Брошь "Ёжик в тумане"
Очень легкая брошь. Выполнена из фетра и меха норки.
Очень легкая брошь. Выполнена из фетра и меха норки.
В. П. Зинченко в своих недавних очерках выявляет черты родства между психологией развития Л.С. Выготского и поэтикой О. Мандельштама. Подобные сопоставления кажутся особенно перспективными в историческом плане, применительно к пониманию культурных (и в частности, научных) процессов 1910-х и 20-х гг. Наука — часть культуры; обе владеют одним наследством, имеют одни иллюзии и разделяют одну судьбу. Снимая различия между областями культуры, такое понимание ищет историческое родство науки, искусства, политики и современной им обыденной жизни. Оно показывает культурную относительность там, где виделись научные открытия абсолютной значимости.
Принципиальным замыслом акмеизма было воссоединение природы и культуры, — снятие оппозиции, которую символизм преувеличил до безумия. В своем манифесте «Утро акмеизма» О. Мандельштам писал: «Мне не хотим развлекать себя прогулкой в „лесу символов“, потому что у нас есть более девственный, более дремучий лес — божественная физиология, бесконечная сложность нашего темного организма». В его мечтах эта «божественная физиология» была тем же, что и «органическая поэтика»: обе мыслились как некие естественные, «биологические» науки о слове-плоти и организме-культуре. [...]
Поэзия раннего О. Мандельштама в большой степени сосредоточена на этой важнейшей и для Л. С. Выготского проблеме слова и того, что стоит за ним. «Слово — плоть и хлеб, — пишет О. Мандельштам. Таков (для него) русский язык — «непрерывное воплощение и действие разумной и дышащей плоти». И курсивом: «поэтому русский язык стал именно звучащей и говорящей плотью». То же и в стихах: «Я слово позабыл, что я хотел сказать. И мысль бесплотная в чертог теней вернется, — цитирует Л. С. Выготский. Итак, мысль без слова становится бесплотной. Слово — плоть мысли.
Позиция психолога в отношении основной проблемы его науки казалась Н. Я. Мандельштам более «рационалистической»; но по сути своей она была той же, что и позиция поэта. Эпиграф из О. Мандельштама, поставленный на центральное место «Мышления и речи», сполна отражает это родство идей. [...]
У Ф. Ницше и символистов кризис культуры, сомневающейся в своих рациональных основах, звучал как музыка, высшее искусство, не нуждающееся в словах. Но скоро музыка превратится в тот «шум», который А. Блок слышал в революции, и потребность в словах, объясняющих крушение жизни, возродится с неведомой ранее силой. [...] У Л. С. Выготского та же интуиция принимает форму «первоначального единства сенсорных и моторных процессов, — единства натурального, свойственного и детям, и животным, которое «распадается в процессе культурного развития (...) с тех пор, как слово вдвигается» внутрь. Знаковая же организация, как помнит любой студент, которого учили «по Выготскому», оказывается важнейшим признаком и механизмом всех высших психических функций.
Бурное начало психологических публикаций Л. С. Выготского, который родился 17 ноября 1896, датируется 1924 г., когда вышли в свет шесть его работ по психологии и дефектологии. «Моцарт психологии» был не так уж юн — в этом году ему исполнилось 28. Удивительно здесь только то, что до этого года Л. С. Выготский не опубликовал ни одной психологической работы. В списке его трудов в 1915 — 1923 гг. — только вышеупомянутые рецензии, рукопись о Гамлете и неопубликованные доклады на учительских конференциях. Но уже в 1926 г. выходит его «Педагогическая психология».
У феномена психологического «обращения» Л. С. Выготского есть одна параллель, которая кажется весьма важной. 1921 г. оказался переломным годом в жизни двадцатипятилетнего Ж. Пиаже. Его познавательная энергия, до того метавшаяся от систематики моллюсков до философской эпистемологии, теперь, наконец, нашла точку приложения. Именно в 1921 г. Ж. Пиаже публикует первую свою статью, посвященную развитию речи и мышления у ребенка, и совершает свое открытие эгоцентрической речи.
В том году Ж. Пиаже прошел курс психоанализа у выдающегося русского психоаналитика Сабины Николаевны Шпильрейн. Анализ длился восемь месяцев, по утрам каждый день. По словам Ж. Пиаже, проведенный С. Н. Шпильрейн психоанализ не был ни терапевтическим, ни учебным, а имел «пропагандистский» характер. [...] Ж. Пиаже был сильно заинтересован, но испытывал сомнения по поводу теоретических вопросов. В конце концов С. Н. Шпильрейн прервала анализ по собственной инициативе, не желая, по словам Ж. Пиаже, «тратить по часу в день с человеком, который отказывается проглотить теорию» . Он [...] пытался установить с ней контакт после ее возвращения в Россию, но ему это не удалось.
Молодой А. Р. Лурия, ученый секретарь Института, и молодой Л. С. Выготский, собирающийся вступать в члены Русского психоаналитического общества (он будет числиться членом его по списку 1929 г. [41]), могли слушать лекции, семинары и доклады С. Н. Шпильрейн как последнее слово мировой науки, которой они поклонялись заочно, но от реальной жизни которой они были прочно оторваны. Провинциалы-энтузиасты, верящие в науку как в средство решения проблем страны и не мыслившие вне этой науки своей собственной жизни, они, естественно, смотрели на С. Н. Шпильрейн как на олицетворение передовой европейской мысли. Эта женщина знала 3. Фрейда и К. Юнга, Э. Блейлера и А. Клапареда, Ж. Пиаже и Ч. Балли. И как знала ...
Едва ли не первая теоретическая публикация Л. С. Выготского — совместное с А. Р. Лурия предисловие к «По ту сторону принципа удовольствия» З. Фрейда, — той самой фрейдовской работе, для которой такую удивительную роль сыграла в свое время С. Н. Шпильрейн. Л. С. Выготский и А. Р. Лурия писали там о своих фрейдомарксистских проблемах, которые вряд ли интересовали С. Н. Шпильрейн; но, читая работу, к которой сами писали восторженное предисловие, они не могли не обратить внимание на то, как З. Фрейд — сам Фрейд! — ссылается на работающую с ними под одной крышей коллегу.[...]
У талантливых людей впечатление от общения с яркой, знаменитой, продуктивной личностью, полученное в самом начале карьеры, может надолго определять ход развития научных интересов. Кажется правдоподобным предположение, что знакомство с С.Н. Шпильрейн сыграло определяющую роль в формировании психологических интересов Л. С. Выготского. Вполне вероятно, что С.Н. Шпильрейн сыграла роль общего инициатора двух направлений мировой психологии, «генетической психологии» Ж. Пиаже и «культурно-исторической теории» Л. С. Выготского и А. Р. Лурия.
Впоследствии Ж. Пиаже, отдавая должное Л. С. Выготскому и его критике в свой адрес, видел оригинальный вклад Л. С. Выготского в идее внутренней речи и в гипотезе о том, что она происходит из эгоцентрической речи; мы снова чувствуем здесь, в этой оригинальности Л. С. Выготского, влияние ранних идей С. Н. Шпильрейн. Ж. Пиаже никак не комментировал исторические корни странного сходства их взглядов и интересов, тем более удивительного, если представить себе разницу между обстоятельствами их жизненного пути, равно как и между московским и женевским бытием 20-х гг.
Следуя за Л. Троцким, Л. С. Выготский писал, что «революция предпринимает перевоспитание всего человечества». Революция перманентна и осуществляется в сознании так же, как в бытие; или даже с опережением. Поэтому революция оставляет такое большое и почетное место для психологии. Как мощный и ничем не заменимый инструмент в арсенале культуры, психология должна служить революции, совершая свою долю изменения мира.
По мере разочарования в возможностях улучшения жизни на этом пути взгляды всегда сосредоточивались на детях; с ними, не испорченными косной жизнью и доступными новым методам, можно все начать сначала. Своего расцвета эта идея достигнет гораздо позже, на пике преобразующего энтузиазма советского времени. Но закладывались эти идеи очень рано, среди совсем иных людей и обстоятельств. Л. С. Выготский выстраивал свою «педагогическую психологию» на указанных тем же Ф. Ницше путях, направленных против натурализма: «для Толстого и Руссо ребенок представляет из себя идеал гармонии. Для научной психологии ребенок раскрывается как трагическая проблема».
Наука о детях в ее философских и прикладных, мифологизированных и наукообразных вариантах становится в центр устремлений эпохи. Выступавшая под разными названиями (педагогическая психология, педология, педагогика), она неизменно понималась как могущественная социальная техника, которую можно изобрести и которой можно обучать. Педагогика, какая она есть, достойна презрения или в лучшем случае сожаления. "Для психолога прежняя школа осуждена (...) В свете психоанализа мы можем прямо сказать, что педагогическая система (...) создавала учительский невроз«,— писал Л. С. Выготский. В обществе близкого будущего учителя будут не нужны и даже вредны так же, как вредны, по Л. С. Выготскому, детские сказки. Каждый станет учителем по творчеству жизни.
Интересно? Еще можно почитать
1) «Когда мы наблюдаем за ходом развития ребёнка в школьном возрасте и за ходом его обучения, мы действительно видим, что всякий предмет обучения всегда требует от ребёнка больше, чем он может на сегодняшний день дать, т.е. ребёнок в школе ведёт деятельность, которая заставляет его подниматься выше самого себя. Это всегда относится к здоровому школьному обучению. Ребёнка начинают обучать письму тогда, когда у него ещё нет всех тех функций, которые обеспечивают письменную речь. Именно поэтому обучение письменной речи и ведёт за собой и вызывает к жизни развитие этих функций. Это фактическое положение вещей имеет место всегда, когда обучение является плодотворным. Неграмотный ребёнок в группе грамотных детей будет так же отставать в своём развитии и в своей относительной успешности умственной деятельности, как грамотный — в группе неграмотных, хотя для одного продвижение в развитии и успешности затруднено тем, что обучение для него слишком трудно, а для второго — тем, что оно слишком легко»...
Этот и еще 20 материалов VIKENT.RU по теме Встреча первого Наставника
2) Видео: ЖИЗНЕННЫЕ СТРАТЕГИИ: Выготский Лев Семенович
3) Видео: # МЕТОДИКИ ВЫСОКОГО УРОВНЯ — НЕ для всех...
Источники
Л. С. Выготский на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/41/
ЕЩЕ О Л. С. ВЫГОТСКОМ: ЗАБЫТЫЕ ТЕКСТЫ И НЕНАЙДЕННЫЕ КОНТЕКСТЫ http://www.voppsy.ru/issues/1993/934/934037.htm
Художнику необходимо передавать посредством творчества внутренние переживания, эмоции, мысли, он стремится выплеснуть на холст то, что задевает его душу. Для этого необходима свобода, свобода в выражении творческого порыва. Этого не могла предоставить академическая живопись со свойственными ей строгими канонами. В наступившем кризисе второй трети XIX века созревают те изменения, которые породили одно из самых значимых направлений в истории живописи — импрессионизм. Его отцом-основателем является Оскар Клод Моне.
Сам Моне не написал ни одного трактата или манифеста. Так же как и сложившаяся вместе с ним группа художников Моне (Пьер Огюст Ренуар, Альфред Сислей и Фредерик Базиль и др.) не осознавал себя как импрессионист, он писал, лишь поддаваясь вдохновению и попытке вырастить в себе нечто стоящее. Импрессионизм стал самостоятельным и вполне признанным направлением по истечении многих лет. Сегодня он признается отправной точкой на пути к современному искусству. С него начинает меняться видение мира, переосмысление форм, и делается акцент на чувственном восприятии. Все это заслуга Оскара Клода Моне.
Видеть привычные вещи в разных цветовых вариациях позволяет расширять границы сознания и меняет характер восприятия мира. Камень собора тверд и прочен, он стоит неподвижен без изменений веками, но на картинах Моне, он будто оживает и воплощается в различных образах. Замечая повседневные изменения посредством солнечных лучей, погодных явлений, художник запечатлевает их на своих полотнах. Обращая всеобщее внимание на привычные, но часто остающиеся незамеченными вещи. Каменная архитектура оживает и в ее очертаниях, в ее уголках рождается жизнь, пропуская через себя солнечный прилив. Несомненно, эта серия отличается оригинальностью видения и чувствования. Здесь проявляется нематериальный, зрелищный эффект света при соприкосновении с воздухом.
Обобщая вышесказанное, можно сказать, что техника Моне была уникальной: сочетание экспрессивных мазков, отсутствие глубины и описательных деталей, манера писать на открытом воздухе, присутствовать здесь и сейчас, завершая картины на месте — все это вместе порождало удивительные и чарующие образы.
Некоторые факты биографии
Оскар Клод Моне родился он 14 ноября 1840 года и жил в народном квартале Монмартр. В 1845 году семья переезжает в Нормандию, в Гавр. Живописи учился в Париже. Умер 5 декабря 1926 года в Живерни, во Франции в возрасте 86 лет. Творческая манера художника заставляет задуматься о его вкладе в искусство. Страсть к написанию пейзажей повлияла на создание им особой техники экспрессивных мазков: отсутствие глубины и описательных деталей. Такого рода приёмы были крайне революционны для того времени.
Моне разрушал привычные стереотипы и уводил публику в другой мир, мир, где царит сиюминутное состояние природы и вещей в ней. Он цеплялся за мгновения, чтобы запечатлеть их на своих полотнах. Рисуя на пленэре, Моне старался ухватить настроение окружающей его атмосферы, чтобы заставить замереть навечно в картине. Свобода — вот главный принцип его творческого пути. Его живая, внутренняя энергия благоприятствовала появлению импрессионизма — термин придумали критики.
В 1877 году тяга художника перемещается в индустриальную тематику, он начинает писать вокзал Сен-Лазар, который станет его излюбленным местом. Его привлекала новая черта измененного мира — строительное дело со своими прямолинейными железобетонными постройками, предвосхищающими будущее конструкциями мостов, железных дорог, со скорыми, пыхтящими поездами, изменившими ландшафт, сделав его чарующим и современным. Символическим пространством, которое прославляло технический прогресс, стал железнодорожный вокзал, настоящий «кафедральный собор» индустриальной эры.
Художник, снявший студию около нового вокзала Сен-Лазар, заинтересовался станцией как сюжетом для серии из двенадцати картин разных размеров, изображающих вокзал в различных ракурсах. Он внимательно обследовал всю территорию вокзала, помещал мольберт в зданиях, на рельсах, чтобы с близкого расстояния наблюдать за тяжелыми паровозами, прибывающими и отбывающими поездами. Художник нуждался в этом, чтобы более детально прописать чувственное восприятие от проникающего через пар света солнца.
Моне даже получил разрешение у директора железной дороги останавливать поезда по своему желанию в тот, момент, который казался ему наиболее удачным для своего цветового исполнения. Такой «активный» подход к изображаемому предмету, который можно менять и формировать в соответствии с образом и подобием идеи художника, будет свойственен Моне на протяжении всего его творчества.
Жизненная и творческая энергия Моне в своем сочетании давали, несомненно, великие плоды. Его картины являются примером того, как усердие и любовь к цвету способствовали появлению поистине величайших полотен.
Вот, что Моне говорил о своей технике:
«Чтобы нарисовать море действительно хорошо, вы должны смотреть на него каждый час, каждый день в одном и том же месте, чтобы вы могли понять, как вы должны работать в этом конкретном месте, и именно поэтому я работаю над одними и теми же сюжетами снова и снова и снова, четыре или даже шесть раз».
Усидчивость и сосредоточенность, тяга к передачи своих впечатлений — вот те черты характера Моне, позволившие ему стать одним из великих живописцев в истории живописи.
Импрессионизм стал первым шагом на пути к изменениям восприятия мира. В век перед глобальными революционными переменами, это направление предвосхитило их и подготовило почву для будущих поколений художников, которые уже опирались на творческое наследие импрессионистов и шли по пути беспредметного искусства. Вклад Моне в развитие искусства неоценим — импрессионизм полностью поменял представления об искусстве и сделал его более свободным от канонов и регламентаций.
Интересно? Еще можно почитать
1) «Опыт привёл меня к отрицанию системы в занятиях на инструменте. Если человек с девяти утра регулярно усаживается за виолончель, как за работу, — это не искусство. Любая привычка противопоказана искусству. Я упражняюсь в любое время суток — утром, вечером, ночью — сколько нужно, сколько требуют обстоятельства. Дважды в жизни я играл на виолончели по девять часов в день — исключительные случаи».
Этот и еще 65 материалов VIKENT.RU по теме Работоспособность творческой личности
2) Видео: НАДЯ РУШЕВА — КРЕАТИВ
3) Видео: # МЕТОДИКИ ВЫСОКОГО УРОВНЯ — НЕ для всех...
Источники
Клод Моне на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/2408/
«Колорит»: Оскар Клод Моне. Импрессионист, который изменил все https://concepture.club/post/rubrika_2021/kolorit-oskar-klod...
Книги Астрид Анны Эмилии Эрикссон, больше известной как Астрид Линдгрен, изменили отношение всего мира к ребенку в частности и к детству в целом. Они переведены почти на сто языков, а их суммарный тираж превышает 150 миллионов экземпляров. В 2014 году вышла биография Астрид Линдгрен, написанная Йенсом Андерсеном, с ранее неизвестными подробностями. Как провинциальная девушка из крестьянской семьи стала одной из самых знаменитых писательниц в истории литературы?
В 1952 году умирает муж Астрид. Она тяжело переживала его смерть, хотя спустя много лет признавалась в письме своей немецкой подруге Луизе Хартунг: «Нет на свете такого мужчины, который мог бы прельстить меня новым браком. Возможность быть одной — это просто невероятное счастье: заниматься собой, иметь свое мнение, самостоятельно действовать, самой решать, самой устраивать свою жизнь, спать, думать, о-о-о-о!»
В 1950–60-е годы Астрид Линдгрен пишет самые известные книги: «Мио, мой Мио» (1954), трилогию о Карлсоне (1955–1968), «Расмус-бродяга» (1956), «Мадикен» (1960), «Эмиль из Лённеберги» (1963), «На острове Сальткрока» (1964), а в 1958 году получает самую престижную в мире детской литературы премию имени Ханса Кристиана Андерсена.
В 1970-е годы Астрид участвует в общественных дебатах, пытается переубеждать скинхедов и ведет колонку в газете «Экспрессен». В 1976 году, заполняя декларацию о налогах, она обнаруживает, что ее налоги составляют 102 % от доходов. Тогда Астрид сочиняет свою знаменитую сатирическую сказку «Помперипосса из Монисмании», в которой высмеивает налоговую политику Швеции. Сказку опубликовала «Экспрессен», чем вызвала огромный резонанс по всей стране. Министр финансов Гуннар Стрэнг был глубоко возмущен, и это положило начало дискуссии о реформах шведской налоговой системы.
Некоторые факты биографии
Астрид родилась 115 лет назад, 14 ноября 1907 года, в крестьянской семье в шведской провинции Смоланд. Ее родители воспитывали детей в лютеранских традициях, но при этом разрешали им играть в свое удовольствие и давали полную свободу. Детство в Смоланде повлияло на многие книги Линдгрен: Эмиль из «Приключений Эмиля из Лённеберги» — это старший брат Астрид Гуннар, Мадикен из Юнибаккена из одноименной книги — ее лучшая подруга, с которой они лазили по деревьям и крышам. Игры и приключения детской компании из Бюллербю («Мы все из Бюллербю») целиком основаны на событиях из детства писательницы.
В 1924 году 17-летняя Астрид одной из первых поддерживает молодежный бунт, докатившийся до ее родного патриархального городка Виммербю: она делает короткую стрижку и ходит в мужских костюмах, вызывая резкое осуждение родителей. Затем становится стажером в местной газете «Виммербю тиднинг», где выполняет мелкие поручения и пишет короткие репортажи. Спустя некоторое время у нее начинается роман с владельцем газеты Райнхольдом Блумбергом: он на 30 лет старше, женат и имеет семерых детей от первого брака. В 1926 году у Астрид родился сын Ларс.
«Я выросла в чрезвычайно уважаемом доме. Мои родители очень религиозны. Никогда ни единого пятнышка не было на репутации нашего семейства — более того, всего нашего рода. Я до сих пор помню, как еще до рождения Лассе мама возмущалась, если у молодой женщины рождался так называемый внебрачный ребенок. И тут это случается со мной», — писала потом Линдгрен в письме женщине, чей ребенок воспитывался в той же приемной семье, что и ее сын. До трех лет Ларс жил в приемной семье неподалеку от Копенгагена. Астрид часто навещала сына, но этот период ее жизни был самым мрачным и мучительным, а воспоминания о нем — очень болезненными вплоть до самой смерти.
Став известной писательницей, Астрид Линдгрен получала тысячи писем от детей и взрослых и старалась ответить каждому. В 1971 году ей написала 12-летняя девочка Сара. Письмо начиналось с вопроса «Хотите сделать меня СЧАСТЛИВОЙ?» и стало началом долгой тайной переписки, которая была опубликована в книге под названием «Ваши письма я храню под матрасом» через несколько лет после смерти писательницы. Разница в 50 лет не помешала этой дружбе и откровенному разговору о любви, смерти, бунте, свободе и Боге.
После смерти Астрид Линдгрен шведское правительство почти сразу учредило мемориальную премию ее имени за заслуги в области детского чтения. Это первая по величине премия в мире детской литературы после Нобелевской: 5 миллионов крон, то есть около полумиллиона евро.
В 1934 году у Стуре и Астрид родилась дочка Карин. Когда ей было семь лет, она заболела воспалением легких и попросила маму что-нибудь рассказать. «Что именно?» — спросила та. «Расскажи о Пеппи Длинныйчулок!» — предложила Карин, на ходу сочинившая необычное имя. Несколько лет подряд Астрид продолжала придумывать истории о Пеппи, но записала их, только когда, поскользнувшись, вывихнула ногу и на некоторое время оказалась в постели . Позднее она заметила, что лучше всего ей удается писать ранним утром. «Вся Швеция уже знает: я так ленива, что пишу, лежа в постели», — заметила она в одном интервью.
Когда Карин исполнилось десять, Астрид подарила ей законченную рукопись, а второй экземпляр, как уже говорилось, отправила в крупнейшее шведское издательство «Бонниер». Позднее владелец издательства Герард Бонниер с сожалением вспоминал о том, что не осмелился опубликовать книгу, показавшуюся ему слишком радикальной и вызывающей из-за характера главной героини — девочки, не подчиняющейся никаким условностям. Прежде чем показать текст «Рабен и Шёгрен», Астрид переработала рукопись, убрав самые резкие моменты и поправив стилистику. Первый (забракованный) вариант был впервые опубликован в 2007 году.
В оригинале героиню зовут Пиппи: так оно звучит и в переводе Людмилы Брауде (1993). Однако более популярен перевод Лилианны Лунгиной, выполненный в 1965 году. Полное имя рыжей девочки — Пеппилотта Виктуалия Рульгардина Крисминта Эфраимдоттер Длинныйчулок. Ее мать умерла, когда Пеппи была совсем маленькой, а отец — негритянский король, капитан дальнего плавания, которого смыло волной. Пеппи девять лет, она живет на старой вилле «Курица» вместе со своей лошадью и обезьянкой по имени Господин Нильсон и воплощает мечту ребенка о вседозволенности. Этот образ — полная противоположность идеала шведской девочки 1940-х годов, послушной, добродетельной и трудолюбивой.
Пафос Линдгрен вовсе не сводится к переосмыслению гендерных ролей. Линдгрен одна из первых стала изображать мир с позиции детей, исходя из их мотивов, желаний и потребностей. Ее юмор считывают и дети, и взрослые, а в книгах полностью отсутствуют поучения и мораль. Книги о Пеппи перечеркнули традицию изображения ребенка как существа, которому необходимо прививать различные добродетели.
Интересно? Еще можно почитать
1) «Живопись, литература, философия — это те сферы, где мир перестраивают заново на основе человеческой свободы, это сферы созидания. Для того чтобы выразить себя в них, следует прежде всего заявить о себе как о такой свободной личности. Традиционное образование и обычай ограничивают возможности женщины в мире; поэтому ей приходится вступать в жестокую схватку за своё место в нём, в схватку, в ходе которой не может быть и речи о преодолении пределов данности. Ей нужно сначала утвердить себя там в своём суверенном одиночестве; но женщине прежде всего недостаёт навыка, как, одолевая тоску, заброшенность и черпая силы в гордости, овладевать своей трансценденцией».
Этот и еще 33 материала VIKENT.RU по теме Барьеры перед одарёнными девушками / женщинами
2) Видео: СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА: КАК ОСТАНОВИТЬ РАЗВИТИЕ МОЛОДЕЖИ: школьников, студентов ?
3) Видео: # МЕТОДИКИ ВЫСОКОГО УРОВНЯ — НЕ для всех...
Источники
Астрид Линдгрен на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/2518/
История Астрид Линдгрен https://arzamas.academy/mag/563-astrid
Лакатос Имре предложил оригинальный вариант логики догадок и опровержений, применив ее в качестве рациональной реконструкции роста научного знания в содержательной «квазиэмпирической» математике XVII-XIX вв. С его точки зрения, «математика не развивается как монотонное возрастание количества несомненно доказанных теорем, но только через непрерывное улучшение догадок при помощи размышления и критики, при помощи логики доказательств и опровержений».
Позднее он пришел к выводу, что эта его рациональная реконструкция может быть переработана с учетом ее возможного применения к др. областям научного знания, в частности к анализу развития теоретической физики. В итоге ему удалось создать более универсальную концепцию роста «зрелой» науки — методологию научно-исследовательских программ, где результатом многократных попыток исследователей верифицировать и фальсифицировать испытываемую научную теорию оказывается процесс непрерывного улучшения ее исходного содержания с помощью дополнительных гипотез.
Особое значение для создания моделей развития научно-теоретического знания Лакатос придавал исследованию истории науки. Методологический анализ, проводимый в целях выявления научности той или иной исследовательской программы, распадается, по его мнению, на следующие этапы: выдвижение рациональной реконструкции; сравнение ее с действительной историей соответствующей науки, а также критика рациональной реконструкции за отсутствие историчности и действительной истории — за отсутствие рациональности. В своих последних работах Лакатос предложил «нормативно-историографический вариант» методологии научных исследовательских программ в качестве общей теории сравнения конкурирующих логик научного исследования, где «реальная» история науки может рассматриваться как «пробный камень» ее рациональных реконструкций.
Хотя Лакатосу так и не удалось в должной мере согласовать логико-нормативный характер своей реконструкции с реальным многообразием процессов роста научного знания, его методология исследовательских программ представляет собой одно из самых ярких достижений современной философии и методологии науки. Оставаясь всегда последовательным сторонником филос. рационализма, он отстаивал позиции этого направления в интенсивной полемике 1960–1970-х гг. с Т. Куном, П. Фейерабендом и рядом др. философов науки. [2]
Наибольшее влияние на научное мировоззрение и концепцию научности XX в. оказал логический позитивизм, сложившийся в начале 20-х годов XX в. Его представители — Р. Карнап, Г. Фреге, Б. Рассел, Л. Витгенштейн, А. Тарский, К. Поппер. В качестве критерия демаркации логические позитивисты избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, то есть, если его истинность может быть установлена наблюдением. Если высказывание неверифицируемо, то оно ненаучно. Основным направлением исследований становится анализ языка науки и структуры научного знания. Обсуждается соотношение между эмпирическим базисом и теорией, описываются методы и формы научного знания на эмпирическом и теоретическом уровнях его организации, структура научного факта и научной теории, специфика научного понятия.
Логический позитивизм предпринял попытки задать идеал строения научных теорий, универсальный стандарт научности, выработать строгие и точные критерии научности. Концепция логического позитивизма долгие годы была господствующей в философии науки. Трудно переоценить ее влияние на научное мировоззрение, сознание ученых и вообще образованных людей. Она задавала образ науки на уровне менталитета, что позволило позднее говорить о «позитивистском мифе» научности. Логические позитивисты пытались провести четкую границу между наукой и не-наукой, но выяснилось, что эта граница исторически изменчива и условна. В этом и состоял основной результат обсуждения проблемы демаркации.
Полная обоснованность и достоверность в науке недостижимы, именно такой вывод стал результатом аналитической деятельности логических позитивистов и итогом анализа кризисов оснований математики. Размышляя над последствиями кризиса логицизма, Гильберт в 1925 г. вопрошал, где же искать надежность и истинность, если само математическое мышление дает осечку? Результаты Геделя показали несостоятельность полного и окончательного обоснования математики, а по существу показали несостоятельность кумулятивистской модели науки: мы имели не просто кризис математики, а кризис методологии, для которой математ. [...] Итак, полное обоснование невозможно, а частичное не позволяет отличить науку от не-науки. Например, астрология подтверждает свои построения большим эмпирическим материалом. Подтвердить, по замечанию К. Поппера, можно все, что угодно, но это не свидетельствует о научности. Научность заключается в способности опровергаться опытом.
Постпозитивизм от анализа структуры науки переходит к анализу развития знания, акцентируя внимание на проблеме научных революций. В качестве демаркатора предлагается фальсификационизм. К. Р. Поппер формулирует принцип фальсифицируемости, согласно которому научная теория должна допускать эмпирическое опровержение. «...От научной системы я не требую, чтобы она могла быть раз и навсегда выделена в позитивном смысле, но я требую, чтобы она имела такую логическую форму, которая делает возможным ее выделение в негативном смысле: для эмпирической научной системы должна существовать возможность быть опровергнутой опытом...» Итак, согласно фальсификационизму научность заключается в способности опровергаться опытом. [...]
Лакатос рассматривает науку как познавательную деятельность, но в отличие от Т. Куна, у которого она хаотична и регулируется социальными факторами, как деятельность нормативную. Он предпринял попытку спасти логическую традицию при анализе исторических изменений в науке и вводит в качестве единицы эволюции научного знания исследовательскую программу. Это ряд или последовательность теорий, непрерывно связанных друг с другом. Исследовательская программа имеет твердое ядро, вспомогательные гипотезы, которые образуют «защитное поле» вокруг ядра программы. Фальсификация перестает быть простым отношением между теорией и эмпирическим базисом. В зрелом фальсификационизме И. Лакатоса она предстает как сложное взаимоотношение между конкурирующими теориями, исходным эмпирическим базисом и эмпирическим ростом. Фальсификационизм приобретает исторический характер. [3]
Заслуга критического переосмысления и дальнейшего развития попперовских идей принадлежит его ученику Имре Лакатосу. [...] Научно-исследовательская программа является в концепции Лакатоса теоретически и логически связанным рациональным основанием, которое включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. В ней выделяются жесткое ядро — исходное основание, которое принимается конвенционально и поэтому признается неопровержимым и защитный пояс вспомогательных гипотез, выдвигаемых для обоснования самой научно-исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать.
Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей пу-тем модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными контрпримерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, может частично разрушаться.
Главная ценность программы — ее способность пополнять знания, предсказывать новые факты. Противоречия и трудности в объяснении каких-либо явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в действительности и происходит!). [...] Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской идеи бинарного столкновения (теория — эксперимент) идеей тернарного противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы — эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее, предсказания новых фактов
Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как «картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого, демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а также «кодекса научной честности» — своеобразного memento mori, избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать, в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится. Такое осознание требует сравнения теорий и программ. [4]
Интересно? Еще можно почитать
1) «Исследовательская программа «...включает в себя конвенционально принятое (и поэтому „неопровержимое“, согласно заранее избранному решению) „жёсткое ядро“ и „позитивную эвристику“, которая определяет проблемы для исследования».
Этот и еще 87 материалов VIKENT.RU по теме Научные парадигмы
2) Видео: НАУЧНЫЙ АНАЛИЗ: НОВАЯ НАУЧНАЯ ПАРАДИГМА ?..
3) Видео: # МЕТОДИКИ ВЫСОКОГО УРОВНЯ — НЕ для всех...
Источники
Лакатос Имре на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/842/
Лакатос (Lakatos) Имре http://ariom.ru/wiki/ImreLakatos
Научное и ненаучное знание. Проблема демаркации https://web.archive.org/web/20090914065509/http://tainimiroz...
Постпозитивизм https://web.archive.org/web/20090416213741/http://postpoziti...
В самом факте миграции научных сотрудников нет ничего плохого — напротив, происходит быстрый обмен идеями, взаимное обогащение культур. Но миграция ученых из Пущинского научного центра превысила критический уровень оттока. [...] Тенденция старения кадров наукоградов была заложена предшествующей историей развития науки в СССР, а ошибки государственных реформ последних лет (Перестройка и переход на рыночную модель экономики в 90-х годах — прим. Морозов А.А.) ускорили этот процесс.
Любопытно отметить, что средний возраст доктора наук в Институте теоретической и экспериментальной биофизики РАН сегодня (в 2000 году — прим. Морозова А.А.) 62 года — это больше, чем средняя продолжительность жизни российских мужчин. Если верить журналу «Physics World» (1998. № 2. С. 14), то средний возраст работающих сегодня докторов наук в России составляет 57-58 лет, что также ненамного меньше средней продолжительности жизни. Таким образом, научные институты в наукоградах на треть превратились в коллективы предпенсионного и пенсионного возраста.
Старение научных кадров как профессиональной группы населения не является неожиданностью. [...] Простым экстенсивным способом (путем увеличения численности научных работников) решалась задача ликвидации этого отставания от наших потенциальных противников и обеспечения безопасности страны. Той же стратегии придерживались многие развитые страны. Западные эксперты быстро сообразили, что при такой стратегии научного развития через 150 лет все население должно превратиться в научных сотрудников. В СССР пагубность экстенсивного развития науки ощущалась на непрерывно увеличивающемся дефиците бюджета. [...] Тем не менее в 1980 г. численность научных сотрудников в нашей стране была еще очень большой и составляла 1376.3 тыс. человек — это примерно четвертая часть всех научных работников в мире. Бюджет страны не выдерживал такой нагрузки.
В этот период западный мир отказался от экстенсивного развития науки и перешел к стратегии тесной кооперации и повышения интенсивности научных исследований путем обмена результатами, кадрами, создания совместных информационных систем, совместного финансирования проектов, расширения поисковых исследовательских отделов в межнациональных фирмах и корпорациях. Например, объединению Европы предшествовало объединение ее научного потенциала в области фундаментальных исследований. Таким образом, 1.4 млн. стареющих научных сотрудников в СССР не могли уже противостоять 5 млн. научных исследователей в остальных странах, работающих в тесной кооперации и непрерывном общении. В гонке по развитию наукоемких технологий СССР сначала сошел с дистанции, а затем окончательно развалился.
До 30% сравнительно молодых научных сотрудников бывшего СССР уехали и были ассимилированы мировым научным сообществом в развитых странах. Здесь не следует искать внешний злой умысел, скорее, это благо для уехавших. Они продолжают работать по специальности на современном оборудовании, повышают свой профессионализм и сохраняют связи с оставшимися в России. По нашим данным, большинство уехавших готовы вернуться обратно, если в России появятся сносные условия для жизни и научной работы.
Итак, старение научных кадров в наукоградах было запрограммировано еще при создании научных центров в СССР. Ошибки, приведшие сначала к стагнации, а затем к умиранию наукоградов, заложены давно. Они исходно были городами-«камикадзе». Цель их создания состояла в решении сиюминутной задачи — скачком ликвидировать отставание от Запада. Что будет с такими городами через 20-25 лет — такой вопрос даже не ставился. Они свою государственную задачу выполнили — отставание ликвидировали, и теперь сами должны решать задачу собственного спасения. Сегодня, когда федеральный бюджет России составляет только 21 млрд. долл. США (что практически равно бюджету только одного Нью-Йорка), а внешний долг достиг колоссальных размеров, возможности государства ограниченны и правительству не до наукоградов. [2]
Фрагмент интервью Г.Р. Иваницкого журналу «Наука и жизнь»:
«... академик Юрий Анатольевич Овчинников — тогда вице-президент Академии — сказал Франку, что меня надо сделать директором всего Пущинского научного центра. Это было уже в 1974 году. И опять отказаться было невозможно, хотя здесь уже о науке только мечтать приходилось. Зато появилась другая наука: я начал исследовать поведение людей на социальном уровне, а не сам мозг. Собрал команду молодых единомышленников. Нам хотелось превратить Пущино не только в ведущий научный центр, но и в «мекку» творческой интеллигенции страны.
— И удалось?
— Не всё, но многое. Мы подготовили программу «Полис» — особый тип города. Программа предполагала его развитие на основе самоорганизации, подобной античным городам. Мне с большим трудом удалось получить у областного начальства разрешение на её реализацию в качестве социального эксперимента, правда, с большими ограничениями.
При Доме учёных организовали многочисленные клубы по интересам. Я познакомился с художественным руководителем объединения научно-популярных фильмов Александром Михайловичем Згуриди, и мы стали в Пущино проводить фестиваль научно-популярного кино. Наряду с этим ежегодно проводились фестивали джаза, бардовской песни, открытые дискуссии по самым сложным вызовам, возникающим перед человечеством. К нам потянулись многие молодые и не очень режиссёры художественного кинематографа, были сняты более десятка научно-популярных фильмов и многие художественные фильмы. Например, Никита Михалков снимал в Пущино «Неоконченную пьесу для механического пианино», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» и «Родню».
С Академией педагогических наук по нашей инициативе начался эксперимент по использованию научного потенциала сотрудников институтов в общеобразовательной школе. Развивалась международная научная деятельность.
Исследования мозга мне, в основном, пришлось забросить, но вышло несколько наших публикаций о том, что системы, которые находятся у нас в мозгу, конкурируют друг с другом. Внутри мозга есть своя конкуренция, и очень серьёзная. Эта система устойчива, когда находится компромисс, и он всегда находится, за исключением психических заболеваний. Но бывают случаи столкновения интересов, когда система переходит в хаотический режим, как в социальных системах... Не случайно говорят, что в спорах не всегда рождается истина, чаще — гипертония. Если система застрянет в этом режиме, то всё кончится плохо. В нашем мозгу конкурируют отдельные фрагменты, отвечающие за тактильную чувствительность, за зрение, за вкус и т. д. Распознавание образов — это тоже результат конкуренции. [3]
Фрагмент интервью Г.Р. Иваницкого журналу «Наука и жизнь»:
«... Исследовать проблемы мозга мне помогло изучение социальной системы города Пущино.
Молодой и старый город, чем они отличаются друг от друга? Начало развития Пущино можно назвать десантом — ведь город на пустом месте строился, и все приехавшие были приблизительно одного возраста. Люди пожилые были скорее исключением. Когда я определил первичное распределение людей по возрастам, то оказалось, что это почти остроконечный Гаусс. А потом посмотрел, как в динамике меняется популяционный состав Пущино. Есть приток — люди, которые приезжают в Пущино. Есть отток — по разным причинам уезжающие. А дальше есть внутренний цикл — рождение детей внутри системы. И вот, учитывая эти параметры, которые между собой конкурируют, мы построили модель города. Потом вдруг оказалось, что эта модель подходит к другим задачам, которые меня интересовали.
Любая система работает по подаче питательных веществ, выбросу мусора и циклической работы внутри системы. Но это грубая модель. Дальше её надо истолковывать, потому что циклические параметры внутреннего воспроизведения зависят ещё от других параметров, и мы должны их вставлять в модель. Постепенно мы приближаемся к многопараметрической системе, которая работает в таком варианте: каждый фрагмент конкурирует друг с другом, и главным показателем становится устойчивость.
Ошибка физиков, которые исследовали устойчивость сложных систем, состояла в том, что они искали исключительно минимум энергии. Считалось, что очень хорошая, устойчивая система — это такая, которая работает вблизи минимума энергии. А на самом деле оценки надо производить не в энергии, а в цене действия. [...]
— А ваши социальные схемы оказались верными?
— В 1970-х годах мы смотрели, что будет с нашим городом через 10, 20 лет. Мы построили модель и пересчитали её на 2000 год. Ошиблись очень сильно, потому что не предвидели сильный отток. Когда людей в 1990-х перестали кормить, научные сотрудники стали уходить. И сразу энергия системы упала ниже критической. Тогда мы ввели корректировку на внешнюю среду — восстановили эту модель. Но появился дополнительный параметр, когда на науку вообще перестали отпускать деньги. Все толковые сотрудники тут же получили приглашение из-за рубежа. У нас целыми лабораториями уезжали.
— Это потеря энергии?
— Да, потеря энергии за короткое время. Подобно тому, как бактерии в питательной среде ищут другой источник питания. Для России это потеря энергии! Но потеря выражена не в килокалориях, а в интеллекте.
Мы знаем, что можно интеллект выразить в рублях в конечном счёте, потому что его наличие экономит время ответов на внешние вызовы. Но интеллект бывает молодой и старый. Старый — это память, накопленный опыт. С ним тоже нужно осторожно обращаться, потому что система с большой памятью — это плохая система.
— Почему?
— Она может быть крайне консервативна. Найти что-то необходимое в такой памяти — тяжёлая работа, иногда проще вывести что-то заново. Интернет, конечно, сильно облегчает решение таких задач, но постепенно он превратился в мусорную корзину, потому что там теперь нужно распознать, истина это или глупость. А это тоже требует времени и энергии.
Вообще, мы живём не в детерминированном мире, а в вероятностном. Ничего не можем предсказать с высокой достоверностью. Мы можем что-то предсказать только в том случае, если внешняя среда у нас постоянна. А она всегда переменна. Теперь изменения происходят быстро. Почему у многих ностальгия по сталинским временам? Среда была постоянна, если не касаться репрессий. Это как дамоклов меч — висит, но не падает на всех.[3]
Интересно? Еще можно почитать
1) «Современный информационный массовый рынок состоит в основном из прессы, книг, фильмов и телепередач, которые 15-20 лет назад вызвали бы отвращение.
В то время, как книги о науке издаются малыми тиражами и не предназначены для широкого читателя. В результате учёные для миллионов жителей планеты представляются в средствах массовой информации либо чудаками, которые не умеют делать деньги, либо злодеями, которые создают катастрофы. Опросы показывают, что многие школьники знают только эстрадных „поп-звёзд“, интересуется — кто из них с кем живёт или кто от кого ушёл, но не могут перечислить крупнейшие открытия XX века, а тем более вспомнить имена выдающихся ученых. Профессии, создающие знания, оказываются менее престижными и оплачиваемыми, чем профессии использующие знания. В этом виновато не только само деградирующее общество, но и его „элита“, включая и правительства всех уровней, которые наполнились необразованными людьми с низким IQ. Россия тоже — не исключение»...
Этот и еще 110 материалов VIKENT.RU по теме Творческое развитие юношей и девушек
2) Видео: Г.С. АЛЬТШУЛЛЕР: СИСТЕМА БОЛЬШИХ ЦЕЛЕЙ РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ ЛИЧНОСТИ...
3) Видео: # МЕТОДИКИ ВЫСОКОГО УРОВНЯ — НЕ для всех...
Источники
Иваницкий Генрих Романович на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/984/
Г.Р. Иваницкий, НОВЫЙ СТАРТ ИЛИ ПОСЛЕДНИЙ ФИНИШ? http://vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/VRAN/IV/IVAN.HTM
Наука и жизнь, Работающий мозг. История одного человека в истории одного города https://www.nkj.ru/archive/articles/43188/
Антропология, психиатрия и судебная медицина — три дисциплины, пересекающиеся по психофизическому изучению здорового человека и ненормального, а также по их отношениям с окружающей средой и обществом — они составили большую область исследований Чезаре Ломброзо. Начал он с исследования анатомических и психологических особенностей рас и с работами по антропометрии в связи с судебно-медицинскими проблемами, выполненными в лаборатории психиатрии и судебной медицины Университета Павезе.
Он внес несомненный вклад в зарождение научной психиатрии и постоянно исследовал существование болезней и органических аномалий. Обратил особое внимание на отношения между гением, безумием и преступностью, которые он хотел исследовать медико-психологическим методом. Свои результаты наблюдений Ламброзо опубликовал в книге, которая имела большую известность, была многократно переиздана и переведена на французский, английский и русский языки: Гений и безумие, Milano 1872
Ламброзоа опубликовал еще несколько исследований преступников, их поведения, их личности, иногда путая дегенерацию, связанную с атавизмом, с патологией: он привел, в конце концов, яркий пример его склонности к небрежному и некритическому смешению теоретических линий эволюционной установки с патологией в исследованиях профессиональных признаков.
Поразительными были выводы, к которым он пришел после многочисленных наблюдений за сотнями женщин: он действительно считал, что у женского пола они имеют дефекты, по сравнению с мужским, интеллект и чувствительность, а также вырождение, отчуждение и склонность к преступности, последняя в основном реализуется в проституции. [2]
Ломброзо пытался разглядеть возможную связь между криминальной психопатологией и физическими или конституциональными дефектами. Его главным утверждением было существование наследственного, или атавистического, класса преступников, которые, по сути, являются биологическим возвратом к более примитивной стадии человеческой эволюции. Ломброзо утверждал, что у таких преступников более высокий процент физических и психических отклонений, чем у обычных преступников. Среди этих аномалий, которые он назвал стигматами, были различные необычные размеры черепа и асимметрия лицевых костей.
Теории Ломброзо какое-то время пользовались большим влиянием в Европе, но его акцент на наследственных причинах преступности позже был решительно отвергнут в пользу факторов окружающей среды. Ломброзо пытался реформировать итальянскую пенитенциарную систему, и он поощрял более гуманное и конструктивное обращение с заключенными посредством использования рабочих программ, направленных на то, чтобы сделать их более продуктивными членами общества. [3]
Чезаре Ломброзо родился 6 ноября 1835 г. в Вероне. Выходец из семьи состоятельных земельных собственников, Ломброзо в юности изучал семитские и китайский языки. Однако спокойной карьеры не получилось. Материальные лишения, заключение в крепость по подозрению в заговоре, участие в военных действиях 1859-1860 гг. пробудили в юноше интерес совсем к другой области — он увлекся психиатрией.
В 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, Ломброзо публикует свои первые статьи по психиатрии — по проблеме кретинизма, которые привлекли внимание специалистов. Самостоятельно освоил такие дисциплины как этнолингвистика, социальная гигиена. В 1862 г. он уже профессор психических болезней, затем директор клиники душевных заболеваний, профессор юридической психиатрии и криминальной антропологии. В 1896 г. Ломброзо получает кафедру психиатрии в Туринском университете. Решающую роль в интеллектуальном формировании Ломброзо сыграла философия позитивизма, утверждавшая приоритет научного знания, полученного экспериментальным путем.
Ломброзо — родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве. Основные черты этого направления сводятся к следующему: в криминологию должен быть введен метод естествознания — опыт и наблюдение, а центром изучения должна стать личность преступника.
Чезаре Ломброзо одним из первых предпринял систематическое исследование преступников, опираясь на строго фиксируемые антропометрические данные, которые определял с помощью «краниографа» — прибора для измерения размеров частей лица и головы. Результаты он опубликовал в книге «Антропометрия 400 правонарушителей» (1872).
Чезаре Ломброзо впервые в мире стал применять достижения физиологии для выявления обмана. В 1980-х годах он начал измерять пульс и давление крови у подозреваемых во время их допроса следователями. Он утверждал, что может без труда определить, когда подозреваемые лгут. Результаты его исследований свидетельствовали, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но и, что не менее важно, способствовать установлению невиновности подозреваемого.
В 1895 г. Ломброзо впервые опубликовал результаты использования примитивных лабораторных приборов при допросе преступников. В одном из описанных им случаев криминалист, обследуя подозреваемого в убийстве человека с помощью «плетизмографа», зафиксировал незначительные изменения в его пульсе, когда тот делал в уме математические вычисления, и не обнаружил у него «никаких внезапных изменений», когда подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, в том числе — фотография убитой девочки. Ломброзо сделал вывод, что подозреваемый непричастен к убийству, и результаты расследования убедительно доказали правоту криминалиста. Описанный случай был, по-видимому, первым зафиксированным в литературе примером применения «детектора лжи», который завершился оправдательным результатом. Это означало, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но — что не менее важно — способствовать установлению невиновности подозреваемого. [4]
Рассматривая уголовное право как отрасль физиологии и патологии, Ломброзо переносит уголовное законодательство из области моральных наук в область социологии, сближая его вместе с тем с науками естественными. Он предлагал заменить судей-криминалистов судьями новой формации, из среды представителей естественно-научной области.
Еще при жизни Ломброзо его идеи встретили решительный протест со стороны криминалистов и антропологов, доказывающих, что уголовное право — наука социальная и что ни по предмету, ни по методу исследования она не может опираться на антропологию. На Брюссельском международном уголовно-антропологическом конгрессе Ломброзо подвергся ожесточенной критике. Была доказана несостоятельность понятия «преступный человек» как особого типа, равно как и других положений, которые из своей теории выводил Ломброзо. Критика, однако, не смущает Ломброзо. Он продолжает работу и пишет новые книги. Так, после сочинения о преступном человеке («Luomo deliguente», 1876 г.) он написал о политическом преступлении и о революциях в отношении к праву, уголовной антропологии и науки управления («Iidelitto politico e le rivoluzioni», 1890 г.); о преступной женщине («La donna deliguente», 1893 г.).
В своей книге «Genio e follia» (1864) («Гениальность и помешательство»), которая наделала много шума и еще при его жизни переиздавалась более 6 раз, Ломброзо выдвинул тезис, что гениальность соответствует ненормальной деятельности мозга, граничащей с эпилептоидным психозом. Причины творческого вдохновения, по Ломброзо, суть эквиваленты судорожных припадков.
В поисках общего у помешанных и гениальных Ломброзо пытался доказать, что безумство порой приводит к гениальным творениям. «Между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение, существует полнейшее сходство», — пишет Ломброзо. Далее он говорит, что тех и других, вследствие гипертрофированной чувствительности, чрезвычайно трудно убедить или разубедить в чем бы то ни было. Он говорит о способности гениев интерпретировать в дурную сторону каждый поступок окружающих, видеть всюду преследования и во всем находить повод к глубокой, бесконечной меланхолии. Эта способность, считает Ломброзо, обусловлена большим умом, благодаря которому талантливый человек изобретательнее находит истину и в то же время легко придумывает ложные доводы в подтверждение основательности своего мучительного заблуждения. Все эти аналогии автор иллюстрирует на богатом материале. В качестве примеров, подтверждающих его теорию, Ломброзо приводит целый ряд ученых, художников, писателей, поэтов и т.д. [5]
Интересно? Еще можно почитать
1) «Но самым выдающимся признаком ненормальности рассматриваемых нами гениев служит, как мне кажется, крайне преувеличенное проявление тех двух перемежающихся состояний — экстаза и атонии, возбуждения и упадка умственных сил, которые до известной степени заметны почти у всех великих мыслителей, даже у совершенно здоровых, и составляют, в сущности, чисто физиологическое явление»
Этот и еще 41 материал VIKENT.RU по теме Качества творческой личности
2) Видео: РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ и КАЧЕСТВА ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ
3) Видео: МЕТОДИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ от 300 ЭВРИСТИК по И.Л. Викентьеву
Источники
Чезаре Ломброзо на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/13/
Ломброзо, Чезаре, Джузеппе Армоцида — биографический словарь итальянцев-том 65 (2005) https://www.treccani.it/enciclopedia/cesare-lombroso_(Dizion...
Cesare Lombroso, Italian criminologist https://www.britannica.com/biography/Cesare-Lombroso
ЛОМБРОЗО ЧЕЗАРЕ http://yurpsy.com/files/lica/lombrozo.htm
Ломброзо Чезаре // История медицины https://www.historymed.ru/encyclopedia/doctors/index.php?ELE...
В 1922 году Н. А. Бернштейн в отделе научных изысканий ЦИТа, в биомеханической лаборатории занялся разработкой общих основ биомеханики и уже к 1924 году подготовил к изданию обширный труд «Общая биомеханика». Николай Александрович разработал метод циклографии с использованием кинокамеры, который позволял подробно зафиксировать все фазы движения. В том же году Н. А. Бернштейн возглавил биомеханическую лабораторию и принял участие в работе первой международной конференции по научной организации труда в Праге, где сделал доклад об изысканиях в области физиологии труда.
Методика циклограмметрических исследований с использованием фото- и кинотехники, примененная Н. А. Бернштейном в ЦИТе, помогала найти наиболее рациональные способы обучения рабочих. Циклограмметрические данные получали с помощью рапидной киносъемки (100-200 кадров в секунду) и последующих высокоточных измерений. Погрешность измерения мгновенных положений движущихся частей тела идущего или бегущего человека составляла 0,5 мм. Говоря современным языком, он создал фазовый портрет движений, который затем можно было анализировать.
С помощью циклограмм ученому удалось по-новому организовать тренировки спортсменов. Проанализировав технику бега тогдашнего мирового рекордсмена Жюля Лядумега из Франции, Н. А. Бернштейн в 1934 году помог братьям Георгию и Серафиму Знаменским значительно улучшить результаты.
Применил свою методику Н. А. Бернштейн и для изучения игры на фортепиано. Он изготовил циклограммы движений пальцев 14 крупных советских и зарубежных пианистов, в том числе Константина Игумнова, Генриха Нейгауза и Эгона Петри. Разумеется, Бернштейн не вторгался в эмоциональную сферу исполнения, а результаты исследований остались просто как иллюстрации совершенной техники движения рук блестящих музыкантов.
Следует напомнить, что в те годы термин «биомеханика» стали употреблять и в театральном искусстве. В. Э. Мейерхольд предлагал строить актерскую игру по аналогии с трудовыми процессами, в которых нужно умело чередовать нагрузку и отдых. Режиссер ставил перед актером задачу изучать законы движения, механику своего тела, что, по его мнению, помогало не допускать лишних, непроизвольных движений. Но никакой набор прекрасно отработанных жестов не может заменить внутреннее эмоциональное состояние актера. Это противоречило взглядам Н. А. Бернштейна, который не посягал на исследование с помощью своей методики манеры и стиля игры исполнителей. Никоим образом не умаляя выдающегося вклада В. Э. Мейерхольда в театральное искусство, нужно отметить, что его «биомеханика» не имела ни малейшего отношения к научному направлению, которое разрабатывал Н. А. Бернштейн.
Н. А. Бернштейн первым в мировой науке понял, что изучение движений — своеобразный ключ к познанию закономерностей деятельности мозга. До тех пор движения человека изучали лишь в их внешнем проявлении, а он поставил перед собой задачу понять, как работает мозг, управляя ими.
Бернштейн считал себя учеником И. М. Сеченова, который еще в XIX веке предположил, что управление движениями человека сводится к непрерывной коррекции перемещения звена (например, руки или ноги), осуществляемой центральной нервной системой на основании сигналов от органов зрения, слуха или осязания. Николай Александрович понял, что нервная система, «подав команду» на начало какого-нибудь движения, никогда не оставляет его без контроля и в случае необходимости немедленно корректирует. В 1928 году такое явление он назвал «сенсорной коррекцией». Это фундаментальное понятие в теории управления, которое двадцать лет спустя Норберт Винер, создавая основы кибернетики, назвал обратной связью. Кстати, когда в 1960 году Норберт Винер находился в Москве, Бернштейна познакомили с ним. Николай Александрович подарил Винеру свою статью 1935 года, в которой он, еще не применяя терминологию кибернетики, сформулировал основные идеи этой науки. Там он, в частности, утверждал, что живой организм, как и искусственное устройство, предложенное Винером, строится по иерархическому принципу с использованием прямых и обратных связей, программ и т.п. Норберт Винер не отрицал заслуг Бернштейна и в дальнейшем принимал деятельное участие в издании его работ в Англии.
Результаты исследований позволили Н. А. Бернштейну с иной точки зрения взглянуть на теорию рефлексов, созданную И. П. Павловым. Академик полагал, что рефлексы (от латинского reflexus — повернутый назад, отраженный), то есть реакции организма на раздражение рецепторов, проходят по нервной дуге от органов чувств к мозгу, а от него к мышцам и железам. Врожденные рефлексы И. П. Павлов назвал безусловными, а вырабатываемые в течение жизни — условными. Но павловская дуга не замыкалась в рефлекторное кольцо, характерное для управляемого процесса, она не содержала обратной связи, то есть не учитывала непрерывного контроля за действием и его результатом.
Помните шутливый детский вопрос: как сороконожка управляет всеми своими сорока ножками? А двигательный аппарат человека представляет собой самодвижущийся механизм, состоящий приблизительно из 600 мышц, 200 костей и нескольких сотен сухожилий. Это вам не сороконожка! Бернштейн нашел строгий научный ответ на этот вроде бы шутливый, но на самом деле очень серьезный вопрос. Он создал теорию координации движений, задачей которой считал преодоление избыточных степеней свободы движущегося органа, иными словами — превращение его в управляемую систему.
Каждое конкретное движение человек совершает, преодолевая избыточные степени свободы, и делает это, по мнению Н. А. Бернштейна, благодаря координированному управлению элементами двигательного аппарата.
Свои открытия Н. А. Бернштейн изложил в книге «О построении движений», вышедшей в 1947 году. А в 1948 году он стал лауреатом Сталинской премии и был избран членом-корреспондентом Академии медицинских наук. Но вскоре началась кампания расправы с интеллигенцией. Генетика и кибернетика были объявлены буржуазными лженауками, пострадали писатели Анна Ахматова и Михаил Зощенко, великие композиторы Сергей Прокофьев и Дмитрий Шостакович. Власти развернули борьбу с так называемыми «безродными космополитами», а если выражаться без экивоков, то начали преследование евреев.
В 1950 году во время объединенной сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук (известной как «Павловская сессия») работы Бернштейна были подвергнуты жестокой критике. Его обвиняли в том, что в своей книге «О построении движений», за которую, напомним, два года назад получил Сталинскую премию, не было ссылок на труды И. П. Павлова. Вскоре его уволили, и до самого конца жизни он больше не имел лабораторной базы для работы.
В то зловещее время был заведен такой порядок: если человека и не сажали, то его по крайней мере лишали куска хлеба. Ахматову и Зощенко, например, просто перестали печатать. Николая Александровича спасало блестящее знание еще с детских лет иностранных языков. Он несколько лет перебивался тем, что писал рефераты статей из иностранных научных журналов. Николай Александрович шутил: «Удивительная работа! Целый день читать интересные книги, и за это еще получать деньги». Как-то один из приятелей спросил: «Вы до сих пор нигде не работаете?». «Что вы, — ответил Николай Александрович, — я все время работаю, я просто до сих пор нигде не служу». Друга Н. А. Бернштейна, известного психолога А. Р. Лурию, попросили передать Николаю Александровичу предложение покаяться, за что обещали смягчить наказание. «Лучше я умру!» — был ответ.
В 1965 году Н. А. Бернштейн поставил себе безнадежный диагноз — рак печени. Он выписался из клиники, созвал учеников, раздал им темы для будущей работы и оставшееся время посвятил своей последней книге «Очерки по физиологии движений и физиологии активности». Николай Александрович успел прочесть верстку, но книга вышла в свет уже после его смерти, которая наступила в январе 1966 года.
Интересно? Еще можно почитать
1) «Существенное отличие живых систем от систем неживой природы в том, что [...] в первых при неукоснительном подчинении второму закону по общему итогу всех термодинамических процессов в организме имеет место его преодоление в смысле увеличения негэнтропии во всех проявлениях активного поведения и структурирования. Живые системы непрерывно сами создают условия нарушенного равновесия».
Этот и еще 190 материалов VIKENT.RU по теме Эволюционные идеи
2) Видео: ТВОРЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
3) Видео: МЕТОДИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ от 300 ЭВРИСТИК по И.Л. Викентьеву
Источники
Н. А. Бернштейн на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/517/
ЧЕЛОВЕК, РАЗГАДАВШИЙ ТАЙНУ ЖИВОГО ДВИЖЕНИЯ («Наука и жизнь» № 10, 2005) https://www.nkj.ru/archive/articles/2099/