Верни стену!⁠⁠

Когда-то наши предки – большие охотники – оставили наскальную живопись в память о том, как на мамонта ходили и охотились на саблезубого тигра.

А после нас тоже кое-что останется: потому что мы не лыком шитые, мы тоже наскальную живопись умеем. А даже если и не живопись, то кое-что интересное о себе донесём – это однозначно.

Дверь моего подъезда – никакая не железная, а самая деревянная. Она со страшной силой скрипит – и закреплена пружиной, оттого при входе, если не придержать её, хлопает. А если она хлопает, баба Аня с первого этажа выбегает: «Я тебе сейчас, мерзавец такой, по голове так же хлопну!».

И хорошо, что никакого домофона нет: потому что подъезд мой – настоящий музей. В искусстве ж оно что важно? Чтобы доступно.

А на стенах – «Ленка я тебя люблю». Зачёркнуто. Рядом: «Ленка шлюха». И это не просто оскорбление какое. Тут, если глубже копнуть, боль от первого разочарования в любви. Сначала: мечты, радость первого подъездного поцелуя, бабочки в животе. А потом черным-черно, как маркер этот – чёрный. Ленку видели с Серёгой с третьего этажа, и он ей шапку срывал с головы, а она смеялась.

Дальше – целая стена памяти. Там, на стене этой, живее всех живых: Цой, Хой, Горшок и Летов. «Пластмассовый мир победил», «Мама, мы все тяжело больны» - цитаты нетленных хитов, выведенные твёрдой подростковой рукой.

Хаотично вокруг гениталиями всё разрисовано. У каких-то даже заботливо название подписано, чтобы зрителя не путать.

А вот там в углу притулилось стихотворение: «- Любишь? - Люблю! - Докажи! -Докажу! - А достанешь звезду? - Да, достану, смогу!». Отчего-то девчонки любили такими стихотворениями стены изводить – в каждой букве вырисовывали любовь безответную.

А парней поэзий наскальная совсем иная: «Если любишь самогон – нарисуй ещё вагон!». «Если ты не но голубой нарисуй вагон другой». «Не пей вино, не ешь говно, живи в лесу, люби осу».

А только у потомков проблемы с расшифровкой будут всё одно. Тут поди да разберись, что кроется за аббревиатурами «ЛОХ», «ЧМО», «4ever».

Но то отголоски. Маркерным этим надписям добрых десять лет каждой – и это минимум. Сейчас надписи на стенах совсем другие пошли: в них сплошь и рядом философия, в них глубина мысли пуще глубина Марианской впадины. В них знание жизни. Не пишут уже «Сеня лох» с лёгким сердцем, не окрестят рукой твёрдой Ленку Макарову из четвёртого дома «шмарой тупой». И вагон в последний раз какой-то творческий любитель самогона подрисовывал в 2008 году, когда шёл, цепляясь за стены, домой – а надеялся, что мамка не учует.

На стенах выведет кто-то «Ты родился оригиналом. Не умри копией».
Одним росчерком чёрного фломастера зачеркнёт целую эпоху Ленок Шлюх, живого Цоя, признаний в любви и ненависти. Потому что не положено так.

Пройдёшь мимо: «Ишь ты! Глубоко! Философски!». И, чуть подумав: «А всё ж без шарма».
Достанешь маркер – вандал чёртов.
Снимешь крышечку.

И вагон подрисуешь, хоть самогон пил один раз – и чуть не умер наутро.


Читать автора в телеграм: @ponaehalee
Автор: vk.com/ponaehalee1