СК отказался возбуждать дело о доведении до самоубийства Ирины Славиной
СУ СКР по Нижегородской области отказалось возбуждать уголовное дело о доведении до самоубийства или склонении к нему главного редактора портала Koza.press Ирины Славиной и сочло "корректным" обыск, прошедший у нее в день трагедии ранним утром. Адвокат Александр Караваев, представляющий мужа и детей журналистки, сообщил "Коммерсанту", что следователь по особо важным делам Владимир Карпухин отказал в возбуждении уголовного дела еще 2 ноября, но сам документ семья получила только 13 ноября.
Следователь не усмотрел "объективных данных", которые бы подтвердили состав преступления по статьям 110 или 110.1 УК РФ. Обыск по делу о сотрудничестве с "нежелательной" организацией "Открытая Россия", в результате которого у Славиной изъяли всю оргтехнику и даже блокноты с рабочими записями, хотя у нее был только статус свидетеля, согласно постановлению СК, проходил "при корректном поведении участников", о чем якобы писала и сама журналистка.
Славина в тот день рассказала в Facebook, что в 6 утра к ней с бензорезом и фомкой вошли 12 человек. Будучи голой, ей пришлось одеваться под присмотром незнакомой женщины, позвонить адвокату ей не дали. Обыск продолжался четыре часа. Позже в тот же день Славина совершила самосожжение возле здания нижегородского МВД, написав перед этим на своей странице: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию".
СУ СК по Нижегородской области сразу же заявило, что самоубийство журналистки не связано с обыском. В президентском Совете по правам человека это утверждение назвали "верхом цинизма, человеческой и профессиональной несостоятельности", отметив, что обыск был сопряжен с "унижением человеческого и профессионального достоинства".
В новом постановлении СК также приводятся результаты комплексной посмертной психолого-психиатрической экспертизы в отношении Славиной. Утверждается, что она "с высокой степенью вероятности обнаруживала признаки психического расстройства в форме смешанного расстройства личности", о чем свидетельствуют частая смена мест работы по причине "неуживчивости и конфликтности", отсутствие близких друзей, "перепады настроения", "эгоизм", "иронично-экзальтированная манера" написания постов в соцсетях.
По словам адвоката Караваева, проверка продолжается, но ею занимается "тот же самый СКР", что проводил обыск: "Тот же самый следователь и выясняет, не нарушил ли он или его подчиненные какие бы то ни было нормы права в отношении Славиной". В связи с этим муж и дети погибшей настаивают на передаче материалов в центральный аппарат СКР. Впрочем, со слов защитника, следователь готовится отменить собственный отказ возбуждать дело, но документального подтверждения тому пока нет.
После самоубийства Славиной независимый профсоюз журналистов, главред "Эха Москвы" Алексей Венедиктов, основатель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин, председатель "Яблока" Николай Рыбаков, штаб Алексея Навального, движение "Голос" просили СК и Генпрокуратуру возбудить дело о давлении следствия и доведении журналистки до самоубийства. В СПЧ, помимо этого, потребовали проверить обоснованность обыска у журналистки.
"Открытая Россия", правозащитный центр "Мемориал" и фонд "Общественный вердикт" потребовали прекратить "обыски устрашения" и практику проведения "безотлагательных" обысков, при которой таковым становится каждое второе следственное действие. По мнению коллег и близких Славиной, причиной ее самоубийства стало постоянное давление и преследование со стороны силовиков.
До обыска в отношении Славиной было возбуждено пять административных дел. Ей присудили штрафы за организацию марша памяти Бориса Немцова, за пост в Facebook с критикой установки доски в честь Сталина в городе Шахунье, за "фейк" о коронавирусе (после ее гибели дело прекратили), за репост новости об оппозиционном форуме "Свободные люди".
Самоубийство как теракт
© РИА Новости / Роман Владимиров
Перейти в фотобанк
В пятницу перед зданием ГУ МВД России по Нижегородской области покончила с жизнью Ирина Мурахтаева, больше известная под псевдонимом Славина, главный редактор регионального сетевого издания KozaPress. Последний ее пост в фейсбуке представляет собой предсмертную записку, в которой она просит винить в своей смерти Российскую Федерацию.
За день до этого дома у Славиной прошел обыск в рамках уголовного дела об осуществлении деятельности нежелательной организации. Главным его фигурантом является нижегородский бизнесмен, оппозиционный активист и руководитель местного отделения "церкви летающего макаронного монстра" Михаил Иосилевич, которого подозревают в сотрудничестве с "Открытой Россией" Михаила Ходорковского.
Политический эффект фатального шага Славиной — а самоубийство по политическим мотивам всегда таковой предполагает — оказался смазан другим ее сообщением. Больше года назад, летом 2019-го, она написала там же, в фейсбуке: "Интересно, а если я устрою акт (самоубийства. — Прим.ред.) возле проходной УФСБ (или прокуратуры города, я пока не знаю), это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему или моя жертва будет бессмысленна?"
В результате вместо обличения тираническо-античеловеческой сущности российского государства возникает печальный образ неуравновешенной женщины с давними суицидальными наклонностями, не получившей помощи, в которой она нуждалась и которая, будучи оказанной вовремя, возможно, предотвратила бы трагический исход.
Мы живем в мире, во всяком случае в той его части, где политическое насилие, направленное как на других, так и на себя, потеряло большую часть эффективности. Собственно, сама погибшая женщина это явно ощущала, задумываясь о возможной бессмысленности своей "жертвы".
Всю человеческую историю политика и насилие неизменно шли рука об руку. Применение государством жестоких репрессий против тех, кого оно считало противниками и угрозой для себя, на протяжении тысячелетий было само собой разумеющимся. В ответ же оно получало встречное насилие со стороны тех, кто принимал решение бороться со сложившейся системой, видя в ней корень творящегося вокруг зла.
К счастью, эта многовековая кровавая баня политических убийств, пыток, терактов, казней и самоубийств постепенно стала затихать, чтобы за последние десятилетия в значительной части мира прийти к нынешнему положению дел, при котором жестокость как часть политического процесса считается неприемлемой абсолютным большинством людей.
Разумеется, любое государство по-прежнему использует имеющийся в его распоряжении репрессивный аппарат. Вопрос в суровости принимаемых им мер и их адекватности проблемам, с которыми они призваны бороться.
Информационная же прозрачность мира позволяет любому убедиться, что российская политика в данном направлении отличается подчеркнутой мягкостью, на фоне которой западные страны выглядят прямо-таки озверевшими в своей жестокости. Инстаграм-репортажи участников отечественных несанкционированных мероприятий из автозаков служат тому регулярным подтверждением.
Исключением являются разве что попытки использовать насильственные методы — к терроризму российское государство на самом деле абсолютно беспощадно, что, в свою очередь, получает полную поддержку со стороны общества.
В результате российская антигосударственная оппозиция упирается в свою главную проблему. Она является духовной наследницей революционного подполья времен Российской империи и антисоветского диссидентства — и мыслит в той же логике, где лучших, самых прогрессивных и светлых людей страны беспощадно убивает извечная русская деспотия.
Вот только убедительных подтверждений тому в реальности явно не хватает. В адрес оппозиционных активистов и блогеров отечественный левиафан ограничивается по преимуществу административными протоколами да штрафами, и надо очень сильно постараться — например, сопротивлением полиции — чтобы заработать себе пару лет колонии общего режима.
К тому же большинство оппозиционеров — типичные представители современного мира, любящие бытовой комфорт, прикольные движухи (привет пастафарианцам!) и капучино на вынос. По-настоящему приносить себя в жертву, как это массово делали революционеры прошлого, желающих в этой среде откровенно маловато.
Зато те немногочисленные, что все-таки имеются, являются для своих соратников ценным ресурсом — именно ресурсом для использования, поскольку дееспособность и трезвость суждений этих людей раз за разом оказываются под вопросом.
Таким был 17-летний подросток, покончивший с собой в архангельском УФСБ в 2018-м. Кстати, многие ли из пламенных борцов с режимом вспомнят его имя без консультации с "Яндексом"?
Такой была Ирина Славина, из смерти которой ее ближайшее окружение мгновенно организовало политический перфоманс. Уже понятно, что эти люди ничего не сделали, чтобы помочь склонной к суициду женщине. Однако возникает вопрос о роли, которую они сыграли в том, что она совершила фатальный шаг.
Наша страна прошла огромный путь, останавливая исторический маховик насилия и жестокости. Российское общество и государство учатся быть терпимее, добрее и гуманнее друг к другу. Безусловно, можно найти примеры того, что этот процесс идет не гладко. Но общественно-политическая атмосфера в России на самом деле разительно изменилась на глазах.
И только принципиальные оппозиционеры-антигосударственники продолжают упорно призывать к жизни столь милые их сердцу времена дыб, эшафотов и массовых расстрелов. И раз уж государство само не делает то, о чем им мечтается, они превращают своих душевно неблагополучных единомышленников в смертников, чья гибель должна послужить "делу революции".
Кстати, именно тут стоит искать причины, по которым все эти люди для российского общества остаются маргинальной и категорически неприемлемой политической силой.
Ирина Алкснис
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Народ больше не хочет просить...
Самосожжение редактора правозащитного издания «Коза Пресс» Ирины Славиной…
Вот если вообще уйти от самого события, о котором мы уже писали, а посмотреть на него реакцию людей, в том числе информационного пространства, то вырисовывается интересная картина.
По факту эта трагедия одной отдельно взятой женщины и её семьи имела все шансы порвать эфир, как минимум почва для этого была самая благодатная. Представитель умеренной оппозиции в результате давления силовиков пошла на отчаянный шаг - акт самосожжения и сделала все это под окнами силовиков и даже оставила последнее послание людям с обвинениями в своей смерти Российскую Федерацию. Вот полный набор причин для того, чтобы люди взорвались в своем негодовании, а левая оппозиция возглавила это возмущение… но…
Но в реальности вместо Я/МЫ Славина на всех аватарках в сети больше критики, чем одобрения этого поступка и даже со стороны самой оппозиции. Почему так-то?
Выскажу исключительно своё мнение….
Сам протест со всеми сопутствующими атрибутами изменился. Он перестал быть "страдательным" он стал более агрессивным. В концепции этого протеста больше нет места просить и страдать, в этой концепции основное требовать и отнимать. Формы мягкого протеста уходят в прошлое и соответственно люди, страдающие за идею, не могут стать иконами этого протеста. Иконами становятся люди, страдающие за действие.
Как итог, получить массовую поддержку у человека, вышедшего на марш и кинувшего в представителя власти пластиковый стаканчик, шансов стать героем времени в разы больше, чем у женщины, идущей и сжигающей себя под окнами тех же представителей власти, этой женщине вообще нет места в картинке современного протеста она в принципе могла стать его иконой, хотя я думаю, что это было одним из мотивов её поступка.
О чем всё это говорит? Ну как минимум это говорит о том, что представителям власти стоит очень сильно задуматься об этом, народ больше не хочет просить, он собирается требовать, а это одна из очень серьезных предпосылок для создания революционной ситуации, в купе с верхи не могут, а низы не хотят.
Поехавший вещает
Духота в Нижнем
И ещё один проползает вечер
В окружении мирных огней.
Молодой постовой пожимает плечи,
И мне тошно от мысли, что там горят свечи.
Горят. Хоть и в память о ней.
И как в тему жара, запоздалая странница,
Пот горячий катится ручьём.
Я там был. Там сердце от боли плавится,
Мозг вскипает. И только лишь бронзовым задницам
Жар ничей никогда нипочём.
"В моей смерти винить Российскую Федерацию"
Пепел смыт, но расти цветам,
Мы забыли про правила изоляции,
Соединились, деля при помощи рацио:
"Козы" - к "козам". Козлы - к козлам.
Правда жить нам не чувствуя запах свободы,
В безвоздушной бесславной среде.
Хоть подайте в фед.розыск молекулы кислорода -
Все сгорели со Славиной возле входа
В духоту управления МВД.
2октября
Она шла по такому родному, такому любимому городу. Вокруг нее куда-то спешили люди, ехали автомобили, потрёпанный и чумазый бродячий пес увязался вроде за ней, но быстро отстал, как будто понимая ее цель, ощущая ее, боясь ее, ее цели. Он как будто понял, что она уже не здесь, и ему с ней совсем не по пути. Она шла. Мимо нее с грохотом промчался мусоровоз, распугав голубей, клевавших крошки, брошенные им сердобольной бабулькой. Но она не слышала грохота, она не видела разлетающихся птиц, она не заметила, что мужчина в сером пиджаке и с кожаным портфелем в руках налетел на нее, засмотревшись на экран смартфона. Он извинился, спросил все ли у нее в порядке, и не ушиблась ли она, но наткнувшись на ее взгляд, быстро ушел. Она шла.
Она долго собиралась. Причесываясь перед зеркалом, она задумалась, как же так получилось, почему жизнь привела ее именно сюда к этому моменту? И есть ли из этого другой выход? Ее воображение рисовало маму, мужа, детей, которые не понимают, не принимают, и вполне возможно, осуждают ее решение. Но она уже приняла его. Она собрала сумку, проверила на месте ли паспорт, еще раз убедилась, что ничего не забыла. Она зашла на свою страничку в соцсети, она так много здесь писала. Это была ее жизнь, тут было очень много разных интересных людей, много идей, событий, переживаний. Она написала всего одно предложение и закрыла страницу. Она не хотела видеть комментарии. Сейчас они для нее не имели значения. Сейчас она чувствовала, что никто и ничто для нее не важно, кроме ее цели. Она, выходя, обернулась и окинула невидящим взглядом квартиру, в которой оставляла свое сердце. Муж, дети, мама... Они смотрели на нее и улыбались, в ее воображении. А она улыбалась им в ответ, закрывая за собой дверь.
Она шла. Она шла знакомыми переулками, в один миг ставшими чужими, холодными, враждебными. Серая, молчаливая, сонная масса людей, которую она попытается разбудить. Она много сил и времени потратила, пытаясь вдохнуть жизнь в эту массу. Но она не справилась, она попала в жернова бездушного монстра, пожирающего свет, тепло, жизнь, любовь.
Она, конечно, в глубине души допускала, что ее цель лишь слегка всколыхнет это болото, лишь подернет рябью гладкую поверхность трясины. Но другого варианта она не видела. Она не хотела, да и не могла слиться с серой толпой. Она не могла предать свой свет, свою любовь, свой выбор. Она не готова была сдаться.
Она шла. Снова и снова повторяя план, чтобы не сбиться. Но мысли все равно утекали туда, от куда она ушла. Ее дом, последняя иллюзия безопасности была уничтожена вчера. Вчера она наконец осознала, что спасения нет. Она смотрела на этих людей с погасшими огоньками, и в ней не было уже желания поделиться с ними своим светом, она поняла, что они пришли, украсть ее свет, чтобы погасить его, чтобы выкрасить ее в серый.
Она шла, обратившись внутрь, к своему источнику. Она теперь видела только его, жила только им, и любила только его. Она села на скамейку на центральной площади, достала из сумки флакон и вылила его содержимое на себя. Какой-то мужчина, случайный прохожий, понял ее намерение, попытался помешать ей, когда первые язычки пламени охватили рукав ее пальто. Он снял свою куртку и попытался сбить пламя, но она оттолкнула его. Ни он, никто другой не мог помешать ей стать светом.
Заявление двух постоянных комиссий СПЧ в связи с самоубийством Ирины Славиной
Заявление постоянной комиссии по свободе информации и правам журналистов и постоянной комиссии по гражданским свободам и гражданской активности Совета при Президенте Российской Федерации
по развитию гражданского общества и правам человека
в связи с самоубийством главного редактора KozaPress Ирины Славиной в Нижнем Новгороде
2 октября журналист из Нижнего Новгорода, главный редактор издания KozaPress Ирина Славина совершила самосожжение у здания главного управления МВД по региону.
Последней записью журналистки в соцсетях было «Прошу винить в моей смерти Российскую Федерацию».
Накануне у журналистки в 6 утра произошел обыск по делу, где она проходила свидетелем. По свидетельствам самой Славиной, силовики не разрешили ей даже одеться без наблюдения постороннего человека, изьяли все ноутбуки, телефоны всех членов семьи; забрали даже блокноты с записями с пресс-конференций.
До этого в конце июля Славину оштрафовали на 65 тысяч рублей по статье о фейках из-за журналистскую публикацию про главу Академии самбо в Кстово, который общался с людьми и при этом был заражен коронавирусом. Аналогичного рода штрафы массово выписывали журналистам самых разных изданий летом 2020 года, хотя осознанность публикации фейка не была доказана ни в одном из таких случаев.
В октябре 2019 года Славиной назначили штраф в 70 тысяч рублей по статье о неуважении к власти из-за поста в фейсбуке. В нем Славина с помощью каламбура изменила города Шахунья так, что корнем стало нецензурное слово, запрещенное для использования в СМИ, хотя закон «об уважении к власти» не предусматривает наказания за такого рода каламбуры: они не относятся к сфере его регулирования.
В марте 2019 года главреда KozaPress оштрафовали 20 тысяч за организацию акции памяти политика Бориса Немцова.
Славина систематически подвергалась преследованиям со стороны местных силовых органов. Огромные штрафы, ставящие семью на грань нищеты и, наконец, возмутительный обыск с изьятием всех средств для профессиональной деятельности у человека, проходящего по делу свидетелем - все это, вне зависимости от личных психологических особенностей Славиной не могло добавить ей душевного равновесия и придать сил противостоять жизненным трудностям.
На фоне участившегося нарушения профессиональных прав и преследования журналистов и гражданских активистов случай самоубийства Славиной выглядит крайней, но по-своему закономерной формой протеста против тех, кто призван охранять закон, но целенаправленно нарушает его по отношению к журналистам.
Верхом цинизма, человеческой и профессиональной несостоятельности является заявление нижегородского Следственного комитета в первые же часы после гибели Славиной о том, что обыск в 6 утра, сопряженный, со слов Славиной и ее семьи, с унижением человеческого и профессионального достоинства, лишением ее и ее семьи личных вещей, не мог подтолкнуть ее к страшному решению, так как журналистка проходила по делу лишь свидетелем.
Считаем, что трагедия, приведшая к смерти Ирины Славиной должна быть расследована федеральным Следственным комитетом.
Считаем, что необходимо провести проверку обоснованности проведения обыска у Славиной накануне ее гибели, в том числе, по наличию в действиях силовиков составов по статьям ст 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий», а также ст 110 УК РФ «Доведение до самоубийства».
Просим взять ход расследования на личный контроль Генерального прокурора Российской Федерации И.В.Краснова.
Комиссия по свободе слова и правам журналистов Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте Российской Федерации приносит самые глубокие соболезнования семье погибшей.
http://www.president-sovet.ru/members/blogs/post/4523/