Скельги⁠⁠

Проклятье, они мертвы! А теперь и я почти присоединился к ним. Остается лишь молиться Бородатой леди о том, чтобы писк скельгов не свел меня с ума.

Кто бы мог подумать, что сказки и легенды окажутся правдой. Теперь-то я припоминаю те истории, что рассказывала Хельна, сидя на краю кровати. Она рассказывала о древнем народе, изгнанном и ослепленном за поклонение Веринхейм.

Этот народ, живший в лесах, близ некогда великой реки Скель, славился своими техническими достижениями и кровожадностью. Даже в наше время их изобретения остаются прорывом. Главное из них- огромные каменные врата, способные перемещать вещи и людей. Именно они и позволяли этому маленькому народу так долго скрываться и проводить ритуалы, восхваляющие безумную Луну.

Человеческие техножрецы так и не смогли воссоздать хотя бы подобие порталов и не имели ни малейшего представления, о том, как их запустить. Сестра говорила, что те нагромождения серых камней, которые можно встретить практически в каждом из городов Бу'хру, и есть те самые врата. Никто и не верит, что эти каменные глыбы являются чем-то, помимо угрюмого напоминания о старых временах, но я слышал, что стоит лишь начертить рядом с ними комбинацию рун, как ты перенесешься в неизведанные места.

Этот ужас начался вчера днем. С самого утра раздавался гул, исходивший от старых камней. От него не было спасения даже дома. А потом появились они. Мерзкие слепые существа с глазами мертвой рыбы. Они вдвое ниже любого взрослого. Их внушающий страх оскал состоит, скорее, из игл, чем из зубов. Носа же нет, словно его отрезало. На первый взгляд и не скажешь, что эти твари обладают большой силой, но я сам видел, как один из них, размахивая тяжеленным молотом, размозжил голову стражнику, словно это гнилая тыква. Они лавиной хлынули, нападая на всякого, кто попадался им на пути.

Бедная Хельна. Рано утром она ушла в поле собирать землянику и вот-вот должна была вернуться. Ожидая ее возвращение, Гарт лежал у камина, а я сидел у окна, все глубже и глубже погружаясь в пучину сознания. Из этих сонных размышлений меня вывел окрик Хельны, которая приветливо улыбалась и жестами звала к себе. В какой-то момент ее улыбка исчезла, а лицо приобрело задумчиво- удивленное выражение- странный шум привлек ее внимание и заставил обернуться. С крыши ближайшего дома спрыгнули две низкорослые фигуры. Хельна вскрикнула, выронив корзинку с ягодами. Она успела сделать лишь пару шагов, как самый проворный скельг прыгнул на нее, вцепившись зубами в шею. Брызнула алая кровь, заливая светлое платье и пыльную улицу. Ей было уже не помочь. Как же она кричала, когда они рвали еще живую плоть. Эти крики еще долго будут сниться мне в кошмарах.

Должно быть, я до сих пор жив лишь потому, что наш дом стоял на окраине- скельгов там почти не было. Однако, нельзя вечно сидеть дома и дрожать при каждом шорохе. Скельги могли вломиться сюда в любой момент, нам нужно было бежать из города при первой же возможности.

К рассвету скельги исчезли с улиц, а опустошенный город окончательно затих. Это был наш шанс, и мы, словно две тени, выскользнули на улицу. Быстрыми тихими шагами мы перемещались по улицам, залитым лужами крови. Когда от спуска на первый ярус нас отделяла лишь пара улиц, шум из ближайшей подворотни заставил Гарта ощетиниться. Готовясь искать другой путь, я осторожно выглянул из-за угла, но то была лишь жирная крыса, решившая полакомиться падалью. Она обгладывала то, что еще вчера было привлекательным лицом какой-то девушки. Я был готов с отвращением отвернуться, но заметил какое-то шевеление. Казалось, девушка пытается что-то прошептать окровавленными изъеденным губами. Вдруг она замерла, а из ее рта высунулась хитрая крысиная мордочка и, словно ухмыляясь сытной трапезе, принялась лениво втягивать воздух.

Погрузившись в мрачные раздумья, я не заметил, как мы преодолели остаток пути. Старая лестница давно сгнила и в любой момент была готова с громким треском рухнуть под ногами. Потратив добрую четверть часа на спуск без единого звука, я задел камень, лежавший у кромки берега, который с плеском погрузился в зловонные воды Йора. Тихо сетуя на судьбу, мы, было, двинулись дальше, но звук приближавшихся шагов заставил нас замереть. Когда из тени одного из множества ходов, ведущих вглубь трущоб, вынырнул скельг и начал вслушиваться, все мысли разом покинули голову. Вздыбив шерсть, Гарт зарычал. Уши твари дрогнули, и, хищно оскалившись, она пошла на нас. Прыгнув, пес повалил скельга, вгрызаясь ему в горло. Забившийся в предсмертной агонии скельг издавал громкие хрипы. Вскоре со всех сторон послышалось шевеление, выдернувшее меня из оцепенения. Оставив умирающую тварь позади, мы бежали по петляющим трущобам, в надежде найти старый ход, ведущий к лесной заставе. С каждой минутой шум позади усиливался- нас догоняли. Гарт, бежавший впереди уловил слабое дуновение ветра и свернул в один из безликих проходов. Петляя по узкому тоннелю, я не мог думать ни о чем, кроме пылающих от бега легких, поэтому едва не упал, запнувшись об пса, решившего внезапно остановиться. Собака жалобно скулила- ее лапа застряла в одной из трещин, покрывающих древний каменный пол. Вопли скельгов стремительно приближались. Бросив последний взгляд на давнего приятеля, я повернул за угол. Вдалеке показались очертания каменных нагромождений- потолок рухнул под тяжестью веков, завалив путь к спасению. Подбежав к обвалу, я заметил дверь, заваленную землей и камнями так, что оставалась щель, достаточная для того, чтобы туда протиснуться. Слышится собачий вой, полный отчаяния и страданий. Вопли и улюлюканья приближаются, а проклятая дверь отказывается закрываться. Сделав пару сильных рывков, мне удалось захлопнуть ее. Послышались глухие удары чего-то тяжелого о дверь, она скрипит, но не поддается.

Я оказался в маленькой комнате. Раньше она использовалась как каморка стражника, охранявшего вход с лесной заставы, но теперь тут лишь голые стены и маленькое зарешеченное окно под потолком. Шевеление за дверью стихло, но я слышу писк этих тварей. Что ж, сидя здесь, под лучом утреннего солнца, мне остается лишь молиться Бородатой леди о том, чтобы писк скельгов не свел меня с ума, а им надоело поджидать меня с той стороны. Размышляя о том, как выбираться, я и не заметил, как провалился в сон. Мне снилась сестра, шепотом умоляющая меня помочь ей и скельги, тащащие ее в темноту подворотни. Из сна меня вырвал грохот, сменившийся скрежетом, походим на трение мельничных жерновов. Прильнув к двери, я вслушивался в каждый звук. Что-то стукнуло о дверь, и скрежет прекратился. Обменявшись парой гортанных выкриков, голоса скельгов стали удаляться. Кажется, у меня появился шанс. Взглянув на месяц, ехидно ухмылявшийся с неба, я лег на пол, подсунув руку под голову, и уснул.

Проснувшись затемно, я не услышал ничего, кроме пения птиц и стрекотания цикад. Подойдя к двери, я толкнул ее, но она не поддалась. Пришлось надавить плечом, чтобы она, протяжно заскрипев, начала открываться. Но, открывшись так, что в образовавшуюся щель едва ли можно было просунуть пальцы, она со стуком уперлась во что-то. Я надавил всем весом, но она отказывалась двигаться дальше. Отчаянно пнув ее, я сполз по стене вниз. Страшные мысли начали заползать в голову своими склизскими телами. К вечеру мысли о смерти сменились мечтаниями о свинье на вертеле, сдобренной пряностями, и поданой с грибами и вином. Клянусь, той ночью я слышал смех безумной Веринхейм. А потом луна перестала уходить с неба. Сейчас я слышу ее шепот, он не оставляет меня даже во сне. Тени рисуют ужасные картины в темных углах. Остались лишь шепот и тени.