AlexKap2015

Если вы думаете, что создание мозговзрывательных оптических иллюзий — мода современного века, то вы очень сильно ошибаетесь. И сейчас мы вам это докажем. Познакомьтесь с картиной «Послы» одного из величайших немецких художников Ганса Гольбейна Младшего, которая была написана в 1533 году, аж 5 веков назад, и хранится в Лондонской Национальной галерее.

Рассматривать её можно очень долго, чтобы заметить и понять множество мелочей и символов. Но есть одна особая деталь, смысл которой открывается не сразу.

Здесь изображены два молодых человека: слева французский посол в Лондоне Жан де Дентевиль (29 лет) и его друг — французский посланник в Венеции, епископ Жорж де Сельв (25 лет). Мужчины богато одеты, они стоят по обе стороны от этажерки, на которой лежат различные предметы, символизирующие их интересы и увлечения. Рассматривать их можно долго, находя всё новые смыслы. Например, можно заметить, что у лютни порвана одна струна, что символизирует политический конфликт, или разглядеть распятие, спрятанное за занавеской. А при приближении ножен, можно узнать возраст его владельца. Возраст второго молодого человека зашифрован в книге.

Но самой интересной и загадочной деталью является бесформенное пятно у ног мужчин. Что оно напоминает?

Чтобы понять его, смысл нужно посмотреть на картину под определённым углом. Уже понятнее?

Да, это череп. Как олицетворение фразы «Memento mori» — «Помни о смерти».

Смотрите сами:

Данный приём называется анаморфоза, то есть намеренное искажение формы, чтобы она обретала нужные очертания, только если посмотреть на неё под определённым углом. При «прямом» взгляде на картину зритель рассматривает героев и обстановку, а смерть кажется лишь неким невнятным образом, о котором забываешь в обычной будничной жизни. Но стоит посмотреть глубже, обойти картину, как она выступает на передний план, в то время, как всё остальное меркнет перед её неотвратимостью.

источник

25 июня 1673 года был убит Шарль Ожье де Батц де Кастельмор граф д`Артаньян - гасконский дворянин, сделавший блестящую карьеру при Людовике XIV в роте королевских мушкетёров.

Его отцом был Бертран де Батц, сын мещанина Пьера де Батца, присвоившего себе после женитьбы на Франсуазе де Куссоль дворянский титул. Арно Батц (отец Пьера, дед Бертрана и прадед Шарля) купил в графстве Фезансак Кастельморский «замок», принадлежавший ранее роду Пуи. Этот «доменжадюр» (фр. domenjadur) — господский дом, представляющий собой двухэтажное каменное строение, сохранился до сих пор и находится на границе графств Арманьяк и Фезансак на холме, между долинами рек Дуз и Желиз.

Шарль де Батц переехал в Париж в 1630-х годах и поступил в роту королевских мушкетёров в 1644 году, благодаря покровительству друга семьи — капитан-лейтенанта (фактического командира) роты господина де Тревиля, тоже гасконца. Будучи мушкетёром, д’Артаньян сумел снискать покровительство влиятельного кардинала Мазарини, главного министра Франции с 1643 года. В 1646 году мушкетёрская рота была расформирована, но д’Артаньян продолжал служить своему покровителю Мазарини.

кардинал Мазарини

Д’Артаньян сделал карьеру в качестве курьера кардинала Мазарини в годы после первой Фронды. Благодаря преданной службе д’Артаньяна в этот период кардинал и Людовик XIV поручали ему много тайных и щекотливых дел, которые требовали полной свободы действий. Он следовал за Мазарини во время его изгнания в 1651 году в связи с враждебностью аристократии. В 1652 году д’Артаньян был повышен в чине до лейтенанта французской гвардии, потом до капитана в 1655 году. В 1658 году он стал вторым лейтенантом (то есть заместителем фактического командира) в воссозданной роте королевских мушкетёров. Это было продвижением по службе, поскольку мушкетёры были намного более престижны, чем французская гвардия. Фактически он принял на себя командование ротой (при номинальном командовании ею герцога Неверского, племянника Мазарини, и ещё более номинальном командовании короля).

Людовик XIV

Д’Артаньян был известен своей ролью в аресте Николя Фуке. Фуке был генеральным контролёром (министром) финансов Людовика XIV и стремился занять место Мазарини в качестве советника короля. 4 сентября 1661 года в Нанте король вызвал д’Артаньяна к себе и отдал ему приказ об аресте Фуке. Поражённый д’Артаньян потребовал письменного приказа, который и был ему вручён вместе с подробнейшей инструкцией. На следующий день д’Артаньян, отобрав 40 своих мушкетёров, попытался арестовать Фуке при выходе из королевского совета, но упустил его . Кинувшись с мушкетёрами в погоню, он нагнал карету Фуке на городской площади перед Нантским собором и произвёл арест. Под его личной охраной Фуке был доставлен в тюрьму в Анже, оттуда в Венсенский замок, а оттуда в 1663 году — в Бастилию. Фуке охранялся мушкетёрами под личным руководством д’Артаньяна на протяжении 5 лет — вплоть до окончания суда, приговорившего его к пожизненному заключению.

После того как он так отличился в деле Фуке, д’Артаньян становится доверенным лицом короля. 

В 1667 году д’Артаньян был повышен в чине до капитан-лейтенанта мушкетёров, фактически командира первой роты, поскольку номинальным капитаном был король. Под его руководством рота стала образцовой воинской частью, в которой стремились приобрести военный опыт многие молодые дворяне не только Франции, но и из-за рубежа. В 1667 году за заслуги при осаде города Лилля был назначен его губернатором. В должности губернатора д’Артаньяну не удалось обрести популярности, поэтому он стремился вернуться в армию. Ему это удалось, когда Людовик XIV воевал с Голландской республикой в Франко-голландской войне. В 1672 он получил звание «полевого маршала» (генерал-майора).

Д’Артаньян был убит пулей в голову (по свидетельству лорда Алингтона) при осаде Маастрихта 25 июня 1673 года, в ходе ожесточённого боя за одно из укреплений, в безрассудной атаке по открытой местности, организованной молодым герцогом Монмутом.

Гибель д’Артаньяна была воспринята как большое горе при дворе и в армии, где его бесконечно уважали. По свидетельству Пелиссона, Людовик XIV был очень опечален потерей такого слуги и сказал, что тот был «почти единственный человек, который сумел заставить людей любить себя, не делая для них ничего, что обязывало бы их к этому», а по свидетельству д’Алиньи, король написал королеве: «Мадам, я потерял д’Артаньяна, которому в высшей степени доверял и который годился для любой службы». Маршал д’Эстрад, который много лет служил под командованием д’Артаньяна, позже сказал: «Лучших французов трудно найти».

После этого боя, в присутствии Пьера и Жозефа де Монтескью д’Артаньян — двух его кузенов, тело капитана мушкетёров д’Артаньяна было погребено у стен Маастрихта. Долгое время точное место захоронения было неизвестно, однако французский историк Одиль Борда (Odile Bordaz), проанализировав информацию из исторических хроник, заявляет, что мушкетёр похоронен в небольшой церкви Святых Петра и Павла на окраине Маастрихта. Несмотря на его добрую славу, незаконность присвоения д’Артаньяном графского титула при жизни не вызывала сомнений, и после смерти д’Артаньяна претензии его семьи на дворянство и титулы оспаривались через суд, но Людовик XIV велел прекратить какие бы то ни было преследования и оставить в покое семью своего слуги.

Д’Артаньян до сих пор остается одним из самых известных литературных героев. Он давно сошел со страниц романов и стал героем фильмов, мюзиклов, анекдотов и даже мультфильмов.

источник

Как каталонские головорезы рвали Византию на части

Альмогавары – это вооруженная короткими копьями и тесаками пехота из Каталонии и Арагона, которая наводила шорох в южной Европе в эпоху высокого Средневековья. Эти кровожадные и весьма беспринципные ребята вначале плотно занимались реконкистой, освобождая от арабов восточное побережье Пиренейского полуострова, а затем нанимались к тому, кто лучше платил. Впрочем, памятуя о национальной идентичности, главным работодателями были все-таки короли Арагона, которые в конце XIII – XIV веках вели в Средиземноморье активную внешнюю политику. Вначале они подчинили себе Балеарские острова, потом пришел черед Сицилии, где в конце XIII века правили франки (французы) и их короли из Анжуйской династии. В 1282 году при непосредственном участии Арагона в Палермо, а затем и других городах Сицилии было организована т.н. Сицилийская вечерня – мощное восстание, которое буквально смело с острова французов, и на престоле в Палермо утвердились люди из Арагона. Разумеется, при помощи безжалостных и суровых альмогаваров, которые когда шли в бой, всегда кричали: «Проснись, железо»!

Император подает сигнал

Когда война с анжуйцами завершилась, альмогавары и прочие каталонские и арагонские наемники остались без дела, что их очень раздражало. И тогда поступил важный сигнал с востока – от византийского императора Андроника II Палеолога, который еле-еле сдерживал натиск турок, среди которых наиболее усердствовал некто Осман, родоначальник Османской династии. Потеряв практически все владения в Малой Азии, Андроник решился пригласить на помощь каталонцев и их харизматичного предводителя Рожера де Флора. Де Флор согласился. Так началась история Каталонской компании, или Каталонской компании Востока, или Великой Каталонской компании.

Альмогавары. Средневековая фреска.

Сам Рожер де Флор был не каталонцем и даже не испанцем. Он родился в итальянском Бриндизии, но при этом был немцем, сыном егермейстера императора Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена, и звали его Рихард фон дер Блюм. В малолетнем возрасте Рихард вступил в орден Храма и принял новое имя – Рожер де Флор (и Блюм, и Флор означают одно и то же – цветок). Потом молодой тамплиер был пойман братьями на рэкете при трагически окончившейся для крестоносцев осаде Акры (1291 год), за что был с позором изгнан из ордена, однако долго без дела не сидел: переехал в Геную, купил корабль и начал промышлять пиратством. Вскоре Рожера заметил сицилийский король Федериго II из Арагонского дома и нанял для войны с анжуйцами. Де Флор довольно успешно сражался в Италии, но в 1302 году счастье закончилось: дома Арагона и Анжу помирились.

Современная реконструкция

Рожер остался без дела и заскучал. И тут прилетели вести из Византии, где василевса Андроника окончательно доконали турки. Де Флор отправил в Константинополь посланников, предложил услуги себя и своей многотысячной каталонской банды, но при этом выдвинул императору несколько условий. «Во-первых, выдаешь за меня свою племянницу Марию, - написал он василевсу. - Во-вторых, назначаешь меня мегадукой (иначе говоря, командующим флотом – Авт.), в-третьих, даешь мне и моим головорезам столько золота, сколько нужно, а точнее, платишь по двойному тарифу».

Альмогавар-пращник

Это был, конечно, полный кошмар, но Андроник согласился: турки к тому времени угрожали уже самому Константинополю.

Де Флор высаживается в Византии

В 1303 году каталонская флотилия с Рожером де Флором и его наемниками (а также членами их семей, включая даже любовниц) прибыла в Константинополь. Всего, как сообщает участник похода и автор популярной хроники каталонец Рамон Мунтанер, прибыло 1,5 тысячи рыцарей и конных, а также 4 тысячи пехотинцев - альмогаваров. Едва расположившись в городских кварталах, каталонцы устроили разборки с генуэзцами, которых тогда было много в древнем Византии и которые чувствовали себя там, как дома, имея большие торговые привилегии. Им приезд каталонцев не понравился, они видели в них опасных конкурентов, вот и сцепились.

Шлем альмогавара, современная реконструкция

Каталонцы, разумеется, оказались сильнее: перерезали большое число итальянцев и едва не разгромили генуэзский квартал Галату. Андронику с большим трудом удалось утихомирить южных парней. Когда это все-таки получилось, широко отметили свадьбу Рожера де Флора и прекрасной Марии (доподлинно неизвестно, но мне почему-то кажется, что она была прекрасной), а потом, едва протрезвевших каталонцев византийцы переправили через Босфор в Малую Азию – биться с турками.

Картина Х. Морено Карбонеро "Вступление Рожера де Флора в Константинополь".

Каталонцы скинули с себя остатки свадебного похмелья, гаркнули свое традиционное «Проснись, железо»! и принялись кромсать неверных. Вначале отогнали 4-тысячную турецкую орду от побережья, не пожалев при этом ни женщин, ни детей. Потом сняли осаду с города Филадельфии (на залитом кровью поле боя осталось около 18 тысяч турок), затем одержали еще несколько побед, практически очистив плодородную долину Меандра, где турки в начале XIV века чувствовали себя, как у себя дома (впрочем, они так и считали: мы у себя дома). Рожеру де Флору нравилось происходящее, и он стал думать о большом походе дальше на восток (и как считают историки, у него бы получилось – турки трепетали от одного только слова «каталонец»), а также о собственном княжестве в Малой Азии. Пусть даже и в вассальной зависимости от василевса Андроника, но все-таки свое. Ему, черт возьми, надоело скитаться по свету, ему с молодой женой нужен был свой угол. Но византийский император считал иначе. Он как будто прочел мысли де Флора и спешно отозвал его и его каталонскую компанию обратно в Европу, якобы для борьбы с поднявшими голову и угрожавшими империи болгарами.

Де Флор приехал, расположился лагерем на полуострове Галлиполи, а потом начал требовать больше денег и титул кесаря (второй по значению после императора). Андроник вынужден был принять и это условие, тем более что вскоре, точнее, в начале 1305 года к каталонцам подошло подкрепление – эскадра из девяти кораблей под командованием крайне гордого и честолюбивого каталонского дворянина Беренгария д'Эстенцы. Его Андроник не приглашал, но вынужден был принять, пообещав большие деньги за работу, а также титул мегадуки, который освободился после того, как де Флор стал кесарем.

Стая остается без вожака

Болгары, узнав, что вскоре будут иметь дело с каталонцами, скоропалительно отступили, и Рожер де Флор с Беренгарием начали готовиться к новому походу против турок. Но тут случилось непоправимое. Сын Андроника и соправитель Михаил IX, видимо завидуя де Флору, точнее его победам над турками (сам он в 1302 году потерпел позорное поражение от турок под Магнезией), заманил Рожера в Адрианополь, так сказать, отдохнуть, развеяться и немного попировать, и когда каталонцы уже порядком набрались вином и совершенно расслабились, в шатре появились наемные убийцы из числа алан. Горячие кавказские ребята всех перерезали, включая, разумеется, Рожера де Флора. Есть также версия, что де Флора убил лично предводитель алан, отмстив тем самым за смерть своего сына, которого каталонцы обезглавили за пару лет до этого.

Таким образом доблестная Каталонская компания осталась без вожака, хотя на этом история похождений наемников не заканчивается. Альмогавары и прочие, узнав, что случилось с их предводителем, разъярились не на шутку, выбрали себе в начальники д'Эстенцу и стали громить и грабить все вокруг. Насиловать женщин и убивать детей, приговаривая: «Проснись, железо! Это вам за вождя нашего Рожера де Флора».

«Это коварное злодеяние (убийство де Флора – Авт.) повлекло за собой ужасное возмездие; преступление правителя ни в чем не повинный народ империи искупал долгие годы невыразимыми страданиями. Каталонцы, полные ярости, начали войну из мести против вероломной Византии, и никогда еще не творилось более ужасной кровавой мести. Беренгар д'Энтенца был теперь главнокомандующим над наемниками в Галлиполи. Опытный в военном деле испанский дворянин считал себя с этих пор их самостоятельным высшим начальником, он именовал себя: Божьею милостью великий адмирал романской империи и повелитель Анатолии и всех островов, принадлежащих империи. С этого времени войско Рожера де Флора обратилось в вольную странствующую военную республику, «счастливое войско франков в Романии», как они себя называли. Оно напоминало смешанные военные отряды Одоакра, которые некогда завоевали Италию, и норманнов XI века, которые из наемников Византийской империи превратились в повелителей Апулии и Сицилии». Фердинанд Грегоровиус, «История города Афин в Средние века».

Андроник попытался было утихомирить наемников, но куда там! Его сын Михаил попробовал штурмом овладеть укрепленным каталонским лагерем на полуострове Галлиполи, но был разбит и сам лишь чудом спасся. Каталонцы и примкнувший к ним отряд турок двинулись в разудалый поход по Балканам, захватывая и грабя небольшие населенные пункты. Пограбив Фракию, отправились в Македонию, где попытались захватить второй по величине город Византии – Фессалонику. Но неудачно: каталонцы умели сражаться в поле, но терялись, когда нужно было штурмовать города. Здесь же в результате внутренних разборок Беренгарий д'Эстенца получил ножом в горло от другого Беренгария - Рокафорте. Его каталонцы и выбрали новым лидером, и он так же, как и предшественники плохо кончил. Но – немногим позже.

Альмогавары против рыцарей: кто кого?

Проблуждав несколько лет, каталонцы в итоге оказались в Греции, где в то время было несколько небольших государств, управляемых франками и контролируемых Анжуйским домом. Каталонцев это не смутило, и они предложили свои услуги герцогу Афин Готье де Бриенну. Альмогавары и их партнеры снова хорошо сражались, захватили для афинского герцога Фессалию, а потом – вот ведь удивительно! - начали требовать денег за выполненную работу. Герцог Готье был немного скуп и платить не захотел: приказал каталонцам отправляться оттуда, откуда пришли. А каталонцы уже не помнили, откуда они пришли, и вообще им очень понравилось в Греции (Афинское герцогство было тогда скромным по размерам, но довольно процветающим государством). Словом, они решили мечом захватить себе новую родину. Готье де Бриенн только рассмеялся, узнав о таком желании своих бывших наемников. Что толпа грязных альмогаваров может сделать цвету французского рыцарства? Он кинул клич своим ленникам в Греции, призвал стекаться под его знамена, чтобы положить конец Каталонской компании. И все, или почти все ленники откликнулись: в армии герцога Готье одних только рыцарей было под тысячу, включая 200 так называемых «золотых шпор» - дворян высокого происхождения. Собравшись в древних Фивах, блестящее рыцарское войско двинулось в поход против каталонцев.

Битва состоялась в Беотии у реки Кефисс, где когда-то в незапамятные времена римский полководец Сулла разгромил понтийского царя Митридата. Место здесь было болотистое, и каталонцы умело воспользовались географией: тяжелая французская конница завязла в трясине и чуть ли не в полном составе была расстреляна из луков и арбалетов. Хроники нам сообщают, что погибли почти все, включая Готье де Бриенна, которого вначале сразили стрелой, потом обезглавили, затем голову насадили на копье и долго, глумясь, носили ее по военному лагерю.

Вскоре после этой блестящей победы над франками, каталонцы захватили Фивы, а затем и Афины и осуществили тем самым свою мечту – обрели новую родину. Пришельцы с Пиренеев стали полноценно править в городе Фидия и Перикла, пользуясь при этом поддержкой королей Арагона, для которых это каталонское владычество в Греции стало эдаким «гибридным» ответом извечным противникам из дома Анжу. Власть каталонцев в Афинах держалась 77 лет – в 1387 году их выгнал оттуда тиран Коринфа из рода флорентийских банкиров по имени Нерио Аччайолли.

Рамон Мунтанер, хронист Каталонской компании, в своей работе всячески подчеркивает доблесть пиренейских наемников. Но есть и другое мнение. В начале прошлого века, спустя шесть столетий после каталонских походов, в Греции была жива о них память. И память не самая лестная. Например, на Пелопоннесе, если хотели унизить и оскорбить женщину, ей говорили:

- Несчастная, ты похожа на каталонку!

источник

Выяснилось, что сувенир к Чемпионату мира по футболу, который сует в рот некий предмет, производит небольшая кировская фабрика.

Хотя авторы этого сувенира утверждают, что матрешка — это арбитр, а предмет, который она берет в рот — судейский свисток.

Две крупные кировские фабрики — «Сувенир» в Нововятске и «Вятский сувенир», которая находится в Нолинске, рассказали, что они не занимаются производством такой матрешки. Выяснилось, что сувенир изготавливает небольшая кировская фабрика — ООО «Фабрика Больших Матрешек». Newsler. ru связался с сотрудником фабрики и узнал, что берущая в рот матрешка — их рук дело.

Фабрика занимается изготовлением таких сувениров по заказу розничной торговой сети Москвы. Впрочем, приобрести этот сувенир могут и кировчане: на фабрике рассказали, что эти матрешки продаются через интернет. Оптовая цена сувенира — 600 руб. за штуку, розничная — 1 тыс. рублей. В магазинах эти матрешки стоят от 1 до 2 тыс. рублей. Всего на фабрике уже изготовили порядка тысячи штук матрешек со свистком.

источник

Как визуально воплотить вынесенное в заголовок словосочетание? Легко! Отвечают мастера мировой живописи и скульптуры.

Помните, у Дюма было:

"Я слышал, — сказал Портос, — что некий Милон Кротонский проделывал удивительные вещи: он стягивал себе голову веревкой и движением головных мускулов разрывал ее, ударом кулака сваливал с ног быка и уносил его на своих плечах, останавливал лошадь на бегу за задние ноги и тому подобное. Узнав об этом, я проделывал в Пьерфоне все то же, что и Милон, за исключением одного: не мог разорвать головой веревку".

Это Портос вспоминает о реальном древнегреческом человеке, многократном победителе Олимпийских игр, который жил в 6 веке до н.э.

Про его силу рассказывали массу историй, например, что тренировка его состояла в том, что он каждый день стал носить на руках теленка -- и тот рос вместе с его мускулатурой.

Как-то Милон предложил испытать свою силу: он так крепко держал яблоко, что другие, как ни старались изо всех сил отнять его, не могли этого сделать, и в то же время он держал его так нежно, что сам он ничуть не сдавливал это яблоко и его не повредил. А затем, стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто нападал на него и хотел его столкнуть с диска.

Ну так вот, прошло много лет, Милон -- который кстати был учеником философа Пифагора и, возможно, его зятем, состарился.

Об обстоятельствах его смерти рассказывали так.

Шел этот могучий старик по лесу.

Увидел огромный пень.

Карраччи

Такой огромный, что даже дровосеки не смогли его расколоть с помощью клиньев.

Решил он испытать свою силушку, в очередной раз. Начал раздирать пень голыми руками.

Но не справился.

Дерево защемило его руки, и Милон не смог вырваться.

Антонио де Полайоло. Щит с изображением Милона. 1460-е

А потом пришли волки. И укусили его за попу, тьфу, сорри, съели его заживо.

Жозеф Бенуа Суве, 1763

В некоторых случаях рисуют не волков, а львов (в Европе они тогда еще водились).

Пьетро делла Валле, 19 век

Вот такая вот была смерть у великого силача и спортсмена Милона, что напоминало читателям о необходимости скромности.

Шарль Менье, 1795

Почему-то особенно любили этот сюжет в скульптуре.

Пьер Пюже

Даже автор "Медного всадника" отметился.

Фальконе

Любопытно, что Дюма посылает своему силачу Портосу, в отличие от Милона, славную смерть. Он умирает, пытаясь приподнять обрушившиеся на него своды пещеры, спасая друзей. В биографии Милона (в молодости) был похожий эпизод: как-то его сенсей Пифагор с друзьями ужинал в зале, у которого начали обрушиваться конструкции. Милон удержал балки перекрытия, и все успели спастись.

источник