AlexKap2015

-Пишут нам много. Погубит нас всеобщая грамотность.

Вице-адмирал Г. А. Радзевский

Знаете, какая главная проблема... Гмм... Недообразованного человека? Читать он уже умеет, а вот обрабатывать информацию - нет. И искать ее - нет. Зато он свято убежден, что имеет полное право, раз уж научился читать и от природы способен мыслить, строить теории. Да порою такие, что не знаешь, за что хвататься - то ли за корвалол, то ли за валидол, то ли сразу за двуручный меч - лучшее средство от головы...)

Нет, автор этих строк (как и автор этого поста, прим.ТС) - тоже не без греха. Но он честно признает, что даже не претендует на гордое звание профессионального историка, и собственные ошибки старается учитывать, признавать и исправлять по мере возможности.

Я получил истинное наслаждение, надеюсь, что и ты, читатель, получишь )) Не вижу смысла таить сей шедевр - вот он. Переходим по ссылке и наслаждаемся )

В конце концов, полемика в письмах или блогах - часть способа научного познания мира ))

Пойдем, пожалуй, методом утаскивания из "первоисточника" цитат и ответов на них...

1. Доспех сделан из листового проката. И это четко видно. Толщина стали одинакова во всем доспехе. Это технологически невозможно сделать в кузне.

Здесь имеется в виду "белый" доспех рыцаря примерно XV века. Вот такой:

Здесь интересно то, что наш "оружейник", похоже, вообще не разбирается в истории развития металлообработки. Для него любые доспехи делаются в некоей абстрактной "кузне". Тогда как в XV-м столетии - этим оно и интересно! - уже появляются первые мануфактуры, использующие принцип разделения труда, уже существуют первые, пусть примитивные, но станки, прессы, технологические штампы, позволяющие делать тонкие, но ровные листы металла хорошего качества. Собственно, то, что и нужно для латного доспеха. Уже есть целые "бронные дворы" как на Руси, так и в Европе, специализирующиеся именно на изготовлении доспехов.

2. Сталь. Откуда 500-800 лет назад мастера брали высококачественную сталь?! Если верить музеям, доспехи до сих пор не сгнили и не проржавели.

Возможно, кто-то удивится, но - сталь делали из железа, а железо добывали в рудниках )) Из болотного, кричного железа ни хорошей кирасы, ни меча действительно не скуешь, но вот из нормального рудного - да.

А если верить музеям... Ну, в музеях, во-первых, находятся главным образом парадные комплекты, которые в бою не бывали, а еще у хозяина в гостиной для красоты стояли, а во-вторых... Вы не поверите! Ухаживают там за ними. Ухаживают ))

А ковали действительно на глазок. Точнее, долгим путем проб и ошибок выработали годную технологию. Собственно, в XV-XVI веках металлургия как наука и зародилась.

3. В доспехе присутствует обилие мелких деталей. При малейшем повреждении коих рыцарь будет частично парализован. Один удар по локтю - и привет горячий. А в бою такого паралитика - затопчут.

Повредить что-либо рыцарю в полном доспехе так, чтоб он двигаться не смог - это надо терминатором быть. Проще ему булавой руку сломать, вот это возможно, да. А "мелкую деталь" заклинить... Знаете, пока вы у меня в доспехах будете "мелкую деталь" выцеливать, я вас раз семь зарубить успею.

Погнуть латное сочленение так, чтобы парализовало руку или ногу, на практике крайне сложно. Звиняйте, панове.

Чем делали множество мелких отверстий?

Коловоротом. Или попросту твердым шипом еще на стадии проковки, когда металл еще мягкий.

Чем делали петли, типа рояльных? Винты, коими, по уверениям нынешних реконструкторов "прикручивали шлем к нагруднику" в некоторых моделях доспехов, ЧЕМ НАРЕЗАЛИ?

Ну, во-первых, тогда чаще в качестве креплений предпочитали заклепки и штифты (тем более, что некоторые типы шлемов нуждались в быстросъемном забрале), а во-вторых... Винт, господа, как конструкцию еще Архимед изобрел.

А во-вторых... Шлем, привинченный к нагруднику??? Турнирный шлем, не предусматривающий вращения головой, крепился к нагруднику при помощи штифта (штыря) и опять-таки скобы.

Но и винт в Позднем Средневековье, к которому и относится рассматриваемый тип доспехов (автор почему-то не делает никаких хронологических указаний. Для него все Средневековье едино - хоть шестой век, хоть шестнадцатый.) тоже знали. Делали при необходимости вручную, работа была очень тонкая - но и спецов по тонкой работе хватало.

4. Доспех сделан ТОЧНО ПО ФИГУРЕ. Это противоречит эргономике. Эту консерву проблематично надеть, не то что в ней двигаться. "Нормальный рыцарь" (если брать реконструкторов нынешних) выглядит как квадратный медвед.

Бгг )) Белые латы позднего образца - они как конструктор, очень удобно разбираются и собираются. Шлем типа "армет", например, имеет две подбородных пластины, которые смыкаются под нижней челюстью так, что форма шлема повторяет форму головы. Застегивались же эти пластины вовсе не на винт, а на крючок. Крепление - как на двери в сортир ))

Кроме того, доспехи всегда делались немножко большего размера, чем тело, чтобы поддевать под них поддоспешник. Особенно это к шлему относится. Так-то нормальный воин в боевой, а не парадно-турнирной броне, действительно выглядит как квадратный медвед )) И двигается как медвед - немножко неуклюже, зато, сцуко, быстро! Но попробуйте убежать от медведа...)))

Дальше: доспех + поддоспешное снаряжение весят под 30 кг. Минимум. Это если сталь - 1 мм. А если больше? Тогда до 50кг - легко. Вы, пардон, пробовали хотя бы в 30кг костюме попрыгать-поскакать и копьем помахать?

Шлем, корпусный панцирь и защита рук. Все это вместе весит под 10 кг. Но вот масса реконструкторов в полном доспехе весом как раз вот эти 25-30 кг и бегает, и прыгает, и дерется очень больно...)

Тут вся штука в том, что вес распределяется по телу равномерно. В результате чего ощущается совершенно иначе, чем те же 30 кг в руках.

Это раз. Два - вопрос привычки. Если с отрочества привыкаешь носить доспехи, бегать в доспехах, прыгать в доспехах, то они тебе уже как родные становятся. Уже наоборот, без них как-то некомфортно...)

Но тут другой вопрос: как делали кольчугу? Откуда брали столько проволоки? Опять без ответа...

Кольчугу только сейчас из проволоки делают, и то реконструкторы такую не признают )) Раньше кольца из металлического листа специальным чеканом или прессом вырубали, как монеты.

Копьё. Сколько весит такая палка, окованая железом? Предположу, что от 10 кг точно. Интересно, как его держали в бою? Ведь мало того, что лошадь скачет, так еще и попасть этим копьем надо во что-то осмысленное! На турнире, с кучей ограничений и правил - да. А в бою? А в бою такое копье - это совершенно бессмысленная фигня.

Копье в 10 кг... Наконечник обычного боевого копья или пики - от 200 до 500 г в зависимости от формы, конструкции и назначения. Древко... Ну, сколько весит толстая палка? 9 кг с лишним, однозначно ))

А держали... На правой стороне нагрудника, когда оный нагрудник появился (веке в XIV) приделывали специальный опорный крюк. Всадник клал на него копье и просто придерживал рукой.

Для производства меча необходима легированая сталь. Откуда?! 500-800 лет назад?! Как ее варить? Как руды добывать? Чем?! Нет ответа. А если взять обычную низкоуглеродистую сталь, то при первом же ударе меч согнется в кочергу. Повоевали, спасибо.

Кто сказал, что легированная сталь? )) Просто-напросто нужен определенный баланс меж низкоуглеродистой - для прочности - и высокоуглеродистой - для твердости лезвия - сталью. Сердцевина клинка делалась из низкоуглеродистого металла, рубящие кромки - из высокоуглеродистого. Не особенно и сложная кузнечная технология. Известно несколько способов ковки таких пакетов. Как раз со средневековых времен и известно, даже более ранних...)

И мы видим, что мечами этими реконструкторы тюкают друг дружку по пустым головешкам аки палкой. Ну, еще тыкнуть могут слегка. Всё! Ни на что большее меч не способен.

Угу. Ибо если ты, господин хороший, попробуешь в бугурте технику боевого панцер-фехтен, с уколами в подмышку, в глазницу, в пах... Тебе знаешь в какое место твой меч засунут? ))

Современный истфех - он максимально обезопасенный. Мечи тупые. Приемы не боевые. Если иначе - это смерти подобно.

Заточка меча вообще не нужна... Все - в железе. Ничего не отрежешь даже при желании что-нибудь непременно отрезать. А легированая сталь, твердая и держащая заточку, крошится. Весь меч после первой же драки будет в зарубках, а во второй драке тупо развалится.

Вот именно поэтому боевой средневековый меч, не для гражданского фехтования, а для боя в доспехах точился только в районе 20-30 см от кончика. Сильная часть клинка, у гарды, не точилась. Специально чтоб можно было блокировать удары. Да и заточка слабой части была ближе к долотовидной - такая лучше прорубает железо. А отнюдь не бритвенной она была, эт вам не шашка...

И к чему наш автор приходит? Зацените сами, я это как раз комментировать не стану...))

Итого: классических мечей в средние века НЕ БЫЛО. Ибо для них не было реального применения. И технологий для их изготовления НЕ БЫЛО. А были - максимум - дубины. Ибо дешево, надёжно, практично и технологично. Зачем кочевряжиться с мечами, если достаточно по рыцаря по кумполу дубиной отоварить?

Совершенно незачем!

Но главное: не было технологий для изготовления такого стального снаряжения, как представленные выше доспехи и оружие.

Вы поняли, господа? Ничего не было. Были дикари в звериных шкурах, гасящие друг друга дубинами, чтобы мечи-то не поломать. А потом, откуда ни возьмись, взялись корабли из железа, паровые машины, ткацкие станки, кузнечные прессы, самолеты и газ иприт. Все это примерно за... Сколько там столетий Нового времени? Ага, лет за 200-300 изобрели. Те самые, резко отчего-то поумневшие дикари.

источник

Ласточкины клювы, бараньи глаза, сырой угорь, чай из кроличьего помета, вино с кокаином, порошок из черепа висельника — все это средства от похмелья из разных стран и времен. Причем не самые экстравагантные, а именно регулярные и типичные, практикуемые на протяжении веков.

Человечество мается с похмелья по меньшей мере 12 тысяч лет. Как только начались первые эксперименты с сельским хозяйством, появились и сопутствующие вещи: брага, праздники плодородия и, конечно, похмелье. С тех пор мы почти безуспешно ведем борьбу с этим злым даром богов. Разные народы придумывали разные способы, один другого хлеще.

Молитвы о ниспослании тошноты. Древний Египет и Древняя Греция.

Люди древности воспринимали похмелье исключительно с точки зрения анимизма, то есть веры в духов. Утренний сушняк и головная боль, по их мнению, были результатом работы злокозненных духов или жестоким уроком от богов плодородия. Поэтому одним из самых распространенных способов борьбы с похмельем были молитвы.

Древние египтяне с похмелья молились богине подземного мира, сексуальности и пива по имени Небетхет. Просили ее о скромном одолжении — вызвать у просящего рвоту и очищение. Видимо, без богов даже в этом деле тогда было никак. Древние греки были оптимистичнее: они старались пить из чаш, на которых были написаны молитвы Дионису. Просили ниспослать веселье, но избавить от побочных эффектов. Может быть, даже помогало.

Мирра, лакрица и кардамон. Вавилон.

Жители древнего Междуречья использовали для борьбы с интоксикацией весьма своеобразное средство. Рецепт, мягко говоря, небанальный: мирра (ароматическая смола), лакрица, кардамон, бобы, масло и вино смешивались в пасту, которую полагалось есть натощак. Помогает это или нет — неизвестно, последние люди, которые вот так лечились от похмелья, умерли тысячи лет назад.

Ласточкины клювы. Ассирия.

Ассирийцы, захватившие все то же Междуречье, позаимствовали у порабощенной культуры и метод борьбы с похмельем. Только они привнесли в него собственный штрих: ласточкины клювы. Они толклись и смешивались с миррой и вином и поедались в виде той же пасты.

Овечьи кишки и совиные яйца. Древний Рим.

Древнеримский писатель и эрудит Плиний Старший оставил нам подробные указания не только об истории, но и о борьбе с похмельем. Философ советует согражданам выпивать совиные яйца и заедать все это жареными канарейками с солью и перцем.

Но борьба постфактум — это только полдела. Плиний Старший рекомендует «укреплять» желудок и кишки непосредственно до возлияний, поев жареных овечьих потрохов. Да хранят его боги!

Бараньи глаза. Монголия и Маньчжурия.

Древнейшее степное средство от похмелья, которое практиковали, в частности, монголы и маньчжуры — это маринованные бараньи глаза. Звучит отвратительно и хардкорно. Возможно, таким способом монголы просто пытались вызвать у себя целительную тошноту.

Мускатное вино. Персия. XII век.

Персидский поэт Омар Хайям оставил нам не только прекрасные рубайи, но и способ борьбы с похмельем, практиковавшийся в средневековом Иране:

Мне с похмелья лекарство одно принеси,

Если мускусом пахнет оно, принеси,

Если вылечить хочешь Хайяма от скорби

Ранним утром Хайяму вино принеси.

Речь, очевидно, идет не просто о любом вине, но о мускатном вине. Почему-то именно оно лучше всего поправляло поэта и его современников.

Сырой угорь и вареная капуста. Средневековая Англия.

Средневековые англичане, которые были не дураки выпить вересковый грюйт (эль тогда еще не придумали), явно знали о похмелье что-то такое, чего не знаем мы. Лечиться с бодуна они предпочитали с помощью сырого угря и вареной капусты. Звучит так, словно англосаксы пытались изобрести суши параллельно японцам, но не преуспели.

Череп повешенного, аммиак и слоновьи кости. Британия XVII века.

Британия XVII века уже села на паровоз индустриальной революции, так что даже борьба с похмельем была поставлена на поток. Самым известным новомодным способом были так называемые «Капли Годдарда», разработанные медицинским гением Джонатанам Годдардом. В состав средства входил перемолотый череп висельника, аммиак, толченая высушенная гадюка и слоновьи кости — все равно лучше, чем гомеопатия.

Горячий ром со сливочным маслом и бобровой струей. Английские колонии в Северной Америке. XVII век.

Первые колонисты, обосновавшиеся в Северной Америке, были, мягко говоря, странными людьми. Достаточно сказать, что их любимым прогревающим пойлом был теплый ром, смешанный со сливочным маслом. Иногда в этот и без того мерзкий коктейль добавляли шкварки бекона или даже бобровую струю. Собственно говоря, это пойло одновременно считалось лучшим противопохмельным средством. Железные люди с железными кишками.

Вода с сажей и уксус. Викторианская Англия.

К XIX веку британцы наконец дошли до одного из лучших способов борьбы с алкогольным отравлением. Речь идет об абсорбентах. Мы употребляем активированный уголь, а типичный англичанин наливал стакан горячей воды, сыпал в него сажу или угольный порошок и, благословясь, пил эту смесь.

Другой способ предполагал растирание висков уксусом. Им спасались от бодуна нежные викторианские дамы.

Чай из заячьего помета. Дикий Запад.

Традиции первых колонистов не умерли даже спустя столетие. На Диком Западе XIX века похмелялись уже не бобровой струей со сливочным маслом, но тоже своеобразно. Бороться с «синими дьяволами» (как здесь называли бодун) предпочитали с помощью напитка под нейтральным названием «Jackrabbit tea». На деле это был просто сушеный, перемолотый и заваренный кипятком помет американского зайца-беляка.

Вино с кокаином. Европа начала XX века.

Европа конца XIX и начала XX века была совершенно безумным временем. Настолько, что Папа Римский Лев XIII рекламировал вино с кокаином и даже лично наградил его создателя. Напиток назывался «Вино Мариани», и он содержало 250 милиграмм кокаина на литр вина — било по шарам, должно быть, невероятно.

Европейцы и жители американских мегаполисов считали «Мариани» наилучшим средством от похмелья. После сырого угря и помета зайца их можно понять.

Вустерширский соус с яйцом и «Табаско». Рецепт начала XX века от Вудхауза.

Пэлем Грэнвилл Вудхауз, создатель «Дживса и Вустера», отлично разбирался в джентльменских делах. А нет ничего более джентльменского, чем побороть похмелье, показав природе, кто настоящий хозяин планеты. Писатель предлагает следующий рецепт лучшего антипохмельного коктейля:

«Одно сырое яйцо вылить в полстакана вустерского соуса, щедро посыпать красным перцем, добавить четыре таблетки аспирина и размешать».

«В первую минуту ощущение было такое, будто в башке кто-то взорвал мину и полез вниз по пищеводу с горящим факелом в руке, но затем все встало на свои места. Сквозь окно засияло солнце, в древесных кронах зачирикали птички, и вообще заря надежды вновь разрумянила небеса».

Спагетти, сода, водка, секс и экзистенциализм. Рецепт Кингсли Эмиса 1972 года

Кингсли Эмис — британский писатель-нонконформист и один из лидеров литературного движения «рассерженные молодые люди». В общем, ему можно верить. В своем эссе On Drink 1972 года Эмис раскрывает читателю главную тайну похмелья: большая часть отвратительности состояния исходит не из физических, а из экзистенциальных источников. Головная боль и тошнота — это терпимо, а вот чувство омерзения к самому себе и ко всей Вселенной — уже невыносимо. Поэтому, прежде чем пить, автор советует разобраться в себе и понять, каково твое место в мире. В общем, надо стать цельной непробиваемой личностью, тогда все будет нипочем. Останется лишь побороть физическое недомогание. Последнее Эмис Кингсли предлагает улучшить посредством следующих блюд: спагетти с ветчиной (запивается водкой), вода с пищевой содой, томатный сок (запивается водкой). Но главное блюдо — это, конечно же, секс. Именно он спасает и от экзистенциальной тоски, и от физического недомогания.

Если вы нашли лучший метод — пишите в комментариях.

источник

В сражениях первой половины XIX века продолжала господствовать линейная тактика, при которой пехота выстраивалась в длинные линии, позволявшие максимально использовать всю мощь ружейного огня. Однако уже нередко на поле боя встречались целые пехотные подразделения, действовавшие в рассыпном строю.

Длинные линии или колонны пехоты. Это красиво выглядит в исторических фильмах и на батальных полотнах, а реально стоять в полный рост, когда залпами ведется огонь и сферические пули наносят жуткие раны, мог не каждый. Не меньший вред наносила и артиллерия противника, косившая пехоту рядами. Обеспечить устойчивость войск на поле боя можно было лишь одним действенным способом — муштрой, когда солдат выполнял все команды автоматически, какой бы ситуация ни была, а собственного офицера боялся больше, чем противника. При атаках кавалерии пехота срочно перестраивалась в прямоугольное каре, встречая противника ружейным огнем на средних дистанциях и штыками вплотную. В то же время каре — построение оборонительное, практически идеальная цель для артиллерии противника.

По сути, успех сражения определялся умением полководца организовать грамотное взаимодействие собственной пехоты, кавалерии и артиллерии. Утрата командования или нарушение связи могло обернуться катастрофой.

В отличие от линейной пехоты, в рассыпном строю нередко действовали русские егеря. Этот вид легкой пехоты появился в русской армии еще во времена Семилетней войны.

Распространено мнение о том, что егеря — это лучшие стрелки, вооруженные нарезным оружием (штуцерами). Это не совсем так. Большинство нижних чинов егерских полков русской армии имело те же гладкоствольные ружья, что и линейная пехота. Но принцип их действий был иной. Егеря могли действовать на пересеченной местности — в лесу, в населенных пунктах, где линейная пехота старалась не воевать. Для ведения боя в рассыпном строю отбирали, как правило, лучших стрелков и людей, способных действовать самостоятельно. Это сложно — тут уже в идеале ставка делалась не столько на муштру, а на подготовку стойкого и ответственного бойца, способного находиться впереди. Оказавшись под огнем или в опасности, предоставленные сами себе, стрелки нередко стремились покинуть опасное место и отойти в тыл.

А. Ю. Аверьянов «Князь П. И. Багратион в Бородинском сражении. Последняя контратака»

Основных поводов, характерных не только для русских войск, но и всех регулярных армий Европы первой половины XIX века, было два: помощь раненым или отсутствие боеприпасов. Для того, чтобы минимизировать данное явление, рассыпной строй подкреплялся сильным резервом, за счет которого проводилась смена и пополнение цепи. Правда, это не всегда помогало, и с годами мало что менялось. Намного позже, уже во время русско-турецкой войны 1877−78 гг., известный художник Василий Васильевич Верещагин отмечал: «Как ни запрещают обыкновенно товарищам покидать строй для уноса раненых, этот способ избегания опасности все-таки практикуется в широких размерах и сильно разрежает ряды. Пока не будет строжайшего наказания за самовольный уход из дерущихся частей, эта «мода» вряд ли прекратится. Каюсь, я сам не раз с удовольствием выходил из огня, ведя или вынося пришибленного товарища, и был очень доволен тем, что мой поступок принимался не за слабость, а за подвиг человеколюбия, тогда как в нем всегда бывала с последним и частица первого».

Помимо егерей в рассыпном строю вели бой и застрельщики — лучшие стрелки линейной пехоты, которые нередко начинали бой, находясь впереди строя. Действовали стрелки, как правило, в паре или тройке. Причем стрелять запрещалось до того момента, пока напарник не перезарядит оружие. Расстояние между парами было не менее пяти шагов. В начале сражения цепи стрелков приближались к строю вражеской пехоты, начиная тревожить противника ружейным огнем. Промахнуться, стреляя в линию или колонну противника, было практически невозможно, а вести ответный огонь залпами по единичной цели или цепи оппоненту было неудобно и невыгодно. Поэтому противник выдвигал вперед собственных стрелков, и между двумя цепями нередко завязывалась перестрелка.

Х.В. Фабер де Фор. «Смоленск, на правом берегу Днепра, 19 августа 1812 г. (Убитый егерь)».

Но основную опасность для стрелков представляла вражеская кавалерия, для которой сомкнутый строй каре был практически непреодолим, зато рассыпной строй пехоты мог быть мгновенно уничтожен или пленен в ходе стремительной кавалерийской атаки.

При приближении основных сил пехоты стрелки отходили на фланги или в промежутки между батальонами. При наличии укрытий егеря могли наносить противнику ощутимые потери, а главное замедлить движение вражеской пехоты, выигрывая драгоценное время. Один из французских офицеров вспоминал о завершающем этапе Смоленского сражения в августе 1812 года:

«Среди вражеских стрелков, засевших в садах на правом берегу Днепра, один в особенности выделялся своей отвагой и стойкостью. Поместившийся как раз против нас, на самом берегу за ивами, и которого мы не могли заставить молчать ни сосредоточенным против него ружейным огнем, ни даже действием одного специально против него назначенного орудия, разбившего все деревья, из-за которых он действовал, он все не унимался и замолчал только к ночи. А когда на другой день по переходе на правый берег мы заглянули из любопытства на эту достопамятную позицию русского стрелка, то в груде искалеченных и расщепленных деревьев увидали распростертого ниц и убитого ядром нашего противника унтер-офицера егерского полка, мужественно павшего здесь на своем посту».

Русская стрелковая цепь (на заднем плане представитель калмыцкой конницы в составе Русской армии).

В ряде случаев егеря и застрельщики (особенно при наличии нарезного оружия и на пересеченной местности) могли успешно действовать и против артиллерийских батарей, поражая с дальней дистанции прислугу и артиллерийских лошадей. В этом случае артиллерия противника в ответ не могла из-за приличного расстояния использовать картечь, а стрельба ядрами по рассыпному строю неэффективна. Егеря и застрельщики уничтожали и вражеских офицеров. Так, в самом начале Бородинского сражения командир 106-го полка генерал Плозон был убит русским егерем при попытке перестроить пришедшую в замешательство пехоту. Намного позднее в печально известном сражении на Черной речке в августе 1855 года стрелками выдвинутой вперед цепи были убиты два сардинских генерала, неосмотрительно приблизившиеся к русским позициям в яркой парадной форме.

источник

Громада Новороссийского силосного амбара-элеватора своим каменно-металлическим телом и сейчас, в наш век высоток и небоскрёбов, производит сильное впечатление. Во времена же его молодости наши соотечественники, верно, и вовсе были поражены. Основные параметры сооружения впечатляют и сегодня: общая длина — более 160 м; ширина – около 30 м; высота силосных корпусов – 30 м; высота центральной башни – 40 м. Основание элеватора состояло из 364 силосов шестигранного сечения. Если их все поставить один на другой, то высота составит 8 километров. Элеватор был построен на скалистом грунте для дополнительной стойкости конструкции, а сам сооружён из металла, камня и кирпича. Его, кстати, было затрачено около 9 млн. 625 тыс. штук, а цемента – 6 тысяч тонн. А вот бутового камня и плит потребовалось 1 млн. 276 тыс. кубометров.

В 1941 грянула война. Пехотные немецкие части были ещё далеко от города, а территорию и само здание элеватора уже утюжили люфтваффе. Естественная логика войны быстро уменьшала как объёмы работ, так и количество самих рабочих. Вскоре большинство рабочих-мужчин ушли на фронт, их заменили женщины. Они отправляли зерно в глубь страны либо на нужды армии. Также принимались все усилия, чтобы вывезти высокотехнологичное по тем временам оборудование, дабы не повторился разгром государственного промышленного потенциала, как во время Гражданской войны.

В сентябре 1942 года нацистский натиск под стенами Новороссийска прорвал оборону города. Разрозненные отряды, фактически отрезанные от своих войск, продолжали сопротивляться, но на трагическую ситуацию обороны города их отчаянное сопротивление повлиять уже не могло.

В такой ситуации находились и отряды у элеватора, способные угодить в окружение или же уже находящиеся в нём. Несмотря на то, что здание элеватора господствовало над территорией, было отличным местом для корректировки артиллерии, а основательность постройки превращала элеватор в неплохое укрепление, защищать его не было смысла. Во-первых, сам элеватор к обороне не был готов. Его внушительные размеры позволяли противнику проникнуть внутрь через множество ходов, которые не были замурованы. Во-вторых, дефицит личного состава не давал ни единого шанса прикрыть все опасные для штурма направления. Элеватор достался нацистам.

К сентябрю 1943 года планировалось полное освобождение Новороссийска. Предварять её должен был десант советских бойцов прямо в порту. Учитывая условия это была не менее сложная задача, чем та, что стояла перед легендарными «куниковцами». Поэтому десантников учили по-куниковски, т.е. превосходное владение оружием врага, навыки ножевого боя и непременные тренировки до изнеможения, максимально приближённые к тем условиям, в которых десантникам придётся драться.

В ночь с 9 на 10 сентября в составе десантного отряда в Лесном порту Новороссийска также высадилась усиленная (200 автоматчиков) рота морской пехоты 25-летнего капитан-лейтенанта Александра Райкунова. Морпехи сразу же оказались на минном поле под огнём дотов противника. Два десантника подорвались на минах, что вызвало замешательство. Увидев это, Александр личным примером поднял бойцов, рванув сквозь мины вперёд. Рота в едином порыве своего командира преодолела проволочные заграждения, уничтожив два дота.

Столь отчаянное и неожиданное продвижение нашей морской пехоты стало для гитлеровцев полной неожиданностью. Не обращая внимания на фланги, игнорируя все правила боя, рота Райкунова, как нож сквозь масло, прошла к зданию вокзала и взяла его штурмом. К 6:45 утра над зданием вокзала развевался Военно-морской флаг Советского Союза, а капитан-лейтенант радировал в штаб о занятой им позиции.

Вскоре отряд Райкунова, пользуясь тем, что немцы либо до сих пор не могли выяснить суть происходящего, либо попросту не воспринимали их всерьёз, думая, что это небольшой осколок отчаянных смертников, взял штурмом несколько силосных башен элеватора, фактически с тыла. Так громада русской промышленности наконец вернулась законным владельцам. Правда, отчасти, так как в некоторых помещениях ещё оборонялись гитлеровцы.

Однако к рассвету, несмотря на все усилия немцев, отряд Райкунова овладел целым промышленным комплексом: частью нефтебазы, железнодорожным депо, вокзалом и, конечно, элеватором. Наладив оборону и заняв выгодные огневые точки, пользуясь всеми оборонительными приготовлениями немцев, Райкунов занял круговую оборону. Отряд будет отбиваться от превосходящих сил противника до утра 16 сентября, без провизии и воды.

Вскоре морпехи полностью перешли на трофейное вооружение. Для этого по ночам они проводили вылазки в сторону гитлеровцев, пополняя боезапас. Когда по подозрительному молчанию ПТРД немцы поняли, что бронебойщики остались «голыми», гитлеровские танки стали внаглую подходить к силосным башням на расстояние 60-70 метров и бить в упор. Но стены элеватора оказались крепки.

13 сентября замолчала развороченная рация. Но отряд продолжал сражаться. Используя инфраструктуру промышленного комплекса и даже канализационные коммуникации, морпехи появлялись в самых неожиданных для противника местах. Так, старшина Владимир Колесников ночью пробрался в канализационный люк, в районе которого стоял немецкий «зверинец». А днём две машины настигла смерть из… канализации. За этот бой Колесников будет награждён Орденом Красного Знамени.

Только утром 16 сентября подразделения 30-й стрелковой дивизии вышли в район элеватора и железнодорожного вокзала, очистив весь промышленный комплекс от разрозненных групп противника. Только много позже отряд Райкунова узнает, что своим отчаянным прорывом и упорной обороной они смогли оттянуть на себя значительное количество войск противника, чем, безусловно, способствовали продвижению всех войск новороссийского района. Морпехи отразили 28 контратак гитлеровцев, подавили и уничтожили 16 огневых точек, истребили свыше 500 солдат врага и т.д.

Александр Райкунов

Райкунова наградят Орденом Красного Знамени буквально сразу после выхода из «окружения», а всего через пару дней поступит приказ присвоить капитан-лейтенанту Александру Васильевичу Райкунову звание Героя Советского Союза. Александр — почётный гражданин города-героя Новороссийска, одна из улиц города названа в его честь.

источник

Великолепно раскрашенный чёрный салад, 1480-1500 гг, Германия.

источник