важные объекты, но и иметь высокий мобилизационный ресурс для переброски в стратегически важные участи ведения театра боевых действий и разворачивания наступления. И это, при том, что в 1918 анархисты в знак протеста реорганизации частей Красной Гвардии в РККА, основали «Чёрную Гвардию», которая специализировалась на откровенно саботажных и террористических методах противодействию Советской власти.

Не будем углубляться в основы военного дела, но придадим внимание тому, что автор «Новых красных» не понял основной сути «Государства и Революции» В.И. Ленина — однако, следует так же поставить акцент и на то, что многие имеющие тенденцию крайней левизны, любят в этом труде усматривать только вопрос о том, как должны функционировать Советы, но отбрасывают внимание от полемики с анархистами — в итоге, видимость от них настолько ускользает, что они становятся, фактически, адептами анархического воззрения на вопросы общественного устройства.

Задача же наша, марксистов 21 столетия, указать, методом исследовательской деятельности, что анархическая теория не претерпевая никакого творческого развития в виду своей теоретической нищеты и пагубности, со слов самих же адептов анархического учения, заходит в тупик. Тупик, вырастающий из основы самих же анархических воззрений, причём — тупик настолько неизбежный и депрессивный, что так же несколько раз упомянутая «Народная Самооборона» открыто начинает склонятся к идеям социал-демократии, апеллируя к империалистическим западным государствам, некогда победившего кейнсианства и «шведского социализма» — и это, будучи одним из крупнейших анархических информационных ресурсов на просторах СНГ! С другой стороны, «Народная Самооборона» — это яркий пример диалектического развития, когда из ультралевых, максималистски настроенных представителей молодёжи вырастают взрослые каутскианцы — бернштейниацы, а непоколебимая вера в анархическую беспартийную и безгосударственную революцию, немедленно приносящую «здесь и сразу» бесклассовое общество» перерастает в идею о эволюционном перерастании капитализма в социализм.

Приближаясь к заключению, нужно сказать, что анархисты на протяжении всего лишь последних пяти лет претерпели фатальные поражения на фронтах как попыток прильнуть к «стихийным протестам» низов, которые, как ни странно, оказались организованными на деньги компетентных партий и структур коричневыми переворотами, так и попыток строительства «либертарного коммунизма» посреди курдистанских степных и пустынных ландшафтов, без сопутствующего научно-технического потенциала и правильного понимания того, как должно строится принципиальное новое общество, а попытки же вернутся к провальным в корне идеям о синтезе марксизма и анархизма будут означать ничто иное, как теоретическое целенаправленное искажение, извращение и попытки привести к обнищанию первое и к очередному витку мутаций и идеологических гипербол второго.

Цель краткого исследования на основе вышеприведённых фактов оказалась достигнутой: на основе краткого аналитического разбора, становится ясно, что размежевание анархизма и марксизма в 21 столетии не предвещает никакого «синтеза» — строго напротив, испытание временем, а вместе с тем — неправильное понимание анархистами опыта социалистического строительства и причин его провалов в 20 столетии, вместе с активным участием весомой доли анархистов в антисоветской пропагандистской истерии, позволяют установить, что невзирая на декларируемые, приблизительно одинаковые преследуемые конечные цели в виде бесклассового общества, пути достижения к ним остаются бесконечно разные. Вероятно, с адекватной и действительно, планомерно осмысливающей свои теоретические ошибки частью анархистов, которые постепенно сбрасывают в канаву свои «либертарные» пережитки и приближаются к марксистско-ленинской науке, марксистам предстоит большая агитационная и практическая работа — но никак не в ключе «синтеза марксизма и анархизма».

Нормунд Упениекс
ИСТОЧНИК

Со времён Первого Интернационала минуло полтора столетия. Жаркая и беспощадная полемика сторонников Маркса и Бакунина; Энгельса и Прудона, переносилась на поля сражений гражданских войн, где вопрос устройства общества, преодолевающего классовые антагонизмы, становился камнем преткновения и решался вооружённым способом — много раз в истории, вечная борьба между этими двумя течениями в рабочем движении переходила из дискуссионной формы в вооружённую, и диалог закономерно сменялся грохотами огнестрельного оружия.

Борьба между двумя вышеназванными идейными направлениями оставила за собой, безнадёжно и вечно затмившихся безудержным ходом истории иные течения и их теоретиков, которые так же имели обыкновение налипать на рабочий класс в 19 столетии, но их теоретическая база оказалась несовместимой с настроениями рабочих — и в итоге, их рабочая среда отторгнута. Два же течения из среды Первого Интернационала — марксизм и анархизм, сохранив большую концентрацию сторонников за собой, в том или ином виде, дошли сквозь суть веков до наших дней. 20 столетие показало нежизнеспособность анархических воззрений — и теории о «безгосударственном коммунизме», на примере попыток крупных территориальных образований, о чём даже любой анархист поведает, не смогли уложится в долгосрочную перспективу — проекты «Вольного Района» в Гуляй-Поле в ходе Гражданской Войны в России и анархо-синдикалистской Арагоны и Каталонии в ходе Гражданской Войны в Испании, не продержались и пяти лет. И это — говоря о самых крупных проектах, не затрагивая посторонние.

В спектр внимания, безусловно, можно было бы так же взять и ныне существующий Чиапас в Мексике — но среди анархических кругов, однако, и по сей день не утихают споры о природе Чиапаса, в виду того, что сапатистское движение давно отошло от анархических канонов . Ровным счётом, как и о «либератрной Рожаве», коей нынче принято восхищаться в немалых кругах, представляющих анархическую общественность. Строительство же социализма, под руководством партии большевиков и им родственных партий в странах Варшавского Блока и станах Экономической Взаимопомощи, прошло, главным образом — в РСФСР и СССР, испытание Гражданской Войны, тягот культурной революции, коллективизации и индустриализации, а затем — и Великой Отечественной, продержалось порядка 70 лет.

И именно приближаясь к злободневным реалиям, нужно заострить своё внимание на вопросах взаимоотношения прошедших сквозь многовековые завесы двух учения Первого Интернационала — анархизме и марксизме. Именно, в разрезе того, что со времён полемики Маркса и Бакунина минуло полтора столетия, а адептов этого учения по всему миру можно считывать миллионами, то из этого и вырастает актуальность нашего исследования — как складываются взаимоотношения этих двух учений в настоящее время, что и является целью данного аналитического разбора.

В немалой степени, они охватывают собой и провалы социалистического строительства современности — анархисты, зачастую, в ходе полемик с марксистами, используют в качестве весомого козыря факт перехода на рыночные рельсы целого ряда стран ОВД и СЭВа, пытаясь выдать свершившиеся факты за показатель правоты их теории. Оттуда же возникает и главная проблематика, пожалуй, не только этого исследования, но и марксистско-ленинской мысли современности — обоснования провалов социалистического строительства прошлого вовсе не следованием науке марксизма-ленинизма, а уклонов и ревизии оной, а вместе с тем — теоретического разгрома анархического учения, полагаясь на борьбу двух течений и их опыт в прошлых столетиях.

За основу, в качестве используемой литературы и источников, в исследовательском анализе будут приведены как труды классиков марксизма-ленинизма, так и исторические источники 19 и 20 столетия, касающиеся анархического и марксистского движения, так и работы по взаимоотношению этих двух учений времён ближайшей современности. Цель данного анализа — кратко и ясно объяснить суть расхождений марксизма и анархизма в современных условиях и необходимость теоретического разгрома анархизма.

Как было выше сказано, приступая к разбору взаимоотношения учений, требуется кратко подойти к фундаментальным составляющим двух учений, опираясь на теоретическое богатство, оставленное нам из опыта противостояний двух учений за господство в среде рабочего класса. И.В Сталин, в работе «Анархизм или Социализм», начинает разбор взаимоотношений двух идейных направлений, исходя из тех объектов, на которые опираются оные: так, если по Сталину, марксизм опирается (а следовательно – высматривает в качестве революционного субъекта) на массу, то анархизм — на личность. Действительно, если опереться даже на анархическую апологетику, то личность играет в анархическом учении действительно превалирующую роль — в противном случае, для анархо-индивидуалистского учения Штирнера не могло бы найтись и почвы. Впрочем, даже в традиционно, левых направлениях анархизма, уделять чрезмерное освещение роли личности, тоже является вполне типичным явлением, что проскальзывает сквозь «Государственность и анархию» Бакунина и «Хлеб и волю» Кропоткина — причём, именно на последнем труде нам бы следовало слегка остановится. Остановится, хотя бы по той простой причине, что этот труд Кропоткина считается одним из основных анархических теоретических трудов по политическому и экономическому устройству общества — в нём озвучиваются основополагающие схемы общественного переустройства под «либертарные» лекала.

Кропоткин, описывая контуры альтернативного общественного построения, углублялся в доступный по тем временам багаж сведений о естествознании, попутно — охватывая имевшиеся на тот момент относительно ограниченные знания человечества о биологических, химических и физических процессах; в «Эволюции, как факторе взаимопомощи», он пытается выискивать прообразы коммунистического общества там, где современная наука давно установила чёткие иерархические вертикали (например — на примерах взаимоотношений внутри организации животных организмов), а в «Хлеб и Воля», он апеллирует, главным образом, не к общественному производству, а к примеру лишь задействованных в нём, причём, зачастую даже косвенно работников, либо и вовсе — праотцев современных «фрилансеров», высматривая в их экономической выгоде и в их взаимоотношениях предпосылки для создания коммунистического общества. В этом, и заключается самая главная разница между тем материализмом, которого придерживался Кропоткин и научным диалектическим материализмом, которым оперировал Маркс — в итоге, анархисты, отродясь, искали отсылки к эгалитарному обществу чуть ли не на молекулярном уровне, в то время, когда Маркс писал строго о массовой комбинации производительных сил.

У анархистов, как следствие, клин светом не сошёлся на институте государства, когда отношение марксистко-ленинской науки к государство вышло совершенно иное. Это сказывается, главным образом на вопросах того, как будет выглядеть модель общества после социалистической революции — анархисты никогда и ни под каким предлогом не признавали государственного института, допуская забавную ошибку, легко вскрываемую диалектическим методом: с одной стороны, утверждая свои «вольные советы» и скроенную по партизанскому образцу образцом «безгосударственного общества», с другой — отказывая в праве социалистическому государству, которое строят марксисты, в звании государства диктатуры пролетариата, утверждая хором, что государство по их мнению, пролетарским быть не может, а следовательно — «большевистские», «авторитарные Советы» — никакие вовсе и не Советы. Причём, на почве отрицания и навешивания всех собак на институт государства в любом его виде, анархисты так же доходят и до немыслимых крайностей в вопросах экономического обустройства общества.

Так, в автобиографии Троцкого, читателю может попасться забавный отрывок, посвящённый беседе Льва Давидовича с одним анархистом во время тюремного заключения, где сидя в одной камере, между ними завязалась дискуссия, в пылу которой Троцкий задал вопрос о том, как при безгосударственном обществе, лишённом централизации, должны будут функционировать железные дороги, на что его анархическому сокамернику не нашлось что ответить, кроме того, что при анархизме поезда ходить не будут. Если же вновь вернуться к «Хлебу и Воле», то там Кропоткин предлагает организовать взаимодействие железнодорожных путей сообщения методом взаимных договоров и соглашений между коллективами железнодорожных станций (см. — «Хлеб и воля», глава — «Свободное Соглашение»).

То есть, функционирование ж/д станций, в том числе — расписания поездов, согласно Кропоткину, обязано работать по некому взаимному «консенсусу» между железнодорожными коллективами, ( «Если железнодорожные компании могли столковаться между собою, то почему же не смогут столковаться таким же образом и рабочие, когда они завладеют железнодорожными линиями?» — оттуда же) однако и здесь Кропоткин допускал огромную теоретическую и фактологическую ошибку, утверждая, что в капиталистической Европе на тот момент строительства железных дорог и перевозка миллионов тонн груза обходилась безо всякой мощной и централизованной организации труда. И один только этот отрезок из теоретических трудов Кропоткина нам доказывает, что в стремлении увидеть очертания бесклассового общества в обществе антагонистическом, он обращался не к особенностям общественного производства с точки зрения комбинации рабочих сил и мощностей производства (считая их неким левиафаном государственности), а к неким косвенным признакам — от заведомо иерархических построений в животном мире до сговоров капиталистических компаний.

И именно с этого момента мы выходим на то, что в отличии от марксистского учения, которое неуклонно творчески развивалось и ищет свои новые вехи развития, анархизм застолбился на принципах «федерализма» ( а анархические апологеты в отрицании государственности доходили до такого абсурда, что альтернативой государственной машине выдвигались средневековую систему городов, которая, как мы знаем из сегодняшней исторической науки, на самом деле, принадлежала герцогствам и курфюршествам, против которых уже в верхнем средневековье начала выступать сословная категория мещан ), «свободной кооперации» (о ней и пойдёт речь), «самоорганизации», «самоуправлении» и прочих, не несущих за собой конкретных и однозначных определений терминов.

Обращаясь к вопросам современности, то если мы возьмём как теоретический материал, так и её практическую проекцию у современных анархистов, то мы увидим, что это действительно так. В 2014 году, во время разворачивания коричневого «Майдана» националистически настроенной деклассированной общественностью под руководством правых партий, анархисты из тогда ещё существовавшего «Красно-Чёрного Блока» и «Автономного Действия» ( причём, одобрение тех событий получило одновременно оба его крыла — и «автоном.орг» и «социально-революционное»), восприняли Майдан как образец стихийного протеста низов и самоорганизации, отважившись даже на визит соседней Украины, специально в целях присоединения к событиям и впадению в самую гущу «стихийного самовыражения масс».

В этом рвении не отставали их ещё более целеустремлённые украинские коллеги, причём, — снова оба враждующих лагеря анархистов, в лице «Автономного Союза Трудящихся» и откровенно «правого» сборища любителей Бандеры и Махно в одном флаконе «- Автономного Сопротивления»: первые, просто приняли участие, оставив кучу граффити евролевацкого толка, вторые — даже участвовали во львовском Майдане в штурме здания городской администрации ( в настоящий момент — активно поддерживают АТО, именуя себя левыми националистами, критикуют киевский режим за недостаточную последовательность в боевых действиях). В итоге, закономерно, на обочине событий оказались они все, а описания и репортажи того, как анархисты подвергались избиению со стороны превалировавшей и господствовавшей на Майдане праворадикальной публики, и по сию пору легко находимы в интернете.

Не будем заострять своё внимание на том, как относились некоторые индивидуумы, а порой и даже целые организации, причисляющие себя к марксистским, к Майдану и к дальнейшим событиям 2014-2015 годов, в виду того, что широкой поддержки, как минимум, события Майдана в марксистской среде не получили. Это уже позволяет нам говорить обо всей недальновидной и непредусмотрительной врождённой анархической наивности в вере в «самоорганизацию», особенно — в «самоорганизацию», не обремененную каким-то ни было партийным руководством. Эта болезнь у анархистов за полторы столетия не излечилась — детская болезнь левизны.

Продолжение следует...

Нормунд Упениекс

ИСТОЧНИК

Жаждущие перемен к чему угодно, только бы закончился организованный дефицит всего, граждане Советского Союза не воспротивились Беловежским соглашениям, подписанным вопреки решению всенародного референдума. На политическом поприще появились такие персонажи, как Гайдар, Чубайс, Черномырдин и другие приватизаторы, и шоковые терапевты. Результаты их деятельности всем известны: закрылись тысячи заводов, вымерли тысячи сёл и деревень, зато стал возможным ельцинский лозунг «обогащайтесь, как можете».

§3. Постсоветский период

Странная получилась справедливость, когда рабочие цементного или металлического завода, трудом которых мы живем здесь и сейчас, стали получать пенсии крайне малой величины, при этом не имея достаточного заработка для самостоятельной уплаты страховых взносов, а государственные служащие, составляющие многостраничные бумажные проекты и стратегии, которые через несколько лет забываются и начинают составлять новые, сначала получают весьма неплохую заработную плату, а затем еще и не менее приятную пенсию. Приходится задумываться, лучшую ли систему общественных отношений мы приняли в 1991 году?

Снова «бедность как негативный феномен и неотъемлемая составляющая действительности, выступая одной из главных социально-экономических проблем человечества, характерна для всех стран, в том числе и современного Российского государства... Наверное, нет сегодня вопроса более важного не столько в научном, сколько в практическом смысле, чем вопроса борьбы с бедностью» .

За четверть века необходимость обратить внимание на защиту права российских граждан на социальное обеспечение не отпала, и об этом свидетельствуют «многочисленные обращения получателей социальных выплат и услуг в различные государственные органы. Например, в 24 тыс. писем, поступивших только за один год к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации, жалобы на нарушение социальных прав составили 26,2%».

Многие ученые оценивают нынешнее положение системы социального обеспечения как переходное. Законодательство «находится в состоянии непрерывного реформирования, в связи с чем данная сфера далека от совершенства и характеризуется пробельностью, коллизионностью и дефектностью законодательства в отдельных аспектах реализации социальной помощи. В частности, правовому регулированию социальной помощи характерны некая бессистемность и хаотичность, нарушающие взаимосвязь между базовыми правовыми терминами, которые используются законодателем. Отсутствие логической взаимосвязи в правовой терминологии оказывает негативное влияние на эффективность нормативно-правовых актов, снижая тем самым действенность правоприменительной практики».

Произошедший в 2000-е годы переход от советской системы общесоюзного (централизованного) законодательства о социальном обеспечении к многоуровневой системе, что выразилось в том числе в проведении так называемой монетизации льгот, оценивается «вехой со знаком «минус»…К сожалению, разделение льготников по уровням бюджетной системы в зависимости от источника финансирования социальных льгот на федеральных, региональных и местных происходило в противоречии с принципами равенства и социальной справедливости, ставило основания и объем социальных льгот в зависимость от категорий льготников и места жительства».

Почему вновь возникли неразрешимые противоречия? Дело в том, что объективная сущность отношений по социальному обеспечению в условиях рыночной экономики определяется тем, что рабочая сила является товаром. Владельцы капитала, будучи заинтересованы в максимальной прибыли, стремятся максимально сократить непроизводительные расходы на социальное обеспечение. Поэтому оно вытесняется в сферу гражданско-правовых отношений, ведь это выгодно частным собственникам. Об этом прямо заявляют первые лица государства: «В.В. Путин в Послании Федеральному Собранию РФ обозначил задачи, которые должны решаться в ближайшее время: «Развитие реальной конкуренции, открытие бюджетной сферы для НКО и социально ориентированного бизнеса»» . Президенту вторит первый проректор НИУ ВШЭ Л.И. Якобсон: «В одиночку государство не справится. Необходимо дополнить усилия и средства государства в социальной сфере усилиями и средствами негосударственных структур, коммерческих и некоммерческих».

Планы по коммерциализации уже нашли свою реализацию на практике. В Вологодской, Архангельской, Владимировской, Калужской областях, а также в Еврейской автономной области, Камчатском и Хабаровском краях были разработаны условия и порядок исполнения обязанностей по опеке над совершеннолетними недееспособными гражданами на возмездной основе. Опекунам, заключившим договор об осуществлении опеки полагается выплата денежного вознаграждения. Вознаграждение это, как обычно, не превышает даже установленного законом прожиточного минимума. «Цели регионального законодателя очевидны: в условиях катастрофической нехватки мест в геронтологических центрах, домах-интернатах и тому подобных учреждениях попытаться разделить эту ношу с другими субъектами при помощи экономических стимулов» . Таким образом происходит постепенная передача на семейный уровень части государственных обязанностей.

Освобождение государства от социальных обязательств, гарантированных Конституцией, «недопустимо в целях обеспечения прав и свобод личности всоциальной сфере» . Отказ от государственного регулирования отношений в сфере социального обеспечения и его планирования противоречит принципам социального государства, потому что они имеют отношение к нему «как средство государственного регулирования экономики и, соответственно, достижения целей социального государства, с помощью которого обеспечивается целенаправленное упорядочивающее воздействие на социально-экономические отношения, а также их постоянное и равномерное развитие».

Заключение

Любому праву корреспондирует чья-либо обязанность. Право на социальное обеспечение может быть реализовано только при наличии предоставляемых материальных средств у государства или самого работника. От деиндустриализованного государства, не имеющего собственного производства, самостоятельной экономики, зависящего от кризисных флуктуаций, достойного социального обеспечения ждать не приходится. Все больше людей понимают, что стереотип «государство должно» больше не работает. На это и направлена изменяющая сознание пропаганда: все чаще появляется реклама в виде фотографии симпатичной молодой улыбающейся девушки с надписью «Позаботься о пенсии смолоду». Раньше смолоду задумывались о том, как сберечь честь, теперь перед нами стоят проблемы иного порядка: выживания. Каждый сам за себя. Те, кто намерен привести страну в порядок, должны знать: освободить каждого можно только освободив всех. Изменения необходимо начинать с восстановления промышленности, системы образования и других сфер, имеющих приоритет национальной безопасности.

1. В настоящий момент система социального обеспечения имеет неустойчивый характер вследствие регулярно вносимых изменений в федеральное и региональное законодательство. Это вызывает недоверие среди населения и заставляет опасаться новых «реформ» и «оптимизаций», урезающих социальные гарантии граждан.

2. Для наиболее полного и качественного социального обеспечения в рамках какой-либо территории или государства должен находиться достаточный объем экономических излишков, прибавочного продукта, который затем перераспределяется. В государстве с малопроизводительной экономикой таких излишков будет объективно меньше, значит будет потребляться лишь необходимый продукт, а пенсионный фонд, социального страхования и другие фонды будут пустовать.

3. Подлинно гарантировать принцип всеобщности социального обеспечения может только единая система, не расформированная по частным рукам.

И.П.

ИСТОЧНИК

Список литературы:

Новикова В.В., Фомин А.А. Социальная помощь как объект правового регулирования: общетеоретический и отраслевой аспекты // Ленинградский юридический журнал. –2014. – N 4. – С. 229 - 235.

Гусев А.Ю. Формы и способы защиты прав граждан в сфере социального обеспечения // Журнал российского права. – 2016. – N 7. – С. 120 - 128.

Байматов П.Н. О некоторых элементах конституционно-правового механизма реализации права граждан РФ на социальное обеспечение // Российский юридический журнал. – 2014. – N 6. – С. 129 - 138.

Седельникова М.Г. К проблеме межотраслевого взаимодействия в праве социального обеспечения. // Вестник Омской юридической академии. –2017. – Том 14. – № 1. – С. 32.

К. Д. Крылов Вопросы реализации прав и свобод личности в сфере труда и социального обеспечения //Актуальные проблемы российского права. – 2017. – № 1 (74) январь – С.25.

Курбатов И.А. Государственное планирование как средство достижения целей социального государства // Государственная власть и местное самоуправление. – 2016. – N 2. – С. 11 - 15.