Регулярная шизофрения
Решил вскочить на уходящую волну баянов.
Однако последний раз на пикабу это было 8 лет назад
Решил вскочить на уходящую волну баянов.
Однако последний раз на пикабу это было 8 лет назад
Народная растаманская сказка #4
Один парнишка работал на частной фирме дегустатором ганджа. И вот он как-то раз пришёл с работы и сел повтыкать в телевизор. Втыкал, короче, втыкал, подбородок рукой подпер – и вдруг натыкается на что-то мохнатое и кустистое. Смотрит – а у него борода отросла. До самой груди. Тогда он думает: ох, чтой-то я засиделся. У телевизора. Надо, короче, пойти прогуляться. И с такими мыслями выходит на трассу и стопит частную машину.
А машина ни фига не стопится, а летит прямо на него, как в замедленном кино. Тут он врубается, что надо отскочить, но машина его всё-таки как-то крылом цепляет. И вот он лежит в кювете и слышит, что машина затормозила и остановилась. Тогда он поднимается из кювета, подходит к машине и говорит: Мужик, ну, ёлы-палы, что за дела? А мужик говорит: извините, батюшка, я это... немножко... ну, короче, извините меня, батюшка, я это не специально, а типа слегка того-этого... а вы, батюшка, куда едете?
Парень говорит: в Питер, наверное. Только я совсем не батюшка, а работаю дегустатором на частной фирме. Мужик смотрит на него с таким выражением типа "так я тебе и поверил", и спрашивает: в Питер, значит? А к нам, в Тверь, заглянуть не хотите ли? Там для вас, батюшка, работа есть по вашей специальности.
Тут парень думает: в Тверь так в Тверь. В это время года и в Твери весело бывает. И садится в машину. И едут они, короче, в Тверь. Водила всю дорогу что-то бухтит без умолку, и всё такую бредятину, что без косяка не разберёшь. И всё спрашивает насчёт разных церковных дел, а парень в них ни в зуб ногой, но отвечает как умеет, потому что надо же разговор поддержать. Когда водила его в десятый раз батюшкой назвал, он уже и отмазываться перестал: ну ладно, батюшка так батюшка. Слава Богу, что не матушка.
И вот приезжают они в Тверь. Мужик говорит: послушайте, батюшка, а давайте ко мне заедем, водочки выпьем, за жизнь поговорим. И тут уже никакие отмазки не катят – мужик настойчивый, и идея эта, видно, крепко ему в голову засела. Приводит он парнишку в свою квартиру, дверь открыл, вперед пропустил, а сам сразу побежал за водкой. И пропал с концами: час проходит, два проходит, а его все нет и нет.
А квартирка у него, это надо было видеть. Чума, короче, полная. Весь пол битыми стеклами посыпан, стены в дырах, стёкла выбиты, мебель раскурочена, телевизор об стенку разбит, магнитофон ногами растоптан. Только на кухне один стол целый и одна табуретка; и вот парень сел на эту табуретку, полчаса посидел, потом в комнату пошёл, с одного угла стёкла выгреб, сделал себе местечко и прилег полежать.
Лежит он, короче, лежит, а тут вдруг высовывается из стенки головка с рожками и спрашивает: извините, а хозяин дома? Парень ему честно отвечает: нету его, он за водкой пошел. Тогда рогатый снова прячется в стенку, а через полчаса снова высовывается и спрашивает: извините, а хозяин ещё не возвращался? Парень ему опять отвечает: нет, не возвращался. Тогда рогатый снова прячется в стенку, а через полчаса снова высовывается и спрашивает: извините, батюшка, а не знаете ли вы, скоро ли хозяин придёт?
Парень ему отвечает: не знаю. И кто тут батюшка – тоже не знаю. А рогатый спрашивает: так вы не батюшка? Парень говорит: ну, конечно, не батюшка, это я просто зарос слегка, некогда было побриться, понимаешь ли. Тут рогатый вылазит со стенки целиком, громко свистит и кричит: Пацаны! Не ссыте! Он не батюшка!
И сейчас же со стенки выпрыгивает целая шобла чертей в виде членов с рожками – все разноцветные, вонючие и размером от пяти до сорока пяти сантиметров. Окружают они паренька, молча рассматривают его секунд тридцать, а потом хором говорят: В НАТУРЕ, НЕ БАТЮШКА! В НАТУРЕ, ЛОХ КОНКРЕТНЫЙ! НУ-КА, ЛОПУШОК, СТАНОВИСЬ РАКОМ – СЕЙЧАС ТЕБЯ В ПИОНЕРЫ ПРИМЕМ!
Тут парень понимает, что попал в чужое стрёмное кино, и надо как-то выкручиваться. И говорит: сами вы черти, .. вашу мать! Я на самом деле очень крутой батюшка, и всех вас сейчас крестить буду!
Черти сразу обратно в стенку, а он стенку перекрестил, и как гаркнет на них: А НУ, СТОЯТЬ! Тут некоторые попробовали на него залупнуться, так он им сразу щелбанов надавал, а потом всех построил колонной, отвел в ванную и прямо в ванне покрестил. И стали все черти ангелами.
Да. Короче, стали все черти ангелами – и сразу в квартире битые стекла подмели, мебель собрали, телевизор починили – короче говоря, навели полный порядок и собирались уже было стены шпатлевать и обои клеить – а тут как раз хозяин вернулся. С водкой. Переступил порог – и обалдел: в квартире всё ништяк, играет тихая музыка, пахнет ладаном и кругом летают ангелы. Тут трое самых крупных ангелов делают круг под потолком и подлетают к нему. Один ласково так забирает бутылку с водярой и выливает её в толчок; другой сымает с него пиджак и брюки, берет под мышки и кладет в ванну, где только что все черти покрестились. А третий садится ему на горло и говорит: слушай меня, мужик. Короче, с сегодняшнего дня – никакой водки, понял? И никакого курева, понял? И никаких проституток сюда не водить с вокзала, понял? Будешь, короче, кефир пить, спортом заниматься и бабки зарабатывать; а потом вернёшься к жене и будешь жить как нормальный, понял?
Короче говоря, такие вот ангелы-хранители. Парень на это дело как посмотрел и думает: надо сваливать поскорее, пока они за меня не взялись. Вышел потихонечку на лестницу и вернулся обратно в Москву. А там только на работу пришел, а все ему хором: ну, ты прямо как батюшка. А он им отвечает: а я теперь в натуре батюшка. И с тех пор стали его называть Батюшкой.
#1 Про кота Барбоса - https://pikabu.ru/story/pro_kota_barbosa_5419873
#2 Волк и семеро свиней - https://pikabu.ru/story/volk_i_semero_sviney_5422191
#3 Про одинаковых людей - https://pikabu.ru/story/pro_odinakovyikh_lyudey_5424987
Народная растаманская сказка #3
В общем, едет в троллейбусе молодой растаман Костя. Такой вот весь из себя: дрэды пятидюймовые, беретка цвета светофора, на майке семилистник, штаны конопляные, в три раза шире жопы, кроссовки как утюги, с широченными флюрными шнурками салатового цвета. И едет он как-то очень сосредоточенно, лицо без никакого выражения, все глаза в окно, типа зашифровался.
А за окном проплывает смутный вечерний пейзаж, какой-то совсем неконкретный, и в душе растамана Кости начинаются всякие нехорошие сомнения. Иногда он думает, что сел не на тот троллейбус и едет вобще непонятно куда; а потом вдруг становится понятно, что всё правильно; а потом вдруг хоп! и опять непонятно. И он уже думает, что надо у пассажиров спросить, какой это номер троллейбуса; а потом вдруг думает, что нельзя у пассажиров спрашивать, они же сразу выкупят, какой он накуренный; а потом он вдруг понимает, как надо действовать.
То есть, это надо на остановке выскочить из троллейбуса, быстренько посмотреть номер и заскочить обратно. И вот он на остановке быстренько выскакивает из троллейбуса, смотрит номер, заскакивает обратно, садится на место и по ходу понимает, что номер он не то что не запомнил, а даже толком не рассмотрел. И всё равно непонятно, что это за троллейбус и куда он едет.
Выскакивает он, значит, на следующей остановке, смотрит номер, повторяет про себя, бежит обратно к дверям, спотыкается, забывает номер, бежит обратно на него смотреть и видит, как этот номер от него уезжает. Вместе с троллейбусом. То ли водила запарился ждать, то ли просто растаманов не любит, но вот взял и уехал. А время позднее, почти полдвенадцатого.
И вот стоит Костя на остановке, смотрит по сторонам и вдруг понимает, что не напрасно он тут вышел. Он же именно здесь и должен был выйти! Это же его родная остановка, по всем приметам она! "Слава Джа! – думает Костя. – Вот я и дома…"
Идёт он домой, а всё вокруг опять какое-то слегка не такое. Но Костю это уже не стремает, потому что по хорошей траве всегда всё немножко не такое, это нормально. И он звонит в свою дверь, и открывает ему папа, тоже немножко не такой. Они сегодня с мамой хорошо покурили, пока сына дома не было – шифруются они от него. Папа сыну ничего не говорит, он только жестами показывает, что еда в холодильнике – и бегом обратно к маме, он и там от телевизора оторваться не могут, офигенно смешной телевизор!
И вот растаман Костя плотно поужинал, заполз в свою комнату, упал и обрубился. И снится ему разноцветная хрень, и он ей во сне улыбается. И не знает он, что где-то рядом с ним (буквально на следующей остановке) живёт другой растаман, по возрасту его ровесник и по росту такой же точно, и дрэды у него тоже десять сантиметров, и на майке такой же семилистник, и конопляные штаны из того же магазина, и даже шнурки на кроссовках салатовые и во флюре светятся. И зовут его тоже Костя, такие вот дела.
А к чему это я про другого Костю рассказываю? А это всё к тому что растаман Костя на самом деле вышел не на своей остановке и пришёл совсем не к себе домой, а к родителям совсем другого растамана Кости. И он что-то такое краем глаза заметил, но он подумал, что это его плющит в эту сторону, и не повёлся. И вот он спит себе спокойно,
а в это время его родные родители – которые, кстати, даже табак не курят, суровые такие мама папа, с хмурыми озабоченными лицами обсуждают проблемы семейной педагогики. Потому что уже час ночи, а сына всё нет, и это уже не первый раз, и надо принимать какие-то меры.
Лучше бы они курили! Вон, у другого Кости родители курят, и всё у них хорошо, и сын к ним вовремя приходит, и в час ночи они уже спят. А в полвторого приходит ещё один сын - и сразу видит на вешалке свою растаманскую шапку. А под вешалкой свои кроссовки с флюрными шнурками. А на стуле лежит его майка с семилистником, а в кровати лежит нечто с десятисантиметровыми дрэдами. Костя его трогает – а оно не глюк, оно живое! Оно ворочается и что-то бормочет сквозь сон, и голос у него один в один как у растамана Кости!
Растаман Костя приходит в себя уже на улице, квартала за четыре от дома. Садится на лавку, выкуривает пипетку и постепенно убеждает себя, что петля времени, двойник из преисподней или, допустим, душа, глядящая на покинутое тело – это галимая фантастика. В реальности всё гораздо проще: в реальности можно, например, ошибиться дверью, или перепутать дом, или вообще не на той остановке выйти - и забрести случайно в квартиру, где уже спит какой-то другой растаман – ну да, это запросто могло случиться после такой свирепой гидропоники. Но это не страшно, это легко разруливается. Надо сейчас вернуться на остановку - и, кстати, проверить, что там за остановка - а уже оттуда корректно пройти к себе домой. И не отвлекаться на всякие порожняки, за дорогой следить, чтобы не забрести опять куда-нибудь не туда.
И растаман Костя рулит в сторону остановки. А в это время родители того Кости, который дрыхнет у него дома, уже парятся не по-детски. У сына мобила не отвечает (он её специально так настроил, чтобы предки не беспокоили) – и вот, они начинают обзванивать его друзей. И в первую очередь звонят Гене Коренному, который типа друг детства и должен всё про Костю знать.
И не знают они, что Гена Коренной – это на самом деле знаменитый Гена Психоделик, главный районный шульгиновед и шульгиноед. В этот вечер он как раз знакомится с творчеством Альберта Хоффмана – то есть, захавал марку со штурвалом. Минут сорок уже прошло, и она вроде бы начинает приходить, но как-то неконкретно. То есть, освещение однозначно ярче стало, и стены уже колышутся слегонца, но если зрение сфокусировать, то стены снова разглаживаются, и свет как обычно, и в голове нормально. А если зрение снова расфокусировать, то опять всё как будто бы приходит и светится. И на этом месте вдруг звонит телефон, и какая-то взрослая тётка спрашивает: "Гена, Костя у тебя?"
Но Гену не прёт говорить про Костю. Гена только что понял гораздо более глобальную вещь: у кошки, оказывается, не только снаружи усы! У неё ещё и внутри усы, и вообще она вся из усов, и вся вселенная тоже состоит из усов, а вернее, из голографических суперструн, об этом, кажется, кто-то уже писал, наворотил каких-то стрёмных терминов, а на фига? На фига здесь термины, это же видно невооружённым взглядом! Вся эта усатая структура открывается и развёртывается в мельчайших подробностях, видно каждый отдельный усик и понятно, зачем он здесь и каково ему расти и шевелиться в этом мире. Вот такая, значит, тема, и он её сплошным потоком излагает прямо в телефонную трубку какой-то незнакомой тётке. И по ходу постепенно понимает, что это за тётка и какую херню он только что сотворил.
Это же мать растамана Кости! И она из Гениных слов поняла только то, что Гена ей мозги пудрит – а на самом деле он Костю у себя прячет! И она говорит: "Передай Косте, чтобы быстро шёл домой! Или мы сейчас сами за ним придём!"
И до Гены вдруг доходит, что Костины безумные родители сейчас оба сюда заявятся! И это будет такой мощный бэд, какого не было со времён ленинградского писипи! И надо сейчас валить с квартиры срочно, и кошку с собой забрать, потому что они же будут звонить, пока звонок не расплавится, а кошка тоже децл Хоффмана хавала и на фига ей этот бэд. Гена ловит кошку, сажает её в сумку, обувается-одевается и быстрым шагом ломится куда подальше от дома.
Где-то уже непонятно где Гену пробивает, что кошке надо бы всё объяснить, чтобы она не стремалась. Садится на лавку, раскрывает сумку – а сумка уже раскрыта и кошки в ней нету! Вот это попадос… Он тогда начинает её кругом искать, кыс-кыс, кыс-кыс, и вдруг слышит откуда-то из кустов жалобное мяу. Мяу, мяу, а из кустов не выходит. И вот он лезет за ней сквозь какие-то заросли, достаёт её оттуда, всё ей объясняет, прячет её в сумку и выходит на дорогу. И видит, что мимо него проплывает тот самый растаман Костя, из-за которого весь этот бэд.
Гена кричит: "Костик, ты что тут делаешь? Тебя же родаки по всему району ищут!"
Костик достаёт мобилу, проверяет вызова. И отвечает: "Ман, не высаживай! Они мне даже не звонили".
А Гена ему с упрёком: "Зато они мне звонили. И сейчас я из-за них чуть кошку не потерял".
Костик смотрит на него удивлённо, как будто первый раз видит. И спрашивает: "А ты вообще кто такой?"
Ничего себе вопрос! В кислоте на такие вопросы отвечать – ну, в общем, можно такое ответить, что и сам потом три года не поймёшь. Но Гена психонавт матёрый, хоть и молодой. И отвечает он просто и понятно: "На мне сейчас шузы Гены Психоделика, штаны Гены Психоделика, майка Гены Психоделика и мобила Гены Психоделика. Значит я и есть Гена Психоделик, сомневаться не приходится. А ты Костя-растаман, мы с тобой в одной школе учились, у меня в телефоне твой номер записан, я сейчас тебе позвоню".
И в самом деле достаёт мобилу и звонит Косте-растаману. В трубке длинные гудки, но у Кости в карманах мёртвая тишина. Костя даже вынимает свой телефон и показывает Психоделику. Типа: убедись, чувак, ничего у меня не звонит и даже не вибрирует. И тут внезапно гудки обрываются, и Костя-растаман говорит прямо Гене в ухо: "Ман, ты офигел безмерно, в два часа ночи звонить…"
Гена смотрит на одного Костю, слушает другого Костю и чувствует, что его разрывает на две головы, в одну голову это никак не вмещается. И он хватается за голову, садится на бордюр и отдаёт свою мобилу Косте-растаману, чтобы тот поговорил с другим Костей-растаманом и замкнул наконец этот разболтавшийся контур реальности.
А Костя-растаман говорит Косте-растаману: "Это друг твой тебе только что звонил?" Костя отвечает: "Да, а что с ним?" Тогда тот Костя говорит: "Жёсткий неадекват. Сидел тут в кустах, разговаривал с сумкой. А сейчас вот пытался мне доказать, что я это ты".
Костя-который-типа-дома весело хрюкает в трубку. И говорит: "Геннадий упоролся на отличненько. А где вы территориально?"
Костя-который-на-улице отвечает: "На Ленинском, в сквере напротив Электроники". Костя-который-типа-дома говорит: "А, это ничего страшного. Он там живёт через четыре дома. Сейчас раздуплится и домой пойдёт. Дай ему мобилу, я с ним поговорю".
Гена берёт мобилу и слушает Костю, всё ещё недоверчиво косясь на другого Костю. А Костя из телефона ему объясняет: "Всё ништяк, Гена. Я сейчас у себя дома. И ты, браза, иди домой помаленьку, два часа ночи уже, не фиг в кислоте по Ленинскому шастать. А тот чувак, которого ты встретил – это совсем не я. Посмотри на него повнимательнее, дыхание задержи, глаза в кучку собери – сразу увидишь, что он на меня даже не похож".
Гена тщательно фокусирует взгляд и отвечает: "Костян, ты не поверишь - чувак на тебя нереально похож. Дрэды как у тебя, и на майке семилистник, и штаны конопляные… и даже шнурки салатовые… А тебя, кстати, родители ищут… или они тебя уже нашли?"
И тут Костя-который-на-улице внезапно прорубает весь расклад! И выхватывает у Гены трубку, и грозно спрашивает Костю-который-типа-дома: "Так это ты, бамбаклаат, у меня дома спишь?"
Костя ему отвечает: "Сам ты бамбаклаат, я у себя дома сплю". А Костя-который-на-улице ему ехидно советует: "Ну, если ты у себя дома, тогда позвони себе на домашний. А я сейчас подойду и всё тебе подробно растолкую".
Костя-который-типа-дома ничего не понимает, но на всякий случай звонит себе на домашний. Длинные гудки, а звонка не слышно. Тогда он встаёт и идёт проверить, не случилось ли чего с телефоном. А с телефоном явно что-то не то: раньше он был кнопочный, а теперь дисковый! И всё остальное, если присмотреться, вообще из другой жизни! Значит, и вправду бамбаклаат… и вправду не у себя дома…
Тогда он ещё раз звонит себе на домашний, уже с родителями поговорить. Но родителей уже дома нет, они сына искать пошли. И даже уже нашли, и даже домой тащат. А он упирается и кричит: "Уберите руки, я не ваш сын!" А они ему: "Вот мы тебе сейчас покажем, чей ты сын!" И оба такие красные, что хоть прикуривай!
Костя звонит маме на мобильный – но мама звонка не слышит. Мама другому Косте лекцию читает, и руки у неё дрэдами заняты. Заталкивают они растамана в подъезд, подтаскивают к дверям своей квартиры. Папа ключ в замке повернуть пытается - а замок, зараза, не поддаётся! Мама папе что-то умное советует, папа ей что-то резкое отвечает, она в долгу не остаётся, он предлагает ей заткнуться, она не затыкается, он взрывается - и пошло у них такое общение, что про сына они на минуточку как бы забыли. Тут-то другой Костя дрэды высвободил и потихоньку на улицу выскользнул. А минуты через две к подъезду подъехал ментовский патруль и повязал обоих скандалистов.
Оказалось, что они по запарке подъезд перепутали. И ломилися среди ночи не в свою квартиру, а вообще к чужой какой-то левой бабушке, которая, ясен пень, перепугалась и вызвала ментов. Родители в шоке, впервые в жизни переночевали в обезьяннике. Выпустили их только под утро, вдоволь поглумившись. Приходят они домой – а сын уже дома, спит как ангелочек. Они его будить не стали и ничего ему не рассказали. Сами хороши.
А Гена Психоделик с кошкой вернулись домой на рассвете. Вылезла кошка из сумки, пошла хату обнюхивать, и вдруг на неё из-под дивана: шшшшы! И вылазит оттуда… ещё одна кошка Гены Психоделика, которая у него раньше была. Она из сумки выпрыгнула ещё в квартире и никуда с Геной не ходила – весь трип под диваном просидела.
Так вот и стало у Гены Психоделика две одинаковых кошки. Потом, правда, выяснилось, что новая кошка мужского пола, или это старая была мужского пола, а новая, наоборот, женского пола – короче, не совсем понятно, что там сначала было, а что потом пришло. Но, в общем, оказались кошки разнополые и способные к разным весёлым и продуктивным взаимодействиям.
Вот. А растаманы Кости с тех пор уже знали, что их двое, и всё собирались друг друга найти, да так и не собрались. Познакомились они аж через год в Лисьей бухте, как это, в принципе, очень часто бывает.
#1 Про кота Барбоса - https://pikabu.ru/story/pro_kota_barbosa_5419873
#2 Волк и семеро свиней - https://pikabu.ru/story/volk_i_semero_sviney_5422191
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Народная растаманская сказка #2
Значит, волк. Старый такой волк, спокойный, позитивный, уже давно никого не ест, только улыбается. И вот он покурил нормально, сидит и улыбается. И думает про Гватемалу: вроде бы, всё уже в жизни было, а вот поди ж ты.
Есть ещё и Гватемала, и Гондурас, и Эквадор, и Марс, и Венера, и Луна вроде бы близко совсем, а не допрыгнешь, и тогда выходишь на двор, смотришь ей прямо в глаза и поёшь вот так: УУУ! УУУ! УУУУ! У! – и она тебе улыбается. И тогда понятно – хотя, оно и сейчас понятно, и в любой момент вобще понятно, а спроси его сейчас, что ему понятно – и что он тебе ответит? Вот это, вряд ли он вобще что-то ответит. Он просто улыбнётся и скажет: ништяк… Потому что очень хорошо покурил.
И вот он, значит, покурил, и приходит к нему первая мелкая свинка. И говорит: пора пить чай. И при слове "чай" волк видит склоны Гималаев, поросшие чайным кустарником, а между кустами ходят индийские девушки и отщипывают мелкие верхние листики, напевая при этом песенки из индийских фильмов, а где-то высоко в горах сидит Великий Шива, курит свой чилим и очень загружается, что он же типа бог-разрушитель, а разрушать ничего не хочется. И думает: ну, вот… А, ладно! Завтра попущусь и всё поразрушу. Но это всё понты, он же на самом деле никогда уже не попустится. Его уже шесть тысяч лет не попускает, или даже восемь тысяч лет, или вобще миллион, или даже целую вечность – вечность, да! И что по сравнению с вечностью какая-то мелкая чайная свинка? Она, конечно, понимает, что она здесь не при делах. И она, конечно, уходит. Но возвращается не одна.
Приходят с нею ещё две свиньи, размером с очень крупную копилку. Ну вот, прикиньте, копилка такая, размером как почтовый ящик для бандеролей, очень крупная копилка, и вот такие, значит, свиньи. Приходят и говорят: давай точить! И волк уже видит, как он точит большую саблю. Он типа на войну собирается, и уже представляет, какая будет война, святая и прикольная, и как он будет саблей махать и вот так! и вот так! и вот так! И вот глядит он на себя со стороны, и сам с себя усмехается, как он саблей машет, прямо как подросток. И продолжает саблю точить, ритмично так бруском шорхает: вжик-вжик! вжик-вжик! А потом смотрит, уже шесть часов, какая на фиг война – везде опоздал. И тогда он засовует саблю в ножны, вешает на стенку и забивает – нет! не забивает. Он просто закурюет простую табачную сигарету, и свиньи понимают, что они опять мимо кассы.
И вот они уходят, но возвращаются не одни. Приходят с ними ещё три свиньи, вобще огромадные. Стают в ряд и как заорут: ПИРОЖКИ! ПИРОЖКИ! КУРЫ ЖАРЕНЫЕ! КАРТОШЕЧКА! КОЛБАСА! И волк уже видит, как он едет в Крым, лето в полный рост, в вагоне банная жара, а на перроне прохладно и торговки бегают со всякой хренью, а одна подходит прямо к нему и говорит: сынок, травы надо? И вот он покупает у неё два корабля на пробу, а потом всю дорогу жалеет, что стакан не взял. Надо Было Брать Стакан, думает он на другое утро, и вот он садится в машину времени, отправляется в предыдущее утро и на том же перроне у той же торговки покупает даже не стакан, а два стакана той же самой травы, и в Крыму уже травой не тарится, а только тусуется, в море купается, на солнце загорает, а то вдруг возьмёт и поплывёт в Лисью Бухту, там всех накурит и назад вернётся. А они там в Лисьей Бухте потом три дня без головы сидят, тихо улыбаются и на все вопросы отвечают: ништяк… Вот такая травища, товарищи!
Свиньи глядят на это дело и чувствуют себя как мордой об забор. Но они никуда не уходят – они остаются! И посылают мелкую свинку за Страшным Свином Люцифером.
Приходит Страшный Свин Люцифер – просто слов нет, какой страшный! Хотя с виду и не скажешь, с виду он свинья свиньёй, а на самом деле такой страшный, просто слов нет! И вот он смотрит волку прямо в глаза и говорит: ВОЛК! СЪЕШЬ ЗАЙЦА!
И волк понимает, что он попал. Придётся теперь есть зайца. Он же ж волк, ему по должности положено. А чисто по-человечески зайца есть не хочется. Заяц правильный, жалко его, лохматого. Сколько с ним травы было скурено, сколько умных разговоров… Но люди ведь не поймут, люди скажут: совсем скурился серый. Уже и зайцев не ест, типа и не волк вобще.
И вот они приходят к зайцу, волк и семеро свиней. А заяц, как назло, сегодня дома, и дома у него, как назло, музей конкретного палева. Во-первых, конопли полный палисадник – ну, это, допустим, ещё не статья, это он ещё отмажется, типа сама выросла. Но вот мы заходим и прямо с порога чувствуем запах. Идем на запах – а там молоко в кастрюльке парится, каша в сковородке жарится, на столе газета, а на газете кучка такая, лет на семь-восемь. Ну, это однозначно придётся зайца есть!
При этой мысли волчара тяжело вздыхает и говорит: В общем, заяц, разговор к тебе есть. Только давай сначала покурим.
А заяц смотрит на свиней и сразу понимает, что разговор будет непростой. И сразу достаёт ту траву, которую сам курит, и накуривает ею и волка, и свиней, и сам, конечно. И все на минуточку зависают, а минуточка долгая такая, из серии вечное мгновенье. И волк уже видит, как летит он лёгкой небесной промокашкой в сторону Гватемалы, или над Гималаями, или вобще над Берлином – нет! Только не над Берлином! Над Берлином без сабли пролетать нельзя, там же немцы! А он как раз саблю дома забыл, и вот он думает, то ли ему за саблей возвращаться, то ли дальше без сабли лететь. И зависает в раздумье; а в это время под ним земля вращается, и Берлин куда-то уплывает, и уплывает, и уплывает. Стой, Берлин! Куда же ты поплыл? Но не слушает Берлин, херачит себе куда-то вдаль с умным видом, а из-за спины подплывает Варшава или Краков, сверху не разобрать – а может быть, это Львов, но уж точно не Киев. Хотя, в принципе, всё равно куда лететь, в это время года везде хорошо.
Реально хорошо! И волку хорошо, и зайцу хорошо, и свиньям тоже хорошо, и только Страшный Свин Люцифер всё никак не успокоится. Ему уже и молочка, и кашки, и ещё сверху три паравоза задули, а он всё бурчит: Надо есть! Надо есть! А заяц ему: Надо – ешь! Надо – ешь! А Свин ему: Надо – ем! Надо – ем! А заяц ему: Надо – ел! Надо – ел! А Свин ему: Нет! Не надо ел! А заяц ему: Да! Не надо – не ел! А Свин ему: Нет! Не надо – не ем! А заяц ему: Да! Не надо, не ешь! А Свин ему: Нет! Надо есть! Надо есть! Надо есть! Вот какой упрямый свин.
А тут пришли уже разные другие звери, всякие звери вобще пришли, и вот один медведь говорит: а что это за свинья такая разговорчивая? А заяц говорит: Мишаня, не грузись. Это наша свинья. А медведь говорит: да? И на хрена нам такая свинья?
И в это самое мгновение Страшный Свин Люцифер вдруг распухает как дирижабль и, глядя медведю прямо в глаза, говорит гипнотическим голосом: МЕДВЕДЬ! СЪЕШЬ ЗАЙЦА! СЪЕШЬ ВОЛКА! СЪЕШЬ ИХ ВСЕХ!
А медведь говорит: пацан, ты попутался. Ты здесь не дома, веди себя нормально. Говорит медведь спокойно, позитивно, но очень выразительно – так, что свин уже видит себя в отделении челюстно-лицевой хирургии с гипсом по всей морде и трубками в носу. И сразу чувствует, как это будет некайфово. И моментально сдувается, и затыкается, и делает вид, что накурился до полной неодупляемости. А он и в самом деле уже никакущий, ему бы полежать где-нибудь в уголке под вешалкой, пока его, дурака, не попустит. И вот он отползает под вешалку и думает: бля! никто меня здесь не любит… И закрывает глаза, и смотрит разноцветные мультики, и слушает тихую музыку в своей голове, и постепенно отъезжает в страну деревянных брёвен, которые ничего вобще не делают, а просто штабелем лежат и всё за жизнь понимают. А он вместе с ними лежит и понимает, а жизнь ему говорит: баю-баюшки-баю, свинка бешеная. И он послушно засыпает, зная, что проснётся уже совсем другим человеком, и будет у него другая жизнь и другие друзья, и вообще всё другое, более хорошее, чем до сих пор. А то ведь это свинство и самого его уже достало, если честно.
#1 "Про кота Барбоса" - https://pikabu.ru/story/pro_kota_barbosa_5419873
Народная растаманская сказка.
Варили дети молоко. Из местной подзаборной. А кот Барбос за этим делом внимательно наблюдал. Об него уже споткнулись раз пятнадцать, и хвост прищемили, и на лапу наступили, и молоком слегка облили, а он всё ходит и наблюдает. Интересно же.
А тут вдруг прибегает с балкона самый мелкий и кричит: "Пацыки, шухер, мамка идёт!" И моментально на кухне наводится идеальный порядок, кастрюлю выносят на балкон, прячут под стол, и как будто нигде ничего не варилось. Заходит мама – а дети как нормальные дети, сидят, телевизор смотрят.
Кот Барбос маму встретил, об колготки потёрся, в сумки позаглядывал - и на балкон вышел. Типа воздухом подышать – ну, и посмотреть заодно, чего они там наварили.
Понюхал – горячо. Через полчаса понюхал – вроде бы, уже остыло. Крышку отодвинул, лизнул – тьфу ты! горькое-невкусное! И вылез на перила повтыкать, а через полчаса подумал: "Ха! Интересное какое молоко! Надо бы ещё попробовать", - подумал кот Барбос (а такие мысли, между прочим, это первый признак, что молоко уже торкает).
И вот он снова полез в кастрюлю, а тут летит мимо ворона Маня. Садится на перила и спрашивает: "Вкусно?"
Барбос отвечает: "Невкусно. Но очень интересно. Если хочешь, сама попробуй".
Ворона удивилась. Обычно кот Барбос на неё зубами щёлкает и лапой машет, а тут вдруг такая щедрость и доброжелательность. С чего бы это? нет ли тут подвоха? Но любопытство всё же пересилило. Слетела ворона с перил и клюнула грамм пятнадцать. Размазало её моментально: вес-то у неё небольшой, метаболизм быстрый. Да и пожадничала она, на халяву-то.
И вот лежат они на балконе в центре радуги, кот Барбос и ворона Маня, постигают суть вещей и необъятность явлений. Ворона говорит: "Слышь, Барбос… А в этой теме, наверно, летать прикольно…" Кот говорит: "Ну, я не знаю… Я, вобще-то, летать не прикалываюсь… Но если ты, допустим, хочешь полетать - полетай, приколись. А я приколюсь, как ты летать будешь".
Ворона говорит: "Да, я бы полетала… если бы не эти стены… Давят на меня стены, подняться не дают". Кот говорит: "Какие ж это стены? Это дээспэ трухлявое, лапой ткни - рассыплется. А под столом уже дырка есть, пошли, покажу".
Залезают они под стол, осматривают дырку. Ворона говорит: "Что-то я сомневаюсь, что я в эту дырку пролезу. Я же гляди какая большая, у меня одних крыльев метра полтора". Кот Барбос говорит: "Маня, ты гонишь. Я тебя вдвое больше, а в эту дырку пролезаю за не фиг делать". И показывает вороне, как он туда пролезает. И при этом немножко падает вниз. С пятого этажа.
А на четвёртом этаже алкоголик Витя как раз привёл какую-то шмару, двери запер и маму домой не пускает. Мама стоит под балконом и орёт на него всякую ерунду. Витя высовывается с балкона, чтобы крикнуть ей в ответ какую-нибудь циничную гадость – но вместо этого вопит на весь двор: ОЙ, БЛЯ! Потому что на спину ему свалился кот Барбос и уцепился за него всеми когтями, а Витя вобще без майки и даже без трусов, вобще без ничего! Он пытается стряхнуть с себя кота, но Барбос только крепче в него вцепляется и тоже орёт: ОЙ, МЙЯААА!
Тут выбегает на балкон Витина шмара, в простыню замотанная, пытается схватить кота, теряет простыню и забегает обратно. А Витя по балкону мечется, на простыне поскальзывается, головой ломает табурет - и тут уже Барбос от него отцепился. И сразу перепрыгнул на соседний балкон – очень уж ему этот Витя не понравился. Мужик совсем дикий, голый, матом ругается, руками машет, табуретки ломает – ну о чём говорить с таким человеком?
А на соседнем балконе страдает кошка Жозефина. Её на улицу не пускают, и она каждый месяц так страдает непонятно от чего. Барбос-то сразу понимает, от чего она страдает, а она ему: "Уйдите, мужчина, не видите разве, какая я больная".
Тогда Барбос говорит: "Мать, тебе крупно повезло! Я Летающий Доктор Барбос, и я тебя сейчас вылечу". А кошка тоже смутно догадывается, что это будет за лечение и говорит: "Ой! только не здесь!"
Ну, не здесь так не здесь. Залезают они под санки под лыжи, залезает Барбос на Жозефину, прихватывает её зубами за шкирку – легонько так прихватывает, и уже в следующую секунду жалеет, что не прикусил покрепче. Потому что Жозефина тут же изворачивается, бьёт его по морде и кричит: "Арнольд! Арнольд! Куси его! Он не доктор, он сексуальный маньяк!"
И на балкон выбегает Арнольд – здоровенный такой бультерьер. Но кот Барбос уже сидит на ветке напротив балкона и думает: "Хрен их поймёшь, этих женщин… Сама же хочет аж течёт, и сама же потом по морде… Ну, не дура ли? А я-то каков дурак… "Летающий Доктор Арнольд" – тьфу ты! Не Арнольд, а Барбос! Меня зовут Барбос! А Арнольд – это вон тот урод, который на меня сейчас гавкает. ШШШШШ, Арнольд, ШШШШШ, спортсмен хренов! А ну-ка, до меня допрыгни!"
Так Барбос над собакой прикалывается - и вдруг подлетают к нему четыре вороны. Садятся рядышком на ветку и начинают предъявлять: "Слышь, Барбос, к тебе тут наша Манька залетала, а от тебя не вылетала. Что ты с ней сделал? И вообще, чего это ты тусуешься рядом с нашими гнёздами? Нам, воронам, это ни фига не нравится".
А Барбос им говорит: "Мир-любовь, пацаны-девчонки! С Марусей всё в порядке, просто она молока наклевалась и в дырку не пролазит. Слетайте её подтолкните и будет вам счастье. А меня на эту ветку вон тот чудак загнал, который по балкону скачет и слюной исходит. Я тут маленько отдохну и домой пойду, а гнёзда ваши мне даром не нужны", - говорит Барбос. Хотя на самом деле ему очень любопытно в вороньи гнёзда заглянуть, и потому звучат его слова фальшиво и неубедительно.
Тут вороны без лишних слов поднимаются в воздух, перегруппировываются и пикируют на Барбоса. А он уже понимает, что сейчас будет - и раскачивает ветку, и прыгает, как с трамплина, в ближайшее открытое окно на втором этаже. Попадает в какую-то кухню, забивается под стол - и тут его накрывает по-полной.
Начинается у него жёсткий галлюциноз. Ноги, крылья, руки, клювы, швабры, веники – и всё это в безумном недружелюбном движении, и стулья падают, и посуда бьётся, и хриплый голос орёт зловеще: "Идёт охота на котов, идёт охотта!!!" Барбос вжимается в угол, старается дышать помедленнее и поглубже, и повторяет шёпотом: "Это не страшно. Это глюк. Это пройдёт. Это не страшно. Это глюк. Это пройдёт. Это не страшно. Это глюк. Это пройдёт…"
И измена реально проходит – но стрёмный хаос не прекращается! Тогда Барбос осторожно выглядывает из-под стола и видит, что это как бы не совсем глючня. Вороны, например, реально есть. Они затормозить не успели и по инерции в окно залетели. А в квартире сидели пенсионеры, справляли какой-то свой пенсионерский праздник, им было хорошо, у них Высоцкий играл на магнитофоне – а теперь у них реальный ад! Теперь у них холодец на потолке, оливье на стенах, а сами они гасают по хате за воронами – с вениками, тряпками, швабрами, восемь подпитых стариков на тринадцати квадратных метрах!
Барбос думает: "Под столом сидеть опасно. Того и гляди, они его перевернут… запросто ведь могут перевернуть… Нет, надо бы спрятаться понадёжнее – куда-нибудь под диван… или под ванну, из-под ванны меня никто не достанет… а где здесь ванна?" И он начинает вынюхивать, откуда ванной пахнет - но тут вдруг замечает на полу, в каких-нибудь двух метрах от себя, необыкновенно вкусную и полезную рыбную нарезку! И всё! Все мысли уже только туда: изящно вынырнуть, быстро ухватить – и за газовую плиту доедать!
Барбос припадает на передние лапы, раскручивает задницу, чтобы придать своей тушке дополнительное ускорение, резко отталкивается задними лапами, передние лапы не срабатывают, Барбос переворачивается через голову, выкатывается из-под стола, получает мощный пас, рикошетит об холодильник, приземляется на подоконник – и тут в него ударяет ворона, которая как раз догадалась вылететь в окно, тоже нашла момент, глупая птица. Ясен пень, в окно она не вылетела. Но Барбоса с подоконника сшибла.
Хорошо ещё, что этаж второй и под окном кусты. Но кусты эти очень опасные, от них за километр смертью пахнет. Там живёт Страшный Зверь Чубайс, которого все пенсионеры подкармливают. И он любые ништяки с любого этажа зубами на лету ловит; а пасть у него как чемодан! а зубы как компостер для билетов на тот свет! И как раз сейчас он сидит под пенсионерским окном, разинув свою жуткую пасть, и ждёт очередного угощения!
И Барбос падает прямо в эту пасть. Падает, по ощущению, бесконечно долго – такое вот мгновение, ставшее Вечностью. В мозгу его метеорами проносятся миллионы разных мыслей, и одна из них, самая лёгкая и яркая, мелькает особенно бодро и неуместно на фоне грядущей мрачной судьбы. И тут Барбос хватает её зубами за хвост и начинает усиленно вращать всеми четырьмя лапами, хвостом, ушами и даже усами – и на глазах у обалдевшего Чубайса стремительно набирает высоту! И поднимается на пятый этаж, и приземляется на родном балконе!
А там лежит ворона Маня. И говорит: "Знаешь, Барбос… Летать сегодня я, наверно, уже не смогу… Но зато я сейчас ТАКОЕ поняла! Я, короче, поняла очень важную вещь: на самом деле, летать – это не просто крыльями махать, это тема гораздо более… одухотворённая, что ли. А крылья в ней реально мешают – вот тебе, Барбос, допустим, в эту тему гораздо легче врубиться, потому что ты не привязываешься к крыльям, ты типа не умеешь летать… в бытовом смысле – но зато, когда ты в тему врубаешься, тогда ты уже летаешь реально, прямо в небесах, а не просто крыльями воздух теребишь, вот. А небеса – это, на самом деле, ни фига не воздух, это такое место, которое везде и, в то же время, нигде… и вообще, небеса – это не место! Потому что место и время не имеют вообще никакого значения, когда ты начинаешь реально летать – я понятно объясняю?"
А Барбос в ответ ей только улыбается и говорит: "Спокойно, Маня, тебя скоро попустит. Меня уже почти попустило".
И тут его накрывает по-новой.
Дмитрий Гайдук. Сказка про Мышу.
Для госнаркоконтроля - я сам не... не грамма!