Обычная жизнь в хрущёвке.
Текст не мой, публикуется с разрешения автора.
В моём детстве не было такого жёсткого деления на богатых и бедных, на влиятельных и обычных, на господ и остальных. Возьмём к примеру мой дом, в котором я жила. Дом был в новом районе на окраине города. В этом микрорайоне давали квартиры в основном работягам, но и не только им.
Мой подъезд по этажам:
1-й этаж - ювелир Линевич с квартирой-музеем и болезненной старшей дочкой Линой; мать-одиночка тётя Лена, передвигающаяся только с помощью двух костылей, работающая на почте и воспитывающая сына Женю, который учился со мной в классе; работница мясокомбината тётя Люба, которая в прошлом была учительница, но из-за дружбы с алкоголем уволилась из школы и жила со своим недавно освободившимся сыном Стёпой, подворовывая мясо с мясокомбината и приторговывая им среди соседей.
2-й этаж - семья Митрофановых с тремя детьми, мама - кондуктор, папа электрик, пьющий умеренно и следящий за собой. Мама-одиночка тётя Люда, преподаватель физкультуры и аэробики в институте, которая с марта месяца голая загорала на балконе, чтобы к короткому лету быть бронзовой и красивой. Она всю жизнь ходила почему-то в парике и воспитывала сына Рому, странного дикого подростка, который ни с кем не дружил. Ещё одна семья - семья Сердюк. С их младшей дочкой я дружила и мы часто играли у неё дома, потому что у них было три комнаты, а у нас одна. Её мама была главным бухгалтером в строительном тресте, а папа с её слов был домохозяин и по выходным они все на мотоцикле Урал ездили на дачу.
3-й этаж - многодетная семья с восьмерыми детьми в двухкомнатной квартире, в которой жили ещё телёнок, кошки, собаки, кролики и мега-популяция тараканов. Тётя Наташа сколько я себя помню была в декрете, а дядя Валера всю жизнь на работе. Дверь у них в квартире не закрывалась никогда. Через стенку от них жили мы: папа водитель дальнобойщик и мама домохозяйка. Рядом с нами с другой стороны жил прокурор города дядя Паша с тётей Зоей и взрослой дочкой Оленькой, сын их Дима утонул в возрасте 24-х лет.
4-й этаж - тётя Тома с дядей Валерой и сыном Владиком, работающие она штукатуром, он водителем. Тихо побухивающие, вечно читающие интеллигенты. Потом к тёте Томе пришла белочка и так же тихо ушла. Над нами жила тётя Алла с мужем Валентином. Детей у них не было, работали они оба в теплице и кроме как то, что у них можно зимой купить помидоры, огурцы и зелень о них никто ничего не знал. Вечерами они сидели на балконе вдвоём и читали.
5-й этаж - тётя Наташа экономист, муж её строитель и двое детей. Через стенку от неё жила молодая семья, которых почти никто никогда не видел: муж работал вахтовым методом, а жена часто жила у мамы . И третья семья - семья Казанцевых. Мама - главный инженер треста, папа прораб и двое их детей.
Остальные подъезды и дома были такие же. В соседнем подъезде жила семья Цап, мама работала директором ЦУМа, а под ними семья Аяповых, приехавшая с северов и торгующая наркотой и самогоном. У моего одноклассника Каца папа был директором овощебазы, а соседи - слесарь и штукатур. Так же был дядя Лёня Копытман, беспробудный пьяница, чинивший всему дому башмаки, а по соседству с ним жила тётя Рая, которая работала врачом и выводила Лёню из запоя.
При чем никто друг другу не завидовал. Или я этого не видела. Прокурор дядя Паша всегда со всеми вежливо здоровался, выходя из служебной волги, и так же как все в подъезде покупал спижженное с мясокомбината мясо и овощи из теплицы. Дима Кац выходил на улицу с диковинными иностранными конфетами и жевачками, а мы делились с ним хлебом с сахаром. На субботники выходили все. Кто в костюме адидас, а кто в трениках за рупь двадцать. А ещё мы всей детворой устраивали концерты на весь двор. Завешивали простынями и покрывалами один из подъездов, делали сцену, учили стихи, песни и танцы. И на это представление реально приходили взрослые. Не только те, чьи дети в этом участвуют, а вообще взрослые, даже из других домов. И это был успех.
Когда у нас в магазине появились первые импортные батончики сникерс, марс и баунти, аж по 4,50 руб. за штуку, когда пирожное "Персик" стоило 20 копеек, то когда кому-то покупали эту диковинку, то он выходил во двор и давал всем откусить. И все кусали по малюсенькому кусочку, потому что все таки тебе дали только попробовать, а не сожрать всё.
И это была не уравниловка, это была обычная жизнь. В которой все могли откусить по кусочку, а не кто-то один втихомолку съедал всё. И что ещё важнее, могли со спокойной душой протянуть этот кусочек тому, у кого его на данный момент нет.(с) Альбина Клец